Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 158 страниц)

Глава 12

05 ноября 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Южный ветер, поднявшийся с вечера, за ночь усилился; густой снег летел параллельно земле, оседая на стенах бараков и не успевших спрятаться роботах-уборщиках. Гедимин, пробираясь к аэродрому, старался не выходить в переулки, идущие с юга на север, и думал, что ему не помешал бы небольшой генератор защитного поля – три на три метра, можно даже немного меньше. Выйдя из-за последнего прикрытия – ремонтного ангара – он едва не задохнулся от ударившего в лицо ветра. Здесь дуло ещё сильнее; купола защитных полей, прикрывающие технику на краю аэродрома, трепыхались и вздувались, покрываясь радужными пятнами. «Опять «сивертсен» тянет вполсилы,» – сердито сощурился на них Гедимин. Он оглянулся на ангар – обе его двери были закрыты, на той, что вела в «самоуправляемую» часть, висел лист белого скирлина. Стряхнув с него снег, Гедимин прочёл объявление: «Сегодня в 19–00 будет торжественно открыт горнообогатительный комбинат Ураниум-Сити. Все желающие могут пронаблюдать за этим!»

«Достроили,» – довольно хмыкнул ремонтник. «Если успею, пронаблюдаю. Интересно, у макак есть традиция на этот счёт?»

На восточном краю аэродрома столпилась вся охрана. Там трепыхался ещё один защитный купол – он прикрывал грузовой глайдер. Два огромных прицепа под полем уже не помещались, и снег стремительно заносил их. Один из водителей, приоткрыв дверь, сонным взглядом смотрел на обступивших его охранников.

– Эй! Ты оглох?! – кто-то, отчаявшись докричаться сквозь свист ветра, взял рупор. – Зачем тебя принесло в такую рань?! Сказано же было – не раньше восьми! Кто тебя будет разгружать?!

Что ответил водитель, Гедимин не услышал – как и не понял, было ли слышно охранникам. На контейнерах синели нашлёпки «Конли Биотех Индастриз», и, судя по ширине и основательности платформ, внутри был тяжёлый груз.

– Наблюдаешь? – кто-то хлопнул его по плечу.

Гедимин обернулся. Ветер заглушил шаги – пока он смотрел на глайдер, его окружили три ремонтные бригады, не считая Иджеса. Ещё четверо механиков подошли, пока он пожимал всем руки.

– Погода нелётная, – заметил Иджес, глядя в чёрное небо. Снег, подсвеченный снизу огнями посёлка, летел вдаль без надежды приземлиться – по крайней мере, пока не стихнет ветер.

– Лётная, но только для тех, кому надо на север, – хмыкнула Сешат. – Им даже двигатель можно не включать.

Из-за ремонтного ангара, прижимаясь к стене, выбралась фигура в белом комбинезоне, за ней – ещё одна. Гедимин удивлённо мигнул – для людей-медиков эти двое были слишком рослыми.

– Эй! – отодвинув респиратор на подбородок, крикнул один из них. – Ремонтный глайдер отсюда улетает?

– Отсюда, – кивнула Лилит.

«Белый», облегчённо вздохнув, отстегнул респиратор и повернулся боком к ветру. Из-за угла вышел ещё один eateske в такой же форме. Гедимин разглядел знак красного креста на месте опознавательных нашивок и мигнул ещё раз.

– Домициан?

– Да, я, – кивнул медик, протягивая руку ремонтнику. – Первый день настоящей работы. Скажи, когда ты у макак принимал дела, они тебе что-нибудь объясняли?

– Я их вообще не видел, – сузил глаза Гедимин. – Удрали. Не знаю, как с госпиталем, а нам пришлось в первый день ремонтировать сам ангар. Вас вообще сколько?

– По одному на шахту, – Домициан указал на группу медиков, присоединяющуюся к толпе. – Значит, начать с ремонта… Ты на «Жёлтом озере» работаешь? Меня отправляют на третью шахту. Я бы вызвал тебя для проверки. Когда ты с гарантией будешь свободен?

Позади загудел мотор, ветер на секунду изменил направление и стал теплее. На взлётную полосу выворачивал белый глайдер, разрисованный оранжевыми полосами.

– Эй! Тески, на борт! – крикнул, отодвинув боковое стекло, водитель – «мирный служащий». Из-под его капюшона вместе с собственной шерстью торчала чужая – к зимней куртке прилагалась меховая опушка.

– Отдельный глайдер? – хмыкнул Домициан, оглядев транспортное средство.

– Слушайте сюда! – дождавшись, пока все заберутся в фургон, человек открыл окошко, ведущее в кабину. – Я везу вас последний раз. Завтра решаете, кто из вас пилот, берёте глайдер на стоянке и летите, куда надо. Так же возвращаетесь обратно.

Окошко захлопнулось, поселенцы переглянулись.

– Пилотом буду я, – сказала Лилит, обведя всех тяжёлым взглядом.

– Ты, – кивнул Гедимин. «Всё меньше и меньше дел, в которые лезут мартышки,» – думал он. «Глайдер у нас уже есть. Осталось оружие…»

– Гедимин, – напомнил о себе Иджес. – Сегодня у нас будут груды роботов-уборщиков и битых глайдеров, но когда они закончатся – что у нас по плану?

– Как только ветер стихнет, полетим проверять медчасти, – ответил ремонтник. – Всё их оборудование должно быть исправным. Это важно.

…Ветер всё-таки утих – в самом конце рабочей смены, когда полосатый глайдер, собрав ремонтников и медиков по всем постам, заходил на посадку на аэродроме Ураниум-Сити. Вместе с ним прекратился и снег – несколько белых хлопьев упали на шлем Гедимина, выбравшегося из фургона, и из-за туч выглянула луна. В снегу, завалившем половину посадочных полос, барахтались увязшие роботы-уборщики, из самого большого сугроба торчало короткое боковое крыло глайдера. Судя по его форме и расположению, машина лежала на боку. Двое охранников ходили вокруг неё, переругиваясь. На обоих дверях ремонтного ангара горела надпись «закрыто», и Гедимин, покосившийся было на разбитый глайдер, заставил себя отвернуться и пройти мимо. «Глайдер макак. Сами починят,» – думал он, сворачивая в переулок. Пропускать открытие обогатительного завода ему не хотелось.

Ограждение вокруг достроенных зданий сняли, оставив только опоры для фонарей; напротив проходной, между двумя столбами, натянули широкую ярко-красную ленту. Рядом охранники разворачивали голопроектор, над проходной висел дрон-наблюдатель, ещё два кружили над зданиями. Охранники, выстроившись цепью, оттеснили от завода собравшихся поселенцев – впрочем, никто не ломился в ворота. Все, кому было интересно, свободно рассредоточились по трём сотням метров между заграждением и последним рядом бараков. Гедимин встал у стены, огляделся – каждый день Ураниум-Сити разрастался в ширину на один, а то и два ряда, и лесу, когда-то подступавшему к берегам озера, пришлось потесниться…

На крыше что-то зашуршало. Дрон над проходной направил туда луч и громким писком предупредил о возможной угрозе. Шорох сменился раздражённым вздохом, и рядом с Гедимином мягко приземлился Хольгер. Тот, не удивившись, отряхнул его шлем от снега и тихо спросил:

– А где Лиск?

Хольгер посмотрел Гедимину в глаза и испустил тихое шипение – знак не привлекать внимание.

– Будет, – шёпотом пообещал он.

Пятнистый сине-белый глайдер приземлился за спинами охранников, двое тяжёлых «броненосцев» поспешили к нему. Минуту спустя они подошли к красной ленте и расступились. Между ними стояли двое – невысокий человек в куртке с меховой опушкой и eateske в тёмно-красном комбинезоне. Его капюшон был застёгнут под самый подбородок, но ни прозрачной маски, ни респиратора у него не было. По светло-синей коже Гедимин узнал выходца с Марса – того, кто постоянно имел дело с терпимым холодом, но не с радиацией.

Слева его толкнули в бок.

– Теперь-то узнал? – прошипел на ухо Линкен. Гедимин мигнул.

– Кого?

– Мать твоя пробирка, – прошептал космолётчик, сквозь капюшон по привычке потирая затылок. – Ты запоминаешь формулы длиной с орбиту Сатурна!.. Оркус Марци и Антуан Моранси, живьём, собственными персонами. А ты всё-таки с Энцелада.

Один из «броненосцев» неразборчиво рявкнул в рупор, и Линкен замолчал и повернулся к заводу. Гедимин рассматривал строения и думал, что неплохо было бы изучить их изнутри. Интереса у него не вызвали только огромные ангары-рудохранилища, пристроенные с севера, и обширная стоянка за ними.

– Уважаемые поселенцы Ураниум-Сити! – рупор забрал Моранси. – Незаметно прошли четыре месяца с тех пор, как был основан наш город. С поразительной быстротой были построены его дома и вспомогательные производства, восстановлены заброшенные шахты, развёрнута добыча урановых и никелевых руд. Я должен поблагодарить за это вас всех – за упорный труд, слаженность действий и лояльность властям Атлантиса. Сегодня пройдена ещё одна важная веха – построен и готов приступить к работе горнообогатительный комбинат. Отныне Ураниум-Сити – не просто шахтёрский посёлок. Проданный уран окупит все вложения и принесёт огромную прибыль. Кучка бараков превратится в настоящий город, с высотными зданиями, образовательными заведениями и местами для отдыха…

Гедимин перевёл взгляд на Оркуса. Eateske стоял молча, равнодушно смотрел на собравшихся поселенцев и иногда чуть приопускал веки. Ремонтник попытался перехватить его взгляд, но не смог – было слишком далеко.

– И эту честь я доверяю уважаемому гостю – Оркусу Марци, губернатору Канадских территорий, – закончил Моранси и повернулся к eateske, чуть наклонив голову. Тот кивнул.

– Это пробная постройка, – сказал он. – Содержание урана в местных рудах невелико. Побочным продуктом будет никель, но его тут тоже мало. Раньше, чем через два-три года работы, не окупятся даже эти бараки. Но эта работа не хуже других. Удачи вам всем…

«Жало» лучевого резака коснулось ленты, и она распалась надвое, чернея и обугливаясь. Три дрона полыхнули цветными огоньками, подсвечивая тёмное небо и заснеженные строения. Хольгер, крепко взяв Гедимина за плечо, потянул его в переулок, и трое поселенцев, обогнув барак, спрятались за ним.

– Его схватили, когда Джеймс сдал базу на Деймосе, – буркнул Линкен, потемневшими глазами глядя на снег. – Не знаю, что макаки делали с ним, пока он не согласился на них работать…

– Расстрелянным он не выглядит, – сказал Гедимин. «На сложном технологическом сооружении будет много мелких неисправностей. Может быть, даже аварии,» – думал он. «Было бы разумно держать тут большой пост ремонтников. Проводить регулярные осмотры. Интересно, макаки это предусмотрели?»

– Гедимин, мне уже неловко беспокоить тебя, – начал Хольгер, смущённо опустив взгляд. – Однако начатый опыт надо завершить.

– Я готов, – кивнул Гедимин. – Насос уже есть, осталось его проверить. Дальше – бак из прочного тугоплавкого материала, внутри – химически неактивное покрытие. Это для реактора. Долго работать не будет, достаточно, чтобы выдержал один нагрев, выдержит два – очень хорошо. Что с термометром?

– Практически ничего, – развёл руками Хольгер. – Все измерения – только опытным путём, по температуре выброса.

– Загрязним реактор, – сузил глаза Гедимин. – Но попробовать можно. Газовые датчики?

– Держи. Два, оба не вполне исправны, – вздохнул изобретатель, передавая ремонтнику плотный свёрток. – Постарайся не показывать их охране.

– Годится, – кивнул Гедимин. – Горелка есть. Исходные материалы…

Он сунул руки в карманы, перебирая осколки фрила и стекла. Хольгер, помедлив, протянул ему ещё один свёрток.

– Я прикинул – лучше всего подойдёт вот это, – сказал он, оглянувшись на переулок. – Если твоя формула верна – эти марки в совокупности дадут всё необходимое.

– И цезий? – недоверчиво хмыкнул Гедимин.

Хольгер смутился.

– Нет, – он покачал головой. – Единственное, чего там нет. Я знаю, где можно было бы слить электролит, но там слишком много посторонних. Пожертвуй одним электродом – этого хватит.

– Посмотрим, – буркнул ремонтник, заглядывая в свёрток. – Почти всё есть. Осталось только одно… Линкен, ты не пробовал вынести с рудника взрывчатку?

Космолётчик мигнул и крепко взял его за плечо.

– Зачем спросил?

– Нужно десять-пятнадцать грамм пиркенита. Для реактора, – вполголоса пояснил Гедимин. – И ещё не помешал бы умный совет.

Линкен оценивающе посмотрел на ремонтника и кивнул.

– Пиркенит будет. Но без меня чтобы ничего не взрывал. Ясно?

…Рыться на свалке в кромешной темноте, подсвечивая груды хлама фонариком, Гедимин уже привык – ему и подсветка-то была не нужна, нужные вещи определялись на ощупь. Спустив с вершины мусорной горы лавину обёрток, преющих листьев и снега, он опустился на корточки, собирая фриловое крошево. Рука наткнулась на острую округлую кромку, и Гедимин извлёк из-под осколков обрубок трубы. Чуть в стороне лежал ещё один, слегка покорёженный, расклепавшийся, но нетронутый коррозией. Гедимин довольно кивнул и налёг на перекосившуюся плиту, вскрывая нижние слои свалки. Трубопровод к новому заводскому зданию тянули совсем недавно, лишних кусков, слишком коротких для использования по назначению, должно было остаться много, – «макаки» редко экономили материалы…

Перед тем, как войти в барак, Гедимин рассовал найденные детали по карманам, а самые крупные пристроил под верхний комбинезон, – не хотел лишний раз тревожить коменданта, однако Гай, едва подняв на него взгляд, выразительно прищурился.

– Атомщик, я же не слепой, – устало вздохнул он. – Какую дрянь ты снова тащишь в барак?

– Обрезки труб, – Гедимин достал небольшую трубку из кармана и показал Гаю. – Они не взрываются.

– Так я и поверил, – буркнул комендант. – Когда же ты наиграешься… Эй, куда пошёл? Расписание видел?

Лист, вывешенный на стену в комендантской, удлинился втрое. Вместо одной таблицы там было шесть. Гедимин разглядывал их и удивлённо мигал. «Три смены, одна за другой, для шахт и заводов… Теперь работа пойдёт. Если по одной смене в сутки на каждого – ещё останется восемь свободных часов. А вот нам, ремонтникам, повезло меньше… И ещё дежурство на остаток дня? Ведь наверняка что-то будет ломаться – и во вторую смену, и в третью… М-да. Надо будет всё как следует проверить. Не люблю вставать среди ночи…»

Из комнаты Кенена сочился синеватый свет голографического экрана; если учётчик и слышал шаги Гедимина, проходящего мимо, то никак не отозвался. Ремонтник не стал его трогать. Выложив все находки на пол, он постучал в противоположную стену.

– А? – отозвалась Лилит. – Ты ещё не спишь?

– Рано, – сказал Гедимин. – Я собираю синтезирующий реактор. Помощь не помешала бы.

За стеной вскинулись, да так резко, что задели тонкую стену.

– Эй, умник! Ты что сюда притащил?!

– Обрезки труб, химически стойкий фрил и жестяные листы, – ответил Гедимин. – Сборка несложная, но если тебе интересно…

– Так урана там нет? – настороженно спросила Лилит. – Тогда ладно. Только расскажешь мне в подробностях, что эта штука должна делать.

Ремонтник высыпал последние осколки фрила на жаропрочную подставку и приподнял крышку потайного люка. Оборудование, над которым он работал с июля, собирая по кусочкам, было там; Гедимин смотрел на него и досадливо щурился. «Снова будут кривые швы и грубые разрезы,» – думал он. «Неустойчивая дуга, резцы нестабильного качества и прочие самоделки. Надо прихватить из ангара ремонтную перчатку…»

11 ноября 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

 
  В полях во Фландрии, где маки на ветру
  Качаются среди крестов бессчётных…
 

Тонкий голос летел над посёлком, проникая в бараки, и Гедимин, едва не проспавший поздний подъём, заворочался на матрасе. Встать сегодня предписывалось в девять, но комендант не бродил по коридору с шумом и воплями – тихо сидел в каморке у двери, доедая утреннюю порцию Би-плазмы. Увидев проснувшегося eateske, он молча кинул на стол два запечатанных контейнера.

– Странная музыка сегодня в форте, – заметил Гедимин. – Непохоже на праздничную.

– Сегодня и не праздник, – буркнул Гай Марци. – Сегодня день траура. Надеюсь, хватит ума при макаках от радости не плясать?

«В 10–30 всем подойти к информаторию!» – объявление, набранное крупным тёмно-красным шрифтом, висело прямо поверх расписания. Из-за двери тянуло пронизывающим холодом – Гедимин, вышедший в комендантскую в одном нижнем комбинезоне, даже поёжился.

– Иди спать, – буркнул Гай. – Ещё полтора часа. Пока ты сидишь в бараке, я спокоен.

Гедимин пожал плечами. У него были планы на этот день, но из-за незнакомой традиции «макак» приходилось откладывать их. «Ладно, займусь другим делом,» – подумал он, возвращаясь в комнату и приподнимая матрас вместе с крышкой тайника. Внешний корпус будущего реактора был почти готов; Гедимин не был доволен качеством сварных швов и хотел закрыть их металлическими пластинами. «Вентиляция,» – он посмотрел на едва заметные зарешёченные щели под крышей. «Ничего, кроме нагретого воздуха, выделяться не должно, однако крыша может пострадать…»

Он достал связку электродов. За прошедший месяц они незаметно накопились – расхода почти не было – и, по крайней мере, о них беспокоиться не приходилось. Вспомнив тонкое «жало» лучевого резака и столь же изящные «щупы» ремонтной перчатки, Гедимин поморщился – его самодельное оборудование до них ощутимо не дотягивало, однако выбирать было не из чего. Три попытки выноса инструментов из ангара закончились ничем – если не считать результатом стычку с охраной, разряд станнера в живот или свежий шрам на плече. На «после праздника» была намечена четвёртая…

К половине одиннадцатого окончательно рассвело, солнце поднялось над восточными скалами, и снег засверкал, как россыпь битого стекла. Множество микроскопических ледяных кристаллов покрылось тонкой скользкой коркой, и она, ломаясь, хрустела под ногами – звук шагов любого существа разносился по всему притихшему посёлку. Поселенцы медленно стягивались к информаторию; выходцы с Венеры и Земли спрятались от холода в вестибюле, марсиане остались на улице, кто-то из уроженцев спутников Юпитера и Сатурна даже снял капюшон и насмешливо щурился на прохожих. Гедимин попробовал последовать их примеру – но чувство онемения в кончиках ушей ему не понравилось, и он, не обращая внимания на смешки, надел капюшон обратно.

Над фортом подняли флаг Атлантиса; он был приспущен, и негромкая музыка из-за ограды звучала совсем не весело. В стороне от натоптанных троп стоял «мирный служащий», натянув на уши капюшон и спрятав руки в карманы – его рукавицы выглядели толстыми, но, похоже, от холода защищали плохо. На груди у него висел приоткрытый короб, из которого выглядывало что-то красное. Гедимин пригляделся и увидел вдетый в петлю нагрудного кармана искусственный цветок – ярко-красный, с широкими лепестками и чёрной сердцевиной.

– Эй, – окликнул «мирный» одного из охранников. Тот оглянулся – служащий указал на цветы. Охранник подошёл, осторожно взял один из короба и прикрепил к «руке» экзоскелета.

– Куда их столько? – он покосился на полупустой короб. – Нас тут в два раза меньше!

– Что означает это растение? – спросил, подойдя, Гедимин. Видимо, он ступал тише, чем казалось ему самому, – оба человека, резко развернувшись к нему, вздрогнули от неожиданности.

– Знак памяти о павших, – буркнул, нахмурившись, охранник. – Что ты тут делаешь, теск? Иди в зал, все ваши там.

– Сегодня день воспоминаний о мертвецах? – удивлённо мигнул ремонтник. – Это традиция траура?

Люди переглянулись, служащий хотел отойти, но едва не поскользнулся на ледяной корке и предпочёл остаться на месте.

– Мы сегодня вспоминаем солдат, – нахмурился он. – Тех, кто погиб во всех войнах, и тех, кто прошёл их и выжил. Это их день. У вас, тесков, нет ни будущего, ни прошлого…

– Эй, – предостерегающе посмотрел на него охранник.

– Дай мне растение, – попросил Гедимин. «Те, кто погиб на войне, и те, кто выжил. Эта традиция выглядит осмысленной…»

– Тебе? – человек смерил его недоверчивым взглядом. – Ты же теск, какое тебе дело…

Он осёкся и молча протянул ремонтнику цветок. На груди не было креплений – Гедимин пристроил его к левому плечу и, благодарно кивнув, пошёл к информаторию. Встречные поселенцы удивлённо смотрели на яркий цветок; краем глаза ремонтник видел, как ещё двое подходят к «мирному служащему».

На крыльце, повернувшись к двери боком и сняв капюшон, стоял Линкен, жёсткий мех на его макушке серебрился на солнце. Гедимин, привстав на пальцы, зашёл к нему со спины, но слух у космолётчика был гораздо лучше, чем у любой «макаки».

– В этот раз ты первый, – усмехнулся одними глазами Линкен. – Так Хольгер тебя не поймал? Он ходит где-то тут… с цезием в кармане.

– Нашёл-таки? – хмыкнул Гедимин. – Хорошо. Реактор почти готов.

– И что меня тянет в смех, когда ты говоришь «реактор»? – спросил сам себя космолётчик. – Загадка. А что это у тебя на плече?

– Траурный знак, – Гедимин поправил цветок – бумажные лепестки от неосторожного тычка смялись. – Их носят, вспоминая о погибших солдатах. Сегодня такой день.

– Мартышечий значок? – сузил глаза Линкен. – Нашёл что нацепить…

– Разве тебе некого вспомнить? – спросил, не отводя взгляда, ремонтник. Лиск на мгновение странно оскалился, потом наклонил голову.

– Мне для этого значки не нужны.

Ещё один поселенец вошёл в информаторий; к его плечу был прикреплён красный цветок. Линкен проводил его хмурым взглядом.

Хольгер, нашедший их через две минуты, был молчалив и угрюм. Он посмотрел на растение Гедимина, прикоснулся пальцем к лепестку своего значка и протянул ремонтнику туго свёрнутый листок, обвязанный проволокой.

– Где взял? – спросил тот, убирая свёрток в карман. «Тут один или два грамма. Вполне достаточно для реакции.»

– Электролит, – отозвался Хольгер, оглянувшись через плечо. – Идём, займём места.

Гедимин давно не заглядывал в кинозал – за это время тот стал двухэтажным. Второй ярус нависал над первым под небольшим углом к экрану, решётчатые опоры поддерживали его, по двум из них проложили винтовые лестницы. Гедимин внимательно осмотрел опору со всех сторон – и, перехватив Хольгера, ткнул пальцем вверх.

– Ладно, – не стал спорить тот. На верхнем ярусе, как и на нижнем, не было кресел или фиксированных мест – от стены до стены лежали узкие длинные матрасы, и поселенцы сели на один из них.

Перед тем, как свет в зале погас, Гедимин успел увидеть на переднем ряду рыжую макушку и тёмно-красный комбинезон – Кенен был здесь, и пристроился он не к уборщикам – его окружали серокожие выходцы с Ио и Европы, шахтёры и рабочие с обогатительного завода. Ремонтник хотел окликнуть его, но в зале зазвучала музыка, а на экране появилась равнина, усеянная красными цветами…

…Финальная песня закончилась, дальше мелодия прокручивалась без слов; текст, написанный странным витиеватым почерком, закрывал пол-экрана, но под ним ещё были видны маковые поля и древние могильные плиты. Гедимин сидел, склонив голову. О бесчисленных людских войнах он не думал – ему вспоминался рассыпающийся под бомбами клонарий, истребители, взрывающиеся в небе, и обречённый взгляд раненого пилота из «Шибальбы». «Имена… книги…» – он стиснул зубы. «У меня нет даже имён. Ни у кого из них не было имён…»

Экран окрасился тёмно-синим, мелодия затихла, но свет не зажигался. Пять секунд спустя – Гедимин только успел переглянуться с соседями – перед залом возникла знакомая голограмма. Джеймс Марци с красным маком в петлице – по-прежнему в «мартышечьем» костюме, и всё так же нелепо выглядящий в этой слоистой одежде – посмотрел на поселенцев и слегка наклонил голову. Гедимин покосился на Линкена – тот сидел спокойно, только немного прищурился – можно было подумать, что ему не разглядеть изображение…

– Я рад видеть вас, мои собратья, – заговорил Джеймс. – Даже в этот день, полный скорби. Граждане Атлантиса вспоминают погибших в войнах и чествуют героев, доживших до победы, и мы сегодня присоединяемся к ним. Эта бессмысленная война очень много отняла у нас. Каждый второй из моих собратьев погиб по прихоти безумного тирана Саргона. Мы не в силах вернуть их. Но мы можем вложить силы в то, чтобы новая война между народами Солнечной Системы не началась никогда. В мире и сотрудничестве с людьми, общаясь с ними и обучаясь у них…

Гедимин снова покосился на Линкена. Тот презрительно щурился на голограмму, но не шипел и не стискивал зубы. Заметив взгляд соседа, он повернулся, и лицо, рассечённое шрамом, дёрнулось в кривой усмешке.

– Пусть болтает, – прошептал он, потирая затылок. – Береги нервы, Гедимин. Этот дурак – не худшее, что могло бы случиться.

– Ты раньше говорил иначе, – изумлённо мигнул ремонтник.

– Я помню, – кивнул Линкен. – Но теперь видно, что Джеймс не просто подлец. Он ещё и дурак. А такие долго не живут.

– Нужно новое имя, – сказала – чуть погромче – голограмма, и Гедимин удивлённо мигнул: «Что-то я пропустил…»

– Новое, не оскорбительное и не запятнанное кровью, несущее в себе часть истории этого мира, – продолжал Джеймс. – Теперь оно у нас есть. Вчера был подписан указ, закрепляющий за нашим биологическим видом новое название. Оно досталось нам от народа воинов и кочевников, населявшего юг Северного Союза. Их набеги наводили ужас на огромную империю – и всё же они присоединились к ней и стали её защитниками. Их название – «сарматы» – теперь переходит к нам. Я, сармат Джеймс Марци, первым сообщаю вам эту новость.

Гедимин мигнул ещё раз. «Сарматы? Макаки ещё и название нам придумали? Мало было других нелепых выдумок…»

– Название исчезнувшего народа? – сузил глаза Линкен. – Да сколько ещё нам донашивать мартышечьи обноски?! Из-за того, что этим идиотам не запомнить простейшее слово…

– Тихо там! – сразу несколько шахтёров из соседнего ряда повернулись к нему. – Охрана!

Голограмма погасла, за ней пропало синеватое свечение экрана, под потолком зажглись лампы. Поселенцы выходили из зала и разбредались по посёлку. Большая группа направилась в компьютерный зал, ещё одна – за овраг, в сторону спортивной площадки. Гедимин остановился в вестибюле.

– А ты, Хольгер, что скажешь о подарке от наших щедрых друзей? – Линкен толкнул бывшего пилота в бок. – Как тебе нравится быть сарматом?

– Красивое слово, – пожал плечами Хольгер. – Гораздо лучше, чем «теск» или «слизь». Гедимин, ты куда?

Ремонтник остановился и потёр висок.

– Пойду заканчивать обучение. Несколько тестов по «Основам»… – он попытался вдохнуть немного глубже – невидимый, но ощутимый обруч стягивал рёбра и давил на грудь.

– Плохая идея, – сузил глаза Линкен, внимательно посмотрев на него. – В таком состоянии ты завалишь тесты. Тебе надо охладиться, атомщик. Пойдём купаться!

Гедимин, забыв о тяжести в груди и тумане в черепе, изумлённо мигнул.

– Куда?!

– На озеро, – глаза Линкена сверкнули серебром. – Там всего пять сантиметров льда. На Ацидалии мы купались в худшие дни. Хольгер, ты с нами?

– Одно слово – марсианин, – фыркнул пилот, направляясь к двери. – Купаться во льду! До такого даже макаки не додумаются.

Душевая выглядела закрытой, и Гедимин остановился на подходе, но Линкен приблизился к двери и шарахнул по ней кулаком. Створки задребезжали и дёрнулись, отъезжая в стороны. Двое служащих, скучавших внутри, шарахнулись к стенам, одинокий охранник вскинул бластер.

– Полотенце, – буркнул Линкен, протягивая руку. Охранник глубоко вздохнул.

– Псих, – пробормотал он, швырнув космолётчику свёрток.

Из-за промороженных береговых кустов Гедимин с удивлением услышал плеск и фырканье. Линкен обошёл заросли, помахал кому-то рукой и, не останавливаясь, двинулся дальше.

– Вот здесь, – оставив полотенце на кустах, он спрыгнул на лёд. Слой замёрзшей воды даже не хрустнул под его весом. Отойдя от берега на десять шагов, Линкен остановился и подпрыгнул – с тем же результатом.

– Пять сантиметров, говоришь? – сощурился Хольгер. – Я пошёл за ломом.

– Подожди… – Гедимин опустился на корточки, потрогал лёд. Поверхность, присыпанная колким снегом, была вздыблена волнами в двух направлениях – относительно большие валы тянулись с востока на запад, а маленькие, почти незаметные, – с севера на юг, отмечая, где тёплые стоки с насосной станции впадают в озеро. Гедимин поднялся, сделал несколько шагов в сторону, внимательно разглядывая замёрзшую воду, покосился на прорубь под кустами – из неё выползал на снег один из синекожих купальщиков – и, припав на одно колено, с силой опустил кулак на лёд.

Грохот был оглушительным. Лёд лопнул, и трещины расходящимся конусом протянулись к чужой проруби. Несколько льдин выкинуло на берег, в широком разломе осталось плавать белое крошево. Под ним была иссиня-чёрная вода; она брызнула на перчатку Гедимина и слегка обдала его комбинезон, ремонтник ждал обжигающего холода, но жидкость была тёплой – гораздо теплее воздуха и снега.

– Ха! Ты хорошо подготовился к тестам, – щёлкнул языком Линкен, расстёгивая комбинезон. – Теперь смотри. Снимаешь всё, до лоскута, и быстро окунаешься. Голову не мочи – шерсть плохо сохнет. Отсчитываешь пять секунд и лезешь обратно. В полотенце мы тебя завернём. Кто пойдёт первым?

– Без меня, – поёжился Хольгер, отступая к кустам. – Я тут постою. Кто-то должен будет вас спасать…

Линкен, фыркнув, сбросил оба комбинезона на снег и, кинув следом носки и подштанники, без разбега шагнул в чёрную воду. Она выплеснулась из проруби, слизывая белый покров. Линкен на секунду пропал подо льдом и тут же вынырнул, судорожно хватая воздух. Хольгер протянул ему руку, но космолётчик уже выбрался – оставалось только накинуть на него полотенце. Линкен спрятался под ним весь, и оно затрепыхалось – он спешно вытирался. Из-под полотенца высунулась рука, пошарила по снегу; Хольгер подтолкнул к ней кучу одежды, и Линкен втянул все вещи в укрытие. Пять секунд спустя он выпрямился, застегнул верхний комбинезон и потёр намокшую макушку.

– Вода хороша, но тут слишком глубоко, – сказал он, подставляя лицо холодному ветру. Его кожа, и без того синяя, приобрела стальной отблеск, глаза горели белым огнём. Гедимин растерянно покачал головой.

– Вот так вы делали зимой на Марсе?

– Когда-то там было такое вот лето, – криво усмехнулся Линкен. – Пока его утеплили… Это озеро очень похоже на Ацидалию. Только вода не пахнет ржавчиной. Ну что, окунёшься?

Гедимин медленно снял верхний комбинезон, хотел сложить его, но космолётчик толкнул его в плечо.

– Не трать тепло, раздевайся и ныряй!

Он нырнул – ушёл вертикально вниз в вязкую чёрную воду. Можно было махать руками, но из груди как будто вышибли воздух, – Гедимин, оцепенев, погружался всё глубже и опомнился, только наступив на подводный камень. Рефлекторно он оттолкнулся, и вода вытолкнула его на поверхность. В голове звенело, тело повиновалось с трудом, – Гедимину казалось, что он движется необычайно медленно, что замерзающая вода густеет и сжимает ему грудь. Встряхнувшись, он протянул руки вперёд, намереваясь выползти на лёд. Его подхватили с двух сторон, сверху накинули полотенце.

– Быстро сохни! – рявкнул Линкен и сам принялся тереть растерявшемуся eateske макушку. Холод просочился под полотенце, Гедимин поёжился и закутался плотнее. Одежду просунули под полог – это было кстати, сам ремонтник мог и не додуматься до её поисков…