Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 158 страниц)

Он подошёл к следующему участку линии и надавил на опору пальцем ноги. Здесь болты держались немного лучше – даже приложив усилия, Гедимин сместил станину всего на полсантиметра. «Проблемы с инструментом?» – сармат подобрал отложенный ключ, внимательно осмотрел его и пожал плечами. На участке Иджеса лежал точно такой же инструмент, и когда Гедимин попытался провернуть одну из гаек, он не сместил её и на микрон. Довольно хмыкнув, он поднялся на возвышение и проследил за разметкой – все линии на этом участке были скрыты, и всё, насколько сармат мог видеть, стояло ровно.

«Инструмент в порядке. Значит, рабочие…» – сармат сузил глаза и оглянулся на лестницу. «Участок Линкена. Говорил же ему – следи за разметкой!»

Электрокран на галерее работал уже второй день; тогда же удалось подключить мощные обогревательные системы соседнего цеха, и рабочие, доводящие до ума его оборудование, уже обходились без двойных перчаток, а в галерее можно было, не чувствуя холода, ходить в одном комбинезоне. Теперь еду для монтажников привозили из главного корпуса на электрокране, и на обед они поднимались на галерею. Гедимин присоединился к ним спустя полминуты; его контейнер успели достать из ящика и положить на подоконник, и кран уехал в соседний цех. Сарматы доедали паёк, столпившись небольшими группами у застеклённой стены. Инженеры, отойдя в сторону, что-то чертили на полу – Лилит где-то раздобыла обломок грифеля и уже соорудила для него рукоятку под сарматскую ладонь. Гедимин покосился на чертежи – насколько он понимал, речь шла о сражении в воздухе, и сарматы размечали траектории.

– Где пропадаешь? – спросил у него Линкен. – Есть будешь? Внутри не болит?

Гедимин пропустил его вопросы мимо ушей.

– Видел участок фасовки? Проверял по разметке? – отрывисто спросил он. Линкен мигнул.

– Ну, видел. Всё поставлено, – он пожал плечами. – Всё прикручено. А что?

– Сдвинуть пытался? – Гедимин сузил глаза. – Ничего не закреплено. Пальцем надавишь – ползёт. Ты крепление проверял?

Линкен снова мигнул и потянулся к шраму на затылке.

– Что, брак? Ладно, после обеда подтянем. Видимо, поторопились. Хорошо, что сказал.

Он хотел повернуться к чертежам на полу и продолжить разговор с Лилит, но Гедимин взял его за плечо и развернул к себе. Лилит, прикрепив грифель к поясу, выпрямилась и удивлённо посмотрела на него. Иджес и Хольгер, замолчав, повернулись к ним.

– Надо всё переделывать, – буркнул Гедимин. – Не попали в разметку. Уходит на полградуса к западной стене. То же с печами. Вся линия перекошена.

– Полградуса? – Линкен пожал плечами. – Не замечал. Думаешь, это опасно? Эти вещи весят десятки тонн. Сильно не перекосятся.

– Ты следишь за работой? – тихо спросил Гедимин, глядя ему в глаза. Взрывник хмыкнул.

– Работа движется, атомщик. Всё поставлено на места. После обеда, ладно? Покажешь, что там криво.

Ремонтник нехотя отпустил его плечо и посмотрел на остальных инженеров. Они молча стояли вокруг и недоумённо переглядывались.

– Ты что, все гайки проверил? – недоверчиво хмыкнула Лилит. – Это незачем. У нас всё работает.

– И мы опережаем план, – напомнил Линкен, похлопав сармата по плечу. – На целых два часа. Ешь спокойно, атомщик. Никаких аварий тут не будет.

Гедимин молча посмотрел ему в глаза и перевёл взгляд на монтажников. Они уже заканчивали обед, и мусорный бак на углу был доверху забит пустыми контейнерами.

– Кто работал на фасовке? Кто бригадир?

Линкен махнул рукой в дальний угол.

– Веберн Арктус, его бригада. Быстрые, тихие сарматы. Эй, атомщик! Ты куда?

Веберн Арктус стоял, прислонившись к раме высокого окна, и держал в руке пучок медной проволоки, частично заплетённой в плоские косы. Он осторожно загибал очередной провод, переплетал его с соседними, прижимал плоскогубцами и брался за другой; плетёная конструкция постепенно удлинялась. Сарматы из его бригады сидели на полу и молча смотрели за окно, где был виден только барак «Нова», и падали крупные хлопья снега. Те, кто успел подняться, удивлённо покосились на Гедимина и наклонились к сидящим. Сармат, не обратив на них внимания, подошёл к Веберну.

– Хорошая штука, – он тронул пальцем плетёную конструкцию. – Ровная. Что это будет?

Веберн, удивлённо мигнув, убрал плоскогубцы и повертел изделие в руках.

– Накладка на пояс. Думаешь, будет хорошо? – он недоверчиво посмотрел на Гедимина и скосил взгляд на его цацки. – Ты сам не плетёшь?

Ремонтник качнул головой и указал на цацку-«реактор». До половины вытянув стержни, он замкнул контакты и показал, как она светится изнутри. Веберн щёлкнул языком и осторожно потрогал подвеску.

– Надо же… Долго делал?

– Нет. Там обычная цепь со светодиодом, – отозвался Гедимин и взглянул на сармата в упор. – На работе зря спешишь. Половина опор мимо разметки. Фасовочный стан ушёл на полградуса, некоторые печи – на полтора. После обеда я сам подойду, помогу переставить.

Он успел заметить лёгкое движение рядом с левым виском и отпрянуть, выбросив руку вперёд, к движущемуся предмету. Веберн, до того расслабленно «свисавший» со стены, мгновенно перешёл в атаку. Гедимин успел перехватить только хвост проволочной косы; она, едва не содрав кожу с пальцев, осталась в его руке и была с досадой отброшена. Веберн издал хриплый булькающий звук, и Гедимин, не оглядываясь, нанёс удар по направлению его взгляда. Кого-то отбросило в сторону. Сармат метнулся к стене, отшвырнув по дороге одного из монтажников – тот слегка зацепил его гайковёртом по рёбрам, но теперь гайковёрт лежал в одном углу, а сам сармат, схватившийся за окровавленное лицо, – в другом.

– Инженер! – Веберн плюнул Гедимину под ноги; его лицо перекосилось. – Лижешь задницы макакам? Хочешь выслужиться?!

– Heta! – крикнул Гедимин, показывая пустую ладонь. – Ты в своём уме? Мы работаем здесь, забыл уже? Вам дали задание. Так выполняйте его! При чём здесь макаки?!

– Задание? – Веберн снова сплюнул. – Я работу сделал. Эта байда поставлена – и не падает! Это не моя работа – выверять по миллиметрам, что ты нацарапал на полу. Ты нам не командир, понял?

– Командир, – Гедимин сузил глаза и сдёрнул с пояса ремонтную перчатку. – Это вы ничего не поняли.

«Гедимин, ты идиот,» – запоздало подумал он, когда сарматы шарахнулись в разные стороны, а в его плечо врезалось что-то металлическое и со звоном отлетело на пол. Веберн ударил его в колено, крепко зацепил нижние рёбра – и сам захрипел, расширяющимися глазами глядя на сармата, вдавившего его в стекло. Рамы затрещали.

– Эй, что здесь? – крикнул за спиной Хольгер. – Лиск, твою мать, сюда, скорее!

– Мартышечий… ублюдок… – прохрипел Веберн, пытаясь разжать пальцы Гедимина. Тот крепче прижал его к стеклу и криво ухмыльнулся.

– Будешь выверять по миллиметру? Переставишь печи?

– Да чтоб вам всем… – обречённо выдохнул за его спиной Линкен. – Кто полез к Гедимину?.. Атомщик, пусти его, придушишь!

– Будешь выверять? – свистящим шёпотом спросил ремонтник. Его уже оттаскивали, силой разжимали пальцы. Веберн, схватившись за горло, осел на пол и закашлялся.

– Тихо, тихо, – Лилит придержала Гедимина за плечи и сунула ему под нос флягу с водой. – Всех идиотов не передушишь. Он тебя довёл? А что с рукой?

– Ничего, – сармат сделал большой глоток, вытер с фляги кровь и посмотрел на исцарапанную ладонь. Проволочная конструкция, забытая всеми, валялась на полу, среди оброненных инструментов. Хмурые сарматы, стараясь не смотреть на Гедимина, подбирали их. Один монтажник стоял в стороне, прижимая мокрую ветошь к разбитому лицу.

– Обалденно поработали, – покачала головой Лилит. – Хорошо, хоть стекло цело!

Иджес щёлкнул ногтем по слегка выгнутой раме. Пластичный фрил медленно принимал обычную форму.

С пола поднялся Веберн, подобрал свою конструкцию и плоскогубцы и боком протиснулся мимо инженеров. Линкен, перехватив взгляд Гедимина, встал между ним и помятым монтажником.

– Обед всё? Пойдём. Подгоним кран, будем всё переставлять. Хочешь, сам проследи. Я не знаю, что там важно, что нет. Все будут работать, как я скажу. И Веберн тоже. Убрать его из бригадиров?

Гедимин качнул головой.

– Убрать его из цеха. Он не хочет эту работу. Думает, что мы тут лижем макакам задницы. Пусть идёт лизать что-нибудь другое.

Линкен мигнул, резко выдохнул и медленно развернулся к Веберну.

– Ты что сказал атомщику, пыль метеоритная?! Что мы тут делаем?! Повтори!

Галерея задребезжала. Гедимин вскинулся, отпрянул в сторону, но ничего опасного не увидел – только Хольгера со стальным прутом в руках, стучащего по рельсам.

– Обед действительно всё, – сказал инженер, откладывая в сторону прут. – Идём вниз. Драться никто не будет. Веберн пойдёт к медикам. Гедимин напишет заявку на другого монтажника. Бригада Веберна тоже хочет уйти?

Сарматы переглянулись. Кто-то едва заметно покачал головой. Все выглядели подавленными, некоторые – напуганными.

– Никто не уходит? – Гедимин смерил их долгим взглядом и повернулся к лестнице. – Тогда работаем.

До конца дня никто не сказал ни слова не по делу – только перебрасывались короткими командами, да грохотал бур, врезающийся в плотную фриловую подложку. Когда рассверленные отверстия залили фриловым уплотнителем, и он застыл, Гедимин подошёл ближе и немигающим взглядом следил, как ставят на место опоры, и как крепят станину к полу. Теперь всё, что стояло на пути конвейера, вытянулось в одну ровную линию, и разметка нигде не выступала из-под неё. Забрав у одного из рабочих ключ, сармат сам закрепил один из анкерных болтов, попытался сдвинуть его и довольно хмыкнул – на этот раз всё было нормально.

– Ясно, – сказал Линкен, проверив крепление. – Иди наверх, атомщик. Здесь я справлюсь.

Гедимин вернулся на смотровую площадку и стоял там, глядя то на гудящий цех, то на подживающие царапины на своей ладони. Ему было досадно. «Мне нравятся эти механизмы. Я хочу, чтобы они работали,» – думал он, мысленно накладывая чертежи поверх опор и разметки. «Нам будут нужны твэлы. Очень скоро.»

18 января 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Прохладный воздух предбанника приятно стекал по разгорячённому телу, и Гедимин не слишком торопился, открывая ячейку под номером «11-1» и разворачивая свёрток с двумя комбинезонами. Душевая была практически пуста – только он и Хольгер. Химик оделся раньше него и стоял теперь у двери, дожидаясь, пока Гедимин разберётся с одеждой.

В ячейке было два комплекта одежды – лёгкий, для работы в отапливаемых помещениях, и тёплый, уличный, с жёстким поясом и креплениями для инструментов. Гедимин отстегнул их и надел поверх лёгкого комбинезона. В непромокаемом пакете рядом с ячейкой лежали вынесенные из цеха инструменты – ремонтная перчатка, «арктус», фонарь и дозиметр, а также рация – Гедимин редко расставался с ней.

– Ну что, сразу на озеро? – спросил Хольгер.

– Иди, я догоню, – отозвался Гедимин, повесив верхний комбинезон на плечо. – Надо зайти в информаторий.

– Может, зайдёшь с озера? Эти смарты хорошо ловят сеть, – напомнил Хольгер, покосившись на свою рацию. Он уже надел уличный комбинезон – в последнее время он часто гулял, не переодеваясь, и говорил, что инженерная униформа нравится ему.

– На смарте неудобно печатать, – ответил Гедимин. – Надо ответить Герберту.

– А! – Хольгер усмехнулся. – Пойдём вместе. Я почитаю новости. Не помешаю?

– Иди, – пожал плечами Гедимин. Он до сих пор слегка волновался, получая письма от учёного с материка, но сарматы, заглядывающие в его экран, уже не раздражали его.

В коридоре послышались шаги. Дверь предбанника отъехала в сторону, пропуская несколько десятков сарматов, и они остановились, настороженно глядя на Гедимина и Хольгера. Это были филки, все в униформе «Вестингауза». У двоих Гедимин заметил рации.

Он отодвинулся от стены, жестом указал на свободную душевую и направился к двери. Филки молча расступились перед ним, но, пока дверь не закрылась, он чувствовал спиной их взгляды.

– Эта компания будет работать на центрифугах, – вполголоса заметил Хольгер, оглянувшись на душевую. – Это не строители и не монтажники, – постоянный персонал. Ты успел рассмотреть их метки?

Гедимин кивнул.

Вниз по лестнице, приглушённо переговариваясь, спускалась ещё одна группа филков. На первом этаже их ждал комендант с гирляндой наклеек, свисающей с плеча. Увидев Гедимина, он поднял руку в приветственном жесте. Филки отступили к перилам, пропуская двоих сарматов.

– Кажется, тут много филков, – негромко сказал Гедимин, заглянув в открытый коридор второго этажа. Со дня заселения инженеров он открылся впервые – это был восточный коридор, без прямого выхода в заводской корпус. Дверь в западный была наполовину прикрыта, из неё тянуло тёплым воздухом, – хотя ночью на заводе никто не работал, отопление не отключали. В западном коридоре свет уже погас, и двери комнат были закрыты.

Ещё десяток филков расположился в полупустом информатории. Покосившись на экраны, Гедимин увидел мелькающие силуэты истребителей и туманные пятна крупных кораблей, медленно передвигающиеся в разных направлениях. «Филки тоже любят «Космобой»?» – слегка удивился сармат. «Странно. Они никогда не воевали.»

Хольгер, узнав игру, хмыкнул.

– Вот и всё миролюбие Джеймса и его потомства, – вполголоса сказал он, кивнув на экраны. – Кто-нибудь из них играет в «Свою планету»? Нет, разумеется.

Гедимин пожал плечами. Свободных мест в информатории осталось много, и он занял первое попавшееся и открыл почту. Неотвеченное письмо Герберта лежало в ней со вчерашнего дня. Гедимин склонился над клавиатурой и на некоторое время забыл об окружающем мире – до тех пор, пока Хольгер, облокотившись на его плечи, не дёрнул его за ухо.

– Эй! – Гедимин с трудом остановил первый порыв отшвырнуть «напавшего» и просто сжал его запястье. Хольгер охнул.

– Прости, Гедимин. Ты всегда так увлекаешься… Мне показалось, тебе будет интересно, вот и всё.

– Что именно? – недовольно спросил ремонтник, дописывая последние слова и нажимая «Отправить». – Не делай так больше. Мне надоело сдерживаться.

– Городские новости Саскатуна, – Хольгер дождался, пока Гедимин закроет почту, и несколько раз ткнул в экран, переходя со ссылки на ссылку, пока не открыл страницу с двумя смазанными фотографиями. На них были ангары, посадочные полосы, ограды с генераторами защитных полей и множество предостерегающих знаков. Посреди всего этого под отдельным куполом защитного поля под присмотром четырёх «джунгов» и неподвижно висящего в небе дрона лежал звездолёт Линкена.

– Я же говорил – будет интересно, – хмыкнул Хольгер, глядя на изумлённо мигающего Гедимина. – Это Вортон, база космофлота под Саскатуном. Ушлые мартышки пролезли туда и сделали кучу снимков. Вот здесь, видишь, – ссылка на один городской форум. Он сейчас прикрыт на чистку, но снимки ушли в кэш, и на северянских сайтах всё лежит в полной сохранности. Хочешь посмотреть? Там даже виден кусочек твоего реактора.

– Показывай, – прошептал Гедимин, пытаясь унять дрожь. Пальцы трясло так, что он только со второго раза попал в нужную ссылку. «Мой корабль,» – он сузившимися и потемневшими глазами смотрел на экран, листая кадр за кадром. «Hasulesh tza ajesqa!»

«Ушлые мартышки» успели многое сделать – корабль был заснят со всех сторон, даже сверху, издалека и с большим приближением, закрытый и с откинутой пилотской рубкой. Один из кадров Гедимин рассматривал особенно долго – на нём, хоть и очень нечётко, был виден весь реактор. Корпус вскрыли и сделали несколько отверстий – видимо, брали пробы; не хватало нескольких фрагментов охлаждающих контуров. Гедимин поискал взглядом бочки с твэлами, но их здесь не было. Лаборатория тоже не просматривалась – только чёрное пятно открытого люка. «Не добрались до освещения, подсвечивали вспышками и фонарями,» – заключил Гедимин, пролистывая последний кадр. «Ушлые мартышки. Интересно, куда смотрела охрана?»

– Видел? – усмехнулся Хольгер. – Жаль, комментарии не сохранились. Весь Саскатун встал на уши, когда это ушло в сеть. Боевой звездолёт сарматов прямо посреди Канады! Даже интересно, какие будут последствия для наших доблестных экзоскелетчиков.

– Нас бы не расстреляли, – буркнул Гедимин, возвращаясь на страницу новостей. «Звездолёт вторжения?» – вопрошал крупный заголовок. Хольгер тихо рассмеялся, уткнувшись Гедимину в плечо.

– А Линкен всё пропустит, – прошептал он, содрогаясь от смеха. Ремонтник хмыкнул.

«Всего несколько снимков вызвали волну паники в сети. Загадочный корабль, найденный на сарматских территориях, – умелая реконструкция, исхищрения повстанцев или часть плана вторжения? Личности неизвестных, проникших на базу в Вортоне, вскоре будут установлены, – утверждает глава федеральной полиции…» – Гедимин ещё раз посмотрел на снимки (их оригиналы с северного сайта были гораздо чётче) и перешёл к разделу «Комментарии экспертов». Хольгер, облокотившийся на его плечи, тихо всхлипнул.

– Они позвали одного профессора из Саскатуна, – вполголоса сказал он. – Из тех, кто осматривал корабль. Видимо, ему велели всех успокоить. Ты читай, только сильно не обижайся.

«Это хвостовая часть корабля-спрингера, принадлежащая «Скату» – одному из кораблей повстанческого отряда майора Макленнана,» – объяснял эксперт, чью фотографию поместили рядом со статьёй. «Источник в Ураниум-Сити сообщил нам, что над ним в течение года работала небольшая группа техников из числа нелояльных сарматов. Она была раскрыта и уничтожена, и корабль доставили в Вортон для исследования. Никакой опасности он не представляет. Более того, даже если бы диверсионная группа продолжила работу над ним, он никогда не смог бы взлететь. Антигравитационная установка – так называемый «волчок Хвана» – требует для запуска огромного напряжения, создать которое не сможет даже батарея дизельных генераторов. Диверсанты сделали попытку восстановить ядерный реактор «Ската». Были обнаружены изготовленные ими урановые стержни. Однако ни один из них не был пригоден для реактора, и при попытке запуска диверсанты, скорее всего, погибли бы или получили бы тяжёлые ранения. Урановые таблетки для этих стержней были изготовлены с нарушением технологии – они рыхлые, с большим количеством примесей. Оболочки стержней имеют сварные швы, препятствующие движению стержней внутри реактора. Всё это – не более чем радиоактивный мусор, который сразу после исследования будет утилизирован. Ни о каком флоте вторжения речи не идёт…»

Гедимин недобро сощурился на экран. «Мои стержни были рабочими,» – угрюмо подумал он. «Я знаю о технологии больше, чем ты. Незачем было оскорблять меня.»

– Ну вот, обиделся, – Хольгер погладил Гедимина по плечу. – Не надо! Этот учёный просто успокаивает макак. Иначе они потребуют, чтобы территории разбомбили. Они боятся нас. А если бы у них были мозги, они задумались бы – а откуда на территориях урановые стержни, пусть даже изготовленные с нарушением технологии?

Гедимин тяжело вздохнул и закрыл страницу.

– Они не знают, откуда берутся стержни, – угрюмо сказал он. – Значит, мы уничтожены… Странные ощущения. Пойдём на озеро, Хольгер. Голова гудит.

Глава 38

01 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Лестница, ведущая в технологические помещения под цехом, была прочной, но узкой; по ступенькам, рассчитанным на короткую ступню человека или филка, Гедимину приходилось идти на пальцах, и вскоре он остановился и покосился на приоткрытый люк. От лёгкого толчка крышка откинулась, и сармат, оттолкнувшись от ступеньки, подтянулся на руках и выбрался наружу. Снизу долетел переливчатый свист. Гедимин свистнул в ответ и открыл люк до конца, закрепив крышку в откинутом положении.

– А, вот и атомщик, – кивнул ему Линкен, ненадолго оставив свою группу монтажников и подойдя к люку. – Что внизу?

– Газопровод, – буркнул Гедимин, указывая на отверстия в полу. Из них высовывались ветвящиеся патрубки – широкие трубы в подвале разделялись на несколько тонких. На них ещё не успели поставить манометры, но яркие красно-зелёные значки химической опасности уже были наклеены.

– Водород? – полуутвердительно спросил Линкен и покачал головой. – Водород, уран, фтор – и всё в одном здании. Кто работал на таких заводах, когда не было сарматов? Ни одна макака не пойдёт сюда по своей воле!

Гедимин огляделся по сторонам. Пока он наблюдал за работой в перегретом подвале, наверху тоже не теряли времени – по цеху протянулись четыре ряда печей, и сарматы собирали конвейерные ленты. Гедимин нашёл взглядом Иджеса и Лилит и удивлённо мигнул – Хольгера в здании не было.

– Гляди, центрифуги, – Линкен указал на вскрытый контейнер у входа в цех. Из него виднелись части ярко окрашенных биконусов для перемешивания сырья. Гедимин недовольно покосился на взрывника – «А ведь объяснял ему, и не раз…»

– Это биконусы, – буркнул он. – С третьего раза запомнишь?

Линкен виновато хмыкнул.

– Почти одно и то же.

– Где Хольгер? – спросил Гедимин, ещё раз оглядевшись по сторонам. В лаборатории на втором этаже не было света – навряд ли инженер поднялся туда, чтобы сидеть в темноте, а на обед идти ещё было рано…

– А, химик, – махнул рукой Линкен. – Вызвали в главный корпус.

Рация в кармане Гедимина громко загудела. «Письмо!» – высветилось на экране. Никаких тревожных меток рядом не было.

«Поднимайся на галерею. Увидишь интересное.» – под коротким посланием стояла подпись Хольгера. Гедимин удивлённо мигнул – с остеклённой галереи можно было увидеть только барак, пост охраны перед ним и кусочек заснеженного леса. Спрятав рацию, он пошёл к лестнице.

– Что? Уже всё поломалось? – ухмыльнулся вслед ему Линкен. – Осторожнее там, атомщик! Всего не перечинишь!

Галерея огибала здание цеха и разделялась надвое; на перекрёстке Гедимина ждал Хольгер. Инженер выглядел очень довольным – глаза слегка светились, и он едва заметно усмехался. Крепко сжав руку ремонтника, он потянул его за собой.

– Меня вызвали на небольшую проверку, – вполголоса пояснял он; Гедимину пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова – галерею наполнял ровный монотонный гул вращающихся механизмов. – Проверка промежуточного продукта. И тут мне пригодился опыт, полученный в твоей лаборатории. По крайней мере, гексафторид я уже узнаю без анализатора. Свернём сюда, тут небольшой проход с мостиком. Смотровая площадка дальше, но отсюда лучше видно.

Они остановились на краю обрыва. Галерея из стальных балок шла по кругу вдоль стен на высоте второго этажа; между ней и пространством зала поднималась прозрачная стена – десять сантиметров рилкара и защитное поле поверх неё. Внизу тянулись ряды узких столбчатых колонн, опутанных тонкими трубами. Сначала Гедимин решил, что они неподвижны, и только секунду спустя понял, что они стремительно вращаются – так быстро, что даже глаз сармата воспринимает их вращение как едва заметную рябь на поверхности металла. Скользнув взглядом по предостерегающим знакам, он резко выдохнул и вцепился двумя руками в поручни, почти вплотную прижавшись к защитному полю.

– Тут пять тысяч центрифуг, – пояснил, встав за его плечом, Хольгер. – Собраны по патенту Северного Союза. Каждый цикл – десять процентов обогащения. И специальный отдел контроля, чтобы никто не начал гнать оружейный уран. Смотри, Гедимин. Это действительно смотрится…

Главный инженер молча кивнул. Он не мог отвести взгляд от плотных рядов центрифуг. Внизу, едва заметный за всеми этими сооружениями, под прозрачным куполом и плёнкой защитного поля, стоял командный пункт. За мониторами сидели филки в униформе «Вестингауза». Гедимин посмотрел на них и крепко сжал поручни. «Они могут запускать центрифуги,» – думал он, и незнакомое ощущение шевелилось в груди, неприятно сдавливая лёгкие. «Им доверено контролировать обогащение урана. Туда допустили филков, но не нас, eatesqa. Это… неприятно.»

– Мне нравится это, – сказал он, поворачиваясь к Хольгеру. – Очень красиво. Они давно работают?

– Всего сутки, – ответил химик. – К тому времени, как мы покончим с кассетным цехом, у нас будет сырьё для него. Было бы неплохо, если бы мне дали там порулить. Да я бы не отказался и от работы с центрифугами…

– Они наняли филков, – Гедимин недобро сощурился. – У них что, есть образование? Они химики или ядерщики?

Хольгер пожал плечами.

– Дежурный инженер этой смены – довольно образованный сармат. Мы учились с ним вместе. Возможно, его образования хватает на всю смену.

Гедимин снова повернулся к залу и направил взгляд на центрифуги. От их вращения очень скоро у него зарябило в глазах. Хольгер тронул его за плечо.

– Пойдём. У нас ещё много работы. Думаю, производство топливных стержней не менее интересно.

14 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

В коридоре послышались шаги, шум катящейся тележки, дверь в комнату приоткрылась, впустив немного холодного воздуха, и на порог шмякнулось что-то мягкое. Гедимин нехотя перекатился на бок; его рука нащупала пол, и спустя секунду он, ещё не до конца проснувшийся, сидел на матрасе и тёр глаза. «Еда? Значит, уже почти девять,» – он покосился на часы, встроенные в одну из его подвесок, и озадаченно мигнул – механизм показывал полдесятого. Сарматы в соседних комнатах зашевелились, кто-то поднялся и забрал с порога контейнеры с водой и пищей. Гедимин пододвинул еду к себе и прикрыл дверь. Вставать не хотелось – в мелькании обрывков сна только-только начала прослеживаться логика…

«Речь сегодня будет в десять?» – сармат пытался вспомнить, что было написано о времени подъёма и дальнейших действиях в объявлении на двери, и видел ли он вообще это объявление, но память ему отказывала. Чётко он помнил одно – ни в девять, ни в полдесятого он ничего не слышал по громкой связи. «Странно,» – думал сармат, разглядывая контейнеры с едой. «Возможно, не все коменданты будят поселенцев. Гаю нравилось орать по утрам.»

Контейнеров с едой было больше, чем обычно – кроме двух больших ёмкостей с водой и Би-плазмой, сармату привезли ещё две: одну – с прозрачной жидкостью и гербом Ураниум-Сити на упаковке, другую – с несколькими внутренними ячейками с круглыми предметами внутри. Гедимин вскрыл их все и понюхал, тут же опознав по запаху жжёнку и атлантисские сладости с этиловым спиртом. «Надо же,» – он покосился на этикетку с гербом Ураниума и едва заметно усмехнулся. «Кенен даже упаковку придумал. Наверное, налаживает продажу на материк. Давно его не видел…»

Гедимин вспомнил обычный нелепый наряд Кенена, в особенности – его зимний комбинезон с торчащим мехом, и ухмыльнулся, уже не сдерживаясь. Жжёнка слегка обожгла горло и проскользнула в пищевод, распространяя вокруг себя приятное тепло. «Если после речи не выдают никакую интересную еду, на речь никто не захочет идти,» – подумал сармат. «Здесь Оллер не рассчитал… Кстати – уже почти десять. Где побудка?»

Прожевав сладости и запив их большим глотком Би-плазмы, он выглянул в коридор. Там по-прежнему было тихо; из-за приоткрытой двери в вестибюль доносился шелест, и Гедимин вышел туда. Там у доски объявлений стоял Оллер и прикреплял к ней небольшие листки скирлиновой бумаги с крупными надписями. «Внимание! Сарматов без номеров «Новы» внутрь не допустит охрана» – прочитал Гедимин на одном из них. «Сегодня: в кинозале с 10.00 до полуночи – показ сериала «Вторжение с Марса». Информаторий свободен».

– Эй, Оллер! – удивление Гедимина было таким сильным, что сдерживаться он уже не мог. – Когда будет речь?

Комендант повернулся к нему и дружелюбно усмехнулся.

– Никогда, Гедимин. Можешь спать спокойно.

Сармат изумлённо мигнул.

– Никогда? – повторил он. Комендант хмыкнул.

– Я хотел сказать – не сегодня. Сегодня – никаких выступлений. Не любишь официальные речи?

Гедимин недовольно сощурился.

– Не люблю. Но это странно. Маркус всегда выступает в таких случаях.

Оллер кивнул.

– Видно, ему надоели введения покойника Джеймса. Может статься, в следующем году мы в этот день встанем в шесть и пойдём на работу. Жаль! Лишний выходной был не так уж плох.

Дверь в коридор открылась настежь, и в вестибюль выглянул Линкен.

– Атомщик! «Вторжение с Марса» ты уже видел. Что насчёт прогулки по зимнему лесу? Мы все – и Аэций с Астиагом. Если мы перехватим их на аэродроме. Что скажешь?

Гедимин усмехнулся.

– Хорошо, что я – не дерево в этом зимнем лесу, – сказал он, выходя в коридор. – Запасся?

Линкен кивнул с довольной ухмылкой.

– Хватит на всех. Прихвати «арктус» – сегодня будем летать без глайдера.

Мелкая ледяная крошка, пойманная на лету ветром с озера, неслась параллельно земле. Воздушные потоки гулко выли в переулках и упруго били в борта глайдера. Подняв тучу ледяной пыли, машина упала на посадочную полосу и остановилась у пустой платформы. Из переулка выглянул сармат в пятнистом комбинезоне и смахнул снег с защитной маски.

– Взрывник! И даже не расстрелянный, – ухмыльнулся он, подойдя к глайдеру. Линкен выбрался наружу и обнял его. Гедимин зашевелился, но встать не смог – на нём сидела Лилит – и только высунул из глайдера руку. Её тут же крепко сжали.

– И атомщик тоже живой, – Аэций заглянул в глайдер и с силой ударил Гедимина по плечу. – Главный инженер, да? Марсианская пыль! Жаль, что с кораблём так и не срослось…

– Не трави душу, – покосился на него Астиаг. Он тоже подошёл к придавленному самкой Гедимину и теперь с интересом разглядывал его.

– Всегда с дозиметром? – хмыкнул он, указав на нагрудный карман сармата. – Опасная работа?

Гедимин смутился и затолкал дозиметр глубже. Линкен повернулся к нему и ухмыльнулся.

– Да, атомщик всегда с ним ходит. Но проку мало. Дозиметр у него на груди, а лезет он всюду не грудью, а руками. Вот, гляди, какие рубцы…

Он сцапал Гедимина на запястье и показал Астиагу его ладонь. Сармат сердито фыркнул и отдёрнул руку.

– Ладно, хватит вам, – Аэций обошёл глайдер и перебрался через борт; Иджес недовольно покосился на него и встал с места, указав сармату на пустое сидение. – Куда летим?

– В лес, – отозвался Линкен, возвращаясь за штурвал. Ветер, на секунду изменивший направление, сорвал с Хольгера шлем, и сармат поспешно натянул его и прижал ладонь к замёрзшему уху. Над глайдером задрожал, поднимаясь, купол защитного поля. Метель била по нему, и он отчётливо прогибался, наклоняясь в одну сторону.

– Думаешь, стоит лететь? – спросил Хольгер, повернувшись к Линкену. Взрывник громко фыркнул.

– Когда мы из Красной Пыли выбирались в разгар пылевой бури – кто-нибудь спрашивал, стоит ли нам лететь? Макакам было начхать. Теперь я летаю не по их делам, да и погода лётная. Небольшой перепад давления в атмосфере – что тут страшного?

Глайдер подпрыгнул, с места взлетая в небо, и низкие облака легли на борта машины густым туманом. Между ними и макушками сосен оставался не такой уж большой просвет, и глайдер плохо помещался в нём, то ныряя в дымку, то уворачиваясь от колючих веток. Линкен летел зигзагом, выписывая над лесом «змейку», а там, где тучи приподнимались, громко свистел, предупреждая пассажиров, и делал «бочку». Гедимин досадливо щурился, когда на него в очередной раз падала Лилит, но молчал и крепче прижимал её к себе, чтобы немного смягчить удар при следующем кувырке. Вскоре глайдер резко развернулся, задрав нос в небо, и, вертясь, пошёл на посадку.