сообщить о нарушении
Текущая страница: 95 (всего у книги 185 страниц)
Слабый волшебный ветер донес слабый запах. Это был сладкий запах свежей человеческой крови, учуяв который, Мэл засмеялся. Он и сам чувствовал их боль. С его рук сходила кожа, волосы отпадали сами собой, но он продолжал смеяться, как умалишенный.
Запах живой плоти, сухое, хриплое дыхание, скребущие по камням пальцы — все это смешалось в сплошную кашу под церковными стенами. Среди криков Марлоу различил еще один звук: неровный ритм сердца, учащенный от страха пульс. Охотники умирали от ужаса и боли, корчась, как шелудивые псы, но среди звуков их сердцебиения все громче и отчетливее, ровно, как мотор, билось другое, самое сильное сердце. Сердце ворлока, который жертвовал своей жизнью ради того, чего он хотел добиться всегда: ради чистого мира, без охотников за плотью.
Загадочное покалывание под кожей было последним ощущением, которое посетило Мэла перед тем, как пламя вокруг разгорелось. Оно пылало, становилось все сильнее и больше, а затем вспыхнуло и грянуло взрывом колоссальнейшей мощности, сокрушая стены оскверненного места, слизывая пыточные орудия и страшные картины со стен, слизывая черноту и вычищая стены подвала всех церквей от многолетнего проклятия. Освобождая души тех, кто был заточен здесь, похороненный в единой могиле.
Когда огонь перестал гореть, отзвуки ледяного смеха все еще звенели в воздухе. Однако в подвале, заваленном камнями, погнутым железом и рухлядью, не осталось никого и ничего. Никого, кто мог бы издавать этот звук, и никого, кто мог бы выжить после пожара.
Пламя выжгло все, что попалось на его пути, включая и того, кто отважился его вызвать...
Это значило, что заклятие тотального уничтожения сработало на сто процентов.
========== Глава 23. Вопросы, оставшиеся без ответов. ==========
Здание церкви осталось для Данте за спиной незадолго до того, как вернулись хантеры. Когда он покинул приют охотников, силы оставили ворлока, и он опустился на колени, мертво припадая к земле.
Это было единственное, что он смог. Единственное, на что у него хватило выдержки. Ветер кружил вокруг него, обратившегося лицом во тьму, одинокого и с пустыми руками.
Паника и отчаяние вспыхивали в самой глубине души парня ледяными огоньками, которые сливались в колючий вихрь. Данте сжал в кулаке клочки травы, в беспорядке росшие на земле. Глухой выдох подкатил к его горлу и сорвался с губ резким дыханием. Ворлок испытывал давление в солнечном сплетении, будто тяжелый камень улегся на дно его желудка.
Когда Марлоу был жив, его присутствие ощущалось всегда, и Данте мог легко узнать, что его создатель где-то рядом, готовый подхватить в случае падения. Сейчас это изменилось. Словно невидимая нить оборвалась там, под церковью, и осталась среди искореженных окровавленных пыточных орудий. И тогда к Данте пришло осознание: Мэла действительно больше не было.
Увидев своего создателя, Эмбер выскочил из-за ближайших деревьев, где они с Элаем и Дагоном скрывались последние несколько минут. Все это время он провел, нервничая и завязываясь в узел от беспокойства. Эм безумно хотел видеть Дантаниэла рядом и знать, что с ним все в порядке, но тот все не показывался. За ожиданием Эм прожил сразу несколько жизней и извел все доводы насчет того, что могло случиться на самом деле.
Облегчение от появления Данте было и вполовину не таким сильным. Эма поразило, что тот вышел один. Впрочем, для Дагона и Элая это не стало сюрпризом, незадолго до того их талисманы обожгло, будто пламя пробежало по кусочку металла. Они поняли: кажется, в эту ночь их незыблемый квартет станет трио. Братья держали Калеба под руки, с волнением рассматривая полумертвого от потрясения Дантаниэла.
Контуры его головы вырисовывались на фоне ночного неба; Эм напряг зрение, но не смог разглядеть лица своего создателя; только красный глаз ворлока поблескивал в свете луны. Слабый отблеск небесного светила осветил его ссутуленные плечи, спутанную гриву черных волос, ниспадавших рваным каскадом, и окровавленный темный рукав изодранной футболки.
Сделав шаг навстречу и тоже опустившись на колени, Эмбер положил руку на скулу своему создателю и заглянул в его лицо. Дан показался ему обреченным и мертвым, словно искра его жизненной энергии плавно затухала.
— Мэл? — тихо спросил Эмбер.
Данте отрицательно мотнул головой. Удивительная режущая горечь проскользнула в этом движении. Искусанные губы парня мелко дрожали. Эм осторожно прижал его к себе. Найти слов для того, чтобы выразить то, как ему было жаль своего создателя, он не мог.
Данте не отвечал на его объятия. Он отвернулся и уставился в сторону. Луна и звезды хладнокровно наблюдали за ним с высоты, трава бесшумно колыхалась под ногами. Одинокая тень скользнула по земле, тихо шепнув что-то в листве, но, как и любое другое видение, она быстро скрылась за деревьями. Данте проследил за ней взглядом. Она напомнила ему о чем-то, но ворлок не уловил эту мысль.
Ни Эм, ни Элай, ни Дагон так и не поняли — почему все это должно заканчиваться так, ведь охотники за ведьмами не могли уничтожить одного из самых сильных ворлоков, живших на этом свете.
Эмбер все еще обнимал Данте, когда внезапно со стороны, где прятались Элай и Дагон, раздался вскрик.
Эм обернулся в ту сторону. Старик Калеб, который до этого пребывал без сознания, внезапно затрясся и начал оседать на правую сторону. Дагон склонился, заглядывая в иссушенное временем лицо ворлока. Глаза его светились, наполовину сгнившие зубы сверкнули в страшном оскале. Еще один крик огласил окрестности, а в следующий миг изувеченное лицо Калеба Марлоу перекосилось, будто он страдал от нечеловеческой боли.
Данте тоже пристально взглянул на старого колдуна поверх плеча Эмбера.
Хрипло дыша, старик вцепился скрюченными пальцами в рукав рубашки Элая, и тот оступился. Он не ожидал такой прыти. К счастью, его рука быстро нашла опору в виде ствола растущего близ дерева.
Мокрая сгнившая ткань оставшейся одежды Калеба зловеще трепетала на ветру. Древнего ворлока колотила крупная дрожь. Он попытался вырваться из рук братьев, но Дагон успел схватить его. Калеб с неожиданной резкостью послал парню кулак в плечо. Очнувшийся Элай шагнул вперед и навалился на него, ощутив, как прогибается под ним худое тело колдуна. Должно быть, он совсем выжил из ума за те столетия, что провел в темнице.
Калеб завыл. Он вырвался из сдерживающих его объятий и опустился на колени, бормоча одними губами заклятья, от которых у присутствующих по коже побежали мурашки. Он выдирал собственные волосы, царапал землю когтями, а Дагон с Элаем даже не знали, как его остановить.
А затем ворлок внезапно замолчал. Задрав голову к небу, он закатил глаза так, что были видны одни белки. Его хриплое дыхание нарушало тишину ночи. Прошла секунда, две. После этого он вышел из транса и моргнул. Сознание вернулось к нему.
Что-то знакомое мелькнуло во взгляде зеленых выцветших глаз. Данте присмотрелся внимательнее в ожидании продолжения спектакля. Калеб вдохнул несколько раз, оглядываясь так, словно не понимал, где находится.
После этого он переключил внимание на Данте. В лице старика скользнуло недоверие. Он опустил взгляд, осмотрев свои руки и одежду, словно видел их впервые в жизни. Постепенно недоверие сменилось ужасом.
Нет, это не были глаза человека, больного или лишенного сознания. Это был осознанный взгляд, такой знакомый…
Поддаваясь неизвестному порыву, Данте хотел было подойти к ворлоку, но тот отшатнулся в сторону, как от проказы. После этого он выпрямился, прекращая созерцать собственное истлевшее тело. Данте сделал еще шаг, но Калеб поспешно заслонился рукавом. Ему понадобилась секунда. Две. А затем он исчез с негромким хлопком.
На поляне наступила тишина.
Эмбер опешил, как и Мики, который все еще не был привычным к такой близости волшебства. Рты Элая и Дагона приоткрылись.
Элай захлопал глазами с частотой крылышек колибри.
— Это… это… это… — заикаясь, попытался подобрать слова он.
— Как он?.. Он ведь ходячий труп! — закончил за брата Дагон.
Никто не отозвался братьям. Сердце Эма было готово выскочить из груди от страха. За одну ночь он пережил слишком много.
— Зачем вы отпустили его? — тихо выразил Эм вслух главную мысль, когда смог говорить. — Он же… Куда может деться пятисотлетний колдун в таком мире, как этот?
— Как будто мы умеем мысли читать! — раздраженно выступил со встречным обвинением Дагон. — Это не наша прерогатива!
На этих словах все перевели взгляд на Данте, но тот лишь молча глазел в пустоту. В его воображении все еще стояла вспышка — зеленые глаза, смотрящие прямо на него сквозь пространство. Как будто Калеб Марлоу узнал его?
Но этого не могло быть. Они не встречались никогда в этой жизни и вряд ли теперь встретятся вновь…
Данте провел рукой по лицу, в изнеможении опуская плечи.
— Я не успел считать его мысли, — тихо сказал он. — Понятия не имею, куда он испарился. Видимо, у них с Мэлом это семейное.
Братья хмуро переглянулись.
— Ты не пойдешь его искать? — осторожно спросил Дагон через пару минут тишины.
— Не знаю… Я ничего не знаю… — Данте обхватил голову ладонями, желая, чтобы друзья оставили его в покое.
— Как и все мы, — Эмбер мягко сжал плечо своего создателя. — Тебе нужно встать. Пожалуйста, Дан!
— Нам надо вернуться в деревню. Нужно убедиться, что там не осталось прихвостней Торквемады, — предложил самую разумную мысль Элай.
Услышав ее имя, Эм и Дагон удивленно посмотрели друг на друга. Они были так заняты, что даже не подумали о том, куда делась эта женщина. Погибла ли она там, вместе со всеми, или сбежала куда-то; они даже не могли припомнить, когда в последний раз видели ее.
Данте поморщился, как от зубной боли. Он медленно встал с земли и, опустив голову, шатающейся походкой начал уходить прочь от проклятой церкви. Он не желал больше вспоминать ничего из того, что произошло сегодняшней ночью.
Дагон, Элай и Эмбер медленно направились за ним.
Эм обернулся на полпути, сообразив, что Мики за ними не следует.
— Ты не идешь? — тихо спросил он, впрочем, и так все поняв.
— Нет. Прости, Эм. Боюсь, тут наши пути расходятся. Я не буду иметь дело с ворлоками. Я помог вам только потому, что… Ну ты понимаешь, — он страдальчески вздохнул и опустил руки. — Я должен очень серьезно разобраться в себе…
Эм понимал.
— Поедешь обратно в Гринвуд? — немного склонив голову набок, спросил он.
— Придется. Теперь нужно проделать большой путь. Я остался здесь, в подвал мне лучше не соваться.
— Они не будут искать тебя?
— Если осталось кому искать, — невесело буркнул Мики и сунул руки в карманы.
Эмбер обернулся на ждущих его Элая и Дагона. В словах друга была доля правды.
Неопределенность. Вот что все они получили в конце этой истории. Необходимость поставить где-то точку. Желание принять решение. Желание понять. И притом никакой ясности.
Всего лишь одна ночь положила начало чему-то новому, одновременно с тем оборвав хрупкие ниточки прежней жизни. Подняв глаза на лучшего друга, Эмбер грустно улыбнулся. Он был благодарен Мики уже за то, что тот не стоял сегодня на одной стороне с теми, кто желал смерти всем ворлокам.
Он мог представить, как тяжело другу было принять это решение. Вздохнув, Эм полез в карман и достал оттуда ключи от машины.
— Лови, — он кинул их Ривьере. — Спасибо тебе за помощь, Мик.
— Хонда? — Мики поймал брелок, с удивлением взглянув на него.
Эм кивнул, опуская глаза в примятую его шагами траву.
— Нет, Эмбер, не возьму. Ты ведь так ее любишь.
— Но ведь церковь абсолютно разрушена, ты сможешь добраться до дома только так! У меня в багажнике есть пара канистр с бензином.
— А как я вытащу ее из ямы? — продолжал недоумевать друг.
— В тебе ведь есть кровь ворлока, — синие глаза Эмбера серьезно блеснули во тьме. — Ты просто не задумывался о том, что иногда это не так уж плохо. Move*, — тихо шепнул он и на глазах Мики поднял с земли несколько некрупных камешков, не прикасаясь к ним руками. — Ты передашь от меня Райли привет?
___________________
* Двигайся
— Просто отлично. За такое Ренье отрубил бы мне обе руки, — буркнул Мики, сжимая ключи в кулаке.
Он хотел сказать Эмберу что-то еще, но, когда поднял голову, заметил, что спины Элая, Дагона и Данте уже растворились в сгустившихся сумерках. Эмбер еще некоторое время смотрел на лучшего друга. В лицах обоих парней читались все те же вопросы без ответов, неразгаданные загадки, противоречия и сомнения, на разрешение которых им, вероятнее всего, будет мало и целой человеческой жизни.
Никто из них не знал, встретятся ли они когда-нибудь, и если да, какой будет эта встреча. Сейчас Эмбер понимал лишь одно: он должен остаться рядом с Данте, а Мики, слух которого перестал работать почти на восемьдесят процентов, хотел просто добраться домой и понять, с чем ему вступать в завтрашний день.
По крайней мере, они не расставались врагами.
Эм обернулся только один раз, чтобы махнуть Ривьере на прощание.
Увидев его улыбку, Мики покачал головой. Он помнил то место, где наткнулся на тачку. Положа руку на сердце, парень слабо представлял себе, как он будет вытаскивать ее в одиночку, пусть даже и заручившись помощью весьма сомнительного заклятия…
***
— И это… все? Все, что осталось от деревни? — Эмбер пораженно остановился у того места, которое раньше было отделено от внешнего мира волшебной заставой. Трава у барьера была обагрена кровью. Словно черное море, она растеклась под ногами, кровь охотников и ворлоков, кровь великана Рэмира, чей труп страшно возвышался во мраке, преграждая путь, подобно гигантскому срубленному дереву.
Все пространство превратилось в выжженную пустошь, а от построек, великолепных деревьев и магических садов остались всего лишь обугленные палки.
С ревом и треском в отдалении полыхало сразу несколько стволов. Пламя плавно догорало, вылизывая вершины остальных растений, пожирая потемневшие от копоти руины. Вся равнина оделась в цвета слепящего огня и пепла. Мертвые тела тут и там говорили лишь о том, что схватка была жаркой. Последний снаряд, посланный катапультой, лежал прямо у ног четверых друзей.
Огонь медленно умирал. Сверху падал пепел. Над сожженными деревьями клубился едкий дым, синея в первых проблесках рассвета. Враги добились своего — они уничтожили пристанище тех, кого ненавидели всеми силами души, и вместе с тем они и сами положили свои жизни на алтарь войны. Трупы, изувеченные, обугленные, со срезанными головами, разорванные на части, лежали тут и там, говоря о том, что мало кто из хантеров ушел живым. Исключение составляли разве что отступившие к церкви, но Данте знал, что о них позаботился Мэл.
Ворлок мысленно просканировал окрестности. В его голове не раздалось ни единого голоса. Неужели все хантеры, которые вышли на охоту в эту ночь, были мертвы? Единственное, что казалось странным на поле бойни, — отсутствие трупов ворлоков. Деревня была словно слизана с лица земли, но останков колдунов почти не было видно там, где прошлись своим сапогом яростные ненавистники магии.
Эм взглянул под ноги. Всего несколько ведьм, с вырезанными глазами и искривленными ртами, обнаружились у бывшей линии заставы. В шее мертвецов был раскрыт огромный разрез, покрытый все еще сочащейся кровью. У одного из трупов нитки бледных сухожилий едва держали голову у шеи.
Эмбер равнодушно отвел глаза. Впечатления последнего времени подготовили его к тому, чтобы не шарахаться от отвратительного зрелища.
Куда же делись тогда все ведьмы?
— Они ушли, — тихо произнес Данте.
— В смысле… Здесь все выглядит так, будто смерч пронесся по этим местам.
— Нет. Ворлоки намного сильнее, чем жалкая свора хантеров, — Данте поднял руку, прикрывая ресницы.
Боль и злоба, которые ревели, как смерч над полем брани, остаточная энергия ушедших собратьев и врагов кружили в воздухе и кричали о том, что искать чего-то в этих местах уже не стоит.
— Ворлоки слишком горды. Они высоко ценили поселок и свою независимость, поэтому покинули место, где их присутствие уже обнаружили, — мрачно заметил Дагон.
— Хантеры сами загнали себя в ловушку, придя сюда, — оглядываясь по сторонам, согласился Элай.
— И что теперь с ними будет? Что будет с этим местом?
— Может, отстроят заново в какой-нибудь глуши. А может, разбредутся по свету, скрываясь в своих норах, — сказав это, Дагон сжал кулаки.
— Но как же ваши дома? — продолжал недоумевать Эмбер.
— Никак. Они уничтожили их. Золотые правила ворлока гласят: никогда не оставляй за собой следов, если не хочешь быть схваченным.
— Но это же ужасно… Черт, это же был целый мир! — Эмбер с сожалением вспомнил про дом Данте, про то, как блестели его глаза, когда он рассказывал его историю.
— Забудь про них, Эм. Ничто материальное не должно держать тебя тогда, когда тебе суждено жить слишком долго, — мудро заметил Элай. — Так проще.
— Но как же…
