сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 185 страниц)
Мэл посмотрел на нее, как кот из Шрека. В глазах его читался весь спектр добрых человеческих побуждений.
Серые глаза старушки прищурились. Парень перед ней не был похож на преступника, скорее, на представителей радикальной молодежи. У него было несколько колец пирсинга, открытое лицо и яркие глаза. Он совершенно не казался опасным. Разве что этот глубокий шрам через всю скулу…
— Ладно… — женщина все же сжалилась над ночными путниками. — Вы сможете занести его на диван? Мы попробуем вызвать врачей… — цепочка на двери негромко звякнула.
—Конечно. Конечно… Спасибо вам огромное, — Мэл подхватил бесчувственного товарища, который даже не старался перебирать ногами. — Вставай, Джеймс!
Женщина посторонилась в дверях. На вид ей можно было дать лет семьдесят, может, чуть меньше. В любом случае, свой век старая кошелка уже отжила.
— Вон туда… — она запахнула халат и указала рукой в сторону продавленной, побитой молью кушетки. — У меня есть необходимые сердечные лекарства. Что принимает ваш друг?
— Кровь… — прошипел Данте и поднял голову. — Универсальный эликсир!
При виде его хищного красного глаза во взгляде пожилой леди мелькнул страх. Ее тонкие губы приоткрылись в немом крике, но было уже поздно. Ледяные пальцы ворлока резко замкнулись на горле женщины, прижимая изо всей силы сонную артерию. Ногти вошли в кожу, разрывая вены. Раздался хруст. Данте понадобилась ровно секунда, чтобы немного усилить свое желание силой ментального заклинания, и вот уже голова старухи, лишенная движения, безвольно свесилась набок. Кровь хлестала из открытой раны, выходя легкими толчками. Тело осело на пол, сделав финальный, непроизвольный шаг. А потом все стало тихо. Не было ничего проще.
— Марлоу! — чудодейственным образом вылечившийся Данте тут же прекратил умирать и гневно глянул на друга, вытирая окровавленные пальцы о халат жертвы. — Какого хрена ты меня уронил?
— Я уронил? Когда?
— Только что на крыльце, — напомнил Данте, обнажая плечо женщины и прикладывая к нему ладонь. Противный запах паленой плоти поплыл по помещению, а на пергаментном, немного пожелтевшем теле осталась свежая отметина в виде двух пересекающихся треугольников.
— Ах, это. Ну знаешь… Актер всегда должен страдать за правое дело. Реалистичности ради.
— Ты засранец хренов, — недовольно известил его Данте. Он посмотрел на проблему в виде трупа, который образовался у них на полу. — Ну-ка давай, избавься от этой тетки. И я тогда, так и быть, подумаю, как тебя простить.
Мэл, который уже начал собственнически осматривать небольшой домик, безвременно перешедший в их владение, обернулся к другу.
— Не понял? Это приказ?
— Так точно. Выполняй, — Данте пнул руку бесчувственного тела по направлению к товарищу.
Тот не шевельнул ни единым мускулом.
— Один момент. Давай уясним. Ты хотел коттедж, я тебе помог достать коттедж. Это все, о чем мы договаривались, не так ли?
Данте посмотрел на него. На губах Мэла играла ехиднейшая из всего арсенала его улыбок. Марлоу всегда начинал препираться, когда ставил целью разозлить кого-то. Зачастую это удавалось ему с пол-оборота, поскольку Данте терпеть не мог, когда его не слушали. Черноволосый парень сжал кулаки.
— Марлоу. Мы не будем ждать, когда придет землевладелец Дагон. Ты же можешь ее сжечь! Она сейчас зальет кровью наш новенький чистый пол!
— Я-то все могу, разумеется, — Мэл сложил руки на груди. — А что мне за это будет? Последнее время я от тебя только и слышу подколы и оскорбления. А мне это не нравится.
Он развернулся, чтобы идти на второй этаж, но тут же натолкнулся носом на чей-то нос. Разъяренная физиономия Данте возникла на пути как раз вровень с его лицом. Сейчас бывший духовный отец выглядел не самым святым созданием на свете.
— Марлоу. Быстро убери тело. Ты отказываешься меня слушаться?
— Знаешь… Иногда у меня просто нет настроения потакать твоим капризам, — пресно заметил кошачий колдун, обходя внезапное препятствие с грацией пантеры.
Его тут же вернуло обратно мощным толчком. Разговор был еще не окончен.
— Стой тут. Я тебя насквозь вижу, как и твои кошачьи хитрости! Ты нарочно меня злишь?
— Ты не можешь меня видеть. Я твой создатель, Данни. На меня твои телепатические штуки не действуют.
Данте хмыкнул. Значит, Марлоу собирался подписать себе приговор…
Он предупреждающе напряг мышцы и в ту же секунду сделал резкий бросок вперед. Его руки крепко стиснули бедра Мэла, одновременно с тем грубо сжав кожу его на пояснице. Он хотел сделать как можно больнее. Парень со шрамом негромко рыкнул от ощутимого жжения. А еще пару мгновений спустя пара сильных, одинаковых по мощности тел, уже каталась на полу, брыкаясь, лягаясь и вжимая друг друга в доски. Подобно мини-смерчу, они подметали все на своем пути.
Данте ощетинился как волк, набрасываясь на Марлоу в попытке его укусить. Мэл же довольно ловко уворачивался от его атак. Его клыки стали чуть длиннее и тоньше. В таком виде они напоминали оскал настоящего кота. Парень шипел и вырывался, царапая своего лучшего друга по открытым участкам кожи.
— Какой же ты гад, — со смехом выдавил Данте, еле разделяя слова. Он не мог сделать ничего, Мэл нарочно щекотал его мягкими лапами. У него появился длинный черный хвост, который обмотался вокруг шеи Дантаниэла и душил его махровой удавкой.
— Я гад? Ты себя-то в зеркало видел, сукин сын?
Он тоже ржал; Данте видел, что Марлоу изо всех сил пытается придать потасовке полнейшую серьезность. Но его старания проваливались. Из-за смеха руки-лапы Мэла разжались, и он непроизвольно позволил оппоненту взять над собой верх. Мэл входил в раж очень быстро, как и любая кошка, и так же быстро терял грань между игрой и реальностью. Это была их маленькая забава: когда они оба заводились до крайней степени, небольшие победы вроде сегодняшней напоминали им о том, какой они были отличной командой. Данте оскалился и метнулся вперед, вцепившись зубами в ворот жилетки Мэла.
— Эй! Порвешь, — Марлоу протестующе мотнул головой и все же ухитрился сбросить с себя нападавшую на него хищную зверюгу. В пылу потасовки Данте раскраснелся, волосы его встали смешным ежиком. Мэл остановился и перестал катиться. Его руки легли на талию парня, прижимая его голову к груди. Он продолжал смеяться, хотя получалось уже не так весело. Им просто нужно было притормозить прямо сейчас. Мэл отфыркивался. Он посмотрел на Дантаниэла снизу и постарался угомонить ускорившееся дыхание.
Данте перестал кусаться. Повинуясь внутреннему чувству, он лег сверху всем весом и отвел со лба Мэла мешающиеся волосы, заглядывая в его зеленые глаза.
— Напомни мне, почему я еще не прибил тебя, Марлоу? Ты — это самое ужасное, что приключалось со мной за всю мою вечную жизнь, — он игриво ткнулся носом в его подбородок. — И характер у тебя, как у шакала! Не понимаю, каким образом твоя истиная сущность — пантера.
— Я бы на твоем месте правда помолчал. От священника в тебе есть одна только внешняя оболочка, отдаленно похожая на того Дантаниэла, которого я знал раньше. Я тоже всегда интересовался, как ты вообще попал в ряды духовников? С твоими-то гениальными задатками.
Данте невесело хмыкнул. Он скатился с Мэла и прилег с ним рядом на полу. Его спина взмокла от их зверской грызни.
Да уж, когда-то он и правда не мог помыслить, что будет проклятым скитальцем, всего лишь бренным сосудом для грехов, в котором не останется ничего живого. Когда-то он был более чем человечен и собирался отдать годы на услужение Богу.
Сколько же тысяч лет назад это было. Сто? Двести?
На ум ему почему-то пришел один-единственный миг его долгой жизни. Случайные обрывки воспоминаний проплыли в голове, как клочки, как фрагменты старых картин. Тот самый вечер, когда он впервые проснулся ворлоком и столкнулся с вопросом выбора, обнаружив рядом с собой одного небезызвестного типа, изменившего всю его жизнь...
Комментарий к продолжение 1
Rox Yan, Erick Weird - пасибо за беттинг!
Постоянным читателям спасибо за ваши замечательные отзывы) Они вдохновляют!
========== продолжение 2 ==========
Англия, 17… год.
Сознание как будто раздвоилось.
Дантаниэл плыл над толпой, подобно ангелу, созерцая головы тех, кто остался под ним. Все они — мужчины, женщины, дети — смотрели на него и показывали пальцами, словно говоря: вон, смотрите. Его душа теперь свободна. Она уплывает…
И тут же возникло новое ощущение, поражающее своей дикостью. Будто острые когти настойчиво схватили такое легкое, ставшее невесомым существо и поволокли его обратно, к земле. И вот уже ни толпы не видно, ни виселиц, зато ощутимо царапается пол под лопатками. Преподобный приложился о него с такой мощью, что пришлось распахнуть глаза.
Он судорожно вздохнул и, открыв рот, сел, прямой, как палка. Резкая боль в шее застелила его сознание. Он глотал воздух, царапал доски пола маленького помещеньица, в котором находился, и никак не понимал, что это все значило. Он также не понимал, что значил его сон и куда попала его душа.
Это место не напоминало Рай или Ад. Даже отдаленно.
— Дантаниэл? — чей-то тихий, знакомый шепот. — Вы проснулись?
— Где я? — не чувствуя своего языка, прошептал преподобный. Он слабо откинулся на горизонтальную поверхность. Плыть над толпой бестелесным облачком ему нравилось куда больше — это было не так больно. Его голова будто отделилась от тела, а на месте осталась сплошная кровавая рана.
— Святой отец, вам нужно поесть хоть что-нибудь…
Поесть? А разве те, кто умирали, все еще были привязаны к этим плотским необходимостям? Дантаниэл снова попытался открыть глаза. На этот раз взгляд фокусировался отчетливее. У него получилось даже разглядеть некоторые предметы, замызганные стены, свисающую клочками паутину. Лунный свет сверкал серебряными искрами и отражался в стеклах множеств блестящих колб, каких-то бутылок и скляночек, в бесчисленном количестве расставленных то тут, то там, на столах вдоль стен.
— Где я? — повторил Дантаниэл, не чувствуя своего тела.
— Вы у меня дома. Но об этом никто не знает, кроме вас и меня.
— Это вы, Мэл? — Данте наконец сообразил, кому принадлежал этот голос. В последний раз они с Марлоу виделись прямо перед казнью. В этой или в той жизни?
— Вы угадали, преподобный, — демоническое лицо друга, подсвеченное огарочком свечи, появилось рядом. Дантаниэл невольно подумал о нечисти. В таком освещении мрачноватый тюремщик выглядел, как вурдалак, пришедший по его душу. Если бы Данте не знал, что Мэлу можно доверять, он бы сейчас очень испугался.
— Я себя очень странно чувствую, Марлоу, — признался Дантаниэл, созерцая игру вспышек света на стене. Они становились то ярче, то затухали совсем. — Я жив?
— Как посмотреть, святой отец. Все зависит от того выбора, который вы сделаете. Пока вы живы. Я вас вернул на этот свет… У вас сейчас сломана шея*, поэтому не пытайтесь ей двигать. Но это пройдет… Через некоторое время пройдет…
____________________
* В Англии применялась разновидность повешения, когда человека сбрасывали с высоты с петлей на шее, при этом смерть наступала мгновенно, от разрыва шейных позвонков. Существовала “официальная таблица падений”, с помощью которой высчитывали необходимую длину веревки в зависимости от веса осужденного (при слишком длиной веревке происходит отделение головы от тела).
Даже дыхание отнимало слишком много сил. Святой отец силился понять, о чем толковал ему старый знакомый, но никакой ясности у него все равно не появлялось.
— Что это значит, Марлоу?
— Вы выпили моей крови. Я чернокнижник, Дантаниэл. Я знаю, как оживить человека и вернуть в его тело вырванную душу. Оно работает, но не во всех случаях… Только на тех, кто искренне хочет вернуться.
— Этого не может быть. Я не мог… Да и разве всех чернокнижников не преследует святая инквизиция? — молвил Дантаниэл и все же попытался покрутить головой. Было дьявольски больно. Он тихо застонал.
— Лежите, преподобный. Вам надо набираться сил. Святая инквизиция сжигала меня четыре раза. И что же? Как видите, живее всех живых. Не отличить от обычного человека… — хмыкнул Марлоу.
Данте даже представилась на секунду его улыбка. Мрачная, изогнутая на уголках, как ведьмин полумесяц. Юноша начал понимать, что это не шутка. Прислушавшись к тому, что шептала ему память, он вспомнил кое-что.
Ведь он действительно умирал.
Его и Бёрнли отвели на виселицу, он даже слышал шуршание скользящей петли. Помнил агонию горящего тела. Дикую боль и горечь. Было очень печально покидать этот мир, холодно и безумно одиноко. А потом просто не стало ничего. И вроде бы вечная темнота, которая ведет души в Рай или Ад, согласно всем Библейским учениям, должна была принять его бесплотное существо. Но почему-то снова этот свет, а не тот. И снова Марлоу. Последнее, что помнил Дантаниэл о дне своей человеческой жизни, — яркие зеленые глаза, которые спокойно смотрели на двух мучавшихся в петле пленников. Ни единый мускул не дрогнул тогда на лице Мэла.
— Пресвятые угодники. Наверное, я согрешил. Я так сильно согрешил, что небеса отказались принимать меня… — обреченно пробормотал священник. — Но постойте… что же с… Адамом?
— Боюсь, святой отец, Адам Бёрнли больше не с нами. Я сделал все, как вы просили, и тоже передал ему капсулу с кровью… Но не смог ему помочь, он отдал душу Богу даже с моим вмешательством.
Данте умолк. Эти слова резанули его больнее бритвы, больнее острого клинка. Поверить в услышанное было выше его сил. Он тихо всхлипнул.
— Я понимаю. Значит… он заслужил покой. Больше, чем я. Ведь я пал гораздо ниже Адама…
— Святой отец, не говорите так. У каждого из нас свой путь. И вы с достоинством проходите свой…
— А вы, Марлоу? Довольны своим путем? — шепотом спросил Дантаниэл, когда смог подавить туман едких слез, сжимающих горло. Он прикрыл усталые веки.
— Скорее, да. А что же мне быть недовольным? Я существую уже двести лет. Меня, как вас отвергло небо… За эти годы я познал как радость, так и горе… Но время, что дано мне на земле, — бесценно. Вы скоро сами это поймете, Дантаниэл. Вам нужно просто это увидеть…
Данте очень старался увидеть. Но все, что сейчас обступило его, была лишь непроглядная ночь. Снаружи и внутри, только страшная, затягивающая дыра стала его постоянным спутником. Этот крест без гвоздей сулил сгибать его плечи вечным бременем.
Эмоции нахлынули на преподобного шквалом. Было так трудно понять, в чем он провинился перед высшими силами, что они поступили с ним так жестоко…
Впоследствии у него ушли долгие недели и даже месяцы на принятие того факта, что он был больше не нужен Богу, которому служил верой и правдой все сознательное время своей жизни.
Ему пришлось отказаться от своей сутаны. Он не пытался искать контакта с безутешной семьей. Да и как бы он объяснил им свое неожиданное возвращение из мира мертвых? Все, что он знал, все, что любил, рушилось на глазах и не стало ни надежды, ни правды, ни веры. Ни самой жизни.
Только Мэл оставался его верным другом. Он обернулся его проводником в этом новом мире. Подобно паромщику, перевозившему души через реку Стикс, он сопровождал своего ученика во всем, давал ему советы, помогал не падать на каждой выбоине.
В ту ночь они вместе провели часы до рассвета — того самого первого рассвета, обозначившего начало чего-то нового для них обоих. Мэл помогал своему товарищу по несчастью справиться с болью. Когда грязные лучи пробились сквозь хмурые облака и осветили комнату, Дантаниэл увидел все уже иным взглядом.
И хотя ему было жутко и страшно, хотя он не понимал, почему только его накрыла темнота, не оставив ему того человека, ради которого он был готов на все эти испытания, чуть погодя пришло прозрение: это ведь в самом деле было невероятно.
Будучи мертвым, он сидел и разговаривал. Мог есть и пить. Видеть и слышать. И хотя все, чему его учили, все христианские теории отвергали подобную жизнь, жизнь после смерти, он нашел в себе душевные силы остаться и со временем даже вкусил прелесть такого существования. Как оказалось, смерть была не всесильна. Марлоу обернул это для него с положительной стороны. Он сказал тогда: «Примите это, как чудо, Дантаниэл. Черный Жнец каким-то образом пропустил один маленький колосок на своем поле». Данте внимательно слушал его. Он не знал, было ли это проклятье или благословение. Но в его душе теперь было столько сил, столько желания двигаться дальше, что он окунулся с головой в эту новую черную магию.
Мэл смотрел на его восстановление с улыбкой. А когда через некоторое время его товарищ перестал созерцать с тоской небо, выскребая из своей души остатки раненых чувств, он подвинул к нему чашу, наполненную какой-то блестящей бурой жидкостью.
