сообщить о нарушении
Текущая страница: 160 (всего у книги 185 страниц)
Элай закричал. Это было какое-то венгерское проклятье, которое было сложно разобрать. Вместе с тем водный ворлок направил движение рук от себя, и влага всей своей массой обрушилась на траву. Бездвижные фигуры, с распухшими лицами и синими губами, повалились наземь без дыхания. Никто не выжил после подобной магии. Заколдованная Джулия стояла и спокойно смотрела на то, как ворлоки расправляются с ее единомышленниками.
Дан задумчиво почесал лоб.
— Элай. Погоди... Давай доставим Дагона домой и...
Элай не послушался. По его лицу бежали слезы злости. Он обернулся и в два прыжка достиг своего брата. Упав перед ним на колени, он обнял его крепко, словно тот был его единственным спасением, единственной соломинкой, соединяющей его с вечностью. После этого он исчез. Все произошло настолько быстро, что Айден только успел открыть рот.
Дан тоже не понял ровным счетом ничего из того, что произошло. Он устало протер рукой лицо, после этого скрипнул зубами и произнес:
— Я вынужден общаться с психами. Ладно. Раз уж так, Айден. Наша сделка не состоялась. Давай напилим из того, что есть немножечко покушать?
***
Эмбер силился подняться. Он никак не мог понять, почему слабость держится так долго. И он, и Мэл фактически потеряли способность двигаться. Обмен энергией на таком уровне стал последней каплей для неокрепшего и усталого организма. От бессилья Эм едва мог шевелить головой, хотя в случае Марлоу дело было куда хуже — тот вообще не подавал признаков возвращения в сознание. В любой другой ситуации Эм ни за что не остался бы с ним наедине, но сейчас это мало волновало его. Он смиренно лежал и ждал на том самом месте, где оставил его Данте.
— Я доберусь до тебя, Дантаниэл, — после нескольких попыток Эм лег на лопатки. — Теперь я понял, как ты мучаешься со мной, но это ни капли тебя не оправдывает. Если я дотянусь до твоего горла, ты не уйдешь живым.
— Я рад, что до тебя дошло, как сильно иногда ты бесишь меня! — облизывая окровавленные пальцы, Дантаниэл возник на подлокотнике дивана. — Ты по мне скучал?
— Еще не успел! — Эмбер ворчливо нахмурился. — Почему бы тебе не пойти убить еще несколько сотен людей? В одиночку!
— Очень жаль. Мы уже сделали все, что могли, получилось намного быстрее, потому что Элай нарушил наши планы. Так что теперь я абсолютно свободен.
В комнате вспыхнул крайне мрачный Айден. Эм скривился. На руках, как поленницы дров, он держал несколько оторванных конечностей.
— Это что?
— Военный трофей, — Айден сбросил руки на пол. — Скажи, пожалуйста, Данте, у меня что, на лбу написано: «Я готов таскать за тобой все, что тебе нужно»?
— Смирись, у него нет других понятий о дружбе, — едко заметил Эм. — Ты сам хотел к нему под крыло. Получай все, что к этому прилагается.
— Рад, что ты рад, что я вернулся, — так же едко парировал своему ученику Дан.
— Я рад, что ты вернулся! Меня удивляет, что ты вернулся целым! — пояснил свое раздражение Эм.
— Там было не так уж жарко. Разозленный Элай разнес эту кучку жалких смертных одной правой... В буквальном, к слову, смысле!
— Ему удалось спасти Дагона?
— Спрашиваешь. Он же планету ради него перевернет.
— Как я понимаю, он не стал возвращаться?
— Нет, — Дан пожал плечами. — Не стал. Он психанул и забрал брата с собой. Ближайшие лет сто он будет припоминать мне, как я предпочел спасение Марлоу спасению его ценного родственника, а также ненавидеть весь свет и жить в отшельничестве, пока его борода не отрастет до колен.
— Очень красочно, — хмыкнул Эм.
— Эй, — уловив его обиженный тон, Данте взял парня двумя пальцами за подбородок. — Теперь все нормально. Так было нужно, как и то, чтобы вы с Марлоу оставались в одном месте, предупрежденные о моей отлучке. Кроме того, я хотел дать Элаю немного остыть. Он там и без того наворотил дел. Представь, что было бы, если бы он пошел туда на подъеме эмоций? Всю планету накрыло бы волной.
— Он ненавидит меня? За то, что я аппарировал без Дагона? — Эм нахмурился.
— Нет. Не думаю, что ему сейчас есть хоть какое-то дело до всех остальных. Он ненавидел бы тебя, если бы не смог его спасти. Сейчас он ненавидит только свои расшатанные нервы.
— Тебе удалось что-то выяснить о людях?
— Не так много. Пожалуй, придется покопаться еще в этой части.
Оба ворлока замолчали, рассматривая друг друга. Их глаза встретились. Эм увидел, что уголок губы Данте ползет чуть вверх, искривлённый улыбкой. Светловолосый молодой человек закусил собственную губу, чтобы не поддаваться на эти провокации.
— Не старайся. Я слышу все твои мысли, — Дан нагнулся, чтобы поцеловать мальчишку, но тот ловко спрятал лицо. — Я знаю, что ты мне рад, потому что твое сердце бьется слишком быстро. Ты беспокоился обо мне, не скрывай.
— Отвали, Дан. Иди ешь свои потроха! — гордость все еще не позволяла юному ворлоку так легко сдать позиции.
— Твои попытки отворачиваться от меня прекрасны. Но, увы, безуспешны, — Данте все же исхитрился и поцеловал Эма в губы коротким колючим поцелуем.
— Отвали, я сказал. Иди проверь Марлоу, — ответив на поцелуй, Эм улыбнулся, уже не пряча эмоции. Дан шутливо взъерошил его волосы, затем подошел к кровати.
Мэл спал. Скорее всего, он наберется сил довольно скоро. Самое главное, что он выжил. Что оба они были рядом. Если бы такая идиллия продлилась дольше!
***
If I held in my hand
Every grain of sand
Since time first began to be
Still, I could never count
Measure the amount
Of all the things you are to me
If I could paint the sky
Hang it out to dry
I would want the sky to be
Oh, such a grand design
An everlasting sign
Of all the things you are to me
(The things you are to me — Secret Garden)
Дома у Элая и Дагона в это время стоял невообразимый шум. Братья с хлопком появились посреди комнаты, не разнимая объятий. Элай держал Дагона крепко, сотрясая его за плечи. Его брат был едва в сознании от боли.
— Дагон! Очнись, прошу тебя!
— Это ты, Элай? — слабо прошептал длинноволосый блондин.
— Ты со мной, — птичий ворлок зажмурился, стискивая его крепче.
Теперь для него не имело никакого значения, существует ли на самом деле внешний мир и все остальное. Удивительное смешение чувств мешало даже дышать. Запоздалые мысли, представление о том, что случилось, если бы Дагон не вернулся, разрывали мозг на тысячи частей. Элай ощущал себя частью мрачного и унылого царства, все сокровища которого были давно разграблены, тайны раскрыты и в котором уже погасли все огни. Лишь одно чувство, одна редкая монетка осталась зажатой в его ладони, и он нес ее с собой целую вечность, зная, что лишь одной ее хватало, чтобы оплатить все мучения. Что будет, если когда-то у него не останется и этой маленькой радости?
— Я не могу потерять тебя, Дагон, — птичий ворлок крепко зажмурился.
Брат не отвечал ему. Он только слабо стиснул объятия.
— Зачем ты дался им в руки. Зачем? — Элай слегка встряхнул его за плечи.
— Они застали нас врасплох. Это теперь их сильная сторона, — едва слышно донеслось в ответ.
Элай принялся бормотать, опускаясь на пол прямо посреди комнаты и мягко положив Дагона перед собой. Его руки исступленно скользили над его телом, залечивая синяки на светлой коже, затягивая его раны. Элай шептал заклятия вперемешку с ругательствами и вытирал пот со лба тыльной стороной ладони. Он был все еще мокрый после устроенного им же душа, но не это сейчас волновало его. Только бледное, без единой кровинки, лицо брата, больше напоминающее высушенную маску, занимало его мысли. Страдая от ушибов, Дагон протянул руку и обратил к Элаю лазурные, подернутые дымкой слез глаза.
— Все пройдет. Все пройдет... — сказал он, утешая брата.
— Пройдет. Я вылечу тебя. Но скажи мне вот что, Дагон?
— Что?
— Может, сейчас не самое удачное время предлагать тебе это. Но я хочу, чтобы мы заключили клятву.
Лазурные глаза вновь удивленно открылись. Элай прижал светлую голову к своей груди и в этот момент почувствовал к брату такую любовь, какую не испытывал никогда.
— Клятву? — тихо переспросил лис.
— Да, клятву. Как Мэл, Эм и Дан.
— Но... Нам не надо уговаривать друг друга жить в мире... Мы и так с тобой ладим, — попытался слабо отшутиться Дагон.
— Я не об этом. Я говорю тебе немного о другом.
— Так о чем?
— Я хочу, чтобы мы были связаны с тобой печатью Жизни и Смерти до самого конца. Я не хочу существовать даже с мыслью о том, что мы будем не вместе. Поэтому я хочу, чтобы мы оба сказали: «Если твое сердце когда-нибудь встанет раньше моего, пусть и мое перестанет биться в ту же секунду». Что бы ни случилось.
Несмотря на слабость, Дагон принялся протестовать.
— Что? Нет, Элай. Я не согласен! Будь это ты, или я, или мы оба... Пусть все идет так, как должно идти. Это неправильно — тянуть за собой в могилу того, кому отведен больший срок!
— Ответь мне на один вопрос.
— Элай...
— Ответь на мой вопрос! Ты сможешь прожить хотя бы день без меня?
— Конечно нет, — не раздумывая выпалил Дагон, возмущенно повышая слабый голос.
— Об этом я и говорю. Разве ты не понял? Мы пришли в этот мир братьями, вместе. И вместе из него уйдем. Давай произнесем клятву. Она исполнится тут же, если встанет сердце одного из нас!
Некоторое время светловолосый ворлок молчал и лишь потом изрек с сожалением и испугом:
— Ты сумасшедший, брат.
— Пусть так. Пусть хоть небо рухнет на землю. Я произнесу слова ради тебя.
Элай поцеловал веки Дагона и принялся гладить и перебирать спутавшиеся светлые волосы. Старший из братьев больше не казался слабым и болезненным. Его острые черты лица стали резкими, в глазах сверкнула искорка серьезности. Теперь он казался просто усталым человеком с очень белой кожей. Он значил для Элая гораздо больше, чем предостерегающий голос разума, чем шуршащие деревья за окном и манящее издалека сверкание солнца.
— Я сделаю все, что ты хочешь, — услышал Элай хриплый голос в характерной для Дагона покорной манере. — Ты мой брат. И я с тобой до самого конца.
— Мы сделаем это, когда тебе станет лучше. Спасибо, Дагон.
— Я сделаю все, что ты хочешь, — мягко повторил лис. — Я сделаю все для тебя. Как и ты для меня.
Элай качал его на руках еще очень долго. Он шептал брату что-то по-венгерски, затягивая его раны. Несмотря на нелегкость принятого решения, на губах обоих ворлоков играли улыбки. Они не будут одни, даже если темнота заберет их преждевременно...
***
Эм смог вставать через несколько часов после ритуала. Его голова все еще кружилась, и он не понимал, почему такая слабость владела им, ведь, когда Маргарет проводила обряд, ничего подобного не происходило с ней. Заглянувший в спальню Дан напомнил, что в отличие от Эма в ее теле не жили противоречивые чары, а Эм, разумеется, огрызнулся в ответ, сказав, что колдунья представляла из себя сущность не бóльшую, чем сшитые вместе ошметки нескольких людей. Почему же магия не высосала до дна ее силы?
Дан фыркнул на этот комментарий, пробормотав что-то про фатальную связь своего ученика с «дедушкой Марлоу», которая была всему виной, затем велел Эму как следует отлежаться.
Эм отлеживался. Сначала на одном, потом на другом боку. Затем он все же встал. В отличие от Мэла, который превратился в пантеру и свернулся в комочек в углу своей сломанной кровати, он мог передвигаться сам.
Когда Эм все же и добрел до кухни, он, разумеется, увидел там полный разгром.
Проголодавшиеся и веселые Данте и Айден устроили в квартире вакханалию. Весь стол был перепачкан в крови, а два типа возвышались во главе пиршества, поедая принесенные останки и бросая кости прямо на стол. Зрелище заставило Эма поморщиться: оставаясь колдуном, он никогда не позволял себе такого и ел лишь иногда, никогда без необходимости и никогда не меняя животного обличья. Кроме того, юный ворлок никак не мог отделаться от вредной привычки потреблять иногда человеческую еду, надобность в которой уже давно отпала. Дан не понимал попыток Эма вернуться в пограничное состояние к жизни между человеком и ворлоком, однако не оставлял надежду наставить своего ученика на путь истинный.
— Эм, ты встал? Будешь руку? Очень вкусно.
— Нет, спасибо. Ты же знаешь, я не фанат, — отказался парень.
Айден глянул на него поверх стола и пожал плечами.
— Нам больше достанется.
Их разговор был прерван резким звонком в дверь. Дан прекратил жевать. Взгляд его, прежде расслабленный и веселый, вдруг стал колючим и острым. Словно летучая мышь, водящая локаторами, он внимательно смотрел на дверь. Выражение его лица через несколько секунд стало заинтересованным, а затем и снова веселым.
— Эмбер, сколько, ты говоришь, у тебя друзей?
— Чего? Райли осталась, да и та редко звонит. Сам же знаешь, я разорвал все связи. Как будто мне было что разрывать, — буркнул Эм уже себе под нос.
— Все, да не все, — Данте загадочно поиграл бровями и указал подбородком на дверь.
Теряясь в догадках, Эм пошел открывать. Щелкнула задвижка. Увидев того, кто стоял на пороге, молодой человек испытал сразу два острых желания: первым из них было срочно захлопнуть дверь и даже не пытаться узнать, какая нелегкая принесла к нему Кима Митчела; вторая же была просто открыть рот и ждать дальнейших разъяснений. Эм так и поступил, потому что найти слов он просто не смог.
— Здравствуй, Эмбер, — старый друг устало улыбнулся и прислонился плечом к косяку. — Я могу зайти?
Вспомнив о кровавой каше на кухне, Эм похолодел.
— К-ким... Это не самая хорошая идея. Может, лучше я выйду к тебе? — Он притворил дверь и натянуто улыбнулся. — Какими судьбами, старик?
Посмотрев на него, Кимбел прищурился. Все те же секреты Морригана. Всю дорогу до встречи Ким мучался вопросами: действительно ли Эм тот, кого стоило спрашивать? Но в такие моменты, как этот, сомнения исчезали сами собой. Каким-то шестым чувством Кимбел просто знал, что ошибки тут нет.
— Нам надо поговорить, Эмбер. Это важно.
Эм опустил глаза. Ким не мог не знать ситуации, так что был ли смысл отпираться? Очевидно, диалог будет крайне странным.
Эм приоткрыл дверь и крикнул в сторону кухни, чтобы заклинание клятвы, не приведи Вельзевул, не активировалось прямо сейчас:
— Данте, я... выйду ненадолго, ты меня слышишь? Предупреди Мэла.
— Конечно, дорогой. Возвращайся скорее, я приготовил тебе ужин! — раздался в ответ елейный голос.
Зрачки Кимбела чуть расширились.
— Я думал, ты... он... не...
Эм закатил глаза.
— Это очень долгая история. Не обращай внимания, Дан просто валяет дурака, — Эм мысленно пообещал себе поговорить с ворлоком потом.
Закрыв дверь, они с Кимом медленно спустились по лестнице и вышли на улицу. Вечер уже опускался на город, а Эм чувствовал себя удивительно некомфортно в компании старого приятеля.
— Так чего ты хочешь, Ким? — мягко спросил юноша, доставая из кармана сигареты.
— Сам не знаю. Пройдемся вон туда?
Они медленно двинули в сторону центра.
— Ты понимаешь, кто я? — Тонкая струйка дыма стекла с губ Эма, пока он собирался с мыслями.
— Догадываюсь. Ты много знаешь о ворлоках, Эм? — спросил Ким, осматриваясь, чтобы перейти дорогу.
Эм устремился за товарищем.
— Много, немного, но кое-что. А как о них узнал ты?
— Весь мир сейчас говорит об этом. Сложно упустить.
— Тогда почему из всего мира ты выбрал именно меня, чтобы задать этот вопрос? Мы ведь не поддерживали связь уже много лет.
Ким внимательно посмотрел на старого приятеля. Какие синие глаза. Яркие, как небо. Разве у человека могут быть такие глаза?
— Скажем так, — Ким наконец отвернулся. — Навел справки. И знаю кое-что... о твоей секретной жизни.
— Моя секретная жизнь уже не секрет. Она гремит сейчас по всем каналам, — ворчливо заметил Эмбер.
— Это не вина правительства, — Ким досадно поморщился. — Пропаганда везде. Яркие глаза. Звериные замашки. Клеймо на шее. Мы стараемся пресекать это, но не всегда успешно.
— Значит, наконец, ты вычислил меня.
— Да. Ты уж прости, все сходится. К тому же у тебя кровь на одежде, — старый друг кивнул на весьма заметный отпечаток пятерни, который Эм не заметил, когда выходил из дома. Наверное, это любвеобильный Дан оставил его, когда лез целоваться.
— Ладно... Предположим, ты прав. Что дальше? — вопросом на вопрос ответил Эм.
— Ты знаешь, кто я теперь, да, Эмбер? — Кимбел повернулся к нему.
Эм подумал про себя — в глазах друга не было ни капли страха. Он прекрасно знал, с кем имеет дело, притом не предпринимал ни единой попытки сбежать или позвать на помощь. Он сильно повзрослел и изменился с последней встречи.
— Я знаю, что ты в политике. Должно быть, высокая должность.
— Высокая, — кивнул Ким. — Я не стану рассказывать тебе подробно, скажу лишь, что знаю слишком много о той стороне жизни, которая недоступна обычным людям. И знаю много о государстве. В Штатах уже паника, Эм. Везде обеспокоены ситуацией. ООН хочет вмешаться. Самые крупные страны, Европа, все осознают, что у нас назрела кое-какая проблема в виде общего врага, угрожающего всему человечеству. Все это очень плохо, не довести бы это дело до решения использования оружия массового поражения!
— Я в курсе о проблеме, поверь мне, Кимбел. Больше, чем ты можешь себе представить!
