сообщить о нарушении
Текущая страница: 94 (всего у книги 185 страниц)
— Я ненавижу тебя. Всеми силами души! Я сейчас так зол, что готов сам разорвать тебя на тысячи клочков. Какого черта ты наделал, Мэл?
Марлоу слабо приподнялся на локте. Данте помог ему, он прислонил его к стенке, усаживая так, чтобы не сделать другу еще больнее.
— Я еще не закончил начатое. Ты… ты должен мне помочь…
— Я не стану тебе помогать делать эти глупости. Мы найдем выход отсюда, немедленно!
— Уже слишком поздно, — из уголка губы Мэла пошла кровавая струйка. — Ты сам знаешь это, Данте. Они вскрыли меня, как патологоанатомы. Я захлебнусь в собственной крови через каких-нибудь полчаса и буду умирать мучительно и долго… Ты не спасешь меня...
Данте мотал головой. Он вцепился Марлоу в шею и прикрыл глаза, внушая себе, что это было неправдой. Его лучший друг смотрел прямо на него угасающим взглядом, и не было ничего печальнее его больших зеленых глаз, в которых словно тлел серый пепел.
Данте выдохнул. Он стер кровь с губы своего создателя. Ком в его горле мешал говорить, бешено бьющийся пульс не позволял думать внятно.
— Зачем ты сделал это, идиот? — одинокая слеза скатилась по щеке Данте, когда он прижался лбом ко лбу Мэла.
— Я живу на свете намного дольше, чем вы. Я должен был умереть очень давно… Прости меня, Данте. За то, что так долго лгал тебе.
— Ты должен остаться со мной! — нотки голоса Данте пошли на повышение.
За их спинами раздавались звуки грызни — это Дагон и Элай накинулись врукопашную на нападающего на них охотника. Хантеров осталось немного, около пяти человек. Эмбер вырубил еще одного хантера, который озирался по сторонам в поисках врагов.
Затем Эм огляделся. Его взгляд остановился на двух тихо шепчущихся фигурах в углу. Что Данте там так долго? Надо забирать Мэла и скорее валить отсюда, пока не нагрянули остальные!
— Данте… — Мэл осторожно погладил друга по голове. — Прости меня, малыш. Но оставшийся путь тебе придется идти уже без меня.
— Я не хочу. Ты заменил мне все, мою семью. Все, что у меня было в этой жизни, я имею только благодаря тебе. Моя вечность, она началась с тебя.
— И она продолжится. Твоя жизнь продолжится… — шептал в ответ Мэл, оставляя кровавые следы на одежде лучшего друга.
Он затих. Данте изо всех сил встряхнул его за плечи.
— Не уходи от меня… — проговорил он на последнем издыхании. Вся его сила, все его желания были сосредоточены только на том, чтобы вернуть Мэлу ускользающую жизнь.
— Еще не пора. Ты должен сделать кое-что для меня, — Мэл вложил ему в руку кусочек мела. — Я хочу доделать начатое.
Данте стиснул твердый предмет. Рука его все еще дрожала. Он нахмурился, не понимая, что Марлоу хочет от него.
— Пож… — Мэл с трудом мог говорить, — пожалуйста, очерти для меня круг по всей этой комнате.
Он закашлялся. Данте колебался некоторое время. Это была самая странная вещь, которую можно просить, умирая от кровоточащих колотых ран, но он не посмел ослушаться просьбы лучшего друга.
В мгновение ока он схватил мел и сделал то, что и попросил его Марлоу: пока никто не смотрел, он поднялся и провел оставшимся огрызком линию по периметру комнаты церковного подвала, там где ее не хватало. Дан вернулся быстрее, чем Марлоу успел снова открыть глаза.
— Что ты хочешь доказать сейчас, Мэл... — Данте склонился к нему, непонимающе хмурясь.
— Сними клетку. Клетку с моим отцом. Я скажу тебе еще одну вещь. Но сначала, пожалуйста…
Его глаза закатились. Преодолевая страх и дрожь, Данте пополз в сторону клетки, не поднимаясь с колен. За его спиной Дагон прикончил последнего хантера в этом помещении. Впрочем, это была не финальная встреча. Данте мог слышать мысли охотников. Другие приближались сюда, спасаясь бегством от деревни и шепчась где-то на поверхности. Подслушав их, волк понял: они скоро будут здесь.
Данте вцепился в клетку и силой мысли дернул ее на себя. Загремели цепи, подъемно-спусковой механизм с металлическим лязгом опустил темницу с сидящей в ней жертвой вниз. Дан замедлил ее уже у самой земли, с мясом вырывая дверцу. Калеб Марлоу упал в его руки, едва дыша и пытаясь что-то сказать. Он смотрел на Данте сумасшедшими глазами. Его тело казалось безжизненным, мягким, как воск, и лишь во взгляде светились знакомые огоньки. В зияющем рту старика шевелился темный обрубок языка. Дан поднял Калеба на руки, не слушая шипение, срывающееся с потрескавшихся губ. Старый ворлок указывал пальцем на своего сына, округляя глаза, но мысли его было сложно угадать. На некоторое время Данте попытался прислушаться к его внутреннему бормотанию. Он не мог разобрать ни слова из того, что говорил древний ворлок. Возможно, дело было в том, что его ум был полностью поражен безумием после стольких лет заточения, а может, в том, что заклинания, произнесенные им, звучали на древнем наречии. Калеб прикрыл веки, не прекращая шевелить губами, и тогда впервые посторонний звук вмешался в сознание Данте. Ворлок моргнул и удивленно огляделся, словно только что вспомнил, где находится. Он готов был поклясться, старик Марлоу на одну секунду сделал что-то с его сознанием. Данте вновь вгляделся в его лицо. Смотря на отца Мэла, он словно смотрел в пустоту; в мыслях ворлок был далеко отсюда.
Данте медленно поднялся на ноги. Сейчас ему не было дела до премудростей древней магии и спасения чьих-то душ, ведь Мэл нуждался в нем больше, чем когда-либо. Дантаниэл поспешно отошел к Дагону и Элаю, передавая старого колдуна им.
— Идите. Ребят, вам нужно уйти… — предупредил он.
Братья скинули с себя заклинание невидимости. Они с тревогой взглянули на лежащего на каменном полу Марлоу. Тот обратился в пантеру и каким-то образом умудрился доползти до центра комнаты, с трудом подволакивая левую лапу.
— А как же Мэл? — шепотом спросил его Элай.
— Я выведу его. Через одну минуту. — Данте вытер дрожащей рукой пот со лба. — Идите.
— Я не пойду без тебя, — уперся Эмбер. С Данте творилось что-то странное. Его руки и губы дрожали, как будто он подхватил лихорадку.
Ворлок посмотрел на него такими глубокими и несчастными глазами, что у мальчишки в желудке образовался ледяной ком. Дагон и Элай переглянулись. Данте протянул руку и мягко провел ею по волосам своего ученика.
— Уйди. Прошу тебя, Эм, — попросил он очень тихим голосом, который прозвучал как гром в каменных сводах помещения. — Я сейчас к вам вернусь. У нас не так много времени.
========== продолжение 3 ==========
Сказав это, Данте развернулся и медленно побрел в другую сторону. Мэл лежал в центре комнаты, почти не подавая признаков жизни. Данте хотел сейчас остаться с ним.
Элай положил руку на плечо Эма, все поняв. Он зажмурился, бросив на Марлоу долгий и очень горький взгляд.
— Мы будем тебя ждать наверху.
Мики, который все это время стоял в стороне во избежание стычки, поспешил за ними.
Данте опустился на колени возле Мэла. Тот снова принял свое человеческое обличье. Страшная тревога охватила Дантаниэла, и она была во сто крат сильнее, чем страх. Его не утешало ничего, ведь он уже твердо знал, что их с Мэлом история, кажется, подходит к концу. Кругом было темно, плотный мрак наступал со всех сторон. Данте склонился над другом, не сдерживая собственное рваное дыхание.
— Ты должен… уйти отсюда скорее, чем они придут, — Мэл схватил ослабевшей рукой прядь его черных волос, подтягивая Данте к себе.
— Я останусь с тобой, — прошептал волк, опуская ладони на его плечи.
— Нет. Здесь будет жарко. У меня еще остались силы для последнего рывка. Но ты должен уйти, Дан.
— Нет, — Данте стиснул его ладонь изо всех своих сил. — Я не оставлю тебя здесь.
— Пожалуйста, не заставляй меня тратить силы. У меня их осталось не так уж много. — Мэл зажмурился, снова открывая уцелевший глаз. — По крайней мере у тебя есть кое-кто, о ком ты должен позаботиться…
— У тебя тоже, — Данте прикусил губу, чтобы не дать волю подкатывающим спазмам.
— Нет. Ты уже большой мальчик.
Мэл потянулся и коснулся сережки-амулета. Он расстегнул замочек и вынул ее из уха, вкладывая талисман в холодную ладонь лучшего друга.
— Считай это моим последним словом. Я хочу, чтобы ты ушел и продолжал жить. За нас двоих, хорошо?
Данте помотал головой, не желая слушать, но Марлоу все равно продолжал:
— Ты был прав... Я не имел права держать тебя насильно. Но теперь я открыл тебе все карты и потому прошу лишь одного: иди.
Данте не двигался. Он изо всех сил прижался к Мэлу, бессмысленно шепча заклинания, чтобы снять его боль.
— Наверное, осталась всего одна вещь, которую я должен тебе сказать, — вдруг произнес темноволосый ворлок, усмехаясь мягкой, немного болезненной улыбкой.
Данте поднял голову, однако Марлоу вновь слабо подтянул его вниз. Выдохнув, друг произнес с глухим хрипом то слово, которое никогда не осмеливался сказать вслух:
— Я люблю тебя, Дан. И всегда любил.
Марлоу сухо коснулся губами его волос, надеясь, что Данте поймет его правильно. Тот замер на одну секунду. Лучший друг старательно не смотрел в его глаза. Он отводил взгляд, даже на последнем выдохе скрывая свои истинные эмоции.
— Чего? — ошарашенно прошептал Дантаниэл, не веря своим ушам.
— Я должен был давно сказать тебе эти слова. Они же были причиной, почему я дал тебе свою кровь. И почему я мучился с тобой всю свою жизнь. Ты был тем, с кем я хотел бы разделить ее остаток. Спасибо тебе за то, что ты оставался со мной до самого конца.
Данте приоткрыл рот. Он не мог поверить в услышанное. Его сердце билось в горле, пульс колотил молотом по ушам, а в голове вертелась лишь одна мысль:
— Какого же хрена ты молчал целую вечность? Я ведь говорил тебе! Тысячу раз спрашивал, мы могли бы... Мэл, все могло бы быть по-другому! — отчаянно выдохнул Данте, хватая его за плечи.
— Нет, — Марлоу остановил поток его речи. — Пусть все идет, как идет. Ты не можешь изменить прошлое.
Еще одна кровавая струйка скатилась по его подбородку.
— Ты идиот, Мэл! Я всегда был готов ради тебя вспороть собственные кишки! Сколько раз ты слышал это от меня?
— Прости, Данте. Прости меня... — голос Мэла начал угасать. Говорить ему становилось все сложнее.
Данте крепко зажмурился. Еще немного, и он просто решил бы остаться тут, рядом с упертым ослом, который всегда отрицал очевидное. Он сделал усилие, чтобы выжать из себя не ругательства, которых, несомненно, стоил поступок Мэла. Вместо этого Дан сказал то, что Мэл должен был услышать.
— Я тоже люблю тебя, Марлоу. Ты всегда это знал. Черт побери, какой же ты идиот...
Дан отвернулся, подавляя слезы. Мэл кивнул. Сейчас он был не способен на большее. Из его зеленого глаза скатилась единственная, прозрачная, как родничок, капелька.
— Ты должен идти. Не оставайся со мной до самого конца.
Словно в подтверждение его словам наверху раздался взрыв. С потолка посыпалась пыль. Данте задрал голову наверх и услышал отдаленный крик.
— У меня еще осталось кое-какое дело, — Марлоу сухо кашлянул. — Я должен… надрать им задницы…
Данте не отходил от него. Ему казалось, что разжать руку он просто не в состоянии, но Мэл сам вытянул свои пальцы из его хватки.
— Иди. Я кому сказал, — оскалился он.
— Мы еще встретимся с тобой. Я тебе обещаю, — Данте наклонился и быстро поцеловал его в губы. — Я с тобой не прощаюсь.
С этими словами он поднялся на ноги. Еще один взгляд. Еще один. После этого темноволосый парень начал медленно пятиться к двери. Он шел и шел, смотря на истерзанную фигуру лучшего друга, который с большим трудом принял сидячую позу. Наступив на что-то мягкое, Данте невольно взглянул под ноги. Это оказалась жилетка — та самая, которую Марлоу так любил. После превращения в пантеру она снова треснула по шву, и Дан нагнулся, стискивая ее в кулаке.
Мэл махнул ему рукой. Данте развернулся, чтобы мысли не растерзали его нутро в клочья.
Он едва мог насчитать ступени. В его груди, в его душе зрела нестерпимая боль, которая не могла найти выхода. Он хотел уничтожить этот мир, каждую тварь, которая была причастна к случившемуся, каждого охотника, который стоял рядом и наблюдал за тем, как его лучшего друга рвут на части голодные средневековые псы. Данте с трудом подавил резкий выдох. Хантеры приближались. Сколько их было, он не мог сказать. Десять? Двадцать? В любом случае, в скором времени их не останется ни одного. Каждая чертова тварь, все еще оставшаяся бродить по этой земле, сдохнет в мучениях, страдая и визжа в агонии, в десять раз сильнее той, что испытывал Мэл перед своей смертью. Данте пообещал себе это.
Шатаясь, он вышел по коридору в ту самую церковь, в которую еще полчаса назад входил не осиротевшим черным волчонком. У него был создатель и лучший друг, а сейчас… Сейчас Данте даже не мог сказать, зачем он вообще выбрался из отвратительного подвала.
***
Когда в церковь влетели перепуганные охотники, они застыли на пороге, застав в помещении под всеми церквями завораживающую ужасом картину. По всему полу была разбрызгана кровь. В центре полулежала незнакомая фигура, которую никто из них не видел здесь раньше. Они немо осмотрелись вокруг, взглянули на трупы собратьев, не понимая происходящего. Ни единой живой души не осталось в этом забытом всеми богами подвале.
— Что случилось?! Где Скайлер? — шептались в толпе. — Мы должны рассказать ей…
— Кто это там, в центре? — перебил голос в середине толпы.
— Кто открыл клетку с колдуном?
Ответы на все эти вопросы найти присутствующие не могли.
— Astt Mm-man astt uchach jjatraja*, — вдруг поползло по подвалу зловещее, наподобие змеиного, шипение.
________________
* Мэл все-таки решил использовать свое финальное заклятие тотального уничтожения. Против такого никакие антимагические финтифлюшки уже не помогут.
Охотники, которые стояли ближе всего к говорящему, неожиданно почувствовали невероятную тягу. Против воли их ноги сами собой перешагнули меловую черту. То же самое начало происходить и с теми, кто стоял во втором и в третьем ряду, а вскоре и всех стоящих за пределами линии хантеров втянуло в комнату. Они испуганно озирались, не понимая, почему это начало происходить.
— Mm-an ka-alvechim jjatraja jifaic ka-alvechim… — продолжал едва слышно бормотать Мэл, зажимая кровавую рану в груди и стараясь говорить как можно отчетливее, чтобы заклинание получилось верным.
Кто-то из хантеров бросился к двери, но там словно возникла невидимая преграда, точно такая же, как та, что охраняла Деревню Чародеев.
— Он держит нас! Он хочет нас убить! Остановите! — взвизгнула одна из охотниц в толпе.
Хантеры выхватили ножи и побежали к жуткой, белеющей в темноте фигуре, страшным голосом читающей заклинания, но вокруг колдуна внезапно вспыхнуло яркое пламя. Хантер, бежавший первым, не успел остановиться. Издав жуткий вопль, он схватился за обожженное лицо, роняя нож.
— Doom nhirchat M-Man dem uchach dem nirichat, — продолжал шипеть Мэл, поднимая голову и смотря в глаза тем, кто таращился на него с ледяным ужасом.
Скоро все это кончится. Скоро все они сдохнут здесь, в этой проклятой обители, оскверненной их присутствием. Хантеры визжали, надсаживая глотки, и падали на колени, чувствуя, как их головы начинают пульсировать от страшного давления. Их внутренности словно разрывались изнутри.
— Jjatra ka-nhirchat M-Man dem uchach. M-Man dem uchach, — упорно повторял Мэл, ощущая, как его тело наполняет легкий, но теплый газ. Те люди, что стояли ближе к огню, видели, как меняется существо в центре адского пламени. Глубокая и густая нечеловеческая злоба в его взгляде сверкала, как лед. Его кожа начала бугриться и идти волдырями, и на миг те люди, что стояли между стеной огня и преградой, заблокировавшей выход, поняли, что значили слова «оставь надежду всяк сюда входящий». В воздухе проплыл тонкий стон, подобный тому, что может издавать животное, получившее смертельную рану. За ним последовала еще порция заклятий.
— Fujih mm-an dem nchairascht mman dem ka-alcvehim! — закричал Мэл на пределе своего голоса.
Людям хотелось зажать уши, только бы не слышать ужасающий болезненный визг, распространяющийся внутри их голов. Дыхание паром струилось из искривленных ртов хантеров. Их губы побелели от боли. Колдун же, который лежал в центре пламени, поник. Он больше не читал свою речь — в этом не было надобности. Он закончил.
Один за другим охотники начали падать на колени, разрывая на себе одежду и визжа в агонии. Кожа отваливалась с их лиц, словно они гнили заживо, словно время ускорило процесс их умирания, за считанные секунды превратив тридцать здоровых убийц в груды никому не нужного хлама.
Их сердца бились неровно, тяжело ухали в груди, кровь стучала в висках. Мэл дрожал и чувствовал, как царапает кожу заклинание, как магия разрывает его плоть. У него осталась всего пара секунд перед тем, как все кончится.
