сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 185 страниц)
— Не обращайте внимания. Это паралич, насланный одним колдуном. Уже не вылечить, больно сильный сглаз, — он беспечно махнул рукой. — Но, по крайней мере, я смог бы рассказать вам, как защитить свои семьи от этих тварей. Если ты согласишься идти на контакт, мы можем помочь друг другу.
Кимбел стрельнул глазами на Мики, который стоял на четвереньках, поедая мужчину взглядом, смешанным с подозрительностью, страхом и благоговением.
— Если это поможет найти их... — к своему ужасу услышал Ким.
— Мик, одумайся, что ты несешь, — еле слышно прошептал друг, но его, разумеется, никто не слушал.
— Поможет. От нас мало кто ускользает, — противная улыбка зазмеилась на лице мужчины. — Отдай мне материалы. И я скажу тебе, где найти тех, кто сможет тебе помочь.
Пальцы Мики потянулись и нерешительно взялись за файл с бумагами.
— Обещаешь? — с надеждой спросил он.
— Слово средневекового инквизитора. В наше время его было не принято нарушать, — кивнул страшный человек.
— Все, что я знаю… — Мики протянул ему файл. — Эта чертовщина перемещается по всем штатам. Никто не может ее выследить.
— Люди не могут, — человек задумчиво почесал щеку. — Но у нас свои методы.
Мики посмотрел на свою руку, в которой осталась прямоугольная белая карточка.
— Свяжись с нами. Возможно, нам будет о чем поговорить, — чуть подгнившие коричневые зубы мелькнули в щели улыбки Луция.
— Нами? — Мики опустил глаза на карточку, где мелькнуло название «Tribunal del Santo Oficio de la Inquisición, LLC».
_________________
На карточке написано: ООО «Трибунал священной канцелярии инквизиции» (исп. Tribunal del Santo Oficio de la Inquisición, широко известный как Испанская инквизиция — суд, созданный в 1478 году католическим монархом Фердинандом II Арагонским и Изабеллой I Кастильской. Призван поддерживать чистоту католической веры в их подданствах, а также заменить собой средневековую инквизицию, которая находилась под папским надзором.
— Да. С нами, — человек поднялся на ноги. — Был рад нашему знакомству, молодые люди.
Он натянул ниже капюшон и скрылся в ночи быстрее, чем появился. Мики с Кимом так и остались стоять на четвереньках на мерзлой земле. Только визитка, зажатая в кулаке Мики, напоминала об этой загадочной ночной встрече.
— Мики, — зашипел Ким, как пустынная гадюка. — Выкидывай эту хероту немедленно! Мы с тобой возвращаемся домой!
Ривьера сидел, как застывшее изваяние.
— Слышал меня? Мотаем отсюда! Домой! — Ким дернул друга за куртку.
— Они помогут нам, Ким, — глаза Мики были все такие же стеклянные. — Нам нужно с ними связаться!
Кимбел сообразил, что разговаривать с ним сейчас бесполезно. Сжав зубы, он с трудом убедил себя поговорить с этим парнем потом.
Он поднялся на ноги и, продолжая дрожать, схватил друга за шкирку. На сегодня их чудесная ночная прогулка была окончена.
========== продолжение 1 ==========
***
А пока друзья решали свои вновь образовавшиеся проблемы, Эм маялся в отсутствие вестей от Данте. С их последнего раза вместе прошло несколько дней, но этот случай заставил парня серьезно задуматься о произошедшем.
Конечно, проснувшись поутру, Эм не обнаружил ворлока рядом. Это было облегчением, потому что понятие о том, что нужно было говорить, отсутствовало напрочь.
Дантаниэл пришел, сделал все, как обычно, и просто ушел, растворившись без следа и объяснений. Предсказуемо.
Большую часть времени Эм провел у себя в комнате за занятиями магией. Его первая удачная розочка пропала куда-то, зато появился стимул продолжать свои попытки. Он создавал фигурки, цветы и несложные формы, складывая их на пол в углу комнаты, и смотрел в окно, где в эти дни разыгралась настоящая метель.
Зима наконец вступала в свои права. Она выметала из Гринвуда последние солнечные лучи, тревожила воспоминания и мысли, укрывала сонным покрывалом дома и дороги.
Скользкие улицы застыли во мраке, и в дни вроде этих Эм был даже рад, что ему не приходилось выходить на работу. Никто так и не отозвался на его заявки, все потенциальные работодатели ограничивались туманным «мы подумаем» и закрывали перед лицом молодого человека двери.
Эм оставил все попытки достучаться до них. В крайнем случае, всегда была возможность устроиться уборщиком на полставки, ведь, как говорила миссис Морриган, «уж кто-кто, а фасовщики гречки всегда нужны».
От усердия парень высунул кончик языка и отставил крошечного ледяного Микки-Мауса, который получился вполне реалистичным. Посмотрев на него, Эм вспомнил кое о чем…
На этой неделе должен был наступить канун Рождества и, значит, самое время украшать дом. Эм выбрал из всей горы получившихся фигурок самые красивые и пошел расставлять их по всем комнатам: такая идея как раз пришла к нему во время его творческих стараний.
Закончив с фигурками, он развесил гирлянды и выставил елку, затем повесил поздравительный плакат у входа и закрепил омелу над дверью. Взор его остановился на зеркалах. Он как раз прикидывал, что можно создать красивые узоры, но тут в дверь вдруг позвонили.
Эм отложил мысль на потом и пошел открывать. На пороге обнаружилась покрасневшая с мороза Райли. Видимо она забежала погостить после школы.
Эм обрадовался ее приходу. Он уже давно не видел ее.
— Привет, Эм, — сдержанно поприветствовала его девочка.
— Рад видеть тебя, — Эм клюнул ее в щеку, запуская внутрь. — Ты чего так рано?
— Да вот. Понимаю, что вопрос дурацкий… Но у тебя нет Мики? Не могу до него дозвониться уже который день.
Молодой человек грустно опустил ресницы. В этот раз Рождество для него немного изменилось. Начать с того, что лучший друг не разговаривал с ним, отпираясь от всякой помощи и заканчивая тем, что Эм вообще не знал, как идти с ним на контакт.
— А разве он не ушел в горы заливать свое горе и винить меня во всех неприятностях? — Парень скептично глянул на Райли сверху вниз.
Тени промелькнули в ее лице. Вялая надежда на встречу не оправдалась.
— Значит, он не у тебя.
— Не думаю, — Эм пасмурно сунул руки в карманы.
Они немного помолчали.
— Но я могу пройти? Или ты с… ?
Эм отрицательно помотал головой.
— Нет, Данте не рядом.
— Так значит, он оставил тебя в покое?
Отвернувшись, Эм отправился на кухню. Перед глазами его пронесся ряд неприличных воспоминаний. Тяжелое и властное дыхание в ухо, руки, приподнимающие его поясницу, слабые стоны, наводняющие голову и затмевающие разум. Влажные бедра, трущиеся о его пах.
Оставил в покое… Конечно.
— Как тебе сказать. Он заходит ко мне. Возможно, стал вполовину не такой противный, как был раньше. По крайней мере, мы научились находить с ним компромиссы… — неуверенно протянул Эм.
— Я очень рада слышать это! Всегда лучше найти общий язык, чем наносить друг другу увечья и шрамы.
Общий язык. Такой влажный и горячий, проникающий кончиком до глубины рта…
— Да, — Эм протер усталые глаза и выгнал проклятую порнографию из туго думающей головы. — Еще немного, и я перестану хотеть его убить. Чаю?
— Можно, пожалуй, — Райли присела на табуретку. — Эту красоту ты сделал? — она указала на фигурку весьма кривого, на взгляд Эма, гнома.
— Это уродец. Но да, я, — предпочел он ответить за свои действия.
— Очень красиво, — Райли повертела гнома в руке. — Но ты поосторожнее с этим. Когда я шла, я увидела клочки твоей магии, это всегда очень заметно.
— То есть, ты видишь, где живет колдун? — Эм удивленно воззрился на девочку.
— Нет, вижу только темную магию. Светлая — для меня родная. А чужеродную легко вычислить, ворлоки оставляют много следов…
Эм пожал плечами.
— Ладно. А как этого избежать?
— Никак, просто старайся творить поменьше колдовства. Остаточная энергия рассасывается через пару дней. Но вокруг твоего дома ее сейчас полным-полно.
— Учту на будущее, — Эм уселся напротив гостьи и пододвинул ей чай и печенье. — Я уже делаю успехи, по сравнению с тем, когда я только начинал, меня еще можно назвать стабильным…
Райли кивнула, хотя взгляд ее все еще оставался отрешенным.
— Волнуешься за него? — Эмбер прищурился, опуская взгляд на чашку.
— Ты себе не представляешь, — Райли печально вытащила из пачки одно печенье и, повертев его, положила обратно. — Я буквально чувствую его боль. Мики никогда не был таким разбитым, как в последние дни.
— Я не могу ничем помочь, Райли. Он не подпускает меня к себе и отбивает все мои звонки, — развел руками Эм. — Но он сильный парень. Не станет делать глупости. Я до сих пор помню, как у него умерла бабушка, мы с ним тогда учились в пятом классе… Он был единственным, кто не проронил ни слезинки и просто молча пережил все это.
— Возможно, он держался слишком долго. Но мне хотелось верить, что ты прав. Ко мне от него идут очень странные вибрации, — девочка уныло положила подбородок на стол. — Как будто это он… А как будто и другой человек. Как ты, когда ты начал меняться. Просто у него это менее значительно.
Эм не мог выразить в словах, как он понимал это. Он мог сказать то же самое о самом себе. Как будто он… А как будто и другой человек. Наверное, в этом и был смысл движения по жизни. В переменах, которые не всегда легко принять и понять.
Он положил руку на плечо Райли.
— Не заморачивайся. Нам всем сейчас нелегко. Просто будь с ним рядом, когда ему потребуется. Он это оценит… Пойдем. Хочешь, я тебе покажу менее удачные ледяные эксперименты?
С этими словами он утянул подругу за собой, чтобы продемонстрировать свои страшные магические потуги.
***
Признаться, слова Райли не принесли утешения, так что все дни до Рождества Эм слонялся нервный и мучился идиотскими мыслями из серии «придет ли матери в голову снова собирать полный дом друзей и родственников?», «куда девать следы магического творчества в таком случае?» и, что было самым непонятным, «какого хрена пропал Данте, и нужно ли было что-то придумывать ему в подарок на Рождество?».
Эм готов был залезть на стену от безделья. К празднику вопросы и желание их разрешить перевесили инстинкт самосохранения и логику, так что парень, помешкав немного в дверях, все же решил дойти до коттеджа ворлоков, чтобы убедиться, что Дан не повесился от горя после произошедшего в спальне очередного поцелуя.
Эм ощущал самой кожей, что им стоит поговорить, а потому замотался шарфом и вышел наружу, несмотря на крупицы острого снега, бьющего прямо в лицо.
***
В доме колдунов царил полнейший беспредел и гогот. Праздничный дух светлого Рождества, распространившийся в городке, был зверски убит в этом месте.
Во-первых, Элай и Дагон устроили магическое побоище на кухне, разукрасив все помещение объедками, желтками яиц и нутром взорванного холодильника. Получилось это не специально — просто братья не поделили плиту и книгу рецептов, а в дальнейшем все вылилось в холодную войну, зацепившую прихожую и клочок лестницы. Братья не разговаривали друг с другом и предпочитали находиться в разных концах дома, злобно бурча под нос всяческие ругательства на родном венгерском.
Во-вторых, Данте не хотел принимать участия в веселье. Он тяжело отходил на диване от чертовского похмелья и корчился, накрыв голову подушкой, чем выводил из себя и без того злого Мэла. Марлоу настаивал на том, чтобы вместо гирлянды развесить над камином трупы кошек, связанных между собой хвостами, и просил у друга телекинетической помощи, но на свои благородные старания получал лишь молчаливый отказ.
— Данте, сука, вставай! Быстро подвесь их, и дело с концом. Это кровавое пятно не отмывается от стен и надо его прикрыть! Ты настаивал на жизни в коттедже? Ты и украшай!
— Мэл, отстань от меня. Я не в настроении сегодня отмечать. Я в настроении блевать… — глухо отозвался Дантаниэл из-под подушки.
Он был сам не свой и до праздника ему не было никакого дела.
Разозленный Мэл с глухим шлепком сбросил кошек на пол и отправился убивать Данте мануально. Этот депрессняк начал порядком бесить его.
— А я сказал вставай! Что с тобой такое в последние дни? Ты же любишь семейные праздники. Мы твоя семья. Так отметь с нами! — Марлоу толкнул ногой диван настолько сильно, что тот отъехал на несколько метров, а Данте скатился с него и загремел на пол вместе с подушкой.
Элай опасливо покосился на двух друзей. Дело снова запахло дракой. Они все просидели взаперти слишком долго, и Мэлу явно не хватало пространства для выплеска эмоций.
— ОТСТАНЬ! — рявкнул Данте так громогласно, что у него самого заложило уши. — Я не лезу к тебе и прошу просто оставить меня в покое!
Глаза огненного ворлока сузились.
— А я в настроении поговорить. Давай же, Данте! Ты мой лучший друг, кто, как не ты, скрасит мой досуг!
Лучший друг оскалился. Ему не понадобилось много времени, чтобы выйти из себя, и уже через секунду он почувствовал, как теряет контроль. Парень едва успел сдернуть через голову майку, прежде чем его тело увеличилось в размерах.
Огромный волк стрелой метнулся к Мэлу, который тоже довольно быстро превратился в свою животную сущность. Они клубком покатились по комнате, кусаясь и рыча, пока Данте не очутился под пантерой: Мэл был успешнее за счет нормального состояния здоровья. Он подождал обратного превращения Данте в человека, и хотя тот бился и рвался, его разбитое хмельное тело все равно не позволяло сражаться бодро.
— Оставь меня, Мэл, — тихо выдохнул черноволосый парень. — Мне правда хреново.
— Тебе хреново потому, что ты пил все эти дни, как насосная станция, — Мэл безжалостно прижимал его к полу. — Но я, кажется, знаю хорошее универсальное лекарство.
Почувствовав его намек, твердо упирающийся в пах, Данте отвернулся. Он согласился бы без промедления, в любое другое время, но только не в момент, когда мир переворачивался для него с ног на голову.
— Мэл, не хочу. Оставь меня в покое, — глаза его немо изучали доски ламинатного покрытия. — Меня тошнит, а ты мотаешь меня, как перед полетом в космос. Это все кончится очень плачевно.
Он столкнул друга с себя и поднялся. Его черные волосы слиплись от жара. Стащив со стола сигареты, Дан взял с дивана плед и замотал им бедра.
Марлоу свирепо смотрел на него с пола. Рождество и День Толерантности к Душевнобольным были в его понятии разными праздниками. Он рыкнул и отжался, поднимаясь на ноги. В его планы входило немедленно продолжить веселье, только вот его благородные стремления были скорректированы.
— Да вы что, издеваетесь?! — Дантаниэл внезапно застыл у двери, как статуя. — Только его здесь не хватало…
Он уловил легкий дух человека, движущегося в их направлении. От сумбурности мыслей Эма черноволосому ворлоку захотелось лезть на стену. Он готов был сейчас видеть кого угодно, но только не своего апрентиса.
В голове блондина была какая-то каша. Там в беспорядке вертелись слова «подарок», «что я ему скажу», «может, не надо?» и еще какая-то околесица. Данте попытался мысленно послать ему пучок ледяных ужасов, чтобы развернуть парня к дому, но силы отказывались слушаться. Волк в панике таращился в окно.
Мрак и кошмар последних дней его жизни плыл в их сторону.
Мэл тоже заметил незваного гостя и от такого счастья даже прекратил раздуваться и беситься. У него появилась новая мысль.
Раздался стук в дверь. Элай разумно исчез на второй этаж, чтобы не видеть того, как озверевший от скуки Марлоу рвет на части этого светловолосого мальчика; они с Дагоном сошлись во мнении, что уже начали к нему привыкать.
— Чего тебе? — зло рыкнул Дантаниэл, рывком распахивая дверь и впуская холодный воздух с улицы.
Его желудок тут же скрутился в нервный комок. Эмбер был такой чертовски хорошенький в своем огромном шарфе и сдвинутой набекрень шапке, что захотелось взвыть и вцепиться себе зубами в руку. Все эти дни Дан пытался выгнать из своего рта привкус мальчишки, заполоскать алкоголем воспоминание о его сладком дыхании. Он был весьма разочарован тем фактом, что это получалось лишь наполовину.
— Я тоже рад тебя видеть, Дан, — яркие глаза Эмбера смущенно опустились. — Просто зашел спросить, как ты.
— Я нормально, — придерживая плед и стараясь закрыть своим телом вид на раздрай в комнате, Данте подался чуть вперед. — Но ты не вовремя. Уходи.
Эмбер пожал плечами.
— Понятно, — его взгляд скользнул по смуглой груди и низко сползающей ткани единственного покрова Данте. — Похоже, ты не один. Но я не собирался задерживаться надолго, в любом случае.
Дантаниэл почувствовал его смятение. Эм закопошился и достал из кармана своей куртки маленькую коробочку.
— Я только хотел дать тебе это.
— Что это? — Ворлок подозрительно посмотрел на яркую обертку.
— Что-то типа… не знаю, сегодня Рождество, и я подумал, что даже ты должен получить подарок… — неловко закончил парень и опустил нос в шарф. — Осторожно, оно может разбиться.
