сообщить о нарушении
Текущая страница: 165 (всего у книги 185 страниц)
— Ты опять трахался с ним, да? И опять собираешься принять его сторону, а не мою!
— Ну, трахаюсь я всегда, — тут же начал сруливать в кусты Данте. — Что тебя тут удивляет...
Мэл продолжал глазеть на него так, словно перед ним сидел не Дан, а кто-то другой.
— Дан, ты что? Лег под мальчишку? — наконец распознал новое молчание Мэл.
— Не такой уж он и мальчишка, — тихо пробубнил Данте и опустил взгляд. — И потом, откуда у тебя такие выводы, ты же не думаешь, что я...
В комнате повисла тишина. Мэл оборвал лучшего друга одним взглядом. Эмберу захотелось самоуничтожиться, уйти куда-нибудь, где гадючий взгляд зеленых глаз не будет прожигать в нем такие дыры. Он не был в курсе тонкостей отношений Мэла и Данте, скорее всего, эти двое и сами иногда путались в них, но сейчас Эм понял, что ему лучше покинуть комнату. Они наговорили достаточно, Данте мог сам уладить ситуацию отсюда. Наверное.
—Я оставлю вас. Кажется, Мэлу уже достаточно хорошо, — Эм похлопал Данте по плечу, отчего тот резко обернулся.
— Куда?
— Никуда. Пойду телевизор посмотрю. Ругайтесь.
С этими словами Эм тихо вышел и закрыл за собой дверь, а Дан с тяжким вздохом посмотрел на своего создателя.
— Мэл, ну только не начинай...
— А чего не начинать. Ты знаешь все и сам. «Мэл, я никогда не выберу между тобой и ним». «Мэл, он так же важен для меня». Мэл, Мэл, Мэл... Ты посмотри до чего ты докатился, Дан! Ты ложишься под человека!
— Он уже не человек. Он очень мощный ворлок. Поверь мне, я видел, как он колдовал над твоим телом! Это было просто потрясающе, у меня мурашки пошли по коже...
— Он человек, черт подери! Никогда не видел более нежной ромашки, на которую по случайности попали пылинки магии! — рявкнул Марлоу, сжимая кулак.
— Он особенный. И между прочим, он все же залатал тебя, Мэл. Ты про это забыл? После этого он очень долго приходил в себя.
Марлоу гордо фыркнул и сложил руки на груди.
— Повезло, что вообще пришел!
— Он знал, что делал, — в тоне Данте скользнула нотка уверенности. — Ты злишься, потому что теперь ты будешь зависеть от него...
— Я и так завишу от него! Мало того, что он живет там, где живу я, мало того, что он спит с моим... с тобой! Мало того, что он знает единственную магию, которая способна вернуть мне мое тело. Теперь ты еще хочешь, чтобы я пошел на компромисс с людьми. Пошел ты в задницу, Баррингтон!
Данте устало протер веки.
— Я знал, что с тобой будет непросто. Я тебе расскажу кое-что. Точнее, покажу. Пока ты спал, ты пропустил одну вещь. Может, это и не самая удачная мысль рассказывать тебе об этом. Но мне кажется, ты поймешь.
С этими словами Дан привычно отвел рваную челку. Мэл злобно посмотрел на него, не собираясь идти ни на какие компромиссы, но Данте поймал его за руку.
— Посмотри на меня. Это важно...
========== Глава 12. Первый раз ==========
В алом омуте закружились образы. Дан пододвинулся к Мэлу ближе, мягко касаясь его щеки. Мэл все еще сурово дышал, но, впрочем, тут же обратил внимание на то, что показывал ему Дан. Его не мог не заинтересовать такой странный выбор.
Он увидел переулок, стекающую по ступенькам кровь, толпу людей, теснящую к стене одинокую черную фигуру. Затем сеть с амулетами, и вот уже ворлок бьется под ней, как раненое животное, кусая веревки.
Марлоу не досмотрел до конца, он схватил Данте за плечи, мощно встряхивая его и прерывая кинопоказ.
— На тебя напали? — теперь Мэл уже совсем не выглядел злым. — Они посмели тронуть тебя?
— Марлоу...
— Отвечай!
— Я в порядке, не психуй. Эмбер выручил меня. Если бы не он... — Данте не завершил эту фразу, пожимая плечами.
Марлоу запустил пальцы в темные вихры.
— Чего сразу не сказал?
— Я пытался. Мы о другом говорили, но это напрямую относится к предмету разговора.
— Сукин сын. Шлялся один по улицам! — продолжал кипятиться Мэл.
— У меня оправдание. Я хотел найти тебе лекарство!
— Ты хотел проблем на свой зад. Ведь знаешь же, нельзя ходить сейчас одному!
— Я знаю, Мэл, поверь мне, — Данте подался вперед, обхватывая его лицо двумя ладонями. — Я знаю. Но я не хотел, чтобы ты умер. Хотел сделать хоть что-нибудь. Помочь тебе травами или хоть чем-то!
Марлоу свирепо дышал. Его грудь опускалась и поднималась в лихорадочной мелкой тряске.
— Ты поможешь если прекратишь играть на моих нервах. Лучшей помощи от тебя я не жду!
Данте улыбнулся, прикладываясь лбом ко лбу друга. Он провел кончиками пальцев по его волосам.
— Ну я же в порядке?
— Чисто по случайности. Тебя ни на секунду нельзя оставлять одного!
— Не оставляй. Никогда не оставляй, — Данте невесомо поцеловал его в нижнюю губу.
Мэл слегка приобнял его, замыкая руки в замок за его спиной.
— Знаешь что, Мэл? — тем временем продолжал мурлыкать Данте, пока Марлоу молчал. По его напряжению волчий ворлок понял, что его внимательно слушают.
— Я думаю, Эмбер в чем-то прав. Ты так не считаешь?
— Когда я признаю, что Эмбер прав, этот мир перестанет существовать, — огрызнулся в ответ непокорный Мэл.
— Брось Марлоу. Ты ругаешься на него чисто из принципа. Я знаю, что ты уже давно не ненавидишь его, как хочешь это показывать.
— Я оставлю при себе свои мысли.
— Он хочет установить мир с людьми. В этом ведь нет ничего плохого?
— О чем ты говоришь? Конечно, есть!
— Мэл?
— Что?
— Почему ты такой упрямый?
— Потому что. Этот вопрос не обсуждается. Мириться с людишками! И что ты предлагаешь? Жить по их правилам?
— Я еще и сам не знаю, до чего мы дойдем, — Данте подполз ближе к другу, откидывая его на лопатки. — Ты даже не хочешь попытаться?
— Конечно, нет. Мое решение окончательное и бесповоротное.
Данте хмыкнул. Он и сам не знал, стоило ли ему защищать точку зрения Эмбера так рьяно, но, по крайней мере, они оба заронили в душу Мэла сомнение. Марлоу смотрел на Данте исподлобья, разозленный тем фактом, что Дан снова нашел способ, как попасть в неприятности. На этом моменте лучший друг пополз по груди Мэла и остановился у его шеи. Он покрывал приятными касаниями его кожу.
— М-э-эл?
— Дан, что бы ты не задумал, я сейчас совершенно не в том состоянии, чтобы дергаться. У меня все тело болит.
— Я не собираюсь делать ничего с твоим телом, Мэл, — Дан вытянулся над ним на руках. — Я тут подумал вдруг. Мне кажется, я смогу тебя убедить. Хочешь?
— Нет, не хочу, — измученно отвернулся Марлоу. — Отстаньте от меня оба! И ты, и твой резвый детеныш!
— Это нереально. Ты ведь знаешь, что никуда ты от нас не денешься.
Дан подтянул Мэла к себе, окончательно укладывая его в горизонтальное положение. Тот тяжело дышал. Он был все еще слаб и не мог отбиваться так сильно, как обычно.
— Ну что пристал?
— Мэл. А ты помнишь, как ты трахнул меня в первый раз? — вдруг спросил Данте, поднимая голову.
— Нет, я не помню. Святое не трогай! — тут же почуял неладное Марлоу, начиная вертеться еще усерднее.
Дан легко засмеялся. Он иногда вспоминал это для Мэла, радуясь, что его волшебный глаз мог погружать человека в воспоминание целиком. Даже Марлоу, устойчивого к магии своего апрентиса.
— Я заставлю тебя как следует вспотеть...
С этими словами Данте набросился на лучшего друга и прижал его к подушке...
Англия 18... год.
— Куда вы смотрите, преподобный? — раздался откуда-то издали шуршащий голос, выведший Дантаниэла Баррингота из глубоких размышлений.
Обернувшись в сторону дверей, бывший священник посмотрел на вошедшего. Прошло много дней с тех пор, как виселичная петля положила конец его смертной жизни, и Дантаниэл был не уверен, что он до конца понимает, что происходит. Он даже не выходил из своих мыслей, не говоря уже о том, чтобы покинуть пределы тесной комнатушки Марлоу. Все это время юноша стоял у окна в тесном и жутком пространстве и смотрел, как проходят дни.
— Не называйте меня преподобным, Мэл, я больше не имею права называться им. Теперь я не более, чем плоть, лишенная всего духовного, всего, что давало мне право называться человеком.
Марлоу сделал несколько шагов и встал рядом с другом, чуть изогнув губы в легкой улыбке.
— Что вы говорите, Данте. Души в вас больше, чем во многих из тех, кого я знаю.
— Все это лишь иллюзия, — Данте сделал неопределенный знак рукой. Казалось, он не хотел даже говорить. Так они с Марлоу и стояли, глядя на сияющий за распахнутыми окнами серебристый свет восходящей луны.
— Это не иллюзия. Поймете со временем. У времени теперь нет над нами абсолютно никакой власти, — сквозь зарешеченное окно темноволосого ворлока окатила волна прохладного ночного воздуха. — Вы же не хотите, чтобы мы сдались, Дантаниэл?
— Вы же не хотите, чтобы мы сдались, — эхом отозвался Дантаниэл. Было что-то в этих словах. Что-то, что оставило в душе странный осадок.
— Здесь, у меня дома, мы в полной безопасности и легко можем укрыться и творить множество заклинаний. Я помогу вам узнать все, что знаю сам, — Марлоу похлопал приятеля по плечу, отчего тот вдруг вздрогнул и отшатнулся, словно укушенный ядовитым пауком.
Мэл непонимающе взглянул на него. Одну секунду бывший преподобный, казалось, был в полном замешательстве. Он пристально вглядывался в своего товарища, но выражение его лица не смягчалось. Оно оставалось болезненным и сосредоточенным. Марлоу в непонимании старался выяснить, что именно он сделал или сказал не так. Он отчетливо слышал импульсы, исходящие от его апрентиса. Дантаниэл вытер со лба капли пота.
— Со мной что-то не так, Марлоу. Мое тело... словно не принадлежит мне... В каком-то новом, ином смысле.
Мэлу показалось, что пульсация ослабла, хотя и не прекратилась совсем. Она продолжалась, словно Дантаниэл находился во взволнованном состоянии.
— Если это из-за первой крови, которую вам пришлось испить целой чашей...
— Нет, Мэл. Дело не в этом, — Данте словно не слышал его ответа, в его восприятии он больше походил на глухое жужжание. — Я... Я почему-то больше не чувствую себя комфортно рядом...
Мэл выгнул бровь, ожидая продолжения.
— Рядом с вами.
Данте уничтоженно опустил ресницы. Ему не было так сложно находиться рядом с Марлоу раньше, но теперь, по какой–то причине, он мог едва даже взглянуть на старого приятеля. Его зеленые глаза казались Данте ненормально пронзительными, а лицо со шрамом выглядело слишком бледным и резким в свете луны. Да еще этот сводящий с ума запах... Данте отдал бы довольно много, чтобы подойти к Марлоу и уткнуться ему в шею, ощутить, какова его кожа на вкус. Чернокнижник смотрел на своего теряющего краску товарища. Он все понял.
— Вас начинает тянуть ко мне, Дантаниэл. Не стыдитесь этого чувства.
— Я... Нет, дело не в этом.
— Дело в этом. Это побочный эффект от заклинания. Тот, кто дает вам свою кровь, всегда будет вызывать в вас интерес, во всех смыслах этого слова, если вы понимаете, о чем я.
Данте понимал. К сожалению, слишком сильно, чтобы это отрицать.
— Я... Я справлюсь с этим. Простите, — он отвернулся и отошел в дальний угол, туда где заботливый Марлоу расстелил для него на полу несколько покрывал и положил одну подушку.
В тесной лаборатории стояла всего одна кровать, на которой спал сам хозяин. Некоторое время Мэл изучал спину товарища, а затем покачал головой. Ему было известно, что побороть сексуальное желание к создателю очень трудно, и для этого Дантаниэлу придется приковать себя цепями к стене и ждать, пока пройдут спазмы, которые затем все равно станут слишком сильными, чтобы с ними бороться. Сам Марлоу иногда тоже страдал от тяги к своему создателю, но для него это немного облегчалось тем, что тот отсутствовал в пределах видимости. Мэл знал много способов, как снять напряжение, но искренне сочувствовал Дантаниэлу, который пока не понимал ничего из того, что творилось с его телом.
К ночи следующего дня стало лишь хуже. Данте так и сидел на своей постели, не снимая одежду и боясь даже пошевелиться. Он иногда поднимался, чтобы пройтись по комнате, но затем снова возвращался в прежнее положение и ложился, как пес, поджимая под себя руки и то и дело вытирая пот со лба. Его ломало. Ломка казалась настолько сильной, что преподобному приходилось сжимать зубы до скрипа, чтобы не исторгнуть отчаянный стон. Он был готов завывать от бессилья и стыда: ведь собственное тело восстало против него. Он часто дышал, чувствуя себя совершенно вымотанным и усталым, едва не впадая в отчаяние. Это его смущало. Прежде он никогда не знал, что такое растерянность, что такое чувство невозможности сбежать от собственных желаний. Такие эмоции были свойственны другим, но не ему. Он всегда боролся, при любых обстоятельствах и несмотря ни на что. Всегда! Гнев и усталость заставили его вновь вспомнить об Адаме, обо всех потерях в его жизни. Он был далеким от них теперь. Но если собственное тело не жило, почему так туго скручивалось что-то в паху, и почему так жгло нервы?
Мэл все это время сидел в противоположном углу комнаты. Он смотрел на маленький огонек в печи, иногда оборачивался и видел, как его товарищ корчится в агонии, и также не находил себе места. Давить на Данте он не мог, только смотрел на его истончившееся за последние дни лицо и гадал, сколько пройдет времени прежде, чем между ним и его апрентисом лопнет этот волосок слабого отчуждения и попыток спрятаться за хрупкую веру в то что все как-нибудь пройдет само собой. К своему величайшему стыду и ужасу, Мэл чувствовал, что и его начинает накрывать тяга к черноволосому юноше, гораздо более сильная, чем та, что он испытывал прежде. Чувство Данте не было односторонним, и Марлоу боялся признаться себе в этом. Но еще больше он боялся того факта, что принципы не позволят Данте сделать хотя бы один шаг в сторону своего невольного спутника по вечности. Мэл и Дан всегда оставались неплохими приятелями, но сейчас их отношения должны были стать либо еще глубже, либо разрушиться окончательно.
В ту ночь Мэл плохо спал. Перед тем, как сон поглотил его, он долго ворочался, отчего кровать под ним скрипела, как проклятая. В колбах на столе переливалась демоническая зеленая жидкость, освещающая комнатушку слабым светом. В его паху, наливаясь каменной твердостью, тяжелело проклятие. Он крепко зажмурился, отворачиваясь к стене, но и это не помогало. Существовать на одной территории с Дантаниэлом и для него стало похоже на особо изощренную пытку. Мэл сел, чтобы немного поменять положение и вдруг вздрогнул, увидев, что над его постелью белеет чье-то лицо. Словно призрак, бывший преподобный вырос рядом, мягко выплывая из темноты.
Мэл приоткрыл рот, чтобы спросить что-то, но с его губ не слетело ни звука. Дантаниэл стоял, плотно сжав кулаки. Словно высеченное из мрамора изваяние, он возвышался над постелью друга, который едва дышал.
— Я могу помочь вам, преподобный? — тихо спросил Мэл, впрочем, и так зная ответ.
Вместо слов Данте принялся стаскивать с себя рубашку. Его дрожащие пальцы потянулись к завязочкам на груди, после чего он проворно стянул одежду через голову и сбросил ее на пол. За ней последовали штаны.
Мэл с обречением и ужасом следил за его жестами. Данте напоминал ведомую марионетку, за которую кто-то совершал все действия. Хотел ли он того, что творил? Преподобный сел на постель отодвигая одеяло. Марлоу же так и лежал, застыв в своей неуверенности.
— Я хочу попробовать ваше тело на вкус, Мэл. Я не могу. Эта жажда мучает меня хуже самой жуткой пытки.
— Вы уверены? Дантаниэл, вы можете совершить очень большую ошибку...
Мысли и чувства парализовали священника. Он не хотел слушать доводов собственного разума сейчас.
— Мэл, пожалуйста, побудьте со мной. Я не могу оставаться один.
Мэл подвинулся, позволяя обнаженному телу скользнуть под одеяло. Он и сам не хотел останавливаться. Рука Дантаниэла нашарила в темноте его твердый орган. Мэл стиснул зубы, чтобы не заскулить.
— Вы тоже этого хотите. Я чувствую это.
— Я... просто не хочу давить на тебя... — не выдержав, Мэл выгнулся в ласкающей его руке, слегка касаясь Дантаниэла бердами. — Что же ты делаешь...
Данте услышал его срывающуюся интонацию.
— Ты хочешь меня? Скажи мне, что нет, и я уйду.
— Хочу... — сжимая зубы, выдал Мэл прежде, чем слова родились в его голове. — Не меньше, чем ты. Я не могу не хотеть, ведь заклинание связи притягивает нас лишь плотнее с каждым днем.
