сообщить о нарушении
Текущая страница: 184 (всего у книги 185 страниц)
Все поселение отражало натуру его предводителя. Вкусив сладкий плод своего нового положения, Марлоу строго-настрого запретил всем яркие цвета, бабочек и растения. Он лично патрулировал пока еще крошечное поселение, проверяя, чтобы никто даже не думал о том, чтобы выращивать хризантемы и другие цветы, кроме аконита, волчеягодника и пиериса*, а также не добавлял в декор домов ничего, кроме черных, коричневых и мрачно-серых оттенков.
____________________
* Все это ядовито, естественно
Он говорил на это: «Вы хотели видеть меня в качестве вашего предводителя? Любуйтесь!»
Вот Эм и любовался, медленно жуя травинку и думая, увидит ли он солнечный свет в ближайшие месяцы, пока у Мэла не пройдет его период вечно плохого настроения. Конечно, над поселком иногда расступались облака, в дни, когда Данте с таинственным видом убегал в направлении дома Марлоу, а потом возвращался оттуда вымотанный и усталый как пес. Конечно, хорошее настроение ворлоков было крайней редкостью в последнее время, но Дан делал все, что он мог, чтобы Мэл и Эмбер не утонули окончательно в своем унынии.
Эм немного отвлекся от созерцания пейзажа, когда кто-то похлопал его по плечу.
— Можно к тебе?
Подняв глаза, молодой человек увидел Элая и Дагона, которые улыбались, засунув руки в карманы курток.
— А, это вы, ребят, — Эм улыбнулся им в ответ, немного подвигаясь и давая братьям место, чтобы те сели. — Почти не вижу вас в последнее время. Куда вы подевались?
— Мы осмысляли свое новое существование, — Дагон мечтательно улыбнулся. — Нам было чем заняться, построить свой дом, побыть вдвоем.
Эмбер понимающе склонил голову.
— Я рад, что вы в порядке, парни. Серьезно. Без вас этот мир был бы каким-то... Не знаю, не таким. Я бы скучал без вас.
— Это все благодаря тебе, Эмбер, — Дагон пристально смотрел за горизонт. — Я сказал тогда тебе, что не рад, что ты вмешался. Но это не так. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что ляпнул сгоряча...
— Все в порядке. Не извиняйся. Я понимаю, почему ты это сказал, — Эм помотал головой.
— Я думал, что потерял своего брата. На самом деле, — Дагон стиснул руку Элая, ту, что была в перчатке. — Каким-то образом ты умудрился оживить не только меня, но и его, запустив оба наших сердца. Это самое невероятное, что я видел, Эмбер. Тебе ни в коем случае не надо забывать о том, кто ты и где твое настоящее призвание. Не зарывай в себе эту способность!
Эм стушевался, быстро пряча глаза. Это не укрылось от внимательного взгляда Элая.
— Ты ведь практикуешь некромантию, да, Эм? — предположил он.
— Есть такое дело. Те потроха, что они поставляют нам позволяют немного поэкспериментировать.
— И как твои успехи? — братья заинтересованно надвинулись на него.
Эм сунул руку за спину и достал из стоящей рядом с собой корзинки нечто, завернутое в ткань.
— Я не хотел показывать это вам раньше времени, парни... — Эмбер развернул извлеченную из корзины вещицу. — Но пока все были безумно заняты с постройками и разбором полетов, я попросил Кима об одной услуге. Вы же знаете, что он приходил навестить меня?
Элай и Дагон внимательно слушали, переглядываясь друг с другом.
— Он имеет доступ к нашему поселку. До этого он наведался по адресам, которые я дал ему. И достал вот это...
В руках Эма появилась до боли знакомая братьям замороженная кисть. Эмбер не стал рассказывать, сколько проклятий он услышал от Кима, который только на тот момент понял всю глубину новой натуры бывшего друга. Бледный приятель передал Эмберу контейнер с конечностью и некоторые нужные вещи, в том числе книгу Сальтарена, и попросил больше никогда не обращаться с такими просьбами, хотя Эмбер и знал, что он не серьезно.
Лед почти стаял. Рука Элая выглядела не как новая, но Эмбер знал, что после того, что он сделал в лесу, этот трюк точно сработает.
— Дай мне руку, — осторожно попросил он, надеясь, что Элай и Дагон не убьют его прямо сейчас, если надежды не оправдаются.
— Ты собираешься... — в глазах Дагона отразился страх.
— Я смог подлатать Мэла, парни, а это была задачка не из легких. Книга Сальтарена дала мне многие ответы на вопросы о жизни после жизни. И кажется, я знаю, что сделать с этим.
— Если ты прирастишь мне ее обратно, Эмбер, я буду вечно у тебя в долгу, — губа Элая чуть дрогнула.
Эмбер осторожно размотал его перчатку. Собравшись с духом, он приставил мертвую плоть к живой. Они не стыковались на сто процентов, потому что запястье Элая сформировало рубец, однако Эм предусмотрел и этот вариант.
— Потерпишь? Мне придется ее пришить.
—Я не боюсь боли, — храбро отозвался ворлок. — После того, через что мы все прошли, это лишь укол булавки.
Прошло пятнадцать минут, прежде чем Эмбер склонился и перегрыз хирургическую нить. Теперь на месте перчатки болталась просто мертвая плоть.
— Момент истины. Пожелайте мне удачи, ребят.
— Удачи, — нервно произнес Дагон.
И тогда Эмбер зашептал. Он вложил в свое заклинание всю силу и все знания, которые получил, а так же воспоминания о том, как Дагон и Элай стояли на его стороне, воспоминания об их дружбе и смерти. Голубые искры вылетали из-под пальцев молодого человека, соединяя краешки кожи кисти и запястья водного ворлока. Магия обволакивала его руку, а через пару минут, Эм прошептал те же самые слова, которым учила его Маргарет.
— Изменишься, — изрек Эмбер на латыни, заканчивая обряд.
Когда схлынули магические искры, Элай открыл глаза. На его нижние веки навернулись слезы. Его рука — совсем, как та, которую он потерял в магической стычке около пяти лет назад снова была на месте. Он экспериментально сжал кулак. Пошевелил пальцами. А затем крикнул:
— Я... Я могу летать!
Его одежда бесформенным комом упала на траву. C диким криком коршун сорвался с земли и стрелой взмыл в серое небо, которое снова с радостью приняло птичьего ворлока в свои объятия. Дагон приставил руку к глазам, чтобы хотя бы с земли полюбоваться на своего обезумевшего брата. Эмбер засмеялся.
— Сработало! Дагон, сработало! Моя магия может лечить людей. Она может...
Он не договорил. Темная комета сбила мальчишку на землю, и он покатился по траве, прижимаемый к ней чем-то тяжелым.
— Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо тебе, Эмбер! — кричал Элай, превращаясь из птицы обратно в человека. Он обнимал своего светловолосого друга под смех Дагона, который знал, что после такого подарка Элай будет просто неописуемо счастлив.
— Я очень рад, что у тебя все хорошо. Но ты не мог бы слезть с моего апрентиса? Вы и так слишком много времени проводите вместе, я начинаю ревновать, — со стороны деревьев к ним приближался Данте.
Эм пожал новую руку Элая, со смехом сталкивая его с себя. Данте встал рядом с друзьями, пряча улыбку за напускным слишком суровым выражением лица.
— Я так счастлив за тебя, — Дагон взъерошил светлую шевелюру своего брата.
— Мы пойдем, ребят! Мне надо... Мне столько всего надо сделать после того, как я снова могу... Я могу строить! Я могу теперь сам застегивать пуговицы!
— Да валите уже. Знаю я, что совсем не пуговицами вы собрались заниматься, — продолжал смеяться Эм.
Лис и коршун превратились в свои животные сущности. Их спуск с горы и отдаленно не напоминал грациозный и изящный полет, теряя перья, Элай катился вниз, а вместе с ним, лая как лисица, падал Дагон. Они скрылись в густом кустарнике у подножия холма в два счета, оставив Эмбера и Данте одних в обществе друг друга.
Эм положил иглу и нить. На его глаза отчего-то навернулись слезы, и он быстро стер их большим пальцем, дела вид, что ему что-то попало в глаз.
Данте сел рядом, внимательно рассматривая светлую челку Эмбера, его плечи под широкой клетчатой рубашкой и его руки, которые могли творить поистине невероятные чудеса. Поняв, что на него смотрят, Эмбер поднял взгляд.
— Я нашел себе новое призвание, — молодой человек фыркнул. — Я могу быть врачом здесь. Теперь, когда мы обречены жить в замкнутом пространстве с десятками таких же изгоев, моя врачебная страсть может быть полезной, ты так не думаешь?
— Ты невероятный парень, Эмбер.
Эм удивленно поднял взгляд. Данте смотрел на него мягкими, светящимися глазами. Душа молодого человека ушла в пятки, потому что этот взгляд буквально пронзал его насквозь. Эм ощутил себя маленькой соринкой, которую смыло волной теплоты, крошечным островом, вокруг которого бушуют волны. Он часто заморгал, теряясь в словах, которые роились в его голове подобно разлетевшемуся осиному рою.
— Я... самый обычный, Дан. Просто человек. Который живет в странное время и встречается со странными людьми.
— Ты какой угодно, только не обычный. Посмотри, каким ты стал. Сильным, храбрым. Готовым постоять за себя и за всех, кто тебе дорог.
— Это... преимущества моего образования. Я ведь всегда был в ответе за всех. А вообще, не думал, Дан, что ты будешь ценить в людях именно это.
— Значит, ты изменил меня. Я до сих пор помню день, когда увидел тебя. Сейчас я не могу представить, что бы случилось, если бы я не зашел в то кафе и мы бы с тобой никогда не встретились. Меня словно молнией тогда прошило. Я просто понял — ты должен быть моим. Безо всяких вариантов.
— Не рассказывай мне, я был там. Я отлично помню наше с тобой первое знакомство. Ты был ужасной задницей.
— И ты. Апрентиса хуже тебя я и представить себе не мог.
— А сейчас? — Эмбер затих, впрочем, и так зная, что он услышит на это в ответ.
— А сейчас я уже не знаю, чем была бы моя жизнь без тебя. Ты — все, что есть самого светлого во мне, Эм. И я люблю тебя до самой глубины своей несуществующей души.
Эм потянулся к Данте, с единственным намерением, заставить его замолчать и потратить время на что-то более стоящее. Дан обхватил молодого человека и стиснул его в своих руках, чтобы оставить его навечно в своих объятиях и вдыхать его невероятный, перемешанный с человеческим, кошачий запах, срывать с его губ теплое дыхание и его поцелуи, которые были такими горячими именно с этим мальчиком.
Эм толкнул своего создателя, и они покатились вниз, вниз с холма, по высокой траве, скрываясь с глаз всего мира, который сейчас ненадолго потерял их из виду.
— Ты хочешь избежать покраски дома, так и скажи? — Эм оторвался от своего создателя, заглядывая в его лучистые щенячьи глаза.
— Хочу. Потому что Мэл тоже обязал меня помогать ему. Ты не будешь против, если я помогу покрасить его дом в первой половине дня, а тебе во второй?
— Я так и знал. Вот она твоя любовь, — притворно рассердился Эмбер.
— Это не изменит того факта, что я все же считаю тебя бесценным приобретением всей моей жизни.
— Подлиза.
— Я говорю правду!
Эм отвел его волосы, сжимая в ладонях его лицо. Он знал, что Данте не станет обманывать его.
— Как дела у Марлоу? Когда он закончит ненавидеть весь мир?
— Никогда. Он же Марлоу. Он крайне занят сейчас. Сегодня прибыла еще одна партия ворлоков, которые прятались в горах Шотландии. Он воспитывает их своими радикальными методами. Плюс ко всему, хантеры доставляют ему немало хлопот.
— Каких хлопот? — Эм изумленно поднял брови. — Я думал, они так и висят на кресте в дальнем конце поселения. Какие хлопоты могут доставлять эти несчастные наполовину трупы?
— Марлоу не может отлучаться и глумиться им в лицо так часто, как ему хотелось бы. И этим они его раздражают.
Эмбер закатил глаза.
— Он сам велел поставить их там.
Отсюда, к счастью, было не видно дальнюю сторону деревни, но Эм прекрасно знал, что теперь там, за дальней линией, возвышались три огромных креста, оплетенных амулетами и веточками, лишающими магии. На них растянулись три фигуры. Когда хантеры поняли, что проиграли битву, они даже не сопротивлялись. Они были вынуждены провести вечность, запертые с ворлоками, и знали, что даже с суперспособностями им не победить их. Мэл преподал им отличный урок. Он велел распять их на кресте — и это было единственное место в деревне, где сквозь тучи пробивался луч палящего солнца. Полувысушенные, оставленные без еды и воды, последние три охотника доживали свои дни, брошенные в деревне на произвол судьбы. Мэл приказал кормить их, чтобы они не умерли, и поддерживать их жизнь на минимально уровне так же, как они некогда поддерживали жизнь его отца. Катарии повезло, что она погибла в лесу и ей не пришлось попасть в компанию Риджвуда, Сэмюэла и Тайрела — последних из тех, кто считал себя достойными продолжателями рода охотников. Такой смерти Эм не пожелал бы никому. Он предпринимал попытки смягчить их участь, но тщетно. Марлоу пригрозил, что любой, кто посмеет оспорить его решение, немедленно присоединится к осужденным, и не важно, будут ли это его лучшие друзья или прочие ворлоки. Все обходили это место, оставив охотников умирать от своей же самонадеянности.
— Мэл вошел во вкус в своей новой роли главы поселка, правда, Дан?
— И не говори. Он сперва больше отбивался, но теперь и сам не прочь, чтобы с ним все советовались, уважали его и сносили все его грубости с подобострастным выражением лица.
— А мне кажется, он будет отличным главой поселения. Несмотря на то, что я терпеть его не могу, человека лучше него на эту роль просто не представить. Он жестокий и строгий, самое то на руководящую должность.
— Да. Как и ты на должности местного лекаря. Вы с Элаем можете открыть маленький магазинчик трав и устроить тут свой бизнес.
— И ты не будешь ревновать меня? — в глазах Эма сверкнули веселые искорки.
— Нет, — без раздумий разуверил его Данте. — Не забывай. Я все еще могу читать твои мысли. Я знаю, что ты будешь принадлежать мне всегда!
Эм закрыл глаза, ощущая прикосновения языка Данте к своим губам. Данте все еще нависал сверху, поставив локти вокруг головы своего мальчишки и улыбаясь ему.
— Ты никогда не изменишься, — трагично вздохнул Эмбер, — поглаживая его уши ладонями.
— А ты хочешь, чтобы я изменился? Я думал, ты любишь меня таким.
— Кто сказал тебе, что я тебя люблю?
— Как кто. Ты сам, разумеется.
Ладони ворлока обхватили блондина поперек корпуса, как и всегда проворно забираясь под его футболку. Она была покрыта пятнами краски и немного пахла древесиной, потому что все утро до этого Эм пытался освоить несвойственную ему магию покраски вертикальных поверхностей.
Данте намотал его футболку на кулак, задирая ее чуть выше. Эм целовал его в ответ, расслабляясь от таких теплых, привычных прикосновений. Данте начал увлекаться, прижимаясь к нему слишком сильно, и напоминая им обоим о том, что в таких случаях лучше останавливаться.
Данте тяжело дышал. Эм столкнул его с себя, садясь на него сверху и захватывая его запястья. Данте улыбнулся, первым отстранившись от него. Улыбка почему-то сползла с его лица, а точнее какое-то очень серьезное выражение вдруг изменило черты лица ворлока, сделав его старше и смыв с него всю детскую непосредственность. Эмбер моргнул пару раз прежде, чем прийти в чувство. Данте все еще тяжело дышал под ним.
— Дан?
— Что тебе, мальчик?
— Превратись для меня. В обычного парня, — мягко прошептал Эмбер.
Данте закатил глаза.
— Ну да, конечно. Мы ведь снова в деревне ворлоков.
Эм приподнялся на руках специально, чтобы не пропустить момент. Дан прикрыл веки, открыл их, а через секунду его зрачки уже имели нормальный вид — они были серые, с голубоватым отливом. Эм провел пальцем по щеке ворлока, по его губам.
— Пожалуй, ты прав. Мое сердце только что пропустило удар, — поделился Эмбер своей проблемой. — Наверное, ты мне все-таки нравишься.
Данте кивнул и снова склонился, но на этот раз уже за тем, чтобы не отрываться от Эмбера даже на секундочку.
На этот раз, они получили, что хотели. Эм и Мэл были рядом, это было все, что согревало мысли темного ворлока. Он надеялся, что их новая жизнь будет лучшей, гораздо интереснее той, что они оставили за пределами деревни. В конце всей этой истории, справедливость все-таки восторжествовала. И как бы Мэл ни ворчал, Дан знал, что он тоже понимал, такая жизнь будет лучше для всех.
— Я буду помогать тебе во всем, что бы ты ни захотел сделать здесь, Эмбер. Ты ведь знаешь это, да? — на всякий случай спросил Дан у своего ученика напоследок.
— Со всем, чего бы я ни попросил?
— Конечно.
— Тогда помоги снять с меня одежду. Она крайне мешает мне прямо сейчас.
Это Данте мог сделать без колебаний и с превеликой радостью.
Ну вот и как-то так. На этом заканчивается еще одна часть нашего фика, я не знаю, как насчет всего него. С одной стороны, их всех загнали под колпак и более писать тут не о чем. С другой, можно, конечно, всегда рассказать, как они живут в деревне. С третьей, с учетом, что живут они вечно, у меня есть все шансы влипнуть замкнутый круг и вечно писать этот фик :)))
