сообщить о нарушении
Текущая страница: 102 (всего у книги 185 страниц)
Данте не слушал выяснения отношений относительно своей скромной персоны. Отвернувшись, он совершенно спокойно расстегнул ширинку и принялся отливать прямо на колесо машины. Он не испытывал стеснения по поводу проезжавших мимо автомобилей. Когда дело было сделано, он застегнулся и снова обернулся к Эмберу.
— Сколько же от тебя шума. Ну подумаешь, проломил я тобой стол. Я же извинился. Сколько раз тебе говорил, не будь ты таким неженкой! Пора понимать, с кем ты связался, Эмбер. Я не твоя ласковая мамочка. Вижу, это все еще плохо доходит до тебя!
Эм дернулся от этого сравнения:
— Да. Знаешь ли, доходит с трудом! Я не понимаю этого, Данте. Ты бываешь теплым только те двадцать процентов времени, что остаешься самим собой! В остальное время к тебе не подступиться! Ты или не в духе. Или лежишь, апатично созерцая потолок. Ты обращаешься со мной как с твоей куклой! Или так, будто меня нет! Ты никогда не вел себя так с Мэлом!
В глазах Дантаниэла начал полыхать огонь. Взаимные оскорбления в этой сфере не вели абсолютно ни к чему хорошему. Элай предусмотрительно шагнул в сторону Дантаниэла, останавливая его, но тот отмахнулся от его руки. Его горящий взгляд изучал лицо мальчишки.
— Ты знать не знаешь ничего ни обо мне, ни о Мэле, мальчик! Ничего!
Гнев погас в лице Эмбера, сменившись отчаянием.
— Не знаю! Но мне хочется это понять! Расскажи мне! Все, что я вижу, — как ты закрываешься от меня за стальной дверью! Поговори со мной!
— Ты хочешь знать, Эм? — Слова сами возникали на губах и тут же вылетали на волю, как птицы из клетки. — Ты совсем не Мэл. Когда я потерял его, я не чувствую и половины той поддержки, что я чувствовал рядом с ним! Его магия подавляла мою, он был сильнее! Он был тем, кто составлял неотъемлемую часть меня! Ты никогда не сможешь стать как он!
Эм отступил на шаг назад, получая хлесткие слова прямо в лицо. Так вот оно что. Впрочем, этого следовало ожидать. Он холодно прищурился, нахмурив брови, а Данте замолчал, прерывая свою тираду.
— Да. Я не он. К счастью. Потому что это он столкнул тебя в темноту! — прошептал Эм сквозь зубы.
От этих слов Данте словно увеличился в размерах. Элай снова сделал попытку придержать его и тут же получил толчок такой силы, что непроизвольно шагнул назад.
— Не вмешивайся в это дело! — рявкнул ему Дантаниэл со знакомым басовитым рычанием в глотке. Эму даже показалось, что сила сейчас вернется к его создателю и он снова превратится в волка, но вместо этого Данте порывисто развернулся. Миг — и Эмбер уже лежал на капоте собственной машины, прижатый лопатками к нагретому металлу.
— Еще одно слово, и ты пожалеешь, что связался со мной! — выплюнул Данте ему в лицо.
— Я уже жалею! По крайней мере я понимаю, зачем тебе нужен я! Только чтобы срывать на мне злость! — повисла недолгая пауза. Оба парня — и апрентис, и его создатель — пожирали друг друга гневными взглядами.
— Я просто не хочу, чтобы ты вытаскивал меня на свет. Не хочу, пойми ты это! В моей душе нет ни одного светлого пятнышка! Ничего нет!
— Я не пытаюсь! — Эм постарался ответить как можно спокойнее, хотя и чувствовал подступающую досаду. — Нет занятия более бесполезного, чем внушать что-то каменной стене!
Сказав это, блондин сжал кулаки и отпихнул от себя ворлока со всей юношеской силы. Данте отпустил ворот майки парня и отошел, глядя на него пронзительно и резко. Некоторое время оба угрюмо молчали.
— Забавно. Мэл говорил об этом. Видимо, жить с кем-то в замкнутом пространстве и впрямь невозможно! От такой жизни начинаешь уставать еще быстрее! — через некоторое время пробормотал Дан, гневно сплевывая в сторону.
— Окей. Никаких проблем! — Эмбер поднял руки, показывая, что не собирается задерживаться. — Не вытаскивать тебя на свет. Не маячить на твоем пути. Позволить тебе упиваться собственным горем. Пошел ты в задницу, Данте, — лицо блондина перекосилось от злобы и отвращения.
На последней фразе он понял, что его нервы сдали. Эм не собирался ставить ворлоку в упрек его выходку на пляже. Он не собирался уговаривать и тянуть его за руку. Он не собирался доказывать, что имеет право на свою жизнь. И он не хотел оставаться рядом с монстром, который никогда не менялся. Он собирался уйти. Неважно куда.
Подумав так, Эмбер развернулся. Не мешкая, он направился прочь от Дагона, от Элая и, самое главное, прочь от Данте, который скрежетал зубами от бешенства.
— Не отворачивайся, когда я говорю с тобой, Эмбер! — рявкнул ворлок так громко, что водители проезжавших мимо машин обернулись на него.
Эмбер показал ему фак, оставив братьев одних на тропе войны. Те не знали, в какую сторону стоит бежать им. За столетия они безумно устали находиться меж двух идущих влобовую локомотивов под управлением Данте и Мэла. В новой пьесе всего лишь поменялись действующие лица, а вот ударная волна от взрыва не слабела. Может, мальчик и не дотягивал до Марлоу по силе и магии, но характер у него был как у злобного Аримана. И почему самым спокойным всегда выпадает больше испытаний для выдержки?
— Данте, — начал было Элай.
— Скажи что-нибудь, и я разорву твою совиную пасть! — Дантаниэл ткнул в его грудь пальцем. Впрочем, в глазах его мелькнуло нечто. Это не было беспокойство или раскаяние, нет. Это было что-то вроде усталости и понимания того факта, что все зашло слишком далеко. По крайней мере он уже не смеялся.
Дагон закатил глаза и исчез со своего места. Дан не обратил на него внимания. Он оперся спиной о крыло машины, где совсем недавно безответственно отливал на глазах у всей проезжей части, и прикрыл глаза руками. Перед его внутренним взором плясали темные круги. Как это обычно бывало после громких ссор, он не сразу обрел способность мыслить ясно. В сознании полоскались обрывки памяти, чувства, обида, боль и злость. Они разбегались и перемешивались в бессмысленном калейдоскопе, не принося никакого понимания и ясности.
Элай неторопливо огляделся и подошел к Данте, прикасаясь к его напряженному плечу.
— Дан…
— Какая часть словосочетания «оторву клюв» тебе непонятна? — рявкнул он, отнимая ладони от лица.
— Вся, — Элай убрал руку. — Просто я хочу сказать, что ты зря делаешь это. Тебе не удастся разогнать нас. Мы знаем, что тебе тяжело… Но ты попробуй принять нашу помощь без криков и шума?
— Вы все такие умные и все знаете? — не слыша последнюю часть, огрызнулся черноволосый парень. — Ты понятия не имеешь, что я не сплю ночами, потому что до сих пор вижу кровь на своих руках. Не знаешь, что я не остался с ним и не помог ему выбраться, послушав его чертовы увещевания! Я до сих пор помню его последние слова! Они гоняются за мной, вытравляя из меня всю душу! Ты в курсе этого?
Конечно, Элай догадывался. Но он решил не усугублять:
— Поверь мне, мы чувствуем, как тебе плохо. Только ты представь, каково Эмберу? Твои эмоции в десять раз сильнее для него, но он остается с тобой рядом несмотря ни на что. Может, стоило бы считаться с ним?
— Отлично! Теперь давай защищай его! — огрызнулся Данте, пиная мелкий камушек у дороги. Злость и гнев начали утихать. Дан сосредоточился, чтобы найти среди своего внутреннего пожара место хотя бы для небольшого вдоха.
— Я не защищаю его. Я просто говорю. Ты несправедлив. Потеря Мэла… Огромная утрата для всех нас. Но тебе не нужно срываться на друзьях...
Данте сжал зубы, чтобы не дать волю чувствам. В словах Элая была такая горькая правда, что на ворлока невольно накатила вина. Он часто задумывался: может, и стоило бы просто признать — все не так и уже не будет никогда. Мертвые не возвращаются. Они лежат тихо в своей могиле, оставив живых с их вечными проблемами, страхами и болью. Как сделал это Мэл.
Он забрал собой многое: дружбу, которая с его уходом дала трещину, свой дар вечности, который он заменил на дар вечных пыток. Он забрал с собой магию и желание жить. Он забрал с собой самое ценное, что Дан любил больше всего, — обличье волка. После того как дух создателя отнесся в Великое Нигде или другое место, где бы теперь он ни пребывал, Дан потерял самого себя. И со временем делал лишь хуже. Он терял тех, кто по какой-то странной случайности все еще находился рядом с ним.
Ворлок остро посмотрел вслед Эмберу.
— Пусть валит, — к удивлению Элая, выпалил друг. — Ему же будет лучше, если он уйдет. Рядом со мной он никогда не найдет то, что ищет.
— С каких это пор ты думаешь о нем? Я думал, тебя волнует только свое горе, — ехидно прищурился коршун.
Данте зыркнул на него, как охотник на загнанную добычу.
— Я не могу не думать о нем, мать твою. Он — это все, что у меня есть. Ты считаешь, я не знаю, что он чувствует?
Глаза Элая торжествующе блеснули.
— Это то, о чем я тебе и говорю. Ты любишь его. С того самого первого дня, как ты его увидел, ты не можешь глаз от него оторвать, я уж молчу про остальные твои части тела. Но отталкивая его, ты не сделаешь лучше. Он единственный, кто может позаботиться о тебе! Позволь ему самому решить, чего он хочет.
— Я не знаю, почему он повис на мне как клещ! — В голосе Данте скользнуло отчаяние. — Я никому не позволю воспитывать себя. Кстати об этом: ты что, в философы заделался?
— Да нет. Я просто знаю, каково это. Я тоже отталкивал Дагона и не хотел видеть его рядом с собой, не хотел его жертв. Я не хотел, чтобы он тянул меня во тьму. Но потом все это стало неважным. Потому что я люблю его. Со временем я понял, что это все, что мне нужно.
Если бы Данте мог выразить в словах, как ему не нравилось употребление этого проклятого глагола. Он скрипнул зубами и отошел от машины, обходя ее с водительской стороны.
— В любом случае, мальчишке со мной не по пути. Он никогда не станет как мы. Я вижу это в нем. Он слишком человечен, чтобы быть ворлоком. Он будет проводить вечера, используя магию лишь для того, чтобы строгать ледяные розочки, будет помогать пациентам и любить розовую радугу. Еще несколько десятилетий, и он сдохнет от какого-нибудь старческого заболевания, потому что ему будет противно даже думать о том, чтобы начать питаться как мы. Я в любом случае потеряю его. Когда-нибудь…
— Будешь с ним так обращаться, потеряешь его гораздо раньше, — пожав плечами, повторил светловолосый друг, — но опять же. Всего лишь мнение! — он поднял руки в свою защиту.
Данте открыл дверь.
— Заканчивай проповеди, Элай. Поверь моей жизненной истории, в них никакого толку, — с этими словами Данте надел солнечные очки и уселся на место водителя.
***
— Эмбер. Стой, — Дагон догнал мальчишку в конце дороги, как раз там, где она поворачивала на шоссе к Лос-Анджелесу. — Ты не сможешь пройти весь путь пешком.
— Отстань от меня, Дагон. Иди вытри сопли Данте. Ему это нужнее.
Дагон ответил что-то неразборчивое. Эм не расслышал внятно, а из всей фразы только слово «нервный» достигло его слуха.
— Я просто хочу тебе сказать, что ты не должен срывать на нем злость. Не лезь к нему, он рано или поздно переживет этот период. Ты не представляешь, какой он вспыльчивый.
Эм посмотрел на ворлока через плечо. Во взгляде его не было ни грамма доброты.
— Да. Ты прав. Ты представляешь. Ты из нас самый умный, самый смелый. Хорошо, — Дагон тут же пошел на попятный и забежал вперед, шагая рядом, чтобы не отстать. — Я просто хочу поинтересоваться, насколько переполнена чаша твоего терпения?
— Что тебе за дело?
— Мне? Абсолютно ничего. Просто Данте не выживет один. А мы с Элаем… В общем, у нас в квартире только одна кровать.
От такой прямолинейности Эм остановился как вкопанный. Он обернулся на лиса, который тут же опустил глаза.
— В том смысле, что… — начал было он, но Эм его перебил.
— В том смысле, проследить, чтобы он ненароком не стал вашей обузой! Я понял тебя, Дагон!
— Нет, не то чтобы это. Но в общем да, — лис ковырнул носком кроссовка чахлый куст придорожной травы. — Зато я прямолинеен!
Лицо Эмбера хранило непроницаемость. Он не разделял веселья лисьего ворлока, так что сияние физиономии Дагона погасло очень скоро.
— Ладно. Шутки в стороны. Смысл моего послания: не бросай Данте, Эм. Я понимаю, что терпеть его невозможно, а иногда хочется убить. Но... Кому как не тебе?
— Никому. Ему и так прекрасно.
— Вот уж дудки. Каким бы одиночкой он ни был, он всегда будет тянуться к своим. И особенно к своей родной крови. К тебе.
— Что ты хочешь от меня, Дагон? Ты слышал его, мне никогда не сравниться со святым Марлоу. Я не такой как он. Я не такой крутой. Мои яйца не брякают при ходьбе. Я никогда не заменю его, как бы я ни пытался! Я не нужен ему.
— Тебе не надо его заменять. Данте работает не так. Ты для него совершенно другой. Ты тот, о ком он может позаботиться. Его творение.
— Ты видел его заботу? Социальным службам давно пора пересмотреть его документы на отцовство. Я больше не могу. Он выел меня, как яичную скорлупу!
Дагон поколебался, а затем подошел и по-братски положил Эму руку на плечо. Парень отшатнулся, но ворлок лишь хмыкнул его движению.
— Да спокойно ты, я своих не ем. Я не Марлоу. Просто хочу сказать, что в этом и есть смысл апрентиса. Он поглощает твои эмоции. Ты просто затронул с ним тему, которую не стоило трогать. Неужели ты не замечаешь? Ты не можешь представить себе никого на его месте. Как бы зол ты ни был, ты любишь только Данте. Тебе все сложнее представить, какова твоя жизнь была бы без него. Ты возвращаешься домой, зная, что он будет так или иначе рад тебя видеть. Ты даже друзей не заводишь, просто потому что тебе хватает его одного. Вы не сможете жить отдельно друг от друга. Уже не сможете. Поверь мне, у нас с Элаем точно так же.
— У вас с Элаем есть взаимоуважение. Вы не вытираете друг другом стены и пол! В буквальном смысле! — проигнорировав тираду о преданности, буркнул Эм.
— Каждому свое. В одном ты не прав, Дан и Мэл дрались, как кошка с собакой, но то не мешало им оставаться лучшими друзьями. Так что, — Дагон подмигнул, — не теряй терпения, парень.
С этими словами он исчез. Эм хотел бы сказать ему что-то еще, но лис оставил его одного разбираться со своими мыслями. Это напомнило Эму сказку об Алисе и Чеширском коте. Тот тоже вечно испарялся, оставляя в воздухе лишь ехидную улыбку и недосказанность.
Эм потер виски.
Прекрасно. Без тачки. Без создателя. И без ключей от дома. Эм оставил их в бардачке, разумеется, не предполагая, во что выльется сегодняшнее приключение. А ведь он так надеялся на хорошие выходные. Уж точно. Самые лучшие.
Вместо расслабления слова Дагона лишь принесли ненужные мысли. Злоба отступила на второй план, но обида и боль никуда не ушли. Эм чувствовал, как нечто черное обжигает изнутри, и особенно сильно бурлила неприязнь из-за слов, брошенных Данте с такой легкостью: «Ты совершенно не похож на Мэла. Ты никогда не станешь как он».
Конечно, Марлоу для него будет идеалом всегда и во всем. Посмертный памятник всему темному и прекрасному.
Эм не имел обыкновения злиться на Данте из-за его привязанности. Зато сейчас он начал глубоко задумываться о том, что в действительности держало его создателя рядом с ним. Данте никогда не принимал их отношения всерьез. Он никогда не слушал, что ему говорят. Да что там, он даже не делал ничего такого, что могло бы хотя бы отдаленно сойти за жест понимания и заботы. Все это осталось в прошлой жизни. Эм до сих пор помнил его слова: «Я хочу, чтобы ты был со мной». Но так ли нужно это было на самом деле?
Еще немного постояв у края дороги, блондин сжал и разжал кулаки. Потом он все же двинулся в сторону города, надеясь добраться туда хотя бы к вечеру. У него было время подумать.
Однако через десять минут ходьбы планы оказались нарушены. Какая-то машина, фиолетовая с помятым капотом, преградила Эму путь, взвизгнув шинами и почти въехав в заграждение у дороги. Молодой человек чертыхнулся и отскочил. Чертова тачка едва не сбила его!
Мысли о несправедливости жизни тут же отошли в тень. Пульс бился на ненормальной скорости...
========== Продолжение 2 ==========
— О, прошу прощения, — послышался сладкий девичий голосок. — Я не задела?
Дверь со стороны водителя распахнулась. Эм хотел было высказать все, что он думал, ибо слов у него за пару секунд накопилось предостаточно, но челюсть его отвисла еще до того момента, как слова сорвались с губ.
Девушка, которая вышла ему навстречу, была удивительно хороша. Блик солнца затанцевал в отражении ее солнечных очков. Длинные вьющиеся темные волосы рассыпались по смуглым плечам. Незнакомка поправила рубашку, застегнутую всего на пару верхних пуговиц, и виновато улыбнулась, сверкнув белоснежным рядом зубов. Вроде бы ничего особенного, и в то же время было в ней нечто такое, что заставляло хотеть посмотреть на нее во второй раз. Не отводить взгляд.
Голова Эмбера закружилась, словно он нагнулся над огромным, зияющим колодцем. Темные очки скрывали глаза брюнетки. По какой-то причине Эму безумно захотелось увидеть их. Казалось, прошла вечность, прежде чем он смог выдать:
— Надо… водить осторожнее, — он покачал головой, приложив руку ко лбу. — Я в порядке. Но могло быть хуже.
