сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 185 страниц)
— Ты хорошо подумала? — его коготь начал распарывать тонкую кожу ее шеи. Почувствовав прикосновение острого холода, блондинка медленно открыла глаза. Мэл поднес жертвенную чашку к свежей ране, чтобы оставить себе немного крови на потом. Девушка моргала, старалась не дать векам снова опуститься. Казалось, ее взор застилала пелена.
— О чем я должна была подумать? Я чувствую себя немного странно.
— Это нормально перед смертью. — Отозвался Мэл, наклоняясь и вглядываясь ей в глаза. — Тебе хочется спать?
— Да… — еле слышно простонала гостья.
Мэл поднял ее на руки и отнес на свою кровать. Ничего страшного, если она немного запачкает ее кровью. Его коготь прошелся по всей ее одежде, распарывая ткань по шву, открывая взору тайны худого тела. Девушка была не в очень хорошей форме для человека ее профессии. Обвисшая грудь. Немного пожелтевшие соски. Неаккуратно выбритая промежность. Она смотрела сверху вниз на своего мучителя и сонно хлопала ресницами.
— Отвратительное тело, — вслух высказался Мэл. — Твои ноги тонкие, как спички.
— Но это все, что у меня есть… — из последних сил выдохнула ночная бабочка.
Мэл провел когтями по ее животу. Если аккуратно распороть его, желудок не пострадает и никто не узнает, что она ела на завтрак.
— Нет… — жалобно захныкала девушка, чувствуя боль, продирающуюся через заклинание оцепенения. Ей осталось совсем немного, чтобы затихнуть навсегда. Мэл взялся за ее волосы, и она закричала. Он аккуратно провел когтем по лбу, отделяя прядь за прядью вместе с кожей.
— Ну, почему же нет? Я слышал, лысые женщины тоже кому-то нравятся, — в его изумрудных глазах не было ни капли жалости или желания остановиться. Он грубо вырвал еще прядь, пока проститутка продолжала исходиться в воплях.
— Зачем ты делаешь это… — ее пустые глаза смотрели в потолок. С губы бусинкой скатилась кровавая пенка.
— Дай подумаю… Потому что мне так нравится? Но если что, я не заставляю тебя радоваться вместе со мной. Тебе это вряд ли доставляет удовольствие, как мне. Я убийца. Убийцы не знают жалости…
Девушка перестала дергаться. Мэл выжег на ее плече два треугольника. Некоторое время он смотрел на ее изуродованное бездыханное тело. Пододвинув к кровати стул с облезлыми ножками, он сел и закинул ногу на ногу, снова закурив.
Ну вот и все. Все же она не сбежала от своей участи. Ворлок скрестил на груди тонкие руки покойницы. Так она выглядела лучше. По форме ее тело теперь отдаленно напоминало человеческое. Из распоротого живота сочилась прозрачная жидкость. Синие губы дрожали в финальной агонии.
— Нет ничего проще, чем умереть, не правда ли? — Мэл указал в ее направлении сигаретой. — Расскажешь потом?
Он запрокинул голову и рассмеялся, как мог бы смеяться глубоко душевнобольной человек. Возможно, за пятьсот лет что-то в его сознании действительно изменилось безвозвратно. Но, в конце концов, он никому не должен был ничего объяснять. Ему хотелось убивать. И он делал это так, как считал нужным.
***
— Ты видишь, как я держу руки? Что ты машешь ими, как бабочка? — Дантаниэл выходил из себя в попытках объяснить Эмберу значение позы при занятии магией. — Положение тела в пространстве так же важно, как и внутреннее состояние!
— Я делаю, как ты! Ты сам не знаешь, чего ты хочешь! — кричал Эм на пределе собственного голоса. Если бы неподалеку жили соседи, они бы, несомненно, оказались в курсе подробного педагогического произвола.
— Держите меня, парни, я ему сейчас что-нибудь оторву, — стремительно двинувшись на Эмбера, Данте хотел схватить его, но Дагон некстати встал между ними.
— Тихо, Данни. Лежать. Давай я покажу? Иди перекури, ты слишком нервный.
Дантаниэл исторг страдальческий рык. Бросив поверх плеча земного мага взгляд на Эмбера, он сделал мальчишке страшные глаза, на что получил в ответ по-детски высунутый язык. В этот раз гнев Данте не напугал Эмбера. По правде, он не пугал его уже пару недель, за которые поведение ворлока оставалось где-то на грани с тем, что можно считать нормальным.
Дан был не более, чем нетерпеливым психом, не умеющим грамотно объяснить свои наставления. Но вот Дагон оказался на деле более вменяемым наставником. Его лазурные глаза улыбались.
— Не злись на Данте. Он с людьми общаться давно разучился. Ты просто делай, как он говорит.
— Я заметил, что разучился. Вы, ребята, по сравнению с ним еще дружелюбные типы.
Элай бросил взгляд на брата. Таинственная улыбка слегка тронула губы блондина.
— Нам не на что жаловаться. А он всегда был свирепым парнем. Я вообще удивлен, что он пошел на это и возится с тобой, как с ребенком.
— Я не просил его возиться, — Эм посмотрел на Дантаниэла, который зло распаковывал новые сигареты.
— Но он положил на тебя глаз и не отстанет, пока не наиграется. Так что терпи молча. Он на самом деле неплохой, правда. Щедрый, когда нужно. Дружить умеет. И если не орет, то может тебе рассказать много интересного.
— Это я уже понял, Дагон. Не рекламируй мне его. То, что он жестокая тварь, тоже не отнять.
— Не отнять. Это можно только принять… — кивнул ворлок. — Но ладно. С этим сами разберетесь. Вот смотри, как я показываю, — он поставил руки в верное положение. — Ты уже и сам понял — твоя магия будет сильнее, если ты освоишь некоторые простые жесты…
Эмбер послушно осваивал. Он повторял все за лисом, мысленно благодаря его спокойный темперамент и радуясь, что земной ворлок сдерживался и не выкипал ежеминутно, как некоторые. Данте же сверлил своего апрентиса кислотным взглядом. Эм старался не обращать внимания на его недовольство и концентрировался только на словах Дагона.
Вообще он начал ловить себя на мысли, что немного пересмотрел отношение к Данте, а это, в свою очередь, даже помогло сбавить оборотов в общении с ним. Да, он был противный, как липучая смола, и злобный, как казнь египетская. Но если об этом ненадолго забыть, его можно было терпеть. Скрепя сердце.
Эмбер выдохнул. Все было ничего, пока Дантаниэл не пытался лезть в его голову и заставлять входить во вкус игр в постели. Разум волей-неволей возвращался к тому постыдному случаю двухнедельной давности, который все еще вызывал нервную чесотку.
Эм наивно полагал, что произошедшее в его комнате окажется разовой акцией, но после этого все зашло немного дальше. Данте поставил себе твердой задачей обучить своего апрентиса всему, что он знал сам, даже в сфере сексуальной жизни, и для этого он не скупился на радикальные меры.
Пару дней назад, чертов ворлок не отставал несколько часов кряду, и за все это время предательское возбуждение ни разу не опустилось, так и держалось до конца, к большому удовлетворению рычащего Данте, для которого это был признак перевоспитания.
Коварный колдун повадился вырубать в сознании Эмбера тумблер страха, и после этого больше не хотелось брыкаться и бурлить всеми видами отвращения и гнева. Эм молчаливо сносил издевательства, а осознание содеянного возвращалось лишь через пару часов и было вдвое не таким оглушительным, как в первые разы.
Разум и тело словно сговорились и вместе вытворяли пугающие вещи. Данте же только развлекался, приговаривая: «Ну? Что я тебе говорил? Скоро так и кайфовать начнешь…»
Эти слова мучительно отягощали мысли. Эмбер очень старался затолкать неприятные опасения на дно души, зашить их глубже и замять туда, откуда невозможно достать. Занятия по колдовству ему очень помогали в этом, но он все равно побаивался, что предсказание Данте сбудется. Настойчивый ведьмак проникал в его разум со своей философией слишком усердно.
Глаза в глаза, на одну секунду. Ворлок повернул голову, чтобы посмотреть на успехи мальчишки. Поняв, что на него тоже смотрят, он поспешно отвернулся обратно и сделал вид, что все еще раздражен.
Когда Дагон закончил свои наставления, Эмбер вытер со лба бегущий пот и выдохнул.
— Полагаю, все на этом, — Дагон тоже выбился из сил. — Ты молодец. Быстро схватываешь!
Он похлопал парня по плечу, и они начали расходиться. Эмбер перекинул ремень спортивной сумки через плечо. Теперь он завел полезную привычку брать с собой сменную одежду, на случай, если Элаю снова приспичит пошутить. Но, к счастью, инциденты не повторялись.
Махнув рукой братьям, Эм поблагодарил их за участие в занятиях. Даже удивительно, что эти двое были твари одной крови с Данте. Напоминание об этом всегда работало с трудом.
Эм вышел за ворота. Темная тень неслышно скользнула за ним и как всегда пристроилась по левую руку, чтобы доставать всю дорогу до дома своими приколами. К этому Эм тоже привык. Данте иногда провожал его от нечего делать.
Сейчас ворлок почему-то молчал. Эм тоже молчал. Он достал зажигалку и прикурил, выдохнув с шумом струйку дыма в сизый воздух.
— У тебя прогресс, — вдруг заметил Дантаниэл, смотря себе под ноги.
— М? — Эм немного задумался. — Ты о чем?
— О магии. Ты уже не такой неуравновешенный, как был.
— Ах, это… Ну так и ты стал рычать на две октавы тише, — пожал плечами Эмбер. — Значит, верным путем идем?
Данте кивнул. Они еще немного помолчали.
— А почему Мэл никогда не веселится с нами? Мне показалось, даже Элаю и Дагону нравится идея развлекаться со мной, как с новой игрушкой…
— О. Мэл это темная тема, его тебе не понять. Он сложный человек и общаться ни с кем особо не любит. Ты представляешь его себе весело бегающим по газону среди созданных Элаем магических струек?
— Пожалуй, нет, — вынужден был согласиться Эм. — Мне просто кажется, ему все это не очень нравится. Вокруг вашего дома даже птицы не летают.
— Да все равно ему. Он всегда такой был, сколько я его помню. Из него улыбку можно разве что ломом выбить. Ему это ничего не будет стоить, а для тебя станет последним, что ты сделаешь в своей жизни.
Эм понимал это. В отличие от Данте, Мэл не казался ему вменяемым даже изредка. Он не сталкивался с этим парнем после той ночи в лесу, когда завершилась инициация, и весьма радовался этому факту.
Они с Данте начали переходить дорогу, но тут ворлок вдруг встал, как вкопанный. Эм проследил за направлением его жадного, остекленевшего взгляда. У тротуара, блестященький и сияющий новизной, стоял отличный красный Ферарри.
Пасть Данте не изменилась на волчью, но раскрылась так же широко, а слюна закапала с нее, как у любого хищника, увидевшего добычу. Под лопаткой Эмбера нехорошо шевельнулось подозрительное предчувствие.
— Дан? Ты чего там встал? Я домой пойду…
— Ты посмотри, какой красавец, — глаза Дантаниэла блестели всеми оттенками вожделения, потому он совершенно не слушал голоса нудной светловолосой совести. — Всегда любил такие.
— Ладно. Люби. Я пошел, — Эм сделал шаг в сторону, но ему тут же преградили путь.
— Куда пошел? Погоди. У меня идея, — ворлок взял мальчишку за рукав. — Спорим, ты никогда не катался на такой тачке?
— Что? — Эм похолодел. — Данте. Нет, нет и еще раз нет! Такие тачки у нас в городе даже мимо не проезжают. Это наверняка кто-то не местный. Мафия, не знаю. Президент Америки. Забудь об этом!
— Ты что, нельзя упускать такой шанс, — Дантаниэл немного опустил молнию своей куртки. — Иди-ка сюда, мальчик. Сейчас я тебе покажу высший класс!
Такого Эм ожидал меньше всего, но Данте уже возился с замком. Миг, пара движений его ловких рук, и дверца радушно распахнулась, демонстрируя шикарное нутро, дороже пары таких коттеджей, в котором жил Эм.
— Прошу, — ворлок указал мальчишке рукой, чуть склонившись в галантном жесте.
— Данте. Мы ввяжемся в неприятности…
Глаза ворлока вдруг появились нереально близко. Он подошел к Эму как тогда, в переулке, опаляя дыханием его щеку.
— Я — твоя самая большая неприятность. Быстро залез в машину!
Эмбер закатил глаза. Две недели Дантаниэл держался и был адекватен. Наверное, его терпению попросту пришел конец…
Миллион миль в час,
Мы глотаем прерывистыее линии.
Мы съедаем тротуары,
Игнорируя мелькающие мимо огни.
Продираясь через призрачный город,
Мы бежим по безжизненным улицам.
Ночь пройдет мимо нас,
И кажется, что мир исчезнет.
Но я буду рядом с тобой.
(Story of the Year — Sleep)
========== продолжение 1 ==========
Они неслись на сумасшедшей скорости, глотая точечные линии дорожной разметки и лишаясь разума. Тротуары, дома, деревья — все это сливалось в бесконечную кашу по краям дороги и оказалось сложно разобрать что-либо в напряженном воздухе, который обтекал машину со всех сторон. Он был практически ощутимый и жидкий, насквозь пронизанный лунным светом.
Данте по-волчьи взвыл. Эмбера несколько напрягало то, что стрелка спидометра зашкаливала уже за двести, а руки ворлока были не на руле. Он следил за управлением одним взглядом, наслаждаясь сумасшедшей ездой в миллион миль в час.
— Обожаю скорость, — Дантаниэл открыл окно и подставил заострившуюся морду голодному ветру, треплющему перья его волос.
— Да. Да. Прекрасно. Ты не мог бы держать руль?
— Что? Ах, это, — Данте махнул рукой на эту незначительную деталь. — Не ссы, мы так с Марлоу иногда веселимся. Я всегда так вожу.
— Класс. Неудивительно, что он такой нервный.
— Ну… У меня нет прав, — ворлок оскалился и закинул руки за голову.
Его все это весьма забавляло. Эмбер же хватал ртом холод ночи и слушал, как сердце качает кровь втрое быстрее. В этом не было ничего правильного, если полиция это обнаружит…
— Ты можешь заткнуться и просто получать кайф? — Данте, который, конечно, расслышал причитания, наклонился ближе к мальчишке. Он заглянул прямо в его синие глаза и весело подмигнул, словно у него с Эмом был общий секрет на двоих. Щелчок — и Эмбер снова осознал, что его страх утекает, подобно воде в ванной, если открыть затычку.
— Перестань лезть в мою голову, чудовище! — выругался парень, когда заметил, что перед его глазами все снова приобрело невероятную четкость.
Данте хрипло рассмеялся, но Эму почудилось, что за один миг он излечился от многолетней глухоты. Безумный ритм сердца по-прежнему звучал в ушах, но теперь к нему присоединились раскаты металлического смеха, и вместе они слились в общий гул. Как будто улицы кричали их с Данте имена, но они продолжали игнорировать пролетавшие мимо огни. И все менялось, словно по волшебству. Ночь проносилась мимо и растворяла красный Ферарри, мчащийся на крыльях ветра. Эмбер чуть подался вперед. Теперь, когда ничто не отвлекало его мысли, в голову начали лезть совсем другие странности.
— Твою мать, мы похожи на ветер, — прошептал он, увидев сплошную серую массу.
— Да, детка, — довольно прошептал Дантаниэл. — Люблю ночь и трассу, когда больше никого вокруг и только скорость… И ночной воздух обнимает тебя. Это еще лучше, чем вечность.
Эм слушал его вполуха, но вполне понимал, о чем говорил колдун. Вдали мелькнул новый пункт назначения, оленьи глаза и фары встречного грузовика. Новая табличка известила их о том, что они уже в соседнем городе, спасибо, если не в соседнем штате. Эму почему-то стало все равно, как бы неправильно это ни было, он поддавался напору ворлока, которому были чужды все правила. Парень откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Данте. Тот тоже не мигая смотрел на своего спутника. Его губы тронула улыбка, та самая - светлая и лучистая. И Эмбер к удивлению нашел в себе силы криво улыбнуться ему в ответ.
Данте делал невозможной его жизнь. Но в то же время, с ним она вдруг перестала казаться пресной.
Они гоняли по ночным дорогам до рассвета, и никому не хотелось ломать разговорами залитую призрачным светом тишину. Эмбер негромко включил музыку, а когда они вернулись обратно в Гринвуд, он сообразил, что не ложился со вчерашнего дня. Все это время ему просто не хотелось думать о сне.
Жаль, что раннюю смену в кафе при этом никто не отменял. Данте кинул тачку на какой-то улице, похожей на ту, где они ее нашли. На его взгляд они все были одинаковые.
— Завтра. Как всегда. Не опаздывай, — привычно бросил он, захлопывая дверцу.
Эм был слишком усталый, чтобы сообразить, что машину следовало бы вернуть именно туда, откуда они взяли ее.
— Ага, — сонно зевнул он. — Я помню. Пока, Данте.
За спиной раздался призывный свист. Эмбер обернулся.
— Эй, — Дантаниэл уходил, пятясь спиной. — Скажи, весело было?
Эмбер с секунду подумал над ответом. Положа руку на сердце, он готов был сознаться, что да. Но подлый ворлок и без того считал его мысли.
— Я так и знал, — он довольно кивнул. — Ты перевоспитываешься!
А затем, развернувшись, он отправился к себе. Эму совсем не понравилась последняя ремарка. Но мысли комкались в голове, и он не стал перебирать эту кашу. Морриган побрел к себе, едва не падая на ходу.
***
Данте продолжал посмеиваться, когда зашел домой. Его волосы и одежда пахли ветром, а в голове было пусто и хорошо; ни единая мысль не могла сейчас потревожить его благодушия, пока он не увидел, во что превратилась их прихожая.
