сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 185 страниц)
Никто и не думал ограничивать его свободу. Даже Мэл молчаливо курил на окне, изучая пустую серую улицу. В принципе, все было бы хорошо и идеально, если бы Дантаниэл вот уже который день не выкипал из кастрюли. Горячий, как Везувий, он продолжал и продолжал громить свою маленькую комнатку в дальнем углу коттеджа, не объясняя причин своей ярости.
К сожалению, это было не единственное место, где его торнадо выходил из-под контроля. Под руку попадало все: кухонный стол, табуретки, стулья, посуда, техника, ванная комната, комната братьев, софа, о которую Мэл точил когти…
Поначалу Элай и Дагон пытались что-то чинить при помощи магии, но очень быстро осознали, что это бесполезно. Через пять минут все восстановленное снова обращалось в развалины.
Вот и сейчас братья лежали под перевернутым диваном. К слову, он совсем не был перевернутым, когда они укладывались.
Дагон немного пошевелил мозгами.
— Мэл? Ты с нами? — поинтересовался он, уныло зевая.
Марлоу поднес сигарету к губам и сделал глубокую затяжку. Это означало, что он жив, но разговаривать не входило в его планы. В отличие от Данте, он в последние дни отрешился от бренного мира и парил где-то далеко от физической оболочки.
Элай и Дагон переглянулись. Им, в общем-то, было все равно, вот только упорно создавалось впечатление, что Данте и Марлоу вступили в какой-то лютый и одним им понятный конфликт.
— Мэл, серьезно, — Элай поднялся на локтях. — Это уже ни в какие рамки не лезет. Он нам тут все поломает… Мы с Дагоном только всю технику наладили.
— Я тут при чем, — пасмурно рыкнул Марлоу.
— Ты тут при том, что тебя Дантаниэл слушает, в отличие от нас. Так почему бы тебе его не угомонить?
Марлоу выбросил сигарету прямо на пол и затушил ее носком мощного ботинка.
— Потому… что это была его идея, остаться тут. Я был изначально против. Если он не может справиться со своей жизнью — это тоже не моя беда.
Элай обреченно откинулся на лопатки. Он уже начал скучать по короткой вспышке волчье-кошачьей любви. Из всех этапов грызни Данте и Мэла этот был самый терпимый. Ледяное молчание тоже можно было вынести, но только не когда молчал один Мэл, а Данте ревел взъерепенившейся зверюгой.
— Мэл? Ну что у вас опять случилось?
— Ничего не случилось. Почему что-то должно было случиться?
— Потому что ты даже из комнаты выходишь, когда он входит, — Дагон и Элай снова переглянулись.
— Ну… Зачем утруждать человека и пытаться его заставить прожить вечность рядом с теми, кто ему осточертел до самых печёнок? — поинтересовался он ровным, совершенно сухим тоном.
— Постой. Это Данте так сказал? Ерунда. Мы же ему как братья… Он никогда такого не скажет.
— Не скажет. Конечно нет, — окончание фразы Мэл пробубнил тише и снова отвернулся в окно. Кто бы знал, сколько всего интересного можно услышать, если наложить на разорванное ухо заклятие усиления восприятия…
Наверху раздался новый взрыв. Марлоу поморщился от гиперчувствительности. Минусы у этого способа лечения тоже были.
— Ладно. Значит, будем справляться своими силами, — констатировал Дагон.
Они с Элаем выбрались, сели на перевернутый диван и вытянули вперед руки, сжатые в кулак.
— Кто проиграет, тот и идет, — прищурился Элай.
— Да уж не кто выиграет, понятное дело. Камень, ножницы, бумага,— оба брата показали раскрытую ладонь. — Эх, черт, давай еще раз. Камень, ножницы, бумага! — они покачали кулаками. На этот раз Дагон показал ножницы, а Элай остался неизменным в своем выборе…
— Чееерт. Всегда я проигрываю! Ты жулик! — Элай сбросил брата с вершины дивана, откуда тот победно улыбался младшему.
— Иди. Укроти собачку, — радостно ржал длинноволосый Дагон уже с пола.
— Пошли вы оба, — Элай гневно обернулся и плеснул в брата горсть воды. Он не сомневался, что разборка, если состоится, то будет очень жаркой.
Однако уже через минуту младший из братьев вернулся из своего недолгого путешествия, причем способ его возвращения был весьма внезапный. Обратившись в коршуна и теряя перья, он летел прямо на Дагона. Очень злой и ощетинившийся волк выбежал ему вслед и застыл на верхушке лестницы, топорща холку. Весь его вид говорил о том, что трогать себя он не даст. Дагон втянул руку и позволил брату приземлиться на предплечье. Птичьи глаза были стеклянными и полными тревоги и непонимания.
Погладив его по шелковистым перьям, Дагон понял, что Элай прекращает сжимать лапами его руку. Коршун спрыгнул на диван и снова превратился в парня.
— Ну… Я попытался, — донес он и нервно продолжал смотреть на Данте. — Еще на словах: «давай поговорим» он перестал меня слушать.
— Ладно. В конце концов, нам не впервой наблюдать подобное, — неуверенно сказал Дагон.
Элай мрачно пожевал губу. Когда они с Данте и Марлоу только познакомились, те тоже были в весьма натянутых отношениях. Для Данте это был период сомнений во всем, что его окружало, даже в самом себе. Этот этап продлился чуть ли не с десятилетие, и теперь хотелось бы верить, что это было не начало похожей депрессии.
Элай и Дагон знали об этой истории только по рассказам Марлоу. В момент, когда они повстречались с двумя друзьями, им как раз удалось помочь Данте и Мэлу немного помириться.
Жаль, что такая тактика работала не всегда. Повторить тот фокус они вряд ли смогли бы…
========== продолжение 1 ==========
Венгрия. Где-то на пути в Трансильванию. 18… год.
— Я не возьму в толк, — раздраженно буркнул Мэл, отвернувшись от своего спутника в окно экипажа, катившего по побитым европейским дорогам. — И чего тебе в жизни не хватает? Я, конечно, за путешествия и все новое. Но Данте… Трансильвания?
Молчаливый юноша сумрачно глянул на него с противоположного сиденья. Он ничего не собирался комментировать на эту тему, так они уже обсудили ее миллионы раз. Мэл не ожидал от него ответа. Он знал, что его не последует.
Прошло чуть более ста лет с тех пор, как Данте присоединился к кругу черных ворлоков. Можно было сказать, что он удачно прошел все этапы трансформации и свыкся с новой жизнью, но несколько лет назад странные настроения овладели его существом. Это было то, что Мэл называл кризисом вечного существования. В один момент Данте потерял цель, не понимая смысла своих скитаний. И если поначалу он почти без боли смирился с даром тьмы, то много лет сустя Мэл все чаще стал слышать от него вопрос: «зачем все это нужно?»
Он объяснял подопечному свою точку зрения. Путешествовать. Получать знания. Смотреть, как уходят люди, сменяясь новыми поколениями. Как умирают эпохи. Как превращается в пепел все привычное и уступает на смену чему-то иному… Это же было так интересно.
У него самого был такой период непонимания, но сейчас Мэл даже не задумывался об этом. Последние десятилетия ему было о чем заботиться, теперь, когда с ним рядом был его неугомонный лучший друг. Данте не давал ему ни секунды спокойной жизни.
К сожалению, Мэл не знал, как помочь ему, ведь Дантаниэл не слушал никаких уговоров. Вот Марлоу и ездил с ним по свету. Искал то неведомое, что могло бы подсказать: Вот! Вот зачем нужно бесконечное время.
Последним выбором Дантаниэла стала Трансильвания — историческая область на северо-западе Румынии. Мэл бросил взгляд на пальцы друга, которые барабанили по книжке в твердом переплете. Начитавшись про приключения лондонского юриста Джонатана Харкера, Данте решил тоже обратить внимание на эту часть Европы.*
Он думал, что люди, живущие там, могли знать куда больше о колдунах и ведьмах. Марлоу пытался ему пояснить, что если один писатель внезапно стал успешным, выпустив сомнительную книжку про несуществующих кровопийц, это совершенно не значило, что те земли действительно кишели приключениями.
________________________
* В романе «Дракула» ирландского писателя Брэма Стокера главный персонаж, вампир-граф Дракула, живёт в Трансильвании. Впоследствии Трансильвания часто фигурировала в произведениях на вампирскую тематику.
Но Данте был упрям. И вот, в результате, их повозка уже битый час катила к крошечному городку под названием Дебрецен, который лежал на пути к их основному пункту назначения.
Мэл устало протер лицо платком. Ему было жарко. В этом году лето было душным, как удавка.
Тихие мощеные улочки незаметно сменили лес и раздолбанную дорогу. Левое колесо повозки прекратило наконец проваливаться в колею, и Марлоу смог вздохнуть с облегчением. Ему уже давно было все равно, в какой стране оставаться на постоянное проживание, но вот неудобства вынужденных перемещений он выносил со сжатыми зубами. К сожалению, это было не то время, когда путешествовать при помощи магии считалось нормальным: был риск встретиться с охотниками на ворлоков в очередной раз. Возница остановился.
— Данте, стой. Вон постоялый двор, — Мэл схватил спутника за локоть, когда бывший преподобный направился прочь от повозки, совершенно в другую сторону.
— Справить малую нужду мне можно? — бровь молодого человека вызывающе изогнулась дугой. — Или хочешь за спиной постоять?
— Можно. Иди справляй. Жду тебя через несколько минут.
Данте кивнул и ушел. Северо-западные земли встретили их лесами, довольно мрачным пейзажем и одинокой лачужкой в пару этажей, примостившейся прямо на краю города. Дантаниэл вернулся через десять минут. Мэл готов был поспорить, что все остальные девять, что не были потрачены на биологические потребности, он просто любовался окрестностями. Нарочно. Потому что знал, что его ждали.
— Вещи свои не забудь, — Марлоу указал на его небольшой чемодан. — Я уже отпустил возницу.
И снова ни слова в ответ. Как будто все вокруг виноваты в том, что Данни сбился с пути истинного. Мэл правда старался быть терпеливым. Но как же иногда хотелось применить грубую физическую силу.
Они прошли в низенькую дверку, над которой висела вывеска с монеткой и надпись на венгерском, гласившая: «Добро пожаловать».
За столиком у входа суетился невысокий худощавый юноша, с волосами, стянутыми в конский хвост. Когда кто-то зашел в их скромную обитель, он нервно поднял голову. Глаза его были ненормального оттенка. Данте никогда не видел таких зрачков с глубоким лазурным отливом.
При виде Мэла и Данте, челюсть юноши удивленно поползла вниз. Мэл понимающе хмыкнул. Взгляд этого венгра горел слишком ярко, да и черты лица явно не были чертами простого человека. В этот момент все трое догадались, что имели общий маленький секрет.
— Ну вот. Это уже мне больше нравится, — хмыкнул Данте. — Видишь? Не так уж та книга была глупа. А ведь мы еще не доехали!
— Вы говорите по-английски? — окидывая блондина внимательным взглядом, спросил Мэл.
— Немношка, — еле выговаривая слово, произнес владелец ночлежки. — Чего вы хотеть?
— Мы? Мы… путешествуем. Понимаешь? — Мэл указал на свой чемодан.
— Я понимай. К сожалений, у нас нет комната… — глаза его были довольно холодны. Он не радовался чужакам.
— Ki van ott, Dagon?* — раздался голос откуда-то с лестницы.
_______________________
* Кто там, Дагон?
— Senki sem*, — коротко буркнул в ответ блондин.
_______________________
* Никто.
Из их мини-диалога ни Данте, ни Мэл ничего не поняли. Однако, когда вниз спустился обладатель второго голоса, он тоже удивленно уставился на чужеземцев.
— Вы к нам зачем, — его английский был не лучше, чем у первого юноши, а черты лица немедленно стали такими же острыми. — У нас не радуются тем, кто не отсюда!
— А мы-то как не радуемся, что мы тут, — "вежливо" завернул Мэл. — И все же вопрос стоит. Где нам найти место для ночлега?
— У нас не искать… Только один комната… — тот, кого назвали Дагоном, сверился со своими записями.
— Одна нас устроит, — пожал плечами Мэл.
— Кто сказал тебе? Можно мне в кои-то веки немного комфорта? — озлобленным тоном поинтересовался Данте.
Марлоу улыбнулся ему, как мог бы это сделать сам Сатана, поджаривающий на костре грешников.
— Данни. Не убивай мои нервы. От них из-за тебя уже и так мало что осталось.
— На другом конце город есть еще... ночлежка. Спросить у них, — посоветовал владелец постоялого двора, давая понять, что разговор подходит к концу.
— О нет. Прошу вас. Мы устали… дайте нам одну комнату… И разойдемся на этом. Мы хорошо заплатим! — Мэл прекратил сверлить дыры в своем друге и снова обратил взгляд на светловолосых бестий.
Юноши переглянулись. Из-за схожести черт Мэл предположил, что они братья. Но странная деталь бросилась в глаза — второй молодой человек не был инициирован, он был обычным смертным. Поняв, что на него смотрят, он спрятал взгляд.
— Сколько вы… здесь оставаться? — подумав немного, спросил тот брат, что был с конским хвостом.
— На пару дней. Точка нашего назначения совсем не здесь, — заверил их Мэл.
— Вообще-то, — внезапно встрял Дантаниэл, который изменил планы на ходу, — мне и тут нравится. Мы побудем две недели. За двойную оплату!
Мэл бросил на него удивленный взгляд. Настроения Данте были переменчивы, как погода Туманного Альбиона.
Владельцы постоялого двора явно принимали решение. Это походило на диалог без слов — как будто они пытались сообразить, что важнее — получить денег или выкурить из города двух подозрительных чужаков.
— Два неделя. Не более, потом мы обещать комнату кому-то еще… — наконец безучастно решил тот, кого назвали Дагоном.
— Разумеется. Спасибо за понимание, — Данте быстро достал свой кошелек. — Сколько с нас?
***
Через полчаса, расплатившись, они с Мэлом были проведены в тесную комнатушку с единственным окном, кроватью и комодом. Более ничего не было тут — ни раковины, чтобы умыться, ни пространства, чтобы развернуться.
— В конце коридор уборная, — буркнул неприветливый молодой венгр. — С утра до десять вам подадут завтрак. Обед найти себе сами.
— Да это не проблема. Обед найдем, — Мэл задумчиво почесался, глядя на кровать под тощим покрывалом. Она была единственная и не сказать, чтобы очень большая.
— Всего вам доброго тогда, — буркнул светловолосый молодой человек, старательно произнося согласные. Этим он вызвал у Данте скептичную улыбку.
Дверь закрылась за его спиной. Данте тут же рухнул на постель, сбивая одеяла и разбрасывая подушки. Мэл смотрел на него спокойно, как взрослый мог бы смотреть на несмышленого ребенка.
— Две недели? — он снял свою шляпу и пиджак, повесив их на спинку стула. — Что укусило тебя, Дантаниэл?
— Что хочу, то и делаю. Куда нам спешить. У нас же впереди вечность, — заметил тот, продолжая валяться.
Мэл равнодушно повел плечом. Он предпочитал не спорить. У него было не то настроение. Зато у Данте было настроение выяснять отношения.
— Тебе здесь не нравится, — заметил он, изучая широкую спину друга. — У тебя всегда такой взгляд, когда ты чем-то недоволен.
— Какой взгляд? — мужественно сопротивлялся провокациям Мэл.
— Как у недовольной женщины средних лет, — маленькая комнатка наполнилась резким лающим смехом.— Как будто тебя не устраивает твоя жизнь.
— Кого из нас она не устраивает больше? — подходя к комоду на изогнутых ножках, Мэл открыл ящик и начал складывать туда свои вещи.
— У меня все в полном порядке, — Дантаниэл нежился на дырявом покрывале, пахнущем сыростью.
— Да. Конечно. И поэтому ты проделал весь этот путь просто, чтобы найти себе новых приключений?
— Ну, нашел же? Видел глаза этого парня? Он точно ворлок.
— Да. Тут и спорить нечего.
Данте удовлетворенно кивнул.
— Ну вот я тебе и говорю. Почему бы нам не пообщаться с ними? Может, они бы рассказали нам что-то интересное. О местной жизни?
— Вперед, — Мэл равнодушно продолжал свои дела. — Я книжку почитаю. У меня есть чем заняться.
Данте не был доволен этим ответом. Он не был доволен, когда Мэл оставался таким спокойным и невозмутимым, поэтому взял подушку и кинул ее в друга, чтобы тот обратил на него внимание.
— Нет, Мэлоди. Ты пойдешь со мной, — четко информировал его Данте.
— Не пойду.
— Мэлоди, — повторил Данте, нарочно выводя его из себя. — У твоих родителей очень богатая фантазия!
По комнате поплыл еле ощутимый запах паленого. Если бы Мэл мог превращаться в дым и улетучиваться в те моменты, когда разговор начинал ему не нравится, он бы сделал это именно сейчас.
— Мэээээлодиии, — певуче протянул Данте и тут же понял, что добился своего. Мэл обернулся, сверкнув жгучими зелеными глазами. Его мощные руки схватили соседа по комнате за грудки и встряхнули пару раз, приводя в вертикальное положение.
Данте развлекался, смотря в его лицо. Словно маленькое пламя полыхало в зрачках Мэла. Конечно, он не стал терпеливо сносить подобный злобный цинизм.
— Еще одно слово… И я тебя превращу в объедки! — известил он Данте, который свисал с его рук.
— А вот и нет. Ты пойдешь со мной. Исследовать город.
— Да? Ну это мы еще посмотрим, — Мэл грубо бросил его обратно на кровать. Сняв с себя жилетку и оставшись в одной рубашке, он взял полотенце и громко хлопнул дверью, направляясь к уборной.
