Текст книги ""Фантастика 2025-134". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Роман Филимонов,Нил Алмазов,Антон Войтов,Александр Якубович,Агата Фишер,Ольга Дмитриева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 342 страниц)

Глава 17. Предложение матери

– Не хочу с ней разговаривать, – буркнула я, выдергивая плечо из хватки куратора.

Вестейн разжал пальцы, позволяя мне освободиться, и примирительно сказал:

– Не разговаривай. Хотя бы выслушай ее. Она правящая герцогиня Севера и твоя мать.

– Может, я сейчас снова в обморок упаду? – с надеждой прошептала я, заглядывая ему в глаза.

– Думаешь, после того как ты приручила Стужу и снесла крышу своего домика, кто-то поверит, что ты настолько впечатлительная юная девушка? – резонно спросил он.

– В прошлый раз же получилось, – возразила я.

– В прошлый раз у тебя картина мира рухнула и в довесок шла свежая связь со взрослым байлангом, – напомнил Вест. – Анна, давай вы поговорите до того, как все начнут просыпаться? И ни у кого из нас не будет новых проблем.

Он даже сместился вправо, ненавязчиво перегораживая мне пути к отступлению. Я вздохнула и медленно пошла в сторону плаца. На самом деле последние слова куратора все же пробудили мою совесть. Судя по тому, что организовать встречу поручили Вестейну, проблемы в первую очередь наживет он. Так что придется выслушать, что же хочет мне сказать Правящая герцогиня Севера.

Я остановилась в нескольких шагах от нее, скрестила руки на груди и набычилась. Герцогиню это немного обескуражило. Не знаю, какой реакции она от меня ждала. Но явно не такой.

Тут я вспомнила, что нужно поздороваться, но вместо этого мрачно спросила:

– Что?

Мои учителя этикета в этот момент должны были рыдать от ужаса. Но за меня временно отвечает Вест, и достанется именно ему. Поэтому пришлось добавить:

– Доброе утро, Ваше Светлейшество.

По тону моего голоса было ясно, что утро сегодня совсем недоброе. То ли из-за этого, то ли из-за официального обращения, герцогиня стушевалась. Нет, она серьезно ждала, что вот сейчас я кинусь к ней на шею с криком “мамочка”, или что?

Ее собака села и укоризненно воззрилась на меня с высоты. Она оказалась побольше Стужи, и в каждом движении проскальзывала невероятная грация. Ветер шевелил белые перья на крыльях, а рассветные лучи бросали на них розовые отсветы.

– Доброе утро, Анна, – тихо произнесла правительница. – Подойди.

Голос ее звучал неуверенно. Я не сделала ни шагу навстречу и мотнула головой.

– Альбин… все рассказал тебе? – продолжила она.

– А кто вас знает, все или не все он рассказал, – буркнула я.

Герцогиня испустила тяжелый вздох и шагнула вперед. Я невольно оглянулась и обнаружила, что Вест не ушел. Он ждал в отдалении. Чтобы не слышать наш разговор, но иметь возможность примчаться, если я начну делать глупости. Так что остается их только говорить.

На языке вертелись колкие слова, но высказать я их не успела. Собака выступила из-за плеча герцогини и начала деловито меня обнюхивать. Я едва удержалась, чтобы не погладить ее. Но вовремя вспомнила, что чужих байлангов трогать нельзя. Правда, белый хвост скупо качнулся из стороны в сторону, показывая, что собака настроена дружелюбно. Сесть на себя не даст, но и не укусит без весомого повода.

Черный нос ткнулся мне в щеку. Я осторожно коснулась пальцами белой шерсти на морде. А герцогиня воспользовалась шансом и мягко произнесла:

– Я понимаю, что ты злишься…

– Нет, не понимаете, – возразила я, пытаясь мягко отодвинуть морду ее байланга.

Но собака ткнула меня в плечо и едва не сбила с ног. Я потеряла мысль. Поэтому махнула рукой и сказала:

– Давайте закончим этот разговор, прежде чем вся Академия проснется. Что вам нужно от меня?

Герцогиня остановилась передо мной и попросила:

– Откажись от состязаний в Лабиринте, Анна. У тебя есть такое право. В Академии Стражей ты учишься всего ничего. Подай прошение ректору, он не посмеет тебе отказать, я обещаю. Вест пропустит этот сезон, а Рихард, мой муж, не тронет тебя. Он даст тебе возможность доучиться и вернуться на Запад. Альбин заботился о тебе все это время, он устроит твою жизнь…

Нет, ну какая наглость все-таки! Она спокойно жила все эти годы, даже не вспоминая обо мне. Отец позаботится обо мне? Позаботится обязательно. Замужество с Гольдбергом сделает счастливым всех – и отца, и мать, и герцога Родена! Всех, кроме меня.

Я почувствовала, что начинаю закипать, и упрямо покачала головой.

– Это все, что вам от меня нужно на этот раз? Убрать Ве… Куратора Ааберга с состязаний?

Меня понесло куда-то не туда. Надеюсь, оговорки она не заметила.

Глаза герцогини сверкнули.

– Как и в прошлый раз, я желаю сохранить тебе жизнь, – заявила она.

Я набрала в грудь побольше воздуха и уже собиралась высказать все, что думаю по этому поводу. Как вдруг холодная мужская ладонь накрыла мои губы. Всего на миг, но я замолчала и ощутила, что Вестейн стоит у меня за спиной, совсем рядом.

– Время, – многозначительно произнес он.

Герцогиня тут же сникла и пробормотала:

– Да, ты прав. Мне пора. Рихард ждет, он не должен узнать… Подумай над моими словами, Анна…

Тут ее взгляд упал на мои руки. Правительница удивленно моргнула. Ее брови неумолимо ползли вверх. Я поняла, что она заметила кольцо, и сунула руку в карман черной куртки. Но было поздно. Герцогиня тихо потребовала:

– Что это у тебя? Покажи!

Я нехотя вытащила руку из кармана и протянула ей.

– Откуда это у тебя? – изумленно выдохнула герцогиня.

– Не важно, – ответила я. – Это подарок. Случайный.

– Это кольцо создала моя мать, – безжизненным голосом сообщила она.

Тут внутри меня взыграло любопытство, и неожиданно я поправила:

– Одно из колец. Их было два. Где второе?

Вест укоризненно вздохнул за моей спиной. Показывать глубину своих знаний было глупо. Но как ни странно, герцогиня не стала ничего спрашивать. Только прищурилась и ответила:

– Да, было… Второе… После смерти матери я не видела его. Возможно, горцы забрали. Но эти вещицы совершенно бесполезны.

Она говорила это с какой-то напускной небрежностью. А затем как будто спохватилась и настойчиво произнесла:

– Подумай над тем, что я тебе сказала. Так будет лучше для всех. Ты уже взрослая и должна это понимать.

Я стиснула зубы и упрямо мотнула головой. Вестейн стоял за моей спиной, и мы вместе наблюдали за тем, как герцогиня садится в седло и улетает. Затем я повернулась к куратору. Он вздохнул и сказал:

– Вижу, нормального разговора у вас не вышло.

– Она предлагала мне отойти в сторону, – сообщила я. – Написать заявление ректору и не идти в Лабиринт. Тогда мне дадут доучиться и убраться восвояси. Я отказалась.

Вест задумчиво кивнул, а затем со злостью произнес:

– Анитра… В своем репертуаре. Онавсегда плыла по течению. Да и сейчас плывет. Что будешь делать?

– В каком смысле? – не поняла я. – Зелья сварены, до пятницы надо еще один порошок приготовить. Только инструменты у Бакке одолжу.

Тут я широко зевнула и взмолилась:

– Если уж с разговорами покончено, можно идти спать?

Куратор молча кивнул и направился в сторону общежития преподавателей. А я поплелась в комнату. Еще немного сна… и куча дел, которые нужно сделать перед состязаниями. И об одном из них Вестейн знать не должен.

– Это что, шутка?!

На лице Хеймира смешались удивление и недоверие. Парень переводил взгляд с большого вытянутого свертка на меня и обратно. Снежинки таяли на бурой ткани, которая в ночной тьме казалась черной. Берег озерца освещала луна. Посреди ровного, засыпанного снегом круга, темнела квадратная прорубь.

Неужели кто-то из преподавателей любит зимние купания? Интуиция даже подсказывала, кто это может быть…

Трое байлангов расположились в снегу неподалеку. Стужа снисходительно взирала на возню Зоркого и Ласточки, а Тира стояла за плечом Хеймира и с не меньшим удивлением таращилась на сверток.

– Нет, это и есть твой груз, – сообщила я, поглубже натягивая капюшон. – Ты обещал, что возьмешь с собой одну вещь. Вот она.

Парень опустил край ткани, а затем обескураженно спросил:

– И что я должен с этим делать?

Я терпеливо пояснила:

– Взять с собой и держать открытым, пока мой отряд не выйдет из Лабиринта. Ах да, еще никто не должен это увидеть.

– Сначала его нужно в общежитие занести так, чтобы никто не увидел, – протянула Тира.

– Ну так потому мы и выбрали ночь. И неприметное место, – напомнила я.

Сомнения не спешили покидать лицо парня, и я попыталась дожать:

– Ты должен мне услугу. И ты уже согласился, отступать поздно, послезавтра вылет.

– Уже завтра, – пробормотала Тира, взглянув на небо.

А затем она погладила плечо Хеймира. Парень обреченно посмотрел на свою подругу. А Тира… Эх, вот бы мне так уметь. Тира ласково смотрела ему в глаза, будто уговаривала: “Ну, сделай то, о чем просит эта дурочка, что тебе стоит”. Все-таки ее нужно как-то отблагодарить за помощь. Раны, платье, притирания, и сейчас помогает. Интересно, с чего вдруг?

Хеймир накрыл ладонь девушки своей и вздохнул:

– Ладно. Давай возьмем эту штуку и попытаемся впихнуть в мой багаж.

Их байланги тут же перестали кататься по свежевыпавшему снегу. Встряхнувшись, они подбежали к своим хозяевам, и Хеймир взвалил сверток на загривок своего пса. Слитный удар крыльев вознес старшекурсников в небо. Я повернулась к озеру и снова задумчиво оглядела квадратную прорубь.

“Купается он тут, купается, – хихикнул Мистивир. – Усмиряет плоть. Сейчас особенно часто. Чья-то красота покоя не дает.”

– Откуда тебе знать? – вяло отмахнулась я. – Сочиняешь, Мист!

“Про купания все знают. А остальное можно додумать”, – снисходительно ответил меч.

Ну, если вспомнить, как Вестейн плавал в ледяном озере после нашего первого поцелуя… Может быть, Мистивир и прав. Поэтому я не стала ему отвечать и протянула руку, чтобы погладить Стужу. Собака подошла ко мне и обеспокоенно сообщила:

“Свейт возвращается из ночного облета.”

Я застонала. Ну что за невезение, почему так рано? Они должны были появиться ближе к утру. Специально же ночь выбирала! С этими мыслями я вскарабкалась в седло, и Стужа рванула в небо.

На подлете к загонам я приметила клин байлангов. Вместо того чтобы приземлиться на дальнем плацу, псы летели в нашу сторону. Кажется, я снова влезла в неприятности.

Стужа спланировала в свой загон.

Я стянула с нее седло и заглянула в миску. Чистая вода у собаки была. Тогда я поспешно распрощалась со своей питомицей и выскользнула за ворота. У меня оставалась слабенькая надежда на то, что в темноте нас не заметили, а Свейт свою подругу сдавать не будет. Главное – удрать в комнату до того, как стражи покинут своих псов.

Но не тут-то было! За воротами я сразу оказалась в круге света. Большой магический шар освещал бледное лицо Вестейна, кривую улыбку Багрейна, которую он пытался спрятать, и хмурые брови ректора. Байланги стояли за их спинами, и от Свейта пришла волна беспокойства.

Тут все взгляды обратились ко мне. Куратор выдавил:

– Что ты здесь делаешь?

Я тут же изобразила самое искреннее раскаяние и доложила:

– Стужа удрала из загона. Пришлось возвращать ее на место.

Откровенное вранье мою собаку не взволновало и не удивило никого из присутствующих. После того как она прилетела на разбирательство, от моей красотки ждали чего угодно.

Тон Вестейна мне совсем не понравился, и я придирчиво ощупала взглядом его фигуру. Что-то было не так, но я никак не могла понять что… Может быть, Свейт подскажет?

“Прости, я обещал молчать”, – отозвался пес.

В его голосе была усталость. Багрейн скривился и ядовито произнес:

– Вам стоит лучше следить за своим байлангом, леди Скау.

– Обуздать взрослого байланга сложнее, особенно без опыта, – напомнил ректор.

А Вестейн повернулся ко мне и приказал:

– Возвращайся в свою комнату.

И вот тут до меня дошло. Рука! Его левая рука висела плетью. С большим трудом я удержалась от расспросов. Пришлось развернуться и сделать вид, что ухожу. Правда, шла я довольно медленно, старательно прислушиваясь к разговору.

– Иди с ней. Тебе тоже стоит отправиться на гору, – сказал ректор, обращаясь к Вестейну. – Источник поможет очистить рану.

– Боюсь, войти туда с девушкой ему не судьба, – фыркнул Багрейн.

Мне показалось, что это какое-то завуалированное оскорбление, но его смысл ускользал от меня. Беспокойство за Веста заполнило все мои мысли.

Задержаться подольше не вышло, и дальнейший разговор я не слышала. Но сон как рукой сняло. И вместо того, чтобы отправиться в постель, я встала на пороге своей комнаты. Скрестила руки на груди и привалилась к косяку.

Долго ждать не пришлось. Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился куратор. Он натолкнулся на мой взгляд и едва не шагнул назад. Но вовремя вспомнил, кто здесь учитель, и решительно переступил порог. Дверь хлопнула, отрезая нас от снега, холода и непрошеных глаз. И тогда я требовательно спросила:

– Что произошло?

– Ничего не поправимого, – ответил он.

– А поправлять что нужно?

– Ничего, я всего лишь решил помедитировать, – попытался отпереться Вестейн.

– У тебя рука не шевелится, – елейно сообщила я. – Левая.

Куратор покосился на указанную конечность и попытался пожать плечами. Мол, подумаешь, что тут такого? Но получилось шевельнуть только одним плечом, и лицо его стремительно побелело.

– Что случилось? – повторила я. – Все равно же узнаю! Если Свейт не расскажет, пойду спрошу у ректора.

Вестейн то ли впечатлился решимостью в моем голосе, то ли у него проснулась совесть. Куратор отвел взгляд и нехотя признался:

– Яд малого каменного змея. Ничего страшного. Источник очистит рану, а противоядие возьму с утра.

– Ловушка? – спросила я. – Состязания послезавтра.

– Скорее всего, – выдавил он.

А затем собрался с силами и приказал:

– Иди спать. Все будет нормально.

– То есть на хорошо мы уже не претендуем? – уточнила я. – Они вывели тебя из строя перед испытаниями.

– Справимся, – сквозь зубы процедил куратор. – Пожалуйста, иди спать. Это не первая моя рана и не последняя.

– Я могу помочь тебе хотя бы раздеться, – упорствовала я.

Ляпнула и только потом сообразила, как это звучит.

– Нет у меня столько терпения сегодня, чтобы ты мне помогала, – туманно сказал Вестейн и быстро проскользнул в ванную.

Сухой щелчок оповестил меня, что куратор заперся изнутри. Тревога смешалась с разочарованием. Будем надеяться, что магическая водичка и вправду поможет ему. А еще… что он не станет задавать вопросы о том, куда я летала ночью.

Я потянулась к сознанию Свейта и попросила пса разбудить меня, если его всаднику все-таки понадобится помощь. Байланг пообещал. На всякий случай я уговорила Стужу докладывать мне, если ее приятель забеспокоится о хозяине. С Вестейна станется приказать Свейту молчать.

После этого я упала в кровать и проспала до утра. На этот раз меня разбудил не Мистивир, а Стужа. В мой сон ворвался капризный голос собаки:

“Вокруг моего загона вертится этот странный тип. Наверное, тебя ждет”.

В понимании Стужи “странными типами” тут были все, кроме меня, поэтому я уточнила сквозь сон:

“Странный тип – это кто?”

Собака снисходительно сообщила:

“Тот, противный, всадник Ингольфа”.

Открывать глаза ужасно не хотелось, особенно ради Чейна. Но парень явно трется у загона Стужи в такую рань неспроста. Придется пойти и проверить. Сонно хлопая глазами, я выбралась из комнаты и направилась в ванную. Хотела повернуть ручку, но дверь открылась сама, и я оказалась лицом к лицу с куратором. На Вестейне были только брюки. Чистую рубашку он держал в руках, позволяя любоваться накачанным торсом… и следами огромных зубов на левом плече. Раны были чистыми и не кровоточили, но выглядели впечатляюще.

– Как ты сказал, малый каменный змей? – спросила я. – По-моему, зубы у него очень даже большие.

Вест покосился на рану и неопределенно повел здоровым плечом. А затем бесстрастно сказал:

– Это не та рана, которая помешает мне сражаться.

Я уже собиралась высказать все, что думаю о его пренебрежительном отношении к собственному здоровью. Но в этот момент куратор задумчиво скользнул по мне взглядом. Я резко вспомнила, что стою перед ним в одной сорочке, а Вестейн спросил:

– Почему не спишь? До завтрака больше часа, и легла ты поздно. Кстати, что на самом деле случилось ночью?

Я предпочла ответить только на первый вопрос:

– Стужа сказала, что Чейн крутится возле ее загона. Явно меня ждет.

Куратор сразу же посерьезнел.

– Что ж, тогда собирайся, – процедил он. – Схожу с тобой. Посмотрим, что ему от тебя нужно.

Я покачала головой:

– Не думаю, что при тебе он это скажет.

– Не беспокойся, я не собираюсь показываться ему на глаза сразу, – холодно улыбнулся куратор, набрасывая рубашку. – Иди к загонам. Я буду там.

Двигался он по-прежнему скованно, и это беспокоило меня больше, чем происки Чейна. Куратор посторонился, и я хотела проскользнуть в ванную. Но Вест негромко окликнул меня:

– Анна.

Я устремила на него вопросительный взгляд.

– Не смотри на меня так при всех, – попросил он.

– Как?

– Так, как будто я сейчас умру на месте. Со мной все будет хорошо. И ты не должна была знать, что я ранен. Помни об этом.

С этими словами он вышел на мороз, на ходу застегивая рубашку. Я дала себе мысленную оплеуху и отправилась умываться. Скрывать наши чувства становится все сложнее… Хотя бы маскировка держится, и мне не нужно больше думать о том, как спрятать древо Аабергов на запястье.

Чейн прятался в тени у загона Стужи, но я сразу заметила его. Стоило мне приблизиться, как он сделал шаг вперед и фыркнул:

– Наконец-то. Я думал, Бешеная встрепенется раньше.

– А могла бы не встрепенуться, а голову тебе откусить, – любезно сказала я. – Что хотел?

– Сказать тебе пару слов, но уже чувствую, что все зря, – ответил он. – Я и перед балом потрудился тебя предупредить. Но это не помешало тебе туда отправиться. И создать проблемы всем.

– Это не твое дело, – отрезала я. – Можешь не утруждать себя предупреждениями, от соревнований в Лабиринте я не откажусь.

Чейн возвел глаза к небу и пробормотал:

– Да пошлите же ей хоть немного ума…

Затем он обратился уже ко мне:

– Если ты еще не поняла, то я собираюсь выиграть. Увы, но по новым правилам для этого нужна ты. Довеском куратора ты принесла бы меньше бед, но твоя псина портит всю картину. Скорее всего, в лабиринте ей снесет крышу. И хорошо, если при этом она никого не ранит, и Ледяной успеет спасти твою шкуру.

Он сделал выразительную паузу, и я осведомилась:

– Это все?

– Почти, – кивнул он. – Потрудись выжить, когда останешься без байланга. И думай, что берешь с собой. Перед Лабиринтом будет досмотр.

С этими словами он развернулся и ушел. Я пыталась переварить сказанное, когда за моей спиной щелкнул запор. Дверь в загон Свейта отворилась, и на пороге появился бледный Вестейн. Я огляделась и прошептала:

– Как ты сюда попал?

– Через забор, – также тихо ответил он.

Сначала от мысли, что куратор лез в загон своего пса через забор, чтобы подслушать разговор двух адептов, стало смешно. Затем, когда я глянула на лицо Вестейна – не очень.

Я приблизилась и требовательно шепнула:

– Иди за лекарством.

Но вместо этого куратор задумчиво произнес:

– Чейн – не дурак и не подлец. Интересно, что он задумал?

– Мы точно говорим про того Чейна, который учится со мной в одной группе? – сердито фыркнула я.

– Ты можешь его не любить, но он лучший из адептов курса, – спокойно произнес Вест. – и вам придется работать в команде. Отправляйся на завтрак и постарайся хотя бы в последний день перед состязаниями не ввязываться ни в какие неприятности.

– Целитель, – напомнила я и ушла.

Вроде бы все правильно, Чейн хорош в управлении оружием и у него сильный байланг… Но почему же так обидно? Я снова ревную, да?

Вопреки моим ожиданиям, день прошел непривычно тихо. Нам не задали гору домашних работ, а все преподаватели желали удачи. Большинство – довольно искренне. Бакке даже отпустил меня с отработки, снабдив на всякий случай парой полезных скляночек.

Правда, на тренировке я старательно не смотрела на куратора. Для остальных он выглядел привычно холодным. Но я-то видела укус и понимала, что под этой маской скрывается боль. А еще слова Чейна…

Утром завтрак подали в комнаты. Вместо супчика был концентрированный горький отвар. Но от волнения вкус не чувствовался совсем.

Перемещаться предстояло вместе с байлангами, и для этого выбрали дальний плац. Три курса оседлали псов и поднялись в воздух ровными клиньями.

“Я за главную”, – довольно сообщила Стужа, когда Свейт направился прочь.

Учителя выстроились ровным кругом и коснулись колец перемещения. А затем магический вихрь огромной силы подхватил нас. Когда потоки рассеялись, я изумленно выдохнула. Передо мной, наконец, лежал Лабиринт. И тут мы со Стужей просто обязаны утереть всем носы!