Текст книги ""Фантастика 2025-134". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Роман Филимонов,Нил Алмазов,Антон Войтов,Александр Якубович,Агата Фишер,Ольга Дмитриева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 342 страниц)

– Ну и ладно. Меня, если что, Марта зовут.

– Анна Скау, – пробормотала я.

Она вытянула тонкий палец в сторону одной из башен и сказала:

– Я там живу, на самом верху. Заходи, если еще будешь в наших краях.

После этого Марта развернулась и отправилась прочь. Вестейн проводил ее раздраженным взглядом.

– Кто это? – негромко спросила я.

В девочке я сразу почувствовала родственную душу, и теперь она меня живо интересовала. Интуиция подсказывала, что это знакомство еще может мне пригодиться.

– Не важно, – отмахнулся куратор. – Ее родители погибли, защищая герцогиню, и теперь Марта под опекой Правящей семьи. Но так как Ааберги приходятся ей очень дальними родственниками, я тоже слежу за ее судьбой.

– Откуда у нее магия Хранителей? – продолжала расспрашивать я.

– Ее мать с Запада. Собственно, поэтому тебя так легко и приняли сюда. Через три-четыре года Найгаард хочет отправить Марту в Академию Хранителей. Услуга за услугу, так сказать.

После этих слов Вестейн посерьезнел:

– Тебе нельзя быть со мной сейчас. Возвращайся в зал, я приду через минуту. Или Хеймир сказал тебе что-то неприятное?

Угроза в его голосе была осязаемой, но я мотнула головой. А затем прошептала:

– Вы тоже думаете, что она моя…

– До того, как я увидел вас рядом, у меня были другие версии, – признался куратор. – Но портрет расставил все на свои места, верно?

Дверь, ведущая на террасу, отворилась, и я вздрогнула. Герцог Найгаард спускался по лестнице. Вестейн напрягся, а я сама не поняла, как оказалась за его спиной. Правитель Севера остановился и заявил, глядя в глаза моему куратору:

– Мне нужно поговорить с твоей ученицей, Ааберг.

Глава 9. Вопросы, вопросы…

Вестейн не повел и бровью:

– Только в моем присутствии. Я отвечаю за девушку перед ректором и ее отцом.

Я ждала, что правитель Севера прикажет ему уйти, но тот лишь усмехнулся:

– Ты, как всегда, предсказуем. Но я не ждал, что ты будешь так опекать навязанную тебе девчонку.

Пренебрежение в его голосе почему-то задело. Неужели мысль о том, что моей матерью может оказаться Правящая герцогиня Севера, пробудила спящее самолюбие?

Голос куратора был холоднее льда, когда тот проговорил:

– Я выполнил приказ ректора. И ваш.

– Ах да, твоя верность правилам… – ядовито улыбнулся герцог.

– … служит на благо Севера, – оборвал его Вестейн.

При этом герцог смотрел на него так, что дал бы фору Крону. Как только весь сад изморозью не покрылся под этим взглядом.

Я нехотя выступила из-за плеча куратора и посмотрела на герцога. Спокойно, Анна, спокойно… Там где-то Стужа, и волноваться нам нельзя.

При воспоминании о байланге укус под повязкой начал зудеть со страшной силой. А герцог, наконец, спросил:

– Как зовут вашу мать?

– Понятия не имею, – уже не совсем честно ответила я. – Отец не осчастливил меня этим знанием.

– Говорят, герцог Скау признал ребенка с улицы… Вы совсем не похожи на отца.

– У меня магия Хранителей, – пожала плечами я.

– Магия Хранителей, магия Стражей и чутье гор? – саркастично переспросил он. – Не слишком ли много талантов для дочери от безродной любовницы?

Мне ничего не оставалось, кроме как, снова пожать плечами и озвучить версию старого алхимика:

– Магистр Бакке сказал, что дар может передаваться через поколение. Вам виднее, кто из Стражей в прошлом поколении так хорошо развлекся в борделях нашей столицы.

Ой, лучше бы я молчала! Язык мой – враг мой, как всегда. В глазах Найгаарда вспыхнула ярость.

– Когда ты родилась? – рявкнул он.

Я вздрогнула от этого тона и выпалила честно:

– Летом.

Герцог помрачнел и требовательно спросил:

– Когда именно летом?

На задворках сознания мелькнула мысль, что стоит если не соврать, то хотя бы приврать. Но я призналась:

– Середина июля.

Лицо герцога стало задумчивым. Он словно что-то высчитывал в уме. Зуд стал невыносимым, и я не выдержала. Украдкой сдвинула широкий рукав и почесала черную повязку.

Глаза Найгаарда расширились от удивления. Затем он нахмурился и спросил:

– Это что?

– Метка связи, – с тяжелым вздохом призналась я.

И доверительно сообщила:

– Ужасно чешется.

– Метка связи? – нахмурился герцог. – У тебя нет байланга.

– Теперь есть, – с затаенной гордостью пояснил Вестейн. – Стужа. Байланг, которого Скала привез из Лабиринта. Она признала Анну как раз перед тем, как мы отправились сюда.

– Бред, – отрезал герцог. – Это обезумевший байланг, а у девчонки только половина крови стражей.

Тут я обиделась:

– Это правда. Смотрите сами.

С этими словами я отодвинула повязку и показала ему следы зубов.

Лучше бы я этого не делала! Из аккуратных порезов тут же ручьем хлынула кровь. И одновременно у меня закружилась голова. Я пошатнулась, и Вестейн тут же оказался рядом. Натянул мне повязку и рукав, а затем укоризненно сказал:

– Ты что творишь!

– Предупреждать надо, – буркнула я, с удовольствием опираясь на него спиной.

Я подумывала, а не изобразить ли мне тут обморок. Этот праздник мне нравился все меньше, и мысль покинуть его в притворном бессознательном состоянии становилась все заманчивей.

Но я боялась, что в таком случае меня оставят во дворце. Поэтому сжала пальцами виски и начала достоверно обмякать на руках у куратора, но глаза держала открытыми.

– Что-то мне нехорошо, – сообщила я оторопевшим мужчинам.

Интересно, герцог так впечатлен моим спектаклем или меткой связи с байлангом?

– Вероятно, это следствие ускоренного формирования связи, – предположил куратор. – Спонтанный зов уже был.

– Может, мне лучше вернуться в Академию? – взмолилась я. – К Стуже? А то мало ли что еще случится…

Почему-то в этот момент мне ужасно захотелось оказаться даже не в своей комнате, а в сарае, рядом с байлангом. Присесть у теплого бока, зарыться лицом в белую шерсть и ни о чем не думать. Интересно, как там моя новая питомица? Надеюсь, Свейт присматривает за ней.

Я украдкой взглянула на герцога. Но тот уже потерял ко мне интерес.

– Проводи свою ученицу обратно, – приказал он Вестейну.

Кажется, правитель и сам был не против того, чтобы такая скандальная персона, какой я теперь являлась, покинула его дом. Мне это было на руку. Вестейн холодно кивнул:

– Хорошо. Мы пройдем к залу перемещений через сад, чтобы не беспокоить других гостей. Я провожу Анну в общежитие и найду лекаря. После этого мне нужно будет проверить ее байланга. Будьте добры передать Чейну Ольсону, что возвращаются они вместе с группой Холла.

Найгаард кивнул и обратился уже ко мне:

– Посмотрим, как примет тебя Лабиринт, Анна Скау.

С этими словами он пошел прочь. Но его взгляд мне категорически не понравился. Вестейн повел меня вдоль стены, стараясь не приближаться к сияющим окнам. В свете фонарей я заметила обгоревший куст. Наверное, отсюда Марта запускала свои фейерверки.

Я едва шевелила ногами и наполовину висела на кураторе. За нами могли наблюдать стражники, так что прекращать спектакль было рано. Да и голова продолжала кружиться, хоть и не так сильно. Когда мы обогнули дворец и вошли внутрь через одну из боковых дверей, я шепотом спросила:

– Зачем ему знать, когда я родилась?

И по глазам Вестейна поняла, что тот знает ответ. И на этот раз темнить куратор не собирался.

Вестейн нахмурился и медленно произнес:

– Ты знаешь, у них ведь нет детей. Поэтому возможным наследником считается Хеймир. Но по слухам, однажды герцогиня все же понесла. И ребенок родился мертвым. Правда, это было очень давно, когда я сам был ребенком, и отец был жив. Он горько шутил, что замужество не принесло Анитре Найгерд семейного счастья.

От таких новостей я споткнулась и Вестейн привлек меня к себе еще ближе. А я прошептала:

– Ты думаешь…

– Не думаю, что твой отец настолько глуп, чтобы не скрывать твою истинную дату рождения, – покачал головой куратор. – Поэтому прямых доказательств у Найгаарда нет, только догадки.

– Как и у нас, – тихо возразила я. – Это невозможно, правда? Она не могла… Даже если ребенок не от него, почему?

– Наличие магии и ее направленность определяют при рождении, – напомнил Вестейн. – У тебя такая же сильная магия Хранителей. Оба рода – Найгерд и Найгаард – чистокровные северяне. Магии подобного рода у их потомков быть не может, это ясно любому. То, что ребенок не от него, Найгаард понял бы сразу. А может, и понял. Захотел избавиться… Вот только дальше что-то пошло не по плану.

Куратор замолчал, позволяя мне осмыслить услышанное. В этот момент мы дошли до зала, в который прибыли. Сейчас он был пуст. Но стоило нам выйти в центр, как из другого коридора появилась фигура в белом платье. Я сразу же узнала Правящую герцогиню.

И вот тут мне стало плохо по-настоящему. К горлу подкатила тошнота, а головная боль стала невыносимой. А правительница Севера неуверенно произнесла:

– Мне нужно поговорить с Анной.

Ах, так? Мне лгали все, лгали всю жизнь. А теперь, значит, ей нужно со мной поговорить?! Меня начал захлестывать гнев. Нельзя злиться, нельзя злиться, это может повлиять на Стужу…

Я подняла глаза на куратора и едва слышно прошептала:

– Забери меня отсюда.

Его ответ я уже не услышала – сознание рухнуло в милостивую тьму, сквозь которую иногда прорывались голоса байлангов.

Но разбудило меня рассветное солнце. Я приоткрыла глаза и обнаружила, что лежу в своей постели. Розовые лучи освещали комнату. Одна за другой в памяти всплывали картины прошедшего вечера. Из моего горла вырвался стон. Я целовалась с куратором и нашла свою мать. Оба события настолько неоднозначны… Даже не знаю, что хуже.

Я ощутила вибрацию и увидела на краю постели свой меч. Мистивир сам метнулся в мои объятия и прислал волну сочувствия. Похоже, с Вестейном они уже обменялись новостями.

“Дурак. Замуж”, – охотно подтвердил клинок, и я зашипела сквозь зубы.

В этот момент дверь медленно отворилась, и на пороге появилась… Тира. Притвориться спящей я не успела. Девушка заметила, что мои глаза открыты, и я прижимаю к себе меч. И тут же вздохнула с облегчением.

– Очнулась? – спросила она. – Наконец-то! Твои парни тут уже все пороги истоптали… Пей, тебе пока больше ничего нельзя.

Тира поставила передо мной поднос. А я обнаружила, что вместо алого платья на мне сорочка.

– Тебя переодевала я, – сообщила старшекурсница. – Пей, а то снова упадешь в обморок.

Она протянула мне кружку, и я узнала горький запах отвара, похожего на утренний суп. Я медленно села и без колебаний выпила горькую дрянь. Тира смотрела на меня внимательно и спокойно.

– Хеймир… – начала было я.

– Все мне рассказал, – кивнула она. – Но тебе сейчас нужно думать о своем байланге. Чем скорее стабилизируется связь, тем лучше для всех.

– Со Стужей что-то не так? – тут же насторожилась я.

– Твоя собака жива и здорова, – поспешно сказала Тира. – Но она создает некоторые проблемы уже сутки, поэтому…

– Какие проблемы? Сутки?

– Сейчас утро воскресения.

Дальше я уже не слушала. Хотела вскочить с постели, но получилось скорее сползти. Меня пошатывало, но до ванной я добралась без помощи Тиры. Быстро умылась, собралась и побрела к загонам. Старшекурсница шагала рядом и молчала.

К счастью, по дороге мы никого не встретили. Адепты пытались отоспаться перед еще одной учебной неделей. В голове постепенно прояснялось, и мой шаг становился тверже. Наконец, я увидела ворота загона. Выглядели они потрепанными, и от этого екнуло сердце. Сеть тоже мерцала не так, как обычно, будто… да, как будто на ней сделали большую заплатку.

Я с ужасом открыла ворота и замерла, разглядывая открывшуюся мне картину. А затем укоризненно посмотрела на Тиру, потому что картина оказалось просто-напросто идиллической!

Стужа и Свейт лежали рядышком на снегу. При этом морда у Свейта была невероятно довольной. Широким крылом он укрывал подрузгу, а лапой прижимал ее к земле. Но моя пушистая радость и не думала сопротивляться, а восхищенно взирала на байланга.

– Они так лежат с прошлой ночи, – попыталась оправдаться Тира. – Куратор Ааберг не смог отправиться в патрулирование, потому что Свейт побоялся оставить Стужу.

– А что тогда случилось с загоном? – подозрительно спросила я.

– Стужа попыталась вынести ворота, и Свейт порвал сеть, чтобы остановить ее…

Я обескураженно покачала головой. В этот момент про меня, наконец, вспомнили. Оба байланга поднялись на ноги и подбежали ко мне, подставляя морды. Я едва сдержалась, чтобы не почесать за ухом Свейта, и начала гладить Стужу. Во взгляде пса был немой укор. Тира в этот момент отступила в сторону и пробормотала:

– Доброе утро, куратор Ааберг.

Я повернулась и увидела куратора. Он придирчиво оглядеол меня с ног до головы, а затем повернулся к Тире:

– Спасибо, что присмотрела за ней.

– Всегда рада помочь, куратор Ааберг, – улыбнулась девушка.

Затем она повернулась ко мне и сказала:

– Тебе, наверное, тяжело быть одной среди парней. Если что-то нужно будет, заходи. Общежитие ты знаешь. У меня комната номер восемь.

После этого она ушла. Я проводила двевушку подозрительным взглядом, а Вестейн сказал:

– Не стоит пренебрегать ее помощью. Она предложена от чистого сердца.

– Я вроде и так справляюсь. Были проблемы из-за Стужи?

Я продолжала поглаживать морду своей красавицы. Рука неумолимо потянулась к Свейту. Но Вестейн так посмотрел на своего пса, что тот отступил в сторону.

– Проблемы только начинаются, – ответил куратор. – Слух, что она тебя укусила, уже облетел всю Академию.

Я обрадовалась:

– Значит, Стужу можно выпустить? Я же пришла в себя.

Но Вестейн мотнул головой:

– Сначала вам придется пройти испытание.

– Какое еще испытание? – спросила я.

Только этого мне и не хватало…

Куратор терпеливо пояснил:

– Сначала все должны убедиться, что она тебя слушается. Только после этого ректор разрешит ее выпустить.

Стужа заворчала. Я погладила ее и возмутилась:

– Но она здорова, и ей здесь скучно! Кроме того, нужно тренироваться перед Лабиринтом…

Вестейн прикрыл глаза и вздохнул. Продолжил он чуть холоднее:

– Поэтому чем раньше вы пройдете испытание, тем лучше. Если ты дошла сюда без чужой помощи, то позаботься о своем байланге. Она никого не подпускает, и слуги ее боятся.

В этот момент пустой желудок напомнил о себе протестующим урчанием, и я взмолилась:

– Может, после завтрака?

– Разве Тира не сказала? – вскинул бровь куратор. – Тебе сегодня нельзя есть. После того как разберешься со Стужей, отправляйся в комнату для медитаций. И уговори свою собаку не шуметь.

Эта новость меня совсем не порадовала. Я не ела больше суток, и организм требовал свое. Но тут же вспомнила о том, что первые три дня адепты проводят в посте и медитации. Поэтому спорить я больше не стала.

Вестейн поманил за собой Свейта и ушел. Байланг отправился за ним, на прощание лизнув Стужу в нос. И это сразу напомнило мне о вчерашнем… то есть, уже о позавчерашнем поцелуе.

“Ты наша,” – мысленно подтвердил пес.

“И моя,” – ревниво добавила Стужа, и я снова погладила ее.

После этого я попыталась навести порядок в мыслях с помощью работы, но получалось плохо. Пока я убиралась в загоне и накладывала еду, в голове продолжали крутиться события вчерашнего вечера. Можно было придержать байланга и кликнуть слуг. Но вместо этого я остервенело драила сарай в попытке избавиться от мыслей и дать выход злости.

Больше всего мне хотелось поставить рядом своих отца и мать и высказать все, что я о них думаю. А затем вытрясти из них то, что от меня так долго скрывали. К счастью, никого из них передо мной не было, а средства мгновенной связи наши маги еще не изобрели. Иначе творить глупости было бы легче. А так вместо проблем я получила на выходе кристально чистое жилище для байланга.

Затем мы со Стужей какое-то время разговаривали. Я привыкала к течению собачьих мыслей. И постаралась внушить своей питомице, что ей стоит вести себя хорошо. К счастью, наличие связи между нами немного успокоило Стужу. Я со спокойной душой оставила ее в загоне и отправилась обратно к домику на горе.

Правда, мое спокойствие быстро закончилось, потому что я задумалась о другом. До меня, наконец дошло, что если все мои дикие предположения окажутся правдой, то по крови я наследница сразу двух герцогств. Я старшая дочь герцога Запада. А для герцогини Севера – единственная. Правда, рождение вне брака делает мои права очень спорными…

Любой нормальный человек на этом месте прыгал бы от радости и строил планы по улучшению своей жизни. Но я совершенно не понимала, что с этим знанием делать. Ясно было одно – теперь не только мне опасно находиться рядом с Вестейном, но и ему со мной. Его род в прошлом поколении проиграл битву за Северный трон, но если мы…

Додумать эту мысль очень хотелось, но я каким-то чудом сумела подавить все мечты и воспоминания, от которых по телу бежали мурашки. Голод этому весьма способствовал, и за внезапный пост я уже была благодарна судьбе.

У подножия лестницы я обнаружила Эйнара и Сигмунда. Братья неторопливо сметали снег со ступенек.

– Снова наказаны? – понимающе улыбнулась я. – Когда вы успели?

– Это все Котик, – попытался оправдаться Эйнар.

– Как ты? – настороженно спросил Сигмунд.

Я натянуто улыбнулась:

– Все хорошо.

Но мои слова прозвучали неискренне. Парни переглянулись, но расспрашивать меня не стали. Вместо этого Сигмунд сообщил:

– Куратор Ааберг ждет тебя в комнате для медитаций.

Я кивнула и продолжила путь. И поймала себя на том, что ее переставляю ноги, и тому виной не голод. Настал очередной момент, когда надо бы прояснить то, что между нами происходит. Но что сказать? Ведь нам нужно держаться друг от друга подальше, это очевидно.

Стоило мне приблизиться к двери, как она распахнулась. Но на пороге стоял вовсе не мой куратор. Йоран окинул меня внимательным взглядом и посторонился, пропуская внутрь.

Я пробормотала приветствие и вошла. Вестейн уже сидел на одном из ковриков, поджав ноги, но невозмутимым не выглядел. Скорее, мрачным и сосредоточенным. На меня он взглянул лишь мельком и взмахнул рукой, приказывая занять место рядом с ним.

Я опустилась на соседний коврик и поджала ноги. А Йоран в это время запер дверь и устроился напротив нас.

– У тебя дела были, – холодно напомнил ему куратор.

– Нет у меня дел важнее, чем заботиться о твоем благоразумии, – доверительно сообщил страж. – Так что я, пожалуй, посижу здесь еще немного. Давно не слышал нравоучений, которыми ты награждаешь своих адептов. Тут тебе нет равных, буду перенимать опыт, хе-хе…

Лицо Вестейна осталось невозмутимым, а в мою душу снова начало закрадываться подозрение. Неужели Йоран тоже замечает, что между нами происходит? Но в этот момент Вестейн обратился ко мне:

– Испытание пройдет сегодня перед закатом.

– Так скоро? – ужаснулась я.

– Ты хотела тренироваться со всеми, – пожал плечами куратор. – Сначала придется доказать ректору, что Стужа тебе подчиняется.

– Но это же несложно, правда?

– Не уверен, – ответил вместо него Йоран. – Будет странно, если Крон или Багрейн не попытаются тебе помешать. Им невыгодно усиление команды Веста. Ты должна была стать слабым звеном, обузой. Если тебе подчиниться байланг, который жил в Лабиринте, плакали все их надежды на победу.

– Еще неизвестно, как Стужа себя поведет в Лабиринте, – покачал головой куратор.

Я хотела возразить, но в этот момент оба стража застыли на несколько мгновений, а затем поднялись на ноги.

– До испытания оставайся здесь, – приказал Вестейн, и они оба ушли.

А я вдруг догадалась, что их позвали байланги. И неосознанно потянулась к Свейту.

“Все хорошо,” – отозвался пес, и я постаралась сосредоточиться.

Но тут мой взгляд упал на край бинта, выглядывающий из-под рукава. Я так и не посмотрела, что же там. Воровато оглядевшись, я неуверенно начала развязывать узел.

Глава 10. Часть группы, часть стаи

Я спохватилась, что дверь не заперта, и прислонилась к ней спиной. Никто не должен увидеть метку. Даже Вестейну я еще не удосужилась показать изменения, которые произошли после нашего первого поцелуя. Что же случилось теперь?

Последний виток бинта соскользнул с моего запястья, и я начала придирчиво разглядывать багровые линии на белой коже. Сначала мне показалось, что рисунок не изменился, и я хотела выдохнуть с облегчением. Но затем я вгляделась в одну из нижних веток древа и застонала в голос.

Вдоль тонкой багровой линии проступили маленькие листочки. Я поспешно начала наматывать бинты обратно. Как неудачно, что Стужа укусила меня за другую руку. Что же теперь делать, как скрывать метку? Я же не могу постоянно изобретать ранения для этой руки. Рано или поздно кто-то это заметит. Нужно что-то придумать…

Но пока в голову ничего не шло, придется поддерживать легенду с порезом.

С медитацией у меня никогда не ладилось. Сидеть на месте было слишком сложно, поэтому большую часть времени я провела, слоняясь из угла в угол. А перед закатом с облегчением покинула опостылевшую комнату и отправилась к загонам. Надеюсь, меня хоть после испытания покормят.

Там меня уже ждали. Куратор о чем-то тихо беседовал с ректором. Багрейн, Крон и еще несколько незнакомых преподавателей переглядывались за их спинами. Чуть подальше притулилась группа любопытствующих, в основном третий и пятый курсы. Я различила короткую белую шевелюру Хеймира и тонкую фигурку Тиры.

Свейт восседал на крыше сарая. Белые крылья тревожно подрагивали. Я почувствовала, что он тоже переживает за подругу.

Вас нельзя разделять, – мысленно обратился ко мне пес.

Я была с ним согласна. Осталось доказать остальным, что моя строптивица сможет жить на свободе.

В этот момент меня, наконец, заметили. Ректор кивнул на мое приветствие и приказал:

– Выводи байланга.

Я развернулась к загону, но меня остановил Крон.

– Подождите, – елейно произнес он. – Анна, что у тебя с рукой?

– Метка связи, – попыталась отмахнуться от него я.

– С другой рукой, – уточнил Багрейн.

Я покосилась на торчащий из рукава край бинта.

– Порезалась об осколок зеркала, скоро заживет, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно.

– Если порез не зажил за два дня, возможно, тебе стоит обратиться к лекарю, а испытание перенести… – слащаво улыбаясь, предложил Крон.

От такой заботы я едва не поперхнулась. Несмотря на мое удивленное лицо, Крон явно собирался настаивать на переносе.

– С ее рукой все в порядке, – внезапно подала голос Тира. – Я обработала рану, ничего страшного. Через пару дней будет как новенькая.

Сначала меня прошиб холодный пот. Тира видела? Но я не заметила, чтобы бинты на моей руке кто-то трогал. Значит, врет и выгораживает меня? Интересно, с какой целью? Я же соперница Хеймира. Но судя по его спокойствию, действует она с молчаливого одобрения своего приятеля.

– Царапины не мешают моим адептам выполнять свои обязанности, – произнес Вестейн, и его голос был холоднее льда.

Ректор прервал перепалку:

– Леди Скау, выводите байланга.

Я поспешила выполнить его приказ и коснулась своей магией замка.

Стужа уже ждала меня за порогом, я чувствовала ее нетерпение. И такое же нетерпение источал Свейт. Кажется, моя связь с псом куратора тоже усилилась. Интересно, виной укус Стужи или поцелуй?

Сначала все было просто. Ректор выдал мне листок со списком заданий, которые должна была выполнить Стужа. Они оказались достаточно простыми. Во всяком случае, сесть, лечь или пойти в нужном направлении ей не составило труда. На собравшихся людей моя пушистая красавица смотрела снисходительно.

Когда она выполнила все пункты, я вопросительно посмотрела на ректора. Тот тряхнул головой и приказал:

– Веди ее на дальний плац.

Стужа последовала за мной беспрекословно, а вот я при виде площадки испытала лёгкое недоумение. Седло, которое по моей просьбе изготовили для байланга, осталось в сарае. Ее отпустят полетать?

Стужу простор заинтересовал. Собака застыла в нескольких шагах от обрыва, раздувая ноздри. Я чувствовала, что ей не терпится сорваться в полет. Но она даже крыльев не выпустила, показывая готовность подчиняться моим приказам.

Какое-то время на плацу царила тишина. Заинтересованных адептов стало больше, Багрейн смотрел на меня волком. А вот лицо Крона мне совсем не нравилось.

Первым заговорил Вестейн:

– Это неразумно. Мы давно не испытываем адептов подобным образом.

– Но это лучший способ проверить, насколько Бешеная дорожит твоей ученицей и подчиняется ей, верно? – сказал Крон.

После этого ректор повернулся ко мне и приказал:

– Садись на нее. Спуститесь до скал, сделаете круг над главной башней учебного корпуса и вернётесь сюда.

Я удивлённо воззрилась на него и сообщила:

– Для этого нужно было взять седло.

– Никакого седла, – хищно улыбнулся Багрейн. – Если твоя собака захочет тебя удержать, то сделает это.

Вестейн одарил его холодным взглядом, и я поняла, что куратор в бешенстве.

"Удержу, – мысленно обратилась ко мне Стужа. – Полетим быстрее ветра. Не бойся".

Вместе с этими словами от нее пришла волна уверенности. Я одарила Крона и Багрейна нехорошей улыбкой и решительно направилась к своему байлангу. Думают, что я испугаюсь? Не дождутся!

Стужа присела, позволяя взобраться на ее спину. Шерсть подо мной оказалась теплой, и я с удовольствием прильнула к ней, пытаясь обхватить руками шею байланга. А затем подогнула ноги, изо всех сил сжимая коленями бока своей собаки. Стужа почти мгновенно отрастила крылья и оттолкнулась от земли. Вниз она скользила так плавно, что я почти не чувствовала движения. Только мелькание скалы, на которой стояла Академия, указывало на то, что мы не висим на одном месте.

Подъем оказался таким же плавным. С невероятным изяществом и грацией собака описала круг и начала снижаться. Почти у самой земли она попросила:

"Держись."

Ни возразить, ни остановить ее я не успела. Моя пушистая хулиганка приземлилась резко, окатив Багрейна и Крона снегом с ног до головы. При этом на Вестейна, который стоял рядом с ними, не попало ни снежинки. Мне показалось, что по губам куратора скользнула улыбка. Да и ректор подавил усмешку.

Я сползла со спины своего байланга и с надеждой спросила:

– Все?

– Не все, – рыкнул Крон.

Стужа приветственно завиляла хвостом, и я увидела, что к нам приближаются парни в сопровождении своих байлангов. Кажется, на этот раз нас ждёт групповое задание. И судя по взгляду Крона, тот возлагает на него определенные надежды.

Парни оказались своими, и это обнадеживало. Эйнар и Сигмунд несли упряжь с аметистами. Мастер не только вставил в ремни старые камни, но и добавил новых, так что седло выглядело не хуже того, что носила Ласточка или байланг Мегеры Эллингбоу. Стужа заинтересованно шевелила носом, но когда парни попытались подойти – оскалилась.

Я взвалила седло себе на плечо и обнаружила, что Свейт же стоит рядом со Стужей.

Куратор тоже держал в руках седло. Я вопросительно взглянула на него. Вестейн сухо приказал:

– Повторяй за мной.

С этими словами он забросил упряжь на спину Свейту и начал колдовать над ремнями. Я послушно повторяла все его действия. Стужа снова вела себя образцово и не шелохнулась, пока последняя пряжка была не застегнута, как положено. Куратор взлетел в седло, и Свейт направился к краю обрыва. Над плацем разнесся холодный голос куратора:

– Строимся!

Байланги начали занимать свои места, а я замешкалась. Крон шагнул ко мне и негромко сказал:

– Что встала? Осталось самое главное. Байланги – стайные животные. Твою собаку должна принять стая.

Я покосилась на ректора, и тот кивнул.

– И что мне нужно делать? – спросила я, поглаживая морду Стужи.

Ответил мне тоже ректор, и его голос прозвучал невозмутимо:

– Ничего. Здесь она должна разобраться сама. Садись в седло и вперед.

Я вскарабкалась на спину своей пушистой красотки, и она с той же невероятной грацией двинулась к остальным псам. Байланги уже выстроились привычным клином. И только в этот момент до меня вдруг дошло, что место в строю определяется вовсе не приказом куратора и не решением адепта, а иерархией стаи.

Я ждала, что мы скромно пристроимся в конце клина. Но моя собака была сделана из другого теста. Вскинув морду, Стужа гордо прошествовала мимо обескураженных псов, и никто не посмел заступить ей дорогу. То есть, почти никто.

Стоило моей собаке приблизиться к Свейту, как байланг, который стоял за ним, обернулся и тут же оскалился. Я узнала Ингольфа. Чейн усмехнулся и даже не подумал одернуть своего пса. Прежде чем я успела мысленно обратиться к Стуже, Вестейн осадил меня:

– Не вмешивайся.

Я бросила на его укоризненный взгляд и вцепилась в луку седла. Моя красавица и не подумала уступать. Стужа пригнула голову, и тоже показала зубы. Из ее горла вырвался угрожающий рык, шерсть на загривке встала дыбом.

На самом деле приказ куратора в это раз пришелся мне по душе. Может быть, это на меня влияли мысли байланга. Но сейчас мне как никогда хотелось обставить Чейна. Хотя умом я понимала, что такого удара по самолюбию парень не простит. К тому же Ингольф был крупнее Стужи. Это не могло меня не волновать.

Несколько тягостно долгих минут байланги смотрели друг другу в глаза. Никто не хотел уступить. В конце концов, это надоело Свейту. Пес обернулся и коротко рыкнул. Ингольф тут же спрятал клыки и медленно, с таким видом, будто делает величайшее одолжение, отодвинулся в сторону, позволяя Стуже занять место рядом. Когда она шагнула вперед и оказалась ближе к Свейту, пес рыкнул, но не напал.

На лице Чейна было такое искреннее недоумение и возмущение, что я едва не рассмеялась. Но пришлось затолкать улыбку поглубже, потому что в этот момент Свейт распахнул крылья и первым сорвался в полет.

Следом взлетела Стужа, Ингольфу пришлось держаться на полкорпуса дальше. На этот раз мы выиграли. Но теперь стоит ждать новых пакостей от Чейна. В то, что золотое пятно на лбу его чему-то научило, я не верила.

Лететь на своем байланге в составе группы оказалось захватывающе и прекрасно. Связь со Стужей как будто становилась еще сильнее и крепче в полете. С ней было на удивление спокойно, хотя кое-чего мне все же не хватало. Кое-кого рядом. Но я постаралась подавить сосущую пустоту внутри. Нам нужно держаться друг от друга подальше, подальше…

Клин описал круг над плато и красиво приземлился. Я спешилась вслед за куратором и подошла к ректору. Крон и Багрейн успели стряхнуть снег и теперь мрачно смотрели на меня. Они явно не ждали, что Стужа сумеет отвоевать себе место. Тем более, место рядом со Свейтом. Хотя идиллия, которую я застала с утра в загоне, явно говорила о том, что байланги друг другу понравились. Правда, Стуже почему-то не нравился Вестейн, и я пока не могла понять причину.

Ректор оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул:

– Что ж, думаю, проблем быть не должно.

Багрейн тут же вскинул голову и попытался возразить:

– Но Бешеная покалечила двоих в Лабиринте! Если она возьмется за старое? Мы не можем подвергать опасности дочь Правящего герцога Запада!