Текст книги "Основные произведения иностранной художественной литературы. Азия. Африка"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 107 страниц)

СЫМА ЦЯНЬ (ок. 145—86 гг. до н. э.)

«Отец китайской историографии» и одновременно основоположник исторической прозы в Китае.

Сыма Цянь известен как фигура трагическая, олицетворяющая душевное благородство и верность нравственному долгу. Подобно своему отцу, Сыма Цянь был придворным историографом. Независимость суждений, его прямота и нелицеприятность вызывали постоянную неприязнь императора и его приближенных. Выступив в защиту несправедливо обвиненного военного начальника, Сыма Цянь был оклеветан, брошен в тюрьму и оскоплен. Только сознание своего долга перед грядущими поколениями заставляло его жить. Впоследствии, получив «прощение» (император слишком нуждался в его знаниях), он продолжал работу над «Историческими записками». Этот огромный труд охватывал всю историю Китая более чем за 2000 лет. Сыма Цянь нарисовал впечатляющую картину известного ему мира, в многообразии его внутренних связей пытаясь осмыслить ход истории, место и значение человека в гигантском круговороте событий, нравственные основы его поведения, взаимоотношений с властью и сам характер этой власти.

Сыма Цянь был образованнейшим человеком своего времени. Знание «книжной мудрости» сочеталось в нем с огромным личным опытом, который он почерпнул из своих долгих путешествий по стране и встреч с самыми разными людьми. Сыма Цянь принадлежит к числу «авторов одной книги» – кроме «Исторических записок» известна только его ода «О злосчастии скорбящего ученого», в которой он говорит о своей трагической судьбе. Но единственный труд его жизни – «Исторические записки» («Шицзи») – стал тем памятником, который пронес имя Сыма Цяня через тысячелетия.

Исторические записки

Книга была начата еще отцом Сыма Цяня, Сыма Танем. Произведение это во многих своих частях глубоко художественное, в течение веков служило образцом и для историков, и для писателей. Оно состоит из 130 глав, несколько из них утеряно (или уничтожено по приказу императора), а затем заменено другими. Композиция книги строго продумана, хотя из-за своей сложности (в ней сочетаются хронологический, тематический, иерархический и некоторые другие принципы) расположение глав может показаться хаотичным. Всего в «Исторических записках» пять разделов: «Основные анналы», где повествуется о деяниях государей, «Хронологические таблицы» событий, «Описания» различных областей человеческой деятельности (астрологии, ритуала, музыки, военного дела и т. д.), «Наследственные дома», где говорится о преданной государю знати, и «Жизнеописания» людей незнатных, но чем-либо выдающихся.

В литературном отношении наиболее интересен последний раздел: он очень напоминает «Сравнительные жизнеописания» Плутарха и весь построен на сопоставлениях и противопоставлениях. Перед читателем проходит вереница образов. «Жизнеописания» составлены так умело и увлекательно, что разнообразие привлеченного материала создает полную иллюзию живых типов в их неповторимой индивидуальности. На самом деле древнего историка человек интересовал не как личность, а как определенное звено социальных отношений (государь или подданный, член определенного рода и т. д.) или же как олицетворение некоего «типа поведения» (жестокосердный чиновник, придворный льстец, герой-мститель и т. д.). Каждый из них является лишь иллюстрацией дидактической идеи. Тем не менее «Жизнеописания» не только позволяют нам проникнуть в совершенно незнакомый мир, но и доставляют читателю истинное эстетическое наслаждение. Помимо замечательного искусства автора этому способствуют также многочисленные сюжетные фрагменты, заимствованные им из народных сказаний.

Стиль Сыма Цяня строг и даже лаконичен. Каждая глава как бы делится на две части – бесстрастное «изложение» сведений, которые он считает нужным довести до читателя, и очень эмоциональные авторские заключения и вставки. Изложение обычно ведется ритмической прозой, в заключениях автор порой переходит на стихи.

«Биографический метод» Сыма Цяня оказал огромное влияние на становление китайской художественной литературы.

Произведения Сыма Цяня

Избранное / Пер. В.Панасюка; Общ. ред., предисл. и коммент. Л.И.Думана. – М.: Гослитиздат, 1956,– 358 с.

Исторические записки / Пер. и коммент. Р. В. Вяткина, В. С. Таскина; Под общ. ред. Р. В. Вяткина; Вступ. ст. М. В. Крюкова. – М.: Наука, 1972.– Т. 1.– 438 с. (Лит. памятники).

Отрывки из «Исторических записок» / Пер. В. М. Алексеева // Китайская классическая проза. – М., 1958,– С. 79–155.

Литература о писателе

Конрад Н.И. Полибий и Сыма Цянь // Конрад Н.И. Запад и Восток. – М., 1966,– С 54–58.

Кроль Ю. Л. «Записи историка», как литературное произведение // Литература древнего Китая. – М., 1969. – С. 231–259.

Кроль Ю.Л. Сыма Цянь – историк, – М.: Наука, 1970.– 446 с.

Watson В. Ssu-ma Chien, Grand Historian of China. – New York: Columbia univ. press, 1958. – XI, 276 p.

ЦАО ЧЖИ (192–232)

Творчество поэта совпало с одним из самых драматических периодов китайской истории. После подавления крестьянского восстания Желтых повязок (конец II в.), в корне подорвавшего империю Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.), между отдельными князьями распавшегося государства начались войны, не затихавшие десятки и даже согни лет и несшие народу глубочайшие бедствия, эпидемии, голод и смерть.

Литература этого времени носит название цзяньаньской (по наименованию годов правления последнего ханьского императора). Самым крупным поэтом ее был Цао Чжи (Цао Цзыцзянь).

Сын знаменитого полководца и поэта Цао Цао, брат императора Цао Пи – поэта и первого китайского литературного критика, Цао Чжи прожил нелегкую жизнь. После вступления на престол Цао Пи начались гонения и преследования со стороны царствующего брата, который не мог простить поэту ни таланта, превосходящего его собственный, ни расположения отца, собиравшегося одно время даже сделать Цао Чжи своим наследником. Образ перекати-поля, несущегося по воле злого вихря, стал одним из самых сильных и ярких в его лирике.

В первый период творчества Цао Чжи писал о петушиных боях, о состязаниях в искусстве стрельбы из лука, о пирушках. Но уже тогда появляются стихи с ярко выраженной социальной направленностью. Он нарисовал удручающие картины запустения в разрушенном Лояне – городе, ставшем жертвой междоусобных войн («Провожаю братьев Ин»); высмеял молодых аристократов, жизнь которых была ограничена лишь скакунами да пирушками («Стихи о славной столице»). С большой силой поведал Цао Чжи миру о своей мечте совершить героический подвиг, прославить свое имя.

Стихи второго периода проникнуты ненавистью к придворной верхушке. В знаменитой поэме «Вану удела Бома» гнев и возмущение, боль и подавленность слиты в единое целое.

Цао Чжи одним из первых в китайской литературе приблизил поэзию к жизни, он говорил просто и человечно о близком сердцу многих людей. Впитав в себя дух народных песен, Цао Чжи создал много превосходных стихов о любви, о покинутой женщине, о юной красавице, вздыхающей в тишине покоев и не нашедшей себе суженого, о верной жене, томящейся без мужа, ушедшего в далекий поход («Семь печалей», «Красавица», «В женских покоях»). Среди произведений поэта – большой цикл стихотворений «о путешествии к небожителям», в котором воображение читателя поражает буйная фантазия автора: вот он в платье из перьев птиц мчится на могучих драконах, погоняя плетью-молнией летящего единорога. В этом отрешении от всего земного, в стремлении уйти за пределы «девяти областей» сказался протест Цао Чжи против зла и жестокости, царивших в реальном мире.

Цао Чжи внес значительный вклад в развитие пятисложного стиха – одной из главных форм китайской классической поэзии, ведущей начало от народных песен. Его произведениям свойственны причудливая фантазия, яркие романтические образы, которые еще долгие века будут волновать читателей и вдохновлять новые поколения китайских поэтов.

Произведения Цао Чжи

Семь печалей: Стихи / Пер., вступ. ст. и примеч. Л. Черкасского. – М.: Гослитиздат, 1962. – 142 с.

Семь печалей: Стихотворения / Пер. с кит, вступ. ст. и примеч Л. Е. Черкасского. – М.: Худож лит., 1973,– 166 с.

Литература о писателе

Черкасский Л. Е. Поэзия Цао Чжи. – М.: Изд-во вост, лит., 1963. – 148 с.

ТАО ЮАНЬМИН (365–427)

Тао Юаньмин (Тао Цянь) жил на юге Китая в пору династии Восточная Цзинь, умер при династии Сун, воцарившейся в 420 г. До нас дошло сто шестьдесят стихотворений поэта и несколько прозо-поэтических сочинений. Поэзия Тао Юаньмина посвящена воспеванию независимой жизни человека, освободившегося от служебных тягот: «Домой, к себе» называется сочинение, написанное им после того, как он окончательно покинул службу. В пяти стихотворениях, объединенных под названием «Возвратился к садам и полям», Тао Юаньмин говорит о радости ухода от чиновничьей суеты, о близости к природе и досадует на то, что задержалось во времени его возвращение: «Как я долго, однако, прожил узником в запертой клетке. И теперь лишь обратно к первозданной свободе пришел».

Поэзия Тао Юаньмина обеспокоена нравственными проблемами. «Бедные ученые», для которых нет ничего выше правды, герои конфуцианской древности, неукоснительно соблюдающие требования долга, – вот чьему образу жизни всегда готов следовать поэт: «А кто говорит, что умерли эти люди? Далекая быль, – но путь их ясней с годами». Сам Тао Юаньмин своею жизнью повторил и путь жертвенности, и путь бедности. Его разрыв с правящим классом и уход в деревню, к крестьянам, где он жил до конца дней своих, трудясь на поле, был героическим поступком, необычным для его времени.

Стихи Тао Юаньмина – отклик его на современность и объяснение жизненной его позиции, заключающейся в том, что человек на протяжении ограниченного малым сроком земного своего существования должен быть нравственным и приносить окружающим добро: «Не теряя мгновенья, вдохновим же себя усердьем, ибо годы и луны человека не станут ждать!»

В стихах Тао Юаньмина глубина и ясность мысли соединены с поэтичностью ее выражения За внешней простотой их, за непосредственностью общения с природой сокрыта мысль о самой человеческой жизни в смешении ее радости и горечи.

В поэзии Тао Юаньмина нашло свое выражение все лучшее, все самое нравственное, что было накоплено китайской мыслью за века до него. Одно из ярких следствий этого – фантазия «Персиковый источник» о счастливой крестьянской стране, где все равны и «государевых нет налогов».

Влияние Тао Юаньмина на последующую китайскую поэзию огромно. Его стихи, избавленные от формальных украшательств, изображавшие мир высоконравственного человека – обличителя корыстных устремлений века, обусловили новые достижения танской и сунской поэзии.

Произведения Тао Юаньмина

Лирика / Пер. Л.Эйдлина. – М.: Худож. лит., 1964,– 151 с. (Сокровища лирич. поэзии). Персиковый источник; Домой к себе; Жизнь ученого «пяти ив»; Запрет на любовь / Пер. В. М. Алексеева // Китайская классическая проза, – М., 1958.– С. 172–186.

Стихотворения / Пер. с кит. Л. 3. Эйдлина. – М.: Худож. лит., 1972,– 238 с.

Литература о писателе

Эйдлин Л. 3. Тао Юаньмин и его стихотворения. – М.: Наука, 1967. – 493 с.

ЛЮ ИЦИН (403–444)

Средневековый прозаик жил в смутное время «северных и южных династий», когда под напором кочевых племен Китай утратил свое былое могущество, оказавшись расчлененным и частично порабощенным завоевателями-тюрками. Лю Ицин жил на юге Китая, по-прежнему сохранявшем независимость и непрерывность культурной традиции. Сам он принадлежал к царствующему императорскому клану, носил титул владетельного князя Линьчуани и был одним из крупнейших меценатов своего времени. При его дворе нашло приют немало книжников и эрудитов, бежавших от ужасов чужеземного нашествия, и есть подозрение, что все приписываемые Лю произведения в действительности собраны и написаны его «гостями».

В эту пору в Китае ходило немало рассказов, которые фольклористы называют «быличками» – короткие записи о каких-то удивительных событиях, якобы действительно происшедших с рассказчиком. Интерес к необычному и фантастическому стремительно рос в эпоху, когда привычное рушилось и человеку оставалось надеяться только на чудо. Существовало и философское оправдание всеобщей тяги к чудесному – считалось, что суть вещей, светлая сила жизни – «ян» – с наибольшей полнотой проявляет себя именно в явлениях «непарных», не имеющих себе аналогов, что именно в редкостном, а не в банальном выражает себя сокровеннее. И хотя подобные повествования, опиравшиеся на фольклор и написанные непритязательным слогом, оставались вне круга «изящной словесности», считались недостойными «высокого таланта», число их все множилось, и самые известнейшие литераторы отдавали им дань. У Лю Ицина к этому жанру относится сборник «Истории Тьмы и Света», который полностью до нас не дошел – только в XX в. сохранившиеся тексты были собраны воедино Лу Синем. Однако истинную литературную славу Лю Ицину принес сборник «Новые речения, в мире ходящие» (или «Ходящие толки в новом пересказе») – собрание коротких исторических анекдотов, классифицированных им по темам. Собранные из самых разных источников, обычно нам неизвестных, они повествуют о благородных поступках и остроумных речах, о необыкновенной прозорливости и учености, об уме и приверженности к духовной свободе людей прошлого, славу о которых людская молва пронесла через века. Из этих миниатюр как бы вырастает собирательный образ «благородного мужа» – человека «на все времена», и образ человека «ветра и потока» – воплощение душевной раскованности. И хотя рассказы Лю Ицина относятся к повествовательной прозе «развлекательного» характера (по-китайски она называется «сяошо»), «Новые речения, в мире ходящие» не раз включали в списки литературы философской – настолько глубоко их содержание. По сути дела это собрание философских притч, отточенных до предельного совершенства.

Произведения Лю Ицина

Из сборника Лю Ицина «Истории Тьмы и Света»; Из сборника Лю Ицина «Ходящие толки в новом пересказе» // Пурпурная яшма. Китайская повествовательная проза I–VI веков, – М., 1980. – С. 239–256; 277–298.

Литература о писателе

Lu Hsiin. A Brief History of Chinese Fiction. – Peking: For. lang. press, 1959. – (6), 462 p., 18 1. il.

МЭН ХАОЖАПЬ (689–740)

Пейзажная лирика на протяжении сотен лет была одной из ведущих областей китайской классической поэзии. Трудно назвать сколько-нибудь значительного поэта-классика, который не оставил бы в этом жанре замечательных образцов. И все же среди многих десятков и даже сотен первоклассных мастеров-пейзажистов китайская традиция издавна выделяет несколько имен, занимающих особо почетное место. Одним из первых наряду с Ван Вэем (см.) неизменно называется имя Мэн Хаожаня, с которого начинается период наивысшего расцвета пейзажного жанра в Китае. В отличие от большинства литераторов, состоявших, как правило, на государственной службе, поэт не стремился к чиновничьей карьере и провел жизнь в скитаниях и отшельничестве. Решительно отказавшись от формализма и украшательства предшествующих поэтов, представителей так называемого «дворцового стиля», он вслед за Тао Юаньмином (см.) стремился в своей поэзии к естественности и простоте. Строгая, прозрачная и лаконичная лирика Мэн Хаожаня, полная бесконечной любви к природе родной страны, по праву считается одним из высших образцов жанра. Она оказала большое влияние на пейзажную лирику младших современников поэта – Ван Вэя, Ли Во, Ду Фу и других больших поэтов «золотого века», высоко ценивших талант Мэн Хаожаня и называвших его своим учителем.

Произведения Мэн Хаожаня

В деревне у друга (и др. стихотворения) / Пер. Л. Эйдлина // Антология китайской поэзии. – М., 1957,– Т. 2.– С. 32–46.

Весеннее утро; Ночую на реке Цзянвдо; В конце года возвращаюсь в южные горы / Пер. Ю. Шуцкого // Антология китайской поэзии VII–IX вв. по Р.Х. М. – Пг., 1923.– С. 28, 73, 88.

ВАН ВЭЙ (699/701-759/761)

В истории китайской классической поэзии Ван Вэй (Ван Моцзе) занимает почетное место. Он считается блистательным мастером пейзажа, певцом природы, чутким ее наблюдателем.

Жизнь Ван Вэя протекала без особых потрясений. Он не знал бедности своего современника Ду Фу, ему не пришлось скитаться по стране, подобно Ли Тайбо, его чиновничья карьера приносила ему высокие посты и достаток. Но служба тяготила поэта, он всегда стремился к природе, только она давала ему ощущение полноты жизни.

Ван Вэй был широко одаренным человеком, поэтом и живописцем, музыкантом и каллиграфом. О нем говорили, что «его поэзия живописна, а его живопись поэтична». Поэтичны уже сами названия стихотворений поэта «Волны у подножия ив», «У потока в горах, где поет птица», «Тропинка среди акаций». Пейзажи Ван Вэя редко бывают без человека, в них всегда ощущается настроение поэта, почти всегда печальное – «одиноко сижу и грущу о своей седине», «когда приедете, друзьям скажите, что я не тог, – что я совсем зачах», «как стар я стал, – усталый и седой, как тяжко ноют старческие кости! Я словно между небом и землей живу здесь никому не нужным гостем».

Пишет Ван Вэй и о радости деревенской жизни, о встречах и расставаниях с друзьями, что всегда было одной из непременных тем китайской классической поэзии. Иногда в его стихах слышны социальные мотивы, но это еще робкие и неуверенные строки. Он понимал, что слова его предшественника Тао Юаньмина (365–427) «о возвращении к садам и полям» значили гораздо больше, чем просто желание слиться с природой, что в них скрыт протест против несправедливости жизни.

Произведения Ван Вэя

Стихотворения / Пер. А. Гитовича; Сост. и примеч. Г. Монзелера. – М.; Л.: Гослитиздат, 1959. – XX, 139 с.

Стихотворения / Пер. А. Гитовича // Три танских поэта. – М., 1960. – С. 165–257.

Стихотворения / Стихотворн. переложен. А. Штейнберга; Сост., вступ. ст., коммент, и прозаич. пер. стихов с кит. В. Т. Сухорукова. – М.: Худож. лит., 1979,– 237 с.

Литература о писателе

Дагданов Г Б. Влияние чань-буддизма на творчество танских поэтов (на примере Ван Вэя (701–761) и Бо Цзюйи (772–846): Автореф. дисс… кацд. филоя. наук. – М., 1980.– 15 с.

Дагданов Г.Б. Чань-будцизм в творчестве Ван Вэя. – Новосибирск: Наука. Сибирск. отделен., 1984,– 135 с.

Конрад Н. И. (Ван Вэй) // Три танских поэта. – М., 1960. – С. 20–25.

Кривцов В. А. Поэзия Ван Вэя // Ван Вэй. Стихотворения. – М.; Л., 1959. – С. III–XX.

ЛИ БО (701–762)

Среди поэтов танской эпохи, золотого века китайской поэзии, особое место принадлежит Ли Бо (Ли Тайбо) – мятежному гению, небожителю, спустившемуся с небес, все творчество которого – непрерывный поиск, необузданный взлет фантазии, неуемный оптимизм и свободолюбие, романтическая взволнованность и глубина мысли, непримиримость и борьба со всем тем, с чем, по мнению поэта, должно было бороться. Ли Бо обычно ставят рядом с Цюй Юанем и Ду Фу. Но, вероятно, никто из великих поэтов Китая не выразил столь полно и щедро национальный дух своего народа, как он.

Семнадцатилетним юношей Ли Бо начинает свои многолетние странствия по родной стране, которые кончаются со смертью поэта, больного и нищего. Ли Бо случалось жить в горах с отшельниками, он не гнушался зайти в хижину простого крестьянина, пытался служить и даже провел при дворе императора Сюань-цзуна целых три года. В пору пребывания в столице Чаньани знаменитый поэт был окружен почетом и славой. Но не слава влекла его во дворец. Он мечтал стать советником императора, чтобы как-то облегчить участь своего народа. Поняв тщетность своих усилий, разбивавшихся о равнодушие, косность, самодурство и жестокость сильных мира сего, Ли Бо покинул роскошные дворцовые покои и вновь вернулся к природе, к милым его сердцу друзьям.

Судьба сводит Ли Бо с Ду Фу. Дружба двух великих поэтов была благотворна для обоих; общие мысли, забота о родине, гнев и боль сроднили их души, и многие строки стихов, посвященных друг другу, – живое свидетельство этой прекрасной дружбы.

Имя Ли Бо окружено дымкой причудливых легенд и преданий. Рассказывают, будто поэт бьи рожден звездой Тай-бо и за провинности изгнан из небесного чертога. И умер он не как простой человек, говорит другая легенда. За ним явились бессмертные, и он воспарил в облака на спине дельфина и вернулся туда, откуда когда-то был изгнан. Народ сложил о смерти Ли Бо еще одну легенду, тоже поэтическую, но уже земную. Опьяненный вином, Ли Бо потянулся к отражению луны в воде, упал из лодки и утонул. Кажется, что эта легенда взята из самой поэзии Ли Бо.

В его стихах луна светит постоянно, ибо она символизирует дружбу и верность, родину и близких. Перу Ли Бо принадлежит стихотворение «Думы тихой ночью», пожалуй, самое известное во всей китайской поэзии. Зримость, осязаемость, особая прозрачность свойственны этому маленькому шедевру. Настроение поэта, тоска и одиночество переданы с удивительным тактом и тонкостью. А рядом с этими «лихими» стихами – звонкие строки о вине, о том, что ветерок «смеется над трезвым», что «чарка крепкого вина была отрадой мудреца», что вино позволит «забыться на время – не думать о доме родном», что вино – это временное убежище, спасение от горести и тревог.

Годы странствий помогли Ли Бо увидеть жизнь во всей ее естественной красоте и в горьких ее проявлениях. Поэт создал множество произведений о тяготах войны, о горе женщин и детей. С глубокой убежденностью восставал он против бессмысленного уничтожения людей. В стихах о войне слышен голос патриота. К этой теме примыкают стихи на исторические сюжеты о героях и полководцах древности.

Ли Бо посвящает много строк и юной красавице, и веселым друзьям. Элементы даосской философии также находят место в его поэзии. Ли Бо стремится в фантастический мир бессмертных, где царят правда и справедливость. В этих стихах поэт особенно часто прибегает к излюбленным своим приемам – гиперболизированным образам, мифологическим сюжетам.

Пейзаж у Ли Бо – верный друг и чуткий собеседник. Поэт разговаривает с цветами и травами, с горами и реками, с ветром и дождем, и те отвечают ему. В природе он находит успокоение и в ней же черпает силу.

Ли Бо создавал свои творения на живом языке, в духе народных песен «юэфу». На протяжении веков благодарные потомки славят своего поэта – правдоборца, который, как говорил академик В. М. Алексеев, в «огненном и ярком потоке поэзии… выразил все бесконечное богатство народного духа».

Произведения Ли Бо

Избранная лирика / Пер. А. Гитовича; Примеч. Г. О. Монзелера. – М.: Гослитиздат, 1957. – 174 с. Стихи / Пер. А. Гитовича // Три танских поэта, – М., 1960. – С. 37—159.

В весеннюю ночь пируем в саду, где персик и слива цветут / Пер. В. М. Алексеева // Китайская классическая проза. – М., 1958,– С. 201–202.

Литература о писателе

Варжепетян В. В. Путник со свечой: Повести о Ли Бо, Омаре Хайяме, Франсуа Вийоне / Вступ. ст. Б. Ш. Окуджавы. – М.: Книга, 1987.– 302 с.

Панкратов Б. И. Предисловие // Ли Бо. Избранная лирика, – М., 1957.– С. 5—18.

Сорокин В. Ф., Эйдлин Л. 3. Китайская литература: Краткий очерк – М., 1962,– С. 37–40.

Фишман О. Л. Ли Бо. Жизнь и творчество. – М.: Изд-во вост, лит., 1958,– 50 с.