Текст книги "Основные произведения иностранной художественной литературы. Азия. Африка"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 107 страниц)

ОМАР ХАЙЯМ (1048 – после 1122)

Гияс ад-Дин Омар ибн Ибрахим, известный в литературе как Омар Хайям, родился в городе Нишапуре. Отец его был ремесленником и мог дать сыну хорошее по тому времени образование. Перу Хайяма принадлежит ряд трудов по философии и математике, причем в области математики он на несколько веков опередил своих современников.

Хайям известен также как автор календаря, которым пользуемся мы в настоящее время, более точного, чем григорианский.

Всемирную же славу Омару Хайяму принесли его четверостишия-рубаи. Удивительна судьба этих четверостиший. В разных рукописных списках Хайяму приписывается более тысячи четверостиший, однако уже давно ученые и читатели отмечали поразительную противоречивость их мыслей и идей. В 1897 г. известный русский востоковед проф. В. С. Жуковский в работе «Омар Хайям и „странствующие" четверостишия» установил, что многие из приписываемых Хайяму четверостиший в действительности принадлежат другим поэтам. Вслед за этим появились работы, отторгающие четверостишия из приписываемых Хайяму. Однако вскоре ученые обнаружили и обратный процесс – приписывание четверостиший самого Омара Хайяма другим поэтам.

Но после Второй мировой войны было обнаружено несколько древних списков четверостиший Омара Хайяма, самый древний из которых датировался 1208 г. и содержал наибольшее количество четверостиший – 252.

Однако иранские ученые-филологи доказали, что зги списки – всего лишь искусная подделка, «сотворенная» в наши дни. Таким образом, круг замкнулся и вновь перед исследователями возник вопрос, что же в действительности принадлежит Омару Хайяму.

Принято считать, что 66 четверостиший, находящихся в источниках, датированных не позднее XIV в., являются подлинными. Остальные же из тех 300–400, признаваемых подлинными, отобраны из разных источников путем тщательных текстологических сличений.

Омар Хайям пользуется огромной популярностью в Европе и Америке. В некоторых странах даже возникали клубы имени Омара Хайяма, а английский востоковед Арберри пишет, что английские солдаты отправлялись в окопы с томиком стихов Омара Хайяма. Примечателен и такой факт, что вольный перевод стихов Омара Хайяма Фитцжералъдом в 1859 г. выдержал до конца века 25 изданий.

В оценке творчества Омара Хайяма исследователи придерживались диаметрально противоположных точек зрения, причем за основу при анализе брались одни и те же четверостишия. Разные оценки творчества Хайяма объяснялись двумя обстоятельствами: во-первых, наличием в персидской поэзии широко разработанной суфийской символики, которая позволяет самые простые любовные стихи толковать в мистическом плане, во-вторых, позицией исследователя, которому такая символика давала возможность трактовать четверостишия в том ключе, который ему нравится.

Однако эго вовсе не означает, что исследователь не располагает возможностью объективного подхода с учетом развития поэтической символики и изобразительных средств и необходимостью понимать текст только в контексте исторического развития.

Несомненно, не правы те, кто считал Омара Хайяма мистиком-суфием, равно как и те, кто пытается изобразить его атеистом и материалистом. Омар Хайям не имел к суфизму никакого отношения, хотя в приписываемых ему четверостишиях есть некоторые и суфийского характера. Не был он и атеистом, а только колебался между верой и неверием, спорил с Богом.

Лирический герой четверостиший Омара Хайяма проникнут духом философского скепсиса, он сомневается во всем: в справедливости порядков на земле, самого мироздания и сотворения его, в достоверности легенды о загробной жизни. Логическим результатом такого сомнения является или пессимизм, отрицающий вообще смысл земной жизни, или же гедонический призыв наслаждаться жизнью такою, какова она есть.

Мысли Хайяма о вечном круговороте жизни воплотились в образах гончарных изделий, в которые превратился прах человека, а идея о безжалостной судьбе – в образе гончара, который лепит кувшины из праха человеческого.

Произведения Омара Хайяма

Четверостишия / Пер. и вступ. статья О. Румера. – М.: Гослитиздат, 1938,– 96 с.

Рубайят / Сост. и общ. ред. К.Айни; Пер. В. Державина. – Душанбе: Ирфон, 1965.– 114 с.

Рубаи / Вступ. ст. 3. Н. Ворожейкина, А. Ш. Шахвердова; Сост. и примеч. А. Ш Шахвердова. – Л.: Сов. писатель, 1986.– 320 с.

Рубайат / Пер. Г. Плисецкого; Подстроч. пер., сост. и послесл. М. Н. Османова. – М.: Наука, 1972,– 198 с.

Литература о писателе

Алиев Р., Османов М.Н. Омар Хайям, – М.: Изд-во АН СССР, 1959.– 143 с.

Брагинский И. Хайямовское четверостишие // Брагинский И. 12 миниатюр – М., 1976. – С. 148–165.

Гулиа Г.Д. Сказание об Омаре Хайяме, – М.: Молодая гвардия, 1975.– 304 с.

Жуковский В. С. Черные дни Хайяма, – Воронеж: Центр. – чернозем. кн. изд-во, 1969.– 312 с.

Розенфельд Б. А., Юшкевич А Н. Омар Хайям. – М.: Наука, 1965,– 189 с.

Султанов К. 3. Омар Хайям, – М.: Молодая гвардия, 1987,– 320 с.

Arbeny A. J. The romance of the rubaiyat. – London: Allen & Unwin, 1959. – 243 p.

Browne E. G. A literary history of Persia. – Cambridge, 1928. – Vol. 2. – P. 246–259.

Christensen A. Critical studies in the Rubaiyat of Umar-i-Khayyam. – Koben-havn: Host, 1927. – 180 p.

Lamb H. Omar Chajjam. Das abenteuerliche Leben des persischen Dichters und Astronomen. – Leipzig. List, cop. 1939.– 295 S.

Swami Govinda Tirtha. The nectar of grace. Omar Khayyams’ life and works. – Allahabad: Kitabistan, 1941,– 402 p.

КЕЙ КАВУС УНСУР АЛЬ-МААЛИ (1021–1090)

Кябус-наме (1082)

Книга, получившая на Востоке широкую известность под названием «Кабус-наме», была написана в XI в. мелким феодальным правителем Табаристана (южное побережье Каспийского моря) Унсур ад-Маали Кей Кавусом ибн Искавдаром. Несмотря на то что имя автора осталось известным лишь узкому кругу специалистов, произведение его на протяжении многих столетий переводилось на разные восточные языки и особенно высоко расценивалось представителями педагогической науки. Причина такого успеха лежит в ее своеобразном, приспособленном к феодальным условиям «практицизме», делавшем многие из ее советов при застойности и живучести феодальных отношений применимыми даже в Иране XIX в.

«Кабус-наме» – образец дидактической прозы – состоит из 44 глав, содержащих наставления по вопросам феодальной этики и морали, житейской мудрости: например, о почитании отца и матери, о воздержанности и распорядке в пище и обычаях приема ее, о любовных делах, о поэзии, об игре в човган, об условиях придворной службы и т. п.

Подробно, очень откровенно, простым, но весьма живым и сочным языком поучает автор своего сына, для которого он написал эту книгу, как подобает ему вести себя в самых различных ситуациях.

Мировоззрение автора определяется позицией феодального князя; на первом месте в книге – Описание утех феодала: вино, гости, игры и забавы, женщины и любовь, отдых и охота. Наставления обильно иллюстрированы новеллами самого различного характера, которые до сих пор читаются с большим интересом.

Произведение Кей Кавус Унсура аль-Маали

Кабус-наме / Пер., вступ. статья и примеч. Е. Э. Бертельса. – 3-е иэд. – М.: Изд-во вост, лит., 1958. – 294 с.

Литература о писателе

Бертельс Е. Э. Предисловие // Кабус-наме. – М., 1958,– С. 5—41.

ФАХР УД-ДИН АСАД ГУРГАНИ (XI в.)

Гургани (Горгани) был чиновником при дворе султана Тогрулбека Сельджука. Биографические данные о нем, даты рождения и смерти не сохранились. Время написания единственной дошедшей до нас поэмы Гургани «Вис и Рамин» можно установить только косвенным путем – примерно между 1042-м и 1055 г. Сама поэма – бесспорно талантливое произведение – не получила большого распространения, сохранилось лишь четыре списка. «Вис и Рамин» – рассказ о любви красавицы Вис и рыцаря Рамина. Ученые, исследовавшие поэму, делали попытки сопоставить ее сюжет с известным сказанием о Тристане и Изольде, однако дальнейшее изучение показало, что различий между ними больше, чем сходства. Доказательнее предположение, что сюжет, использованный Гургани, восходит к древним иранским (парфянским) источникам.

Вис и Рамин

Фабула поэмы такова. Шахру, владелица одного из княжеств, обещала царю Мобеду, если у нее родится дочь, отдать ее Мобеду в жены. Несколько лет спустя дочь действительно родилась. Девочка растет, и все уже забыли о данном обещании, кроме самого Мобеда. Шахру готовится к свадьбе дочери, по древнему иранскому обычаю собираясь выдать ее за старшего брата Виру. Тут-то и прибывает гонец от царя с требованием выдать невесту. Родные сначала отказывают ему, но, когда Мобед начал против них войну, убил отца Вис, а ее мать соблазнил щедрыми посулами, она согласилась, и плачущую Вис отвезли во дворец к старику царю. Кормилица, сопровождавшая Девушку, желая помочь ей, колдовством лишает Мобеда его мужской силы, и брак остается фиктивным. Тем временем красавицу случайно видит младший брат царя, молодой рыцарь Рамин, и страстно влюбляется в нее. Вис сначала решительно отвергает его любовь, но он, заручившись поддержкой подкупленной им кормилицы, добивается свидания с Вис. Встретившись с Рамином, она влюбляется в него. Далее следует подробный рассказ о хитростях влюбленных, о глупом и жестоком муже, о разлуках, свиданиях, клятвах и нарушении клятв, о гибели Мобеда, о восшествии Рамина на престол, женитьбе его на Вис, об их долгой и счастливой жизни. Однако с углублением в поэму становится все яснее, что это произведение не столько романтическое, сколько сатирическое. Сохраняя все внешние атрибуты любовного романа, Гургани создает самобытное произведение, жестоко осмеивающее аристократию, ее быт и нравы, осуждающее ее с позиции городского простолюдина. В поэме по существу нет положительных героев. «Романтическая» героиня Вис расчетлива, хитра, распутна и беззастенчива. Ее избранник Рамин – бездельник, гуляка, лишенный даже ходульных рыцарских добродетелей – храбрости и верности. Царь Мобед – анекдотический дурак-рогоносец, однако жестокий и коварный. Кормилица и мать Вис корыстолюбивы, хитры и т. п. Развенчанию героев-аристократов весьма способствует стиль поэмы: она написана очень живым, сочным и образным языком. В противовес существовавшей тогда литературной традиции автор уснащает изложение простонародными, иногда довольно острыми выражениями, меткими сравнениями, поговорками, явно почерпнутыми из разговорной речи.

Произведение Фахра уд-Дина Асада Горгани

Вис и Рамин: Поэма / Пер. с перс. С.Липкина; Вступ. ст и общ. ред. И. О. Брагинского. – М.: Гослитиздат, 1963.– 495 с.

Литература о писателе

Брагинский И. С. О «самой безнравственной» поэме и ее смысле // Вис и Рамин. – М., 1963. – С. 3–20.

Брагинский И. Сатирическая утопия и ее автор // Брагинский И. 12 миниатюр, – М., 1976 – С. 132–147.

Minoisky V. Vis-u-Ramin, a Parthian romance // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. – 1946. – P. 4. – P. 741–463; 1947. – P. 1– P. 20–35; 1954. – P. 1– P. 91–92; 1962. – P. 2. – P. 275–286.

САНАИ (1070 – ok. 1140)

Особое место в персидской суфийской поэзии X–XII вв. занимает творчество Абу-ль-Маджда Мадждуда Санаи. Он является создателем дидактического эпоса с обильным использованием в поэмах народных легенд и преданий, а также с введением в сюжетную канву философских теорий, до тех пор появлявшихся в персидской поэзии лишь в более или менее скрытом виде.

Поэтическую карьеру Санаи начал со светской поэзии и прославления поздних Газневидов (правящая династия Газны), и его уход в мистицизм был прежде всего выражением социального протеста, оппозиции бесправного интеллигента феодальному быту.

Ноты социального протеста явственно звучат в самой крупной и прославленной из его поэм – дидактическом «Саде истин» (1131), содержащем круг широких проблем и состоящем из десяти глав (например, глава восхваления жизни; глава, характеризующая разум; глава о любви), иллюстрированных небольшими рассказами и щедро пересыпанными моральными увещеваниями.

Перечисляя качества, необходимые праведному монарху, Санаи открыто и смело заявляет, что ими не обладает никто из современных ему правителей. Именно к ним обращено гневное предостережение – «коротка жизнь кровопийцы». Говоря о темноте и невежестве простого народа, Санаи предупреждает против слишком сурового осуждения забитых и задавленных постоянным угнетением земледельцев и ремесленников. Обвинением в пресмыкательстве и похвальбе звучат его слова, обращенные к придворным поэтам прошлого. Специальные разделы поэмы посвящены решаемым в плане суфийской философии проблемам мирового разума и мировой души, мистического знания и экстатического стремления к познанию божественной истины, символически уподобляемой любви. И хотя Санаи посвятил «Сад истин» правившему тогда Газневиду Бахрам-шаху, это не оградило поэта от яростных нападок мусульманского духовенства и от тягчайшего обвинения в богоотступничестве.

Из семи крупных поэтических произведений Санаи кроме «Сада истин», известна также поэма «Странствия рабов к месту возврата». Она является примером назидательных поэм и рассказывает о путешествии стремящегося к прозрению человеческого духа через все сферы реального и загробного миров, благодаря чему возникает аналогия с «Божественной комедией» Данте. Одним из первых Санаи широко и последовательно применяет любовную и винную – анакреонтическую – символику для выражения суфийских идей в своих «Дервишеских песнопениях».

Таким образом, в произведениях Санаи выразились основные формы суфийской поэзии – этико-дидактической поэмы с вставными рассказами-притчами и поэмы-аллегории, поэтическая форма которых впоследствии была доведена до совершенства преемниками Санаи суфийскими поэтами Аттаром и Джалаеддином Руми.

Произведения Санаи

Из лирики Санаи / Пер. А.Старикова // Восточные сборники. Литература-искусство. – М., 1924 – Вып. 1,– С. 96–98.

Стихи / Пер. А.Кочеткова, Т.Стрешневой // Антология таджикской поэзии. – М., 1957.– С. 273–301.

Четверостишия / Пер. В. Державина // Избранные четверостишия персидско-таджикских поэтов-классиков. – Душанбе, 1965. – С. 41–49.

Литература о писателе

Бертельс Е. Э. История персидско-таджикской литературы. – М., 1960. – С. 402–455.

Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литература. – М., 1965. – С. 72–75.

Синдбад-наме (XII в.)

«Синдбад-наме», или «Книга о Синдбаде», – памятник персидской классической прозы XII в. Древнейшая версия памятника была составлена на языке пехлеви (III–VII вв.) и во многом восходила к сюжетам древнеиндийских сказок. Редактором и автором сборника притч «Синдбад-наме» является Мухаммад аз-Захири ас-Самарканди, который литературно обработал оригинал книги X в. и создал блестящий образец художественной прозы, соответствовавший вкусам его среды.

В основу книги легло широко известное сказание, обычно носящее название «Синдбад и коварство женщин». Это произведение не имеет ничего общего с рассказами о Синдбаде-мореходе из «Тысячи и одной ночи». Синдбад персидского литературного памятника – мудрец-мыслитель, герой основного сказа, а не авантюрный персонаж вставных морских рассказов Шахразады.

«Синдбад-наме» Захири Самарканди состоит из нескольких десятков самостоятельных рассказов, которые обрамлены единой сюжетной рамкой – повестью о царе, его сыне и мудреце Синдбаде, воспитателе юного царевича. Тема эта часто разрабатывалась в литературах Ближнего и Среднего Востока. В «Синдбад-наме» она несколько осложнена. Синдбад здесь – мудрец, воспитатель царевича, ставшего жертвой клеветы рабыни его отца. Составив гороскоп царевича, Синдбад узнал, что в те дни, когда над царевичем стрясется беда, последний должен молчать в течение недели, в противном случае ему грозит гибель. Так как царевич сам защищаться не может, в его защиту выступают семь везирей, которые стараются оттянуть время и не дать казнить наследника, чтобы через неделю тот смог сам оправдаться. Как и полагается в таком произведении, и клеветница рабыня, и везири, и сам царевич рассказывают притчи, пытаясь доказать свою правоту. Они и составляют ядро книги. В целом все произведение, несмотря на известную занимательность сюжета, все же представляет собой типичное «зерцало». Его основное назначение – показать правителю, как осмотрительно нужно решать дела, когда речь идет о человеческой жизни, и как важно иметь вокруг себя мудрых советников. Язык книги изобилует изысканными образами, насыщен сложнейшими поэтическими фигурами, содержащими стихотворные цитаты из сочинений персидских и арабских авторов. Вставные рассказы разнообразны по содержанию. Тут тесно сплетены друг с другом бытовые анекдоты, басни, новеллы реалистического характера, волшебные сказки и т. д. В них повествуется о поступках людей (причем широко использован старый прием баснописцев брать в качестве действующих лиц различных животных и использовать их характерные черты как маски для человеческих характеров), о добрых и злых духах, о любви, о верных и неверных женах. В реалистических новеллах и анекдотах отражены жизнь и быт средневекового Ирана и Средней Азии. В качестве героев в таких рассказах выступают представители различных слоев феодального общества.

Издание текста

аз-Захири ас-Самарканди Мухаммад. Синдбад-наме / Пер. М. Н. Османова. – М.: Изд-во вост, лит., 1960, – 310 с.

Литература о «Синдбад-наме»

Бертельс Е. Э. Образец таджикской художественной прозы XII века // аз-Захири ас-Самарканди Мухаммад. Синдбад-наме. – М., 1960, – С. 296–309.

НИЗАМИ ЛРУЗИ САМАРКАНДИ (XII в.)

В XII в. одновременно с развитием светской и философской поэзии в персидской литературе наблюдалось становление и прозаических жанров. Большинство произведений, кажущихся сейчас чистой беллетристикой, по классификации того времени являлись сочинениями наставительного характера, зерцалами: это различным образом оформленные и скомпонованные собрания поучительных притч и, по понятиям того времени, исторических анекдотов и новелл, позволявших их авторам излагать свои поучения и наставления на основании более наглядного материала. Эго была своего рода «научно-популярная литература», блестящим воплощением которой явился труд придворного поэта, правителя области Гур Низами Арузи «Собрание редкостей», или «Четыре беседы» (1156–1157), как ее называют традиционно по количеству содержащихся в ней глав. Книга начинается с пространного введения, доказывающего величие и авторитет носителя царской власти. Его приближенные должны также стремиться к совершенству. Четыре профессии были в то время в наибольшем фаворе при любом из многочисленных дворов на обширных территориях, где был в обращении язык парси, или фарси: секретарь-делопроизводитель, поэт-панегирист, астролог, врач. Книга Низами состоит из четырех частей, в каждой из которых дается характеристика одной из этих профессий, проиллюстрированных десятью историческими анекдотами о выдающихся представителях соответствующей профессии. Богатство историко-культурных данных, содержащихся в «Четырех беседах», придает сочинению исключительную ценность первого, а иногда и единственного источника наших сведений о ряде явлений и деятелях культуры и литературы Средней Азии, Хорасана, Ирана IX–XII вв.

Сюжетно все новеллы построены с большим мастерством: язык «Четырех бесед» четок и ясен, находит употребление так называемая «садж», то есть ритмическая организация прозаической речи с использованием рифмы, что явилось ценным вкладом в историю персидско-таджикской литературы.

Произведения Низами Арузи

Рассказ // Бертельс Е. Э. История персидско-таджикской литературы, – М., 1960, – С. 483–484.

Собрание редкостей, или Четыре беседы / Пер. С. И. Баевского, 3. Н. Ворожейкиной; Под ред. А. Н. Болдырева. – М.: Изд-во вост, лит., 1963,– 173 с.

Литература о писателе

Бертельс Е. Э. История персидско-таджикской литературы. – М., 1960. – С. 483–486.

ФАРИД АД-ДИН АТТАР (ок. 1119-?)

Представитель персидской суфийской поэзии. Суфизм – философско-религиозное учение, которое, возникнув в VIII–IX вв. как одно из направлений ислама, претерпело затем ряд изменений. Из преследуемой ереси, сторонники которой подвергались всяческим гонениям ортодоксов, суфизм позднее (в XIII–XIV вв.) становится в Иране чуть ли не всеобщей религией, приобретает широкую популярность, а затем деградирует, превращается в официальное течение.

Фарид ад-Дин Атгар был одним из убежденных приверженцев суфизма. Всю свою жизнь посвятил он развитию и пропаганде его идей. Родился Аттар в 1136 г. в Нишапуре в семье аптекаря. Достоверных биографических данных о нем почти не сохранилось. Известно, однако, что он пострадал за свои убеждения – ревнители правоверного мусульманства объявили его вероотступником, и Атгар вынужден был бежать из родного города. По преданию, он был убит при захвате Ирана монголами.

Обладая незаурядным поэтическим даром, Аттар оставил большое литературное наследство. Представители официального мусульманского духовенства, когда-то преследовавшие поэта, стали впоследствии ревнителями его идей и, объявив Аттара святым шейхом, всячески превозносили и охраняли его творения. Он создал ряд поэм: «Беседа птиц», «Булбул-наме», «Эсрар-наме» и др., из которых наиболее известна и примечательна «Беседа птиц».

Беседа птиц (ок. 1175)

Это дидактическая поэма, обращенная к широким массам. Задача автора совершенно ясна: он стремится в наиболее ясной, доходчивой и понятной форме изложить излюбленные суфийские идеи. Своими героями Атгар избирает не людей, а птиц – прием, распространенный в фольклоре. Сюжет поэмы сводится к следующему.

Птицы ведут беседу о том, что все птичьи невзгоды происходят из-за отсутствия у них такого же царя, как у людей. Удод (в восточной традиции – птица-мудрец, советник царя Соломона) возражает, доказывая, что у них есть царь – птица-феникс Симорг, но найти ее трудно каждому в отдельности: надо собраться сообща и отправиться на поиски. Птицы выступают в путь, выбрав Удода предводителем. Здесь Атгар начинает вводить термины суфийского учения: «путь» – путь нравственного самоусовершенствования, по которому суфий должен идти к познанию истины, то есть «бога». Удод предупреждает, что им придется преодолеть семь долин. «Долины» – степени суфийского «пути познания». Первая долина – «Долина искания». Поэтому она предстает путникам холодной безжизненной пустыней. Вторая – «Долина любви» – напротив, царством огня.

Она символизирует любовь к Симоргу. Третья долина – «Долина познания» – приоткрывает путникам «истинную сущность» суфизма. Четвертая долина – «Долина удовлетворения». Здесь птицы постигают, что каждое явление служит поводом к удовлетворению, ибо в многообразии явлений видно их единство. Постепенно философские построения Аттара становятся сложнее. В пятой долине – «Долине единения» – птицы начинают понимать, что в сущности все в мире исходит из одного источника, все едино. В шестой долине – «Долине экстаза» – путники переживают состояние экстаза. Надо сказать, что экстатическое состояние считалось необходимой частью суфийского радения. Иррациональное, бессознательное постижение «великих истин», мистицизм неотделимы от суфизма. Наконец, путники вступают в последнюю долину – «Долину исчезновения», куда добрались только 30 птиц. Они видят перед собой нечто вроде огромного зеркала, в котором отразились они сами – 30 птиц (по-персидски «Си-морг»). Эта незамысловатая игра слов и является моралью, выводом поэмы: 7 степеней отречения открывают вступившему на «путь» истинную идею. В этом конечном выводе поэмы, равняющем человека с высшим божеством, заложен ее гуманистический смысл.

Написана поэма простым языком, чужда вычурности. Дидактические рассуждения подкреплены реалистическими рассказами-притчами, порой очень непосредственными. Художественная ценность «Беседы птиц» велика. Поэма имела огромный успех, популярность, пережившую не только ее создателя, но и те суфийские идеи, ради которых она создавалась. «Беседа птиц» стала образцом для подражаний, поэтическим каноном.

Произведения Фарида ад-Дин Аттара

«Книга о соловье» (Бюльбюль-наме) / Пер. Е. Э. Бертельса // Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литература. – М., 1965. – С. 343–353.

Птица говорила / Пер. К. Липскерова // Антология таджикской поэзии. – М., 1957. – С. 286–287.

Литература о писателе

Бертельс Е. Э. Навои и Аттар // Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литература, – М., 1965. – С. 377–420, 514,– Избр. труды. 3.

Ritter Н. Das Meer der Seele, Mensch, Welt und Gott in den Geschichten des Fariduddin Attar. – Leiden: Brill, 1955,– VIII, 777 S.