Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 93 (всего у книги 166 страниц)

– Не могу сдержаться, – сказал я.

Она засмеялась, качая головой.

– Ты такой гребаный извращенец, Каллен, – сказал Розали, выходя из ванной.

На ней было желто-голубое платье, до неприличия короткое. Я покачал головой.

– Какая разница, распутница. Я просто ценю то совершенство, которое вижу, – сказал я. Изабелла покраснела, а Элис произнесла громкое «а-у-у» у меня за спиной. Я хихикнул, и Розали закатила глаза.

– Donnaiolo (7), – сказала Роуз, проходя мимо меня и нарочно толкая.

Я сухо хихикнул, развернувшись к ней и глядя вслед.

– Bagascia (8), – крикнул я.

Она показала средний палец и удалилась за дверью. Элис коротко улыбнулась нам, прежде чем исчезнуть вслед за Розали. Я повернулся к Изабелле, криво улыбаясь и снова путешествуя глазами по ее телу.

– Думаю, мне пора собираться, – сказал я.

Она кивнула, а я оглянулся на кровать, замечая штаны цвета хаки и наглаженную рубашку, которую положила туда Элис. Было чертовски нелепо и мило, что она взяла на себя обязанность готовить мне одежду для специальных случаев, как вот сейчас. В это вся Элис; она делает это для всех нас.

Я пошел в ванную, быстро принял душ, чтобы освежиться, и вернулся в спальню с полотенцем вокруг талии. Изабелла лежала на кровати на животе, юбка задралась так высоко, что я почти видел ее трусики. Я ухмыльнулся и подошел ближе, садясь рядом. Я погладил ее бедро, приподнимая юбку еще выше. Она повернула голову и скосила на меня глаза, пока я сжимал ее ягодицы.

– Хочешь развлечься, tesoro? – спросил я, приподнимая бровь.

Ее глаза слегка расширились от моего вопроса.

– Сейчас? – уточнила она.

Я кивнул, скользнув рукой между ее ног, проникая пальцами под трусики. Она резко выдохнула, когда я пробежался рукой по ее складочкам к клитору. Она резко села. Я убрал руку и нахмурился.

– Эдвард, сейчас мы не можем, – тихо сказала она.

– Почему? – спросил я. – У нас есть немного времени.

У нас оставалось не менее двадцати минут, прежде чем нас начнут искать, а этого мне с лихвой достаточно, чтобы она кончила, и даже не раз.

– Но они будут знать, – нервно проговорила она. – Они поймут…

Я нахмурился и уставился на нее, раздумывая. Я наблюдал, как она покраснела и хихикнул.

– Да, на наших лицах все будет написано, – сказал я, поднимая руку и поглаживая ее по теплой щеке. – Тогда я пошел одеваться, – сказал я, поднимаясь с кровати.

– Хорошо, – тихо ответила она, не сводя с меня глаз.

Я снял полотенце и бросил на пол, подходя к ящику с бельем за боксерами. Когда я достал их, то повернулся к Изабелле, замечая, что она стала еще краснее, пока наблюдала за мной. Я захихикал, покачивая головой.

– Ты уже столько раз видела меня обнаженным, что должна привыкнуть, – сказал я. Каждый раз у нее была одна и та же стыдливая реакция.

– Я никогда не привыкну, – сказала она, не отрывая от меня глаз. – Как ты сказал? Я наслаждаюсь совершенством, когда смотрю?

Я засмеялся.

– Ну, да.

Я быстро натянул одежду – брюки и небесно-голубую рубашку на пуговицах. Потом я надел носки и, осмотревшись, заметил пару черных вечерних туфель. Я с минуту разглядывал этих ублюдков, боясь обуваться. Изабелла сползла с кровати, и я поднял туфли, собираясь их натянуть, когда внезапно передо мной упала пара «Найк». Я поднял глаза и увидел Изабеллу, на ее губах играла сладкая улыбка. Она не сказала ни слова, просто забрала у меня туфли и отнесла в ящик. Я тихо засмеялся и покачал головой, обувая кроссовки. Да, моя девочка знала меня офигенно неплохо.

Вскоре я закончил собираться и пробежался пальцами по волосам, чтобы они хотя бы равномерно торчали, а потом побрызгался одеколоном. Я наполнил огромную флягу водкой «Апельсиновый Грей Гус» и растолкал вещи по карманам, прежде чем взять Изабеллу за руку, переплетая наши пальцы, и повести ее вниз. Я завел ее в гостиную, где уже все собрались, там мы были до отъезда. Потом мы разделились по машинам, ведь позже мы все равно разойдемся – взрослые вернутся домой, а дети поедут праздновать.

Я подогнал «Вольво» на школьную парковку, вставая на привычное место. Я припарковался и вышел, подходя к пассажирскому сидению и помогая выйти Изабелле. Казалось, она нервничала, поэтому я приобнял ее, прижимая к себе.

– Расслабься, любимая. Мы тут, чтобы помочь братьям сказать старшей школе «прощай», а потом просто поедем туда, куда ты захочешь, хорошо?

Она улыбнулась и кивнула.

– Я в порядке. Просто… Я не хочу оплошать и смутить тебя, – сказала она.

Я покачал головой.

– Ты никогда меня не смутишь, – сказал я.

Она скептически глянула на меня.

– А если я упаду на ступеньках у всех на глазах? – сказала она совершенно серьезным тоном, бросая мне вызов.

Я рассмеялся.

– Ты не будешь спускаться ни по каким ступенькам, tesoro, – сказал я.

Она вздохнула.

– Хорошо, можно даже без лестницы. Я просто могу упасть, – сказала она.

Я пожал плечами.

– Не упадешь. Я буду держать тебя, – сказал я.

Она закатила глаза.

– А если я потяну тебя за собой на пол? – спросила она.

– Черт, думаешь, у тебя выйдет? – игриво спросил я.

Она кивнула, мягко улыбаясь.

– Ну, тогда я просто, на хер, упаду. Не хочу тебя разочаровывать, но падение меня не смутит.

Она тяжело вздохнула.

– А что, если я громко икну и прерву церемонию?

Я расхохотался, качая головой.

– Если это случится, Белла, я, наверное, буду чертовски смеяться. Успокойся, ты меня не смутишь, – сказал я.

Она вздохнула и кивнула, выглядела она так, словно смирилась. Это смешно, но я просто позволил ей пережить маленький приступ паники, у меня они тоже были. Сразу вспомнился пресловутый пикник на день святого Валентина.

Я пропустил ее вперед в аудитории, и мы заняли сиденья сзади, через несколько минут Элис к нам присоединилась. Отец, Эсме и Алек приехали чуть позже, садясь за нами. Я положил руку Изабелле на плечо, ощущая, какая она напряженная от их присутствия. Я легонько сжал ее, пытаясь заверить, что ей незачем, б…ь, переживать.

(6) унизительное название гея

(7) бабник

(8) сука/шлюха

ДН. Глава 54. Часть 5:

Мы ждали, болтая на разные темы. Большинство школьников уже были тут, многие пытались поговорить со мной, когда замечали. Когда все расселись, началась церемония, зашел выпускной класс. Изабелла наблюдала за ними с широко открытыми глазами, и я понял, что, как бы смешно это ни выглядело для меня, для нее это охеренно важно. Она никогда не переживет такое событие, и мне тут же стало чертовски плохо, она никогда не будет выпускаться из старшей школы.

Я не знал, что могу сказать ей, поэтому сидел тихо, наблюдая, как директор несет всякую хрень о том, насколько он гордится, что выпускает класс. Обычно я блокировал всякое воодушевляющее фуфло, которым нас наставляли, но Изабелла слушала с такой страстью в глазах, что мне захотелось тоже, на хер, знать, что она слышит и находит таким потрясающим. На сцене стоял студент-выпускник и говорил о будущем.

– Я хочу, чтобы вы взяли за правило с этого момента строить свое будущее. Я хочу, чтобы вы представили себя через десять лет и представили каждый аспект вашей жизни. Вашу работу, вашего партнера, детей, даже друзей. Но не надо думать о будущем, которое, как вы думаете, у вас будет – будущем, которое логически ждет вас в данных обстоятельствах, лучше вообразите будущее, которое хотите больше всего на свете. Забудьте, что ждут от вас другие, и забудьте тех, для кого живете. Просто на секунду отстранитесь от всяких ожиданий, и сконцентрируйтесь на том, чего по-настоящему хотите от жизни. Я хочу, чтобы вы нарисовали дорогу, по которой хотите идти. Это ваш путь. Там вы должны быть, – сказал он.

Я глянул на Изабеллу и увидел слезы у нее на глазах, но она пыталась бороться с ними. Я вздохнул и сжал ее, прижимая к себе. Она положила голову мне на плечо, и я наклонился, целуя ее в макушку. Она сладко пахла, словно цветы и клубника.

– Нет ничего в мире более величественного, чем делать то, что вы чувствуете и хотите, даже когда кажется, что нет выбора. По-настоящему великие люди следовали за своими желаниями, а не за ожиданиями других. Если бы Моцарт стал учителем, или Эйнштейн стал электриком, мы бы их сегодня не знали. Но мы знаем и признаем их гениями, потому что они следовали по своему пути, пути, на который их привела их страсть. Путь, который они себе нарисовали.

Он закончил речь, Изабелла впитывала каждое слово. Они начали выдавать дипломы, и все мы громко кричали, когда позвали Эмметта, а потом Джаспера. Эмметт выкинул что-то типа странного танца на сцене, от чего все захохотали, но директор довольным не казался. Когда, наконец, всех назвали, их официально поздравили с выпуском, и они бросили шапки в воздух. Вскоре все мы оказались на улице, и Изабелла подошла к Розали с Элис, улыбаясь и выглядя довольно уверенно. Я отошел и сел на кирпичную стену возле школы, тихо за ней наблюдая, впитывая каждую ее улыбку или толику смеха. Я услышал кого-то позади себя и развернулся, замечая обоих братьев.

– Поздравления, ребята, – сказал я.

Они оба поблагодарили меня и сели рядом. Я залез в карман и достал флягу, открывая ее и делая большой глоток. Потом я протянул ее Эмметту, и он тоже выпил, предлагая Джасперу. Я ожидал, что он по привычке откажется, он редко пьет, но он взял. Сделав большой глоток, он поежился, мы с Эмметтом захохотали.

– Она выглядит счастливой, братец, – через минуту сказал Эмметт.

Я с любопытством покосился на него.

– А? – спросил я.

Он кивнул в сторону Изабеллы и девочек.

– Говорю, что она выглядит счастливой. Она сильно изменилась за эти девять месяцев с нами. Она уже не та напуганная маленькая девочка, которая в первый свой день тут зашла в дом, боясь каждого из нас, – сказал он, наклоняясь и забирая флягу у Джаспера.

– И она смышленая, – сказал Джаспер. – Она лучше играет в «Джеопарди», чем я. Она даже иногда поправляет меня. Я сказал, что чувствую себя тошнотворным, а она заметила, что я хотел сказать «меня тошнит».

Я ухмыльнулся, потому что это было чертовски похоже на мою Беллу, она везде встревала со своей мудростью, чтобы помочь.

– И она больше не шарахается, – сказал Эмметт.

Я кивнул.

– Я, б…ь, терпеть не могу эти ее отскакивания.

– Я тоже, – сказали они одновременно.

Я засмеялся, когда они одновременно заорали «Jinx”, привлекая внимание девушек. Изабелла посмотрела на меня, и я легко кивнул ей. Она сладко улыбнулась, когда Элис что-то ей прошептала, снова завладевая ее вниманием.

Мы тихо сидели какое-то время, просто передавая друг другу фляжку.

– Это была она, да? – наконец спросил Эмметт.

Я с любопытством глянул на него, замечая, что он на меня даже не смотрит. Уже по выражению его лица я знал, о чем он говорит. Он смотрел на Изабеллу. Я не ответил сразу, и он повернулся ко мне, мы встретились глазами. Я нерешительно кивнул, и он вздохнул, отдавая мне флягу.

– Мы поняли.

Мои глаза слегка расширились, и я посмотрел на Джаспера, замечая на его лице то же выражение.

– Как давно вы знаете? – спросил я, снова переводя взгляд на Изабеллу.

Она смеялась над чем-то, ее лицо светилось от радости. Я улыбнулся от такого зрелища, ее счастье передавалось и мне.

– С того момента, когда твоя ублюдочная задница соскочила со стула в тот вечер, – сказал Эмметт. – Когда ты требовал от отца объяснений, что для мамы было таким важным, чтобы умереть за это, а потом на твоем лице появилось то гребаное выражение, братец. Ты перевел взгляд на Изабеллу, как будто она только что пнула твою сраную собачку или еще что-то.

Я сделал глубокий вдох, ощущая вину. Вину за то, что обманывал ее, за то, что мне до сих пор было больно от этой правды. Я часто думал, смогу ли я когда-то окончательно смириться, и очень сомневался. Наверное, болеть будет всегда, но с этой болью можно привыкнуть жить.

– Но до выпускного бала я не был уверен, – встрял Джаспер.

Эмметт сухо засмеялся, вытягивая у меня из рук флягу.

– Да, когда ты вел себя, как невыносимый мудак. Я хотел повыдирать тебе яйца за такое обращение с ней, – сказал он.

Я вздохнул.

– Я не хотел, ты же понимаешь, – сказал я.

Эмметт кивнул.

– Знаю, братец. Я знаю, что ты ее любишь, – сказал он, делая глоток.

Мы снова замолчали, потом заговорил Джаспер.

– Думаю, мама была бы рада видеть ее, – сказал он. – Видеть, насколько она выросла и изменилась за эти месяцы. И она бы хотела, чтобы для нее это сделал ты.

Я нахмурился и посмотрел на Джаспера.

– Я ничего не делал, – сказал я.

Эмметт улыбнулся, покачивая головой.

– Конечно, б…ь, не делал. Думаешь, это дело рук отца? Черт, нет. Отец привез ее сюда, но именно ты спас ее задницу, Эдвард, – сказал он, протягивая мне водку.

Я взял ее и он продолжил.

– Мама всегда повторяла, что ты будешь делать великие вещи в своей жизни и, должен признать, я си-ильно сомневался. Но теперь и сам вижу. Потому что, б…ь, какая разница, что ты сделаешь завтра, Эдвард, главное, что ты делаешь сегодня. Ты сделал ее такой, – сказал он, кивая в сторону моей девочки.

Я снова понаблюдал за ней, как она говорит с Розали и Элис. Она казалась расслабленной, почти как нормальная девушка. Просто стоя тут и глядя на нее, смеющуюся, болтающую, ты никогда не подумаешь, что она проделала такой сложный путь. Неужели это моих рук дело?

– Все, что я делал, это любил ее, – сказал я через минуту.

– А ты не думал, что, может, именно в этом она нуждалась? В ком-то, кто увидит ее настоящую и, наконец, полюбит? Иногда не нужно делать что-то особенное, нужно просто быть рядом, – сказал Джаспер.

– Прозвучала настоящая гребаная правда, – сказал Эмметт, громче, чем хотел, потому что девочки снова на нас оглянулись с любопытными выражениями лиц. – Извините, леди, тут ничего интересного, возвращайтесь к своим делам.

Розали закатила глаза, но вернулась к разговору. Я ухмыльнулся, когда Изабелла на миг задержалась на мне взглядом, выражение ее лица было мягким и наполненным любовью.

– Она знает? Почему умерла мама? – спросил Джаспер.

Я отрицательно покачал головой.

– Я не планирую ей говорить. Ее это убьет. Она знает, каким, б…ь, я был из-за маминой смерти. И я не хочу наваливать это на нее. Она будет винить себя, и я не смогу нести этот груз. Она заслуживает лучшего, – сказал я.

Эмметт вздохнул.

– Думаешь, ты в силах скрыть от нее это дерьмо? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Уверен, что, черт побери, попытаюсь, – сказал я. – И если однажды она узнает, мы с этим справимся. Но я не планирую лично вываливать на нее эту новость.

– Удивлен, как она сама не поняла. Она умная, а все кусочки загадки на поверхности, – сказал Джаспер.

– Может, и на поверхности, Джаспер, но она не знает, что должна собирать этот гребаный паззл. Мама прекратила навещать Изабеллу задолго до гибели. У Изабеллы нет причин думать, что она имеет к этому отношение. Она не видит ситуацию четко, – сказал я.

Оба брата что-то пробормотали, соглашаясь, и мы снова замолчали, опять передавая друг другу флягу, пока не опустошили ее. Я снова засунул ее в карман, и Эмметт встал.

– Ну что ж, я обещал Розали клевый вечер, пора действовать, – игриво сказал он, двигая бровями.

Я засмеялся, а Джаспер встал рядом с ним.

– А я пообещал Элис, что мы будем общаться сегодня. Вы планируете идти на вечеринки? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Я сказал Изабелле, что этот вечер ее, не знаю, чем мы займемся, – сказал я.

Они оба кивнули.

– Знаешь, что чертовски смешно? Ну, может не смешно, но есть доля иронии? – спросил Эмметт. – Она тут девять месяцев, и нужно девять месяцев, чтобы сотворить жизнь. У нее как будто второе рождение, да? И то, что завтра тебе исполняется восемнадцать, и ты становишься взрослым, тоже еще один фрагмент. Как будто прямо сейчас все начинается заново, мы стоим на старте, а не на финишной черте.

– Начало наших жизней, – одновременно сказали мы с Джаспером.

Эмметт засмеялся, а мы закричали ‘Jinx’, взрываясь смехом. Девочки подошли ближе, спрашивая, что такого смешного, и Эмметт попытался объяснить, но они не нашли это забавным.

Они все удалились, а Изабелла присела рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я обнял ее, прижимая к себе. Так мы и сидели, в тишине, наслаждаясь обществом друг друга.

Весь вечер мы ходили по окрестностям, зашли на несколько вечеринок, но нигде долго не задерживались. Мы кое-что перехватили из еды, один раз столкнулись с Таней и Лорен в пиццерии в Форксе, но они на нас даже не смотрели. С того дня, когда я выложил их фотографии, они не сказали мне ни слова. Мне было плевать, и никто не смог доказать, что я причастен к этим событиям. Обе закончили тем, что заработали огромные неприятности с родителями, да и в школе были не слишком этому рады. Но мне плевать. Карма – жестокая сучка.

Где-то в десять тридцать вечера, пока весь народ в Форксе только начинал гулять, мы с Изабеллой поехали домой. Там никого не было, когда мы прибыли, я на минуту задумался, где, б…ь, отец с Эсме и Алеком, но часть меня не хотела знать. Я уже начинал считать, что неведение – это просто, б…ь, гребное блаженство. Я не мог забыть то, что уже знал, но не намеревался копать еще глубже.

Мы пошли наверх, в спальню, Изабелла сказала, что хочет принять душ, чтобы смыть лак для волос, который нанесла Элис. Я разделся, пока она мылась, оставаясь в боксерах и майке. Вскоре она вышла из ванной в моей футболке и шортах, ее влажные волосы рассыпались по спине. Она выглядела обычной и простой, но настолько охеренно красивой.

Она подошла и села на диван, пока я открывал ящик стола, доставая марихуану. Я спросил, не возражает ли она, я не хотел быть мудаком, который курит, даже если ее это раздражает, и она ответила, что я могу. Она не из тех, кто принимает наркотики или пьет, очень редко она пробовала и то, и другое со мной, но такое происходило скорее случайно. Еще одно ее качество, которое я любил вместе с ее новоприобретенной независимостью. Она не делал это дерьмо только потому, что я делал. Она становилась настоящей женщиной.

Пока я курил, она выбрала фильм, один раз я вдохнул в нее дым, но сама она не захотела. Наконец, я выключил свет и сел рядом с ней, обнимая ее. Мы начали смотреть кино в тишине, просто прижимаясь друг к другу. Вскоре мне стало скучно, и я начал ласкать ее шею, целуя разгоряченную кожу. Она поежилась и повернулась ко мне лицом, прижимаясь к моим губам, ее рука запуталась в моих волосах. Так мы целовались какое-то время, пока я исследовал руками ее тело, лаская грудь через футболку и слегка поглаживая бедра.3

ДН. Глава 54. Часть 6:

Потом я нашел пуговичку на футболке и расстегнул ее, прося разрешения снять эту хрень. Она тут же подняла руки, и я стащил футболку. Опустив глаза, я ощутил, как перехватило дыхание, когда увидел черный прозрачный лифчик, ее идеальные гребаные соски натягивали материал. Я застонал и погладил пальцами ареолы.

– Это новый? – спросил я, зная, что никогда раньше не видел этого ублюдка, потому что такое не забывается.

Она подарила мне улыбку и кивнула.

– Подарок тебе от Элис, – сказала она.

Я тихо хихикнул, мысленно делая отметку поблагодарить коротышку позднее. Я снял лиф и откинул в сторону, потому что, как бы ни был он красив, обнаженная грудь намного лучше. Я положил ее на спину и снял шорты, замечая трусики в пару к лифчику. Я наклонился и поцеловал их, прежде чем снять, тоже бросая на пол. Она лежала передо мной, совершенно обнаженная, ее тело мерцало в свете телевизора, кожа сияла. Я наклонился и поцеловал ее пупок, она хихикнула, когда я погрузился языком в ямку.

Я целовал и ласкал каждый дюйм ее тела, не жалея времени, желая сделать все правильно. Она расслаблялась под моими касаниями, тяжело дыша и постанывая. Я убедился, что ни одна часть ее не осталась без внимания, прежде чем сфокусироваться на местечке между бедер. Я развел ее ноги пошире, и прижался ртом к клитору, нежно выводя круги языком. Она издала стон, руками вцепившись в мои волосы.

Я лизал ее, пробуя, прежде чем проникнуть языком. Она по-настоящему завелась, поэтому я погрузил в нее палец, возвращаясь ртом к клитору и с силой его посасывая. Я действовал рукой и ртом в унисон, и очень скоро ее настиг оргазм. Она напряглась, и в ее стоне я различил свое имя, она сжала ноги, пока ее тело выгибалось от удовольствия. Когда она расслабилась, я лег сверху, целуя ее в губы. Она схватилась за край моей майки и сняла ее, потом скользнув руками в боксеры. Она достала мой член и начал сжимать его, страстно целуя меня.

Через минуту она отпустила меня и подтолкнула в грудь, веля сесть. Я поколебался, сконфуженный, почему она остановилась, но подчинился – я не хотел заставлять ее делать то, что она не хочет. Я сел на диван и уже хотел спрятать член назад в боксеры, когда она схватила их за резинку и потянула вниз. Я не задавал вопросов, думая, что она хочет взять его в ротик.

Я стянул боксеры и сел на диван, чертовски удивляясь, когда она развела ноги и села мне на колени. Я пораженно смотрел на нее, взяв за бедра. Ее влага коснулась меня, член подрагивал и требовал внимания.

Не могу сказать, сколько раз у нас был секс, я, б…ь, не считал; но одно я знал точно – она никогда еще не была сверху. Она не брала на себя такую инициативу.

Я прижался ртом к ее шее, облизывая и целуя, пока она вжималась в меня бедрами, потирая мой член. У меня вырывались стоны, это доводило меня до безумия, ожидание становилось невыносимым. Тут она приподнялась и, схватив меня, опустилась на мою эрекцию. Я застонал, когда ее киска обхватила меня, тепло и узкое пространство приветствовало мой член.

– Черт, Белла, – зашипел я, хватая ее бедра.

Я полностью наполнил ее, она замерла, ее закрытые веки подрагивали. Так она задержалась на секунду, прежде чем открыть глаза и посмотреть на меня, огонь в ее взгляде обжигал. Меня пронзила настоящая животная страсть, когда она начала двигать бедрами, медленно объезжая меня. Я наблюдал за ней какое-то время, поражаясь ее контролю и сосредоточенности, прежде чем позволить векам закрыться, я откинул голову на спину дивана. Я оставил руки у нее на бедрах, направляя ее, но позволяя ей делать все остальное, устанавливать свой темп. Я наслаждался каждым толчком, каждое гребаной секундой в этой тугой киске.

– М-мм, la mia bella ragazza, – шептал я, по телу бегали искры.

Она ускорилась.

– Principessa mia ti amo tanto (6).

Она застонала, когда услышала итальянский, движения ее бедер стали более жесткими. В ее движениях появилась решительность, каждый новый толчок становился все сильнее, а ее стоны громче. Она крепко вцепилась мне в волосы, целуя с такой страстью, что я едва смог дышать, пока она объезжала меня.

– О, Господи, – промурлыкала она около моих губ. – Я люблю тебя, Эдвард.

Я зарычал, сильнее вжимаясь ладонями в ее бедра и ускоряя движения.

– И я люблю тебя, Белла. Так охеренно сильно, детка.

Она зашипела, ее тело напряглось. Могу сказать, что она была близко, ее толчки стали беспорядочными, контроль ускользал. Я поколебался с мгновение, прежде чем крепко взять ее за бедра и подтолкнуть назад.

– Подожди, – быстро сказал я, поднимая нас.

Она обхватила ногами мою талию, не разрывая контакт, я сделал несколько шагов к кровати. Я положил ее и опустился сверху, забрасывая ее ноги себе на плечи. Я начал сильно входить в нее, пронзая киску и потирая ее клитор, пока наша кожа соприкасалась во время движений. Это быстро подвело ее к краю. Она напряглась и вскрикнула, до боли впиваясь пальцами в мои руки. Я зарычал и продолжил свои резкие толчки, врезаясь в нее тазом, мы оба были покрыты ее влагой. Звуки нашего соития раздавались по комнате, заглушая телевизор на заднем плане.

Когда ее оргазм сошел на нет, я замедлил темп, позволяя ей успокоиться. Когда она снова пришла в себя, я перевернул нас, она опять была сверху. Сначала она выглядела шокированной и удивленно смотрела на меня, но я просто улыбнулся и, приподнявшись, нежно поцеловал ее.

Она снова начала двигать бедрами, устанавливая идеальный ритм. Я ощутил, как внутри все сжимается в предвкушении оргазма, и начал гладить руками все ее тело, ощущая мягкую и влажную кожу.

– Так хорошо, – застонал я, когда ощущения стали сильнее.

Обняв, я притянул ее ближе к себе, и начал двигать бедрами навстречу ее толчкам.

– Черт, я сейчас кончу, – захрипел я, удерживая ее, когда меня пронзило удовольствие.

Я закричал, волны оргазма прокатывались по телу, делая сильные толчки, я изливался в нее. Когда ощущения начали утихать, я замедлился.

Я просто лежал, она была сверху, мы тяжело дышали и крепко обнимали друг друга. Наконец, она начала двигаться, села рядом со мной и подняла на меня взгляд. Затем она обернулась к часам, которые стояли за кроватью, и снова глянула на меня. В ее глазах застыли любовь и преданность, от чего мое сердце бешено забилось, в груди стало тесно от острого чувства любви к ней. Моя девочка. Моя Белла.

– С Днем Рождения, Эдвард!

(9) Моя принцесса, я так тебя люблю

ДН. Глава 55. Часть 1:

Глава 55. Сила и мужество

Если вы сильно любите, то это придает вам силы,

если вас сильно любят, то это придает вам мужества.

Изабелла Свон

Я высвободилась из рук Эдварда, старясь не разбудить его, и села.

Я посмотрела на будильник, стоящий рядом с кроватью. Красные цифры на нём показывали около шести утра.

Эдвард пошевелился во сне и отодвинулся от меня, что-то ворча себе под нос. Я сидела, наблюдая за его спиной, которая двигалась в такт дыханию. Татуировки светились даже в темноте на бледной коже. Одеяло было скомкано и лежало в ногах. Мы отодвинули его ночью, и сейчас лежали без всего. Мои глаза пробежались по его натренированному телу. Мы были ещё обнажены, потому что заснули почти сразу после занятия любовью.

Вчера вечером это было по-другому. Были те же самые страсть и любовь, как, собственно, и всегда, когда мы были близки, но прошлой ночью всё было интенсивнее.

Потребность быть с ним, казалось, стала моим движущим моментом, потому что подавляющее желание быть востребованной им вступило в силу.

Последние тридцать шесть часов были самими эмоциональными в моей жизни; мозг и разум были одновременно везде. В ту секунду, когда мы ступили на порог, и я увидела Алека Эвансона, стоящего в холле дома, меня затрясло. Мой страх перед прошлым и надежда на будущее столкнулись друг с другом, и это чуть не сломило меня. Я знала, почему он приехал, и я точно знала, кем он был. Я помнила его частые посещения Финикса, помню звук его голоса, и как он выглядел. Я попыталась подготовиться к этому, так же, как и Эдвард, который делал все, что в его силах, чтобы я справилась, но наша подготовка не могла предотвратить мои ощущения.

В тот момент, когда эти чувства завладели мной, я начала паниковать, но Эдвард обернул руку вокруг меня и прижал к себе. Я стояла на своих ногах, но в тот момент Эдвард был тем, кто удержал меня вертикально. Безопасность, которую я почувствовала, находясь в его руках и услышав его голос, шепчущий в моё ухо – всё это придало мне уверенности.

Он сказал, что любит меня и что у меня нет повода для беспокойства, потому что его любовь защит меня. Это было такое простое утверждение, но когда он это сказал, я почувствовала всю его силу. Объятие Эдварда всегда давало чувство защищённости, но теперь это чувство стало ещё сильнее. Я ощущала что-то наподобие комбинации страха и надежды, пребывающей под кожей и заставляющей чувствовать себя хорошо даже в тот момент, когда передо мной стоял такой человек как Алек, потому что я это пережила. А когда Эдвард сказал: «Это моя девушка Изабелла», я была просто в шоке. Я посмотрела в ничего не выражающие глаза Алека, и все эмоции объединились в одну.

Сила.

Сила и надежда – моё почти ирреальное прошлое и возможное будущее столкнулись друг с другом. И в тот момент я почувствовала себя сильной. Я почувствовала себя храброй. Я почувствовала себя так, потому что, наверное, заслужила этого. Вероятно, я заслужила, наконец, иметь право на надежду. Может быть, я заслужила право иметь будущее. И несмотря на то, что сказал доктор Каллен, я, возможно, стоила этого. Потому что в тот момент я чувствовала себя так.

Я заслужила это.

Это никоим образом не устраняло страх, поскольку я всё ещё была напугана, ведь он не произнёс ни слова, но я была способна протянуть руку для пожатия. Это заставило меня встать на обе ноги и не нуждаться в поддержке Эдварда. Я очень любила Эдварда и верила ему, а в тот момент чувствовала, что должна любить и верить в себя.

Я бы соврала, если б сказала, что чувствовала себя хорошо после этого столкновения. Алек всё ещё пугал меня, в той же мере, что и доктор Каллен. Но я не позволю страху доминировать надо мной. Доктор Каллен мог управлять мною физически, но не мог управлять тем человеком, каким я стала. Я не позволю Алеку сломить новую меня.

Эти мысли крепли во мне. Я не говорила о них Эдварду, не видя в этом особой необходимости. Это изменило меня, и на протяжении тридцати шести последних часов я чувствовала эти изменения. Это укрепило надежду на будущее и усилило мою любовь к Эдварду. Слушая речи на выпускном Джаспера и Эмметта, я стимулировала своё новое мировоззрение. Планы на будущее, выбор жизненного пути, прежние мечты и стремление к новым. Впервые я могла, действительно, понять это.

Эдвард всегда говорил о нашем совместном будущем и сердился, когда я ставила его под сомнение, хотя это и происходило отнюдь не из-за того, что я не желала этого. Я просто не могла представить. Всё, что я знала – то, где я нахожусь на данный момент, и где меня нет. Но сидя в актовом зале, я, наконец, смогла себе это представить. Я видела жизнь за пределами моей нынешней.

Многообещающая жизнь. Жизнь, где пределом небо было, где брак и дети были реальностью. Где образование и дружба были возможны. Жизнь, полная любви, где надежда побеждала страх. Я могла наконец-то видеть это… будущее, которое так часто рисовала моя мама.

Я чувствовала себя просто фантастически, представляя жизнь за пределами рабства. Я ещё не жила ею, но когда-нибудь там найдётся место и для меня. После выпускного мы гуляли по Форксу вместе с одноклассниками Эдварда, а затем перекусили. Я стала более уверенной и чувствовала себя комфортнее среди людей, которые были его компанией и знали его по школе или как соседа.

Я ещё немного нервничала в толпе и не любила привлекать к себе внимание. Но большая часть меня уже привыкла к тому, что, для того, чтобы быть с Эдвардом Калленом, надо быть в центре внимания… и я приняла это.

После того, как пришли домой, мы пошли с Эдвардом в его комнату, и он поставил фильм, на котором я не могла сосредоточиться из-за того, что все мои мысли снова и снова возвращались к речам выпускников. Я думала о том, что они делали, чтобы достичь желаемого. Высказывая свои мечты, она как бы хватали быка за рога, имея при этом только саму идею и желание. Я думала о своей маме, которая всегда говорила, что я предназначена для лучшей жизни и просила меня не оставлять надежду.