Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 151 (всего у книги 166 страниц)

– Я, мать вашу, пью не так уж и много, – возразил я, зная, что это гребаная ложь.

Я напивался до бессознательного состояния столько раз, что даже не в состоянии подсчитать, и в моей памяти имелось очень много белых пятен, иногда я не мог вспомнить даже целые дни своей жизни.

– Разве ты не напиваешься сегодня весь день? – спросила Элис со своего места рядом с Изабеллой.

Я проигнорировал ее вопрос, надеясь, что они, на хер, оставят эту тему, но мне не повезло.

– Да, где твоя фляжка? – спросил Джаспер. – Она у тебя с собой?

– Нет, – лязгнул я зубами, глядя на него.

Краем глаза я поймал взгляд Изабеллы и увидел выражение тревоги на ее лице. Мой желудок сжался. Я только что солгал, и мы оба это знали.

– Белла забрала ее.

– Котенок забрал ее у тебя? – спросил с недоверием Эмметт.

Я кивнул, и они все заржали, а брат, забавляясь, снова хлопнул меня по спине.

– Ну хоть кто-то это сделал. И ты, б…ь, реально пьешь слишком много, братан. Слишком.

– Да пофиг, – проворчал я, опуская глаза вниз.

Я не хотел говорить об этом; из-за поднятия этой темы – по иронии судьбы – мне захотелось выпить даже еще сильнее, чем до этого. Я начал рассеянно потирать шею, мое беспокойство нарастало.

– И, кстати, что это было, долбаное вмешательство?

– Может быть, – ответил Джаспер.

– Ну так вы зря утруждаетесь, потому что мне это ни хера не нужно.

– Мы не согласны, – встряла Элис. – В том смысле, что ты и раньше пил, но теперь стало намного хуже. Даже ты сам должен это понимать.

– Оставь меня, б…ь, в покое, Элис.

Она начала было мне возражать, но Розали прервала ее.

– Давайте просто оставим это, – сказала она. – Да, он пьет. Ну и фиг с ним. Могло быть и хуже. По крайней мере, он больше не путается с Молли.

Над нами мгновенно повисла напряженная тишина, я медленно поднял глаза, глядя на Розали, и чувствовал, как меня переполняет гнев. Она заметила враждебность в моем взгляде и побледнела. Начала, заикаясь, мямлить, что она вовсе не это хотела сказать, и уже было повернулась к Изабелле, но я остановил ее.

– Просто… закрой свой поганый рот, Розали. Сейчас не время и не место для этой херни. Поговорим о чем-нибудь другом, неважно. О чем там вы говорили до того, как я пришел сюда и помешал вам?

– Мы предавались воспоминаниям, – сказал Джаспер, бросая на меня озабоченный взгляд и стараясь как можно быстрее сменить тему. – Делимся любимыми моментами воспоминаний об отце.

– Ну, тогда продолжайте, – ответил я, открывая бутылку с водой, чтобы глотнуть.

Потому что в горле чертовски першило, и оно болело.

– Как насчет того дня, когда все мы пропустили школу и удрали на Первый пляж? Тогда еще надвигалась большая буря, – напомнил Эмметт.

Я вздохнул, зная, что это был за гребаный день, а остальные подхватили.

– Никто из нас и не думал соваться в воду, потому что берег был очень скалистым, но Джейкоб взял Эдварда на «слабо» и подбил на серфинг, – сказал Джаспер.

– Это было чертовски глупо, – пробормотала Розали.

– Он попытался поймать большую волну, но просчитался, и эта хрень накрыла его. Когда он исчез в воде, мы все в панике забегали по берегу, – добавил Эмметт.

– О Боже, это было страшно, – сказала Элис, вспоминая. – Я думала, что он утонет, и кричала Джасперу, чтобы он шел за ним.

– Но я бы ни за что не полез в эту воду, – сказал Джаспер, качая головой и сухо смеясь. – Я предложил пойти Эму, но он посмотрел на меня так, будто я сошел с ума.

– Эмметт ни за что не полез бы за ним, – твердо сказала Розали. – Нужно быть совсем без мозгов, чтобы сунуться в тот день в воду. Джейкоб уболтал его задницу рискнуть. Так что он и должен был один идти его вытаскивать.

– Да, но Джейкоб был как баба, – добавил Эмметт. – Он бы точно утонул. Элис была лучшим из нас пловцом.

– Серьезно? – недоверчиво спросила Элис. – Вы ждали, что я его спасу?

– Ну а почему бы и нет?

– Потому что она весит всего девяносто фунтов (1), Эмметт, – сказал Джаспер. – Она бы не смогла вытащить Эдварда из воды.

– Ты думаешь, что я вешу девяносто фунтов? – спросила Элис, с удивлением глядя на своего друга.

Он неопределенно пожал плечами, и она улыбнулась, соединив свою руку с его.

– Ты такой милый.

Розали застонала и закатила глаза.

– Вы все идиоты, клянусь. Эдвард полез в воду по собственному желанию. Что бы с ним ни случилось, это было бы по его же собственной вине.

– Бессмысленно, мать вашу, спорить об этом, потому что я вовсе не нуждался в спасении, – перебил ее я. – Хотя приятно было узнать, что вы все с легкостью оставили мою задницу тонуть.

– Так все обошлось? – с любопытством спросила Изабелла, глядя на каждого из нас, так как ждала, что мы закончим рассказ. – Что случилось?

– Приехали полицейские, патрулировавшие пляж из-за шторма, они услышали крики Элис и остановились. Примерно в это же время Эдвард показался из воды… голый, – веселился Эммет.

– Ты был голый? – спросила изумленная Изабелла.

Я вздохнул.

– Да. Это вовсе не было основной целью, но все же. Когда меня смыло с доски, волной сорвало шорты. Поэтому я и не вылезал так долго из воды – пытался найти проклятые вещи.

– А-ха, так вот, Эдвард выходит на пляж совершенно обнаженный в то же время, как полицейский выходит из своей машины, – сказал Джаспер, хихикнув, а потом добавил, – и как будто ситуация и без того не была достаточно ужасной, полицейским оказалась женщина.

– Она была потрясена, – хохотал Эммет. – Она старалась не смотреть на его причиндалы, но он шел прямо на нее, будто в этой ситуации не было ничего такого особенного, и встал, уперевшись руками в бока.

– И, – снова подхватил Джаспер, – он наклонился прямо перед ней, чтобы взять из холодильника содовую, и даже предложил ей одну.

– Это не самая худшая часть, – сказала Розали. – Полисменша была крайне смущена, а он еще начал клеиться к ней!

– Я не клеился к ней, – возразил я, качая головой.

– Нет, клеился, – подтвердила Элис. – Ты спросил у нее, не пользовалась ли она когда-нибудь наручниками у себя в спальне, и отпустил несколько ужасных шуточек о своей ночной дубинке.

Я усмехнулся.

– Я просто издевался над ней. Просто она так пялилась на мой член…

– И что же она сделала? – с любопытством спросила Изабелла.

– Она сделала то, что должна была, – ответила Розали. – Арестовала эту тупую задницу.

– Знаете, я вот никак не пойму, как эта хрень связана с папой, – вставил я. – Мы должны вспоминать о нем, а не о том дерьме, которое я когда-то натворил.

– Ну, ему ведь пришлось вытаскивать тебя из полицейского участка, разве нет? – задал вопрос Джаспер.

– Ну да.

– Так что, как видишь…

– Он был 'ооочень' зол, – сказал Эммет. – Предполагалось, что мы должны быть в школе, но ему позвонили в больницу и сообщили, что мы все прогуляли занятия, а Эдварда арестовали за непристойное обнажение.

– Все равно. Никаких обвинений мне предъявлено не было, – пробормотал я, вспоминая, что в тот день отец впервые пригрозил отправить меня в интернат.

Я поставил его в неловкое положение, и он сказал, что мое поведение порочит его репутацию. Тогда мне на это было насрать, но сейчас, заново пережив это, я почувствовал, как во мне начало зарождаться чувство вины. Это было ужасно банально, но он упорно трудился, чтобы оградить нашу жизнь от криминала, а я упрямо возвращал нас к нему.

– Они просто велели мне тщательнее следить за своей одеждой.

– И ты следил? – спросила Розали, с ухмылкой глядя на меня. – Если я правильно помню, та полисменша сунула тебе свой номер телефона.

– Неужели? – ахнула Изабелла.

– Да, она дала мне свой номер, – пробормотал я. – Но я не трахался с ней.

– Она просто отсосала у него, – ответил Эмметт, смеясь. – В ту же ночь.

– Да быть не может! Что, серьезно? – переспросила Розали, с ужасом взглянув на меня.

Я нерешительно кивнул, зная, что это не самый клевый из моих поступков, и она застонала.

– Это отвратительно.

– Да ладно тебе, Роуз. Не ревнуй, что я ни разу не позволил 'тебе самой' у меня отсосать.

– О, меня тошнит! – она сплюнула. – Я бы не стала сосать твой член даже ртом Джессики Стэнли.

– Разве она сейчас тебе не подруга? – спросил Джаспер, взглянув на Розали. – Нехорошо так говорить о друзьях.

– А чего вы ждете? – спросил я. – Она – сука.

– Эй! – прикрикнул на меня Эмметт, прищурив глаза. – Не говори это дерьмо о мамке мо…

– Эмметт!

Мы просидели так еще некоторое время, атмосфера становилась все более легкой, поскольку мы делились и другими историями, и просто дурачились. Все было как в старые добрые времена. Мы, все вместе. Я не отводил взгляда от Изабеллы, сомнения больше не появлялись. Она казалась беззаботной, улыбалась и смеялась, но не очень активно участвовала в разговоре, лишь время от времени задавая вопросы.

Я же хотел слышать ее голос и слушать ее рассказы, чтобы узнать, что она делала, когда жила сама по себе. Я хотел знать о ней все. Чувствуя уколы ревности, когда думал о том, сколько, должно быть, я упустил. Я знал, что сам был виноват в том, что оставил ее, но теперь у нее была жизнь, о которой я знал очень мало, и мне это чертовски не нравилось.

Когда остальные гости начали расходиться, Эсме тоже вышла на улицу и присоединилась к нам, добавив несколько историй из своего опыта. Изабелла то и дело поглядывала на меня, застенчиво улыбаясь, и щеки ее розовели, напоминая о той робкой девушке, которую я знал. И это подарило мне надежду, которой я не чувствовал уже черт знает как давно – с тех пор, как вышел за дверь дома в Форксе.

Я встал, чтобы, наконец, сходить в туалет, а когда вернулся, заметил, что они уже разбились на группы. Элис и Джаспер ушли, а Эмметт сидел в одиночестве и болтал с кем-то по телефону. Я подошел и сел рядом с ним, стараясь заблокировать звук его голоса, чтобы не выглядело, будто я, на хер, подслушиваю. Розали, Эсме и Изабелла были увлечены разговором, я наблюдал за ними, и эмоции вновь накрыли меня, когда я увидел, как Изабелла положила руку на живот Розали. Она ощутила ладонью толчок ребенка и кинула на меня быстрый взгляд, а я сдерживался изо всех сил, потому что не имел права тосковать по этому дерьму. Я отказался от своих прав в тот момент, когда сделал тот гребаный выбор и принес присягу организации, а сожалеть об этом сейчас было пустой долбаной тратой времени. У меня не могло быть проклятой обычной жизни, в которой дерьмовый большой дом, белый забор, двое или даже пятеро детей и золотистый ретривер по имени Бадди. Мир, в котором жил я, всегда будет отмечен насилием и в нем не будет ни солнца, ни радуги, а только постоянные бури на горизонте, угрожающие подступить ближе в любой момент.

И это место совершенно точно не подходило для того, чтобы создавать в нем чертову семью.

– И когда срок? – спросила Изабелла.

– В конце года, – ответила Розали. – Скорей бы. А то я чувствую себя такой по-дурацки раздутой.

– Ты – красавица, – искренне сказала Изабелла. – Ты вся светишься.

– Спасибо, – улыбнулась Розали. – Хотя на самом деле кажусь себе жирной свинкой.

– Это странно? – нерешительно спросила Изабелла. – Мне еще никогда не приходилось разговаривать с беременной. Странное ощущение, что у тебя внутри шевелится крошечный человечек?

– Да, немного, – ответила та. – Такое чувство, будто мое тело кем-то занято, и больше мне не принадлежит.

– Когда я смотрела фильмы ужасов, мне всегда было интересно, каково это – когда пришельцы овладевают чужим телом, – сказала Изабелла. – Ну знаете, как «Вторжение похитителей тел».

Розали засмеялась.

– Ну, это не совсем так, но похоже, – ответила она. – Приятно, однако, чувствовать толчки ребенка.

– А ты хочешь детей, Изабелла? – спросила Эсме.

(1) чуть меньше 41кг

ДН. Глава 78. Часть 4:

Я замер, застигнутый врасплох, и, когда я не ответил, она испытующе посмотрела на меня.

– Это ничего, если она была, ну… ты понимаешь… Я хочу сказать, что мы ведь не были вместе, так что это нормально, – она запнулась и замолчала, поморщившись от своих же слов.

Ее реакция дала мне понять, что она лжет, и что для нее это ни фига не нормально. Я вспомнил, что испытывал сам, когда переживал из-за того, с кем она встречается, спит ли с другими мужчинами… И даже мысль о другом парне, 'когда-либо' прикоснувшемся к ней заставляла мою кровь закипеть от злости. Я сжал руки в кулаки, пытаясь изгнать этот долбаный образ из своего разума, и, заметив мою враждебную позу, Изабелла замерла. Она смотрела на меня широко открытыми глазами и снова начала, заикаясь, говорить мне, чтобы я забыл об ее вопросе, потому что ей нет никакого дела до того, с кем я был все это время.

– Я не был ни с кем, Белла, – сказал я, прервав ее и мотнув головой.

Смущение скользнуло по ее лицу, и я застонал, не желая, б…ь, никогда рассказывать ей о всем том дерьме, что натворил в ее отсутствие. Я не винил ее за то, что она подумала о наличии в моей жизни другой женщины, особенно если учесть, каким я был до нашей встречи. Кто бы мог, на хер, поверить, что Эдвард Каллен 'намеренно' обрек себя на воздержание?

– Молли не человек, так называют первосортный порошок экстази.

– Молли – это наркотик?

– Да. Я сорвался и на какое-то время подсел на него, потому что отчаянно хочет снова почувствовать себя хорошо. Это могло убить меня… Нет, б…ь, это почти убило меня, и я бы точно был сейчас мертв, если бы Алек не вмешался.

– Он вытащил тебя из этого?

– Да. Ну, вообще-то, нет, на самом деле, это ты вытащила меня из этого. Он вынудил меня прослушать оставленное тобой для меня сообщение, где ты рассказываешь о поступлении в школу и прочем дерьме, а потом сказал, что ты приспосабливаешься к новой жизни, а я – неудачник и не достоин тебя, потому что не сделал то же самое, – замолчав, я покачал головой. – Ну, он использовал не конкретно эти слова, но имел в виду именно это.

Она смотрела на меня распахнутыми в ужасе глазами, и меня беспокоил ее ответ.

– И это сработало? – спросила она с любопытством.

– Что сработало? – переспросил я в замешательстве. – Я же сказал тебе, что соскочил.

– Нет, я имею в виду Молли, – пояснила она. – Она дала тебе возможность почувствовать себя лучше?

Я вздохнул, отведя от нее взгляд и обдумывая ее вопрос. Оглянулся на ее картину, и в моей груди потеплело при мысли о ее значении.

– Да, дала на некоторое время, но это было не по-настоящему. Независимо от того, насколько чертовски мощный кайф я ловил, я не находил то счастье, которое искал. Ни разу я не почувствовал себя так хорошо, как в тот день в Порт-Анжелесе с тобой, а именно это ощущение я и хотел вернуть, – я остановился, взглянув на нее исподтишка. – Знаешь, это был лучший день и в моей жизни тоже.

– Теперь уже у меня повысится самооценка, – сказала она игриво.

Я ухмыльнулся.

– Не больше, чем моя, tesoro.

– Эдвард! – выдохнула она.

Я усмехнулся и, потянувшись к ней, заключил ее в объятия. Она смотрела на меня, и глаза сверкали переполнявшими ее эмоциями. Она обняла меня за талию, и я почувствовал, что сердце пустилось вскачь, с неистовством разгоняя кровь по венам, тело горело от ее прикосновений. Выражение ее лица изменилось, на нем появилась маска серьезности, а когда ее язык, скользнув по нижней губе, увлажнил ее, мое дыхание остановилось. Я робко наклонился чуть ближе, следя за ее реакцией, и ее глаза инстинктивно метнулись к моим губам. Я воспринял это как знак и отчаянно надеялся, что не испорчу все к чертям, если прильну губами к ее рту. Она стояла по-прежнему неподвижно, и я начал отстраняться, не желая ее подталкивать, но она схватила меня за голову, не позволив этого. Встала на цыпочки и прижалась губами к моим. Я застонал, когда мы углубили поцелуй, и притянул ее к себе еще крепче, так, что ее тело было максимально вжато в мое. Она застонала, ее руки обхватили меня за голову, а пальцы утонули в моих волосах.

Через некоторое время она разорвала поцелуй и, отстранившись от меня, жадно вдохнула, дыхание ее было прерывистым. Щеки горели, и она нервным движением закусила нижнюю губу, застенчиво глядя на меня. Я ухмыльнулся и, протянув руку, вытянул ее губу из захвата зубов. Наклонившись, я оставил на ее губах еще один быстрый, целомудренный поцелуй.

– Ничего себе, – сказала она тихо.

– Это точно, – ответил я.

Как только я поцеловал ее, мне захотелось большего, гормоны яростно бушевали внутри. Пытаясь остыть, я взглянул на часы и обнаружил, что уже больше семи часов вечера.

– Ты по-прежнему хочешь кофе?

Она кивнула, и я повел ее к входной двери. Указав на свою машину, припаркованную на обочине, спросил:

– Не возражаешь, если я поведу?

– Э, нет, – согласилась она, пожимая плечами. – А ты не будешь против, если мы сначала заедем в отель, чтобы я могла переодеться? Платья и каблуки по-прежнему доставляют мне неудобство.

Я согласился, и она объяснила, куда ехать. Мой нос сморщился от отвращения, когда я заехал на стоянку крохотного отеля в нескольких милях от дома. Она вышла, и я последовал за ней до одной из комнат, остановившись прямо у двери и оглядевшись вокруг.

– Ты не могла найти отель получше, Белла? – спросил я. – Христос, он ужасен. Ты не можешь спать здесь. Никогда не знаешь, кто останавливался в этой проклятой комнате до тебя, и что, на хер, делали в этой постели. В этой сраной дыре вообще когда-нибудь убираются?

Она пожала плечами.

– Я уверена, что тут прибираются, Эдвард. Это было первое место, которое я нашла, и у меня уже закончились деньги. Кроме того, он очень похож на тот, в котором мы останавливались по дороге в Финикс.

– Вот уж точно, – подтвердил я. – Нам повезло, что мы не подхватили никакого гребаного заболевания в том месте. Никогда нельзя останавливаться в отеле, который, на хер, выглядит, как будто его арендуют на час, Белла. Они предназначены для шлюх и наркоманов.

Она засмеялась, хотя я был дьявольски серьезен.

– Ты знаешь, во скольких точно таких же отелях я жила последние несколько месяцев? – спросила она, и ее вопрос меня смутил. – Так что ничего со мной не случится.

– Почему ты жила в отелях? – спросил я, и мое замешательство еще усилилось, когда увидел, что она роется в расставленных по полу картонных коробках, в которых хранится одежда. – И почему, мать твою, твоя одежда распихана по коробкам? У тебя, что, нет чемодана или сумки, или чего там?

– Нет, – ответила она с легким раздражением. – Я жила в отелях, потому что путешествовала. Или, скорее, убегала, но ты понял смысл. Я жила на колесах с тех пор, как покинула Калифорнию, а вещи лежали в коробках в багажнике.

– Ты чертов бомж?

– Да.

– Почему? – спросил я, не понимая. – Ты не могла нигде поселиться? Черт возьми, Белла, я знаю, что у тебя есть деньги.

– Я уже сказал тебе, почему, – в ее голосе звучало нетерпение. – Мафия нашла меня, и я должна была находиться в постоянном движении, чтобы они меня не поймали.

– Тебе придется это объяснить, потому что я ничего не понимаю, – сказал я, качая головой. –

Кто конкретно в «Мафии», потому что не знаю, известно тебе это или нет, но теперь Алек – гребаная Мафия. Черт, да я сам – гребаная Мафия, tesoro. От кого конкретно ты убегала?

Она вздохнула и так и осталась стоять, держа в руках джинсы и футболку.

– Алек был совершенно уверен, что это Алистер, – сказала она равнодушно. – И это… мне нужно, эм-м, переодеться, и, э-э…

– Оу, – брякнул я и отвернулся.

Она быстро переодевалась позади меня, а мне пришлось поднапрячься, чтобы не подглядывать, потому что гормоны во мне желали увидеть хоть немного ее кожи. Я чувствовал себя чертовым двенадцатилетним мальчиком, которому в руки попал проклятый каталог «Victoria's Secret», мой член затвердел при одной только мысли об обнаженной Изабелле. Я застонал, когда этот образ мелькнул в моей голове – далекое воспоминание из Форкса, и я так увлекся в тот момент, что подпрыгнул от удивления, когда она дотронулась до моей спины.

– Ты в порядке? – спросила она, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее.

Я кивнул, глаза инстинктивно шарили по ее телу. Она покраснела от столь пристального внимания и пробормотала, что готова идти, и я неохотно повел ее обратно к машине… хотя то, чего мне реально хотелось, так это, на хер, бросить ее на кровать и последовать за ней.

Ну, может быть, не на эту 'кровать'. Я не шутил. Место было чертовски грязным.

Я ехал по Чикаго в поисках «Старбакс», зная, что это займет всего несколько минут, поскольку сейчас они встречаются на каждом углу. И оказался прав. Припарковавшись, я вышел и открыл дверь для Изабеллы. Она сладко улыбнулась, взяв мою руку, и мы пошли внутрь.

Некоторое время я таращился в меню, потому как никогда раньше не бывал внутри «Старбакс».

– Чего тебе хочется? – спросила Изабелла.

Я сухо засмеялся и, посмотрев на нее, мотнул головой.

– Не могу сказать, что мне чего-то хочется, – ответил я. – Я не пью кофе. Это дерьмо отвратительно.

Она засмеялась.

– Тогда почему ты предложил мне кофе, если не любишь его?

– Я подумал, что у меня больше шансов получить твое «да» на что-то простенькое, вроде кофе, чем на полноценный обед, – признался я. – Я бы предпочел отвезти тебя туда, где выпивают по-настоящему, но учитывая, что ты отняла у меня фляжку, я подумал, что об этом не может быть и речи. Подожди, вот черт, ну ты-то хотя бы пьешь кофе?

– Да, – сказала она. – Мы с Эмили ходили в «Старбакс» в Калифорнии почти каждый день.

Я кивнул.

– Эта Эмили выглядела как сука, накачанная чертовски дорогим кофе. Иисусе, кто платит пять долларов за отстойный напиток, в котором нет ни грамма проклятого алкоголя? Это безумие. Да за такую цену к чашке кофе должен прилагаться бесплатный минет!

– Эдвард, – осуждающе выдохнула она, так как моя речь привлекла внимание людей.

Я пробормотал извинения и заметил человека в нескольких шагах от нас, который смотрел в нашу сторону, поэтому я сузил глаза, одними губами произнеся: «Проблемы?» Он быстро отвернулся от меня, и я усмехнулся, возвращаясь к меню.

– Ты видишь что-нибудь, что тебе может понравиться?

– Не знаю, не знаю я, что все это за дерьмо, – сказал я. – В смысле, кое-что тут имеет итальянское название, поэтому я могу прочитать, но это ни черта не говорит о том, какое оно на вкус. Что ты обычно пьешь здесь?

– Просто черный кофе.

– Серьезно? При всех этих причудливых названиях: карамельный чай со льдом, каппу-сраное-ччино, венти, фиговое латте, ты выбираешь черный кофе?

Она кивнула, и я, усмехнувшись, взял ее руку и поцеловал. Она удивилась моему жесту, но потом улыбнулась.

– Вот та Изабелла Свон, которую я помню и люблю, та, что любит простое дерьмо.

За кассой стояла стервозного вида тетка, она спросила меня, что мы будем заказывать, и я пробормотал:

– Два обычных черных кофе.

Она просто кивнула и отбила чек, а я застонал, когда увидел сумму.

– Наверное, у меня еще есть несколько долларов, я могу заплатить за себя, – сказала Изабелла и полезла в карман.

– Даже не смей! – твердо сказал я, одаривая ее недоверчивым взглядом. – Да я, на хер, ограблю это место, но не позволю тебе заплатить за собственный кофе.

Она убрала руку, я выхватил свой бумажник и вытащил из него двадцатку.

Женщина протянула мне сдачу, настороженно глядя на меня, и я сунул десять баксов, которые она дала мне, в банку для сбора чаевых.

– Это было очень щедрые чаевые, – прокомментировала Изабелла. – Я помню, как ты был скуп на них раньше, когда мы куда-то ходили.

– А-ха, ну я как бы угрожал ограбить это заведение, поэтому посчитал, что не должен жмотничать.

– На самом деле, ты не собирался ограбить их, – сказала она уверенно.

– Нет, не собирался, – согласился я. – Ну, до тех пор, пока мне не прикажут.

Наши напитки были готовы, и, схватив их, я повел Изабеллу к столику в углу, стоявшему поодаль от всех остальных. Мы сели, я сделал глоток из своей чашки, подавился и закашлялся.

– Это дерьмо горькое, – сплюнул я, морщась.

Она тоже глотнула и пожала плечами.

– А для меня – самое то.

Я бросил столько сахара в гребаную чашку, сколько смог вместить, чтобы сделать его вкус слаще и хоть немного более терпимым, но у меня так и не возникло ни малейшего желания пить это дерьмо. Пока она пила свой кофе, мы сидели и разговаривали, а я внимательно слушал ее рассказы о жизни в Калифорнии. Она говорила о том, как ходила в школу и занималась искусством, объясняла, как стала преподавать. Она рассказала о людях, которых встретила, и друзьях, которыми обзавелась, и только после, наконец, подробно описала события, приведшие к ее побегу из штата. Она рассказала, как скиталась из города в город, чувствуя себя потерянной и испуганной, а потом услышала в новостях о смерти моего отца и решила, что пришло время поехать в Чикаго.

– Знаешь, это был не первый раз, когда я хотела приехать. Когда жила в Сиэттле с Джаспером, я был очень расстроена и как-то раз посреди ночи выбежала из квартиры и взяла такси до аэропорта, – сказала она, невесело смеясь. – Я была сильно не в себе, не спала какое-то время. Забыла взять деньги на билет и распсиховалась, когда ко мне подошли сотрудники безопасности. Полиции пришлось вызвать Джаспера, чтобы забрал меня.

– Это было опасно, Белла, – сказал я, злясь на то, что ни один гад не сказал мне об этом. – Они могли арестовать тебя за подозрительное поведение. Службе безопасности аэропорта все по фиг. После одиннадцатого сентября. Все парятся из-за терроризма.

– Я точно не выгляжу как террорист, Эдвард.

– Ну и я тоже, но внешность не имеет никакого гребаного значения.

– Но ты и не террорист, – упрямилась она. – Так что это доказывает мою точку зрения.

– Нет, не доказывает, – возразил я. – Это ни хрена не доказывает. Я терроризирую людей.

– Это не то же самое, – сказала она, и раздражение мелькнуло на ее лице. – Ты слишком жесток к себе.

– Нет, просто ты излишне снисходительна ко мне, Белла, – буркнул я, качая головой. – Ты, б…ь, даже не знаешь…

– Так расскажи мне, – произнесла она серьезно.

– Я не могу.

– Ты ничего не можешь мне рассказать? – спросила она. – Или просто не хочешь говорить, потому что не хочешь, чтобы я знала.

– Потому что ты не хочешь это знать, Белла, – ответил я. – Поверь мне.

– Я стану доверять тебе, когда ты начнешь доверять мне, – сказала она. – А я говорю, что хочу знать.

Я сухо засмеялся, рассерженный неожиданным поворотом в разговоре.

– Нет, не хочешь.

– Так ты собираешься принимать решения за меня? – скептически спросила она. – То есть, после всего, что случилось, ты не можешь просто позволить мне самой решать за себя?

– Нет, но я…

– Если ты думаешь, что после твоих слов я встану и выскочу за дверь, то ты ошибаешься, – резко бросила она мне. – Ты не сможешь напугать меня. Если честно, меня не волнует, что ты натворил. Если не можешь поделиться со мной, я пойму, но не скрывай от меня ничего лишь потому, что считаешь, что мне будет лучше не знать. Ты постоянно поступал так в Форксе и посмотри, к чему нас это привело.

– Тебе не следует знать все это дерьмо, Белла, – настаивал я. – Ты будешь смотреть на меня, но уже не будешь, черт возьми, видеть меня. Ты будешь видеть их. Будешь видеть людей, которым я причинил боль, и всю ту хрень, которую я натворил, так что прости меня за то, что я такой засранец, каким ты видишь меня, но только меня.

Она открыла рот, чтобы ответить, но смутилась, оперлась локтями на стол и приблизилась ко мне.

– Ты когда-нибудь… ну…

– Убивал? – закончил я за нее.

ДН. Глава 78. Часть 5:

Она с опаской оглянулась, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает нас, а потом кивнула. Я видел любопытство в ее глазах, но также видел и гребаный страх, а именно его я и не хотел.

– А это важно, если и так? Это что-то изменит?

– Нет, – сказала она. – Ну… В смысле, конечно, это важно, но если ты и убивал, я не сомневаюсь, лишь потому, что у тебя не было другого выбора.

– Тогда зачем ты спрашиваешь?

– Я не знаю, – покачала она головой. – Наверное, я просто хочу знать.

– Нет.

Она посмотрела на меня с осторожностью.

– Ты не скажешь мне?

Я вздохнул.

– Нет – это ответ, Белла. Нет.

– Оу, – мгновение она молчала, пребывая в глубокой задумчивости. – Так вот что ты видишь, когда смотришься в зеркало? Людей, которым ты сделал больно?

– Да, – ответил я. – Очень трудно увидеть что-то хорошее, когда вокруг так много чертовски плохого.

– Я вижу хорошее, – тихо сказала она, улыбаясь и глядя на меня. – Тебе будет легче, если ты поговоришь с кем-нибудь. Ты через многое прошел. И не следует держать это все в себе.

– Я по-прежнему не собираюсь посвящать тебя в это дерьмо, – ответил я, качая головой.

– Я знаю, – улыбнулась она. – Ты упрям. Вообще-то, я имела в виду профессионала.

Мой лоб покрылся морщинами.

– Ты советуешь мне обратиться к психоаналитику?

Она пожала плечами.

– Что-то вроде того. Я имею в виду, что, знаю, есть вещи, о которых ты не имеешь права рассказать даже психологу, но это не значит, что он не сможет тебе помочь. Тот гангстер из «Анализируй то» ходил к психиатру, и Тони Сопрано тоже, когда с ним случались приступы паники.

Я усмехнулся, когда до меня дошла та хрень, про которую она говорила, и пытался сдержать приступ смеха, потому что знал, что она относится к этому серьезно, но ничего не смог с собой поделать. Я начал хохотать, а она недоумевающее смотрела на меня, ее лицо залилось краской.

– Оу, не смущайся, – сказал я, перегнувшись через стол, и дотронулся до ее щеки.

Она была теплой под моей ладонью, а Изабелла смущенно улыбнулась.

– Очень мило, что ты беспокоишься, но это не кино и не телевидение, tesoro. Мы не можем поступать так в реальной жизни.

Она не ответила, и я начал большим пальцем медленно гладить ее по щеке.

– Знаешь, как раз той ночью, когда я побежала в аэропорт, твой отец и пообещал мне, что поможет добраться до Чикаго, когда я буду готова.

– Ну что ж, я рад, что у него получилось, – ответил я. – Я счастлив, что ты здесь.

– Я тоже.

Я быстро сменил тему разговора и рассказал ей о школе, о том, как получил диплом, и что теперь я могу поступить в специальные заведения для получения музыкального образования.

Солнце уже садилось, когда мы вышли из «Старбакс», на улице стемнело. Я взял ее за руку, и мы пошли через стоянку к машине. Казалось, будто камень свалился с моей души, мир стал немного ярче, так как в него вернулась она.

Но чувство беззаботности не продлилось долго, да я этого и не ждал. Мы вернулись ко мне в дом, и я спросил, не хочет ли она посмотреть какой-нибудь фильм, но едва мы успели посмотреть начальные титры, как мой телефон начал звонить.

Поколебавшись, я вытащил его из кармана и, взглянув на дисплей, напрягся, когда увидел на нем мигающее имя Алека. Вздохнув, я ответил на звонок.

– Сэр?

– Будь у меня дома через пять минут, – сказал он спокойно. – Приходи готовым.

– Да, сэр, – буркнул я, но ответ мой был в пустоту, потому что этот говнюк уже повесил трубку.