Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 166 страниц)

Он долго смотрел на экран, потом взглянул на меня с явным непониманием в глазах.

– Серьезно? – спросил он.

Я кивнул.

– Да. Ты был настолько поглощен этим дерьмом, что даже не заметил, как ушла в себя Изабелла. Я знаю, что она улыбается тебе и, когда ты рядом, ведет себя так, будто все хорошо, но стоит только тебе отвернуться, она удирает в библиотеку. Она замыкается в себе, и с каждым днем ее состояние только усугубляется, – сказал я. – Я не знаю, является ли причиной всему ее мама, но она отдаляется.

Он недоуменно моргнул и снова уставился на экран.

– Черт, – пробормотал он, явно не зная, что сказать.

Он смотрел на онлайн-изображение Изабеллы в библиотеке, а я вздохнул, надеясь, что до него дойдет важность этого.

– Спокойной ночи, сын.

Я отвернулся от него и взялся за ручку, сосредоточившись на горе документов перед собой. Он вздохнул и вышел из комнаты без лишних слов. Я снова взглянул на ноутбук и наблюдал за тем, как он тихо прокрался в библиотеку, замер у входа и посмотрел на Изабеллу. Когда она повернула голову и увидела его, возникшее в комнате напряжение стало почти осязаемо. Он сказал ей что-то, и она кивнула, убрала книгу с колен и вышла из библиотеки, не сказав ему ни слова. Я видел, что его губы шевелились, а рукой он снова вцепился себе в волосы – очевидно, ругался вполголоса, что она ушла от него.

Я взглянул на часы и увидел, что время перевалило за полночь. То есть официально наступило тринадцатое сентября… ровно год с того дня, когда я вошел в дом Свонов и увидел испуганные глаза ребенка, которого покупал, и ровно тринадцать лет с момента, когда в последний раз ее увидела Элизабет. На самом деле, именно тринадцать лет назад она и познакомилась с Эдвардом, когда они были всего лишь наивными детьми, не знающих ужасов этого мира.

Жаль, что мы не могли вернуться в те дни, когда оба они были разрушены реалиями жизни. Их жизни были большим паззлом, рассыпанным на тысячи кусочков, и сейчас они отчаянно пытаются собрать их и сложить все вместе. Я лишь надеялся, что когда они закончат, все частицы будут на месте, и не останется ни одного темного пятна где-нибудь посередине, недостающего куска, дыры, которую ничто не сможет заполнить.

Ах, как я уже говорил, я слишком устал и не способен на интеллектуальные размышления. Я был измучен, руки тряслись, глаза горели, а тело требовало отдыха, но мой разум все еще цеплялся за это. Мой мозг хотел покоя… но без Элизабет я не смогу его обрести. Без нее в моем паззле всегда недоставало куска.

14 февраля 1983

– Карлайл, – тихо позвала она, и лицом уткнулась мне в шею, а рукой нежно гладила меня по голой груди.

Ее пальцы вызывали покалывание в моем теле, и от этого ощущения сердце начинало биться с перебоями.

– Да, Лиззи? – так же тихо спросил я, обнимая ее.

Мы лежали в постели, одеяло скрывало наши обнаженные тела.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Я улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее в макушку.

– Я тоже люблю тебя, – ответил я. – Я потрачу остаток своей жизни на то, чтобы любить тебя.

Она посмотрела на меня и улыбнулась, ее лицо практически светилось от счастья. Это было потрясающе – увидеть ее такой.

– Знаешь, сегодня может зайти Алек, – сказала она. – Я не держу на него зла. Все, что произошло со мной, это не его вина. Он – твоя семья, и…

– Наша, – прервал я ее.

Она замолчала, и, взглянув на меня, нахмурилась.

– Наша, Лиззи. Он – наша семья.

Она мягко улыбнулась и кивнула.

– Наша семья,– повторила она. – Он должен был прийти на свадьбу.

Я вздохнул.

– Должен был, но не пришел. Мы не можем изменить прошлое, а это уже случилось. У нас вся жизнь впереди, и нет смысла зацикливаться на том дерьме, которое мы не можем изменить.

– Вся жизнь, – тихо повторила она.

– Да, целая жизнь. Которую я не могу представить без тебя. Ты нужна мне, Элизабет. Я не могу жить без тебя, и если когда-нибудь наступит день, что я буду вынужден… э… ну…

Она засмеялась и снова опустила голову, зарываясь носом мне в шею.

– Ну… что?

– Ну… я буду просто вести обратный отсчет дней до того чертова момента, когда воссоединюсь с тобой. Судьба, помнишь? – спросил я.

Она согласно промычала и закрыла глаза.

– Судьба, – прошептала она.

ДН. Глава 64. Часть 1:

Глава 64. Неожиданно

«Она стояла в комнате с осыпающейся штукатуркой, прижавшись к оконной раме,

и видя непостижимость того, что прежде любила.

Ей была неведома причина одиночества.

Она знала лишь одно: это не тот мир, которого она ожидала»

Эйн Рэнд

Изабелла Свон

Я сидела в полутемной библиотеке, вглядываясь в насыщенную темень двора Калленов. Была глубокая ночь, на улице стоял непроглядный туман, и дождь бил в окно, небо покрывали массивные облака. Не было ни намека на луну или звезды, только чернота. Вид дождя, звуки, раздающиеся в библиотеке, навевали страх, но в то же время… это подходило. Такой я была внутри… пустота, чернота, уродство…

Мне тяжело подобрать слова и почти невозможно это описать. Я как будто умерла. Я могла вдыхать кислород, сердце гоняло кровь по телу, но часть меня прекратила свое существование. И это не произошло мгновенно – наоборот, не было ничего быстрого и безболезненного. Смерть была мучительной, полной агонии и боли, я медленно горела, осознавая, что это моя вина. Мое существование уничтожило ее, и все вокруг страдали от того, что я живу. С каждым днем мне становилось понятнее, что, не родись я, ничто из этого не случилось бы. Я была обузой для всех, и продолжаю ею быть. Она была бы жива, если бы не я, и никакие слова не изменят мое мнение.

Я вздохнула и посмотрела на часы на стене, напрягая глаза и пытаясь разобрать цифры. Из коридора падало немного света, поэтому я заметила, что маленькая стрелочка около двенадцати, и поняла, что уже полночь. Вздохнув, я повернула голову к окну, встречая очередной день.

Тринадцатое сентября… годовщина дня, когда я неумышленно начала разрушать чужие жизни. Это был день моего рождения, но мне нечего было праздновать. Не было ничего хорошего в нем, но они никогда не поймут… особенно Эдвард.

Я точно не знала, где сейчас Эдвард. Не знала, куда он пошел, выскользнув из постели посреди ночи, и я не спрашивала, понимая, что он или играет внизу на пианино, или просто нуждается в одиночестве. Я не знала всех деталей произошедшего в Финиксе, но поняла достаточно, чтобы составить примерную картину. Я немало услышала из его с Эсме разговора в тот день после полудня, чтобы понять, что смерть моей матери на ее собственной совести. А еще я мельком слышала от доктора Каллена, что Алек убил Чарльза и Джейн в качестве расплаты. Эдвард все это видел… и не странно, что теперь он растерян и обеспокоен.

Я смотрела, как капли дождя скрываются в темноте, пока слабый луч света, пробивающийся из коридора, не исчез, сообщая, что там кто-то есть. Я напряглась, потому что всегда слышала шаги Эдварда, когда он возвращался с ночных отлучек – у него не получалось быть тихим, даже когда он пытался. Но тут не было шума, я слышала лишь дождь за окном.

Резко повернув голову к дверному приему, я тут же его заметила. Вид у него был неопрятный и взволнованный, его явная усталость была заметна даже в кромешной тьме. Сердце тяжело забилось в груди, кровь неслась по венам. Я была не в курсе, что он знал, что не ему одному не спится по ночам, и не он один покидает постель. Я не знала, как он будет реагировать, и лишь надеялась, что он не заставит меня объясняться, потому что у меня не было подходящих слов. Я не знала, что делать, чтобы он понял… тут никакое объяснение не будет к месту.

– Думаю, нам стоит пойти спать, – просто сказал он.

Я кивнула и, схватив книгу с коленей, положила ее рядом на столик. Я поспешила из комнаты прежде, чем он смог сказать хоть слово, услышав позади, как он бормочет ругательства. Мой путь лежал в его комнату – он практически потребовал, чтобы мы вновь там спали. После возвращения из Финикса я инстинктивно вернулась в спальню, которую дал мне доктор Каллен, тогда я была на гребаном автопилоте, ноги сам понесли меня в то место.

Я скользнула в кровать, и Эдвард вошел за мной следом, тихо прикрывая двери. Он подошел со своей стороны и забрался в постель, притягивая меня к себе. Он зарылся носом в мои волосы и глубоко вдохнул, его тело дрожало.

– Buon compleanno, mia bella ragazza, – шептал он. – С днем рождения, Белла.

Я прикрыла глаза, ощущая, как проступают слезы от его слов. Я знала, что он поздравлял меня от чистого сердца, но не было ничего счастливого в этом дне, в дне моего рождения, и я была не в силах сейчас изобразить радость. Мы просто тихо лежали, я слышала его дыхание, и скоро он заснул.

Мой собственный сон был беспокойным, но это было не ново. Еще ни разу я не спала всю ночь, кошмары приходили и преследовали меня, как только я погружалась в бессознательность. Ночью не было покоя, и в этом была своя ирония, ведь темнота – единственное время, когда я ощущала себя цельной.

Утром меня разбудил стук двери, я открыла глаза. Перекатившись, я сконфуженно посмотрела на порог, застывая, когда увидела Эдварда. Он замер на ходу, глядя на меня, на его губах скользнула виноватая улыбка, он протянул мне маленькую тарелку. Я нахмурилась и села, рассматривая медовую булочку с одной-единственной свечой посередине.

– Я не умею готовить гребаный торт, поэтому даже не стал пытаться, – промямлил он, в его голосе звучал стыд.

Я мягко улыбнулась и подняла на него глаза, ощущая, как в груди поднимается невероятная волна любви к нему, мне стало почти больно от этого распирающего чувства. Он все еще был моим миром, моим единственным и неповторимым, и я любила его сильнее, чем можно представить. Кусочек меня погиб, но осталась та часть, которая жила и дышала ради Эдварда Каллена.

– Это так мило, – с нежностью поблагодарила я, забирая тарелку. – И ты, правда, не должен был. Я же говорила…

– Я помню, что ты говорила, – быстро оборвал он меня. – Но я просто не могу не признавать твой день рождения. Я знаю, что у тебя всякое дерьмо на уме или что там еще, но сегодня все равно особенный день, и его нужно отметить. Поэтому никаких споров, это будет как гребаное Рождество, когда грубо ругать людей за то, что они хотят, б…ь, постараться для тебя. Это как будто избивать подаренную лошадь и тому подобное.

– Никогда не смотри в зубы дареному коню? – со смехом спросила я.

Он закатил глаза и хихикнул, доставая из кармана зажигалку.

– Ну да. A caval donato non si guarda in bocca. Просто прими это с улыбкой, и все, б…ь, закончится раньше, чем успеешь заметить, – сказал он, чиркая зажигалкой и поджигая маленькую бело-голубую праздничную свечу, торчащую из булочки.

Как только он убрал руку, я тут же задула огонек, от чего он расхохотался.

– Какие мы нетерпеливые, а? Ты хоть загадала желание?

Я нахмурилась, пока он вынимал свечу из угощения.

– Желание? – уточнила я.

Он кивнул и снова издал смешок.

– Нужно загадывать желание прежде, чем тушить свечи, в этом все дело. И тогда сбудется все, что захочешь, – сказал он, бросая свечку в мусорную корзину около его стола.

– Оу, я даже не знала, – сказала я, пожимая плечами.

– Ничего страшного. У тебя сегодня еще будет шанс с Элис и Джаспером, – словно бы между прочим сказал он.

Я тут же напряглась и с опаской глянула на него.

– Что ты сказал?

Он вздохнул.

– Мы проведем вечер в Сиэттле с Джаспером и Элис, отпразднуем твой день. Джаспер хочет тебя увидеть, и вообще, брось, ты всерьез думаешь, что откажешь Элис?

– Я не хотела… – начала я, но тут он снова меня оборвал.

– Я знаю, что не хотела, но я уже сказал – сегодня особенный день и прекращай трогать подаренного коня. Будем просто мы вчетвером, ничего ужасного, – сказал он.

В его глазах застыла мольба, выражением лица и тоном он просил меня не спорить и просто согласиться. Я вздохнула, с неохотой кивая.

– Хорошо, – ответила я.

Он продолжил скептически смотреть на меня, и я мягко улыбнулась, понимая, что произнесла ненавистное ему слово.

– Мы можем провести день с Джаспером и Элис. Мы не видели их уже давно, и я соскучилась.

Он криво улыбнулся.

– Отлично. А теперь ешь, – он кивнул в сторону тарелки.

Я разломала булочку напополам и протянула ему кусок.

– Хочешь? – спросила я.

Он виновато улыбнулся и взял.

– Спасибо тебе. Это была последняя, – сказал он.

Я рассмеялась, качая головой, пока он ел свою половинку. Внезапно я напряглась, когда он поднял с пола сумку. Он протянул ее мне, и я осторожно взяла ее, не сводя с него глаз. Раскрыв ее, я достала стеклянную рамку среднего размера. Эдвард довольно ухмыльнулся. Нахмурившись, я всматривалась в незнакомые фразы, напечатанные за прозрачной поверхностью.

– Это подборка из Данте «La Vita Nuova», «Новая жизнь». Это итальянская поэма, я ее тебе читал, – сказал он.

Я в шоке смотрела на него, пораженная тем, сколько внимания он вложил в подарок. Через минуту, когда я не ответила, он вздохнул.

– Я знаю, это немного, но я просто не знал, что подарить тебе.

– Это прекрасно, – быстро проговорила я, ощущая, как глаза заполняют слезы признательности. – Правда. Спасибо тебе.

Он улыбнулся и кивнул, быстро целуя меня, прежде чем пойти в душ. Я решила отнести тарелку на кухню, пока он купался, и когда в гостиной я клала на место DVD, то столкнулась с доктором Калленом. Он выходил из комнаты под лестницей. Застыв на месте, он смотрел на меня, я не отводила взгляда, не уверенная, что говорить.

– Доброе утро, dolcezza, – наконец, сказал он.

– И вам доброе утро, доктор Каллен, – тихо ответила я.

Он вздохнул, сжимая переносицу, вид у него был расстроенный.

– Ты знаешь, что не должна обращаться ко мне так формально, Изабелла, – сказал он.

Я кивнула.

– Да, сэр, – ответила я. – Я знаю, но… – запнулась я, глядя на него, не находя слов для объяснения.

Он терпеливо ждал, пока я закончу, но тут зазвонил его телефон, и я вздохнула с облегчением, когда он взял трубку и застонал.

– Я, э-э… – начал он, быстро глянув на меня, прежде чем вернуться к телефону. – Я позабочусь об этом. Счастливого дня рождения, Изабелла.

Он пошел наверх, тихо разговаривая. Вздохнув, я подождала пару минут, прежде чем пойти в том же направлении, возвращаясь в спальню. Зайдя внутрь, я наткнулась на Эдварда, который отбросил полотенце в сторону корзины, я застыла на месте и отчаянно покраснела. Он повернулся ко мне, довольно ухмыляясь – он был полностью обнажен.

– Мило, что я до сих пор вижу эту реакцию, – игриво сказал он.

Я виновато улыбнулась.

– И, наверное, всегда будешь, – тихо ответила я.

Он хихикнул.

– Не возражаю, – сказал он, его глаза изучали мое тело, пока мы говорили.

Я закусила нижнюю губу, когда увидела, как оживает его мужское достоинство, быстро отворачиваясь, когда он попытался встретиться со мной взглядом. Он смотрел на меня пару секунд, мне стало некомфортно. У нас не было близости со времени, как мы уехали в Финикс, и могу сказать совершенно точно, о чем он сейчас думал.

ДН. Глава 64. Часть 2:

– Я, э-э… я пошла в душ, – быстро сказала я, разворачиваясь в сторону ванной.

За спиной я услышала раздраженное бормотание, когда я сбежала, меня тут же накрыла вина. Он был моим парнем и заслуживал внимания, но совершенно не получал его уже долгое время.

Раздевшись, я залезла в душ. Я прислонилась к стене и позволила воде течь по телу, греть кожу, закрыв глаза и улетев мыслями далеко-далеко. Вскоре вода начала остывать, и я открыла веки, замечая Эдварда сквозь запотевшую дверцу кабины. Он пристально смотрел на меня со скрещенными на груди руками, на его лице застыло сосредоточенное выражение. Я быстро отвернулась и закрыла воду, выскальзывая наружу и с предвкушением глядя на него.

– Э-э, эй, – пробормотала я.

Он вздохнул и протянул мне полотенце, снятое с крючка. Я осторожно взяла его и улыбнулась, но это не изменило его настроение.

– Ты в порядке, Белла? – спросил он, пока я хаотично вытиралась, прежде чем обернуться полотенцем.

Я кивнула.

– Да, в порядке. Я просто… немного устала, вот и все, – сказала я.

– Ты покидаешь постель каждую ночь? – спросил он, его вопрос поймал меня врасплох.

– Нет, конечно, нет, – быстро сказала я.

Слова были абсолютной ложью, но они сорвались с языка без позволения разума. Я не хотела волновать его – это было совершенно ненужно и неправильно.

– Я просто не смогла заснуть прошлой ночью, вот и все.

Он недоверчиво смотрел на меня, и я тут же задумалась, знает ли он правду. Напрягшись, я ждала, что он поймает меня на лжи, но он не стал.

– Наверное, нам стоит поговорить, – предложил он. – Ты знаешь, мы до сих пор не говорили о случившемся и…

– Тут нечего говорить, – сказал я, обрывая его посреди предложения – я не хотела начинать эту беседу. – Я просто… я справляюсь. Все хорошо. Я в порядке.

– Разве? – спросил он, вопросительно приподнимая брови. – Разве ты в порядке? Серьезно?

Я нерешительно кивнула.

– Да, серьезно, – ответила я, снова даря ему улыбку, которая его совершенно не убедила.

– Белла, ты можешь говорить со мной обо всем, – мягко сказал он. – Действительно, Белла. Обо всем.

– Знаю, – ответила я, снова вздыхая.

Я лгала. Я не хотела лгать Эдварду, я клялась, что буду всегда с ним честной, это одно из немногого, что я могла ему предложить. Но тут я просто не могла говорить с ним.

Все изменилось.

– Хорошо, – ответил он, подходя ближе и гладя меня по щеке.

Его рука была теплой, я распахнула губы и выдохнула, когда он погладил их пальцем. Он наклонился и мягко поцеловал меня, его запах и тепло заполнили меня.

– Я хочу тебе кое-что показать.

Я открыла глаза и с любопытством глянула на него.

– Где? – спросила я.

Он ослепительно улыбнулся и кивнул, беря меня за руку и потянув из ванной. Я улыбнулась его энтузиазму, он повел меня к столу, где достал пачку бумаг и протянул мне. Я нахмурилась и осторожно взяла ее, одаривая его вопросительным взглядом.

– Что это? – спросила я.

Он ухмыльнулся.

– Это, моя Белла, твоя жизнь, – сказал он.

Я опустила взгляд на бумаги в руке, быстро просматривая надписи. Это был сертификат гражданства, я ощутила, как глаза заполняют слезы, стоило мне увидеть свои имя и фотографию, под которыми провозглашалось, что я гражданка США. Я быстро вытерла влагу с глаз, меня одолевали эмоции.

– А остальные? – спросила я, глядя на несколько скрепленных скрепкой листков.

– Это просто информация по наследству. Понадобится несколько месяцев, чтобы все оформить, но мы это сделаем. Алек этим занимается. Кстати, остальное тоже требовало не один месяц, но ему, б…ь, удалось сделать то, что обычно занимает год, за несколько дней. Не знаю, как, на хрен, он это делает, – без особого интереса сказал Эдвард.

Я смущенно смотрела на него.

– Наследство? – недоверчиво уточнила я.

Он кивнул.

– Ну да, имущество и деньги, и все остальное дерьмо. Я понимаю, ты, наверное, не захочешь оставлять дом, где выросла, но ты можешь всегда его продать или…

– Что? – спросила я, тон получился громче, чем я рассчитывала, но меня все это застало врасплох.

Он замер, удивленно глядя на меня.

– Ну, дом. Сама понимаешь, в Финиксе? – пояснил он.

Я впилась в него взглядом, пораженная до глубины души.

– Ты говоришь, что дом в Финиксе принадлежит мне? – спросила я.

Он кивнул, и я несколько раз моргнула, пытаясь осознать информацию.

– А что с их имуществом?

Он передернул плечами.

– Оно по-прежнему там. Ты можешь забрать, что захочешь, а остальное выбросить или отдать на благотворительность. Черт, на твоем месте я бы спалил это дерьмо.

Я шокировано глянула на него.

– Сжечь? – спросила я.

Он кивнул.

– Ну да, но дело твое, вещи принадлежат тебе. Или будут принадлежать, без разницы, – сказал он. – Когда мы ездили к юристу в Финиксе, Чарльз подписал бумаги, по которым завещал все тебе. Организация прибыла и очистила место от криминала, но остальное они не тронули.

Мои глаза расширились.

– О Господи, а что с Кларой и другими рабами? Что с ними сталось? – спросила я, перепугавшись возможных вариантов.

Он вздохнул.

– Алек взял над ними шефство. Их только трое. Один из них будет жить с ним и Эсме, а другие двое отданы Аро. Смотри, – замолчал он, взъерошивая волосы. – У тебя нет власти над этим дерьмом, Изабелла. Ни у кого из нас нет. Мы не можем освободить их, но они сейчас в более человеческих условиях, черт побери, чем в Финиксе, понимаешь? Хотя бы так.

Я с сомнением кивнула.

– Наверное, – прошептала я, понимая, к чему он ведет, хоть мне это и не нравилось.

Но он был прав… я ничего не могу поделать.

– И, ближе к делу, дом и имущество твое, как и деньги твоего отца. Они перейдут на банковский счет, когда ты станешь владелицей, – сказал он.

– Я, э-э… Я не хочу их, – сказала я. – Не хочу ничего, что принадлежало этим людям. Он мне не отец, Эдвард.

Он нахмурился, беря меня за руку и привлекая на кровать. Мы сели, и он смотрел на меня долгие несколько секунд с угрюмым выражением на лице.

– Не надо думать, будто бы твой отец отдает тебе деньги, он не был твоим отцом, и я был неправ, говоря это. Но ты имеешь на них право, Изабелла. После все, что ты, б…ь, пережила. Это как компенсация, и я не считаю, что есть деньги, которые возместят твои мучения, это не так, но после всех страданий и потерь… ты можешь получить хотя бы это. Разве в этом нет смысла?

– Может, и есть, – ответила я.

Он улыбнулся.

– И деньги помогут тебе с остальным, – сказал он, беря у меня из рук бумаги и перекладывая их так, чтобы сертификат о гражданстве снова лежал сверху.

Я улыбнулась его утверждению, пытаясь понять, к чему это относилось.

– А что насчет доктора Каллена? – спросила я. – Я же все еще тут, что теперь будет?

Он пожал плечами.

– У него нет над тобой власти. Алек поручился за тебя, и у тебя есть все, чтобы начать новую жизнь. Мой отец сказал, что ты можешь жить тут столько, сколько пожелаешь, но дело в том, что ты не обязана, поняла?

– Куда еще я могу пойти? – спросила я.

Он улыбнулся.

– Куда захочешь, – ответил он, пожав плечами. – Это твоя жизнь и твой выбор. Ты можешь ехать, куда пожелаешь, и делать, что взбредет в голову. Ты не должна отчитываться перед кем-либо. Ты теперь вроде как хозяйка самой себе – и я очень надеюсь, что ты не пойдешь никуда без меня, но это твой выбор, Белла. Ты свободна.

Я пораженно смотрела на него, борясь с эмоциями, но когда слово «свободна» слетело с его губ, я проиграла битву. Слезы брызнули из глаз, и я крепко вцепилась в бумаги, руки тряслись.

Свободна? Я СВОБОДНА?

Эдвард придвинулся и заключил меня в объятия, притягивая на кровать, я истерично всхлипывала. Крепко прижавшись к нему и едва дыша, я чувствовала, как он покачивает меня, успокаивая. Я была совершенно сбита с ног этим утверждением, не знала, что говорить, что делать или что думать. Что означает быть свободной?

– Я не хочу никуда ехать без тебя, – прошептала я.

Он вздохнул, приподнимая мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Это хорошо, – ответил он. – Я хотел это услышать.

Мы лежали молча и смотрели друг на друга, его зеленые глаза светились от избытка чувств. Он потянулся и вытер слезы с моих щек, прежде чем нежно погладить кончиками пальцев губы. Я издала судорожный вздох, и он наклонился, прижимаясь ко мне губами, его поцелуй был мягким и сладким. Он нежно поглаживал мой бок, скользя под полотенце, которое едва прикрывало тело, чтобы ласкать оголенную кожу. Его касания посылали тысячи мурашек по коже, я застонала в ответ, от чего он углубил поцелуй.

Я обвила руками его шею и начала целовать, бумаги выпали из рук. Они упали на кровать, и я вцепилась в него, запуская пальцы в шелковистые пряди волос. Он приподнялся, подталкивая меня на спину и опускаясь сверху, движения его губ стали яростнее. Я ощущала безрассудство в его поцелуе, и когда он отстранился перевести дыхание, я заметила на его лице преданность. Его взгляд был напряженным, любовь и обожание освещали меня, у меня перехватило дыхание.

– Я люблю тебя, – тихо прошептал он.

Я улыбнулся, веря всем сердцем, что это правда.

– И я люблю тебя, – ответила я. – Так сильно, Эдвард.

Он ослепительно улыбнулся и кивнул, прежде чем снова прикоснуться ко мне губами.

– Ti amero per il resto della mia vita. Non vi e nessun altro al mondo per me (1), – хрипло шептал он около моих губ. – Non so quello che ho fatto per meritare, ma mi passera il resto della mia vita per assicurarci che tu sia felice (2). Выходи за меня, Белла.

1. Ti amero per il resto della mia vita. Non vi e nessun altro al mondo per me. – Я буду любить тебя до конца своей жизни. Кроме тебя для меня нет никого в мире.

2. Non so quello che ho fatto per meritare, ma mi passera il resto della mia vita per assicurarci che tu sia felice. – Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, но я потрачу остаток жизни, чтобы сделать тебя счастливой.

ДН. Глава 64. Часть 3:

Я застыла, когда эти слова слетели с его губ. Он оторвался от меня и посмотрел мне в глаза с потрясающим выражением на лице, я не отводила глаз, не зная, что говорить и как реагировать. Я была уверена, что правильно расслышала его, но эти слова были так удивительны из его уст.

– Ты хочешь жениться на мне? – нерешительно спросила я.

Он кивнул.

– Не сегодня или завтра. Даже, может, не в этом году, или, б…ь, в следующем. Но когда-то, когда ты будешь готова, ты выйдешь за меня? Пообещаешь, что проведешь остаток дней со мной? – спросил он, от его слов сердце начало подскакивать в груди, а желудок скрутило от переполнивших меня эмоций.

Глаза наполнились слезами, а он вздохнул.

– Я знаю, я делаю это дерьмо совершенно неправильно, у меня даже нет гребаного кольца…

Я быстро подняла руку, прикрывая его губы, он застыл.

– Да, – сказала я, голос дрогнул, и я попыталась сглотнуть ком в горле.

Его глаза распахнулись от удивления.

– Да? – спросил он.

Я с силой кивнула в ответ.

– Да! – громко выкрикнула я, возбуждение во мне росло.

Прочистив горло, я яростно кивнула.

– Да, конечно, я выйду за тебя, Эдвард.

Он улыбнулся, вспыхнув от счастья, которое ощущала и я. Он лихорадочно прикоснулся к моим губам, и я засмеялась ему в рот, ошеломленная его энтузиазмом. Не могу поверить, что это происходит со мной… Я получила свободу… А теперь он официально предложил мне провести с ним жизнь. Крепко обняв его, я страстно отвечала на поцелуй, весь мир для нас соединился в этом мгновении.

Кроме него, больше ничто не имело значения.

Его рука начала бродить по моему телу, и он подтолкнул полотенце, ощущение его пальцев посылало вспышки по коже. Я схватилась за его футболку, потянув ее вверх, и он быстро сел, чтобы снять ее, прежде чем вновь прижаться к моим губам. Я отвечала на поцелуй со всей любовью, пока он начал возиться с застежкой брюк, чтобы освободить себя.

– Ты нужна мне, Изабелла, – сказал он низким от желания голосом.

– Я твоя, – ответила я, не думая дважды.

Он застонал и начал яростно извиваться, пытаясь стащить штаны, продолжая целовать меня; я засмеялась. Он хихикнул и через минуту сдался, быстро вставая, чтобы стянуть их. Потом он тут же забрался на кровать и расположился между моих ног, его губы прикоснулись к моей шее. Он не тратил время и тут же проник в меня, срывая с моих губ громкий стон, он отозвался эхом.

Он пылко занимался со мной любовью, в каждом толчке я ощущала его желание и любовь. Его губы не покидали меня ни на секунду, шепча сладкие слова, пока я крепко его держала. Это был один из самых значительных моментов в моей жизни, когда он был сверху меня и внутри меня, и я знала, что он меня хочет. Знала, что я свободна и, наконец, у меня есть своя жизнь, и, несмотря на прошлое, в будущем он хотел быть со мной. Чувство так захватило меня, что я закричала, цепляясь за него, и желая, чтобы это никогда не заканчивалось. Я не хотела потерять момент, когда, наконец-то, ощутила себя настоящим человеком… что я действительно живу.

Однако глубоко внутри я понимала, что это не будет длиться вечно. Он замедлился, когда напряжение ушло, а потом замер. Я держала его, тяжело дыша и пытаясь взять себя под контроль, и тогда он прошептал слова, от которых реальность снова нахлынула на меня.

– С днем рождения, tesoro.

Он перекатился на бок и посмотрел на меня, но я не отвечала и лишь улыбнулась, чтобы не взволновать его. Его взгляд был внимательным, а потом он вздохнул.

– Наверное, нам стоит одеться, – сказал он.

Я кивнула и поднялась, направляясь в ванную. Там я натянула джинсы и серый топ без рукавов, пока Эдвард надевал свою любимую полосатую рубашку-поло (3), которая подчеркивала зеленый цвет его глаз. Он выглядел сногсшибательно красивым, и я наблюдала за ним, пока он собирался, пытаясь затолкать вглубь свою боль и стыд. Я так гордилась, что он – часть моей жизни, но я не заслуживала его привязанности. Он бы не согласился со мной, но лишь потому, что не видел, как я ужасна, и какой вред наношу людям.

Я упаковала для нас одежду, чтобы мы могли остаться в Сиэттле на ночь, а потом мы пошли вниз. Поездка была долгой и молчаливой, мы глубоко погрузились в собственные мысли. Я не была уверена, что его тревожило, но не осмеливалась спросить. Это было нечестно – ждать, что он разделит со мной свои мысли, когда я отказывалась делать то же самое с ним.

Когда мы припарковались у массивного кирпичного здания в городе, был уже ранний вечер. Эдвард схватил наши сумки и закрыл машину, прежде чем взять меня за руку и перевести через улицу. Он нажал маленькую кнопку, и через систему домофона раздался голос Джаспера, потом дверь щелкнула и отворилась. Он повел меня к лифту, и мы поднялись на шестой этаж. Лифт остановился как раз напротив двери с номером шестьдесят семь.

Он поднял руку, чтобы нажать на звонок, но прежде, чем он успел это сделать, дверь распахнулась, и мы столкнулись лицом к лицу с Элис. Она ослепительно улыбалась и набросилась на меня. «С днем рождения!« – с энтузиазмом закричала она, одаривая меня крепкими объятиями. Я услышала смех Джаспера и, оглянувшись, увидела его в дверном проеме с улыбкой на лице.

– Э-э, спасибо, Элис, – пробормотала я.

– Да, счастливого дня рождения, Изабелла, – сказал Джаспер, когда Элис меня отпустила, протягивая ко мне руки.

Я мягко улыбнулась и позволила ему обнять себя, ощутив всплеск чувства признательности, стыд во мне боролся с ощущением комфорта, которое всегда дарил Джаспер.

Секунду спустя он отпустил меня, веля нам входить, и я застыла, прежде чем сделать шаг в помещение. Прихожая была огромной, стены были мягкого желто-коричневого оттенка, который приносил ощущение тепла. Мебель была, в основном, голубого и коричневого цвета, и на стенах висели красивые картины, но я остановилась не поэтому. Меня поразила огромная связка праздничных шаров, повешенных на круглый стол около кухни. На столе лежали подарки, и стоял торт. Я не могла отвести шокированный взгляд. В этот момент я ощущала огромную признательность к друзьям, но вина продолжала съедать меня, поэтому на глазах выступили слезы. Я не хотела, чтобы они что-либо делали в этот день, праздновать его – это притворство.