Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 127 (всего у книги 166 страниц)

Он замер у выхода и достал пистолет из-за пояса, разворачиваясь назад. Он посмотрел на меня долгим серьезным взглядом, а потом повернулся к молодому Стефано. Тот сидел на полу в глубоком шоке, он был таким тихим, что мы его и не замечали. Алек навел на него пистолет и трижды выстрелил, Эдвард встрепенулся.

– Б…ь! Иисусе, Алек! – закричал он, глядя, как обмякает тело Стефано. – Ты же сказал, что проявишь к нему милосердие за помощь!

– А ты знаешь, что случается с людьми, которые предают организацию, Эдвард? – ровным голосом спросил Алек, бросая пистолет на пол. – Их избивают до потери сознания и режут, а затем бросают в канализацию или оставляют в заброшенном здании. Там, где есть крысы. Ты знаешь, что случается, когда животные их находят, а они пахнут кровью? Можешь представить, что происходит, когда люди не в силах это остановить? Их съедают живьем, это очень неприятный способ умирать, но такая казнь подходит – отдавать крысам крысиное. Так что, да, Эдвард, я проявил к нему милосердие; то, что я с ним сделал, намного гуманнее, чем то, что с ним бы случилось, если бы он еще дышал, когда прибудет Аро.

Алек отвернулся от нас, а я начал набирать номер Аро, сердце бешено билось, пока продолжался дозвон. Я слышал, как Эдвард тихо ругается и повернулся к нему, застывая, когда увидел, что Изабелла открыла глаза. Она несколько раз моргнула и посмотрела на него, на лице сына отобразилось чувство облегчения, он поймал ее взгляд.

– Черт возьми, tesoro, ты офигенно меня напугала! – сказал он.

– Эдвард, – едва слышно прошептала она.

Ее голос был хриплым и она содрогнулась, когда заговорила.

– Да, это я. Я же говорил тебе, что, б…ь, найду тебя. Я бы никогда не сдался. Я же обещал тебе. Sempre, – скороговоркой говорил он, лаская ее лицо. – Господи, я охеренно люблю тебя.

По его щеке скользнула слеза, и Изабелла попыталась подобрать ее рукой, но не смогла. Ее кисть безжизненно упала. Она что-то пробормотала, но я не смог разобрать, а Эдвард рассмеялся в ответ, этот звук застал меня врасплох. Я уже хотел было заговорить, когда услышал Аро на том конце линии.

– Да? – ответил он.

– Это Карлайл, – сказал я.

– А, Карлайл. Я переживал. Все хорошо? Я не… – начал он, но тут его слова были прерваны громким стуком на том конце комнаты, это отвлекло меня.

Я подпрыгнул от удивления и едва не уронил телефон, резко разворачиваясь. Я застыл от ужаса, когда увидел, что Алек упал в дверях. Я выругался и побежал к нему, в панике игнорируя Аро. Сев на корточки, я затащил его в помещение и перевернул на спину, ища пульс. Он еще дышал, но был без сознания, на меня он не реагировал.

– Б…ь! Отец! – откуда-то раздался возглас Эдварда.

Я быстро повернулся к нему, кровь пульсировала в венах, его крик эхом отразился у меня в голове. Я застыл, когда увидел, как он держит Изабеллу, ее тело билось в конвульсиях. Я разрывался между Изабеллой и Алеком, не зная, что делать, меня охватил ужас. Я слышал, как Аро спрашивает, все ли хорошо, но я не мог ему ответить. Ройс был мертв, Алек истекал кровью и был без сознания, у Изабеллы судороги, а мой сын смертельно напуган. У меня тут склад, полный разрухи, и все это мне нужно убрать, а времени осталось чертовски мало.

– Нет, все плохо.

ДН. Глава 71. Часть 1:

Глава 71. Ошибки и извинения

«Все мы полны недостатков и грехов;

так давайте же простим друг другу наши глупости»

Вольтер

Изабелла Свон

Все, что я могла видеть, это фейерверки.

Вспышки света пробивались сквозь тьму, в отдалении были слышны громкие хлопки. Я больше не понимала, что было реальностью, где я была, или что происходило вокруг, единственное, насчет чего я была уверена, – это фейерверки.

Это напомнило мне день, когда Эдвард привел меня на вечеринку у озера, встречать вместе Новый год. Я по-прежнему могла ощущать его присутствие, словно миллионы бабочек вторглись в меня, оставляя ослабленной и ошеломленной.

–Всего лишь фейерверки, tezoro – не надо бояться, – прошептал он. – Они громкие, но не причинят тебе боль. Я не позволю, чтобы что-то причинило тебе боль.

Лежа здесь, я верила его словам, так же, как и в тот день, когда он впервые их сказал. Мне не было страшно, потому что глубоко внутри я верила: они не могут по-настоящему навредить мне. Что бы они ни делали, им никогда меня не уничтожить. И ничто не сможет это сделать.

– Ты послана мне, чтобы спасти нас обоих, – торжественно произнес он. – Не только ты нуждалась в спасении, Белла. Я тонул, и ты спасла меня.

Он придет за мной, он спасет меня, потому что именно это мы и делали друг для друга. Что бы ни произошло, он никогда не прекратит бороться за меня, потому что другого и быть не может. Эдвард Каллен был моей судьбой. Я тонула, с каждой секундой меня все дальше и дальше уносило прочь, но я знала: пока я не теряю надежды, со мной все будет хорошо.

Оставался только вопрос времени – когда он придет.

В то время, как я лежала в темноте, слушая взрывы фейерверков вокруг, я боролась, чтобы не потерять сознание. А оно любезно воспроизводило тот день на озере в моей голове. Его любовь, которую я тогда ощущала, помогала мне по-прежнему держаться на поверхности. Я видела его лицо, слышала его голос, вспоминая все в мельчайших подробностях. Мы вместе были так счастливы, и я крепко цеплялась за этот образ, отчаянно пытаясь испытать те чувства вновь.

Вот и фейерверки растаяли, момент утерян, но его тускнеющий голос все еще звучал в ушах. Я не могла разобрать его слов, но знала, что это он, потому что, где бы он ни был слышен, я всегда смогу его узнать. На руках вздыбились маленькие волоски, когда по коже пробежали мурашки от совсем реального ощущения его присутствия, стоит сделать вдох – и я почувствую его аромат. Его запах был единственным во всем мире, жарким и пьянящим, который, обволакивая тело, притягивал меня к поверхности. Интересно, а вдруг это мираж, словно измученный жаждой странник посреди белой и палящей пустыни увидел оазис вдалеке, которого на самом деле не было. Неужели отчаяние от разлуки с ним настолько поглотило меня, что разум обманом заставил меня поверить в то, что это, действительно, произошло?

Свет прорвался сквозь веки после того, как я услышала еще несколько хлопков, и голос Эдварда зазвучал еще громче, чем прежде. Немедленно я заставила глаза открыться на его зов, учащенно моргая, я пыталась сделать зрение более четким. Все было, словно в тумане, но я смогла разобрать бронзовый оттенок волос, из-за этого зрелища мое сердце чуть было не остановилось. Где-то различались и другие голоса, слова были неразборчивы и едва слышимы, но в этот момент ничто не было таким значимым, как образ передо мной.

Глаза щипало, а его лицо оставалось расплывчатым, сколько бы я ни моргала, но это не значило ровным счетом ничего, ведь я была уверена: он здесь. Я могла ощущать его, присутствие Эдварда тотчас же успокоило и обнадежило меня, несмотря на прежние сомнения.

Прошло целое мгновение – и он повернул голову, соединяя наши взгляды. Его глаза были яснее всего остального – два поразительно ярких изумруда, прорезающих туман.

– Б…ь! – сказал, словно выплюнул, посылая холод по моему телу.

Видение расплывалось еще больше, и я чаще заморгала, изо всех сил стараясь остаться в сознании, поскольку темнота вновь подступала.

– Черт возьми, tesoro, ты дьявольски меня напугала!

– Эдвард? – прошептала я, вздрогнув от сухого жжения в горле.

Будто в нем разыгрался огонь, и во рту пересохло.

– Ага, это я. Сказал же, что в лепешку разобьюсь, но найду тебя. Я ни за что не собирался сдаваться. Я дал слово. Sempre…

Я подумала, что вижу отблеск слезинки на его щеке и попыталась убрать ее, в груди отдавалась болью тоска по нему, но я была слишком истощена, чтобы шевельнуться. Эта попытка забрала последние капли энергии, и все вокруг вновь начало скрываться в тумане, рука упала. Мысли путалась, я не могла думать ясно, слишком пораженная происходящим. Картинка перед глазами дрогнула и исказилась, звуки смешались, словно я вновь падала во тьму.

– Счастливого Нового года, – прошептала я, ничего не соображая; и закрыла глаза, пока его смех эхом отдавался по комнате.

Я попыталась улыбнуться в ответ, но онемела от ощущения пробежавшей по спине молнии. Эдвард в панике кричал, пока я вновь погружалась в бессознательность.

Я не знала, как определить, сколько прошло времени, пока я отсутствовала – возможно, часы или дни, или даже месяцы, но в одном я была уверена – я никогда не оставалась одна. Я слышала смутно знакомые голоса, иногда ощущала их присутствие, когда выныривала на поверхность, но все ускользало от меня так же быстро, как и приходило. Я снова начала думать, правда ли я видела Эдварда, я спрашивала себя, не был ли он плодом моего воображения. У меня было несколько галлюцинаций, забытые воспоминания появлялись и смешивались в нереальные композиции, которые просто не могли быть настоящими. Я вела в уме разговоры с людьми, которые погибли, чувство дежа вю накрыло меня, когда я переживала отрывки из своего детства. Я боялась, что и он тоже был просто сном, что он не приходил за мной, я боялась того, что увижу, наконец, открыв глаза… если я когда-нибудь их открою.

Медленно ко мне начал возвращаться здравый рассудок; эти моменты просветления, похоже, были реальными – из-за боли. Обычно я ничего не чувствовала, кроме странного покалывания в конечностях, но иногда тело пронзала сильная боль, вырывающая меня из снов. Такое случалось все чаще, и, несмотря на свои мучения, я ждала этого. Я все еще была жива, и это радовало. Каким-то образом мне удалось продержаться.

Однажды мою дрему пробил странно знакомый шум, который отвлек от боли, я начала бороться с тьмой. Когда мне, наконец, удалось открыть глаза, я тут же поняла, что нахожусь в комнате без света. Очевидно, была ночь, и мне не удавалось разглядеть ничего, кроме силуэта в нескольких шагах от меня. Я поняла, что это и есть источник звуков, и я попыталась узнать этого человека, но тут же застыла от удивления, когда она повернулась ко мне лицом.

– Клара! – недоверчиво прошептала я, думая, что это лишь иллюзия, потому что ее не может быть тут.

Она последняя, кого я ожидала увидеть, и я задумалась, а жива ли я еще.

– Изабелла! – выдохнула она, подбегая ко мне.

Я уставилась на нее, считая ее очередной галлюцинацией. Что теперь реально? Я попыталась сесть, но вскрикнула от усилившейся боли.

– Больно, – прошептала я, когда слезы брызнули из глаз.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Доктор сказал, что будет больно, когда ты очнешься. Тебя не было очень долго, солнышко.

– Доктор? – спросила я, никогда не думая, что услышу такое от нее.

Сколько же меня не было?

– Чарльз не разрешает нам встречаться с докторами, Клара.

– Чарльз? – спросила она в ответ, нахмурившись и качая головой. – Где, по-твоему, ты, Изабелла?

– У Свонов. Где еще мне быть? – ответила я.

Я была дезориентирована и истощена, слова путались. Мне отчаянно хотелось вновь закрыть глаза, но я боялась, что уже никогда их не открою.

– Где моя мама?

Ее глаза расширились, когда я пристально посмотрела на нее.

– Твоя мама? – нерешительно спросила она.

Я попыталась кивнуть, и вновь застонала от острой боли, в шее.

– Она, э-э… подожди, хорошо? – она развернулась и выскользнула из комнаты, а я, наконец, позволила себе прикрыть веки.

Я попыталась заблокировать все постороннее и разобраться в происходящем. Где я?

– Давай, открой глазки, – я услышала голос из ниоткуда, он поразил меня.

Я через силу открыла глаза и увидела знакомого мужчину, на его лице застыло переживание.

– Спасибо, dolcezza. Я волновался, что ты вновь ушла.

– Доктор Каллен? – нерешительно прошептала я, ничего не понимая.

– Да, это я, – ответил он, доставая стетоскоп и прижимая его к моей груди.

Я подскочила, ощутив холодный металл, от движения мне стало больно.

– Постарайся не двигаться.

– Больно, – промямлила я, вновь плача.

– Я знаю, – сказал он, положив руку мне на лоб.

Я лежала как можно спокойнее, пытаясь игнорировать боль и держать глаза открытыми, а он тщательно меня осматривал. Клара выглядывала у него из-за плеча, нервно заламывая руки. Происходящее казалось невозможным.

– Вы настоящие? – спросила я через минуту, не в силах больше молчать.

Доктор Каллен замер и удивленно посмотрел на меня.

– Настоящий ли я? – спросил он.

– Вы действительно здесь? – пояснила я. – Или это очередной сон?

– О-о, я очень даже настоящий, – ответил он, коротко улыбнувшись. – По крайней мере, я так думаю.

Я попыталась выдавить улыбку в ответ, но была слишком слаба и по-прежнему ничего не понимала.

– Я сбита с толку, – пояснила я. – Я не понимаю. Я, э-э… не помню. Как вы оказались там? Где Эдвард? О Господи! Где Эдвард?

Я начала тяжело дышать, парализованная мыслью об Эдварде. Я помню, как мы попали в аварию. Я начала хаотично оглядываться и попыталась сесть, но доктор Каллен пресек мое движение.

– Успокойся, – сказал он.

– Я не могу, – вскрикнула я, голос был хриплым и сломался от паники. – Где он?

– Он в порядке, Изабелла. Расслабься и сделай несколько глубоких вдохов. Если будешь на взводе, это нам не поможет, – заявил он, продолжая осматривать меня.

– Где он? – вновь повторила я. – Он в больнице? Почему его здесь нет?

– Он не в больнице. И, могу тебя заверить, он в норме. Есть просто кое-что, что ему нужно сделать сегодня вечером, – нерешительно ответил он.

Я подозрительно прищурилась, когда он отвел взгляд, фокусируясь на моей руке. Он поднял ее, и я закричала от боли, плечо по-прежнему дергало.

– О чем ему нужно позаботиться? – спросила я, зная, что Эдвард никогда бы не оставил меня, если бы только это не было крайне необходимо.

И это волновало меня. Доктор Каллен ничего не хотел объяснять.

– Сейчас это неважно, – с нажимом сказал он, его тон ошеломил меня. – Тебе нужно сфокусироваться на себе, Изабелла. Эдвард скоро вернется, и будет в восторге, когда узнает, что ты очнулась. Он не оставлял тебя ни на минуту, пока был здесь, за исключением этого вечера. И ему было довольно тяжело уйти, но ничего не поделаешь.

– Я, э-э… – начала я, не уверенная, куда меня заведет мысль.

Смысла не было.

– Я все еще не понимаю. Я в тупике.

– Могу представить. Тебя не было какое-то время, и помутнение рассудка естественно. Около двух недель, пока тебя, э-э, не было, тебя накачивали препаратами, – нерешительно произнес он, встревожено глянув на меня. – Когда мы тебя нашли, ты была в не очень хорошем состоянии.

– Накачанная препаратами, – повторила я, ко мне возвращались отрывки воспоминаний.

Перед глазами встало лицо мужчины, который несколько раз колол меня, его голос был незнакомым. Все казалось таким смутным, галлюцинации перемешали все в голове.

– Да, накачанная препаратами. Ты была, фактически, в медикаментозно вызванной коме. Похоже, так они держали тебя под контролем. Сейчас ты мало что вспомнишь, и лучше тебе не напрягаться, пытаясь. Память вернется, когда настанет время, – жестко сказал он. – Они передозировали лекарства, которые вводили тебе, поэтому, когда ты начала приходить в себе, у тебя был своего рода синдром похмелья. Мне пришлось снова ввести тебе кое-какие вещества, чтобы постепенно вернуть к жизни, и это заняло время. Ты не сразу начнешь ощущать себя нормально. Было бы лучше, если бы ты попала в госпиталь, но мы просто никак не могли объяснить твое состояние, вызванное приемом пентобарбитала(1).

1. Барбитурат. Препарат оказывает снотворное, а в высоких дозах – наркотическое действие.

ДН. Глава 71. Часть 2:

– Хорошо, – начала я, но тут же застыла и напряглась, когда он достал шприц с прозрачной жидкостью.

– Это просто морфин от боли. Тебе нужно отдохнуть, – объяснил он, заметив мою реакцию и нежно сжимая руку.

Я посмотрела вниз и удивленно нахмурилась, когда увидела, что у меня в руке уже была игла. Доктор Каллен ввел препарат в вену, на его губах играла мягкая улыбка.

– Как я уже сказал, ты была в плохой форме, когда мы тебя нашли. У тебя было жесткое обезвоживание, плечо вывихнуто, не считая всего прочего, поэтому какие-то последствия еще будут.

– Сколько времени прошло? – прошептала я, пытаясь разобраться в его словах.

– Сегодня двадцать девятое октября, – нерешительно ответил он, внимательно глядя на меня. – Ты исчезла тридцатого сентября.

– Месяц, – шокировано сказала я.

Прошел целый месяц, а в моей памяти сохранились лишь короткие вспышки, некоторые из которых, похоже, даже не были реальными. Понятное дело, что я не могу прийти в себя.

– Да. Ты восстанавливаешься уже около двух недель, – сказал он.

– Где он? – срывающимся голосом спросила я, по мере того, как чувство онемения распространялось по телу, истощение брало верх. – Клара… я видела ее и подумала…

– Я знаю, – прервал он меня. – Сейчас ты в Чикаго, в доме моей сестры, но как только ты окрепнешь, мы вернемся в Вашингтон.

– Чикаго, – пробормотала я, веки отяжелели и начали закрываться.

Я смутно припомнила, как мужчина уже говорил мне это. Короткие фразы из нашего разговора проносились в голове, и я резко выдохнула, от ужаса распахивая глаза.

– Джеймс! – выкрикнула я, слова получились еще более невнятными, чем раньше. – И мужчина, он…

– Что я сказал, Изабелла? – с нажимом спросил доктор Каллен, обрывая меня прежде, чем я закончу. – Для этого еще будет полно времени. Ты должна отдохнуть. Это подождет.

Я неуверенно кивнула, у меня не было сил спорить, и я уже забыла, что хотела сказать. Я позволила глазам снова закрыться. Я слышала, как он направился к двери, а потом погрузилась в сон.

Я проснулась намного позже, было светло; я сощурилась от ослепительно яркого света, пробивающегося через окно. Тело ныло, каждый дюйм его мучился от боли. В голове проносились разные мысли. Я застонала, когда попыталась отвернуться от солнца, застывая, стоило мне увидеть человека, лежащего рядом со мной. Мои глаза расширились от шока, когда я рассмотрела Эдварда. Он повернулся лицом ко мне, его глаза были закрыты, а грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Он спал. Я быстро осмотрела его, от его присутствия сердце бешено забилось. Я заметила на его правой руке от пальцев до локтя коричневую повязку. Даже во сне он казался встревоженным, я увидела шрамы, которых раньше не было.

Мне пришлось стиснуть челюсть, чтобы справиться с рыданием – меня пронзила острая боль, когда я перевернулась к нему лицом, игла в руке приносила дискомфорт. Поколебавшись, я поднесла ладонь к его лицу. Я не хотела тревожить его сон, но потом все же провела кончиками пальцев по носу. Там появилась маленькая неровность, которой прежде не было, и я знала, что это от перелома – у меня было так же.

Через миг я продолжила ласкать его лицо, его волосы, заново изучая черты его лица. Все казалось нереальным, даже боль и истощение не были в силах меня отвлечь. Наконец, он поморщился и нахмурился, а потом медленно открыл глаза. Он глянул на меня и подскочил, едва не слетая с кровати, а я быстро отдернула руку.

– Иисусе, ты очнулась! – сказал он хриплым после сна голосом. – Клянусь, однажды ты доведешь меня до гребаного сердечного приступа, tesoro.

Я не смогла сдержаться и широко улыбнулась звуку его голоса, в глазах появились слезы.

– Эдвард, – прошептала я, голос надломился, пока я пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями.

По щекам покатились слезы, и он уставился на меня, поднимая руку, чтобы стереть их.

– Дерьмо, ты в порядке? – с паникой в голосе спросил он. – Тебе больно? Постой, что, б…ь, я несу? Конечно, тебе больно! Иисусе, я гребаный идиот! Что я могу сделать?

– Я в порядке, – прошептала я.

– Нет, не в порядке, – парировал он, качая головой. – Тебе, на хер больно, tesoro. Иисусе, ты хоть знаешь, как охеренно напугала меня? Я думал, что потерял тебя! Когда я очнулся в той чертовой машине и увидел, что тебя нет, мне показалось, что жизнь кончена. Но я поклялся, что никогда, черт подери, не сдамся, и я не сдался. Я бы никогда не прекратил искать, я бы нашел тебя, даже если бы это было последней долбаной вещью, которую я сделаю – и плевать, что для этого потребуется. Но, б…ь, я так боялся! Я не мог даже подумать, что будет со мной, если ты погибнешь…

– Я не погибла, – сквозь слезы тихо произнесла я.

– Да, но… – начал он.

– Никаких «но», – прервала я. – Я тоже думала, что потеряла тебя, Эдвард. Когда ты не очнулся в машине, а они пришли за мной, я думала, что они тебя убьют. Я так боялась, что начала молить их оставить тебя в живых.

– Ты умоляла этих ублюдков? – нахмурившись, спросил он.

– Да. Они хотели убить тебя, – сказала я ломающимся голосом, когда воспоминания воскресли. – Но я умоляла их оставить тебя в живых, я сказала, что пойду с ними, что не буду бороться, если они пощадят тебя. Я бы все отдала.

– Ты бы пожертвовала собой ради меня? – тихонько спросил он, на его лице застыло серьезное выражение. – Ты бы отдала свою жизнь, если бы могла спасти мою?

– Да, – без тени колебания ответила я, пока он вновь вытирал мои слезы. – А ты бы сделал то же самое?

Он смотрел на меня мгновение, прежде чем кивнуть.

– Ты знаешь, что да.

Он подался ближе ко мне, пытаясь обнять, но это было нелегко из-за наших повреждений. Мы дружно застонали и поморщились от боли, его рука в повязке сделала объятие неуклюжим.

– Твоя рука, – прошептала я, зарываясь носом в его грудь и вдыхая родной аромат.

– Ага, когда меня подстрелили, в кости возникла трещина, поэтому пришлось наложить шину, – пробормотал он.

Я напряглась и шокировано посмотрела на него.

– Тебя подстрелили? – с ужасом спросила я.

– Да, гребаный Джеймс до меня добрался. Но ничего серьезного, – безразлично сказал он.

– Как ты можешь такое говорить? – недоверчиво спросила я. – Он стрелял в тебя! Это серьезно! Господи, что с ним сталось? Где он? Он же за нами не вернется, да?

– Расслабься, он мертв, – ответил Эдвард, глядя на меня. – Он, и остальные уроды.

– Они все мертвы? – спросила я.

Он кивнул.

– А ты нет?

Он выдавил улыбку в ответ на мой странный вопрос, а я ощутила, как по лицу растекается румянец. Эдвард хихикнул.

– Когда я последний раз проверял, то был еще жив, – сказал он, поглаживая тыльной стороной ладони мою щеку. – Иисусе, я чертовски скучал по этому румянцу.

Я улыбнулась, еще больше краснея.

– Я скучала по тебе, – прошептала я.

– И я по тебе. Теперь ты в порядке, Белла. И, что бы ни случилось, с нами все будет хорошо, – ответил он. – Прости, что меня не было рядом, когда ты впервые очнулась. Б…ь, как бы я хотел, чтобы я был тут, и мне тошно от мысли, что это не так.

– А где ты был? – с любопытством спросила я.

– Я, э-э… у меня была встреча, которую я не мог пропустить, – тихо ответил он.

– Какая встреча? – спросила я.

– Сейчас это неважно, – сказал он.

Я подозрительно прищурилась, думая, что он скрывает от меня. Я все еще была немного не в себе, происходящее сбивало меня с толку.

– То же самое сказал твой отец, – вспомнила я. – Он сказал, что это неважно, что для этого еще наступит время.

– Ну, хорошо, тогда ты понимаешь, – сказал он. – Нам стоит, на хер, прислушаться к нему.

– Когда это ты прислушивался? – недоверчиво уточнила я.

Он игриво закатил глаза.

– Раньше – никогда, и посмотри, во что, б…ь, это нас завело. Может, настало время начать, учитывая, что он, похоже, знает, о чем говорит, – ответил он. – Иногда. А иногда мне кажется, что в нем полно дерьма.

Я засмеялась, и он снова хихикнул, нежно сжимая меня.

– Я люблю тебя, – сказала я.

– La mia bella ragazza, – прошептал он. – Ты знаешь, что я тоже люблю тебя.

Мы оба замолчали на миг, просто держа друг друга в объятиях. Я пыталась рассортировать его слова, очистить голову от тумана, который там прочно поселился, и понять, что происходит. Память все еще возвращалась отрывками, и в результате в комнате начало нарастать неуютное напряжение. Было ощущение, что я не могу найти недостающий кусочек паззла, который Эдвард намеренно скрывал от меня.

– Все в порядке? – наконец спросила я. – Твоя семья?

– А почему нет? – с опаской уточнил он.

– Не знаю. Я просто волнуюсь… – начала я.

– Тогда прекращай, – жестко сказал он. – Тебе нужно сфокусироваться на том, чтобы выздороветь. С остальным дерьмом разберемся позднее.

– Ты снова говоришь, как твой отец, – промямлила я, его уклонение от ответа только разжигало мои страхи.

Он грубовато засмеялся.

– Tale il padre, tale il figlio, – тихо сказал он. – Может, я больше похож на него, чем мы думали, tesoro.

– Ты не похож на него, – заявила я. – И никогда не будешь похож.

– Я бы не был так уверен, – тихо проговорил он.

Я вопросительно посмотрела на него, думая, что он имел в виду, но прежде, чем я успела спросить, раздался стук и дверь открылась. Я отодвинулась от Эдварда, застонав, и увидела, как входит доктор Каллен.

– Говоря о гребаном дьяволе…

– Нехорошо так говорить о людях, – сказал доктор Каллен.

– Chi parla in faccia non e traditore (2), – парировал Эдвард.

Я с любопытством посмотрел на него, интересуясь, что это значило, а доктор Каллен рассмеялся.

– Правда, сын, – ответил он. – Ты никогда не мог контролировать свой рот.

– Да уж, но разве это не часть моего обаяния? – спросил Эдвард.

– Я бы не называл это обаянием, – усмехнулся доктор Каллен. – Твой рот так же часто вовлекает тебя в неприятности, как и вытягивает из них.

– Ну, Изабелла никогда не жаловалась на мой рот, – игриво заявил Эдвард.

Я отчаянно покраснела, когда раздались эти слова, и толкнула его локтем под ребра. Движение получилось легким – я все еще была слаба, но Эдвард стиснул зубы и попытался сдержать крик. Я застыла, нерешительно глядя на него, а доктор Каллен громко вздохнул.

– Переломы ребер все еще заживают. Все бы было уже в порядке, если бы он соблюдал предписания, – объяснил доктор Каллен.

– Прости, – тихо прошептала я, ощущая вину.

Он раздраженно закатил глаза.

– Не извиняйся. Это ерунда, – пробормотал он, поворачивая снова к отцу. – Тебе что-то нужно?

– Я просто хотел проверить, как Изабелла, прежде чем уехать в госпиталь, – объяснил он, подходя к кровати.

Он взял мое запястье и проверил пульс, а потом потрогал лоб.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила я. – Я все еще немного слаба и дезориентирована, но уже лучше. Я просто почему-то уставшая.

– Так будет некоторое время. Твое тело излечивается. Если позже захочешь, попробуй поесть. Клара принесет тебе куриный бульон, – сказал он.

– Э-э, я не хочу ее беспокоить. Я имею в виду, я и сама могу, она не обязана, – встряла я, не желая добавлять Кларе лишнюю работу.

– Глупости, ребенок. Ты еще слишком слаба для такого. Плюс, ты и сама знаешь, что она будет рада. Я слышал, она кормила тебя с того времени, как ты была ростом едва ли выше ее колена, – сказал он.

– В Финиксе все было иначе, – выдавила я.

– Почему? – спросил он.

– Тогда я была, как она, – ответила я.

Он замер и странно посмотрел на меня.

(2) Тот, кто говорит тебе это в лицо, не предатель.

ДН. Глава 71. Часть 3:

– Знаешь, я никогда прежде не слышал от тебя этого. Ты не назвала это нужным словом, но признала вслух, что свободна, – сказал он.

Я с удивлением посмотрела на него, понимая, что так и есть, а он улыбнулся.

– Я думаю, ты будешь в порядке, Изабелла.

– Спасибо вам, сэр, – тихо поблагодарила я.

– Пожалуйста. Уверен, что вам двоим о многом нужно поговорить, но тебе нужно обязательно отдохнуть сегодня. Эдвард даст тебе обезболивающее. Он знает, где лежат наркотики – он неделями подряд ел их как конфетки, – сказал доктор Каллен, направляясь к выходу.

Эдвард разражено застонал, а доктор Каллен издал смешок, а потом закрыл за собой дверь.

– Он кажется… странным, – заметила я, когда он ушел.

– Да. Последние дни он полон решимости и даже оптимизма, словно задумал какой-то грандиозный план по нашему спасению, – сказал Эдвард.

– А нас нужно спасать? – с любопытством спросила я.

Эдвард необычно посмотрел на меня и пожал плечами.

– А разве не всегда так? – спросил он, отводя глаза. – Не знаю, это трудно объяснить, и вообще все это чертовски странно, учитывая ситуацию. Я просто рад, что он не дергает мою задницу по любому поводу.

– Он работает тут, в госпитале? – озадаченно спросила я. – Он сказал, что едет туда.

– Нет, он не работает, – ответил Эдвард. – Он едет туда, чтобы увидеть кое-что.

– Что? – спросила я.

– Просто… кое-что, – сказал он, громко и раздраженно вздыхая. – Иисусе, у тебя одни гребаные вопросы. Не переживай ни о чем, ладно? Все это ерунда. Многое произошло, Белла.

Я все меньше понимала происходящее, а он не пытался помочь мне прояснить ситуацию. Вместо ответов у меня появлялись только другие вопросы. Я знала, что его что-то беспокоит, и мне нужно было узнать, что произошло.

– Например?

– Я даже не знаю, с чего начать, – промямлил он.

– Как насчет того, чтобы начать сначала? – сердито спросила я, когда встретилась с ним взглядом, я почувствовала, что он вновь избегает ответа. – Пожалуйста?

– Не нужно тебе сейчас переживать об этом дерьме, – сказал он. – Ты только очнулась. Это не подождет несколько дней?

– Мне нужно знать, – начала я спорить. – Я заслужила знать. Я не могу просто лежать тут и думать, что происходит. Мне только становится хуже от волнений, Эдвард, я не могу так выздоравливать.

– Хорошо, – пробормотал он. – Я все же не думаю, что это хорошая идея, но пусть будет так. Не хочу спорить с тобой.

– Спасибо, – тихо ответила я и начала слушать рассказ Эдварда о том, что происходило за это время, начиная с того момента, как он очнулся в машине у дороги.

Он объяснил, как там оказался его отец, он описал, что пережил, когда открыл глаза. Он был шокирован, когда я подтвердила, что стреляла из пистолета, он замер на миг, а потом широко улыбнулся.

– Ты дала жару тому ублюдку, tesoro, – сказал он, в его голосе явно звучала гордость.

Я покраснела, наверное, в сотый раз за последний час.

– Я знал, что обучение стрельбе однажды пригодится. Я имею в виду, это полный пипец, что дошло до такого, но горжусь тобой.

Потом он продолжил и рассказал, что происходило в Форксе; у меня из глаз побежали слезы, когда он заговорил о гибели Джейкоба. Я спрашивала о деталях, но Эдвард сказал, что ничего не знает – его отец настоял на том, чтобы самому позаботиться о теле. У меня грудь сжалась от боли, когда я поняла, что у его семьи не было возможности попрощаться. Я совсем затерялась в мыслях, слова Эдварда звучали где-то, но последняя фраза задела меня.

– Тебя арестовали? – резко выдохнула я, повторяя его слова.

Он вздохнул и встал, еще больше взъерошивая волосы.

– Да, арестовали, по каким-то дерьмовым обвинениям. Федералы вломились с ордером на арест моего отца и Алека, а какой-то гребаный агент с проблемами по имени Ди Фронзо решил бросить заодно в тюрьму и мою задницу, – раздраженно сказал он. – Настоящий осел. Эти засранцы притащились как раз тогда, когда Эмметт заставил твой чип снова работать и, на хер, прервали нас.