Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 166 страниц)

– Сульпиция, – сказал грубо Аро, – siete ben consapevoli che non se ne parla (1).

Она выглядела удивлённой. Злая усмешка сформировалась на её губах, пока она смотрела прямо на меня, увеличивая тем самым моё беспокойство. Я не знала её, но по её поведению было ясно, что она не очень-то любезна.

– Я молчу, – сказала она, качнув головой.

Я посмотрела на Эдварда, который казался сбитым с толку, как и я. Я перевела взгляд на доктора Каллена и почувствовала всеобъемлющий гнев, исходящий от него, но, думаю, он пытался скрыть его. Видно, его что-то очень расстроило, но я не знала, что сделала неправильно.

Эдвард положил голову мне на плечо.

– Никогда не извиняйся за то, чего не делала. Ты лучше и выше этого, слышишь? – сказал он спокойно, так тихо, чтобы услышала только я.

Я кивнула, и он вздохнул, поднося к губам стакан. Он сделал глоток и удивился.

– Смотри-ка, а мне ты сделала бесподобный напиток. Ты слишком хороша для меня, детка.

Я улыбнулась и покраснела, заставляя его смеяться.

– Итак, Эдвард, – прозвучал голос Аро, и я, и Эдвард тут же посмотрели на него.

Он смотрел на нас с удивлением, и я поняла, что удивление было вызвано тем, с какой нежностью смотрел на меня Эдвард. Я ведь простая служанка. Но Аро, к счастью, не чувствовал ни отвращения, ни злости. Он только выглядел удивлённым.

– Да? – сказал Эдвард, ставя свой напиток.

– Боюсь, что мы долго тут не пробудем. Сегодня вечером мы с женой отправляемся в Калифорнию, но я хотел заехать и поздравить крестника с днём рождения, – сказал он бодро.

– Я оценил это. Я, правда, не ожидал увидеть вас, так что для меня это было неожиданностью, – сказал Эдвард, и Аро кивнул.

– Да. Ну, в принципе, не каждый день моему крестнику исполняется восемнадцать, – сказал он.

Я почувствовала, что Эдвард напрягся, а Аро продолжил:

– Это – грандиозное событие.

Эдвард откашлялся, поморщился и крепче прижал меня к себе. Я задалась вопросом, было ли ему удобно так крепко держать меня.

– На самом деле, я особо не чувствую изменений, – сказал он, пожимая плечами, – я чувствую себя сегодня так же, как и вчера.

Аро рассмеялся, вызывая у меня холодный пот по спине.

– О, изменения есть. Теперь ты – взрослый, Эдвард. Ты способен принимать собственные решения, выбрать свой жизненный путь. Это, мой дорогой мальчик, является грандиозным событием, – сказал он, замолчав, а затем вновь рассмеялся, – и я уверен, что доверительный фонд, который ты получил в полночь, тебе не помешает.

Я посмотрела на Эдварда, заметив на его губах маленькую улыбку.

– Да, хорошие деньги, – сказал он спокойно.

Аро кивнул, и его улыбка стала шире.

– К слову сказать, теперь тебе хватит денег на любые нужды, и думаю, что ты сам купишь себе все, что захочешь, но я бы хотел кое-что подарить тебе, – сказал он.

Он встал и протянул руку жене. Та достала сумочку, вытащила из неё маленькую коробку с красным бантом и отдала Аро. Он подошёл к нам и вручил её Эдварду.

– Ммм… спасибо, – сказал Эдвард, беря подарок.

Он кивнул и открыл крышку. Он замер на мгновение, мельком взглянув туда. Из коробки он вытащил серебряные часы. Удивление отразилось на лице, пока он смотрел на них.

– Гребаные «Rolex» (2)?

Аро кивнул.

– Да. И уверяю тебя, что это настоящие, а не дешёвка, которую продают на улицах Чикаго. Я подумал, тебе понравится.

Эдвард кивнул, выглядя ещё немного ошеломлённым. Он снял свои часы и вручил мне, надевая новые.

– Б…ь, спасибо. Я всегда хотел такие.

Улыбка Аро стала ещё шире.

– Пожалуйста, – сказал он, очень довольный собой, – так, скажи мне, Эдвард, какие твои планы на лето?

Эдвард напрягся, и я вздрогнула.

– Я… ммм… не знаю. Футбольный лагерь на одну неделю. А потом, наверное, мы проведём лето с братьями, прежде чем они свалят.

– А после лета? – спросил он.

Эдвард пожал плечами.

– У меня последний год в школе, так что я буду носить туда свою задницу на протяжении всего года, – сказал он.

Аро вопросительно приподнял брови.

– И после того, как ты получишь среднее образование? – спросил он.

Эдвард замолчал, напрягая мускулы.

– Думаю, что пойду в колледж, – сказал он нерешительно, – не знаю, где, но, думаю, не очень далеко отсюда. Где-нибудь, где тепло и не так влажно, как в Форксе.

Улыбка Аро сошла на нет. Он кивнул, и гнев вспыхнул на его лице. Я поняла, что до него только что дошло, что Эдвард решил не присоединяться к мафии, и он был совсем не рад этому факту. Теперь я поняла, что они все были правы… Аро рассчитывал на то, чтобы взять Эдварда под свое крыло.

– Замечательно, – сказал он с неискренней жизнерадостностью, посмотрев сначала на Эдварда, а затем на доктора Каллена, как будто ожидал, что последний что-нибудь скажет, но доктор ничего не говорил.

В комнате стало тихо. Аро откашлялся.

– А что насчёт девочки? – сказал он, посмотрев на меня.

Я напряглась, и все внимание сосредоточилось на мне. Не знаю, что он имел в виду, но мне, определённо, не нравилось быть центром внимания.

– Что насчёт неё? – спросил Эдвард твёрдым, но срывающимся голосом.

Как и я, он тоже не любил быстрые перемены в беседе.

– Мне просто интересно, что ваша семья будет делать с ней, и всё, – сказал Аро, – в смысле, если учесть данную ситуацию, ммм… ты планируешь оставить её или отдать?

Глаза Эдварда сузились.

– Нет, – сказал он резко, – она никуда, б…ь, не денется.

Я услышал вздох доктора Каллена и посмотрел на него. Он наблюдал за мной и вдруг повернулся к Аро.

– Я постепенно вводил её во внешний мир, в надежде, что когда-нибудь она сможет там жить, – сказал он осторожно, ошеломляя меня.

Казалось, будто он тщательно подбирал слова, и это напомнило мне, о чём говорил наверху Эдвард. Об одобрении Аро всех решений.

Аро молчал, но смотрел на меня раздраженно. Моё сердце быстро застучало, я начала дрожать.

(1) Ты прекрасно знаешь, что мы не говорим об этом

(2) швейцарская часовая компания, выпускающая наручные часы и аксессуары под торговой маркой Ролекс. Часы этой марки считаются очень престижными и неприлично дорогими. На сегодняшний день существует куча подделок, поэтому понятно, почему Эдвард был так рад им, а Аро не скрывал удовольствия, говоря, что это настоящие. Примерно часы Эдварда выглядели вот так http://www.venta-por-catalogos-de-modelos-de-relojes-de-pulsera.com/venta-por-catalogos-de-modelos-de-relojes-de-pulsera-rolex/default-4.jpg

ДН. Глава 55. Часть 4:

– Я не думаю, что это разумно, – сказал Аро, и все снова посмотрели на меня.

Аро казался раздосадованным, что беседа ушла в другое русло.

– Она узнала слишком много, живя сначала у Свонов, а теперь у вас. Ты прекрасно знаешь, что это освобождать рабов опасно. Она может наделать кучу дел, просто открыв рот. Есть ли гарантия, что она будет держать рот на замке?

Доктор быстро глянул на меня, а затем кивнул.

– Да, – сказал он, – я ручаюсь за неё.

Аро сухо рассмеялся.

– Я был уверен, что ты, Карлайл, поручишься за неё, но, боюсь, ты поменяешь мнение, когда дело дойдет до этого. После того, что случилось с… ладно… ты знаешь… я не уверен, что твоё мнение останется прежним.

– Это не то же самое, – сказал быстро доктор Каллен, – это не имеет никакого отношения к тому.

– А может и заиметь, Карлайл, – сказал Аро резко, – ты знаешь о риске. Ты не можешь просто отпустить её и надеяться на лучшее, не имея при этом человека, который нёс бы ответственность за неё, и я вот не уверен, что ты способен на это.

Его раздражение удивило и испугало меня. Я испытывала настоящее отвращение, видя, что моя судьба обсуждается при мне, будто меня там даже не было, и я была потрясена, что доктор Каллен готов освободить меня. Почему он, заплатив за меня так много денег, готов меня отпустить? То было его решение, или он делает это ради Эдварда?

– Я ручаюсь за неё, – сказал Эдвард, – если вам нужен человек, который будет нести за неё ответственность, то этим человеком буду я.

Аро покачал головой.

– Ты же знаешь, что не можешь этого сделать, мальчик. Ты не Borgata, ты не имеешь права ручаться за неё, – сказал он, смотря на меня, – я вообще не уверен, что это – правильное решение.

Эдвард застонал, доктор Каллен начал снова что-то говорить, но Аро прервал его. Он пытался убедить его, что всё пройдёт хорошо, но Аро был непреклонен. Казалось, что они все были в тупике, но тут вмешался тихий, но уверенный голос.

– Я это сделаю.

Аро и доктор Каллен умолкли, и все посмотрели в сторону Алека, который сидел рядом со своей женой. Он скрестил руки на груди и смотрел на меня пристальным взглядом.

– Что? – спросил Аро с удивлением.

Алек посмотрел на меня на секунду, а затем перевёл взгляд на Аро.

– Вам нужен кто-то, кто готов взять за неё ответственность, я готов. Я ручаюсь за неё, – сказал он.

Аро моргнул пару раз, выглядя ошеломлённым, а затем кивнул.

– Хорошо, – сказал он нерешительно, повернув голову в мою сторону, – она ещё молода, когда придёт время, думаю, проблем не будет.

– Тогда всё решено, – сказал просто Алек.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня пристально. Эсме ерзала на стуле около него, и я поймала её взгляд. Она лучезарно улыбалась и выглядела очень гордой за мужа.

Оставшаяся часть для меня была напряжённой. Аро продолжал бросать на нас с Эдвардом многообещающие взгляды. Он был, определённо, не рад ситуации. Я так подумала, потому что он смотрел на меня, словно на помеху. Пока меня не было, Эдвард был готов идти по кривой дорожке, которая привела бы его непосредственно в Чикаго. Теперь он был готов идти куда угодно, только не туда. Неужели из-за меня?

Эдвард чувствовал себя тоже не совсем удобно в этой компании, поскольку продолжал волноваться и дергать себя за волосы.

Затем спустились Эмметт с Джаспером и Розали с Элис, и доктор Каллен послал их за пиццей к обеду. Мы съели её, и все попробовали мой пирог, кроме доктора Каллена. Я не знаю, в чём у него заключалась проблема с итальянским кремовым пирогом, но любое упоминание о нём раздражало его.

Аро с женой уехали около четырёх вечера, чтобы вернуться в Сиэттл и сесть на самолёт в Калифорнию. Я была на кухне, готовя любимое блюдо Эдварда, когда Аро подозвал его к себе в прихожей, чтобы переговорить. Я могла услышать, о чем они говорили, но Эдвард слушал его внимательно и выглядел напряжённым. После того, как они уехали, Эдвард зашёл на кухню, встал позади и обернул руки вокруг меня. Он склонил голову и поцеловал меня в шею со вздохом.

– Я рад, что всё закончилось, – пробормотал он.

Я кивнула, и он отпустил меня, наливая себе апельсиновый сок с небольшим количеством ликёра, пока я готовила. Он сел на барную стойку, как обычно, наблюдая за мной и попивая напиток.

– Что он сказал тебе перед отъездом? – спросила я, обернувшись.

Он пожал плечами и допил напиток.

– Ту же самую ерунду, что говорит всегда. Сказал, чтобы я посетил его летом, – ответил он.

– Правда? – спросила я. – Ты… ммм… собираешься туда?

Он снова пожал плечами, спрыгивая с барной стойки и наливая себе новую порцию.

– Честно говоря, мне сейчас Чикаго вообще по барабану.

Я кивнула, успокоенная таким ответом. Я уже начинала волноваться, что пробуду целую неделю без него, пока он будет в футбольном лагере в Сиэттле. И я не могла представить его, летящего через всю страну и оставляющего меня.

Я закончила готовить, и мы сели, чтобы поесть вместе. Атмосфера в доме смягчилась, после того, как Аро и его жена покинули нас. Мне было ещё не очень комфортно, потому что я ощущала глаза Алека на себе, но я терпела.

После обеда Эдвард открыл подарки от семьи. Я чувствовала себя ужасно, не имея возможности подарить ему что-нибудь, и только наблюдала за тем, какие подарки сделали остальные. Затем Эдвард поставил кино, которое ему подарили, и начал о чём-то беседовать с гостями. Я не могла сосредоточиться ни на кино, ни на беседе. Все мои мысли были заняты событиями дня и словами, которые были сказаны. Я неистово пыталась понять всё.

Они, действительно, хотели освободить меня? Какое значение имело это для меня? Что мне делать и куда идти? Это, правда, будет просто? Кто-то будет нести за меня ответственность, и только тогда я смогу уйти? Все мои мысли были об актовом зале в школе и тех надеждах, мечтах и возможностях, которые были высказаны выпускниками. Я сопоставляла их со своими. Теперь я могла не только придумать своё будущее, я могла его ещё и почувствовать. Это, действительно, моя жизнь?

На середине фильма я наклонилась к Эдварду и сказала, что пойду наверх, потому что чувствовала себя поражённой. Он предложил пойти со мной, но я попросила его досмотреть кино со всеми, потому что это был его день рождения, и он имел право наслаждаться этим днём.

Я пошла в комнату, разделась, надела шорты и одну из футболок Эдварда. Я легла в кровать и притянула к себе его подушку. Не знаю, почему я была так чувствительна, но тишина и аромат Эдварда воздействовали на меня утешительно. Я свернулась в кровати, а слёзы продолжали течь из глаз.

Я провалилась в сон спустя некоторое время, из-за того, что была истощена прошлой ночью. Меня разбудило движение на кровати. Я открыла глаза и несколько раз поморгала, пытаясь привыкнуть к темноте. Одеяло приподнялось, и Эдвард тесно прижался ко мне.

– Эй, tesoro, – прошептал он мягко.

– Я здесь, – прокаркала я хриплым со сна.

Я откашлялась, пытаясь убрать хрипоту.

– Который час?

– Чуть за полночь. Элис и Розали только ушли, – сказал он.

Я кивнула со вздохом и прижалась к нему. Он был тёплым, и пах смесью одеколона, алкоголя и травки, и я поняла, что они расстались далеко не трезвыми. Меня это не беспокоило, ведь теперь он курил травку только в компании.

– Мы только напились, покурили траву и посмотрели «Лицо со шрамом» (3).

– Мило, – пробормотала я, успокоенная его присутствием.

Я понятия не имела, о чём был фильм, но смахивало на фильм ужасов. Он засмеялся и, обернув руки вокруг меня, притянул к себе на грудь.

– Ты себя хорошо чувствуешь, Белла? – спросил он мягко, поглаживая мою спину.

Я промычала в ответ и кивнула.

– Только вот жаль, что я так ничего и не подарила тебе на день рождения, – пробормотала я.

Он застонал.

– Ты подарила мне себя, Изабелла. Это всё, что мне нужно. Этим утром я получил половину доверительного фонда. Мне не нужно никакого дерьма от тебя. Я сам могу себе позволить что угодно, – сказал он.

– И каков твой доверительный фонд? – спросила я любопытно, но устало.

Он засмеялся.

– Всего-то пара миллионов. Я получил половину этого дерьма утром, и получу другую через три года, когда мне исполниться двадцать один, – сказал он.

– Ничего себе, – сказала я, потрясённая.

Я знала, что у него был доверительный фонд, поскольку он упоминал о нём, размышляя о нашем побеге несколько месяцев назад, но понятия не имела, что он такой большой.

– Да. Это то, что оставил нам дедушка перед смертью, – сказал он, зевая, – это только деньги, они не имеют никакого значения, но вместе – это и ты – достаточно для меня, чтобы жить и делать то, что хочется.

– Правда? – спросила я с удивлением. – Я имею в виду, они, правда, отпустят меня?

Эдвард что-то промычал в ответ, придвигаясь ближе ко мне. Он спрятал лицо в моих волосах, и я уткнулась ему в грудь, которая расширялась от глубоких вздохов.

– Да, Белла. Они тебя, действительно, отпустят.

Я моргнула несколько раз, потому что почувствовала слёзы, и эмоции вернулись снова.

– Это, правда, легко?

Он вздохнул.

– Я бы не назвал это лёгким. Заручиться кем-то, чтобы тот нёс за тебя ответственность, возможно, было легко, но самая сложная часть нам ещё предстоит.

Я кивнула.

– Но я буду… свободной? – спросила я.

Он снова промычал, сильно сжимая меня.

– Да, tesoro, ты будешь свободной. Будешь делать всё, что захочешь. Сможешь пойти в школу, выйти за меня замуж, нарожать кучу детишек, если захочешь. Также можешь бросить меня, если захочешь, – добавил он со смехом.

Мои глаза распахнулись и я села, качая головой.

– Я никогда тебя не брошу, – сказала я громко, злясь, что он мог хотя бы подумать об этом. Он вздохнул и приподнялся на локте, смотря на меня в темноте.

– Приятно слышать, amore, – сказал он серьёзно, наклоняясь и целуя меня в губы.

Он притянул меня в объятия.

– Я хотел сказать, что это твой выбор.

Мы замолчали, и я начала проваливаться в сон.

– Эдвард? – пробормотала я.

Он промычал в ответ, уже наполовину заснув.

– Как это понять – «ручаться за кого-либо»?

Он вздохнул и замолчал на некоторое время. Я начала снова засыпать, потому что подумал, что он уже ответил. Но он сказал негромко:

– Это значит, что они гарантируют твою лояльность. Если ты что-то испортишь, они заплатят за это. Рабы – не единственные, кто платит за ошибки других, Белла. Алек поклялся, что, если ты совершишь ошибку, он заплатит за нее своей жизнью.

(3) По сюжету весной 1980 года был открыт порт Мэйриэл Харбор, и тысячи кубинских беженцев ринулись в Соединенные Штаты на поиски Американской Мечты. Один из них нашел ее на залитых солнцем улицах Майами. Богатство, власть и страсть превзошли даже самые невероятные его мечты.

Его звали Тони Монтана. Мир запомнил его под другим именем – «Лицо со шрамом"…

Короче говоря, Белла была права насчёт ужастика. Кстати, в фактах об этом фильме я обнаружила, что cлово «fuck» использовано в нем 218 раз. Думаю, наш Эдвард побил этот рекорд еще в первых главах))

ДН. Глава 56. Часть 1:

Глава 56. Природа мужчин

«Природа мужчин одинакова, различаются лишь их привычки»

Конфуций

Эдвард Каллен

Я застонал и приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на Изабеллу.

Невозможно, на хрен, было отрицать тот факт, что я был немного пьян, и не желал ничего более, чем закрыть свои позорные глаза и уснуть. Но она сидела и смотрела на меня с напряженным выражением на лице, и я знал, что не могу избежать разговора об этом. Я сразу подумал, что, может, стоило солгать ей или проигнорировать, когда она спросила меня, что это значит, когда кто-то поручается за тебя, но я так устал иметь от нее секреты, особенно, если это вовсе и не нужно. Я уже и так достаточно скрывал от нее – не мог, б…ь, сказать ей, что натворила моя мать, – и не хотел утаивать от нее что-либо еще. Она имеет право знать, что он только что сделал для нее, и в пьяном состоянии я подумал, что это, возможно, позволит ей чувствовать себя в безопасности.

Я должен был, черт возьми, лучше знать. Должен был знать, что это лишь заставит ее паниковать.

– Он не может сделать этого, Эдвард,– повторяла она уже раз пятидесятый за проклятые пять минут.

– Он может, и он уже это сделал, Белла, – сказал я.

Она быстро покачала головой.

– Но он должен забрать обещание обратно! Он не может так поступить… не может платить за мои ошибки, – сказала она, и ее голос был насыщен эмоциями.

Я видел, что она изо всех сил пытается сдержать слезы, и чувствовал себя виноватым, зная, что если бы я держал свой поганый рот на замке, она не была бы сейчас на грани того, чтобы разреветься. Я знал, как она относится к тому, что люди расплачиваются за ее ошибки, она ясно дала мне понять, что этого она боялась больше всего.

Я вздохнул и провел рукой по волосам, не зная, как объяснить ей, чтобы она успокоилась. – Какие ошибки, Белла? – спросил я, наконец.

Она нахмурила брови и посмотрела на меня в замешательстве.

– Какие ошибки ты планируешь совершить, за которые ему когда-нибудь придется ответить? Потому что то, что они называют ошибками, и как ты себе их представляешь – это две разные вещи. У него не будет проблем, если ты случайно разобьешь стекло или сожжешь проклятый обед. Им насрать на это дерьмо, так что я не знаю, из-за чего ты тут разводишь панику.

– И что они называют ошибкой? – спросила она.

Я снова вздохнул и пожал плечами.

– Да я думаю, что не так много вариантов ошибок, которых они опасаются. Наибольшее беспокойство у них вызывает то, что люди частенько предают их, так что если ты не планируешь пойти в полицию и рассказать, что ты рабыня мафии, то я не вижу в этом никакой проблемы, – сказал я.

– Я никогда этого не сделаю, – быстро сказала она. – Я никогда никому не скажу.

Я кивнул.

– Я знаю это, и ты знаешь. Черт возьми, да мы, на хрен, все это знаем. Но независимо от этого кто-то должен поручиться за тебя, ну, типа, залог безопасности или что-то вроде. Кто-то должен взять на себя ответственность на случай, если мы все чертовски ошибаемся, – сказал я.

Я ничуть не сомневался в ее преданности, но вещи нужно принимать такими, какие они есть. Пару мгновений она сидела тихо, видимо, пыталась осознать то, что я сказал. Я понимал, что ее, наверняка, шокирует то, что мой дядя поручился за нее, и скорее всего, ей казалось, что это еще один груз, который ей придется тащить на себе, но на самом деле все было как раз наоборот. Это было прямо как гора с плеч, если вдруг что-нибудь произойдет.

– Я не… – начала она, вздохнув.

Потом помолчала и, сделав глубокий вздох, покачала головой.

– Я не понимаю, почему. Не понимаю, почему он сделал это для меня.

Слеза скатилась по ее щеке, так как она перестала их сдерживать. Я протянул руку, чтобы пальцами смахнуть ее прочь, потому что сердце мое разрывалось при взгляде на ее слезы. Я ненавидел, когда она, черт возьми, плакала.

– Кто-то должен был это сделать, Белла. Либо он, либо я, – сказал я спокойно.

Она снова нахмурилась.

– Но он сказал, что ты не можешь, потому что ты не один из них, – сказала она нерешительно.

Я кивнул, смахнув другую слезу, которая скатилась вслед за первой.

– Именно так. Слушай, мой крестный отец – умный человек. Он коварен и мастерски манипулирует людьми – он должен быть таким, чтобы сохранить место, которое он занимает. Он точно знал, что делал. Он приехал сюда сегодня только из-за этого, Белла, и я заткнул его. Я уже говорил тебе, что переживал, что он может предпринять, и как это отразится на тебе, и я имел в виду именно это дерьмо. Аро не получил того, что хотел, поэтому он пустил в ход все, что только можно, чтобы добиться нужного результата. Да, это чертовски неправильно, но он знал, что единственный способ добраться до меня – действуя через тебя, – сказал я, покачав головой. – Мой отец и Алек предупредили меня о такой возможности, когда я пошел разговаривать с ними о визите Аро. Они велели мне, б…ь, не делать поспешных выводов, не сходить с ума, и не открывать свой поганый рот, а соглашаться со всем, независимо от того, что Аро скажет, или чем воспользуется в качестве приманки. Они уверяли, что он обязательно пойдет на это, и я знал, что у меня не было иного выхода, кроме как довериться им. Смолчать было чертовски трудно, когда они сидели передо мной и спорили о том, как им, б…ь, поступить с моей девушкой, но я все же сдержался. Я знал, что открыть рот было все равно, что вырыть нам могилу, потому что именно этого Аро и добивался.

– Он пытался использовать меня, чтобы заставить тебя вступить в мафию, – тихо сказала она после того, что я только что объяснил ей.

– Да. Послушай, он знает, как я отношусь к тебе, он узнал это в тот раз, когда они приезжали к нам. Я хотел притвориться и держаться от тебя на расстоянии, пока он находился здесь, и он, может быть, не стал бы ничего предпринимать, но Алек сказал мне, что это бессмысленно. В прошлый раз Аро прочел мне лекцию о том, чтобы я соблюдал баланс между моей любовью к тебе и привязанностью к семье. Он просто понял, что я пренебрегал, на хрен, всем и вся, и сказал, что если я позволю сердцу взять верх, моя семья будет проклята, и теперь он использовал это, чтобы манипулировать мной, в надежде, что я изменю свое решение, – сделал я паузу, вздохнув. – Аро отлично знал, что мой отец собирается делать с тобой, он знал это дерьмо с самого первого дня, и он не позволил бы моему отцу поручиться за тебя, потому что это, черт возьми, было бы слишком легко. Он считал, что смог бы принудить меня к вступлению в их ряды, зная, что, если придется, ради твоего освобождения я сделаю все, что угодно, но он не учел того, что Алек вступится за тебя, – сказал я. – Я был удивлен, что он сам сделал это дерьмо, так как Алек был не из тех, кто принимает чью-то сторону, так что я даже не мог представить себе, как чертовски всем этим был потрясен Аро.

Она сидела тихо, и слезы продолжали стекать по ее щеке. Я просто вытирал их и смотрел на нее, сохраняя молчание и давая ей время смириться со всем этим.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за меня, – тихо сказала она.

– Я знаю, – ответил я. – Тебе не стоит беспокоиться об Алеке. Он знает, что делает. Если бы он не был уверен, он бы не сделал этого. Ты можешь не доверять им, Белла, но ты должна доверять мне, и если я говорю, что это единственный выход, детка, значит, так и есть. Только так мы сможем быть вместе, только так ты сможешь быть свободна. Все будет хорошо.

Она посмотрела на меня, и я очень надеялся, что до нее дойдет смысл моих слов. Я понятия не имел, как устроен весь этот дерьмовый механизм рабства, и до сегодняшнего дня даже не интересовался тем, как проходит процедура освобождения кого-либо из рабов. Я предполагал, что она может сбежать, но был чертовски наивен и обманывался с самого начала. Когда я пошел поговорить с отцом и Алеком, они объяснили мне, что существуют определенные обязательства, и освобождение раба было из разряда совсем не типичных случаев. Ведь рабы видели много дерьма, которого видеть не должны, и слышали всю ту хрень, которая для их ушей вовсе не предназначалась, и единственный способ, при котором раб может выйти из-под наблюдения своего владельца, это если кто-то из мафиози готов вступиться и подтвердить его лояльность.

По существу, ручаться за кого-то – это все равно, что снова присягнуть проклятой Омерта (1), но на этот раз клясться в верности кого-то другого, и нет никого, кто с легкостью взял бы на себя такое обязательство. Нарушение его означало смерть, и не было никакой возможности по-настоящему гарантировать, что раб не вонзит тебе нож в спину, как только освободится. Нужно было хрен знает как доверять тому, за кого поручаешься, а эти ублюдки никому не доверяли, так что раб должен быть уж очень важен для кого-то из Боргата, чтобы он решился заступиться за него. Я не знал истинных мотивов Алека, и для кого конкретно он это сделал, но от этого я был благодарен ему не меньше.

Я хотел, чтобы Изабелла понимала, насколько это было серьезно, как многим моя семья пожертвовала и продолжала жертвовать ради нее, чтобы она поняла, какая она особенная… что она стоит всего этого, но я боялся, что, сказав, добьюсь обратного эффекта и только лишний раз заставлю ее чувствовать себя виноватой. Она только приобрела уверенность в себе и самоуважение, и чертовски глупо было бы объяснить ей, что ради нее люди оказывались на линии огня – это уничтожит прогресс, которого она достигла. Мне совсем не хотелось, чтобы она чувствовала давление или думала, что счастливый конец уже близок, потому что это было не так, но я знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она так это и воспримет.

– Я доверяю тебе, – сказала она, наконец, тихим голосом, наполненным эмоциями.

Я вздохнул свободнее от того, что она не собиралась требовать от меня дальнейших объяснений. Я протянул руку и, обняв ее, притянул к себе в постель. Рукой нашарил одеяло и накрыл нас, стараясь расслабиться. Мои глаза горели от усталости, а в голове стучало из-за слишком большого количества проклятых мыслей. Я хотел спать и на некоторое время забыть обо всей этой херне.

– Хорошо, я рад, что ты доверяешь мне, – сказал я, зевнув в середине своего высказывания.

Изабелла легко рассмеялась, и я тоже засмеялся, крепче прижимая ее к себе.

– Давай спать, tesoro. Я чертовски вымотался.

– Хорошо, – тихо сказала она, поудобнее устраиваясь в моих руках.

Я закрыл глаза, наслаждаясь ее теплом, сон быстро накрывал меня.

– Я люблю тебя, Эдвард, – прошептала она после непродолжительного молчания едва слышным голосом.

Я промычал ей в ответ.

– Люблю тебя, – пробормотал я перед тем, как отключиться.

Много времени спустя, когда комната была уже залита светом, я открыл глаза и несколько раз моргнул, оглядываясь по сторонам. Я сел и бросил взгляд на будильник, ошеломленный тем, что уже почти полдень. У меня было похмелье, и голова слегка кружилась, в висках лихорадочно пульсировало. Я сидел с минуту, пытаясь прояснить голову и окончательно проснуться, чувствуя какой-то дискомфорт. Через минуту я понял, что уже второй день подряд я засыпаю со своей девушкой на руках, да вот только просыпаюсь один. Это почти входило в привычку, и ни хрена мне это не нравилось.

Я вылез из постели, пошел в ванную и быстро принял душ. Смыв с себя пот и грязь, я вылез, почистил зубы и посмотрел на себя в зеркало. Я выглядел замученным и отчаянно нуждался, черт возьми, в стрижке, но во всем остальном это был все тот же старый Эдвард Каллен. Те же зеленые глаза, те же бронзовые волосы, та же улыбка. Тот же я, которого я видел в зеркале каждый день все эти годы, но я больше не чувствовал себя прежним. Это не из-за того, что я стал старше и чувствовал себя мудрее, или еще какая-нибудь такая же фигня. Это из-за нее я чувствовал себя другим. Полноценным, как будто обрел, наконец, недостающий элемент, и окончательно восстановился.

Я понятия не имел, где, мать ее, она была в тот момент, но знал, что недалеко, и этот факт только успокаивал меня. Я чувствовал себя позорной задницей гомика, признаваясь в этом, но она меня приручила. Прежде чем она вошла в мою жизнь, я всегда говорил, что в любой день недели предпочитаю похоть любви, но сейчас я вынужден забрать свои дерьмовые слова обратно. После того, как в Белле я нашел любовь, я выбрал гребаный трепет в сердце вместо ни к чему не обязывающих перепихов.

Я вздохнул и пошел в спальню, достал джинсы и футболку и натянул их. Застегнул «Rolex», который – вынужден признать – был чертовски приятным подарком, и направился к выходу из комнаты, и пересек коридор, устремляясь к лестнице. Я хотел было спуститься на второй этаж, когда что-то привлекло мое внимание, и я заметил, что дверь в библиотеку распахнута. Мгновение я колебался, прежде чем подкрасться к ней, толкнуть и тихо заглянуть внутрь. Я улыбнулся, когда увидел ее в другом конце комнаты, разглядывающую ряды книг, кончиками пальцев она прикасалась к корочкам, читая названия.

Я скрестил руки на груди, прислонился к двери, и просто наблюдал за ней некоторое время. Она будто была очарована этой комнатой, казалась такой спокойной и сдержанной в окружении книг. Мне было любопытно, заложено ли это в ней, или то результат воспитания. Я был удивлен, что книги настолько очаровывают ее, потому что никогда раньше она не стремилась попасть в эту комнату, а, может, она родилась чертовым книжным червем.