Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"
Автор книги: Kharizzmatik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 166 страниц)
– Она ничего с нами не сделала! – выкрикнул я. – Все это – твоя ошибка. Как ты, блядь, смеешь обвинять в этом мою мать или Изабеллу? Ты – тот, кто привел нас к такой жизни! Моя мать и Изабелла были, блядь, просто невинными свидетелями, впутанными в твою хренотень! Ты заплатил деньги за гребаного ребенка и хочешь обвинить ее во всем? Ты, блядь, просто больной!
– Я попробовал, черт возьми, спасти ее! – завопил он. – Я сделал все, что мог, для этой проклятой девчонки, и то этого не было достаточно. Зато она слишком много делает, чтобы разрушить нашу семью, подвергая всех опасности. Ты втягиваешься еще глубже в неприятности. Ты не знаешь, чего мне стоила Изабелла, и не знаешь, сколько я перенес из-за этой маленькой сучки!
Когда он произнес слово «сучка», я потерял контроль. Я сжал правый кулак и, замахнувшись, двинул прямо в его гребаный рот. Когда мой кулак встретился с его ртом, я почувствовал обжигающую боль в руке. Он отошел на пару шагов, приходя в себя. Он явно не ожидал, что я ударю его. Это также потрясло и меня, поскольку это была просто несознательная реакция. Я потер руку, потому что она еще болела.
– Не смей, нахер, так ее называть! – закричал я, впиваясь в него взглядом. – И, клянусь, если ты даже подумаешь что-то с ней сделать, я заберу ее, и мы уедем, и ты, блядь, никогда больше нас не увидишь!
Прежде чем я заметил движение, он уже был на мне. Он толкнул меня на стену и жестко придавил, при этом снося все с ночного столика. Сила удара выбила из меня весь воздух, и я начал задыхаться.
Он схватил меня и посмотрел в глаза. Я никогда не видел столько ярости в его глазах. Я услышал шаги в прихожей, а затем дверь открылась.
– Что за хрень? – прозвучал голос Эммета. – Что, черт побери, ты делаешь, отец?
Он ворвался в комнату и схватил отца за плечо, пытаясь отлепить от меня. Это, казалось, вразумило моего отца, и он понял, что делает. Шокированный, он убрал руки от меня, как будто я был огнем, а он боялся обжечься. Он отступил и пристально, с ужасом, посмотрел на меня. Я знал, что похож на маму, она опять спасла мою задницу. Он не допускал непочтительности, и наихудшей непочтительностью являлось поднять на меня руку.
Если бы я не был ему сыном и не был похож на женщину, которую он любил, он убил бы меня за то, что я напал на него.
Он поднял руку и провел по губам. Его рот немного кровоточил от моего удара, а губы опухли. Он тряхнул головой и посмотрел на меня, очевидно, еще сердясь, но мне было все равно. Он заслужил это. Он не имел права говорить все то, что сказал.
– Почему ты, блядь, не можешь просто мне поверить? – спросил он, качая головой.
Я сухо засмеялся.
– Почему бы тебе не привести мне на то хотя бы одну причину? – спросил я.
– А попытка позаботиться о твоей безопасности – это недостаточно хорошая причина? – спросил он, раздражаясь.
Я покачал головой.
– Моя безопасность ничего не значит для меня, по сравнению с ее безопасностью, – сказал я.
Он громко застонал и покачал головой.
– И ты умрешь за нее? – спросил он.
Я кивнул без колебаний.
– За одно биение ее сердца.
Он пристально посмотрел на меня.
– Иногда ты слишком похож на свою гребаную мать. Видно, я просто теряю время, пытаясь воззвать к твоей логике. Угробь свою чертову жизнь, если хочешь, но ее жизни ты не хозяин. Она будет там, где я скажу, так или иначе. И ты никуда, блядь, не поедешь с ней!
Он повернулся и вышел из комнаты.
– Это ты так думаешь! Еще посмотрим, ублюдок! – закричал я.
Я слышал, как он хлопнул дверью на втором этаже, и потер грудь, в том месте, куда он меня ткнул. Она болела, и я мог сказать, что это место кровоточило.
Я понятия не имел, что здесь, мать вашу, произошло, и теперь еще больше запутался во всей этой фигне, чем до того, как прочитал те дурацкие документы. Единственной вещью, в которой я был уверен, было то, что мне все это не нравится. Я не знал, почему ему было важно, чтобы она осталась здесь, почему он думал, что наша жизнь в опасности, но теперь он был гребаной угрозой маленькому мирку, который я создал. Я не готов был позволить этому подонку разрушить его… не сейчас.
Он настаивал на том, что нам нельзя быть вместе, но он должен быть сейчас реально расстроен, раз оставил нас без присмотра, потому что прямо в эту минуту я мог бы уговорить Изабеллу и мы бы, блядь, убежали.
–
Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 49
Глава 49. Запутанные сети
«О, что за сети мы сплетаем,
когда впервые тропкой лжи ступаем?»
– Вальтер Скотт –
Изабелла Свон
Я остановилась и застыла в коридоре, когда хлопнула дверь в спальне Эдварда, от громкого звука стены завибрировали, и я вздрогнула. Сердце билось настолько бешено, что я практически слышала, как пульсирует кровь. Руки дрожали, и глаза заполнили слезы, я ощутила самый сильный в жизни страх, когда услышала крик.
– Что, блядь, с тобой не так, Эдвард? – кричал доктор Каллен. – Ты, нахер, хочешь умереть? Это тебе надо?
Я резко повернулась – закружилась голова, перед глазами все поплыло. Я ощутила тошноту и схватилась за стену, чтобы устоять. Желание умереть?
– Я, правда, думал, что ты умнее, сын. Я, действительно, так думал. Но за один проклятый день тебе удалось показать, насколько ты незрелый и глупый. Ты вправду считаешь, что дерьмо, которым ты сегодня занимался, хорошая идея? Серьезно? Как ты можешь быть таким тупоголовым?
Крик доктора Каллена немного приглушался стенами, но слова ударили меня подобно молнии, я поняла, что это моя вина. Доктор Каллен кричал на Эдварда из-за меня, из-за того, что мы делали днем. Я знала, что мне не стоит на это идти, я должна была отказать ему. Мне не следовало идти за ним в ту комнату, несмотря на его заверения, что все хорошо. Мне надо было послушаться голоса у меня в голове, который твердил, что это глупо и безрассудно. Но его уверенность убедила меня, я не хотела ему отказывать, я хотела верить, что он знает, что делает.
Я хотела следовать за ним во всем, и теперь было понятно, что это неправильно. Доктор Каллен пояснил, что я не могу слепо следовать за Эдвардом. Он поступает нерационально и импульсивно, и если я поняла это сегодня, как я могла быть такой слепой и сделать огромную ошибку?
– Я, блядь, звонил тебе, – раздался гневный голос Эдварда. – Не моя проблема, что ты не ответил на гребаный звонок.
Я напряглась еще больше и ощутила, как слезы бегут по щекам. Я стала этому причиной, это всецело моя вина. Послушайся я доктора Каллена, удели больше внимания его словам и следуй его приказам, как и было положено, сейчас бы это не происходило. Эдвард не попал бы в неприятности, доктор Каллен не был бы расстроен, и они бы не ссорились.
Они – семья, они любят друг друга, и между ними нет места враждебности. Доктор Каллен просто хотел защитить Эдварда, он сам мне это говорил, и Эдвард нуждался в своем отце. Он уже потерял мать, доктор – единственный оставшийся у него родитель.
Доктор Каллен снова закричал, я не понимала и половины, от слез и ужаса я словно была в тумане. Я боялась, мне было тяжело, и я не знала, что теперь произойдет. Когда доктор Каллен прокричал что-то о том, чтобы избавиться от меня, у меня вырвался всхлип, слезы полились еще сильнее, когда Эдвард сорвался в ответ. Он сказал отцу, что тот ничего со мной не сделает, практически требуя оставить меня в покое.
– Что ты о себе возомнил, раз указываешь мне, что делать? Я сделаю с ней любую гребаную вещь, какую захочу. Иисусе, Эдвард, ты едва знаешь эту проклятую девчонку! Ты ничего о ней не знаешь, не знаешь, во что, блядь, ты себя втягиваешь, общаясь с ней. Ты что, нахер, совсем меня не слушал? Ты сам себе подписываешь смертный приговор! Ты можешь забить на свою жизнь, но я не позволю тебе, черт возьми, потерять жизнь из-за нее. Я сделаю все, что должен, чтобы этого не произошло, и мне плевать, пострадает она при этом, или нет. Если я захочу, чтобы она исчезла из твоей жизни, я, блядь, заставлю ее исчезнуть, и ты, черт побери, не сможешь меня остановить!
– Клянусь Богом, я, нахер, убью тебя, если ты хоть что-нибудь ей сделаешь! – выплюнул Эвдард, в его голосе было столько гнева, что я резко выдохнула.
Я прикрыла рукой рот, чтобы сдержать рыдания. Все выходило из-под контроля, Эдвард угрожал убить собственного отца из-за меня! Нельзя, чтобы это случилось, я должна что-то сделать.
Они продолжали ругаться, и я поднялась с пола, меня захлестывала паника. Несколько секунд я раздумывала, прежде чем побежать вниз по лестнице, молясь, чтобы ноги меня не подвели, и я не полетела по ступенькам. На втором этаже я замерла, оглядываясь вокруг, неуверенная, что делать. Какое-то время я выбирала между Джаспером и Эмметом, прежде чем броситься к спальне последнего и кинуться на дверь. Мне уже было наплевать на шум, были более важные вещи для волнения.
Я начала колотить в дверь, выкрикивая имя Эммета. Я не была уверена, что он дома, но меня не покидала надежда… не знаю, кто еще может помочь. Джаспер бы попытался, но он слишком пассивный, и не факт, что он сможет разрешить настолько сложную ситуацию. Эммет более резкий и умеет командовать. Они могут послушать его хотя бы столько, сколько потребуется, чтобы остыть и не начать драку. Они же семья!
Я услышала крик Эммета, его голос прозвучал невнятно, и меня накрыло облегчение, но оно моментально исчезло, когда голоса стали громче, даже тут были слышны крики. Дверь Эммета резко открылась, он выглядел сонным и очень шокированным.
– Что, черт побери, происходит, котенок? – сходу спросил он.
Он застыл, увидев меня, и несколько раз сконфуженно моргнул. Я поняла, что, наверное, выгляжу неопрятно, я всхлипывала и шмыгала носом, все мое хладнокровие исчезло.
– Мой гребаный брат тебя обидел?
Я бешено закрутила головой и открыла рот, чтобы заговорить, когда голоса наверху стали еще громче и Эдвард заорал:
– Да ты, нахер, больной!
Эммет нахмурился и посмотрел на ступеньки. Прежде чем я попыталась что-то объяснить, доктор Каллен начал кричать, и Эммет , похоже, разобрался в происходящем.
– О, блядь! – вскрикнул он, его глаза расширились. – Дерьмо!
Он резко пронесся мимо, чуть не толкнув меня, но я успела отскочить. Он побежал по ступенькам, и тут открылась дверь Джаспера. Я повернула голову и посмотрела на него, он стоял в проеме с сонным видом. Он глянул на меня и несколько раз моргнул, совсем как Эммет. Я раздумывала, стоит ли пытаться объяснить, но Эммет уже был наверху, а я все еще паниковала.
Я быстро развернулась и побежала наверх, направляясь к ним, следом за Эмметом. На полдороге я услышала крик доктора Каллена:
– … из-за этой маленькой сучки! – и резко выдохнула, меня пронзил ужас.
Эммет развернулся ко мне и замедлился, а через секунду раздался голос Эдварда.
– Не смей, нахер, так ее называть! И, клянусь, если ты даже подумаешь что-то с ней сделать, я заберу ее, и мы уедем, и ты, блядь, никогда больше нас не увидишь!
Эммет побежал и начал ругаться, я следовала по пятам, слезы катились по щекам. В комнате Эдварда было ужасно шумно, и я застыла на самом верху ступеней, испуганная. Звучало так, будто началась настоящая драка, как будто что-то сломали или кинули. Эммет выругался еще раз и влетел в спальню Эдварда.
– Что за хрень? Что, черт побери, ты делаешь, отец? – закричал Эммет, исчезая из моего поля зрения.
Я стояла на месте, боясь идти дальше, боясь того, что происходит. Мне было безумно страшно узнать причину шума, я боялась, что доктор Каллен что-то сделал Эдварду.
– Почему ты, блядь, не можешь просто мне поверить? – спросил доктор Каллен все еще с раздражением в голосе.
Я услышала горький смех Эдварда, этот звук одновременно напугал меня своей враждебностью и принес облегчение, ведь он значил, что с Эдвардом все было в порядке. Он сказал в ответ, что доктор Каллен не давал ему оснований верить.
– А попытка позаботиться о твоей безопасности – это недостаточно хорошая причина? – спросил доктор Каллен.
– Моя безопасность ничего не значит для меня, по сравнению с ее безопасностью, – заявил в ответ Эдвард.
Я ощутила, как от его слов внутри закипает ужас. Он не должен так думать, он не может ставить мою безопасность выше своей. Он слишком важен для многих людей и не может слепо не уважать собственную жизнь. Я – просто рабыня, я привыкла к опасности. И я выживу, но, даже если нет, он должен жить, потому что не может так поступать ради меня. Я слишком сильно его люблю, чтобы позволить ему пострадать.
– И ты умрешь за нее? – спросил доктор Каллен.
Я напряглась.
– За одно биение ее сердца, – без колебаний ответил Эдвард.
От его слов у меня вырвался всхлип, я прикрыла рукой рот, тело тряслось, слезы бежали из глаз. Я почувствовала, что кто-то касается меня, и подпрыгнула, резко разворачиваясь. Джаспер стоял позади меня, и я уставилась на него широко открытыми глазами, прежде чем он обнял меня. Он крепко держал меня, и я рыдала у него на груди, не в силах больше сдерживать слезы. Это неправильно – все это. Ничего такого не должно происходить. Я причиняю слишком много проблем, я разрушаю их семью.
– Иногда ты слишком похож на свою гребаную мать. Видно, я просто теряю время, пытаясь воззвать к твоей логике. Угробь свою чертову жизнь, если хочешь, но ее жизни ты не хозяин. Она будет там, где я скажу, так или иначе. И ты никуда, блядь, не поедешь с ней! – выплюнул доктор Каллен.
Джаспер вздохнул и крепче сжал меня, тихо покачивая, пока я всхлипывала.
Я услышала шаги и посмотрела в сторону комнаты, напрягаясь и пытаясь успокоить рыдания, когда лицом к лицу столкнулась с доктором Калленом. Он застыл на верхней ступеньке, глядя на меня. В его глазах горел огонь гнева, который напугал меня. Он был так похож на тот гнев, который я видела тогда в его комнате…
– Это ты так думаешь! Еще посмотрим, ублюдок! – закричал Эдвард из своей спальни. Гнев доктора Каллена исчез, и он застонал, звук был похож на рычание. Он покачал головой и быстро пошел вниз. Дверь захлопнулась на втором этаже, и я, вскрикнув, подпрыгнула.
– Успокойся, все хорошо, – тихо сказал Джаспер, прижимая меня к себе.
Я обняла его, зарываясь ему в грудь. Слезы свободно бежали по щекам, и я была не в силах их остановить, я не могла взять себя в руки. Раньше я прекрасно контролировала эмоции, но все изменилось. Все стало другим. Я даже больше не знаю себя.
Я услышала голоса Эммета и Эдварда в комнате, но не поняла ни слова из сказанного, они говорили тихо. Джаспер просто держал меня и покачивал, пытаясь заверить, что все в порядке. Я ценила это, и он почти давал мне ощущение безопасности, я ощущала его участие, но он ошибался. Все плохо.
– Котенок в порядке? – спросил Эммет через минуту.
Я оторвалась от Джаспера, и он отпустил руки. Я посмотрела в коридор и увидела, что Эммет участливо смотрит на меня. Я кивнула и вытерла слезы.
– Блядь! – заорал Эдвард. – Белла! – он выбежал из комнаты и застыл позади Эммета, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
Я все еще тряслась, но пыталась взять себя в руки, борясь со слезами. Эдвард стоял передо мной, он был невредим. На сегодня все закончено. Я не наивна, я знаю, что будут последствия, но пока, в этот момент, все закончено.
– Иди сюда, детка, – сказал он, быстро подходя и протягивая ко мне руки.
Джаспер позволил мне отойти, и я сделала несколько шагов вперед. Эдвард обнял меня, я прижалась к нему, ощущая такую знакомую теплоту и его неповторимый аромат. Он успокаивал, давал ощущение безопасности, ощущение, что я дома. Я принадлежала ему.
– Господи, ты же не слышала это дерьмо, так ведь? – спросил он, крепко сжимая меня и покачивая.
Я кивнула, и он застонал.
– Не вздумай обращать внимание на всю эту хрень, которую он говорил, слышишь? Пошел он!.. Мне плевать, что он думает. Эм и я кое-что выяснили, мы с тобой сможем убежать уже через несколько дней, поняла? Мы просто убежим от этого гребаного дерьма подальше и начнем все заново вместе.
Меня снова охватил ужас от его слов, и я оторвалась от него, резко выдыхая. Я покачала головой, испуганная, что он, на самом деле, решил убежать. Я не могу позволить ему углублять неприятности.
– Мы не можем убежать, Эдвард. Никак. Мы должны остаться тут.
Он нахмурился.
– Ты же не серьезно, только не после всего, что случилось! – выплюнул он, с явным непониманием в голосе. – Ты что, блядь, его не слышала? Он угрожает твоей жизни! Мы не можем, нахер, тут оставаться!
Я уставилась на него, ошеломленная его гневом.
– Но мы должны, – прошептала я, ощущая, как глаза застилают слезы.
Я снова попыталась с ними бороться, не желая больше плакать. Мне нужно быть сильной.
– Почему? – резко спросил он, напряженно глядя на меня.
Я стояла на месте какое-то время, не зная, что отвечать.
– Потому, что должны, – пробормотала я, покачивая головой. – От этого не убежишь, некуда бежать. Он нас найдет.
Он застонал, покачивая головой.
– Нет, не найдет. Я позаботился об этом дерьме.
Я нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что позаботился об этом? – спросила я.
В голове сразу возникли мысли, что, может, он, действительно, до чего-то докопался. Мне показалось, что доктор Каллен был расстроен не только из-за меня, неужели он думал, что Эдвард действует за его спиной? Эдвард это и делал?
– Не имеет значения, просто верь мне. Он не найдет нас. Но мы должны уехать, Изабелла, ты не в безопасности тут, – сказал он с раздражением.
Я вздохнула и покачала головой.
– Но ты не в безопасности вдали от дома! – сказала я, паникуя, что ему это безразлично. Он прищурился, в его глазах промелькнула вспышка гнева.
– Мне насрать на это! – вырвалось у него.
Я вздрогнула от его тона и отстранилась.
– А мне нет! – закричала я, глядя на него.
Не могу принять его безразличие к собственной жизни… Он уставился на меня, ошеломленный тем, что я кричу на него. Я видела гнев, и знала, что сейчас он старается сдерживать себя. Он был опасно близок к тому, чтобы потерять остатки самообладания и сорваться на меня.
– Э-э, как насчет того, чтобы мы все сделали глубокий вдох? – сказал позади меня Джаспер, он застал меня врасплох, я совсем забыла о его присутствии.
Развернувшись, я посмотрела на него, а Эдвард отстранился от меня, делая несколько шагов в сторону и взъерошивая рукой волосы.
– Да, давайте, нахер, забудем обо всем на пару секунд, – сказал Эммет. – Не будем делать опрометчивых поступков.
Эдвард застыл и посмотрел на Эммета, приподнимая брови.
– Но менее чем пять минут назад ты, блядь, сказал… – начал он.
Эммет поднял вверх руки, многозначительно поглядывая на Эдварда.
– Я знаю, что я сказал, – заявил он. – И не забираю слова назад. Я просто говорю – положить на все это прямо сейчас. Завтра увидим, как все будет, если тебе надо будет уехать, ты можешь, нахер, уехать. Хорошо?
Эдвард сердито вздохнул, и тут на втором этаже хлопнула другая дверь, мы все подпрыгнули. Я услышала шаги, спускающиеся по лестнице, а потом хлопнула еще одна дверь.
– Отлично, без разницы, – пробормотал Эдвард, потирая грудь. – Мне, действительно, нужно, блядь, выпить.
Эммет улыбнулся и, подойдя ближе, стукнул его по спине. Эдвард поморщился и отошел от брата.
– Так и сделаем, маленький братец. А я схожу вниз по делам, – он улыбнулся мне, проходя мимо и потрепав по плечу. – Я рад, что ты меня разбудила, Иззи Биззи. Эдвард, наверное, крепко бы получил по заднице, если бы ты не вмешалась. Отец хорошенько надавал бы ему за то, что Эдвард ему врезал, не войди я вовремя.
Я резко выдохнула от слов Эммета.
– Он ударил его?! – спросили одновременно мы с Джаспером, мы оба были шокированы.
Я быстро оглянулась на Джаспера, а Эдвард застонал. Мы повернулись к нему, и он покачал головой, снова взъерошивая волосы.
Эммет захохотал.
– Jinx! (слэнг, или детская игра, слово употребляется, когда двое одновременно произносят одинаковые звуки. Тот, кто первый закричит «Jinx» заколдовывает второго, и тот не может разговаривать, пока его не освободят от заклятия) И да, он его ударил! Он заехал ему прямо в челюсть, – сказал он.
– Он, блядь, заслужил это! Он назвал ее сукой… НИКТО не может ее так звать! – вырвалось у Эдварда, его гнев разгорелся снова.
Он резко выпрямил руку и ударил в стену, раздался громкий стук от соприкосновения. В стене была вмятина, и он попал кулаком как раз туда. Он выругался, и я уставилась на новую отметину на стене, а когда он быстро отдернул руку, с ужасом увидела на ней кровь.
– Господи, Эдвард, у тебя кровь! – сказала я.
Он посмотрел на руку и начал трясти ею, распрямляя пальцы. Думаю, они саднили. Он оглянулся на меня через пару секунд и покачал головой, хмурясь.
– Он называет тебя сучкой и угрожает убить, а ты, блядь, переживаешь, что я пролью каплю крови? Смешно, – пробормотал он, заходя в свою спальню.
Я услышала стук двери и вздохнула.
– Не волнуйся, дорогая, все решится, хорошо? – мягко сказал Джаспер.
Я посмотрела на него и грустно улыбнулась, ценя его попытку успокоить меня и представить вещи в лучшем свете. Он вернул мне улыбку и, приблизившись, слегка погладил мою руку.
– Да, расслабься. Иди поспи, мы завтра со всем разберемся, – сказал Эммет.
Он игриво толкнул меня, даря улыбку, прежде чем повернуться и пойти вниз. Джаспер в последний раз на меня глянул и последовал за братом. Я колебалась, наблюдая, как они уходят, и прислушиваясь к шуму в комнате Эдварда. Я развернулась, когда они ушли, и медленно зашла в спальню. Я застыла, когда ступила на порог, глаза распахнулись от шока при виде катастрофы.
Стул, стоявший у стола, был разломан, а Эдвард раскидывал разные вещи вокруг, бормоча себе под нос. Наконец он схватил что-то с пола, и я поняла, что это его ключи. Он открыл ими ящик стола. Оттуда он достал бутылку жидкости, быстро ее открывая. Он поднес бутылку ко рту и опрокинул, делая большие глотки. Когда он оторвался, на его лице появилась гримаса, и он издал хрюкающий звук.
Внезапно он пнул ящик стола, резко заехав по нему ногой. Он пробежался рукой по волосам и отошел, плюхаясь на диван. Он уставился в пол, и я с любопытством наблюдала за ним, когда он снова поднес бутылку к губам.
Через минуту я вздохнула и подошла к кровати, присаживаясь рядом и начиная подбирать вещи с пола. Я схватила будильник, который скинули с полки, и поставила его на место на столе. Я попыталась завести его, но понятия не имела, как это делается, поэтому просто сдалась. Затем я подобрала рамочку с фотографией и вздрогнула, когда мой палец пронзила резкая боль. Я поставила фотографию на стол и отдернула руку, замечая падающие с пальца капли крови.
– Иисусе, Белла, у тебя, черт побери, кровь, – сказал Эдвард, его близость застала меня врасплох.
Я развернулась и увидела, что он стоит рядом, заглядывая мне через плечо. Он поставил бутылку и попытался схватить меня за руку, чтобы осмотреть порез. Но прежде чем он смог сделать это, я отодвинулась, засовывая палец в рот, чтобы он не мог его видеть. Глупо с моей стороны, и меня чуть не стошнило от солоноватого вкуса, но это лицемерие. Он разозлился, что я переживаю о его ранах, но он делает то же самое из-за меня.
– Ты разбил фотографию матери, – пробормотала я, отворачиваясь.
Я вынула палец изо рта и начала подбирать остальные вещи с пола, пытаясь разобрать их по местам. Эдвард громко застонал, и я повернула голову, наблюдая, как он замахнулся ногой и резко ударил по столу. Я содрогнулась от громкого шума, его гнев испугал меня.
– Ты прекратишь это, Белла? – взорвался он, наклоняясь и вырывая что-то у меня из руки. – Просто, нахер, прекрати!
Я отскочила от него и ощутила, как глаза пеленой застилают слезы. Отвернувшись, я постаралась взять себя в руки и начала подбирать остальные вещи. Я не знала, что еще делать, он пугал меня, и комната была похожа на стихийное бедствие. Он снова застонал, и я повернулась в его направлении, глядя, как он берет бутылку со стола. Он замахнулся и швырнул ее в стену, по всей комнате разлетелись осколки стекла и брызги алкоголя. Я закричала и поняла, что по щекам бегут слезы. Эдвард повернулся ко мне, раздражение на его лице моментально исчезло, когда наши глаза встретились.
– Дерьмо, ты плачешь! Проклятье! Я не должен был, черт возьми, кричать на тебя, это все не твоя вина! – сказал он с большой досадой.
Я вздохнула, покачивая головой.
– Это моя вина. Я разрываю твою семью на части, Эдвард, – сказала я, ощущая, как слезы наполняют глаза, и я не могу остановить их.
– Семья была разрушена, когда убили маму, – тихо сказал Эдвард, подходя ко мне.
Он присел на корточки рядом и вытянул из моих рук записную книжку, бросая на стол. Я глянула на него, и он вздохнул, пододвигаясь и смахивая слезы с моих щек.
– Бессмысленно брать на себя вину за это, оставь это дерьмо.
Я смотрела на него несколько секунд, он не разрывал зрительный контакт. Потом он поднял руку и снова стер мои слезы, вздыхая.
– Прости, – тихо сказал он.
Я нерешительно кивнула.
– Все хорошо, – промямлила я.
Он еще какое-то время смотрел на меня, прежде чем покачать головой.
– Нет, но будет, – ответил он. – Прекращай, просто ложись и поспи, хорошо?
Я вздохнула и кивнула, вставая. Я легла на кровать, и Эдвард лег рядом, придвигая меня в свои объятия. Он обхватил меня одной рукой, и я положила руки ему на предплечье и нежно его поглаживала. Я проследовала пальцами до порезов и припухших суставов кистей, и меня охватывало чувство вины. Не имеет значения, что Эдвард говорит или чувствует, я по-прежнему ощущала свою вину.
Я мало спала. Эдвард то дремал, то просыпался, его сон тоже был рваным и беспокойным. Он бормотал всю ночь, мечась по кровати во власти кошмаров. Я внимательно за ним наблюдала, за ночь мое чувство вины и сожаление только выросли. Ему сейчас тяжело, он обеспокоен, и, несмотря на то, как хорошо шли дела за последние пару месяцев, он все еще не был целым. Никто из нас двоих не был. Мы по-прежнему двое разбитых людей, которые пытаются сделать то, что казалось нам правильным… но проблема в том, что мы не можем знать точно.
Какое-то время спустя я оставила попытки отдохнуть и выбралась из кровати, направляясь в свою комнату. Я залезла в душ и стояла под струей горячей воды, казалось, целую вечность. Когда я, наконец, вылезла, то обернулась полотенцем и вошла в спальню. Там я натянула какую-то одежду, не особо заботясь, что именно, и глянула на часы. Ровно пять утра.
От меня не ускользнул тот факт, что это именно то время, в которое мы всегда вставали по требованию Чарльза. Я сразу задумалась, что сейчас делает мама, идут ли ее дела по-прежнему? Она все еще проводит целые дни в саду? И Джейн по-прежнему срывает на ней злость, даже когда я уехала? А Чарльз насилует ее в наказание? Я размышляла, думает ли она обо мне столько же, сколько и я о ней… думает ли она обо мне прямо сейчас, когда начинает свой день?
Я вышла из комнаты и через секунду уже была на лестнице, спускаясь вниз в полутьме. Я пошла прямо на кухню и стала доставать продукты для пасхального обеда. Потом я начала готовить, просто автоматически повторяя то, чему меня учили. Один раз я глянула в окно и увидела, что солнце уже встает, а черная машина уехала, что значило – хозяина нет дома. На секунду я задумалась, есть ли смысл готовить большой обед, но тут же отбросила эту мысль и продолжила, зная, что хотя бы мальчики поедят и оценят.
И вообще, кто я такая, чтобы принимать решения за других?
Утро пролетело быстро и плавно перетекло в полдень, а потом и в ранний вечер. Когда все мальчики встали, они спустились вниз, каждый из них занимался своим делом. В доме витало напряжение, но меня это не заботило. Я была истощена, наконец-то, сказывался недостаток сна. Я ходила, словно в тумане, действуя на автомате. Мальчики обращались ко мне, и я машинально отвечала, слова слетали необдуманно.
Один раз я даже назвала Эдварда «сэр», что привело его к настоящей истерике – он кричал на весь дом не менее двадцати минут, бросаясь вещами вокруг. Я извинилась перед ним, сказала, что не это имела в виду, но он заявил, что это только половина проблемы. Я просто делала свое дело и не замечала того, что происходит. Он сказал мне прекратить вести себя как рабыня… но я не могла ничего изменить. Чего он ждал? Я и есть рабыня.
Я стояла у плиты и смешивала ингредиенты для домашнего печенья, а Эдвард прислонился к стойке рядом, напряженно наблюдая. Наверное, его внимание должно было нервировать меня, не будь я в таком состоянии, поэтому я просто спросила его, что ему нужно. Он каждый раз качал головой, когда я повторяла вопрос, и продолжал смотреть на меня, наблюдая за процессом готовки. Эммет ввалился в помещение и подошел, хватая одно из раскрашенных яиц, которые я сделала. Я быстро глянула на него, но отошла, чтобы достать готовое печенье.
– Ты хорошо себя сегодня чувствуешь, Изабелла? – спросил он, откусывая половину яйца.
Я глянула на него и кивнула.
– Да, – просто ответила я, возвращаясь к делу.
Он стоял рядом и ел, потом вздохнул.
– Хорошо. Потому что я украл еду, а ты не попыталась выбить из меня дерьмо. Не похоже на тебя, – сказал он.
Я просто пожала плечами, он был прав. Обычно Эммету доставалось, если он пытался своровать неготовую еду.
– Она весь день на гребаном автопилоте, – выдавил Эдвард с раздражением в голосе. – Совсем на себя не похожа, сам не узнаю ее. Счастливой хреновой Пасхи мне!
Я оглянулась на него и слегка прищурилась. Он приподнял бровь, в выражении его лица явно прослеживалось ожидание, он словно хотел что-то от меня услышать, умоляя ответить. Я уставилась на него на несколько секунд, прежде чем вернуться к работе, не имея сил даже начинать все это.
– Дай котенку время, она оправится. В любом случае, думаю, я взломал это дерьмо, оно заставило мою башку поболеть, но я вполне уверен, что справился. Понадобилось время, чтобы подобрать код, и теперь я перепрограммировал его на другой, – сказал Эммет.
Я сконфуженно глянула на него, не понимая, что он говорит, но слово «код» разожгло мои подозрения.
– Какой код? – спросила я.
Эммет повернулся ко мне, и Эдвард застонал.
– О, значит, теперь ты, блядь, реагируешь? – спросил он.
Я закатила глаза и отвернулась, меня бесило его поведение.
Мы оба молчали, прежде чем Эммет сказал, что пойдет закончит дело, чем бы он там ни занимался. Он ушел, и я развернулась к Эдварду, вздыхая.
– Пожалуйста, не делай глупостей, – попросила я, внимательно наблюдая за ним и надеясь, что код не имеет отношения к доктору Каллену и к ситуации.
Эдвард сухо засмеялся, покачивая головой.
– Оставаться тут – это самый глупый поступок, и я делаю это дерьмо из-за тебя, так что начни со своего гребаного мнения, – пробормотал он.
