Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 166 страниц)

Аро пытался убедить меня, что только власть Боргата сможет позволить мне обеспечить Изабелле защиту. Ни хера я ему не поверил, так как отец и Алек предупредили меня заранее, что он наверняка заговорит об этих вещах, но часть меня от его слов все еще сжималась от страха. Часть меня не могла не задаваться вопросом: а что если мы ошиблись, а Аро был прав? Что делать, если я не смогу обеспечить ее безопасность в этом мире без какой-либо поддержки или защиты?

В конце концов, я заснул, а проснувшись на следующий день, обнаружил, что кровать пуста. Я приподнялся на локтях и, окинув взглядом комнату, вздохнул. Было уже пятнадцать минут двенадцатого, и, конечно же, она ушла, оставив меня одного третий день подряд. Да уж, это, безусловно, начинает становиться дурацкой привычкой.

Я встал и, натянув штаны от фланелевой пижамы, направился в спальню. Я, пошатываясь, спустился на второй этаж и остановился посередине коридора, когда услышал ее смех. Я улыбнулся, подошел к двери спальни Джаспера и ухватился за ручку. Попытался повернуть ее, но эта хрень не сдвинулась с места, оповещая, что по каким-то причинам он, черт возьми, запер дверь. Я поднял руку и постучал.

– Проваливай! Мы тут заняты! – раздался изнутри голос Эмметта.

Я услышал смех Джаспера и прищурился.

– Проваливай!? – клацнул зубами я. – Что вы, мать вашу, имеете в виду, заявляя, что вы заняты? – там с ними была моя девушка, и мне ни фига не нравилось не иметь доступа к ней, меня бесило, что я не могу войти и увидеть ее, когда захочу.

Это дерьмо мне ужасно не понравилось.

– Я хочу сказать, что мы пипец как заняты, братан, – отозвался Эмметт. – Твоя очередь. Выбей на хрен эту сраную дверь, а не ной там. Нам нужно показать Иззи Биззи, как это делается.

Я нахмурился, услышав, что Джаспер снова засмеялся. Я услышал звук, похожий на шлепок, и Изабелла вскрикнула, что вызвало новый приступ смеха у моих братьев.

– О да, Джаз! Вот так нужно вставлять!

Я начал стучать в дверь с удвоенной силой, сконфуженный тем, что ни хрена не понимал, какого черта они там делают, но мне офигеть как не нравились эти звуки.

– Вам лучше открыть эту проклятую дверь прямо сейчас, иначе я, б…ь, ее выбью.

– Может, нам стоит его впустить, – послышался нерешительный голос Изабеллы.

– Нет! – без промедления возразил Эмметт. – Он постоянно пытается монополизировать твое время, а ведь это не долбаная «Монополия», котенок. Ты сейчас играешь с большими мальчиками. И наша очередь показать тебе, как на самом деле нужно делать это дерьмо.

Джаспер засмеялся, а я схватил ручку двери и начал яростно ее поворачивать. Я ударил в дверь ногой, стараясь пробить в ней дыру.

– Черт побери, я, б…ь, тут с вами не играю. Лучше открой эту сраную дверь, Джаспер.

– Прости, Эдвард, – прокричал Джаспер. – Возвращайся, когда мы кончим с ней.

– Что, б…ь, вы делаете? – я вышел из себя.

Эмметт заржал.

– Трабл, мужик, – сказал он. – Ничего особенного, лишь маленький трабл. Иди ко мне, Иззи. Дай руку и позволь показать тебе, как работать ею.

Я вытаращил глаза и снова принялся тарабанить в дверь, выкрикивая проклятия.

– Не смей ее трогать, – бушевал я.

Они все стали смеяться, в том числе и Изабелла, и я почувствовал, как моя злость нарастает. Я доверял каждому из них, но мне не нравилась неосведомленность в том, что, на хрен, там делают, и по-любому, звуки, которые доносились оттуда, я никак не мог счесть приемлемыми.

– Пожестче, – через секунду сказал Джаспер. – Да, вот так. Хорошая девочка.

Эмметт застонал.

– Обрати внимание, Джаспер. Ты все делаешь неправильно, тупой осел. Как, мать твою, ты собираешься научить ее этому дерьму, если даже не можешь вставить его в нужную дырку?

– Я попал в правильную дырку, – сказал Джаспер с досадой. – И все же, почему они так малы? Она такая тугая.

От испытанного шока я еще сильнее выпучил глаза и уже начал бросаться на дверь практически всем телом, крича:

– Что, б…ь, вы, чмошники, делаете? – я лязгал зубами.

Они смеялись, а я услышал, как застонала Изабелла.

– Постой, Иззи Биззи, куда ты идешь? – спросил Эмметт.

– Я собираюсь впустить Эдварда, – сказала она. – Может, он тоже хочет поиграть.

– Оу, девочка, ну, иди. Он испортит нам все чертово веселье, – ответил Эмметт.

– Эдвард ничего не может испортить, – сказала она многозначительно.

Я услышал, как кто-то нажал на кнопку блокировки, увидел, что ручка на двери повернулась, и она мгновенно распахнулась. В ту же секунду, когда мой взгляд встретился с ее, я протянул руку и схватил ее, крепко обнимая за талию. Я заглянул в комнату, в замешательстве сведя вместе брови, когда увидел, что мои братья развалились на полу, вытянув перед собой ноги.

– Что за фигня? – выпалил я.

Изабелла рассмеялась, а Эмметт закатил глаза.

– Я же сказал тебе, мудак. Трабл. Мы играем в Трабл (13), – сказал он, указывая на настольную игру, лежавшую на полу между ними. – Или, точнее, мы играли, пока ты не вломился сюда и все не испоганил. Ты ревнуешь ее без перерывов на сон. Ты уже присвоил себе все деньжата из «Монополии», кидала. Хотя бы в это ты нам разрешаешь поиграть?

Я таращился на игру между ними и захихикал, мотая головой.

– Пошел ты на хер, Эм. И как бы то ни было, не позволяй мне вмешиваться, – сказал я, пожав плечами.

Наклонился и поцеловал Изабеллу, кивнув в сторону игры.

– Заканчивай игру, малыш, пока он не лопнул от злости.

Она закатила глаза и, подойдя к ним, шлепнулась на пол рядом с Эмметтом. Он улыбнулся мне, положил руку на плечо Изабеллы и посмотрел на нее, вытянув губки для поцелуя. Я закатил глаза и закрыл дверь. Этот ублюдок точно знал, что делает, надавливая на мои больные места и пытаясь вывести меня из себя. Я сел на диван, нашарил на покрывале пульт и включил телевизор. Несколько минут я тупо листал каналы, а они доигрывали начатую партию, в конце концов, после того, как Джаспер предложил мне уже, наконец, выбрать что-нибудь, прежде, чем я посажу батарейки в пульте, я решил остановиться на каких-то новостях. Я разрывался межу экраном и игровым полем, и даже задремал. Через некоторое время раздался голос Изабеллы, напугав меня.

– Я знаю его, – сказала она удивленно.

Я взглянул на нее с некоторым замешательством и увидел, что она смотрит на экран телевизора. Я тоже посмотрел на него, и нахмурился, когда увидел фотографию пожилого человека с седыми волосами. Заголовок гласил: «Местный уважаемый доктор пропал без вести». Я схватил пульт и быстро прибавил громкость.

«Как сообщается, Майкл Скомпарса, семейный врач с отличной репутацией как член общества «публично жертвующих» и «сочувствующих», в последний раз был замечен девятнадцатого вечером выходящим из своего офиса здесь, в Порт-Анджелесе, приблизительно в 23:15. По словам его жены, он должен был по пути заехать в несколько магазинов, а затем отправиться прямо домой, но не появился ни в одном из пунктов назначения. Всю прошлую ночь его машина простояла в Скуэмиш Харбор, в городке Шайн, штат Вашингтон, но никаких признаков присутствия самого доктора или сообщений от него найдено не было. Если у вас есть информация об исчезновении доктора Скомпарса, пожалуйста, позвоните на нашу горячую линию».

Я вернул громкость на прежний уровень, так как далее пошел блок новостей о дебильных пробках из-за очередного строительства, а Эмметт засмеялся.

– Доктор Скомпарса. Это некая ирония, не правда ли? Я бы ни за что не обратился к врачу с такой фамилией. Это почти такое же дерьмо, что и Кеворкян (14). Да без разницы, но откуда ты его знаешь?

Изабелла смотрела на него растерянно.

– Ну, это к нему ваш отец возил меня в тот раз, – пробормотала она.

Через секунду ее глаза метнулись ко мне, и во взгляде ее читался вопрос. Я посмотрел на нее в ответ, надеясь, что она пожмет плечами, но мне стоило бы лучше ее знать. Она сидела неподвижно, как будто пребывала в трансе, и я почти мог видеть, как старательно шевелились шестеренки в ее мозгу, пытаясь собрать воедино все имеющиеся обрывки информации. Выражение озарения промелькнуло на ее лице, когда ее осенило, и все стало приобретать смысл. Доктор Скомпарса не исчез – он был мертв. И теперь мы узнали, где в ту ночь был Алек.

Я не был уверен, догадалась ли она, почему он был убит, пришла ли к выводу, что это произошло из-за нее, но я не сомневался, что, в конце концов, она поймет. Изабелла была умна, и у нее хорошо была развита интуиция, и я беспокоился, как она отреагирует на эту информацию. По сути, я переживал, что она сложит все куски головоломки вместе и увидит полную картину. Я с ужасом ждал того чертова день, когда она узнает правду о том, что случилось с моей матерью, но также боялся, что это был лишь вопрос времени. Я отчаянно надеялся, что она была достаточно сильной, чтобы справиться с этим открытием, когда придет время, что знание этого не сломает ее и не уничтожит весь прогресс, которого она достигла. Я хотел защитить ее от этого, но я, черт возьми, не знал, как это сделать. Я не мог защитить ее на веки вечные.

Остаток дня прошел без всплесков. Они сыграли еще сколько-то партий, и мы просто тусили. Изабелла приготовила обед, и сразу после ужина Алек и Эсме уехали в Сиэттл, чтобы успеть на обратный самолет в Чикаго. Мне было странно сегодня смотреть на дядю, зная, что он убил кого-то всего несколько дней назад. Зная, что в то время, как мы с Изабеллой в спальне занимались любовью, он ушел, чтобы убить человека. Два совершенно противоположных действия, но при этом намерения наши были одинаковыми… делать все, что мы считали нужным – на благо Изабеллы. Как было лучше для нее, чтобы защитить ее, позаботиться о ней, и обеспечить ее безопасность. И хотя я знал, что это гребаное извращение, все это имело смысл, и неважно, какими способами оно достигалось.

Сейчас уже был конец июня, и я понятия не имел, что готовят нам ближайшие несколько месяцев, но после последних событий мне было совершенно ясно, что это лето я запомню. Оно либо сломает нас, либо сделает сильнее, и я надеялся на лучшее, но небольшая часть меня опасалась худшего. Я испытывал это странное предчувствие угрозы, которая ворвется и разрушит счастье, обретенное нами друг в друге, и я должен буду сражаться со всем этим дерьмом, но я боялся: того, что я могу, будет недостаточно. У нас очень сильные противники, и на нашем пути встретится огромное количество препятствий, которые нам предстоит преодолеть. Я лишь надеялся, что вместе мы будем достаточно сильны, чтобы прийти через бури, маячившие на горизонте.

Потому что прямо сейчас все казалось слишком легким, и все, что я запомнил – это что жизнь совсем не так проста и чертовски несправедлива. Жизнь-сука только и ждет, когда сможет поиметь тебя… но я не из тех, кто позволяет себя трахнуть.

Эдвард Каллен сам трахнет кого угодно, и я без колебаний поимею любое дерьмо, которое возникнет на нашем пути.

ДН. Глава 57. Часть 1:

Глава 57. Противоположность двоим

«Что является противоположностью двоим? Одинокий я, одинокая ты»

Ричард Вильбур

Изабелла Свон

– Ты не опоздаешь, брат? – спросил Эмметт, входя в гостиную, где сидели мы с Эдвардом. Я раздраженно вздохнула, этот вопрос за последний час я задавала бесчисленное множество раз. Эдвард застонал.

– Б…ь, я не еду, – пробормотал он, откидываясь на спинку дивана и скрещивая руки на груди.

Он надул губы и в целом выглядел довольно жалостливо, как маленький ребенок, потерявший щенка. Я мягко улыбнулась и покачала головой, потому что он вел себя смешно.

Эмметт рассмеялся.

– Что? Ты боишься, что Ньютон надерет тебе задницу? Я же советовал не терять форму, – игриво сказал он.

Эдвард снова застонал.

– Иди на хер, я не боюсь этого мудака. Я могу надрать ему задницу в любой день недели, – раздраженно выдавил он.

Эмметт снова засмеялся, и Эдвард выпрямился, поворачивая голову к брату. На его лице застыло раздраженное выражение.

– Прекращай быть киской, брат. Поднимайся и иди. Иззи Биззи будет здесь, когда ты вернешься, – сказала Эмметт.

Эдвард нетерпеливо зарычал и снова откинулся в кресле, не выказывая ни малейшего намерения уходить.

Шла вторая неделя июля, и по расписанию у Эдварда было посещение футбольного лагеря. Он объяснил, что команду вывозят на специальные тренировки, поэтому он семь ночей проведет в Сиэтле. Я не особо ждала этого события – я буду ужасно за ним скучать, но понимала, что он должен ехать. Он любил футбол и говорил, что для него это отдушина; там он мог тратить накопившуюся энергию и агрессию, снимать стресс.

Он играл с детства, с тех пор, как семья переехала в Вашингтон после гибели матери; и именно футбол познакомил его с Джейкобом Блэком и сделал их друзьями. Джейкоб тоже полюбил игру после гибели своей матери, как способ излить гнев, и оба сошлись на почве пережитого. Сейчас я лучше понимала природу их отношений с Джейкобом, и мне было понятно, что с ним Эдвард открывал часть себя, которая страдала. А потом человек, который его понимал, предал его. И точно так же я понимала поведение Джейкоба. Эдвард плохо поступил с его семьей, он причинил им боль, зная, как много они значат для Джейкоба после гибели мамы. Они оба наделали ошибок, и не могли теперь простить друг друга.

И ему, действительно, нужно было ехать, поэтому каждый раз, когда вопрос поднимался, я улыбалась и делала вид, что для меня это ерунда. Хотя, реально, не могу представить неделю без него. Так странно: я семнадцать лет прожила без Эдварда Каллена, но теперь не знаю, как жить, если его не будет рядом. Я так привыкла, что он всегда тут, возле меня; я могла выжить и сама, но… не хотела.

Казалось, Эдвард тоже хочет ехать и даже предвкушает поездку. После его дня рождения мы каждую минуту проводили вместе, и он казался счастливым, иногда вспоминая, что ему скоро ехать. Он начинал сыпать разными терминами, и я не понимала его, едва различая, что такое нападение, препятствие и прочее. Но я слушала, потому что знала, как для него это важно, и радовалась, что он делится со мной.

По мере приближения отъезда он начал говорить об этом чаще, и я понимала, что ему хочется ехать. Я продолжала улыбаться и внимать ему, пытаясь спрятать собственное возбуждение. Я убеждала себя, что Эдвард бы не думал о поездке, не будь он уверен, что с нами все будет в порядке, но стоило мне открыть глаза этим утром и увидеть выражение его лица, как все изменилось.

Он не улыбался. И не казался уверенным. Исчезла даже радость, которая сквозила в его мимике в последние две недели. Все, что я видела, это переживание и страх в глазах, отражение моих собственных чувств. Сначала меня это озадачило, но потом я поняла, что Эдварда отъезд тревожит не меньше, чем меня. Он тоже не жаждет расставаться.

Мы молчали и не разрывали зрительный контакт, думая о том, что приближается. Я знала, что поездка для него важна и не хотела, чтобы он пропустил ее. Всего лишь неделя, и он вернется ко мне.

– Ты должен ехать, – наконец, проговорила я, разрывая тишину в комнате.

Эти три слова я потом неоднократно повторяла.

– Я не поеду, б…ь.

Это по-настоящему странно: он будет всего в нескольких часах езды от меня, и если мне понадобится, он всегда сможет вернуться. Я справлюсь и сама – я делала это всю жизнь. Я полагалась только на себя. Я слишком привыкла к комфорту и поддержке, которые дарил мне Эдвард, нужно попробовать жить без этого. Он хотел для меня свободы, а я хотела, чтобы он всегда был рядом. Но это невозможно. Мне стоит найти баланс между Эдвардом и собственной независимостью.

Он не видел в этом логики и весь день настаивал, что не поедет. Он говорил, что это глупости и не стоит того, что у него есть миллионы причин остаться в Форксе. Я спросила его, какие еще, и он замолчал, не в силах объяснить, почему дела не подождут неделю. Упрямство Эдварда всегда казалось мне очаровательным, но сейчас оно раздражало.

– Ты должен ехать, – повторила я, глядя на него.

Он проигнорировал меня и продолжал смотреть в экран телевизора, но я видела, что его глаза каждые несколько секунд дергаются в сторону часов. Он знал, что опаздывает, так же как и знал, что я права… он должен ехать.

– Б…ь, я не еду, – снова пробубнил он, но уже не таким жестким тоном, как раньше.

Я вздохнула с раздражением, не уверенная, что говорить, как убедить его. Он должен быть в Университете Вашингтона в Сиэттле в пять часов вечера, чтобы поехать в лагерь, а уже было начало второго.

– Знаешь, ведь Эмметт прав. Я буду тут, когда ты вернешься, – мягко сказала я.

Его глаза дернулись в моем направлении, на лице промелькнула злость.

– Конечно, будешь. Где еще тебе быть? Клянусь Христом, я убью, на хер, любого, кто попытается тебя забрать, – резко сказал он.

Я вздохнула, понимая, что ошибкой было говорить это, когда он настолько раздражен и не решается меня оставить.

– Не переживай за нее, мужик. Я знаю, она любит бунтовать, но я прослежу, чтобы она не попала в неприятности, – игриво пропел Эмметт, заходя сзади дивана.

Он наклонился и сжал мои плечи, усмехаясь.

– У меня есть на нее планы на этой неделе. Она будет так занята, что даже не заметит твоего отсутствия.

Я усмехнулась от такого заявления и ни на секунду не поверила. Я знала, что они планируют чем-то занять меня, но это не отвлечет от разлуки. Какая разница, что я делаю, если я ощущаю его отсутствие так же, как и наслаждаюсь присутствием.

– Ты, на хрен, можешь навлечь на нее худшие неприятности, чем она сама. Подумай, может, поэтому я и не еду? – раздраженно спросил Эдвард.

Я вздохнула, а Эмметт хрюкнул.

– Ты едешь. Поэтому отрывай свой зад от сидения и давай дуй, упрямец, – сказал он. – И знай, что я не возьму ее туда, где будет небезопасно, она для меня словно сестра. Если ты не можешь оставить ее на неделю, ты еще большая киска, чем я думал, или просто не доверяешь ей.

Эдвард прищурился и его лицо гневно напряглось.

– Иди на хер. Я не чертова киска. И я ей верю. Ты не знаешь, о чем, б…ь, говоришь.

– Боишься, что она растеряется без тебя? – спросил Эмметт.

– Нет, я знаю, она справится, – сорвался Эдвард. – Она сильная, не сомневайся в этом, черт тебя дери.

Эмметт кивнул.

– Тогда почему ты не едешь, спрашиваю снова? – Эдвард уставился на него, но не ответил, очевидно, не имея объяснения.

Входная дверь открылась, и зашел доктор Каллен. Он замер на пороге в гостиную, осматривая нас троих.

– Я думал, ты уже уехал, – наконец, сказал он, фокусируясь на Эдварде. – Ты не опаздываешь?

Эдвард закатил глаза, и я ждала, что он повторит свой прежний ответ, но он не стал.

– Почему люди суют нос в мои дела? Я поеду через одну сраную минуту. Иисусе! – пробормотал он, снова надувая губы.

Доктор Каллен покачал головой и ушел, пока Эмметт хихикал, хлопая Эдварда по плечу.

– Вот так, будь мужчиной и убирайся отсюда. Чем быстрее ты уедешь, тем быстрее мы с Изабеллой начнем развлекаться, – игриво заявил он, подмигивая мне.

Эдвард издал стон, но на провокацию не ответил. Эмметт отошел, и Эдвард повернулся ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза с минуту, прежде чем он обнял меня и притянул к себе, крепко сжимая.

– Я бы спрятал тебя в чемодан и взял с собой, если бы мог, – сказал он.

Я хихикнула и обняла его в ответ.

– Это всего лишь неделя. Со мной все будет в порядке, – заверила я. – И не переживай обо мне. Попадешь несколько раз в ворота, или сделаешь пробежку, или как там.

Эдвард засмеялся.

– Я куортербек (1), Белла, я не забиваю голы.

– Оу, – только и сказала я, издавая смешок и краснея от смущения. – Тогда давай, куортербек, иди.

Он хихикнул и отпустил меня, прежде чем поцеловать. Его поцелуй был мягким и сладким, и полным любви. Он отнял мое дыхание. Когда он, наконец, оторвался от меня, я судорожно хватала ртом воздух, от чего он ухмыльнулся.

– И не позволяй этому идиоту делать с тобой то, что ты не хочешь, слышишь меня? – сказал он. – Я позвоню тебе, как только смогу.

– Хорошо. Наслаждайся! Только неделя – я справлюсь, – повторила я.

Я не была уверена, когда хочу убедить больше, его или себя. Он кивнул и погладил меня по щеке. Потом еще раз поцеловал меня.

– Люблю тебя, – прошептал он, его голос был полон страсти.

Я ощущала его любовь и знала, что это не просто слова. Внутри поднималось сильное чувство, и я боролась с ним, не желая плакать. Я по-настоящему не хотела, чтобы он ехал, и какая разница, что я понимаю, как это важно. Но я знала – пророни я хоть слезу, это только сделает расставание тяжелее.

– Я тоже люблю тебя, – мягко сказала я.

Он вздохнул и еще раз чмокнул меня, прежде чем наконец-то подняться и потянуться.

– Увидимся, tesoro, – сказал он, покидая комнату.

– Прощай, Эдвард, – ответила я чуть громче, чем шепотом.

Шаги замерли, и я увидела, как напряглись его плечи в ответ на мои слова. Я подумала, что он сейчас развернется и скажет что-то, но через миг он просто тряхнул головой. Я сидела тихо, он взял вещи и пошел в холл.

– Ты не опаздываешь? – услышала я голос Джаспера в холле.

Последовал громкий стон Эдварда.

– Я иду, б…ь, хорошо? – раздраженно сказал он, хлопая входной дверью.

Я вздохнула и нахмурилась, больше не пытаясь сдерживаться. Джаспер вошел в гостиную и плюхнулся на диван рядом со мной, понимающе улыбаясь. Он не сказал ни слова, и я это оценила.

Остаток дня мы смотрели кино, а Эмметт привез пиццу на обед. Доктор Каллен был в этот день редким гостем, спускаясь только перекусить. Иногда я смотрела на часы в ожидании конца дня и думала, где сейчас Эдвард.

В доме темнело, солнце скрывалось за горизонтом, и день сдавал позиции. Фильм, который мы смотрели, закончился, и я встала, говоря Эмметту и Джасперу, что иду в постель. Было еще рано, и я не устала, но смотреть больше ничего не могла. Она пожелали мне доброй ночи и сказали, что увидимся утром. А я медленно побрела вверх по лестнице.

Я зашла в спальню Эдварда и замерла, оглядываясь по сторонам. Все лежало на местах, и было тихо, комната опустела без его присутствия. Я захлопнула дверь и разулась, забираясь в кровать. Я схватила подушку и уткнулась в нее, глубоко вдыхая его аромат. Прикрыв глаза, я надеялась, что сон скоро придет. Громкий звон заставил меня вздрогнуть.

Сев, я сконфуженно осмотрелась по сторонам, не уверенная, что было источником шума. Я откинулась на спину, думая, что это было, прежде чем раздался еще один звон. Мои глаза расширились от шока, когда я поняла, что это телефон. Я приподнялась на локтях и едва не врезалась коленями в тумбочку, пока слезала с кровати. Схватив телефон со стола, я открыла его и увидела, что у меня пропущенный звонок от Эдварда, и он звонил час назад.

Я быстро набрала номер, и через несколько гудков раздался голос автоответчика. Я сбросила, ощущая, что будет по-дурацки говорить ни с кем, и тут заметила вверху экрана значок полученного сообщения. Эдвард никогда раньше не оставлял голосовые сообщения, говоря, что его бесит общение с автоматикой, поэтому я удивилась. Я открыла свой ящик и улыбнулась, когда раздался его голос.

– Меня бесит говорить с этой штуковиной, но, видно, телефон не рядом с тобой. Я уже чертовски скучаю, но хочу убедиться, что ты будешь жить своей жизнью и развлекаться, хорошо? Ты заслужила… Не переживай обо мне. Я собираюсь ложиться спать и забыть обо всех этих мудаках тут. Увидимся позже, tesoro. И, Иисусе, никогда больше не прощайся со мной, слышишь? Я ненавижу это слово, звучит, как будто это навсегда. Ты еще меня увидишь, ты же знаешь. La mia bella ragazza. Люблю тебя. Sogni d'oro.

Я закончила прослушивание, не удаляя сообщение, чтобы иметь возможность еще слышать его голос. Какое-то время я таращилась на телефон, перебирая в уме его слова, и ощущая, как по щеке ползет слезинка. Я быстро стерла ее и отложила трубку в сторону, прежде чем опять забраться под одеяло. Зарывшись в подушку, я прикрыла глаза и постаралась уснуть.

Сон был беспокойным, я снова и снова проваливалась в дрему и пробуждалась. Не раз я сконфуженно подскакивала, замечая, что одна в постели, и каждый раз меня накрывало понимание, что его нет ни в комнате, ни внизу. Тогда я снова ложилась, вдыхая его аромат на подушке, и снова проваливалась в полубессознательное состояние.

(1) куотербек – распасовщик+

ДН. Глава 57. Часть 2:

Следующим утром я проснулась от громкого стука. Я села на кровати и услышала голос Эмметта, который раздавался из коридора.

– Вставай и свети, – завывал он бодрым голосом. – Нам во столько мест нужно сходить и стольких людей увидеть…

Глянув на часы, я обнаружила, что только начало седьмого. Эмметт все лето спал до полудня, и я не ожидала, что он встанет так рано.

Я выкарабкалась из-под одеяла, пока он продолжал тарабанить, и открыла ему дверь. Он ослепительно улыбнулся, и я вернула ему улыбку, но тут его брови удивленно поднялись.

– Слишком устала вчера, чтобы переодеться? – спросил он.

Я нахмурилась и осмотрела себя, вспыхнув, когда поняла, что я по-прежнему в джинсах и футболке с прошлого дня. Я даже не надела пижаму, когда ложилась.

– Э-э, да, – промямлила я. – Я даже не подумала… на самом деле… а почему ты так рано?

Он усмехнулся.

– Потому что умираю с голоду! Думаю, мне не помешает завтрак!

Мои глаза расширились от удивления.

– Оу… Ты хочешь, чтобы я что-то приготовила? – спросила я.

Он захохотал и покачал головой.

– Конечно, нет. Черт, девочка, ты проснулась? Ты всерьез думаешь, что я бы оторвал твою попку от постели, чтобы ты мне приготовила? – спросил он.

Я пожала плечами и снова залилась румянцем, понимая, что смешно было так думать. Эмметт никогда раньше не просил меня что-то ему делать, и он бы не начал этим заниматься только потому, что Эдвард уехал.

– Мы поедем завтракать, только ты и я.

– На самом деле? – спросила я.

Он кивнул, потом велел мне принять душ и переодеться.

Я быстро искупалась, пытаясь проснуться под напором воды. Тело затекло, и после плохого сна я была сама не своя, ощущая беспокойство, что Эдварда нет рядом. Потом я насухо вытерлась, и надела капри и черную майку. Затем скользнула в тапочки и подобрала волосы, хватая на ходу телефон. Прошлым вечером я не ответила на звонок Эдварда и не хотела больше это повторять.

С Эмметтом мы встретились внизу, в холле, и я пошла за ним к джипу, садясь на пассажирское сиденье и пристегиваясь. Он тоже пристегнул ремень, чем несказанно удивил меня – Эдвард так не делал. Я только раз ездила с Эмметтом, за продуктами ко дню Благодарения.

Он подъехал к кафе в Форксе и припарковался, мы вылезли. Он положил руку мне на плечи и завел внутрь, с энтузиазмом приветствуя людей по дороге. Мест почти не было, но Эмметт с легкостью нашел для нас столик, обходя очередь ожидающих. Когда мы сели, я поняла, что Эдвард не единственный популярный Каллен-младший в городе.

Как оказалось, люди в большинстве своем боялись и уважали Эдварда, и не столько, как личность, но больше за его поведение, но Эмметта любили. Люди с радостью отвечали на его приветствия и не убирались с дороги, как это происходило с Эдвардом, и не лебезили перед ним. К Эмметту тянулись – он всем приносил радость. Не уверена, когда я это поняла, но это правда. Эмметта все обожали.

Я сидела напротив Эмметта, и официантка подошла почти сразу, протягивая нам меню и спрашивая, какие мы хотим напитки. Я попросила апельсиновый сок, а он – молоко с шоколадом и какао. Вскоре официантка принесла напитки, и я заказала французские тосты, а Эмметт составил целый список, в который входили яйца, бекон, сосиски, блинчики, фрукты и тосты. Меня это не удивило – я привыкла его кормить, но он все равно виновато улыбался.

– Что тут сказать? Растущий организм, – беззаботно сказал он.

Я хрюкнула.

– Думаю, расти ты перестал, Эмметт. Ты уже большой и сомневаюсь, что сможешь стать еще больше, – сказала я, тут же вспыхивая, когда поняла, что сказала. – Не думаю, что это правильно прозвучало.

Он расхохотался, покачивая головой.

– Я понял, что ты говоришь, – сказал он, приподнимая рукав рубашки и играя мускулами. – Мне нужна энергия. Эти выпуклости сами не растут, маленькая сестренка.

Я улыбнулась.

– Маленькая сестренка, – мягко повторила я, пробуя на вкус его слова.

Меня грело, когда он обращался ко мне, как к члену семьи. В последнее время такое происходило все чаще.

– Да, маленькая сестренка. Такая ты и есть. Когда-нибудь ты выйдешь замуж за моего младшего брата-идиота и станешь таковой официально.

Моя улыбка стала шире.

– С удовольствием, – тихо сказала я.

Он кивнул и хотел уже заговорить, как вернулась официантка с едой, и он замолчал. Она расставила наши тарелки и принесла Эмметту второй напиток, мы ели в тишине.

– Ты когда-нибудь думала, что так будет? – спросил он через несколько минут серьезным тоном.

Я замерла с вилкой в руке и подняла на него глаза.

– Как? – спросила я, не вполне уверенная, о чем он.

Он отложил приборы.

– Так. Ну, понимаешь, что ты приедешь сюда, будешь жить новой жизнью. У тебя будет семья, ты встретишь Эдварда. Всех нас. Ты когда-нибудь думала, что так случится? – спросил он, внимательно глядя на меня.

Я вздохнула, обдумывая вопрос.

– Нет. Я никогда не рассматривала такую возможность. Моя мама надеялась, что так случится, что я попаду в школу, влюблюсь и прочее, но я считала это глупыми мечтами, – сказала я. – Я понимала, что такая уж у меня жизнь, и надо приспосабливаться.

Он кивнул.

– Понимаю, у меня те же ощущения. Конечно, я был слишком мал, чтобы помнить жизнь до Калленов, но я всегда думал, а что бы случилось со мной, не спаси меня Элизабет, – сказал он.

Он замолчал на миг, и в чертах его лица застыла грусть.

– Как жаль, что тебя не спасли раньше, и ты должна была проходить через все это. Но иногда я думаю, какой бы ты была, будь твоя жизнь иной.

– Думаю, все происходит по определенной причине, – сказала я, пожав плечами.

Не знаю, какой была бы моя жизнь, не пройди я через этот ад в Финиксе. Расти свободной… Я была бы другим человеком и, конечно, не встретила бы Эдварда и не полюбила его.

– Я догадываюсь, – сказал он, снова начиная есть.

Мы заканчивали завтрак в тишине, а потом он глянул на часы.

– Ты готова ехать? Мне нужно встретиться с Розали дома, она убьет меня, если мы опоздаем.

Я кивнула и поднялась, посетив уборную, пока Эмметт расплачивался. Я вернулась, когда он оставлял наличность на столе, он улыбнулся мне и снова приобнял за плечи. Он повел меня к джипу, и мы поехали домой, по дороге громко подпевая радио.

Когда мы приблизились к особняку, я заметила знакомый красный кабриолет. Розали стояла рядом, облокотившись на машину и скрестив руки на груди. Ее лицо было надутым.

– Привет, детка, – сказал Эмметт, выпрыгивая из джипа и подходя к ней.

Он обнял ее и крепко прижал, и, подняв, оторвал от земли. Выражение ее лица сразу смягчилось, злость испарилась, превратившись в улыбку.