Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 166 страниц)

Эдвард, без сомнения, был красив. Он надел зеленую футболку, которая подчеркивала его искрящиеся глаза, добавляя им яркости. Я была очарована им, удивляясь, насколько он удивительный и какая я счастливая, что встретила его. Он впустил меня в машину и разразился проклятиями в адрес водительского сиденья, а я постаралась не обращать внимания. Потом он извинился и предложил доставить мне оргазм прямо в машине. Он шутил, но я все равно была поражена его раскованностью и столь легкому отношению к предмету. Розали была права, когда говорила, что стыд у него напрочь отсутствует, и не стоит стесняться говорить с ним о сексе. Но в машине было не время поднимать этот вопрос.

Мы пошли на обед, и я сразу поняла по его выражению, когда мы проехали первый ресторан, что там оказались его знакомые, и он не захотел там появляться. По чертам его лица скользнула тень паники и он напрягся. Он старался скрыть это, но ему не нужно было играть передо мной, я понимала его и не обвиняла. Обед был замечательным, разговор – непринужденным, а еда – вкусной.

После ресторана мы пошли в кинотеатр, решив посмотреть фильм о мальчике по имени Гарри Поттер. Эдвард купил конфеты и газировку, а потом, что меня не удивило, мы сели в самый конец зала. Поначалу было так странно находиться на публике. Было шумно и темно, и людно, и только присутствие Эдварда позволяло мне не запаниковать. Не думаю, что он понимал, как сильно влияет на меня, но я-то знала, что без него не решилась бы на такое.

Мы съели его шоколадку и выпили содовую, а потом я сосредоточилась на фильме. В середине просмотра Эдвард наклонился и поцеловал меня, целоваться на публике было немного странно, но его это, похоже, не волновало. Это был сладкий поцелуй, нежный и страстный.

Дорога домой была быстрой и только на подъезде к Форксу я поняла, что все время говорила. Меня это удивило, обычно я молчала, а тут не давала Эдварду вставить и слова. Я посмотрела на него, опасаясь, что моя болтовня его раздражает, но он лишь улыбался и казался счастливым.

Дома мы с Эдвардом сразу направились на третий этаж, и я пошла переодеться. Я не привыкла носить облегающую одежду и чувствовала себя некомфортно в тугих джинсах. Я сняла все и разложила по шкафчиками. Потом остановилась у отдела с нижним бельем, раздумывая. Достав шорты и облегающий топ светло-розового цвета, я оделась. Доктор Каллен всегда устанавливал в доме комфортную температуру, было тепло, чему я всегда радовалась. В ванной я собрала волосы в хвост и пошла к Эдварду, входя к нему без стука. Эдвард сидел на своем столе. Он глянул на меня и резко закашлялся, большое облако дыма вырвалось изо рта. Я замерла и с шоком уставилась на него, понимая, что он курит марихуану. Он нечасто это делал, лично я наблюдала это всего трижды с того дня, как он вдыхал в меня дым. Он слегка покраснел, пока кашлял и старался восстановить дыхание. Я смотрела на него, немного обеспокоенная, пока он не махнул рукой, показывая, что все в порядке. Я нерешительно подошла и села к нему на постель, ожидающе глядя на него.

– Ты в порядке? – спросила я. Он прочистил горло и кивнул.

Он ответил, что все хорошо, его голос был грубоватым от дыма. Это напомнило мне, как он звучал тем утром, когда проснулся, еще сонный. Странно, но я находила это сексуальным. Он смотрел на меня с минуту, улыбаясь. – Ты офигенно красивая, Изабелла, – вдруг сказал Эдвард.

Я засмеялась и покраснела, смущенная его комплиментом. Я никогда не считала себя красивой, но Эдвард заставлял меня чувствовать себя такой. Я ответила, что это он делает меня красивой, пока он делал еще одну затяжку. Он уставился на меня, пытаясь понять, что я сказала, а потом выдохнул.

– Я люблю тебя, – абсолютно серьезно сказал он чуть громче, чем прошептал. Я верила его словам, верила каждой частичкой своей души. Он стоял возле своего стула и улыбался, а я боролась со слезами, которые наворачивались на глаза от счастья, не желая испугать его своей реакцией. Сердце бешено билось, когда я так смотрела на него, эмоции захлестывали.

– Я тоже люблю тебя. Очень сильно, – мягко ответила я. Он издал громкий стон, когда слова сорвались с моих губ и направился ко мне. Я испугалась, когда он споткнулся об один из своих учебников, валяющихся на полу и вскрикнул, снова закашлявшись. Упав на кровать, он начал тереть ногу.

– Ты в порядке? – нерешительно спросила я, потирая ему спину. У нас был такой чудесный вечер, и мне не хотелось, чтобы он был испорчен, чтобы Эдвард сердился. Он откинулся на кровать, а я попыталась быстро отодвинуться, не желая мешать ему и раздражать. Но не успела я шевельнуться, как он положил голову мне на колени.

Он поднял на меня глаза и выглядел расслабленным. Я улыбнулась, глядя в его глаза, и снова на меня нахлынули мысли о том, какая я счастливая, что он у меня есть. Не представляю, как такое могло со мной произойти, что я встретила столь красивого человека.

Наконец, через минуту он заговорил, прося об одолжении. Сначала это смутило меня, и я переспросила, что он хочет, понимая, что просьба будет новой и неожиданной. В любом случае, отказать я ему не смогу. Это чудесное создание очаровало меня, и ничто не изменит это. Он ухмыльнулся и попросил убраться в его комнате. Я засмеялась, радуясь, что он, наконец-то, это признал. Он вернул мне улыбку и повернул голову, зарываясь носом в мои коленки. Рукой он начал потирать бедро, и я ощущала его дыхание на оголенной коже. Я выгнулась, по телу понеслись разряды и остановились между ног, заставляя трепетать каждую мою клеточку. Я начала поглаживать его спину, пробежалась рукой по волосам, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Ему несомненно нужно подстричься, он сильно зарос со времени моего приезда, но все еще выглядел очаровательно.

Он вздохнул и, взглянув вниз, я отметила, что он закрыл глаза. – Только завтра. Уборка может подождать до завтра, – пробормотал он, крутя головой, словно он пытался зарыться в мои колени. Я улыбнулась и нежно погладила его. Его губы дрогнули, в уголках появились морщинки.

Моя рука спустилась по его спине и, застыв на мгновение, к бедру. Я не отвела взгляда, и увидела, как он открыл глаза. Он улыбнулся своей кривоватой улыбкой, когда увидел, как я смотрю на него.

– Хочешь кое-что сделать? – мягко спросил он.

– Например? – Он пожал плечами и вздохнул, отрываясь от моих колен. Встав с кровати, он подошел к столу, осторожно обходя книгу, о которую уже споткнулся. Снова взял свою марихуану, поджег и сделал затяжку. Через минуту он выпустил дым.

– Мы еще не закончили нашу игру в 21 вопрос, – сказал он. Я удивленно глянула на него и улыбнулась.

– Хорошо.

Он кивнул и выдавил улыбку, прежде чем сделать еще одну затяжку. Спрыгнув со стола, он подошел ближе и сел рядом со мной на кровать. Приподняв бровь, он вопросительно посмотрел на меня. Я улыбнулась, поняв, чего он хочет. Он медленно наклонился, на мгновение застыв, прежде, чем его губы приблизились к моим, и начал выдыхать. Я прикрыла глаза и вдохнула, принимая его дым в легкие. Я задержала дыхание и услышала, как он тихо засмеялся, оторвавшись от меня. Открыв глаза, я видела, что он все еще рядом, его нос почти касался меня. Я выдохнула, выпуская дым, и как только мои легкие очистились, он нагнулся и прижался к моим губам. Движение было таким сильным, что я откинулась назад, и мы оба засмеялись, потом он лег на меня сверху, углубив поцелуй. Я крепко обхватила его руками и ответила со всей страстью. Наконец он оторвался от меня и улыбнулся, нежно целуя меня еще дважды.

– Нет ничего сексуальнее, чем видеть, как ты вдыхаешь мой воздух. – Его голос звучал хрипло. От этого по спине побежали мурашки, и я громко застонала, когда он резко наклонился и припал губами к моей шее.

– Вопрос номер… – какой там, черт побери, номер? Без разницы. Ты тогда хотела меня поцеловать? Я, черт возьми, хотел, клянусь, и думал, что ты тоже хочешь, но не был уверен. Поэтому и не предпринял ничего. – Пробормотал он, пока его губы путешествовали по моей коже. Я вздохнула, пробегаясь пальцами по его волосам.

– Да, – нежно промурлыкала я. – Я… э-э.. думаю, я была напугана.

Он издал стон. – А теперь ты боишься? – спросил он. Я нерешительно замолчала, размышляя над ответом. Его дыхание обжигало шею, заставляя меня трепетать от макушки до пят.

– Да, – ответила я. – Но по другой причине.

Он оторвался от моей шеи и сел, приподнимая брови. Выражение его лица выдавало острый интерес. – Чего ты теперь боишься? – серьезно спросил он.

Я вздохнула, нервно покусывая губу. – Разве не моя очередь спрашивать? – спросила я. Он застонал, закатывая глаза.

– Просто ответь, пожалуйста, – попросил он. – Чего ты боишься?

– Я боюсь потерять тебя, – мягко сказала я, голос дрожал от нервов. Было тяжело признавать свое шаткое положение, быть такой уязвимой. Уязвимость не означала ничего хорошего для человека в моем положении.

Он вздохнул и пару мгновений напряженно разглядывал меня. Он оторвался от меня и сел ровно, быстро снимая футболку. Я удивленно наблюдала за его действиями, не зная, что он делает и что я не так сказала. Потом он лег рядом со мной на бок. Я тоже повернулась, и он притянул меня к себе, заключив в объятия. Я дернулась, но не от страха, а от неожиданности, и он ослабил хватку. Через минуту он поднял мою руку и приложил к своей груди, как раз туда, где сердце. Прижав ее, он внимательно смотрел мне в глаза. Выражение его лица ошеломляло, захватывало, в нем было столько любви. Его кожа под моей рукой была очень теплой, и я чувствовала биение его сердца.

– Ты чувствуешь это? – тихо спросил он. Я кивнула, удивленная его серьезностью. – Я никуда не уйду, Изабелла. Оно твое.

На глаза навернулись слезы, и я пыталась бороться с ними, но безуспешно. Она слезинка скользнула по щеке. Он улыбнулся и убрал ее кончиками пальцев. – Твоя очередь задавать вопрос, tesoro, – сказал он.

Я вздохнула. – А чего боишься ты? – спросила я, все еще держа руку на его сердце. Так удивительно было чувствовать его ритм, такой похожий на мой. Он выдохнул.

– Что тебе причинят боль из-за меня, – сказал он без раздумий. Мои глаза удивленно распахнулись, я не ожидала такого ответа. – Я боюсь, что отец разлучит нас, что что-то пойдет не так, если я попробую украсть тебя.

Мои глаза расширились еще больше. – Украсть меня? – с паникой спросила я. Он улыбнулся.

– Ну, точнее, украсть не совсем то слово, только не надо этой паники. Я имею в виду, вытащить тебя из этой ситуации, – сказал он.

Я уставилась на него и с минуту пыталась побороть надежду, которая зарождалась внутри. Опасно надеяться на свободу, рабы не бывают свободны. Рабов используют и от них избавляются, когда приходит время. Мы слишком много знаем, чтобы потеряться в этом мире. Я представила на миг, каково это быть вместе с Эдвардом, и поняла, что скоро кое-что случится. Он уедет, он уже почти взрослый, и у меня ничего не останется, когда он уйдет из моей жизни. Но все равно мысль о моей свободе было трудно принять.

– Шансов нет, Эдвард. – Сказала я через миг, пессимизм во мне смог задушить надежду. Он нахмурился от моих слов и сконфуженно глянул на меня. – Это не просто период моей жизни. ЭТО и есть моя жизнь. Я пришла в этот мир рабом, рабом я и покину его. Бесполезно пытаться это изменить, бессмысленно.

Он сощурился, а его лицо потемнело от гнева. Я была в шоке от внезапной перемены его настроения. В его глазах полыхал огонь, и это пламя испугало меня. Он резко поднялся, отодвигаясь от меня, и я убрала руку с его груди. Сердце бешено забилось, я была сбита с толку такой его реакцией, а он сел и яростно сверлил меня взглядом. – Не смей, черт побери, говорить так, – резко выдавил он громким голосом. Я просто смотрела на меня, неуверенная, что говорить или делать, и что именно было не так. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но, судя по огню, горящему в его взгляде, это не помогало. – Я постараюсь, черт возьми, не злиться на тебя за это дерьмо, но не надо так больше говорить. Не смей сдаваться. Есть намного больше, чем жизнь в долбаном рабстве, целый мир для тебя, и ты должна бороться за него вместе со мной. Ты, мать твою, должна верить мне, а не говорить, что это бессмысленно. Потому что это не бессмысленно. Смысл есть, или зачем мы тогда здесь? Быть со мной для тебя бессмысленно?

– Нет! – почти выкрикнула я, мои брови нахмурились. Я не хотела, чтобы он так думал, так говорил. Он был всем для меня. Я резко села, глаза снова наполнились слезами. – Быть с тобой не бессмысленно. Ты единственное в моей жизни, что имеет смысл, Эдвард.

Он вздохнул и качнул головой, все еще расстроенный. – Я стою того, чтобы бороться? Потому что если ты не хочешь бороться, скажи мне сейчас. Я готов ко всему, что может произойти, но я не хочу делать это дерьмо просто так, если ты даже не хочешь попытаться.

– Конечно, ты стоишь того, чтобы бороться. – Сказала я и дрожащей рукой погладила его по щеке. Я ждала, что он оттолкнет меня, он все еще злился, но он этого не сделал. Он склонил голову к моей ладони и громко вздохнул.

– Тогда не говори больше это дерьмо, идет? Когда я говорю, что буду стараться вытащить тебя отсюда, я именно это и имею в виду. Я не просто нахожусь рядом с тобой, и когда говорю, что люблю тебя, это не простые слова. Господи, прости, что я накричал, но ты расстраиваешь меня, когда сомневаешься и хочешь сдаться. – Его гнев утихал и сменился тоской, грустью и болью. Он напряженно смотрел на меня, и я кивнула.

– Иметь надежду нелегко, – сказала я, желая, чтобы он понял. Он вздохнул, поднимая руку и накрывая мою ладонь на его щеке.

– Думаешь, я этого не знаю, tesoro? Но сделай одолжение, верь в меня хоть немного. Volere e potere, – сказал он.

– Что это значит? – спросила я. Он улыбнулся.

– Если есть желание, найдется и способ, – сказал он. – Отец постоянно повторяет это дерьмо. Он так отвечает в любой ситуации.

Я улыбнулась и кивнула. – Прости, что сомневалась, – промямлила я. Он пожал плечами.

– Нет крови, нет грязи, – ровным голосом сказал он. Оглянувшись на часы и вздохнув, он пробежался рукой по волосам. – Как насчет того, чтобы поспать? – предложил он, поворачиваясь ко мне. Я кивнула.

– Звучит замечательно, – сказала я. Он поднялся и включил центр, заиграла мягкая музыка – фортепиано. Он положил пульт и выключил свет. Потом забрался обратно на кровать и крепко обнял меня. Зарывшись в мои волосы, он вздохнул.

– Спокойной ночи, Изабелла, – нежно сказал он. В голосе была грусть, и я почувствовала себя плохо, когда поняла, что окончательно испортила настроение и воспоминания об этом чудесном вечере.

– Спокойно ночи, Эдвард, – пробормотала я. Слезинка скользнула по щеке, и я прикрыла глаза, не обращая на нее внимания. Его руки крепко обхватывали меня, словно никогда не отпустят. Так тяжело быть оптимистичной, когда у тебя такая жизнь.

И я погрузилась в глубокий сон, впервые за долгое время меня одолевали кошмары. Все началось с воспоминаний из прошлой жизни, болезненных, связанных с мамой. Но ее саму трудно было вспомнить. Казалось, прошла целая жизнь с нашей последней встречи, когда я могла видеть ее, слышать ее голос. Я переживала, что теперь она живет только в моей памяти, как воспоминание. Потом замелькали картины жестокости, мук, которые я испытала, убийства, которые видела и после которых убирала. Я вспомнила худшие из побоев, когда Джейн лупила меня по лицу, а Чарли хватал за волосы и тащил через двор. Ремни и кнуты, которые они любили использовать. Удары кулаками, пощечины, пинки и толчки. И кровь, много крови. Потом, из ниоткуда, появилось лицо доктора Каллена, гнев и отстраненность во взоре, когда он показывал свое оружие и целился мне в глотку, громкий щелчок, когда он нажал на курок.

Я резко села, очнувшись, и судорожно осмотрела темную комнату. Я дрожала и ощущала тошноту. В горле застыл ком, я выпрыгнула из постели и побежала в ванную Эдварда. Я рухнула на пол, и меня вырвало в унитаз. Через пару минуту я успокоилась и попыталась собрать себя воедино.

Я поднялась, коленки подгибались, тело словно мне не принадлежало, желудок сводило. Вернувшись в комнату, я уставилась на кровать и нахмурилась. Эдварда там не было, и учитывая, что он не последовал за мной, когда я побежала в ванную, можно было понять, что он ушел до этого.

Поколебавшись, я вышла в коридор. Этаж был погружен в темноту и тишину. Я тихо спустилась по лестнице на второй этаж. Я подумала, что он, может, пошел попить. Внезапно я застыла, когда услышала музыку.

Мелодия была тревожной и тяжелой, наполненной грустью, я не узнала ее, но в тишине дома она звучала зловеще. Стараясь быть тихой, я спустилась на первую ступеньку и села. Эдвард сидел на скамейке возле пианино и играл красивую тревожную мелодию, иногда поглядывая на ноты. Через миг музыка стала громче, он неистово долбил по клавишам, но потом также быстро сбавил темп, смягчив мелодию.

Я откинула голову на перила, обхватила коленки и наблюдала, как он играет. Это выглядело удивительно, слышать такую эмоцию, рожденную его пальцами. Он все еще играл эту мрачную музыку. Как только она кончалась, он начинал заново.

Мне было интересно, как часто он играет по ночам, часто ли выскальзывает из постели. Если Эдвард не будил меня своими кошмарами, обычно я спала всю ночь, не просыпаясь до восхода солнца. Он всегда так делает, это часть его жизни? Или я настолько его расстроила, что он не захотел спать со мной, не захотел быть рядом?

Веки налились, но я боролась со сном, не желая вставать и уходить. Музыка поглотила меня, не хотелось идти в постель. Наверное, я проиграла эту битву, потому что следующее, что я помню, как меня раскачивали. Я открыла глаза, испуганная и озадаченная. Я сразу увидела Эдварда и сконфуженно осмотрелась вокруг, узнав второй этаж. Он нес меня на руках. Я догадалась, что заснула, слушая его игру, а он нашел меня, когда возвращался наверх. Я посмотрела на него с извинением во взгляде, надеясь, что он не слишком расстроился, что за ним следили, пока он играл. Но он ослепительно улыбнулся.

– У нас есть кровати, tesoro, нет надобности спать на полу, – шутливо сказал он. Я улыбнулась в ответ.

– Я проснулась, а тебя нет, и потом я увидела, как ты играешь, и не хотела прерывать, – промямлила я, еле ворочая языком после сна.

– Ты могла спуститься, я бы не возражал. И прости, что накричал на тебя раньше, что расстроил, – сказал он. Он начал подниматься на третий этаж, я обхватила руками его за шею, и он сжал меня еще крепче.

– Все хорошо, – промямлила я. Он вздохнул, качая головой.

– Нет, не хорошо, – сердито ответил он.

Я тяжело вздохнула, но не стала спорить. Откинувшись ему на грудь, я прикрыла глаза, пока он заносил меня в комнату. Положив меня на кровать, он обошел ее и лег рядом. Он пододвинул меня ближе, и я зарылась ему в грудь, моментально погружаясь в сон.

Проснувшись через несколько часов, я приподняла голову и глянула на будильник. Было начало одиннадцатого. Я аккуратно выбралась из объятий Эдварда, стараясь не разбудить его, и слезла с кровати. Еле-еле пробравшись через бардак – слава Богу, что скоро мы его разберем – я вышла в коридор. Тихо прикрыв за собой дверь, я направилась к лестнице. Быстро перебирая ногами по ступенькам, я спустилась на первый этаж и услышала шум телевизора и гостиной. Там сидел Джаспер с пультом в руках. Он увидел меня и улыбнулся.

– Доброе утро, соня, – поздоровался он. Я улыбнулась.

– Доброе утро, Джаспер, – тепло сказала я. – Вы голодны? Я хочу приготовить завтрак.

Его улыбка стала шире. – Это было бы чудесно. И да, я голоден. – Сказал он. Я кивнула.

– Эмметт дома? – спросила я. Он склонил голову.

– Да, он в душе. Скоро спустится. – Я улыбнулась еще раз и, пробормотав «хорошо», пошла на кухню. Если Эмметт дома, нужно готовить намного больше – у него здоровый аппетит.

Я поджарила бекон и смешала ингредиенты, чтобы приготовить блинчики. Разбив несколько яиц в кастрюлю, я перемешала их. Когда я готовила и доставала фрукты для сока, Эмметт спустился по лестнице. Он болтал по телефону и замер в фойе, даря мне улыбку. Джаспер зашел из гостиной на кухню и сел на шкафчик рядом с плитой.

– Как прошел вчерашний день? – серьезно спросил он. – Что вы ребята делали? – Я подняла на него глаза и улыбнулась.

– Все было замечательно, – ответила я. – Он отвез меня на обед, а потом мы смотрели кино. – Он кивнул и счастливо заулыбался.

– Хорошо. Ты знаешь, я поначалу волновался. Эдвард никогда по настоящему не ходил на свидания с девушками, я даже не был уверен, знает ли он, что такое свидание. Я переживал, что в его понимании свидание – это перепихнуться с девушкой на парковке и купить ей потом Хэппи-мил.

Я удивленно подняла на него глаза. – Что? – переспросила я, не уверенная в значении слова «перепихнуться». Хэппи-мил, как я вспомнила, был едой из Макдональдса.

– Что именно ты не поняла? – нерешительно спросил он, судя по его виду, он почти жалел, что сказал такое.

– Я пожала плечами. – Перепихнуться с девушкой? – спросила я. Он вздохнул и прикрыл глаза, но прежде чем я смогла услышать ответ, кто-то прочистил горло на пороге кухни. Я подпрыгнула и резко обернулась, мои глаза распахнулись, когда я увидела Эдварда. Он выглядел очень взъерошенным после сна, волосы торчали в разные стороны. Он был в одних шортах.

Я услышала, как Джаспер выругался, а Эдвард перевел на него взгляд. – Ты кто такой, гребаный Гестапо? – спросил Эдвард. – Что допрашиваешь ее и говоришь всякое дерьмо? – Джаспер вздохнул.

– Мне было любопытно, – ответил он, пожимая плечами. Эдвард закатил глаза.

– Без разницы. Я знаю, как обращаться с девушкой, – в его голосе звучали оборонительные нотки. Он повернул голову ко мне, и я увидела тревогу и любопытство во взгляде. Я не отводила глаз, сбитая с толку его взглядом, пока меня не осенило. Он сам не верил в свои слова и смотрел на меня, пытаясь выяснить, действительно ли он хорошо со мной обращался. Я улыбнулась, было что-то трогательное в том, как такой самонадеянный человек вроде Эдварда ищет во мне каплю уверенности.

– Запах еды! – закричал Эмметт, как только положил трубку. Он зашел на кухню, проталкиваясь мимо Эдварда и Джаспера. Он подошел прямо ко мне и полез к сковородке, пытаясь ухватить кусочек бекона. Не думая, я ударила его по руке, моментально застыв, как только сообразила, что натворила. Я помню, как мама часто била меня по руке, когда я была младше и пыталась украсть кусочек еды, не понимая тогда, что нельзя, поэтому и поступила так с Эмметтом, чисто инстинктивно. Я слишком хорошо знала, что будет, если поднять руку на хозяина.

Эмметт замер, офигевший от моего поступка, его рука так и застыла в воздухе. Я оглянулась на Джаспера, он выглядел не менее удивленным. Повернувшись, я увидела такое же выражение лица у Эдварда, он ухмылялся, пытаясь сдержать смех.

– Ты только что ударила меня? – нерешительно спросил Эмметт. – Потому что, клянусь Богом, думаю да, или у меня только что была галлюцинация.

От его слов Эдвард-таки не выдержал и разразился истерическим смехом. Джаспер тихо посмеивался про себя, а Эмметт не сводил с меня глаз, вопросительно приподняв брови, очевидно ожидая ответа. Я что-то бессвязно бормотала, от чего Эдвард еще больше расхохотался. Он подошел ко мне и обвил руками, целуя меня в макушку.

– Так с тобой и надо, придурок, – шутливо сказал Эдвард. Эмметт глянул на него и ухмыльнулся. Он быстро протянул руку и, стащив кусочек бекона прежде, чем кто-то успел среагировать, съел его.

– Да, у котят тут есть коготки, скажу тебе, – пробормотал Эмметт. – Нужно чертовски много храбрости, чтобы встать между мной и едой.

Я улыбнулась и собиралась уже извиниться перед Эмметтом за шлепок, но Эдвард заговорил прежде, не давая мне и рот раскрыть. – Это почему ты называешь ее котенком? – спросил он.

Эмметт растянулся в улыбке. – Потому что она похожа на гребаного котенка, вот почему. Такая милая и пушистая, и невинная на вид, а тут вдруг из ниоткуда появляются коготки, и она показывает своего маленького внутреннего хищника. Я имею в виду, она абсолютно безвредна, но совсем не беззащитна, понимаешь, о чем я?

Я в шоке уставилась на него от данной мне характеристики, а Эдвард продолжал смеяться. – Да, я знаю.

– Конечно, ты знаешь, она схватила тебя за яйца, – ответил Эмметт. Эдвард застонал.

– Розали что, не держит тебя на поводке, как сраную комнатную собачку? – резко переспросил Эдвард.

– Дерьмо, ей бы хотелось. Но я сам за себя решаю, как мужик, – ответил Эмметт, улыбаясь и кивая. Джаспер с Эдвардом громко расхохотались.

– Конечно, тебе бы хотелось, – сказал Джаспер. – А мне не стыдно признавать, что Элис окрутила меня вокруг пальчика, ты просто обманываешь себя, если сомневаешься, что в вашей паре именно Розали носит штаны. Ты даже хуже Эдварда. Он хотя бы признает, что попал. – Я нахмурилась, сбитая с толку, а Эдвард застонал.

– Э-э, еда готова? – сказала я, не понимая, о чем они говорят, и чувствуя себя, как будто я слышу то, что не должна была. Прозвучало больше как вопрос, чем ответ, но все поняли. Эмметт открыл шкафчик и достал тарелки, почти стукнув Джаспера дверцей. Тот спрыгнул со столешницы и отскочил, смеясь. Эдвард остался на месте, прижимаясь ко мне. Он наклонился и поцеловал меня в шею, пока его братья накладывали еду.

Мы с Эдвардом взяли завтрак последними и пошли в гостиную, чтобы поесть и посмотреть телевизор. После завтрака я убрала на кухне, а мальчики оживленно болтали. Благодаря Эмметту съели все, поэтому мне надо было только помыть тарелки и протереть кухню.

Эдвард зашел, когда я заканчивала, облокотился на дверной косяк и скрестил руки на груди. Он тихо наблюдал за мной, его взгляд словно сверлил меня насквозь. Я набралась храбрости и встретилась с ним глазами, моментально краснея.

– Ты закончила? – спросил он. Я осмотрелась и кивнула. – Готова вместе со мной заняться спальней?

Я улыбнулась и с энтузиазмом кивнула, чувствуя легкое возбуждение от перспективы обычной уборки. Для меня это много значило, что он, наконец, позволит мне убрать у него. Он скривился, чувствуя мой запал, и кивнул на лестницу, прежде чем развернуться. Я пошла за ним, тихо ступая следом.

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 33 (продолжение).

… НАЧАЛО ГЛАВЫ.

Мы встали на пороге его комнаты, неуверенные, с чего начинать. Он вздохнул через минуту, нервно проводя рукой по волосам. – Слушай, я понятия не имею, что тут можно найти, поэтому я заранее извиняюсь, чтобы потом постоянно это не повторять, – сказал он. Я улыбнулась.

– Все хорошо, без проблем. – Ответила я, пожимая плечами. Он хмыкнул про себя.

– Я бы не был столь уверенным, – пробормотал он. Он зашел внутрь и начал сгребать всю грязную одежду, кидая ее в корзину. Я поколебалась, а потом прочистила горло.

– Не хочешь сначала отсортировать? – спросила я. Он застыл с парой брюк в руке и вопросительно приподнял бровь.

– Зачем сортировать? – уточнил он. Я улыбнулась.

– Чтобы я могла постирать. Ты должен разложить одежду по цветам. – Ответила я. Он нахмурился, что заставило меня засмеяться. – Кучка белой одежды и кучка цветной подойдет. – Подсказала я, пытаясь облегчить ему задачу. Было абсолютно ясно, что он понятия не имел, что делать. Эдвард вздохнул и, подняв руку, отсалютовал мне.

– Слушаюсь, мэм, – промямлил он. Я застыла, улыбка сползла с лица и я испугалась, что он подумал, будто я руковожу им, а ведь я только пыталась помочь. Он заметил мое выражение и снова вздохнул, взлохмачивая волосы. – Я просто шучу, расслабься. Я могу отсортировать одежду, просто я понятия не имел, что надо так делать.

Я кивнула. Он вернулся к вещам и вывалил их из корзины, ворча что-то под нос. Потом он начал разбрасывать их по кучкам, а я осмотрелась вокруг, думая, с чего начать. Я начала подбирать его учебники с пола и складывать их на стол. Складывая очередную стопку, я заметила свое имя на кусочке бумаге, выглядывающей из книги. Оглянувшись на Эдварда, который сосредоточенно раскладывал одежду, я снова вернула внимание к листочку. Мое имя было написано несколько раз. Выглядело как задание по математике, а на полях он писал «Белла».

– Значит, я… – начал Эдвард. Я захлопнула книгу и быстро обернулась к нему, не желая, чтобы он подумал, будто я лажу по его вещам. Он держал в руке белую рубашку с небесно синими полосками и с опаской смотрел на нее. – Как ты считаешь, это цветное или белое? – спросил он. – А учебники надо сложить в ту сумку, – подсказал он, кивая на рюкзак возле кровати.

Я улыбнулась. – Это цветное, – ответила я. Потом осмотрела кучки. – Та белая рубашка с зеленым рисунком на спине тоже.

Он обернулся к вещам и сузил глаза. Вытащив рубашку, он переложил ее к другой порции белья и что-то пробормотал. Среди прочего я расслышала «вот херня» и постаралась сдержать смех, зная, что он не осилит такую работу без брани. – Какого хрена, можешь мне сказать? Для меня это гребаный белый, – раздраженно спросил он. Я улыбнулась и пожала плечами.

– На этикетке написано: «не использовать отбеливатель», – подсказала я. Пройдя к рюкзаку, я взяла его и поставила на стол, заполняя книгами. Он мельком глянул на меня, прежде чем вернуться к своему занятию.

– Ты не говорила мне читать эти долбаные этикетки, – проворчал он. Я снова еле сдержала смех, зная, что это только еще больше его разозлит. Понятно, что сейчас он чувствует себя не в своей тарелке, но ценила его попытки помочь мне. Я продолжила собирать книги, разбросанные по комнате, некоторые из них явно были из его персональной библиотеки. Было удивительно видеть столько книг – Эдвард не похож на человека, любящего читать. Я подобрала маленькую коричневую книгу с двумя золотистыми словами на обложке. Она выглядела довольно старой и была на иностранном языке. Я нахмурилась и внимательно рассмотрела ее, неуверенная, что с ней делать.

– Эдвард, это учебник? – нерешительно спросила я. Он оглянулся и застыл, когда увидел книгу. Потом издал смешок и качнул головой.

– Нет, этому дерьму в школе не учат, любимая. – Сказал он, посмеиваясь про себя и очевидно чему-то радуясь. Я снова глянула на обложку.

– Это итальянский? – Он перевел на меня взгляд и кивнул, не разрывая зрительный контакт. – Тогда что это? – спросила я.

Он снова засмеялся. – Это… э-э, – начал он. Потом замолчал и покачал головой. – Господи, да легче показать тебе, чем объяснить.

Я нахмурилась и опять осмотрела обложку, чувствуя нервозность от его реакции. Я открыла книгу и мои глаза моментально расширились, когда я увидела рисунок мужчины и женщины. Мужчина полусидел, а женщина, согнувшись под странным углом, склонилась над мужчиной. Я уставилась на картинку, пытаясь понять, что они делают. Мои глаза расширились, когда я поняла, что его голова была между ее ног, а она держала его мужское достоинство во рту. Удивленно вскрикнув, я отбросила книгу и отошла от нее. Эдвард глянул на пол, разглядывая изображение женщины с органами мужчины во рту, не сводя глаз с минуту. Я просто стояла на месте, сбитая с толку, когда он поднял на меня глаза и подмигнул.