Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 166 страниц)

– Кто ты, мать твою, и что ты сделал с тем самодовольным бессердечным мерзавцем, который жил здесь до тебя? – тут же спросила Розали, поднимая брови и ухмыляясь. Я закатил глаза.

– Ciucciami il cazzo (пососи мой член), сучка, – сказал я с раздражением. У меня было хорошее гребаное утро, а она собиралась испортить мне настроение своей стервозностью. Я почувствовал, что Изабелла вздрогнула, когда из моего рта вылетело грубое слово. Я, начал рисовать круги на ее коже там, где лежала моя рука, пытаясь хоть немного снять с нее напряжение.

– Пососать твой член, Каллен? – cплюнула Розали. – Я бы не прикоснулась к этой гребаной штуковине даже ртом Тани Денали. Я без понятия, какие заболевания ты подцепил, пропустив через себя столько всех этих шалав, которых ты перетрахал во всей округе. Ты шлюха, неприхотливый и примитивный, и сучка должна быть очень глупой, чтобы когда-либо быть с тобой и пополнить собой твой список.

Успокоение, которое мои объятия оказывали на Изабеллу, было полностью уничтожено, когда до нее дошли эти слова. Она вся напряглась, ее тело стало таким чертовски жестким, что казалось, она была сделана из камня. Я быстро выпрямился, раздраженный, а Изабелла попыталась встать с моих колен. Я крепко держал ее, все также обнимая руками за талию, не желая, чтобы слова Розали заставили ее сбежать от меня. Я, блядь, любил ее, и она должна была знать это, и не могла позволять такой дряни как Розали Лилиан Хейл испортить все таким вот дерьмом.

Изабелла вцепилась в захват из моих рук и попыталась разорвать его, а я заколебался, не желая, чтобы она, мать твою, вставала. – Пожалуйста, отпусти меня, Эдвард, – очень тихо сказала она через секунду. Ее голос дрожал, и я застонал, зная, что я, черт возьми, не мог удерживать ее против воли. Я убрал руки, и она быстро вскочила, практически выбежав из комнаты. Я застонал и пробежался рукой по волосам, глядя на Розали, недовольный тем, что она, блядь, сказала все это дерьмо в присутствии Изабеллы. Мои руки дрожали, а гребаное терпение иссякало, когда я слушал шаги Изабеллы на ступеньках, пока она быстро поднималась по ним.

Розали просто смотрела на меня, и выглядела, черт возьми, почти самодовольной, и никто, блядь, ничего ей не сказал, потому что, конечно, никто и никогда, мать вашу, не выговаривал Розали за то, что она сука, но на этот раз она зашла охеренно далеко, огорчив мою девушку. Я рявкнул: – Ты такая гребаная сука, ты это знаешь? Ты можешь говорить мне все дерьмо, которое считаешь нужным, я, твою мать, могу его выслушать и вернуть обратно, но ты не имеешь никакого сраного права вытворять то, что ты только что исполнила. Проклятье, ты отлично знаешь, ведь я совсем этого не скрываю, что чувствую к ней нечто особенное, но тем не менее ты сидишь и изрыгаешь эту херню, и пытаешься заставить ее думать, что я – лишь ее гребаная ошибка. Это, блядь, неправильно! Она не такая, как мы, Розали, и ты не можешь, мать твою, так с ней поступать, и если ты не способна уважать ее и относиться к ней со сраной общепринятой вежливостью в ее собственном гребаном доме, тогда, может быть, тебе, сука, не стоит тут появляться, – выплюнул я, глядя на нее. Ее глаза незначительно расширились, полагаю, от удивления, что я наорал на нее, и она перевела взгляд на своего парня. Он смотрел прямо перед собой, выглядев при этом глубоко погруженным в свои мысли, и лишь через секунду повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Ты должна пойти и извиниться, Роуз, – сказал он, наконец. Она выглядела шокированной и уставилась на Эммета с недоверием. Он увидел выражение ее лица и покачал головой, вздохнув: – Эдвард прав, и ты знаешь, что я, черт возьми, люблю тебя, детка, и люблю твой острый язычок, но когда речь идет об этой девушке, ты не можешь сказать вот такое дерьмо и ждать, что оно не отскочит от нее к тебе обратно. Она и так имеет дело с достаточным количеством всякой херни, и не нуждается в людях, которые вдалбливают ей в голову идеи, способные разрушить и ту единственную – пусть и лишь наполовину достойную – вещь, которая у нее есть. Эдвард может иметь темное прошлое, но даже ты должна признать, что он чертовски изменился ради нее.

Роуз с минуту в полном шоке смотрела на Эммета, явно застигнутая врасплох тем, что он хоть в чем-то выступил против нее. Эммет всегда вставал на ее сторону, спуская все ей с рук, и никогда не использовал словечек типа «дерьмо» в обращении к ней. Через некоторое время она поняла, что он сказал все это на полном серьезе, и повернула голову ко мне, слегка прищурившись и нахмурившись. Я был мудаком, а потому усмехнулся ей и злорадствовал, всем своим видом говоря: ты чертовски права в том, что сказала, а я прав в этом. Она закатила глаза и, взбесившись, подскочила и бросилась вон из комнаты, топая так, что звук ее высоких каблуков громким эхом раздавался по всему первому этажу. Я вздохнул и покачал головой, услышав, что она начала подниматься по лестнице, и обратился к Эмметту:

– Ей бы лучше быть чертовски милой с Беллой, – сказал я серьезно. Эмметт кивнул.

– Она будет. Она может быть жесткой, но ты знаешь, Роуз вовсе не плохой человек, – сказал он, и в его голосе прозвучало раскаяние. Я провел рукой по волосам и кивнул, вздыхая.

Мы все сидели, сохраняя гребаное неловкое молчание, и никто из нас не знал, что, блядь, сказать. Я беспокоился о том, что за херню вкручивала Розали Изабелле наверху, а остальные выглядели, черт возьми, смущенными из-за того, что случилось, и обеспокоенными тем, из-за чего это могло произойти.

– Я плохой друг, – сказала Элис после короткой паузы. Я поднял глаза и увидел, что она хмурится. Она посмотрела на меня, ее глаза были тусклыми, и им не хватало обычного для нее блеска энтузиазма. – Я сказала ей, что мы будем хорошими друзьями, когда только познакомилась с ней, но так ни разу и не была ей другом. Я даже не встала на вашу защиту, ребята, когда Розали оскорбляла тебя, какой же я друг? Бьюсь об заклад, что ей может понадобиться хорошая подруга, для девчачьего разговора по душам.

Вздохнув, я кивнул, потому что было кое-что, в чем Изабелле не доставало хорошей подруги, с которой она могла бы это обсудить, и начал было говорить, но раскатистый смех Эммета прервал меня. Мы все в замешательстве посмотрели на него, недоумевая, что, блядь, так его развеселило. Через секунду он покачал головой, продолжая смеяться: – Да, я уверен, что после вчерашнего ей определенно понадобится девушка, с которой можно поговорить, – сказал он, взглянув на меня с интересом. Мои глаза расширились, и я смотрел на него, сразу же догадавшись, что этот ублюдок каким-то образом все узнал.

– Что случилось прошлой ночью? – спросила Элис, взглянув на меня. Я посмотрел на нее, сохраняя спокойное выражение на лице, и пожал плечами, изображая неведение. Я резанул глазами по Эмметту, награждая его взглядом, в котором отчетливо говорил, чтобы он, блядь, держал свой язык за зубами, но хорошо его знал. Он был проклятым болтуном, и не удержит в себе это дерьмо.

Он снова засмеялся: – Да, Эдвард, что это было вчера? – cпросил он со смехом.

– Vaffanculo, (Пошел нах…) – сказал я, и голос мой звучал вполне серьезно. Я вовсе не считал это охеренно смешным.

Он рассмеялся, наслаждаясь моим раздражением. – Аууу, давай же. Ну не будь таким, братишка. Мы все здесь одна семья. Так ты, эммм, ну знаешь… sverginare? (девственность) – Мои глаза сузились, гнев бушевал во мне, когда он спросил меня, лишил ли я, блядь, ее девственности.

– Нет, ты не сделал этого! – в ужасе сказал Джаспер, повернувшись и уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Я застонал и закатил глаза.

– Нет, не сделал. Господи, да отвалите от меня! – огрызнулся я.

Эммет засмеялся: – Тогда что же это было? – cпросил он. – Потому что я более чем уверен, что слышал ее крик, и кричала она вовсе не от страха, это я могу сказать с полной уверенностью.

– Ты слышал ее? – спросил я неуверенно. Он энергично закивал, а я застонал, чувствуя легкую панику в груди. Если, блядь, он ее услышал, то не слышал ли отец? Поэтому он, черт возьми, вел себя так странно сегодня ночью?

– Да, но это было лишь потому, что я был на третьем этаже. Я искал, есть ли у нас в библиотеке копия книги «Широкое Саргассово море», потому что забыл свою в школе, а я должен прочитать это дерьмо не позднее понедельника. Но да, я слышал это сраное дерьмо в коридоре. И меня это тоже до смерти напугало, – сказал он, смеясь.

Я застонал, закатив глаза: – Неужели ты думаешь, что ей будет комфортно с вами, знающими о ее гребаной сексуальной жизни? – спросил я с раздражением, приподняв бровь на него, и надеясь, что он, черт возьми, свернет разговор на эту тему. В ответ его ухмылка лишь выросла.

– Так теперь она у нее есть? – cпросил он. – Сексуальная жизнь? – Я посмотрел на него, недовольный тем, что он давит на меня, и не намереваясь даже снизойти до чертова ответа.

– Так вы, ребята… – нерешительно начала Элис. – Тискались? Я имею в виду, ну ты знаешь…

Я закатил глаза от ее постановки вопроса. – Я лишь, черт возьми, коснулся ее, довольны? Так что оставим это, – сказал я. Она ярко улыбнулась и подняла руку, делая вид, что застегивает молнию на губах. Я вздохнул и покачал головой. – И я буду благодарен, если никто из вас, говнюков, не станет дразнить ее из-за этого, потому что она очень застенчивая, – сказал я, вставая и глядя на своих братьев. Они оба вскинули вверх руки в жесте бойскаутов, посмотрели друг на друга и засмеялись. Я покачал головой – иногда они могут быть такими гребаными идиотами.

Я повернулся, чтобы выйти из комнаты, желая проверить, как там Изабелла, потому что она уже очень долго пробыла с Розали, когда Элис вскочила и подбежала ко мне. Я застыл, чертовски растерявшись, и оказался не готов к этому, когда она обернула вокруг меня свои крошечные ручки и сжала так крепко, как только смогла. Я усмехнулся и погладил ее по спине.

– За что это, коротышка? – спросил я. Она отстранилась и улыбнулась, глядя на меня. Я был потрясен, когда увидел, что ее глаза были стеклянными, и она выглядела так, будто вот-вот заплачет.

– За то, что такой хороший с ней, – тихо сказала она, совершенно серьезно. Я рассмеялся.

– Ты не должна обнимать меня за это. Вот дерьмо, это ее, скорее, нужно обнимать за то, что она мирится с моей задницей, – сказал я. Элис рассмеялась.

– Ты не так уж плох, – сказала она, легонько тыкая меня в руку. Я закатил глаза и улыбнулся.

– Спасибо, коротышка, – сказал я. Я погладил ей спину и снова повернулся по направлению к лестнице. Я быстро взобрался по ней и пробежался рукой по волосам, замявшись, когда оказался на третьем этаже. Я медленно подошел к двери спальни Изабеллы и задержался там, прислушиваясь. Я услышал шепот внутри, но не смог разобрать ни единого слова, но, по крайней мере, они там не кричали. Я вздохнул и через мгновение поднес руку, чтобы постучаться, чувствуя себя проклятым идиотом, который просто стоит в коридоре и хочет убедиться, что происходящее внутри дерьмо было в пределах разумного. Не успел я постучать, как дверь резко распахнулась, так неожиданно, что это меня ошарашило, и я столкнулся лицом к лицу с Роуз. Она слегка сощурила на меня глаза, а я посмотрел на нее с раздражением, потому что именно это мы с Роуз обычно и делали. Мы окидывали друг друга злобными взглядами.

– Ты чё, блядь, шпионишь? – cпросила она. – Думаешь, что она не сможет позаботиться о себе? – я закатил глаза.

– Нет, я просто хочу убедиться, что ты не привела с собой свою чертову крылатую обезьяну, ведьма, – сказал я. Она на мгновение уставилась на меня, стараясь сохранить невозмутимый вид, но через миг он дал трещину и на губах промелькнула улыбка.

– Пошел нах, Каллен, – сказала она, покачав головой. Я усмехнулся.

– Пошла нах тоже, Хейл.

Она протиснулась мимо меня, выставив локоть, но я уклонился с траектории, чтобы она не смогла меня задеть. Я покачал головой и вошел в комнату Изабеллы, остановившись, когда увидел, что она стоит перед своей кроватью. Она выглядела такой неловкой и милой, смущенно улыбнувшись, посмотрела на меня, нервно теребя большие пальцы, выставив руки перед собой. Я улыбнулся и тихо закрыл за собой дверь.

– Ты в порядке? – спросил я, приподнимая брови. Она не выглядела расстроенной, но я никогда, черт возьми, не понимал, когда она была в полном порядке, а когда прятала свои эмоции. Она с энтузиазмом кивнула, а я засмеялся. Я таращился на нее в течение минуты, и она немного заерзала, обеспокоенно глядя на меня. Я медленно пошел к ней, а она смотрела на меня, улыбаясь. Румянец расползался по ее щекам, и она отвела глаза, когда я подошел достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. Я немного нахмурился, смущенный ее реакцией, но через секунду она взглянула на меня, и захватила зубами нижнюю губу, нервно ее покусывая. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них возбуждение и счастье, и некоторое опасение, и меня осенило – она, черт возьми, думала о прошлой ночи.

Я хмыкнул и пробежал рукой по волосам, покачав головой. Потянувшись к ней, я обвил ее руками и тут же притянул ее в свои объятия. Она положила голову мне на грудь и тоже обняла меня.

– Моя Белла, ты поистине удивительная, – прошептал я. Она откинула голову, чтобы посмотреть на меня, с неприкрытым удивлением в глазах.

– Ты действительно так думаешь? – cпросила она, и ее голос прозвучал чертовски радостно. Я хмыкнул и притянул к себе ее спину еще плотнее, раскачивая нас в наших объятиях.

– Конечно, я имею в виду это дерьмо, детка, – сказал я. Она засмеялась, звук был таким беззаботным и счастливым, что моя грудь снова раздулась от всего этого гребаного ощущения радости. Я любил, когда мне удавалось сделать мою девушку счастливой. Спустя пару мгновений я немного отстранился от нее, и посмотрел ей в глаза, просто наслаждаясь всеми эмоциями, которые бурлили в них. Я наклонился и нежно припал губами к ее рту, она раскрыла губы и провела языком по моей нижней губе. Пораженный ее смелостью, я усмехнулся, почти касаясь ее губами, и приоткрыл рот. Я высунул язык, чтобы сплести его с ее языком, целуя ее глубоко и страстно. Немного погодя она отвернула голову, покраснев и тяжело дыша.

– Вау, – сказала она, задыхаясь. Я усмехнулся и кивнул.

– Как насчет того, чтобы нам одеться и поделать что-нибудь? – предложил я. Моя гребаная спальня может и подождать; сегодня она заслужила небольшую прогулку и развлечение. Ее глаза чуть-чуть расширились.

– Что например? – cпросила она. Я пожал плечами.

– Все, чего тебе хочется, – сказал я. Мне действительно было нахрен все равно, чем мы будем заниматься, если решим провести время за пределами сраного дома. – Мы можем пойти в кино или в парк, или неважно куда. Может быть, пообедать, – предложил я. Я не имел ни малейшего понятия, как народ расслабляется, потому как самое последнее из того, что я делал на гребаном свидании, прежде чем она вошла в мою жизнь, была проклятая поездка на машине в ресторан быстрого питания, который был по пути, где я высаживал какую-нибудь сучку после того, как трахнул ее. Да, я был мудаком, и даже заставлял их самих покупать себе сраную еду.

Она смотрела на меня со странным выражением на лице. – Как, публично? – нерешительно спросила она после паузы. Я рассмеялся и кивнул, гадая, а что, черт возьми, она думала, я имел в виду. Она пристально смотрела на меня еще некоторое время, прежде чем улыбнуться и кивнуть головой. – Хорошо, – сказала она. – Я, эммм… я оденусь.

Я улыбнулся. – Не торопись, мне в любом случае нужно сходить в душ, – сказал я. Я чувствовал себя отвратительно, до сих пор не приняв душ, учитывая, что прошлой ночью мастурбировал в ванной комнате, и вспотел, как проклятая свинья, когда спал. Я не смотрелся в зеркало, но мог себе представить, какими нахрен торчащими во все стороны были мои волосы и какой грязной была кожа.

– Хорошо, – сказала она, слегка кивнув. Ее глаза сверкали, и мне показалось, что она пыталась скрыть волнение. Я с минуту смотрел на нее, улыбаясь и, заглянув в эти прекрасные глаза, был поражен тем, как что-то настолько чертовски тривиальное, как сраный фильм может сделать ее такой сияющей. Я облизнул губы и наклонился вперед, нежно прижав их к ее губам.

– Я вернусь, – тихо сказал я. Она улыбнулась, и я повернулся, чтобы покинуть ее комнату. Я вышел в коридор, направляясь к себе. Я стащил с себя одежду, швырнув ее через всю комнату на стопку белья, и пошел в ванную. Я включил горячую воду и залез под струю, быстро споласкивая свое тело. Я вымыл волосы, отключил воду, вылез и принялся обтираться. Я обернул полотенце вокруг своей талии и, пройдя через комнату, заглянул в шкаф.

Некоторое время я стоял там и таращился на одежду, раздумывая, что же мне надеть, как какая-то сраная капризная девчонка. Мне хотелось хорошо выглядеть для нее, а я ведь никогда раньше, блядь, не старался выглядеть хорошо, потому что эта хрень происходила как-то сама собой, но я чувствовал, что сейчас, ради нее, должен приложить к этому дерьму некоторые усилия, потому что она важна для меня. Похоже, это было наше первое гребаное свидание или что-то в этом роде, а может быть, оно таким и не считалось, ведь я легко отделался, так как это была лишь половина гребаного дня, и я не принес ей сраных цветов и даже не знакомился с ее проклятыми родителями, но чувствовал, что это нечто особенное.

Я вытащил из комода пару боксеров и майку, скинул полотенце и натянул их. Схватив пару темно-синих, слегка потертых джинсов, я надел их и подвязал черным ремнем, чтобы никакая хрень не выпала из них. Вытащил из шкафа зеленую рубашку с длинными рукавами, на пуговицах, и надел ее, потому что зеленый был ее любимым цветом, и я знал, что он нравился ей потому, что это был цвет моих глаз, ну или потому что Элис, черт побери, сказала, что он ей нравится, неважно. Я закатал рукава и оставил несколько пуговиц незастегнутыми, потому что в противном случае задыхался. Я натянул пару черных ботинок и пошел в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Выглядел я хорошо, – как обычно – не то чтобы я когда-либо, блядь, сомневался в этом, но все же.

Я почистил зубы и побрызгал на себя одеколоном, желая хорошо пахнуть для своей девушки. Я хочу сказать, что ей, видимо, нравился мой естественный, блядь, солнечный запах, но все же приложил немного усилий к этому дерьму. Пару мгновений я смотрел на свои волосы, но лишь пожал плечами и сказал хер с ними, потому что ничего не мог поделать с этим дерьмом. Я пробежался по ним пальцами, и оставил все как есть.

Я схватил ключи, телефон и iPod, сунул их в карман и надел часы. Вышел в коридор и посмотрел вверх, заметив, что дверь Изабеллы была открыта. Я замер, когда увидел ее в дверях, глаза сразу же просканировали ее тело с ног до головы. Она была одета в пару немного нарядных джинсов, которые были охренеть какими обтягивающими, в свитер в синюю и бежевую полоску и пару бежевых сапог. Она стояла, беспокойно дергаясь, и смотрела на меня с нервозностью. Я усмехнулся, а она смущенно улыбнулась.

– А я, эммм… нормально выгляжу? – спросила она неуверенно. – Я хочу сказать, что не знаю, как правильно нужно наносить макияж и все остальное.

Я в течение минуты смотрел на нее, шокированный и потрясенный тем, что она думает, ей это необходимо. – Хорошо не оценивает тебя должным образом, и ты не нуждаешься в макияже. Ты, Изабелла, от природы splendido, – сказал я. Ее глаза слегка расширились.

– Что это значит? – неуверенно спросила она, как будто боялась ответа. Я усмехнулся.

– Прекрасна. Великолепна. Роскошна. Мне продолжать? – спросил я, приподняв бровь. Она покраснела и покачала головой.

– Спасибо. Ты, эммм… выглядишь действительно привлекательно. Ты всегда так выглядишь, – сказала она нервно. Было так чертовски мило, что она похвалила меня, и было приятно услышать, что она считала меня симпатичным – ну не то чтобы я сомневался в этом дерьме, но все же приятно было слышать, как она произнесла эти слова. Я усмехнулся в ответ на ее нервозность, потому что она была просто такой охренительно привлекательной, и протянул ей свою руку. Она осторожно взяла ее, сцепив наши пальцы и улыбнувшись.

– Идем? – спросил я, кивая в сторону лестницы. Она кивнула, и я, повернувшись, повел ее вниз. Мы оказались в холле, и она попыталась выдернуть свою руку из моей, поскольку мои братья и их подруги по-прежнему были на первом этаже, но я крепко держал ее. Я направился прямо к дверям, но прежде чем мы смогли улизнуть незамеченными, Джаспер вышел из кухни. Он замер и уставился на нас, а я остановился, вздыхая.

– Куда вы собрались? – cпросил он, переводя взгляд между Изабеллой и мной. Его глаза остановились на наших соединенных руках, и он еле заметно улыбнулся.

– У меня пылкое свидание. – Сказал я, ухмыляясь. Я поднес наши руки к своим губам и нежно поцеловал тыльную сторону ее ладони. Изабелла покраснела, а Джаспер начал смеяться.

– Ну, дети, будьте осторожны и повеселитесь, – сказал он, имитируя голос взрослого, а затем тихо засмеялся и покачал головой. Я закатил глаза, но усмехнулся и кивнул. И потащил ее к входной двери, прежде чем кто-либо другой из тех пронырливых ублюдков смог остановить нас и завести чертов разговор.

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 32 (продолжение)

… НАЧАЛО ГЛАВЫ

Я посадил ее в машину и, обойдя ее, забрался на сиденье водителя. Я застонал, когда обнаружил, что сиденье оказалось отодвинуто назад дальше, чем обычно, и на мгновение растерялся, пока до меня, наконец, не дошло, что мой отец был последним, кто сидел за рулем. – Нахрен он трогал мое кресло? – проговорил я с раздражением, пытаясь поставить его на место, так как мне было удобно. Я был очень требователен к этому дерьму, и когда только заполучил свою машину, у меня заняло почти 20 чертовых минут, чтобы привести кресло в идеальное положение. Изабелла хихикнула, моя голова сразу же дернулась в ее сторону, и я посмотрел на нее, раздраженный тем, что она смеется надо мной.

– Что-то так охеренно смешно? – спросил я, и мой голос прозвучал жестче, чем я намеревался это сказать. Она тут же перестала смеяться, и взгляд ее глаз стал совершенно пустым. Я застонал и сделал выражение своего лица более спокойным, сердито качая головой, что, блядь, сорвался на неe из-за ничего. Я был уверен, что это было не самое хорошее начало. – Прости, я ненавижу, когда люди трогают мои вещи, – cказал я извиняющимся голосом. Она слегка улыбнулась.

– Ты не должен оправдываться. Мне хорошо известно, что ты привередлив, помнишь? – игриво сказала она. Я закатил глаза и продолжал возиться с моим гребаным сиденьем, пытаясь поставить его на место. Она просто сидела и ждала, безо всяких признаков нетерпения, что я, черт возьми, оценил, потому что по-любому не мог отвезти нас никуда в этом неудобном кресле. У меня, наконец, это получилось, я уселся в нем, пристегнув ремень безопасности, и начал движение. Я поставил переключатель скоростей на заднюю передачу, быстро вырулил, и, передвинув рычаг на первую скорость, покатил по подъездной дорожке.

Я выехал на главную дорогу, вытащил свой iPod и подключил его. И начал прокручивать музыку, пока не нашел что-то достаточно быстрое и оглянулся на Изабеллу. Она смотрела в окно, и выглядела забавной с небольшой улыбкой, играющей на ее губах.

Я покачал головой и, потянувшись, схватил ее за руку. Я соединил наши пальцы вместе и поднес их к губам, снова нежно целуя тыльную сторону ее ладони. – Знаешь, я не понимаю, почему ты, черт возьми, миришься со мной, tesoro. Я могу быть настоящим мудаком. И считаю, что единственное, на что я гожусь – это для получения оргазма. – Ее глаза расширились, и она уставилась на меня с шокированным выражением на лице, ее щеки покраснели. Я засмеялся над ее реакцией, качая головой. – И знаешь, я могу доставить тебе удовольствие прямо сейчас, все, что тебе нужно сделать, это действительно быстро расстегнуть для меня свои джинсы, – сказал я, игриво подмигнув ей. Она ахнула, ее глаза еще сильнее распахнулись, что, в свою очередь, заставило меня еще громче засмеяться.

Она занервничала и пыталась что-то сказать. Я поднял наши сплетенные руки и прижал свой указательный палец к ее губам, негромко попросив ее замолчать. – Я просто шучу. Вообще-то, я имею в виду, что действительно мог бы сделать это, в этом нет сомнений. Но я просто дразню тебя.

Я убрал свою руку от ее рта, и она смущенно улыбнулась. – Может быть, когда-нибудь, – пробормотала она. Я усмехнулся.

– Все также откровенно, и это здорово. Наверное, тогда я проделал хорошую работу, – cказал я, все еще заигрывая. Она улыбнулась еще шире и отвернулась от меня, сосредоточившись на проносящемся за окном пейзаже. Она все еще заливалась румянцем и покусывала нижнюю губу, так что я знал, что ее сознание было также зациклено на том, что произошло прошлой ночью. Я был рад тому, что ей, черт возьми, понравилось это, и тому, что могу сделать для нее что-то настолько приятное. Она заслужила немного удовольствия в своей жизни.

Некоторое время мы ехали в относительном молчании, все так же держась за руки и слушая музыку. Мы беседовали о разных пустяках, просто на дурацкие нейтральные темы. Она никогда не переставала удивлять меня своим интеллектом, своими знаниями того дерьма, знать которого не должна. Она была умной от природы, и я знал, что если предоставить ей возможность, то она сможет действительно, черт возьми, блeстать и процветать.

Мы добрались до Порт-Анджелеса, и я поехал прямо к итальянскому ресторану. Я сбросил скорость и ехал медленно, чтобы втиснуться на парковочное место, но мой взгляд сразу же упал на черную Хонду с розовыми наклейками и свисающей с зеркала заднего вида сраной Марди Грас, украшенной бисером и гирляндами. Я вновь нажал на газ и проехал мимо ресторана, зная, что мы, блядь, не могли пойти поесть там, где была Лорен. У этой сучки был слишком длинный язык, и однажды она уже распустила сплетню. Ей чертовски повезло, что мой отец не сказал мне ничего о том поцелуе с Изабеллой во время Хэллоуина, потому как школьные ублюдки, благодаря ей, до сих пор иногда мусолили это дерьмо. Изабелла бросила на меня быстрый взгляд, и выглядела слегка смущенной моим внезапным решением пренебречь этим рестораном, но не стала спрашивать меня об этом.

Я тут же резко развернулся и поехал назад, направляясь в Стейкхаус недалеко от Bella Italia (Сеть итальянских ресторанчиков по всему миру) . Я чувствовал себя гребаным придурком из-за того, что вынужден был сделать это, но поставил машину за углом, чтобы Лорен не увидела эту хрень, когда выйдет. Я заглушил двигатель, и Белла повернулась ко мне, робко улыбаясь.

– Ты знаешь там кого-то, да? – cпросила она тихо, кивая головой в сторону Bella Italia. Я вздохнул и нервно пробежал рукой по волосам, зная, что она, черт возьми, все поняла, но не хотел, чтобы у нее сложилось неверное представление об этом.

– Да. Я хочу сказать, что мне, как правило, наплевать, и я не желаю, чтобы ты подумала, что мне не хочется, чтобы меня видели с тобой, потому что я хочу этого. Я, блядь, люблю тебя, и выставил бы это дерьмо на всеобщее обозрение, если бы мог. Просто она сука и у нее, мать ее, длинный язык и… – я начал уклоняться от темы. Изабелла быстро поднесла свою руку, приложив к моим губам указательный палец, как и я сделал ей недавно. Я замер и заткнулся к чертям, потрясенный, что она набралась мужества сделать это, зная, каким бывает мой характер.

– Не нужно ничего объяснять, – тихо сказала она. Я кивнул и задумался, глядя на нее. Странно было, какой дьявольски понимающей она была и соглашалась со всем этим дерьмом, и при этом не была на взводе и не метала молнии из-за моих козлиных наклонностей и нашей гребаной ситуации. Я подарил ей небольшую улыбку и открыл дверь, чтобы вылезти. Обойдя вокруг, я помог ей выйти из машины, схватил ее за руку и повел в ресторан. Я сунул сучке возле двери немного денег, чтобы она поскорее усадила нас где-нибудь в уединенном местечке. Изабелла взяла меню, а я улыбался, глядя, как хмурится ее лоб и шевелятся губы, пока она тихо проговаривала про себя всю эту херню. Она становилась все лучше в этом дерьмовом деле, и я гордился ею.

Официантка пришла принимать заказы и Изабелла посмотрела на меня, полагаю, ожидая, что я сделаю заказ за нее, но я лишь отвел свой взгляд. Через секунду она поняла, в чем дело, и ее глаза незначительно расширились, когда она догадалась, что ей придется зачитать вслух то, что она хочет. Она однако справилась с этим дерьмом, не выcказав беспокойства, и тогда я заказал себе ту же самую хрень.

Мы беззаботно разговаривали, болтали и смеялись. Атмосфера была вполне спокойной, и приятно было видеть ее на публике без каких-либо опасений или страха. Я ожидал, что она будет немного напряжена, поскольку вокруг нее нечасто бывает много людей, но она еще раз меня удивила. Мне хотелось бы знать, наступит ли когда-нибудь время, когда она перестанет меня удивлять. Женщина была поистине загадкой.

Принесли чек, и я оплатил его своей American Express, оставив официантке охрененные чаевые за то, что оставила нас одних и не флиртовала со мной. Я помог Белле подняться со стула, стараясь быть сраным джентльменом, и взял ее за руку. Мы пошли к машине и, забравшись в нее, я поехал через весь город в кинотеатр. Я провел ее внутрь и взглянул на список фильмов, вздыхая.

– На что ты настроена? – спросил я. Она подняла глаза и прищурилась, читая названия фильмов. Я стоял там, пока она изучала их, стараясь оставаться терпеливым, потому что она заслуживала этого. Она ждала меня, когда я настраивал это чертово сиденье автомобиля, и я вполне мог выказать некоторую сдержанность, пока она пыталась понять это дерьмо.

– Я не знаю, о чем они все, – сказала она, наконец, вздохнув и покачав головой. Я весело улыбнулся и наклонил к ней свою голову.

– У нас тут реальная история о гребаной рок-звезде по имени Джонни Кэш. Другой фильм – о семье с целым выводком дурацких детей. Еще один о каких-то детях, которые играют в настольную игру, вляпываются в дерьмо, и попадают в космическое пространство, – сказал я, просматривая названия. Она посмотрела на меня с недоумением, когда я говорил о последнем, и я засмеялся, покачав головой. – Черт побери, даже не спрашивай, я тоже не знаю. Еще романтическая комедия о каком-то парне, который хочет быть с одной сукой, а она хочет, чтобы они были просто друзьями. И, конечно же, есть Гарри Поттер, – сказал я, пожав плечами. Она снова посмотрела на меня с вопросом в глазах.