Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 166 страниц)

– Помоги ей, – тихо сказал я, не способный, б…ь, выносить это больше, потому что мысль о гребаном разделении их разрывала меня изнутри.

Алек продолжил смотреть в сад, ничем не показав, что вообще слышал меня.

– Ты помнишь, когда умер твой дед? – наконец спросил он.

Я растерянно посмотрел на него, не понимая, почему он это вспомнил.

– Ну, да. Немного, – ответил я. – Мне было шесть или около того.

– После похорон я сидел снаружи твоего дома, и твоя мама села около меня. Ей никогда не нравилось подходить ко мне, так что ее приближение было довольно большим делом. Я ничего не сказал, когда она села, просто давая ей шанс выложить то, что ей, очевидно, требовалось сказать, – он замолчал. – Когда она, наконец, собралась с духом, то сказала мне те же самые слова. Она сказала: «Помоги ей».

Я удивленно уставился на него.

– Изабелле? – нерешительно спросил я.

Он кивнул.

– Я отказал твоей матери, потому что не в моих правилах было вмешиваться. Я обнаружил, что говорил это много раз за годы, всегда утверждая, что это не моя ситуация, или что это не мое дело. В тот день я задумался, насколько все могло бы измениться, если бы я попытался помочь. Она пришла сюда, не обращая внимания на свой дискомфорт, ради другого человека, и я заткнул ее, не подумав второй раз. После всего, я должен был как минимум попытаться. Я много должен твоей маме, – сказал он.

Я растерянно посмотрел на него, не понимая, что он имел в виду, говоря это.

– Ты был ей должен? – с любопытством спросил я.

Он быстро взглянул на меня и кивнул.

– Да. Почему – это к делу не относится, так что даже не беспокой меня по этому поводу. Единственное, что имеет значение сейчас, это то, что я никогда по-настоящему ничего для нее не сделал. В единственный раз, когда Элизабет попросила у меня что-то, я отказал ей. Сейчас я понимаю, что не должен был этого делать. И я учусь на своих ошибках, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – Самое большее, что я могу – это позволить Рене жить у меня в доме. Это достаточный риск, но после того, как я поручился за твою девушку, я сомневаюсь, что можно влезть в это дело еще глубже. Если я умру, то меня убьет именно это решение. Все остальное будет просто дополнением.

Я уставился на него, чувствуя одновременно вину и признательность.

– Спасибо, – тихо сказал я, потрясенный, но признательный, что он попытается помочь.

Он покачал головой.

– Не благодари меня, Эдвард, – сказал он, поворачиваясь к Изабелле и ее матери. – Я ничего не сделал, чтобы заслужить твое восхищение. Если ты хочешь кого-нибудь поблагодарить, скажи спасибо своей матери. Я убежден, что она смотрит на нас сейчас, в надежде, что мы не очень сильно облажаемся с этим.

Он кратко пояснил про встречу с юристом, и что это означает для Изабеллы, и потом проинформировал меня, что предложил купить Рене. Он сказал, что мне придется раскошелиться на эту покупку, на что я с радостью согласился. У меня было достаточно гребаных унаследованных денег, лежащих в банке, и они могут забрать каждый долбанный пенни, если это даст моей девушке единственную вещь, которую она страстно желает. Он попросил меня не говорить Изабелле, на случай, если что-то пойдет неправильно, и он ошибется, но я не мог, б…ь, удержаться. Я не мог скрывать от нее что-то настолько важное, позволяя мучиться от мысли, что она бросает свою мать, когда я знал, что в этом нет необходимости. Хотя я понимал, что он был прав, и Алек примирился бы с этим, если он тверд в своем решении, я знал, что никоим образом Чарли не сможет отказать ему, когда он предложит забрать Рене. Чарли боится моего дядю так гребано сильно, что не откажет ему ни в чем.

Вот почему я только что покинул банк, сняв значительную сумму денег из своего трастового фонда, и ехал через Финикс, торопясь добраться до Свонов. Я хотел убедиться, что все пройдет так гладко, как, б…ь, возможно, потому что обещал Изабелле, что все будет в порядке. Я хотел опять сделать ее цельной, и дать то единственное, что я отчаянно хотел, чтобы кто-нибудь дал мне… Я хотел вернуть Изабелле ее маму. Она, б…ь, заслужила это.

Я, наконец, доехал до поместья и, заметив машину Алека, припарковался за ней. Я вылез и застонал, когда по мне ударила тепловая волна, ошеломленный тем, насколько было жарко Это была та разновидность тепла, которая перехватывает ваше долбаное дыхание и практически перекрывает доступ воздуха в легкие. Я немедленно начал потеть и раздраженно провел рукой по волосам. Я не мог понять, как кто-нибудь из них мог мириться с этим, и возненавидел это, зная, что Изабелла жила в таком гребаном месте всю жизнь и была вынуждена даже спать без чертового кондиционера. Это дерьмо должно было быть пыткой.

ДН. Глава 62. Часть 2:

Я направился к дому, но застыл, когда открылась входная дверь, и из нее вышла Рене. Она взглянула на меня и замедлила шаги, панически оглядевшись в поисках дочери. Я открыл рот и уставился на нее, в ужасе разглядывая. На ее горле проявлялся кровоподтек в форме руки, кто-то, б…ь, очевидно, душил ее, и по всему ее телу были разбросаны другие отметины, которые ясно давали понять, что ее недавно избили.

– Б…ь! – выплюнул я, когда во мне поднялась волна ярости.

Чарли ушел этим утром с Алеком, оставив ненормальную Джейн в доме одну с Рене. Я стиснул руки в кулаки, взбешенный тем, что она, очевидно, приложила к Рене свои гребаные руки.

Рене коротко взглянула на меня, поспешно опустив глаза вниз.

– Сэр, – тихо сказала она.

Я напрягся от ее слов, быстро тряхнув головой.

– О нет, на хрен. Джейн сделала это с вами? – резко сказал я. – Клянусь Богом, я убью ее.

Ее глаза раскрылись, в них вспыхнула паника, и она посмотрела на меня, неистово качая головой.

– Все прекрасно, клянусь, – быстро сказала она.

Мои глаза сузились, и от выражения моего лица ее паника только выросла.

– Пожалуйста, не устраивайте сцены. Пожалуйста.

Я смотрел на нее, пытаясь успокоиться.

– Это дерьмо неправильно, – прямо сказал я.

Я видел, как ее глаза наполнились слезами, и она пыталась оставаться хладнокровной.

– Я знаю, но… просто… пожалуйста, сэр, – тихо сказала она.

– Боже, не называйте меня сэр, это безумие, – сказал я. – Вы мама моей девушки. И это делает вас вроде как моей тещей. Или, я имею в виду, вы ею будете, когда мы поженимся. Или если мы поженимся. Без разницы. Смысл в том, что со мной не надо так обращаться.

Она удивленно посмотрела на меня.

– Я клянусь, это нормально. Это не больно. Выглядит хуже, чем есть на самом деле, – сказала она, нерешительно потирая шею. – Вы… м-м… ты серьезно намерен жениться на моей дочери?

От этого вопроса я нахмурился.

– Конечно, да, – серьезно сказал я. – Если она захочет выйти замуж, мы поженимся, понимаете? Это будет только ее решение, но я сделаю это в мгновение ока.

На ее губах появилась улыбка, и от моих слов ее лицо просветлело. Это было сильным контрастом с тем, как она выглядела секунду назад.

– Ты действительно любишь ее, – сказала она, стирая слезы, которые появились в уголках глаз.

Я кивнул.

– Да. Я имею в виду, что я не гребано совершенен, да я и не претендую на это, но пытаюсь. Я делаю все, что могу, и я, б…ь, сделаю для нее все, – сказал я.

Ее улыбка увеличилась, пока она пристально смотрела на меня.

– Она то же самое сказала вчера. Она счастливица, что нашла тебя, – сказала она.

Я покачал головой.

– Думаю, что в этом случае счастливец я, – серьезно сказал я.

– Могу я… – тихо начала она, быстро оглядываясь. – Могу я кое-что сказать?

Я кивнул.

– Конечно, да, – ответил я, заинтересовавшись, что, б…ь, она собирается сказать.

Она еще раз огляделась и спустилась с крыльца во двор. Я заколебался, но последовал за ней, отойдя на несколько шагов от дома. Я видел по выражению ее лица, что она нервничает, поскольку ее взгляд метался по окрестности, очевидно, Рене была обеспокоена тем, что за ней могли наблюдать.

– Я помню, как приезжала твоя мама, – начала она. – Она была самым добрым человеком из всех, которых я встречала. Все время, проводимое здесь, она разговаривала с моей дочерью. С тех пор, как родилась Изабелла, я всегда надеялась, что что-нибудь изменится в судьбе моей маленькой девочки, но твоя мама была тем, кто действительно вложил это в мою голову. Она говорила о том, насколько Изабелла особенная, и что она точно знает, что девочка предназначена для большего.

– Да, – согласился я. – Она действительно гребано особенная. Красивая, умная, талантливая… Я не встречал никого, похожего на нее.

– Ты даже не представляешь, сколько для меня значат твои слова, – сказала Рене, с обожанием глядя на меня.

Ее глаза блестели от слез, но, по крайней мере, она не расстроилась. Она явно гордилась – правда, б…ь, гордилась – и это было удивительно, потому что ее гордость фокусировалась на мне. Никогда еще люди так не гордились дерьмом, которое я сделал.

– Я подтверждаю каждое слово, – тихо сказал я, не уверенный, что еще мог сказать.

Она кивнула.

– Что-то говорит мне, что тебе можно верить… можно доверять. Понимаешь, я едва узнала мою дочь. Она все еще та же девочка с большим сердцем, которую я вырастила, но сейчас она по-настоящему счастлива, и она здорова. Она не имеет веса в жизни, так что присматривай за ней и прикрывай ей спину. Ей лучше держаться от этого подальше, и как бы сильно ее не ранило мое отсутствие, для меня намного больше означает то, что может понять любой – она живет где-то в мире. Твоя мама всегда говорила, что ей судьбой было предназначено приехать сюда, спасти мою девочку, и теперь я знаю, что она на самом деле сделала это. Элизабет, наконец, спасла ее… через тебя, – сказала она, и по ее щекам заструились слезы.

Она подняла руку и стерла их, прокашлявшись.

– Ты спас мою дочь.

– Она спасла меня, – добавил я, захваченный врасплох ее словами.

Она мягко улыбнулась.

– Я не удивлена, – добавила она, собираясь уходить.

Сделав несколько шагов, она остановилась и повернулась ко мне.

– Я могу попросить тебя сделать кое-что? Для Изабеллы?

Я без колебания кивнул.

– Пожалуйста, присмотри, чтобы она держалась подальше отсюда. Не подпускай ее к людям типа Свонов; людям, которые не имеют сострадания к кому-нибудь вроде нас… вроде меня. Дай ей жить, но убедись, что она в безопасности. Ты можешь обещать это?

– Безусловно, – твердо сказал я.

Она кивнула.

– Спасибо, – произнесла она. – Тогда я легко могу уйти, зная, что она в безопасности. И, что бы ты не делал, Эдвард Каллен… никогда не привози ее сюда. Она не принадлежит этому месту.

Я начал было говорить ей, что это не проблема, потому что она, б…ь, тоже не задержится здесь, когда открылась парадная дверь, и кто-то вышел из дома. Она быстро повернулась и скрылась в амбаре, прежде чем я смог сказать хоть слово, и я, взглянув на крыльцо, увидел стоящего там Алека.

– Ты сказал ей? – поинтересовался он, вопросительно поднимая бровь.

– Кому, Рене? – спросил я.

Он кивнул.

– Нет, она испугалась тебя и убежала, прежде чем я смог.

Он начал что-то говорить, но внезапно замолчал, прерванный громким криком в доме. Кричал разозленный женский голос. Я съежился от звука, а Алек расстроено вздохнул.

– Он ЧТО сделал? – орала Джейн, топая ногами по полу. – Мой брат действительно поручился за эту маленькую суку?

Поднимаясь по ступенькам к парадной двери, я чувствовал, как внутри меня растет ярость, и стиснул руки в кулаки, когда ее слова дошли до моего сознания. Ни одна сволочь не может называть мою девушку сукой, и меня не волнует, кто, б…ь, это будет. Я, не колеблясь, ударил отца за то же самое, и, разумеется, без сомнения ударю суку-садистку. Алек быстро поймал меня за рубашку, останавливая, когда я поднялся на крыльцо, грубо отдергивая назад, так, что воротник впился в шею и перекрыл воздух.

– Контролируй себя, – жестко сказал он спокойным голосом. – Не говори и не делай ничего. Это моя ситуация, и я сам с ней справлюсь. Со всем этим.

Я пристально уставился на него, но не ответил, так как дверь резко распахнулась, и на крыльцо вылетела Джейн. Она застыла, заметив меня, шаги замедлились, и на ее лице промелькнуло удивление, но она быстро опомнилась и резко отвернулась от меня.

– Я не верю тебе! – рявкнула она на Алека, со злостью уставившись на него. – Почему ты это сделал? Какого хрена мой муж подписал все это утром?

Алек смотрел на нее, и в его глазах вспыхнула ярость.

– Он подписал то, что было необходимо, – холодно сказал он, и его внешний вид не отражал гнев, который бушевал у него внутри.

Алек ненавидел гребаное противостояние; она должна была понимать, что то, что она делала, было опасно. Джейн горько засмеялась, яростно тряхнув головой.

– Необходимо? Это совсем не было необходимо, Алек! Ты освободил чертову девку и купил ее гребаную мать? Что в тебя вселилось? – заорала она. – Ты всегда был таким долбано умным, так почему ты это сделал? Из-за нее? В этом все дело? Это она?

– Заткнись, – яростно сказал Алек, и в его глазах запылало пламя – его гнев только увеличился.

Джейн сузила глаза, когда возросла ее собственная ярость.

– Как ты смеешь требовать, чтобы я заткнулась! – прорычала она. – Это из-за нее, правда? Это все, б…ь, из-за нее! Ты пытаешься компенсировать то, что случилось, пытаешься все исправить! Это нельзя исправить, Алек!

– Я не собираюсь повторять еще раз, Джейн, – выплюнул Алек, еле удерживая голос спокойным.

– Я тебя не боюсь, – рявкнула она, немедленно сокращая расстояние между ними и вставая прямо перед ним. – Это разрушит мою жизнь, и оно не стоит того! Они не стоят этого! Ты не должен им ничего! Почему они так важны? Они просто долбаные рабыни, Алек! Только потому, что эти гребаные Каллены влюбились…

Ее слова застали меня врасплох, и я застыл в шоке. Руки Алека быстро поднялись, схватили ее за горло и оборвали предложение на середине, заблокировав ей дыхание. Он прижал ее к стене, и Джейн начала задыхаться и молотить его ногами. Она пыталась оторвать его руки от себя, ее наманикюренные ногти вонзились в его плоть до крови, но он не дрогнул. Он крепко держал ее за горло, практически застыв, как изваяние. Он, б…ь, пугал, и я не знал, что, черт побери, делать, потому что она определенно не могла, б…ь, дышать, а он просто смотрел ей в глаза, пока Джейн хватала ртом воздух.

– На этот раз ты закончила? – через мгновение спросил он.

К нему вернулось прежнее спокойствие, и по моей спине пробежала дрожь. Я не представлял, что, б…ь, происходит, и не мог сконцентрироваться ни на чем, не понимая смысла их противостояния. Хотя это пугало меня до чертиков, потому что она явно сказала что-то, что вывело его из себя так, как я прежде никогда, б…ь, не видел. Она мотнула головой и схватилась за его руки на своей шее, издавая булькающий звук, когда пыталась добыть кислород.

– Горит, не так ли? – хладнокровно поинтересовался Алек. – Когда кто-то хватает тебя за шею, становится невозможно дышать? Представь, что чувствуют они, когда ты и твой муж мучают их, что Рене чувствовала этим утром, когда ты таким же образом схватила ее. Представь, что она чувствует сейчас, Джейни. Это не очень хорошо, правда? – он продолжал смотреть на сестру, пока она отчаянно пыталась дышать, не показывая, что он собирается вскоре отпустить ее.

На пороге дома возник Чарли и раскрыл от шока глаза, видя, что происходит.

– Остановись, Алек! – закричал он, направляясь к моему дяде с неистовым выражением лица. – Ты убьешь ее!

Взгляд Алека немедленно переместился на Чарли, и в его глазах все так же полыхал огонь. Это был тот проклятый Алек, которого я всегда боялся, холодный, расчетливый убийца, о котором я слышал столько историй.

Я отчаянно пытался придумать, что можно сказать или сделать, потому что я просто, б…ь, стоял на месте, пока он выжимал жизнь из собственной сестры. Хотя я чувствовал, что она заслужила это дерьмо, поскольку была гребаной садисткой, я считал, что должен остановить его, прежде чем он сделает что-то, о чем впоследствии пожалеет, но, до того, как я смог даже обдумать это дерьмо, из амбара донесся громкий крик, который ошеломил нас всех. От этого душераздирающего крика по моей спине пробежала дрожь, мое сердце остановилось, а кровь застыла в венах. Как только раздался еще один крик, Алек мгновенно отпустил Джейн, его глаза на короткое время встретились с моими, он повернулся и сбежал по ступенькам. Я спрыгнул с крыльца вслед за ним, испугавшись, так как меня жестоко ударило плохое предчувствие, показавшееся мне знакомым, и почти лишившее меня способности дышать.

– Это не она, б…ь! – закричала с крыльца Джейн, схватившись за горло и жадно глотая воздух. – То, что он сделал то же самое, как и его долбаный отец, не означает, что они одинаковые, Алек! Изабелла – не Элизабет!

Ее слова застали меня врасплох, и я дернул головой, обернувшись к Джейн, не обращая внимания, куда, б…ь, иду, так как мой мозг яростно пытался обдумать, что, черт возьми, он сказала. Я влетел прямо в спину Алека, застывшего на пороге амбара, и почти сбил его с ног. Он ухватился за меня и быстро развернул, грубо впихивая в амбар. От его толчка мой гнев вспыхнул заново, и я начал ругаться, но повторившийся крик быстро оборвал меня. Моя голова повернулась в направлении шума, и я похолодел, расширив от ужаса глаза, так как меня сотряс еще более интенсивный ужас. Из моих легких немедленно исчез весь воздух, и я громко вздохнул, ощущая, как меня начинает тошнить. Я наклонился и тяжело задышал, пытаясь удержаться от рвоты, так как комок желчи уже поднялся к горлу и жег грудь. Глаза увлажнились, то ли от тошноты, то ли от гребаного зрелища передо мной, я не был уверен, но это чертовски затуманило мое зрение, так что я практически ослеп.

– Соберись, – жестко сказал Алек, наклоняясь и беря меня за плечо.

Он потянул меня вверх за рубашку и дернул опять, пристально глядя. Я с ужасом посмотрел на него, стараясь восстановить контроль над телом, и опять повернулся к амбару.

ДН. Глава 62. Часть 3:

На земле передо мной, в пыли и соломе, валялась деревянная табуретка. В нескольких дюймах над табуреткой качались грязные босые ноги, тело было подвешено к низко опущенной балке на куске веревки. Знакомое хрупкое тело медленно раскачивалось, и я начал учащенно дышать, когда раздался крик девочки-подростка, очевидно, еще одной рабыни Свонов, в ужасе глядевшей на все происходящее. Я быстро огляделся, запаниковал, не зная, что делать, и раздумывая, почему никто, б…ь, ничего не делает.

– Б…ь! – заорал я, когда из глаз потекли слезы, и меня затопило отчаяние. Этого не должно было, б…ь, случиться, это, черт возьми, не может быть реальным. Она должна быть жива; я говорил с ней несколько минут назад!

– Б…ь, НЕТ!

Я рванулся вперед и ухватился за ее ноги, приподнимая тело. Я начал кричать Алеку, чтобы он помог мне, и он засомневался, но снял садовые ножницы со стены. Он подошел, быстро поставил табуретку, залез на нее и перерезал веревку. Тело упало на меня, и я отступил на несколько шагов, едва удержавшись на ногах. Я уложил ее на землю так нежно, как мог, и проверил пульс, и еще больший ужас возрос во мне, когда я не обнаружил и малейшего следа сердцебиения.

В амбар вбежали Джейн и Чарли, когда я начал делать искусственное дыхание, практически стуча кулаком по ее чертовой груди и отчаянно пытаясь вдохнуть воздух в легкие. Я чувствовал тошноту, но изо всех сил загонял ее обратно, пытаясь отстраниться от опустошения, которое чувствовал. Из глаз текли слезы. Я начал кричать, что этого не может произойти, что кто-то должен помочь ей, потому что все, что я делал, не работало. Кто-то должен, б…ь, спасти мать моей девушки, потому что она нужна ей. Она, б…ь, нужна ей, и я обещал!

Я слышал одобрительные крики Джейн и резкий голос Чарли, но мои собственные крики и вопли молодой рабыни перекрывали все. Я неистово давил на грудь Рене и продолжал вдувать воздух в ее легкие, но ничего, похоже, не помогало. Она просто лежала на земле, и, несмотря на то, что я делал, ее тело было обмякшим и безжизненным.

Алек приказал испуганной рабыне уйти, и она быстро выбежала. В амбаре сразу стало тише. Алек взял меня за плечо, и я со злостью и отчаянием сбросил его руку. Это все было абсолютно неправильно; предполагалось, б…ь, что мы спасем ее!

– Она умерла, Эдвард, – сказал Алек спокойным, как обычно, голосом.

Этот тон только подстегнул мои чувства.

– Твою мать, нет! – выплюнул я. – Мы должны, б…ь, спасти ее! Я обещал, черт побери!

– Слишком поздно, – просто сказал он.

– Нет, не поздно! Ты, б…ь, ошибаешься! Почему ты просто стоишь здесь? – прорычал я, продолжая давить на ее грудь.

Было же что-то, что я мог сделать, что-то, что помогло бы ей!

– Мы ничего не можем сделать, – ответил Алек.

– Твою мать! – заорал я, пытаясь вытереть слезы рукой, чтобы очистить поле зрения, и продолжал работать над ней. – Помоги ей, ублюдок! Ты, черт возьми, говорил, что поможешь ей, долбаный лжец!

Алек наклонился и насильно оттащил меня от тела Рене, отбрасывая на землю.

– Она умерла, – прямо сказал он. – Контролируй себя, черт возьми!

Я сидел на грязном полу амбара и пялился на Алека, пытаясь делать глубокие вдохи и укротить злость. Я все еще учащенно дышал и дрожал, глаза жгло от слез, я пытался бороться с тошнотой. Я все еще не мог поверить в это – это не могло быть реальностью. После всего это просто не могло произойти! Я огляделся, надеясь, что это ночной кошмар, что я в любой момент проснусь, и заметил самодовольную улыбку на губах Джейн. От этого я полностью потерял над собой контроль.

– Ты долбаная извращенка! – прорычал я, неистово переводя взгляд с Джейн на Чарли и обратно.

Ни одного из них, похоже, не тронул вид безжизненного тела Рене, и это взбесило меня больше, чем слова. Они, б…ь, не волновались, для них Рене словно не существовала. А она была человеком, черт побери! Она была живой, дышащей женщиной с гребаными надеждами и мечтами о будущем своей дочери! Они пытались разрушить ее надежды и мечты и отобрать у нее жизнь! Жизнь, которая сейчас закончилась, которая никогда к ней уже не вернется, и все из-за них!

– Это все ваша гребаная ошибка! Вы, б…ь, убили ее!

– Она сама убила себя, – безапелляционно заявила Джейн, глядя на меня все с той же самодовольной улыбочкой на губах.

Мои глаза сузились, и руки задрожали еще больше.

– А чья это гребаная ошибка? Ты это сделала, ты была этому причиной! – заорал я.

Она гневно уставилась на меня.

– Да что с тобой такое? С тобой и твоим отцом, тупой задницей? Она просто гребаная рабыня! – выплюнула она. – Вот что она такое!

В ту секунду, когда эти слова слетели с ее губ, мое зрение затуманилось, я почти ослеп от ярости. Вся логика и здравомыслие испарились, и надо мной взяли верх эмоции. Я побагровел.

– Нет! – заорал я. – Она не гребаная рабыня!

– Эдвард! – убедительно предупредил Алек, опять пытаясь схватить меня за плечо.

Я со злостью отбросил его руку и оттолкнул его, не обращая внимания, б…ь, на его слова. Он ничего не сделал, чтобы помочь Рене, он, б…ь, дал ей умереть!

– Она гребаная principessa! Гребаная принцесса мафии! Ты убила чертову принцессу, и ты теперь заплатишь за это, ненормальная сука! – заорал я, хватая с земли садовые ножницы, куда отбросил их Алек, и бросая их в Джейн.

Она попыталась отклониться, но была недостаточно быстра, и они попали прямо в центр ее груди. Джейн громко вскрикнула.

– Ты мучила похищенную принцессу мафии, и ты заплатишь за это! Аро, б…ь, убьет тебя за все, что ты сделала, а если он не сделает этого, то сделаю я! Я, б…ь, убью тебя, я клянусь, что сделаю это! Я проверю, что ты умерла за все то, что ты сделала с Изабеллой и ее матерью, даже если это будет последнее, что я сделаю!

Глаза Джейн метались, мои слова лишили ее разума. Я не был уверен, знала ли она уже правду, и ее просто ошеломило, что это сказали вслух, или я, б…ь, напугал ее, но она, определенно, стала невменяемой. Она резко дернулась и схватила лопату, поворачиваясь ко мне. Она кипела от злости, и выглядела сейчас сумасшедшей, очевидно, потеряв последний кусочек здравомыслия, который у нее оставался. Мои глаза раскрылись, сердце заколотилось так, что я услышал, как кровь струится по телу, отдаваясь шумом в ушах. Я быстро потянулся к поясу, и запаниковал, осознавая, что не взял чертово оружие. Я, идиот, оставил его в машине, даже не подумав прихватить с собой, когда вылезал из нее. Я был таким долбаным оптимистом по поводу спасения матери Изабеллы, что забыл, что мой отец все время предупреждал о бдительности, особенно общаясь с такими тошнотворными ублюдками, как Своны.

Я начал отползать назад, пытаясь быстро встать на ноги, когда она помчалась ко мне, понимая, что она не планирует отступать. Она подняла лопату, размахивая ею, и я в защитном жесте поднял руки, пытаясь, б…ь, заблокироваться. Алек отреагировал быстро и полез в карман пиджака, вытаскивая оружие. Он направил на Джейн ствол и без колебания нажал на курок. В маленьком пространстве громкий звук рикошетом отразился от стен. Я вздрогнул от шума, а Джейн громко вздохнула, когда пуля прошла через ее грудь в области сердца. Ее движения замедлились, лопата начала раскачиваться. От удара лезвием лопаты по моему плечу я напрягся, тело пронзила резкая боль. Джейн повернулась, начала бессвязно бормотать, в ее глазах появился ужас. Она отбросила лопату и схватилась за грудь. Раздался еще один выстрел, на этот раз пуля попала ей между глаз. Она отшатнулась и упала, сильно ударившись о землю рядом со мной. Я быстро отполз от нее, пытаясь встать на ноги, но они подвели меня, и я грохнулся обратно в грязь. Я опять учащенно задышал, запаниковал, переставая себя контролировать.

Чарльз выкрикнул имя Джейн, подбегая к ней, и Алек инстинктивно отреагировал, направляя оружие на него. Я дернулся и прикрыл голову руками, когда прозвучал выстрел. Пуля пробила тело Чарли, и брызнула кровь. Он упал лицом вниз, с глухим звуком ударившись о землю рядом с окровавленным телом жены. Я с ужасом уставился на них, дрожа всем телом, потом отвернулся и начал блевать, пока Алек спокойно подходил к нам. Он остановился и еще несколько раз выстрелил, прежде чем повернуться ко мне.

Он коротко взглянул на меня, убирая оружие, потом наклонился и схватил меня за руку. Он поднял меня с земли, и плечо в том месте, где Джейн задела меня, заболело сильнее. Я протащился несколько шагов на подгибающихся ногах, стараясь восстановить способность к прямохождению. Меня тошнило, кружилась голова, но я был гребано испуган и, взглянув на лицо Алека, мог сказать, что он был не в настроении. Он только что выпустил полную обойму в собственную сестру без тени эмоций на лице, и это подтвердило то, что я всегда подозревал…

Он убьет и меня тоже, если придется.

– Б…ь, – пробурчал я, ошеломленный и опустошенный.

Я покачнулся, оглядываясь, пытаясь охватить все, но от картины передо мной по телу прошли волны шока.

Алек достал сотовый, когда я споткнулся о табуретку, осторожно садясь на нее. Я зажал голову между колен и закрыл лицо руками, делая глубокие вдохи. В ушах звенело от выстрелов, сердце тяжело колотилось. Я был ошеломлен и испуган, не понимая, что, вашу мать, случилось. Все казалось нереальным. Все произошло так быстро, самое большее за две – три минуты, от первого крика до последнего выстрела.

– Это был несчастный случай, – спокойно сказал Алек в телефон.

Я взглянул на него и увидел, что он пристально глядит на меня, очевидно, недовольный мною. До меня начало доходить, насколько крупно я облажался.

– Да, Своны. Три трупа. Они оба, и третий – их собственность.

Он замолчал, слушая Аро, как я предположил. Это была большая гребаная проблема, требующая решения Босса, и это испугало меня еще больше. Он явно не обрадовался этому дерьму, и тот факт, что я присутствовал здесь, не предвещал мне ничего хорошего.

– Да, это мать девушки. Нет, ни Эдварда, ни Изабеллы здесь не было. Они оба остались в гостинице. Я поссорился с сестрой, поскольку она посягнула на мою собственность, и взорвался.

Дальше Алек долго внимательно слушал, не сводя с меня глаз. Я провел руками по лицу и опустил голову, молча ругая себя за то, что сделал. Алек прикрыл меня и спас наши задницы, и я разваливался на части, потому что это была моя проклятая ошибка. Я, б…ь, выболтал секрет… единственную проклятую вещь, доверенную мне, и я знал, черт побери, что не мог выдавать ее.

– Я несу полную ответственность за случившееся. Я подготовлю место и уберу все, без проблем. Мои извинения за то, что поставил вас в затруднительное положение, и я приму любые последствия за свои действия, которые вы посчитаете необходимыми.

Он вздохнул и покачал головой.

– Да, я понимаю. Что с собственностью? Их было трое. Технически, Изабелла может быть следующим наследником, как ближайшая родственница Свона, но я могу взять опекунство, пока она будет не способна заниматься этим сама.

Он помолчал, слушая Аро.

– Да, все бумаги уже подписаны, вот почему они приехали сюда в эти выходные. Все завершено.

Через секунду он поблагодарил и отключился, продолжая смотреть на меня. Все мое тело тряслось, пока я с мрачным предчувствием смотрел на него, не уверенный в том, что происходит.

– Я… – начал я, не имея представления, что, б…ь, сказать, но я не мог просто сидеть здесь. Он покачал головой и быстро поднял руку, останавливая меня.

– Не надо слов, Эдвард, – холодно сказал он. – Ты выдал тайну и не оставил мне другого выбора. Что сделано, то сделано.

– Но… – начал я, тряхнув головой.

Это все было гребано неправильно, и его безразличие просто устрашало меня.

– Твоя гребаная сестра… Твою мать! Я всегда верил, что ты защищаешь свою семью…

– Это как раз то, что я сделал, – сказал он, внимательно глядя на меня. – Ты – мой племянник, правильно?

Я нерешительно кивнул.

– И Джейн пыталась напасть на тебя, правильно? – я кивнул еще раз. – Тогда я так понимаю, что защищал свою семью.

– Думаю, да, – тихо сказал я.

Он сердито тряхнул головой.

– Не надо об этом думать, Эдвард. Моя сестра и ее муж сами постелили себе постели, и это только их вина, что сейчас они лежат там. Ты что, возражаешь или расстраиваешься по поводу их смерти? Я полагаю, ты должен быть рад, что они наказаны за все, что сделали, – серьезно сказал он.

Я смотрел на него, но не говорил, боясь, что меня опять вырвет, если я попытаюсь. Я только недавно говорил, что они заплатят за все, но не представлял, б…ь, что это произойдет таким образом. Я не представлял, что буду сидеть на долбаной табуретке, дрожа от страха, а их окровавленные тела будут лежать в нескольких футах от безжизненного тела Рене. Ни разу в жизни я не представлял, что наступит день, когда меня обрызгает кровью, той самой кровью, которая течет в венах Изабеллы. Тот день, когда оба человека, которые привели ее в жизнь, умрут.