Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"

Автор книги: Kharizzmatik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 166 страниц)

– Выметайся, – процедил я, не желая с ним связываться.

Его глаза расширились, и он быстро подпрыгнул, пробегая мимо меня на выход. Я захлопнул за ним дверь и закрыл ее на замок, раздраженно покачивая головой. Мне было плохо, тело было напряжено и отчаянно нуждалось в расслаблении. Было уже восемь, поэтому я схватил телефон со стола в углу и плюхнулся на кровать, набирая ее номер. Начался дозвон, я лежал на неудобном гребаном матрасе с закрытыми глазами и пытался расслабиться.

Когда она ответила, ее голос звучал радостно, и я непроизвольно улыбнулся, довольный, что у нее неделя удалась хорошей. Хотя бы у одного из нас. Я спросил ее, чем она занимается, и она ответила, что лежит на кровати. В голове тут же появились картинки. Я спросил, что на ней надето, желая получить лучшее представление, потому что я не видел ее несколько дней. И стоило ей признаться, что на ней полупрозрачный лифчик и трусики, как мой член тут же затвердел.

Я просто видел, как выглядит ее тело в этой одежде, как она двигается, и мне становилось все труднее. Иисусе, я, на хер, нуждался в ней. Я хотел коснуться ее, любить ее… Я хотел, чтобы она ласкала меня, как только может. Было так охеренно странно, настолько она нужна мне, насколько я стал зависим от нашего счастья. Я всегда был одиночкой и твердо стоял на ногах. Я не позволял себе привязываться к кому-то, особенно после того, как был эмоционально травмирован в восемь лет, без матери и напуганный отцом, который не мог возвращаться в собственный дом. Я боялся, что снова будет больно, отказывался открываться людям, и клялся, что никогда никого не подпущу к себе… но я сдался. Я привязался к ней, больше, чем представлял раньше. Вся жизнь вращался вокруг моей девочки, и, может, это неправильно, но я уже не мог иначе. Даже если меня убьют ради нее, она того стоила.

Странно, как сильно она на меня влияла. Всю неделю у меня не было сил даже подрочить, хоть это и могло принести облегчение, успокоить нервы и снять напряжение. Но одно упоминание, что она одета в это гребаное полупрозрачное белье, заставило мой член подергиваться в предвкушении.

Так что я попросил ее коснуться себя. Может, я неправ, когда прошу ее делать для меня это дерьмо, но мне оно было необходимо. Я не мог быть с ней, как хотел, но такое было максимально близко к моим желаниями. Я ожидал, что она откажется, но она не сделала этого. Она приняла мою игру и делала то, что я ей говорил, еще раз доказывая, насколько она мне доверяет.

Звуки, которые вылетали из ее горла и раздавались по телефону, сводили с ума, посылая молнии по всему моему телу и прямо к члену. Я достал его из штанов, обхватывая рукой и начиная поглаживать. Я откинулся назад, прикрыв глаза, и инструктировал ее, что ей делать, чтобы удовлетворить себя. Я слушал, как она стонет и представлял, что она лежит открытая на моей кровати и пальчиками проникает в свою киску, выгибаясь и задыхаясь от желания, отчаянно нуждаясь в моих прикосновениях. Сама мысль, что она ласкает себя, быстро увеличивала напряжение внутри, но я сдерживался, желая, чтобы она кончила первой. Я могу быть гребаным гормонозависимым ублюдком, но всегда стараюсь думать о своей девочке в первую очередь.

Она начала дышать громче, и я ощущал дрожь в каждом ее выдохе, она была близка. Я начал бормотать разное дерьмо на итальянском – она это любила, желая довести ее до края. С ее губ сорвалось мое имя, она издала гортанный стон, и ее настиг оргазм. Я зажмурился, крепче сжимая член и быстрее двигая рукой, я представлял свою девочку. То, как выгибается ее спина, как напрягается тело, прежде чем начать подрагивать; как меняет выражение ее лица – высочайшее наслаждение, как из ее груди вырываются звуки чистого экстаза.

– Б…ь, да, это оно, – застонал я, когда меня настиг собственный оргазм, тело задрожало в удовольствии.

Я издал рык и продолжил сжимать себя, постепенно ослабляя хватку. Я остался лежать с закрытыми глазами и попытался восстановить дыхание, наслаждаясь ее звуками на той конце трубки.

– Спасибо тебе, – сказал я через миг, ценя то, что она для меня сделала.

Я ощущал негу в теле, напряжение уходило.

– Мне действительно, на хер, нужно было освобождение.

Мы еще недолго говорили после этого, а затем решили ложиться спать. Я отбросил трубку в сторону, помылся и переоделся в более удобную одежду. Забравшись в кровать, я прикрыл глаза и попытался устроиться поудобнее на маленьком жестком матрасе. Наконец, я уснул, но вскоре меня разбудил непрерывный стук. Я тихо выругался и скатился с постели, подходя к двери и открывая ее. Щурясь от яркого света в коридоре, я увидел Ньютона.

– Ты меня разбудил, – раздраженно сказал я, злясь, что не могу выспаться уже целую неделю, и как только у меня появилась возможность полноценно вздремнуть, этот мудак все испортил.

Он уставился на меня и пожал плечами.

– Ты закрылся, – пробормотал он.

– О да, отлично, иди в задницу, – сказал я, возвращаясь в постель и плюхаясь на матрас.

Я знаю, что бываю засранцем, и это моя гребаная вина, но я слишком устал и мне на него плевать. Он не ответил, просто закрыл дверь и пошел укладываться.

Я быстро провалился в сон, скорее, даже в дрему, я крутился и просыпался всю ночь.

В восемь зазвенел будильник, и я ударил его, пока он не наделал шума, глаза горели от недостатка сна. Тело ныло еще больше, чем вчера, было больно совершать даже незначительные движения, но у меня не было гребаного выбора. Это последний день, и я скоро поеду домой к Белле, оставив все это дерьмо позади. Этого было достаточно, чтобы вытащить задницу из постели.

ДН. Глава 58. Часть 2:

Я быстро оделся и пошел к двери, открывая ее. Я уже сделал было шаг в коридор, но внезапно остановился, разворачиваясь и возвращаясь в комнату. Вздохнув, я подошел к кровати Ньютона, схватил угол его подушки и резко выдернул из-под него. Он вздрогнул и проснулся, едва не упав на пол. Потом выпрямился и сел, бешено моргая и осматривая комнату с безумным выражением лица.

– Ты проспал будильник, – просто сказал я, кидая в него подушку.

Он поймал ее и удивленно глянул на меня.

– Э-э, спасибо, – ответил он.

– Не за что, – пробормотал я, покидая спальню.

Я мог, на хер, позволить ему оставаться в постели, он бы опоздал на практику, и мне бы полегчало, но я так не поступил. Старый я сделал бы это намеренно, чтобы посмеяться над идиотом Ньютоном, и часть меня все еще была в восторге от этой идеи, но это было бы ошибкой. Я по-прежнему не любил этого урода, но я никогда не забуду, что он помог Изабелле в сложное для нее время, и я ему за это должен.

Я перехватил легкий завтрак в кафетерии и пошел к своему шкафчику, чтобы взять ибупрофен облегчить боль. Тренер перебинтовал мне запястье, чтобы ограничить его подвижность, и мы вышли в поле ровно в девять утра.

Можно подумать, что последний день – словно кусочек пирога на закуску, но это не так. С утра была настоящая потасовка, мы делали гребаные ошибки, все отвлекались в предвкушении возвращения домой. Они пропускали мои броски чаще, чем я даже могу сосчитать, а линия наступления была такой убогой, что мне дважды врезали. Спина зверски болела, запястье снова начало пульсировать, но я старался игнорировать его и продолжал делать свое дело. Мы закончили к ланчу и пошли в поле для построения. Тренер Клапп был взбешен игрой, обвиняя нас в некомпетентности и заявляя, что он потратил зря целую неделю, потому что мы даже хуже, чем были в первый день. Меня это разозлило, лично я не сделал ни одной сраной ошибки, но должен платить за чужие провалы. Но я держал рот на замке.

Он хорошо над нами поработал, заставил нас снова и снова бегать, пока большинство не оказались на грани обморока. Я едва сам не свалился, не способный больше сдвинуться ни на дюйм, когда, наконец-то, раздался финальный свисток. Когда слова об окончании сорвались с его губ, половина команды уже валялась на земле, а я согнулся, пытаясь восстановить дыхание. У меня не было ни кусочка тела, который бы не болел. Даже мой гребаный член побаливал, угрожая ссохнуться в попытках спрятаться от всей этой жестокой херни.

Я уже хотел уйти с поля, когда тренер назвал мое имя и попросил задержаться на минуту, чтобы поговорить. Я застонал, остальные уже сваливали. Меня пронзил гнев, когда Тайлер весело ухмыльнулся, глядя на меня. Я просто хотел домой, и я ничего не сделал такого за весь день, чтобы дать повод себя задержать.

– Ты хорошо сегодня играл, сынок, – наконец, сказал тренер Клапп.

Я удивленно глянул на него, не ожидая таких слов. Казалось, он, б…ь, ненавидит меня.

– Спасибо, – пробормотал я, взъерошивая рукой волосы и не зная, как ответить на комплимент.

– Пожалуйста. Я знаю, что жесток с тобой, но это потому, что у тебя есть настоящий потенциал. Если ты научишься сдерживать свой темперамент, ты сможешь далеко пойти. Ты знаешь, тренеры из Университета Вашингтона всю неделю наблюдали за тобой, и, может, не совсем правильно тебе это говорить, но тобой заинтересованы, – сказал он.

Мои глаза расширились от шока.

– Серьезно? – спросил я.

Он кивнул.

Потом он подошел ко мне и похлопал по спине, прежде чем уйти. Я застыл на месте и смотрел ему в спину, пораженный новостью. Нечасто люди говорили мне, что у меня есть потенциал, разве что это относилось к миру мафии, и я должен был признать, что рад это слышать.

Я быстро принял душ, забрал все из шкафчика, покидал грязные вещи в сумку и был свободен. Наверное, мне стоило постирать их, но я понятия не имел, как управляться с гребаной стиральной машиной, поэтому решил не пытаться, зная, что могу только, на хер, все испортить. Я быстро залез в «Вольво» и выехал из Сиэттла, с каждой милей предвкушение и тоска нарастала.

Мне не нравится быть вдали от нее… совсем.

Пока я ждал на переправе, с каждой секундой нетерпение росло. Стоило мне, наконец-то, выехать на дорогу, как я нажал на газ и понесся в Форкс. Я часто жаловался на гребаный городок, что он чересчур маленький и постоянно в тумане, и сырой, но сейчас я жаждал увидеть «Добро пожаловать в Форкс».

В начале восьмого я, наконец-то, въехал в пределы города. Я несся по улицам, надеясь, что поблизости нет копов, потому что я превысил скорость, по крайней мере, вдвое. Через несколько минут я добрался до подъездной аллеи и резко свернул. Я подъехал к парадному входу и остановил машину, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мне было необходимо увидеть ее, но я не хотел бежать туда, как гребаный идиот, и испугать ее. Мы оба пережили неделю в разлуке, и я смогу продержаться еще несколько мгновений. Я не хотел выглядеть слабым, когда она так мужественно держалась.

Я выбрался из машины и быстро потянулся, потом схватил сумки и направился к дому. Я уже был на полпути к крыльцу, когда входная дверь распахнулась и, подняв глаза, я увидел Изабеллу. Она побежала ко мне с выражением радости на лице, я ошеломленно застыл. Она прыгнула прямо с крыльца, и я кинул сумки, наши тела столкнулись, и я пошатнулся. Она крепко-крепко обняла меня и зарылась лицом в грудь, я засмеялся от ее реакции. Я не был уверен, как она поведет себя после недельной разлуки, и вот теперь был приятно удивлен. Ее поведение и мои чувства были одинаковы – искренний восторг.

Я обвил ее руками и поцеловал в макушку, вдыхая сладкий аромат, по которому невыносимо скучал. Она подняла на меня взгляд, в выражении ее лица застыло обожание и волнение. Я знал, что она увидела отметины на моем лице, которые оставил Тайлер, и уже хотел объяснить ей, что выглядят они хуже, чем есть на самом деле, но она прервала мои попытки поцелуем.

Поначалу ее страсть ошарашила меня, я не мог вспомнить, чтобы она целовала так меня прежде. Когда она, наконец, отстранилась, жадно глотая воздух, я тихо хихикнул. Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались.

– Да уж, черт. Если меня так будут встречать, надо чаще уезжать, – игриво сказал я.

Она виновато улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Ни за что, – сказала она. – Ты не можешь.

Я засмеялся и кивнул.

– Хорошо. Со мной все в порядке, – сказал я, крепко прижимая ее к себе. – Я чертовски скучал, tesoro.

– И я скучала, – промурлыкала она. – Я не могла спать.

– Да, я тоже. Я истощен. Мне просто нужно перехватить что-нибудь из еды и упасть в постель, – сказал я, зевая, как только слова о кровати сорвались с губ. Изабелла хихикнула и выскользнула из моих объятий, беря меня за руку и потянув за собой.

– Я сделаю тебе сэндвич, – сказала она со счастливой улыбкой на лице.

Я тихо засмеялся над ее энтузиазмом и, схватив сумки, последовал за ней в дом. Я бросил вещи прямо в холле, она поспешила на кухню, а я направился в гостиную. Эмметт ухмыльнулся, когда заметил меня.

– Ты выглядишь так, как будто тебе надрали задницу, – с радостью заявил он.

Я закатил глаза и плюхнулся на диван рядом с Джаспером.

– Ты, наверное, меня с кем-то путаешь, – пробормотал я, чем вызвал у них приступ смеха.

Изабелла вошла через минуту, у нее в руках был сэндвич с индейкой и вишневая кола домашнего приготовления – все, как я любил.

– Ты слишком добра, черт побери, ко мне.

Она улыбнулась и покраснела, но не ответила, а просто села рядом. Я вонзил зубы в сэндвич, а потом прикончил газировку. Вскоре мы пошли наверх.

Я бросил сумки в углу комнаты, не имея сил их разбирать, и разделся до боксеров. Изабелла стянула футболку и застыла, глядя на меня. Сделав несколько шагов, она положила руку мне на грудь, прослеживая пальцами полоску волос до самых боксеров.

– У тебя мышцы на груди стали тверже, – мягко сказала она, поглаживая рукой мой живот.

Я кивнул, понимая, что жестокая работа, которую я проделал за эту неделю, снова привела меня в форму.

– Я немного поработал над собой, – сказал я, поглаживая ее лифчик. – У тебя линии от белья на теле, tesoro.

На ее лице мелькнуло удивление, и она опустила глаза на свою грудь. Следы были еле видны, но я четко их видел, ведь знал ее тело лучше своего.

– Оу. Похоже, я немного загорела, – просто ответила она.

Она убрала руку от моей груди и стянула штаны, не надевая ничего больше. Она забралась в кровать в одном лифчике и трусиках, я лег рядом, обнимая и прижимая ее к себе.

– Что ты делала, пока меня не было, любимая? Что-то интересное?

Она пробормотала что-то под нос, пожимая плечами, и зарылась лицом мне в грудь.

– Мы делали все по чуть-чуть. Эмметт возил меня каждое утро завтракать в кафе. Мы играли в игры и смотрели телевизор. Оу! Еще я ездила за покупками в продуктовый, – сказала она.

– А где ты приобрела загар? – допытывался я.

Она не ответила, и я опустил на нее глаза, думая, неужели она так быстро заснула, но ее глаза были еще открыты.

– Белла?

– Э-э… Эмметт брал меня на пляж, – пробормотала она.

Я напрягся.

– На Первый пляж? – спросил я, уже зная гребаный ответ, но желая услышать подтверждение.

Она кивнула и я вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

– Он там был, Белла?

– Кто? – быстро уточнила она, делая вид, что не понимает, кого, б…ь, я имею в виду.

Я слышал это в ее голосе, она напряглась и на ее лице промелькнула паника.

– Ты знаешь кто. Джейкоб Блэк. Он был на пляже, когда ты туда приехала? – спросил я, уже зная и этот гребаный ответ.

В лагере я обнаружил, что он больше не играет, его выгнали из команды, и он целую неделю сидит дома. А судя по ее колебаниям и уклонениям от ответа, она явно его видела. Я лежал и ждал, пока она ответит. Даже если подтверждение мне не нужно, я, на хер, хотел услышать правду от нее, ведь если она не могла сказать мне, мы совсем не так близки и откровенны друг с другом, как я думал.

– Э-э… он показывался в первый раз, – наконец выдавила она.

Мои руки сжались в кулаки. Я был рад, что она честна со мной, но меня злила ситуация.

– Он говорил с тобой? Потому что, если он был груб с тобой, клянусь, он заплатит, – жестко заявил я, сама мысль, что этот мудак побеспокоил мою девочку, доводила до безумия.

Он знал, кто она, и если он попытается использовать это, чтобы ранить ее, то крепко пожалеет, что родился на свет.

– Он не был груб со мной, – быстро ответила она, глядя мне в глаза.

Выражение ее лица было серьезным, а голос звучал искренне.

– Он говорил со мной, но все было хорошо.

Я смотрел на нее с минуту, борясь с желанием сорваться и сказать, что это, б…ь, не хорошо. Я не хочу, чтобы он был рядом с ней, но я превращался в гребаного собственника, и это прозвучало бы, как попытка контролировать ее. А этого я желал в последнюю очередь – она не должна считать, что я ею управляю, даже если в ее интересах держаться от него подальше. Она отправилась на сраный пляж с моими братьями, она не сделала ничего неправильного, и у меня нет оснований злиться на нее. Но я был зол… очень зол.

– Без разницы, – наконец пробормотал я, все еще борясь с темпераментом. – Что ты еще делала?

Она пожала плечами.

– Ну, ты знаешь, я рисовала, и прочее. Я даже нарисовала тебе картину, она на столе, – сказал она, пытаясь встать, но я удержал ее, говоря, что рисунок подождет до утра.

Она снова легла на мою грудь и вздохнула.

– А еще я училась. Много.

– Отлично, – сказал я, довольный, что у нее была такая возможность.

Казалось, ей охеренно нравится заниматься, готовить материал к тесту GED, впитывать новую информацию. Она схватывала все на лету, и я знал, что скоро она будет готова к тесту.

– Я рад, что ты хорошо провела время. Мы еще поговорим об этом завтра. А сейчас, как насчет того, чтобы поспать?

Она согласно замычала и прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Я нежно погладил ее по спине, и она уснула, а я лежал, не в силах отключиться, несмотря на усталость. Внезапно она перевернулась и скатилась с моей груди, уткнувшись носом в подушку. Я наблюдал за ней с минуту, прежде чем тихо выбраться из постели. Натянув штаны, я выскользнул из комнаты, стараясь ее не разбудить.

Я спустился на второй этаж и заметил свет, выбивающийся из-под двери Эмметта. Подойдя, я постучал, он открыл с удивленным выражением лица.

– Привет, братец, что случилось? – спросил он. – Я думал, ты будешь занят Иззи.

Я просто не сводил с него глаз, внутри закипал гнев.

– Первый пляж, Эмметт? Серьезно? Ты, б…ь, отвез ее на Первый пляж?

Он кивнул.

– Да, она дышала воздухом. Мы учили ее играть в , и я тебе заявляю, братец, у этой девочки начисто пропадает координация, когда дело доходит до спорта. Это, кстати, смешно, один раз она подбежала к мячу и…

– Мне насрать на волейбол, Эмметт, – сорвался я, раздраженный тем, что он ведет себя так, будто это ерунда. – Первый гребаный пляж? Я просил тебя только об одном – чтобы ей не навредили, а ты тут же потащил ее туда, где он?! Ты, на хер, тупой? Мне стоило дважды подумать, прежде чем воспринимать тебя всерьез. В последний раз, когда я доверил тебе ее безопасность, ты почти, б…ь, позволил Джеймсу…

Но прежде чем я окончил предложение, он был уже возле меня. Он вытолкнул меня в коридор и прижал к стене, удар был таким сильным, что перехватило дыхание. Я судорожно вдохнул, на хер, пораженный, а он прижал левое предплечье к моему горлу и отвел назад кулак. Я видел в его глазах огонь и ощущал, как его тело дрожит от гнева.

– Набрался храбрости, да, Эдвард? Как ты смеешь вспоминать то дерьмо? Я совершил ошибку, которую никогда больше не повторю. Я охранял ее, б…ь. Я проверял, чтобы ей не причинили вреда. И я взял ее на гребаный пляж, так и что? Никто ее не ранил. Она веселилась. И да, он там был. Какая, на хер, разница? Почему для тебя это, черт побери, так важно?

Я со злостью впился в него взглядом и с силой ударил в грудь, пытаясь скинуть его с себя, потому что его хватка на шее мешала даже, б…ь, дышать. Он убрал руку, но не сдвинулся с места, отказываясь так легко сдаваться.

– Ты знаешь, почему это важно. Он опасен для нее, – заорал я.

Эмметт раздраженно покачал головой.

– Джейкоб не опасен, и ты это знаешь. Он гребаный оболтус, и, может, он обидел тебя, но он – не угроза. Ты должен прекращать быть маленькой сучкой и смириться с этим, – сказал он.

Я прищурился и закипел.

– Пошел на хер! Он знает, кто она, мудак, – выплюнул я, толкая его.

Он отступил на шаг, и на его лице снова промелькнула злость, но прежде чем он успел среагировать, открылась дверь отцовской спальни, и папа вышел в коридор. Он выглядел сонным и крайне раздраженным.

– Что, черт побери, вы творите? – сорвался он.

ДН. Глава 58. Часть 3:

Мы оба застыли.

– Серьезно, что на вас нашло? Сейчас середина ночи, и мне на работу через несколько часов, а вы деретесь в коридоре?

– Прости, – пробормотал Эмметт, опуская руки, но не прекращая следить за мной. – Я на минуту потерял контроль, но теперь я в порядке. Ты можешь вернуться в постель, отец.

Отец продолжал смотреть на нас, он выглядел расстроенным.

– Какого черта вы тогда деретесь?

– Не имеет значения, – ответил я, не желая посвящать его в это, но Эмметт решил так просто меня не оставлять.

– У нас был дискуссия о том, стоило ли Изабелле ехать на Первый пляж со мной, – сказал он.

Отец застонал и посмотрел на меня.

– Снова Джейкоб Блэк? Прекращай это дерьмо, сын. Есть более важные вещи, о которых стоит волноваться. Просто потому что ты не можешь туда ездить, не означает, что для нее резервация закрыта. Чем скорее ты позволишь этому проникнуть сквозь свой толстый череп, тем лучше будет, – жестко сказал он.

Я уставился на него и попытался успокоиться, потому что они раздразнили меня.

– Это дерьмо, – сказал я.

Отец горько засмеялся.

– Дерьмо не это. Дерьмо – то, что из-за такого ты всерьез полез в драку с собственным братом. Я возвращаюсь в постель и не хочу больше слышать от вас ни звука.

Он исчез в своей спальне и хлопнул дверью. Эмметт и я остались стоять на месте, прежде чем он покачал головой.

– Я знаю, что он знает, Эдвард. Я не сраный идиот. И, может, тебе стоит больше верить своей девушке, потому что она в силах о себе позаботиться. Она, не колеблясь, пошла с пистолетом против Джеймса и задала Джейкобу трепку, защищая тебя. И, должен сказать, Джейкоб больше боялся ее, чем она его. Она сказала ему, что не потерпит плохих разговоров о тебе с его стороны, потому что ты хороший человек и любишь ее и веришь ей. Может, тебе стоит тоже так попробовать, – с нажимом сказал он. – Бери свою задницу и тащи в постель к ней, и прекращай быть такой сучкой, а то ты ее расстроишь. Ее уже достаточно контролировали в жизни.

Он зашел в спальню и захлопнул дверь, оставляя меня одного. Я пригладил рукой волосы и вздохнул, все еще злой. Я не знал, что и думать. Я был поражен, что она поставила на место Джейкоба из-за меня, и я ощущал себя полным мудаком за то, что нагрубил брату, но мне по-прежнему было тошно от ее общения с Джейкобом.

Я вернулся на третий этаж и тихонько скользнул назад в спальню, с облегчением вздохнув, когда убедился, что она по-прежнему спит. Я стянул штаны и забрался в кровать. Она поморщилась и развернулась ко мне лицом, не просыпаясь.

Наконец, и я погрузился в глубокий сон. Тело пыталось восстановиться после жесткой недели и дефицита отдыха, и я отказывался открывать глаза до двух часов следующего дня. Когда я очнулся, цифры на часах повергли меня в шок, и когда я развернулся, был еще больше удивлен, увидев рядом спящую Изабеллу.

– Белла, детка, – тихо сказал я, пододвигаясь к ней и нежно убирая волосы с лица, которые спутались за ночь. Она нахмурилась и открыла глаза, несколько раз моргая в попытках проснуться.

– Сколько времени? – сонно спросила она.

Я улыбнулся.

– Начало третьего, tesoro, – сказал я.

Ее глаза шокировано распахнулись и она резко села, качнувшись и тряхнув головой.

– О-ой, слишком быстро, – пробормотала она. – Как я столько проспала?

– Черт, если бы я знал. Я просто проснулся, – сказал я. – Хочешь поесть и провести день вместе?

Она кивнула, ослепительно улыбаясь.

– Конечно, – сказала она, пока я поднимался с постели.

Я застонал и потянулся, каждый дюйм тела по-прежнему болел.

– Можем поехать в кафе, – предложил я.

Она вздохнула и тоже встала, качая головой.

– Лучше не надо. Я туда ездила каждый день на этой неделе. Давай я лучше сама приготовлю, я не подходила к плите с твоего отъезда, – сказала она.

Я удивленно глянул на нее.

– Ты вообще не готовила? – спросил я.

Она покачала головой и мягко улыбнулась.

– Неа. И почти не убирала. Каждый раз, когда я пыталась что-то делать, Эмметт останавливал меня и отвлекал чем-то другим. Он, действительно, не давал мне скучать, и я это ценю, – сказала она, поднимаясь.

Я уставился на нее, ощущая вину за то, как повел себя с братом, когда он явно делал все для нее, что мог. Вместо благодарности и гребаного «спасибо» я наградил его криками и заявил, что он сдурел, используя инцидент с Джеймсом как средство нападения. Я ненавидел, когда мне тыкали в нос мои ошибка, а теперь я сделал то же самое с братом, когда он всего лишь пытался помочь.

Я сказала ей, что она может готовить, если захочет. Мы оделись и спустились вниз. Она исчезла на кухне, а я поплелся в гостиную, где упал на диван и забросил ноги на кофейный столик.

– Спасибо тебе, – пробормотал я, глядя на Эмметта на другом конце комнаты.

Он повернулся ко мне и наградил взглядом.

– За что? За то, что не надрал тебе зад, когда стоило? – спросил он.

Я вздохнул и взъерошил волосы.

– За то, что присматривал за ней, – просто ответил я, отворачиваясь от него и фокусируясь на телевизоре.

– Пожалуйста, – сказал он.

Мы оба молчали, наслаждаясь комфортной тишиной. Изабелла сделала домашнюю пиццу на ланч, и мы ели ее, параллельно смотря телевизор. Мы отдыхали, а потом она сделала спагетти на ужин. Мы собрались за столом, пришел даже отец, чтобы поесть с нами. Он выглядел истощенным и казался поглощенным мыслями, даже не замечая, когда Эмметт почти прокричал ему в лицо его имя, чтобы обратить внимание. Не знаю, что его так отвлекало, но не могу отрицать, учитывая, что я знал, это чертовски меня пугало.

После ужина мы пошли наверх, Изабелла вытащила кусок бумаги из стола в спальне. Она протянула его мне, и я улыбнулся, когда ее глаза засветились радостью. Я взял бумагу и глянул на нее, пораженный, что увидел карандашный набросок пейзажа – трава, деревья, подлесок и цветы. Я уставился на него, ощущая знакомое чувство. Это место я знал не хуже, чем себя, место, в которое я сотни раз приходил за эти годы. Это луг, на котором я учил ее стрелять – я узнал его, едва глянув. Рисунок был безупречен, сохранена каждая мелкая деталь – небольшое упавшее дерево, которое уже было таким, когда я впервые туда попал, то, как высокие деревья защищали это место от посетителей, скрывая его, извилистые лозы винограда на восточном конце. Большинство людей бы этого не заметили, а она смогла, что поразило меня – она была там лишь раз.

– Это просто приблизительный набросок, – пробормотала она, когда я ничего не сказал.

Я поднял на нее глаза и увидел, что она внимательно за мной наблюдает, нервно покусывая губу.

– Это удивительно, – сказал я, снова разглядывая его. – Как, черт побери, тебе это удалось? Как ты запомнила все это мелкое дерьмо вроде сломанного дерева и виноградных лоз?

– Э-э, не знаю, – ответила она. – Я просто рисовала по памяти. Представляла это.

– Ты так все рисуешь? – с любопытством спросил я. – Когда ты рисовала себя в подарок мне на Рождество и другие картины – мое пианино, «Вольво», меня и свою маму…

– Откуда ты знаешь, что я это рисовала? – спросила она.

Я глянул на нее и ухмыльнулся.

– Я же говорил тебе, что проскальзывал в твою комнату каждую ночь. Не буду лгать, tesoro, было довольно больно видеть себя скомканным на полу, – игриво сказал я.

Она улыбнулась и залилась краской.

– Я не могла понять что, но что-то в рисунке я упускала, – сказала она.

Я покачал головой, смеясь от ее заявления, потому что у того мудака на полу даже были мои веснушки на носу.

– Не имеет значения, было идеально. И серьезно, как ты рисуешь это дерьмо? Ты просто представляешь его в мельчайших деталях в голове? – спросил я.

Она кивнула.

– Да. Так я запоминаю большинство вещей, – сказала она.

Я глянул на нее и улыбнулся, не зная, с чего я вдруг это все понял.

– Ты помнишь, что говорил Альберт Швейцер о трагедии жизни? – спросил я, вспоминая одну из его цитат, которые знал.

Я помнил, что после приезда она его цитировала, потому что это была единственная книга, которую она читала. Я учил этого ублюдка в школе и не мог вспомнить и половины, что она могла.

– Э-э, величайшая трагедия жизни в том, что внутри человека что-то умирает, пока он живет, – без эмоций проговорила она, как будто вспомнить это было проще всего на свете.

– Белла, ты можешь в мельчайших деталях вспомнить обстановку места, где была лишь раз. Ты цитируешь Альберта Швейцера. Ты училась читать и писать, мельком глядя на гребаные субтитры по телевизору. Ты помнишь каждый ответ в «Джеопарди». Бьюсь об заклад, даже не помнишь, а «видишь», разве не так? – спросил я.

Она кивнула, и я вздохнул, качая головой.

– У тебя фотографическая память.

– Серьезно? – спросил она.

Я кивнул, и она нахмурилась, скептически глядя на меня.

– Тогда почему я не помню, как встретила тебя много лет назад?

Я уставился на нее, не зная, как это объяснить.

– Ты была слишком мала, вот и не запомнила, кроме того, фотографическая память может срабатывать на случайные события, – сказал я. – Ты можешь помнить некоторые вещи до мельчайших деталей, но не все, – сказал я, не уточняя, что ее мозг мог вытеснить это дерьмо, как защитный механизм, учитывая, как ее тогда побили.

– Оу, – сказала она. – Это же хорошо, да? И ты же не думаешь, что я странная или…

Я засмеялся, качая головой.

– Конечно, нет. Кстати, это офигенно. Ты, наверное, будешь готова к GED-тесту быстрее, чем я ожидал.

– Джаспер говорит, что скоро буду, – тихо сказала она.

– Да? Хорошо. Ты, б…ь, получишь диплом раньше меня, – сказал я, улыбаясь ей.

Я сел на кровать и обнял ее, притягивая к себе. Я наклонился и нежно прижался к ее губам.

– Я скучал по нашим поцелуям.

– Я тоже по ним скучала, – промурлыкала она.

– И по другому я тоже скучал, – сказал я, спускаясь руками по ее телу и сжимая ягодицы.

Я нежно погладил их и прижал ее к себе, ощущая, как член начал пульсировать от нашего контакта.

– Могу поспорить, что да, – игриво сказала она. – И я по этому скучала.

– Серьезно? – спросил я, опускаясь ниже и целуя ее шейку. – Вот по этому?

– Конечно да, – мягко ответила она.

Я ухмыльнулся, зарываясь носом в ее кожу.

– Как насчет того, чтобы все наверстать, tesoro? Прошла целая неделя.

Она засмеялась, говоря, что раньше мы спокойно терпели неделю без сексуальных контактов. Я сказал, что это дерьмо не считается, тогда я старался быть с ней терпеливым. А теперь она привыкла и сексуально открыта, она хочет исследовать новое, и пошло это терпение на хер в окно. Я все еще старался поступать с ней правильно, но неделя без секса – это чертов ад, особенно когда секс так нужен.