Текст книги "Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)"
Автор книги: Kharizzmatik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 166 страниц)
Тут я не выдержала. На меня нахлынул новый приступ истерического смеха. Я смеялась так, что у меня начали болеть бока. Мои глаза наполнились слезами. Никогда в жизни я ТАК не смеялась. Я понимала, что мое поведение никуда не годится, что так нельзя, но я, правда, не могла ничего с собой поделать.
Эдвард ошеломленно смотрел на меня.
– Ты меня напугала! Я думал, что травмировал тебя! – вопил он.
Я испугала его. Но его раздражение казалось таким милым… Несколько секунд он сидел, нахмурившись, но потом его губы расплылись в улыбке. Осмотревшись вокруг, он начал хихикать. Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы прийти в себя и успокоиться.
– Я, ммм… – начала я, встряхнув головой. – Я думаю, Эдвард, возможно, вы сделали что-то не так.
В ответ на мои слова, он зачерпнул горсть пузырей и швырнул в меня. Я снова рассмеялась. Я резко повернула голову, поэтому мне удалось увернуться. Не раздумывая, я тоже зачерпнула пену и кинула в него. Она попала ему прямо в лицо. Он закрыл глаза и поднял руку, чтобы вытереться.
– Я не могу поверить, что ты сделала это! – сказал он.
Продолжая смеяться, я привстала и собралась убежать от него. Он не был расстроен, но у него было такое сосредоточенное и серьезное выражение лица, что я понятия не имела, что он собирается со мной сделать.
Он поймал меня прежде, чем мне удалось убежать. Он аккуратно свалил меня на пол и снова оказался сверху. Я собрала с пола немного пены и сдула ее со своих рук ему на лицо. Часть пены осталась у него на носу. Мы, не сговариваясь, начали смеяться. Он даже не потрудился убрать со своего носа пену.
Тут, склонившись надо мной, он дотронулся носом до моего носа… Теперь и на моем лице была пена. Он не останавливался, а продолжал нежно тереться своим носом о мой, и своими действиями, он, конечно же, немного смутил меня.
К своему собственному удивлению, я осмелела и, приподняв голову, коснулась его губ… Короткий, нежный поцелуй… Отстранившись, я с осторожностью посмотрела на него. Улыбнувшись в ответ, он прильнул к моим губам. Я закрыла глаза и наслаждалась этим превосходным чувством. Я никогда раньше не понимала всей прелести поцелуя. Но теперь… Его губы были такими мягкими, от них пахло мятной зубной пастой и почему-то конфетами. Вдруг он начал целовать меня более жестко и настойчиво. Я открыла глаза, когда почувствовала, как его язык коснулся моей нижней губы. Его язык скользнул мне в рот и дотронулся до кончика моего языка. Я замерла. Почувствовав мое напряжение, он отстранился и открыл глаза.
– Слишком много, да? – нерешительно спросил он.
Я отрицательно покачала головой и слегка улыбнулась.
– Нет. Только… удивление, – мягко сказала, я, чувствуя, как мои щеки покрывает румянец.
Хихикнув, он поцеловал меня в губы еще раз. Сев, он взял меня за руку и потянул за собой. Не сопротивляясь, я села. Он пристально посмотрел на меня, а затем аккуратно убрал с моих волос пену.
– Как только мы уберем весь этот беспорядок, думаю, мы сможем поговорить, – сказал он, смотря по сторонам.
Я кивнула. Он встал и протянул мне руку, помогая встать. Простонав, он провел рукой по своим волосам.
– И спать. Я, совершенно точно, собираюсь поспать после всего этого.
Глава 26. Вибрация красоты
„В сердце каждого человека есть секретный нерв,
который отвечает на вибрацию красоты»
– Кристофер Дарлингтон Морли –
Эдвард Каллен
Я вернулся на кухню. Встав возле стола, я скрестил руки на груди. Изабелла доставала последние тарелки из посудомоечной машины и мыла их. Я ухмыльнулся и встряхнул головой. Ситуация была и правда смешной. Очевидно, для посудомоечной машины требуется какое-то специальное моющее средство. И то, что ты собираешься мыть посуду, вовсе не означает, что ты должен использовать все, что находится под рукой. Только кто знал об этом дерьме? Я прежде никогда не пользовался посудомоечной машиной. Я просто хотел помочь, а получилось, что я все испортил. Кажется, это вошло в привычку – я никогда не помогаю, а только порчу. Хотя, к счастью, Изабелла не была расстроена этим. Зато это дерьмо очень раздражало меня. Я хотел, чтобы мы поскорее поднялись наверх и поговорили, пока не проснулись мои братья. Да и, если честно, я не был счастлив, что совершил ошибку у нее на глазах. Это меня смутило. Я никогда прежде не пытался произвести на девушку впечатление. Обычно, все эти сучки были под впечатлением от меня. Но сейчас я чувствовал себя проклятой собачкой, которая готова переворачиваться и прыгать через обруч, только чтобы доставить кому-то удовольствие. Но она так смеялась… Только ради того, чтобы снова услышать ее смех, я готов переломать в доме все, что только можно.
Я чувствовал себя ничтожеством, когда выходил, чтобы она могла помыть полы. Но я подумал, что она справится лучше и быстрее. А если полы помою я, то ей придется переделывать эту работу. Я попытался привести в порядок гостиную, но знал, что она все равно придет и сделает все по-своему.
Изабелла отвернулась от раковины и завизжала. Очевидно, она не слышала, как я подошел. Она схватилась за грудь, но все же улыбнулась мне.
– Я все сделала, – сказала она, оглядываясь вокруг.
Осмотревшись, я кивнул. Пол был таким чистым, что в нем практически можно было разглядеть свое отражение.
– Хорошо, потому что я уже чертовски вымотался, – сказал я.
Я практически не спал, потому что очень волновался за нее. Она не отвечала и не впускала меня к себе. Всю ночь я провел в безумии, не зная что она делала и что думала. Я не хотел напугать ее, думал, что помогаю ей. Теперь я понял, как все обстояло на самом деле. Но тогда мне было не до этого. Я не хотел, чтобы она думала, что я воспринимаю ее как собственность. Я вел себя как гребаный зверь, и это напомнило ей о ее прежнем хозяине и моем отце. Ведь она рассказывала мне о том, что на ее глазах насмерть забили девушку, а я чуть не совершил тоже самое… И еще, я никогда не думал, что буду сожалеть о том, что избил Ньютона. Но ведь он помог Изабелле избавиться от Тани и ее гребаного поведения. Он не заслужил того, что я с ним сделал. Конечно, я не доверял ему, и, уж конечно, не мог доверить ему Изабеллу, но все равно, он не заслужил такого. По крайней мере, в тот момент…
Выйдя из кухни, я пошел к лестнице. Поднявшись на одну ступеньку, я остановился и обернулся, чтобы удостовериться, что она идет за мной. Она улыбнулась, а я протянул ей свою руку. Я знал, что когда вернется папа, мы не можем ходить вот так, взявшись за руки. Поэтому сейчас я брал все, что только было можно.
Она осторожно взяла меня за руку. Я ухмыльнулся. У нее была такая маленькая ручка, и еще она была такой мягкой и нежной… У сучек из Форкса тоже были мягкие руки, но единственной работой, которую они делали этими самыми руками, былo ласкание их клитора для самоудовлетворения. И меня абсолютно не удивляло, что их руки не были грубыми и мозолистыми. А вот Изабелла… Удивительно, как ее руки оставались таким нежными, если она каждый день работала и возилась с различными моющими средствами.
Мы спокойно поднимались по лестнице. Тут я услышал голоса братьев. Я стал тихо просить, чтобы они оставались в своих комнатах, пока мы не пройдем. У меня не было настроения иметь с ними дело. Конечно, Джаспер знал о моих чувствах к Изабелле, но вот Эммет… Несомненно, я доверял своему брату, я мог доверить ему свою жизнь, но его, точно, нельзя было назвать осторожным. Конечно, он никогда специально никому ничего не расскажет, но он мог быть Chiacchierone (п.р. болтун), и я не хотел, чтобы он по неосторожности рассказал что-то не тому человеку. Я знал, что в конечном итоге я ему все расскажу. Поскольку, невозможно будет скрывать все это вечно. Но сегодня, определенно, был не тот день, чтобы откровенничать с ним.
Я облегченно выдохнул, когда мы прошли второй этаж. Нас никто не видел. Я взглянул на Изабеллу и понял, что она тоже так же, как и я, вздохнула с облегчением. Значит, она тоже хотела быть такой же осторожной, как и я. Я не был уверен, все ли правильно она поняла. Я не хотел, чтобы она подумала, что я стыдился ее. Поскольку это было далеко от правды. Если бы у меня была возможность встать и сказать на весь мир, что она моя девочка, я бы непременно сделал это. Но я не мог этого сделать, потому что не хочу, чтобы у нее были неприятности. Я не мог пойти на такой риск. Для меня она была самой важной и самой красивой…
Мы подошли к моей комнате. Я открыл дверь, пропуская ее вперед. Но, кажется, она не собиралась входить. Я с любопытством посмотрел на нее. Почему она не хотела зайти?
– Разве, ты не хочешь поговорить? – смущенно спросил я.
Она мельком взглянула на себя, а потом снова посмотрела на меня.
– Я… ммм… нужно помыться, – нерешительно сказала она.
Я посмотрел на нее. Она была грязной и потной из-за купания в воде из посудомоечной машины. После вчерашней вечеринки на ее теле еще остались блестки, а волосы, покрытые лаком, были завязаны в конский хвостик. Но, не смотря на все это, от нее по-прежнему исходит аромат гребаной земляники и… женщины… Но что, черт возьми, я должен был ответить девушке, если она действительно хотела принять душ?
– Хорошо, – пробормотал я, разжимая свои пальцы и отпуская ее руку.
Но она по-прежнему держала меня за руку. Я взглянул на нее, вопросительно подняв вверх бровь.
– Ты намерена увести меня принять душ вместе с тобой? Иначе, я не думаю, что у тебя получится уйти, если ты будешь продолжать держать меня за руку.
Ее глаза немного расширились. Она быстро отпустила мою руку, ее щеки мгновенно покраснели.
– Простите, – смущенно пробормотала она.
Хихикнув, я встряхнул головой.
– Не извиняйся, – сказал я и, протянув руку, заправил за ее ухо выбившуюся прядь волос. – Иди, прими душ, делай все, что тебе нужно. Когда освободишься, приходи ко мне, и мы поговорим. И не стучи в эту чертову дверь, я буду лежать на кровати, и мне будет слишком лень, чтобы встать и открыть ее. Просто войдешь и присоединишься ко мне. Хорошо?
Она на мгновение уставилась на меня, но потом утвердительно кивнула. Повернувшись, она пошла к своей комнате. Перед тем, как скрыться за дверью, она все же подарила мне быстрый взгляд и улыбку.
Вздохнув, я зашел к себе и закрыл дверь. Конечно, для нее я мог бы оставить дверь открытой, но я ненавидел это. Я чувствовал себя слишком на виду, если моя дверь была открыта настежь. Любой мог видеть меня… Конечно, ничто не помешало бы им просто открыть ее и войти. Но, все же, закрытая дверь давала мне ложное ощущение безопасности и секретности.
Мне тоже следовало принять душ, но у меня не было на это сил. Раздевшись, я бросил одежду на груду другой грязной одежды, которая уже имелась в комнате. Скоро у меня совсем не останется чистой одежды. Нужна была срочная стирка. Но, как я могу попросить Изабеллу постирать мои вещи? Я не хотел, чтобы она стирала за мной, хотя знал, что она никогда не скажет мне «нет». Или, может, следовало спросить? Думаю, подруги делают такое дерьмо для своих друзей? Я не был в этом уверен, потому что у меня никогда раньше не было подруги. Господи, а она? Она ей была? Моей подругой?
Я был так смущен всем этим. Все, что я знал – она украла мое гребаное сердце. Чувства, которые я ощущал с ней, никогда прежде не поражали меня. Я никогда не думал, что буду чувствовать то, что чувствую к ней. И теперь, когда я испытал эти чувства, я еще больше жаждал их. Я нуждался в них. Теперь я не мог представить свою жизнь без этого. За такое короткое время она взяла меня, полностью поглотила… Теперь, она часть меня. Она, как воздух, которым я дышу. Нет, она не была моей подругой. Она была моей жизнью.
Я надел пару боксеров, a потом, подумав, надел сверху шорты для игры в баскетбол. Поскольку остальная моя пижама была грязной. Я посчитал, что будет неприлично, если я буду лежать перед ней в боксерах. Включив стерео, я упал на кровать. Лежа на животе, я прижался к одной из подушек. Я был таким уставшим, мои глаза закрылись практически немедленно.
Я задремал. Услышав щелчок закрывшейся двери, а потом, почувствовав, что на мою кровать сели, я открыл глаза. Изабелла сидела на краю кровати и смотрела на меня. Я улыбнулся. Ее волосы были распущены и каскадом ниспадали по ее спине. На ней была надета коричневая пижама. Это был практически такой же оттенок коричневого цвета, какими были ее глаза. Я откинул в сторону одеяло и взглядом показал ей, чтобы она легла. Я был очень уставшим, чтобы сидеть и разговаривать. Поэтому она и должна была присоединиться ко мне. Немного поколебавшись, она подвинулась поближе и легла. Она прижалась к подушке, а я укрыл ее одеялом.
– Я не хотела будить вас, – прошептала она.
Я улыбнулся.
– Все нормально. Я просто задремал, ожидая тебя, – пробормотал я. – Между прочим, ты выглядишь потрясающе. То есть, я не хотел сказать, что ты раньше выглядела плохо. Просто ты хорошо выглядишь после принятия душа. Господи, я опять не то сказал. Только, черт возьми, не игнорируй меня.
Она слегка рассмеялась, очевидно, я выглядел очень глупо. Клянусь, такого со мной еще не было. Когда она была рядом, я просто не мог нормально говорить. Это же смешно.
– Я поняла. Я чувствую себя лучше.
Кивнув, я вздохнул. Как можно быть таким идиотом?
– А вот вы выглядите уставшим, – спустя секунду добавила она.
Спустя пару мгновений, она осторожно протянула ко мне руку. Я улыбнулся, давая тем самым понять, что она может спокойно прикоснуться ко мне, что я не против… Я понял, все это дерьмо было таким новым для меня, но для нее это было новым вдвойне. Улыбнувшись мне в ответ, она осторожно дотронулась до меня. Сначала, она провела рукой по моим скулам, затем под глазами… Наслаждаясь ее легкими прикосновениями, я закрыл глаза. Ее пальцы исследовали мое лицо. Нос… Лоб… Затем ее пальцы проникли мне в волосы. Я простонал… Это ощущение было таким фантастическим… Я любил ощущения, переживаемые, когда поглаживали мои волосы.
Ее рука коснулась моей щеки. Я открыл глаза и увидел ошеломленное выражение, отразившееся на ее лице. Я испытал легкий шок… В ее глазах застыли слезы… Она моргнула несколько раз. Из уголка глаза к ее носу скатилась слеза… Я резко протянул руку, чтобы вытереть ее, но Изабелла вздрогнула, немного отстранилась и закрыла глаза. Вздохнув, я нахмурился и повторил свои действия. Я убрал слезинку с ее лица. Она открыла глаза и снова посмотрела на меня.
– Я не хотел напугать или расстроить тебя. Ты же знаешь, я никогда не буду расстраивать тебя, – мягко сказал я.
Когда она вздрогнула и отстранилась от меня, я возненавидел себя. Но ведь я совершил такое резкое движение инстинктивно. Я просто хотел помочь…
– Но, ты в порядке? Почему ты плачешь?
Она слегка улыбнулась. Еще одна слезинка скатилась по ее щеке.
– Я в порядке. Только чувствую себя немного разбитой, и все.
Кивнув, я глубоко вздохнул. Честно признаться, я не был уверен, с чего следует начать этот гребаный разговор. Я не хотел быть слишком напористым и испугать ее. Но и еще я не хотел, чтобы у нее сложилось неверное впечатление. Не хотел, чтобы она думала, что я отношусь ко всему этому беспечно. Я не хотел, чтобы она думала, что произошедшие события не стали для меня чем-то грандиозным.
– Белла? – спросил я, нарушая тишину.
Я все еще не мог решить, с чего начать…
– Да? – спросила она. В ее голосе слышались нотки волнения. Очевидно, предстоящий разговор волновал ее ничуть не меньше, чем меня…
– Как же тебе удалось вчера вечером набраться храбрости и поцеловать меня? – спросил я.
Было заметно, что мой вопрос немного удивил ее.
– Нет, я не жалуюсь. Я сам вел себя как маленький трусливый котенок, раз не решился сделать первый шаг. Мне просто любопытно, что заставило тебя пойти на такой риск, – добавил я.
Воздохнув, она пробормотала:
– Джаспер.
Я немного сузил глаза. Какое, черт возьми, отношение к этому имел Джаспер?
– Он, ведь не сказал тебе поцеловать меня, не так ли? Я клянусь, если ты сделала это только потому, что этот… – начал я, чувствуя, как на меня находит волна гнева.
Она громко вздохнула:
– Нет, он не сказал мне поцеловать вас. Он понятия не имел, что я сделаю это. Он не знал о моих мыслях. Он лишь дал мне совет, что нужно рискнуть. И еще, он произнес цитату на итальянском языке, из которой следовало, что если ты не рискуешь, то ничего не получаешь. Когда мы были на кухне, я помнила об этом, и сделала то, что сделала, – сказал она, пожимая плечами. Ее объяснение было похоже на вздор.
И тут, я уставился на нее.
– Nella vita – chi non risica – non rosica? – спросил я.
Она пристально посмотрела на меня пару секунд, а потом засмущалась.
– Да, это звучало именно так, – сказал она.
Вздохнув, я встряхнул головой. Из всех гребаных тем для разговоров о поднятии духа он выбрал именно эту. Невозможно было сосчитать, сколько раз в своей жизни я слышал это дерьмо.
– Моя мама часто повторяла это дерьмо, – пробормотал я.
Изабелла, слегка кивнув, улыбнулась.
– Я знаю, он говорил мне, – сказала она.
Я снова сузил глаза. Джаспер говорил ей о маме?
– Он говорил что-нибудь еще о моей матери? – с любопытством спросил я. Я надеялся, что он не рассказал ей всю историю.
Я знал, что расскажу ей все, но только не сейчас. Я еще не был готов к этому. Это было слишком личным, и я ненавидел, когда люди смотрели на меня и сочувствовали. Бедный маленький гребаный Эдвард Каллен видел как его мама умерла. Не один из них не мог когда-нибудь меня понять.
– Нет. Ничего, кроме того, что она была очень теплым, добродушным человеком, очень сильным, и что она обязательно полюбила бы меня, – сказала она. Ее голос был каким-то странным.
На мгновение меня это смутило, но потом вдруг я понял, что она боится моей реакции… Очевидно, своим тоном, своей манерой говорить, я отпугивал ее. Я попробовал успокоиться, обуздать свой гнев, который разгорался во мне, когда разговор заходил о маме. Изабелла была ни в чем не виновата, поэтому не нужно набрасываться на нее.
– Да, она была такой, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – И он прав, она бы полюбила тебя.
Я немедленно представил себе мою мать, встречающую Изабеллу. Она улыбается ей. И конечно, она бы ее полюбила. Ведь Изабелла была такой же сильной и храброй, а еще она так же умела сострадать. Я попытался отодвинуть все эти мысли и чувства на второй план, поскольку воспоминания о маме лишь приведут к моему плохому настроению. Мамы нет, нет уже довольно давно… Не было никакого смысла думать о том, чтобы там могло быть, и как бы все это выглядело…
Думать об этом, представлять – это лишь пустая трата времени.
Изабелла молчала и с осторожностью смотрела на меня. Я вздохнул. Я понял, что своей вспыльчивостью я все испортил. Мне нужно научиться управлять своим гневом, своими эмоциями, если я хочу, чтобы она полностью впустила меня в свою жизнь. Я не мог ожидать, что она откроется мне, если я на каждое упоминание о чем-то личном буду так реагировать.
Ее рука все еще была на прежнем месте – на щеке. Она стала поглаживать меня. Я осторожно взял ее руку и переместил чуть выше. А затем закрыл глаза и стал наслаждаться…
– А вы… – начала она, но приостановилась.
Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.
– Я что? – мягко спросил я.
– Вы, действительно, чувствуете это? – спросила она, поглаживая большим пальцем мою щеку, тем самым я ощутил, будто через меня прошел электрический разряд.
– Да, я, правда, чувствую это. Я почувствовал это с первого раза, когда дотронулся до тебя тогда, на кухне. Это поразило меня. Ты подействовала на меня как разряд электричества, проникшего под кожу.
Она улыбнулась.
– Я тоже почувствовала это тогда. Как выдумаете, что это?
Вздохнув, я пожал плечами.
– Colpo di fulmine? Может ты мой cantante, – сказал я.
Она уставилась на меня. В ее глазах читалось замешательство. Я улыбнулся. Она не имела никакого гребаного представления, о чем я ей говорил. Было так легко выражать все на итальянском.
– Я полагаю, ты захочешь, чтобы я все перевел?
Она улыбнулась.
– Пожалуйста, – сказала она. Ее голос был таким сладким и теплым.
Было так сложно сказать это дерьмо вслух, но я не мог отказать ей после того, как она сказала «пожалуйста».
– «Cantante» означает «певец». Это как песня. Когда я касаюсь твоей кожи, я как будто слышу звучание музыки. И «colpo di fulmine» в буквальном смысле означает «удар молнии». Когда ты встречаешь кого-то, и этот кто-то притягивает, привлекает тебя настолько сильно, что это похоже на поражение молнией.
Она уставилась на меня, очевидно, обдумывая все, что я ей сказал. Еще мне хотелось сказать, что это означает, что я люблю ее, что она нужна мне не только как задушевный друг, но я не хотел пугать ее. Я не мог заставить свои гребаные губы произнести эти слова. Все это было так сложно…
– Хорошо, – спустя пару мгновений, сказала она.
Я хихикнул и встряхнул головой.
– «Хорошо» означает, что ты идиот, Эдвард, и я не пойму, о чем ты, черт возьми, говоришь? Или «хорошо» – все это имеет смысл, и я поняла? – спросил я, поднимая вверх бровь.
Она знала, что я ненавидел это дерьмо, когда она говорила вот так просто, не уточняя, что именно это значит.
– «Хорошо» – это значит, все это имеет смысл, – улыбаясь, сказала она. – Это вид сверхъестественного чувства. И это очень хорошо.
Смотря мне в глаза, она снова начала поглаживать меня по щеке. Я слегка наклонился вперед, а она не отстранилась, и тоже чуть подалась мне навстречу. И вот наши губы соприкоснулись в поцелуе. Мне так хотелось поцеловать ее по-настоящему, страстно и глубоко, лаская ее ротик языком, но я не мог решиться на это. Вдруг ей не понравится. Хотя, на кухне, она сказала, что мой язык при поцелуе совсем не был лишним… Ее губы были такими сладкими и мягкими, дыхание такое теплое. Я целовал ее и задавался вопросом, а чувствует ли она тоже самое…
Отстранившись, я посмотрел на нее и улыбнулся. Подняв руку, я аккуратно дотронулся пальцем до ее губ.
– Твои поцелуи просто невероятны, – сказал я.
Она покраснела. Я хихикнул.
– Почему ты вчера исчезла с вечеринки? Я понимаю, ты смутилась, что нас увидели, но я подумал, что ты придешь в себя, успокоишься и придешь ко мне. Я начал волноваться, и пошел к тебе, чтобы узнать… Ну, а… дальше ты знаешь…
Она замерла. Улыбка моментально исчезла с ее лица. Она опустила глаза, казалось, блеск в них потух. Ее реакция испугала меня.
– Белла? Что случилось?
Я взял ее лицо в свои ладони. Так она не сможет отвернуться и будет смотреть на меня.
– Я… ммм… я искала вас, но вы были заняты, – пробормотала она.
Я вопросительно поднял вверх бровь.
– Я был занят? – спросил я.
Я не понимал, о чем она говорила. Я всего лишь стоял и ждал ее.
Она вздохнула.
– Вы были с девушкой. Симпатичная девушка со светлыми волосами. Я не хотела вам мешать.
Я был в шоке. Я понял, она видела, как я говорил с Лорен. Я почувствовал тошноту, подкатившую к моему горлу. Надеюсь, она не видела, что Лорен трогала меня…
– Знаешь, я не хочу ту девушку, правильно? – быстро сказал я, желая, чтобы она поняла, что она была единственной, кто меня волновал.
Она вопросительно посмотрела на меня. Я простонал:
– Господи, ведь я говорил тебе, что забочусь о тебе. Ни одна из тех девушек никогда не значила для меня то, что значишь ты. Я был с ними, но я не хочу никого, кроме тебя.
На ее лице отразилась паника. Я уставился на нее, пытаясь понять, что такого я сказал. Почему она так разволновалась?
– Я… ммм, я не думаю… – начала она, снова опуская глаза. В ее голосе слышалась тревога.
Я вздохнул. Я, правда, черт возьми, не понимал, чем так взволновали ее мои слова.
– Говори со мной, Белла. Скажи, что ты думаешь.
– Я не думаю, что смогу сделать… ммм… то, что делали для вас те девушки. Ваш папа сказал, что я не буду… я, правда не ожидала… я… – начала бормотать она, все еще не поднимая глаз.
Я смотрел на нее и пытался понять, что она хочет мне сказать. Как вдруг, внутри меня, будто что-то щелкнуло.
Она волновалась обо мне…Она думала, что я хочу заняться с ней сексом…
Я простонал. Я взял ее лицо в свои ладони и посмотрел ей в глаза. Как только наши взгляды встретились, она запаниковала…
– Я не жду от тебя ничего, tesoro. Ты нужна мне, пойми. Ты очень красивая, и я не стану лгать, что ты привлекаешь меня, но я никогда не трону тебя, если ты этого не захочешь. Я не буду принуждать тебя что-то чувствовать, только потому что я так хочу. Мы будем делать только то, что ты захочешь, хорошо? Мы будем теми, кем ты захочешь.
Она смотрела на меня и не отвечала. Я вопросительно смотрел на нее, ожидая вопросов. Я знал, что они должны были возникнуть. Я видел это по выражению ее лица.
– Что вы имеете в виду? Как бы вы хотели дотронуться до меня? – в итоге нерешительно спросила она.
Я вздохнул и начал тереть переносицу. Конечно, нужно объяснить, что значат все эти касания.
– Я говорил о том…что трогать тебя… в сексуальном плане. Ну… как женщину, – бормотал я, чувствуя себя идиотом.
Ее глаза расширились, она посмотрела на меня с недоумением. Я простонал и закрыл глаза.
– Я понимаю, что сейчас говорить об этом не совсем уместно, но я все же попробую. Могут быть разные ситуации, но нужно не только хотеть, нужно еще и чувствовать. Я уже говорил, что секс приносит поистине райское наслаждение, когда он происходит между двумя людьми по обоюдному согласию и еще по взаимным чувствам. Я понимаю, что из-за прошлых событий ты ко всему этому не готова, но я хочу верить, что пожив здесь, ты привыкнешь ко мне, тебе будет легко со мной, и возможно, когда-нибудь ты захочешь побольше узнать об этом.
Она все еще смотрела на меня каким-то испуганным взглядом.
– Ммм… я, я не знаю, – пробормотала она.
Я вздохнул.
– Что в этом пугает тебя? Для тебя все это чуждо, ты видела, как твою маму использовали против ее воли, это, черт возьми, неправильно, я тебя понимаю. Но почему все, что связано с сексом, с упоминанием о нем, тебя так пугает?
Она несколько раз часто моргнула, а потом отвела взгляд. Она выглядела такой смущенной, что я уже чуть было не сказал ей, чтобы она забыла об этом разговоре. Но мне, действительно хотелось знать. Я не собирался лезть ей в штаны, я не был профессионалом в разговорах о сексе, но мне хотелось знать, насколько она осведомлена в этих вещах. Это поможет мне не переходить границы и не напугать ее.
– Думаю, я и правда, ничего об этом не знаю, – засмущавшись, мягко сказала она.
Я улыбнулся. Она была такой невинной…
– Тебя это никогда не интересовало? – спросил я.
Она вопросительно посмотрела на меня.
– Ну, ты никогда не изучала свое тело? Не трогала себя? В этом нет ничего постыдного, все делают это.
Боже, я чувствовал себя извращенцем, спрашивая ее о мастурбации, но мне и, правда, было любопытно. Конечно, получается, если она себя не трогала, то она вообще ничего не знает о сексе.
– Нет, – в итоге пробормотала она.
Похоже, ей и правда было очень неловко. Мне показалось, что сейчас она встанет и выбежит из комнаты.
– Может, сменим тему? – быстро предложил я, не желая, чтобы она уходила.
Она посмотрела на меня с благодарностью. Кивнув, она улыбнулась.
– Могу я у вас кое-что спросить? – нарушив тишину, спросила она.
Я кивнул.
– Вы расстроились, что Джаспер увидел наш поцелуй?
Я улыбнулся.
– Нет. Мне, конечно, не хотелось, чтобы нас прерывали, но меня не волновало, что он увидел нас. Джаспер все понимает, впрочем, как и Элис. Они знают наш секрет, и они сохранят его.
Она пристально посмотрела на меня, как будто изучая.
– Секрет? – спросила она, поднимая вверх брови.
Я вздохнул.
– Послушай, я не хочу, чтобы ты меня не правильно поняла и подумала, что я тебя стыжусь. Я тебя не стыжусь. Но мы должны держать в тайне все, что между нами сейчас происходит. По крайней мере пока. Я не знаю, как на это может отреагировать мой отец, если я ему все расскажу. Я не выдержу, если он набросится на тебя или, что еще хуже, увезет тебя от меня. Понимаешь, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Возможно, с моей стороны это эгоистичный поступок, поставить тебя в такое положение, но другого выхода у нас нет. Ты – все, о чем я могу думать. Ты та, о которой я хочу, и буду заботиться.
Она молча смотрела на меня, а потом произнесла:
– Первая вещь, о которой сказал мне доктор Каллен, когда купил меня, так это то, что в его доме никогда не было и не должно быть никаких тайн…
Я рассмеялся. Неужели, она говорила серьезно?
– У каждого есть тайна, Изабелла. Даже у моего отца, – сказал я, встряхнув головой.
У моего отца огромная доля гребаных тайн.
– Хотя, если ты думаешь, что справишься, я пойму. И я отступлю.
Ее глаза немного расширились.
– Нет! – практически выкрикнула она. Собственная реакция заставила ее покраснеть. Я хихикнул. – Я не хочу, чтобы вы отступали.
Кивнув, я протянул руку и погладил ее по щеке.
– Хорошо, потому что я и сам не хочу этого. Я не могу обещать, что все будет легко, что будет одно гребаное счастье и радость. Я далек от идеала, иногда я веду себя ужасно, но ты хочешь выбить все это дерьмо из меня. Я никогда прежде не делал того, что делаю сейчас. Я действительно хочу попробовать сделать тебя счастливой. Но я не могу ничего обещать, потому что, повторяю, я не знаю, как отреагирует мой отец. Когда он будет рядом, будет не так-то просто притворяться.
Она лежала спокойно и смотрела на меня.
– Я тоже не знаю, что делать, – пробормотала она.
Я улыбнулся.
– Мы будем учиться вместе, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. – Только скажи, что ты хочешь? Скажи, насколько далеко я должен зайти? Что ты чувствуешь ко мне?
Она улыбнулась и выглядела возбужденной. Я ощущал ее эмоции. Я наклонился к ней и посмотрел в глаза. Мне не хотелось, чтобы мои вопросы были ей в тягость.
– Не стесняйся. Здесь только мы. Со мной ты можешь быть собой. Не бойся говорить мне обо всем.
– Я… ммм… не знаю. Это все так незнакомо мне. Я никогда не чувствовала ничего подобного, – начала она, подняв вверх бровь. Ее взгляд был сконцентрирован на моем лице, она смотрела мне в глаза. – Вы даете мне надежду, и это страшно. Я перестала надеяться уже давным-давно.
– Ты удивишься, если я скажу ту же самую вещь? – спросил я.
Ее глаза расширились от удивления, она улыбнулась.
– Да, это так, – продолжил я.
– Вы делаете меня счастливой, – спустя пару мгновений сказала она. – Я постоянно думаю о вас. Вы не похожи ни на кого. Я… ммм… не знаю точно, насколько далеко мы можем зайти, но мне не нравится без вас. Когда вы уходите, у меня такое ощущение, что из мира ушло все счастье.
Я улыбнулся. Я был горд, что она сказалa это. Ведь для нее это настоящий подвиг. Все это время она скрывала свои чувства и эмоции, чтобы оставаться в безопасности. Она не доверяла никому, но то, что она сказала мне сейчас, означало, что она начала доверять мне. Я не настолько глупый, чтобы не понять этого. Это было большое гребаное событие.
