Текст книги "Локи все-таки будет судить асгардский суд?"

Автор книги: Ершел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 174 страниц)

Спустя несколько ночей, когда веселье сошло на нет и все вернулись к работе, Ивар пошел в дом мастеров на поиски своего мастера, а Наутиз увязалась с ним.

– Спасибо, что согласилась пойти со мной, – сказал Ивар с такой искренней благодарностью в голосе, будто сам просил о сопровождении. – Я рад, что могу хотя бы этой небольшой прогулкой отвлечь тебя от Ансур. Я вместе с тобой скорблю по ней.

– А что скорбеть? – Наутиз протяжно выдохнула. – Das war ihr Wahl{?}[Это был ее выбор.].

– Безусловно. Но разве осознание свободы выбора уменьшает боль в твоем сердце?

Наутиз благоразумно промолчала. Все, кто знал о ее близкой дружбе с Ансур, считали своим долгом выразить сожаления и соболезнования так искренне, будто целительница погибла смертью храбрых, а не предала поселение и сбежала. Наутиз вовсе не была огорчена, не скорбела и не страдала. Наоборот, единственное, чего ей сейчас действительно хотелось, так это жестоко отомстить, и если у нее получится, то Ансур тысячу раз пожалеет, что так поступила с ней.

– Sind sie hier amtlich{?}[Вы по делу?]? – спросил мастер естественной науки, стоило ученым войти в дом собраний.

Мастера библиотечных дел и медицины отвлеклись от книг, во множестве разложенных на столе, чтобы поприветствовать нежданных посетителей.

– Добрый день, – Ивар учтиво кивнул каждому. Наутиз лишь улыбнулась, не утруждая себя ненужными раскланиваниями. – Я хотел узнать, смогли ли вы защитить Тессеракт от дальнейших посягательств?

– Частично, – устало ответил мастер библиотечного дела, с трудом вылезая из-за книг, посвященных жезлу судьбы. – Боевые маги поставили защиту. Никто не покинет поселение без ведома мастера логистики.

– Разумно, – Ивар мягко улыбнулся и достал карты. – Но у меня есть предложение, которое, возможно, будет вам небезынтересно.

– По поводу Тессеракта? – оживился мастер естественных наук. – Говори.

– Неожиданный побег стал для всех нас неприятным сюрпризом, – невозмутимо начал Ивар, раскладывая сложный пасьянс – карты летали по столу, складывались в комбинации, привлекая к себе всеобщее внимание. – Мы все надеемся, что в будущем подобные неожиданности не повторятся. Защита Тессеракта, безусловно, важна, но запереть его – не лучший выход. Логисты Мидгарда постоянно путешествуют туда-сюда. Им приходится очень точно рассчитывать время и открывать портал только в безлюдных местах. Стало еще неудобнее, чем с Радужным Мостом, когда можно было в любой момент обратиться к Хеймдалю и уйти из мира смертных. А ведь в скором времени нам придется столь же часто ходить и в друге миры ради осуществления промышленной революции и привнесения в Асгард всех полезных открытий других миров. Логистов не хватит, придется пропускать обычных ученых. Кончится дело тем, что контактов станет настолько много, что мы не будем успевать вовремя открывать портал, не сможем вовремя доставить ресурсы и свершить преобразования, столь необходимые Асгарду.

Ивар замолчал и внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, ожидая возражений или одобрения, однако их не последовало. Мастер естественных наук смотрел на него выжидающе, мастер библиотекарского дела прятался за книгами, а мастер медицины больше следил за картами, чем за мыслью Ивара. Наутиз благоразумно не вмешивалась в не касающийся ее разговор, но сердцем чуяла, что Ивар сейчас предложит гениальный по своей простоте выход.

– Позволю себе продолжить, – вновь взял слово естественник. – Я посмотрел записи по Тессеракту, которые составляли Локи с Иваром, и выяснил, что часть Тесссеракта обладает теми же свойствами, что и целое.

– Да как ты догадался, брат мой естественник? – фыркнула Наутиз. – Это свойство на все минералы, вообще-то, распространяется.

– Тессеракт – артефакт, а не минерал, – заметил Ивар.

– Но со структурой минерала, – оскалилась Наутиз. – Не ты один читал его описание.

– Так вот, – Ивар проигнорировал ее слова и вновь обратил внимание на мастеров, – прошу прощения, что отвлекся. Что я хотел сказать… У нас есть пластина, обладающая теми же свойствами, что и целое. Раз ее удалось отделить от Тессеракта, значит, ее можно раздробить на мелкие кусочки, едва видимые. А уже их можно вмонтировать в украшения и раздать логистам.

– То есть ты предлагаешь дать логистам возможность телепортироватья в любой из девяти миров? – переспросил мастер естественной науки, устало прикрыв глаза.

– Не выйдет расколоть, – откликнулся мастер библиотечного дела. – Ивар рассказывал, что его чуть не убило, пока он отделял пластину от целого.

– Послушайте, пожалуйста, – Ивар поднял руки в успокаивающем жесте, – если мы не рискнем малым, то можем потерять все. Если бы у нас не было осколка, Тессеракт навсегда остался бы в Мидгарде, а нас всех ждали бы самые неприятные последствия. Даже если мы потеряем один мелкий телепорт, это не будет так страшно, как потеря всего артефакта, которым мы, позволю себе заметить, слишком активно пользуемся. Я предлагаю выдать логистам не только телепорт, но и подробные инструкции с правилами и запретами. Например, с запретом на телепортацию куда-либо, кроме Асгарда. Выдавать осколки, разумеется, только непосредственно перед отъездом. А, кроме того, нужно поставить метки, которые позволят контролировать перемещения логистов. Это уже задача магов, и я не думаю, что она невыполнима. Что же до твоего вопроса насчет смертельной опасности, то мне кажется, что Ивар несколько outrierte{?}[сгустил краски]. Я сам попробую разбить осколок и буду надеяться на лучшее. Если вы позволите, разумеется.

Наутиз фыркнула, но столь тихо, что никто не расслышал. Ивар так прелестно рассказывал, так отважно предлагал свою жизнь в обмен на нормальный портал, что мастера не могли не согласиться на столь заманчивое предложение. Если тинг одобрит его идеи, то попасть в Мидгард или любой другой мир будет очень просто. Надо только разузнать, кого назначат главным по порталу, кого умасливать и подкупать. Если все получится, в чем она не сомневалась, то скоро сможет погулять по Франции вместе с Ингваром. Да и не только по Франции: в Мидгарде полно замечательных мест, и все они откроются перед ней… Конечно, если Ингвар не переквалифицируется в логиста Хельхейма, к чему явно стремится. Недавно он опять пропал на пару ночей, а вернулся с рисунками, выполненными в лабораториумах людей. Они были не очень большими по размеру, но ужасающими. Наутиз чуть не стошнило, когда она пригляделась и поняла, что видит хельхеймовские пытки.

– Вот так и выходит, – невесело проговорил Ингвар, – живешь себе, живешь, никого не трогаешь, а после смерти оказывается, что ты нарушил кучу каких-то неясно кем установленных правил, и изволь проследовать в добровольное ядовитое Чистилище.

– Ты уточни у Хель, за что именно такие муки? – Наутиз постаралась напустить на себя показную веселость. – А заодно узнай, помнят ли тени прошлое. Если не помнят, то не так уж и страшно наказание.

– Спрошу, – Ингвар сел прямо на стол, положив ногу на ногу. – Если Хель понравятся фоточки, она покажет мне и другие чертоги. Например, замок Эльвидни, который вроде бы наполовину прекрасный дворец, а наполовину глухие руины. Ich lechze danach ihn zu besichtigen{?}[ Я жажду его осмотреть.].

– А я как-то не очень, мне и здесь неплохо живется, – буркнула в ответ Наутиз. Разговор о смерти и мире мертвых претил ей. Она не собиралась в ближайшее время умирать. Она собиралась закончить работу по ртути и опостылевшему электричеству, заняться новым интересным проектом, чем-нибудь вроде печатного станка, а также разобраться с болезнью глаз. Для этого, правда, придется спуститься в Мидгард и встретиться с местными целителями. Еще можно попробовать найти Ансур раньше логистов – вдруг случайно повезет столкнуться в одном городе? А потом выйти замуж за Ингвара. Она еще молода, прекрасно обучена и достаточно умна, чтобы обеспечить себе достойную жизнь и осуществить все мечты. Ей столько всего надо сделать, что смерть просто не имеет права разрушить ее планы. Все еще только начинается.

====== Глава 54 ======

Локи казалось, что он провел в постели целую вечность, хотя календарь зловредно свидетельствовал об обратном. Болезнь на пару с матерью вызывали жуткое раздражение. Неусыпная забота больше всего напоминала слежку за особо опасным заключенным. Мать днем и ночью сидела подле него, сотни раз справлялась о самочувствии, гладила по голове, словно малое дитя, читала вслух и говорила о чем-то, возможно, и важном, но совершенно неинтересном. Только спустя четыре невыносимые ночи, когда Локи понял, что скоро сойдет с ума от подобной опеки, царица торжественно удалилась в Фенсалир, окрестив его здоровым. В эти несколько минут божественной тишины Локи был искренне счастлив: наконец-то все покинули его и больше не потревожат, никто не будет сидеть над ним и мучить беседой. Но не успел он насладиться долгожданным одиночеством и встать с постели, как его спокойствие нарушил внезапно вошедший отец со своим вечно суровым выражением лица.

– Я хотел поговорить о твоих исследованиях, – тяжело произнес Один, снизу-вверх глядя на стоящего у стола воспитанника.

– Если ты против них, я немедленно избавлюсь от всех образцов, – торопливо ответил Локи, решив не ввязываться в спор и надеясь как можно скорее закончить разговор: после четырех дней постельного режима ему очень хотелось прогуляться на свежем воздухе и размяться с оружием. Разговор с отцом, обещающий закончиться очередным поражением и сильным потрясением, точно не входил в планы.

– Я же сказал, я не против твоих исследований, – медленно изрек Один, будто специально растягивая слова. – Я всего лишь хотел узнать, не нужны ли тебе другие магические животные?

– Я уже говорил со всеми, – почтительно произнес Локи, поправляя манжеты на рубашке. – С волками, петухом, воронами и белкой…

– Это не все, – перебил отец. – В отрочестве я уже создавал разумных магических существ.

Локи недовольно поморщился – невероятные магические силы позволяли отцу чуть ли не с детства давать жизнь. Настоящую, не иллюзорную, не на основе предметов. Кто учил отца магии? Родители, наставники? О, если бы отец уделял своему приемышу больше внимания и развил магические способности, сейчас все было бы иначе! По словам Хагалара, а здесь он вряд ли бы стал врать, Локи бы уже достиг неизмеримых высот в магии огня. И не нужна была бы никакая армия читаури, он бы просто сжег пару больших человеческих городов, а там люди сами бы пали перед ним ниц, признав величие бога. Ведь для них Бог – это тот, кто способен делать что-то загадочное и необъяснимое, тот, кто одним взмахом руки заставляет народ восхищаться и упоенно восхвалять его. Локи бы смог! Будь у него хоть толика силы отца… Но это все условности и мечты. Он рожден етуном, его магия – магия етунов. Хагалар бы умер от разочарования, если бы узнал, что столько времени бредил развитием магии у презренной полукровки! И царевич с радостью посмотрел бы на его муки.

– Неужели твои давние магические животные еще живы? – изумленно полюбопытствовал молодой маг, отвлекаясь от глумливого Хагалара и преклоняясь перед могуществом Всеотца. – Им должно быть несколько тысячелетий!

– Почти все погибли, – холодно возразил отец. – Живучими оказались только тараканы. Можешь исследовать их.

Локи открыл было рот, чтобы поблагодарить, но закрыл, так и не произнеся ни звука. Неужто отец решил посмеяться над ним и его работой? Немыслимо! Локи почувствовал себя уязвленным – он прекрасно видел укрывшуюся в бороде ухмылку, слышал издевку в голосе. Сам Всеотец решил пошутить? Или прозрачно намекнуть, что исследования и попытки понять саму бесконечность, самого Бога, смешны, ничтожны и нелепы!

– Хорошо, я прекращу опыты, – сдавшись без боя, процедил Локи сквозь зубы, до боли сжимая руку в кулак, чтобы не сорваться на крик. – Я понял намек.

– Твоему любопытству понадобятся стойкие существа, – голос отца не изменился ни на йоту, был все таким же спокойным, как и прежде. – Я вполне серьезно предлагаю воспользоваться моими тараканами.

Всеотец с видимым трудом встал и неспешно подошел к одному из трех больших кованых сундуков у стены, выглядевших несколько инородно на фоне золота. Локи неподвижно стоял и наблюдал, как отец сам, без помощи слуг, открывает тяжелую резную крышку с изображением Слейпнира и роется в вещах. Что там находилось, царевич примерно знал. В детстве он иногда забирался в покои отца в поисках заветных конфектов из Ванахейма. У отца их всегда было довольно, чем царевич и пользовался, таская понемногу время от времени. Обычно отец либо не замечал воровства, либо спускал его с рук, но однажды, когда Локи был почти у цели и сладко пахнущий кулек приятно похрустывал в руке, резные двери распахнулись, пропуская внутрь отца вместе с доверенным советником. Обезумев от страха, Локи и думать забыл про конфекты. Нужно было срочно куда-то спрятаться, как-то оправдаться, но голова отказалась работать, поэтому царевич, что было сил бросился бежать прямо в открытые двери. Его попытались поймать, он отчетливо слышал быстрые шаги и оклики. Страх перед наказанием подстегивал и придавал сил, поэтому Локи бежал, не останавливаясь. Чуть позже, сидя в общих с Тором покоях, царевич ожидал худшего, но оно так и не наступило. Отец либо не придал значения мелкому воровству, либо оценил выносливость младшего сына.

 – Вот, смотри, – Один аккуратно поставил на стол небольшую коробку из драгоценного камня, по дну которой бегали насекомые, отдаленно напоминающие больших тараканов. Большие и маленькие, всевозможных цветов и форм, с длинными острыми носами и даже рогами. Насекомые-переростки больше всего походили на помесь жука-оленя с хамелеоном. Царевич с интересом наблюдал за их бегами по дну коробки.  – Твои первые магические животные? – восхищенно прошептал Локи, боясь не то что взять в руки, лишний раз вздохнуть в присутствии пятнадцатитысячелетних старичков.

– Не первые, но, как оказалось, весьма живучие, – одобрительно кивнул Один, внимательно разглядывая донельзя довольного сына. – В свое время твоя мать выпросила одного себе в качестве амулета и символа долголетия.

– Мама? Таракана? – удивленно переспросил Локи, во все глаза уставившись на отца. Представить себе царицу Асгарда, любовно разглядывающую таракана, он никак не мог.

– Нет, не мама, – поправил отец так спокойно, будто не говорил ничего сверхъестественного. – Я о твоей настоящей матери.

– Что? – Локи моментально переменился в лице. – Ты был с ней так близок?

– Она жила во дворце, – Всеотец предусмотрительно закрыл крышку шкатулки, пока проворные тараканы не разбежались по всей башне. – Мы не раз виделись с ней. Разумеется, до того, как ее взяли в плен.

Локи бросил мрачный взгляд на царя Асгарда. Снова тот тычет ему в лицо позорным происхождением, поминает женщину, которую Локи не знал и узнать не стремился. Как бы царевич ни старался, спокойно отнестись к словам приемного отца он не мог.

– Ты меня расстраиваешь, – тяжело вздохнул тот, насильно вручая Локи коробочку с драгоценными тараканами. – Ты вырос в моем доме как мой сын. Ни я, ни мама от тебя никогда не отказывались и не откажемся. Ты царевич Асгарда, принадлежишь моему роду, у тебя равные права с братом, в случае твоей гибели именно мой род будет мстить за тебя. У тебя есть все, а будет еще больше, – он медленно развернулся лицом к сыну, внимательно вглядываясь в него, словно пытаясь увидеть что-то, кроме открытой неприязни. – И при этом ты так болезненно реагируешь даже на простое упоминание твоей настоящей матери. Еще совсем недавно почти все мальчики Асгарда росли не в своих семьях, а в приемных. Это укрепляло дружественные связи между кланами. И никто не переживал из-за того, что у него, фактически, две матери и два отца. А ты мало того, что стыдишься этого, так еще и убил Лафея. Если его родичи узнают, они будут мстить не лично тебе, а всему нашему роду…

– Я не хочу иметь никакого отношения ни к той женщине, ни к побежденной Асгардом расе монстров, – резко перебил Локи, до хруста в костях сжав столешницу. Его пальцы побелели, а в груди яростно клокотал гнев, казалось, только дотронься до напряженного плеча и сразу обратишься в пепел. Нужно было срочно выплеснуть эмоции, пока он не натворил глупостей. Если уж отец заговорил о порядках Асгарда, то пусть вспомнит, что спор со старшими – это проявление смелости, а вовсе не неуважения. – Я хочу быть сыном царя Асгарда, я хочу быть тем, кем вырос. Если даже это не так, я предпочту жить иллюзией.

– Зачем? – сухие, морщинистые пальцы отца коснулись подбородка, заставляя приподнять голову. – Зачем жить иллюзией, когда правда дарует тебе поистине огромные преимущества?

– Преимущества? – с трудом проговорил Локи – прикосновения отца обжигали.

– Да, именно преимущества. У тебя магия почти вся етунская, – Локи ощутимо вздрогнул. – А тело аса. Тебе должен лучше всего подчиняться огонь, но не Асгарда, а Етунхейма. Это очень мощное оружие.

– Если у меня магия Етунхейма, – прошипел Локи, едва двигая челюстями, – то она мне не нужна.

Один в ответ только разочаровано головой покачал, всем своим видом выражая недовольство очередной недопустимой глупостью воспитанника. О, посмотрел бы Локи на отца, если бы тот узнал, что он полумонстр, не гражданин Асгарда и не родной сын своих родителей!

– Твоя мама очень любила Етунхейм.

– Пожалуйста, – прохрипел Локи, с едва различимой яростью перехватывая руку отца, – не говори мне об этой женщине!

– Я о своей жене, – невозмутимо пояснил Один, окончательно сбивая озлобленного сына с толку. – Она очень любила Етунхейм. До того, как мы его разрушили, он был прекрасен. Когда-нибудь я свожу тебя туда, покажу остатки былого величия. Быть может, ты поймешь, что в твоем происхождении нет ничего позорного. Ты сын двух самых могущественных рас Девятимирья. Ты царевич Асгарда и наследник Етунхейма. Всякий мечтал бы оказаться на твоем месте.

Локи только несмело кивнул. Лично он мечтал оказаться не на своем месте, а на месте братца. Счастливчика, рожденного наследником самого Всеотца, будущего хозяина всех миров Иггдрасиля.

Ивар лежал на спине под раскидистым деревом и меланхолично гладил змею, которая разлеглась на нем во всю свою немалую длину, расставила в стороны многочисленные ноги и тихонько шипела, полуприкрыв глаза. Молодой маг тяжело вздыхал в такт поглаживаниям: рука устала чесать эту змею, а в очереди стояло еще чуть ли не сорок штук.

Вот ведь етун его дернул самостоятельно пойти в Фенсалир изучать змей. Стража пропустила его без вопросов, он спокойно прошел по болотам, даже не намочив ног. От местных женщин узнал, что шипящий подарок Локи обычно отдыхает в корнях и на толстых ветвях раскидистого не золотого дерева.

Ивар не собирался подходить близко к табору, он хотел лишь понаблюдать издалека, выждать, а потом, улучив момент, поймать одну змейку. Если уж нельзя увезти в поселение лягушек, с каждым днем все больше напоминавших чучела, то можно попробовать на змеях изучить магию супруги Одина. Ивар уже предвосхищал успех своей затеи, план был идеален, но одного он не учел: собственное излишнее любопытство и неосторожность. Скрытый пологом невидимости он подполз к змеям и попытался зарисовать одну из них. Миниатюрные ножки так гармонично выходили из туловища, будто их создавал не ребенок, а взрослый. Ивар понимал, что в детстве Локи не мог наколдовать такое совершенство, а значит, Фригг не только продлила змейкам жизнь, но и поправила их. Только маг собрался поймать близлежащую, как произошло непредвиденное: не то случайно, не то нарочно на него с дерева упала одна из больших змей. Ивар вскрикнул от боли и неожиданности, чем и привлек к себе всеобщее внимание. Не успел он перевернуться на спину, как на нем сгрудилось не менее двадцати особей. Змейки были тяжелыми, Ивар испугался, что его просто затопчут. Он попытался применить магию, но никакие заклинания на поганых пресмыкающихся не действовали! Видимо, не он первый пытался защититься магией, об этом свидетельствовал клубившийся вокруг змей едва заметный щит. А потревоженные пресмыкающиеся все прибывали: падали с веток, выползали из-под корней, выбегали из болот. Ивар смирился с позорной и нелепой смертью под тяжестью тысячи ног. Кости трещали, легким не хватало кислорода. Заметно ослабевший маг, выбившись из сил, удрученно откинул голову назад и уже мысленно приветствовал Хель, как вдруг гадкие змеи расступились. Все, кроме одной. Грязно-оранжевого цвета не то гадюка, не то питон – для Ивара все змеи были на одно лицо – полустояла, полулежала на его груди и утробно шипела. Маг затаил дыхание, судорожно вспоминания, как отсасывать яд, однако тварь атаковать не собиралась. Она еще немного потопталась, разглядывая аса под собой, а потом легла, свернувшись калачиком. Ивар несмело протянул руку и аккуратно дотронулся до змеи: она тут же подставила голову под теплую руку. Он несмело провел вспотевшей ладонью по всей длине змеи – животное расслабилось, но уходить с груди не спешило. Остальные змеи миролюбиво расположились вокруг. Ивару это собрание напомнило посиделки у костра, когда десятки отверженных собирались послушать истории об Одине и его подвигах. Разве что змеи жаждали не песнопений, а прикосновений, а в роли костра выступал он сам. Точнее, в роли гладильщика. Когда одна змея пресытилась лаской, ее место заняла другая, а потом еще одна, и еще. Ивар несколько раз пытался передвинуться или хотя бы сменить позу, но со всех сторон тут же доносилось такое угрожающее шипение, что маг оставил всякие попытки. Он решил было обернуться каким-нибудь животным и покинуть Фенсалир по воздуху или под землей, но трансформация требовала нескольких минут, за которые в него успеет вцепиться полсотни челюстей.

И вот уже несколько часов он сидел под деревом и развлекал змей. Рука болела и отказывалась слушаться, но раздававшееся со всех сторон шипение не давало остановиться. День клонился к закату, хотелось есть и пить. С тоской вспоминал Ивар, как ходил раньше на сбор ягод вместе с магиологичками, как девушки к вечеру жаловались, что у них болят руки от долгой работы. Тогда он их не понимал и отделывал фальшивым сочувствием, а зря. Ивар не сомневался, что в конце концов его хватятся, но сколько пройдет времени до сего благословенного момента? Он сотни раз впустую пытался использовать боевую магию, несмотря на то, что понимал: его повесят за убийство одной из любимиц цариц. Ситуация казалась безвыходной.

– Ах, вот ты где! – Ивар вздрогнул и, не прекращая гладить змею, поднял отупевший взгляд на таинственного незнакомца. Незнакомку. Сиф! Никогда Ивар не думал, что будет так рад видеть лучшую воительницу Асгарда.

– Это ты так змей изучаешь? – Сиф обвела рукой табор, который дружно ее игнорировал. Ивар не мог понять, что происходит: змеи вели себя так, будто разом ослепли.

– Я не изучаю, моя прекрасная воительница, – промямлил он. – Я хотел изучить. Но они успели первыми и изучают меня, точнее, выносливость моей правой руки.

– Смотрю, ты попался в ту же ловушку, что и многие до тебя, – Сиф подошла ближе, аккуратно переступая через змей. – К тварям Локи лучше не подходить. Они все с сюрпризами. Вот эти, к примеру, неимоверно любвеобильны.

– Да, я заметил, – откликнулся Ивар и вздрогнул от слабого, но чувствительного укуса: отвлекшись на возможную спасительницу, он прекратил чесать змею, и та тут же дала о себе знать. – Смею ли я умолять о помощи прекрасную воительницу?

– Воины Асгарда всегда защищали невинных жертв насилия Локи, – не без пафоса изрекла Сиф и небрежно, двумя пальцами, скинула змею с груди Ивара. Стоило той зашипеть и ринуться в атаку, поспешно перебирая всеми ножками, как Сиф с невиданной для девицы легкостью перекинула мага через плечо и вышла из змеиного круга. Все произошло так быстро, что Ивар даже удивиться не успел. Давно его не таскали на плечах, тем более хрупкие, по крайней мере на вид, девушки!

– Сиф, эм, спасибо огромное, – с ощутимым смущением пробурчал он, когда дерево со змеями скрылось за поворотом. – Но не могла бы ты поставить меня на ноги?

Не успел он договорить, как оказался носом в траве. Сиф двигалась с невероятной скоростью, которой позавидовал бы даже Локи.

– Ты не устала? – участливо поинтересовался ученый, как только принял вертикальное положение. Девушка только неопределенно пожала плечами, будто хотела сказать, что от таких мелочей устать никак не может.

– Еще раз огромное спасибо, – добавил Ивар, приводя дыхание в порядок и тряся правой рукой, одновременно пытаясь размять затекшее тело.

– Не за что, я всегда рада помочь, – запоздало ответила она, фокусируя взгляд на странно извивающемся маге. Если бы она не знала, что змеи Локи безопасны, то списала бы немыслимые ужимки на действие яда.

– Что у тебя с руками? Тебя успели покусать? – она указала на запястья и ладони, испещренные шрамами.

– Покусать? Ах, это? Нет, не покусать, – Ивар облизнул губы. – Это совсем старые шрамы, оставшиеся с тех пор, как я только начал постигать науку естества. Великая воительница могла заметить, что у всех нас руки в шрамах. Кроме Раиду, пожалуй, он везунчик. Работа с реактивами, опасные кислоты, – Ивар заметил, что Сиф подробности явно неинтересны и сменил тему:

– Могу я попросить тебя еще об одной малости? – пропыхтел он, заканчивая разминать плечи и плавно переходя к тазу.

– О какой? – Сиф подняла тонкую бровь – если отверженный пытался ее соблазнить такой нелепицей, то выбрал крайне неудачную стратегию.

– Раз уж змеи не трогают тебя, может быть, ты сможешь достать мне одну? Маленькую, – Ивар исподволь наблюдал за реакцией Сиф. Та не ответила. Просто развернулась и ушла. Ученый тяжело вздохнул: не видать ему ценных образцов как собственных ушей. Вернуться к проклятому дереву он не рискнет – еще несколько дней каждое движение правой руки будет сопровождаться если не судорогой, то довольно неприятными ощущениями. И только маг решил убраться из Фенсалира куда-нибудь подальше, например, к Локи, как вдали показалась Сиф с живым шнурком, обмотанным вокруг шеи. Стоило им поравняться, как шнурок перелез на шею Ивару, недовольно перебирая десятком лап по лицу сконфуженного мага, как раз закончившего свои нелепые упражнения.

– Почему они не обращают на тебя никакого внимания? – удивился он, механически поглаживая удавку левой рукой.

– Потому что я не маг, – презрительно фыркнула в ответ Сиф. – Локи делал змей неравнодушными к магам. На обычных асов они внимания не обращают.

– А, понятно, – Ивар скривился: почему Локи не предупредил о такой немаловажной мелочи? Неужто специально?

– Так что ты делаешь в самом Фенсалире? – неожиданно враждебно спросила Сиф. – Таким, как ты, сюда путь заказан.

– Меня впустила лично царица Фригг, – невинно ответил Ивар, желая умерить пыл собеседницы. – Но теперь я понял, сколь опрометчиво поступил, не взяв с собой провожатых. Из-за моей неосмотрительности прекрасной воительнице пришлось меня спасать… А все потому, что Локи болеет.

Лицо Сиф скривилось при упоминании младшего царевича.

– И зачем тебе змея? – спросила она, недвусмысленно направляясь к воротам.

– Хочу изучить ее и понять, насколько она живая, – с легкостью соврал Ивар, довольно улыбаясь. Истинные мотивы он выдавать не собирался: он надеялся изучить магию Фригг и понять, как сильный маг исцеления может использовать столь мощные заклятия иллюзий. С его точки зрения, это было невозможно. Невозможно для обычных асов. Но он слишком близко общался с Локи и знал, что у того с магией что-то не так. Раньше он был уверен, что все дело в отце: Локи – сын бога, поэтому его магия не такая, как у других, но если дело в матери… Ивару не терпелось поскорее во всем разобраться и, по возможности, изучить способности и магию царской семьи, хоть исподтишка.

– И что ты собираешься делать? – заинтересованно спросила воительница, на секунду остановившись и одарив собеседника внимательным взглядом. Ивар закатил глаза – еще только второго мешающего помощника ему не хватало. Он принялся описывать стандартную процедуру исследования, щедро разбавляя речь разнообразными терминами, от которых почти отказался во дворце.

– Сперва возьму у нее немного крови. Венозной и артериальной. Пропущу через центрифугу, отделю эритроциты от плазмы крови, потом посмотрю, из чего кровь состоит, какой процент занимают лейкоциты, эритроциты и прочее, а какой процент – чистая магия, их замещающая. Это долго и скучно, моя воительница. И совсем не похоже на героический бой, где вокруг тебя сплошные враги и победа зависит от скорости и ловкости. В нашем деле главное – терпение и аккуратность.

– Это видно, – сконфужено произнесла Сиф, потеряв суть разъяснения еще в самом начале. – Скажи-ка мне, Ивар, а Локи и в самом деле собирается остаться у вас навсегда и вами править?

Маг не сразу нашелся, что ответить на такую ошеломляющую нелепость. Откуда подобные мысли могут быть у Сиф, явной недоброжелательницы Локи? И она что, не знает, что царевич лишь исполняет волю Одина и наблюдает за поселением? Похоже, нет, иначе не спрашивала бы о таких глупостях.

– Пути бога неисповедимы, – промямлил он невнятно, пытаясь уйти от вопроса. – Мы все надеемся на то, что Локи подольше останется с нами. Его божественное сияние проникло в каждый уголок поселения.

– Надеюсь, он у вас и сдохнет, – еле слышно буркнула Сиф, намереваясь уйти: Фенсалир остался далеко позади, воительница и отверженный вышагивали по западной галерее.

– Ну, это вполне возможно, – не задумываясь, брякнул Ивар. – У нас столько ядов, столько опасных веществ, даже радиоактивных.

– Имей в виду, – Сиф понизила голос до шепота, так что Ивару пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова, – очень многие будут рады, если он случайно отравится, – воительница очаровательно улыбнулась и резко свернула на соседнюю галерею, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Ивар так и остался стоять посреди коридора со змеей на шее. Если бы он не был уверен в истинности подслушанного недавно разговора между Локи и учителем, то мог бы поклясться, что во дворце царевичу угрожает опасность. Но ведь правда: если соглядатай Одина погибнет в поселении, всем снесут головы; а если Локи погибнет здесь, то… Ивар задумался. То все пойдет по-старому. Не надо будет думать о побеге из поселения. Промышленная революция захлебнется, не успев начаться. И жизнь вернется в привычную колею. Виновника будут искать здесь, в сердце Асгарда. Смерть Локи во дворце Одина – единственное возможные спасение для всех отверженных от неминуемой расправы.