Текст книги "Локи все-таки будет судить асгардский суд?"

Автор книги: Ершел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 174 страниц)

Наблюдая за беспокойным Раиду, который услужливо суетился возле Локи и настойчиво ему что-то объяснял, Ивар невольно морщился. Отношение естественника к царевичу всегда вызывало непонимание и даже отвращение: Раиду считал сына Одина не просто богом, а своей собственностью, и делить его ни с кем не желал. Была бы его воля, он бы убил царевича, смастерил симпатичное чучело и ежечасно молился бы на него.

– Что ты здесь делаешь? – внезапный вопль Раиду, заметившего, наконец, незваного гостя, вырвал Ивара из размышлений.

Он, не удостоив возмущенного собеседника даже взглядом, проигнорировал столь явную агрессию.

– Ваше высочество, – склонился Ивар в глубоком поклоне, обращаясь к Локи, – не могу поверить, что батареи скоро займут место костров и печей. Твои заслуги, несомненно, будут воспеты в веках.

– Именно что мои, – отстраненно кивнул Локи. – С таким тингом, как у вас, ни о каких новшествах говорить не приходится.

– Ты совершенно прав, – Ивар бросил насмешливый взгляд на Раиду: естественник дышал так тяжело, будто страдал астмой. Он бы с большим удовольствием выгнал нарушителя спокойствия, если бы не боялся разгневать карманного бога. И этим надо было воспользоваться.

– Я отчаянно нуждаюсь в помощи сына Одина. Леди Сиф просила меня привезти ей птицу, если быть точным – каравайку, – Ивар сочинял на ходу. – Я уже непростительно задержался и дотянул чуть не до зимней половины года, когда птицы покинут Асгард. Помоги поймать ее, очень тебя прошу, ведь никто, лучше тебя, птиц не ловит.

– А потом сопроводить тебя в Гладсхейм? – спросил Локи насмешливо.

– О подобной милости я и не мечтал. Хотел попросить только довести до тайного прохода.

– Чтобы ты там заблудился после первых двадцати шагов и обязательно себе что-нибудь сломал? – хмыкнул в ответ Локи. – Я давно не навещал родителей, и они сами не присылали за мной… Разберешься без меня, Раиду?

– Разумеется, – процедил тот сквозь зубы, хотя выражение его лица отчетливо говорило лишь о том, что он готов перегрызть глотку обидчику, нагло посмевшему отвлечь царевича. Ивар ликовал. Локи смотрел на него, а не на своего самого преданного последователя, поэтому не видел, как побелели костяшки пальцев, не видел, какая злость зажглась в глазах и с каким удовольствием Раиду ударил бы мага за то, что тот посмел отобрать внимание божества. Ивар незаметно вздохнул: сейчас он Локи уведет, но продержать его во дворце пару недель вряд ли сможет. Зато успеет закрепить дружеские отношения с Леди Сиф и Фандраллом – это главное.

– Пойдем, переоденешься, – Локи встал, с удовольствием потягиваясь – он был явно рад возможности оставить непонятный компьютер. – Поедем в открытую, так что сними все свои побрякушки и оденься как обычный ас. Ты же не клейменный?

– Я не преступник и не был никогда клеймен, – гордо пояснил Ивар, выходя на улицу. Еще с прошлой поездки в Гладсхейм у него осталась одежда царевича: Локи потребовал, чтобы друзья уезжали из дворца в ней, иначе жители столицы узнали бы в них отверженных. Изысканная царская одежда была великолепно сшита и позволяла любому почувствовать себя хозяином положения.

– Надеюсь, дома тебе будут рады, – пробормотал Ивар ради поддержания разговора.

– Ты возвращаешься домой? – бесцеремонно вмешалась в разговор немолодая женщина с грязно-желтой повязкой на плече – естественница. Никто из поселенцев так и не понял, зачем Локи потребовал носить ленты определенного цвета, но все подчинились, даже мастера. И если в первый день царило всеобщее недоумение, то уже на второй ученые оценили нововведение.

– Да, я ненадолго уеду в Гладсхейм, – величаво ответил Локи, изображая милостивого бога. Ивар отметил, что изображать у Локи неплохо получается, но все же кое-где он переигрывает: слишком напыщенными и неестественными выглядели некоторые движения.

– Удачи тебе! – отозвалась женщина. – А слухи не лгут, что в Фенсалире, божественном чертоге твоей матушки, много лягушек?

– Много, – кивнул Локи.

– А можешь поделиться ими, немного, ну, если не жалко, конечно… Это для опытов научных, – спешно добавила естественница, увидев недоумение в глазах царевича.

– Если мать не будет против, – ответил он, подумав. – Но для каких опытов нужны лягушки?

– Ну, например, научно понять, насколько они отличаются от обычных. Насколько они магичны или реалистичны. Если и тебе любопытно, заходи в гости, я поделюсь подробностями.

Локи удостоил естественницу небрежным кивком и пошел своей дорогой. Негодованию Ивара не было предела: лягушек она исследует! В то время, как остальные не позволяют себе самодеятельности и занимаются только теми исследованиями, на которые указал бог своей божественной дланью. И что же скажет Локи на такую вопиющую дерзость? Ивар ждал гнева, но не дождался: царевич, не останавливаясь, шел к своему дому и разговор заводить не желал. От его облика веяло надменностью и статью. Локи ощущал себя хозяином положения с тех пор, как взял промышленную революцию в свои руки, только вот Ивар хорошо знал, что уж кто-кто, а младший отпрыск Одина не имеет никакого права зазнаваться. Локи был еще очень молод, рос в роскоши и богатстве, которые не снились никому из поселенцев, кроме немногих, сбежавших из дворца, вроде логиста Фену или целителя Алгира. У Локи была куча возможностей стать кем-то выдающимся, совершить что-то невероятное, но все, чего он добился – это красивой смерти, причем ненастоящей. Локи не был похож на царевича в понимании Ивара: ни высоких манер, ни изысканного вкуса, ни даже развитого сознания. Зато Локи умел и любил красоваться. Как он выводил каждую руну, как гарцевал на коне, как управлялся с вертохвостиком! Ему рукоплескала толпа, но не за его заслуги, а всего лишь потому, что он сын выдающегося политика, тирана и убийцы. Если бы у него, Ивара, были возможности Локи, о нем бы уже заговорил весь Асгард, он был бы лучшим во всем, а не занимался глупостями вроде перепоручения неблагодарным и недалеким висельникам решения судьбы родного мира. О, если бы он был на месте Локи, он бы просто переселил асов в Мидгард, обратил бы людей в рабство… Хотя чего их обращать, по словам логистов, у людей и так избыток еды, воды и денег! Люди обслуживали бы своих богов, тех, кто когда-то спас их от полного уничтожения. И ученым не пришлось бы мучиться с иноземной техникой. О, сколько всего Ивар мог бы сделать на месте Локи. Но, увы, он был всего лишь простым асом, даже не воином. Он мог только встать рядом с троном. Вероятнее всего, его займет старший сын Одина, а значит, Леди Сиф и Фандралл – его путь наверх.

Вертолетик неловко летел между зданиями и норовил врезаться в ближайшую березу.

– Бездна! – злобно выругался Раиду, теряя управление и обреченно наблюдая за тем, как вертолет шмякается наземь. – Когда же это закончится?!

Естественник, как всегда, рассвирепел из-за сущего пустяка. Ивар устало опустил глаза и поднял игрушку, обдирающую краску с лопастей о камни.

– Брат, пожалуйста, успокойся. Слепая ярость не вылечит твою руку.

Ивару было очень жаль брата: неловкость Локи привела к тому, что Раиду почти не мог пользоваться левой рукой. Он всячески скрывал это, но кто, как не брат, знал истинное положение вещей. Раньше Раиду владел обеими руками одинаково хорошо и в запале исследования мог продержаться дольше всех, то и дело перекладывая перо или прибор в отдохнувшую руку, но теперь левая почти отказала, и вертолет, с которым Раиду обращался много искуснее Локи, раз за разом терял управление. Ивар, как ни странно, был благодарен царевичу за давнишнюю вспышку ярости, вернувшую ему брата. По крайней мере, на некоторое время. Раиду проводил много времени в попытках восстановить руку, отчаянно надеясь полноценно освоить моделирование на компьютере. Он считал, что никто, лучше вертолета, ему в лечении не поможет. С царевичем он его больше не запускал, чтобы не выдать позорную слабость, зато с охотой терпел присутствие Ивара. А Ивар и рад был угодить. Особенно сейчас, когда брат пришёл в расстроенных чувствах после несостоявшейся стычки с другим Иваром, магом. Пришлось выслушать целую гневную тираду о поганце, которому стоило выдрать язык еще в детстве. От ярости Раиду чуть не разломал пульт вертолетика, но потом, немного успокоившись, сосредоточился на игрушке. Правда, ненадолго. Их тихое уединение нарушила Беркана – в последнее время – молчаливая спутница Лагура. Она так и не смогла простить пытку своему кумиру и наставнику, поэтому старалась держаться от него подальше, а к Лагуру поближе. Они занимались чем-то секретным в тиши лабораториума, хотя во время совместных бдений над Каскетом будто специально рассаживались по разным углам.

– Происходит что-то странное, – выпалила магиолог вместо приветствия: – Локи поспешно уехал, а Хагалар собрал внеочередной тинг.

– Локи забрал с собой этот нечестивец, никчемный маг! Да чтоб пламя Муспельхейма его поглотило! – восстановив в памяти фрагменты разговора с наглым Иваром, Раиду окончательно вышел из себя и, потеряв бдительность, в очередной раз уронил вертолетик, – О Бездна!

– Да? Schade{?}[Жалко], – немного разочарованно протянула Беркана, – а мы с Лагуром хотели вам всем кое-что показать. Ну давайте покажем хотя бы вам двоим. Пойдемте со мной.

– С превеликим удовольствием, – ответил Ивар, обрадовавшись тому, что взбешенного брата удастся хоть ненадолго отвлечь и успокоить. – Я даже предположить не берусь, чем именно вы желаете нас удивить.

Раиду угрюмо брел следом, не произнося ни слова. Он ненавидел, когда его отрывали от дел. Разумеется, если это был не Локи. Ему-то он готов был посвятить хоть всю жизнь.

Несмотря на то, что трагедия произошла больше двух месяцев назад, в лабораториуме до сих пор нужно было очень осторожно ходить и не прикасаться руками к полу – маленькие осколки стекла опасно поблескивали из щелей между досками. Беркана хотела их достать, но после того, как Ивар с огромным трудом вынул из ее пальцев несколько мельчайших осколков, магиолог сдалась и прекратила наводить порядок.

Лагур встретил софелаговцев безразличным взглядом, неестественно белыми одеждами и книгой из Ванахейма – давнишним подарком Локи.

– Естественников рад приветствовать я здесь! Прошу, располагайтесь и внемлите: в то время, как искусство, и война, и электричество вам тайны открывали – другая тайна мне почти уже далась, я близок к пониманию каскета!

– Ты разгадал его тайну? – округлив глаза, воскликнул Раиду, вмиг позабыв о злобе на Ивара. – Ты понял, с чем он сходен обличием?

– Не полно я завесу тайны приоткрыл, но показать могу вам результаты…

Беркана подала естественникам несколько грубо сшитых листков пергамента, на которых ее изящным почерком были прописаны формулы. Ивар и Раиду углубились в чтение.

– Позволь уточнить: почему ты считаешь, что основа – связанный гексацианоферрат? – спросил Ивар спустя несколько минут. – Ведь наши исследования ничего не дали, результаты все время разные, выводы сделать на их основе невозможно.

– Прошу, смотрите, – Лагур подошел ближе и указал пальцем на цепочку символов: амоний-барий-железо-калий-кальций-кобальт-марганец-медь-натрий-никель-олово-свинец-стронций-таллий-цинк-вода.

– Я много испытаний проводил и выяснил, что это точно комплекс. Я выделил в нем постоянный элемент – ион железа три, и убежден я – гексацианоферриат всему основа, но какой? Вот заключался в чем большой вопрос. Два месяца я тайне посвятил, но приоткрыть завесу удалось мне: то вещество изменчиво весьма, минуты лишь оно одной структуры – и тут же следует калейдоскоп структур! Безумный, хаотичный сей набор к гексацианоферриату добавляет неведомая случая игра, – он указал на список с цепочкой. – Но вот основа неизменна вновь и вновь – лишь изредка меняется на воду. Я превращений время рассчитал – сколь долго изменяется структура, и вот к чему пришел: закончив некий цикл, устойчивая до того структура под магии воздействием опять меняется, становится подвижной. И знайте же – лишь магия Огня могла бы так менять сии структуры! Так мню не только я, и дочь Вотана придерживается мнения того.

Магиолог отчаянно закивала.

– Основа каскета – уверенно скажу – гексацианоферриат, что связан прочно с сильнейшим заклинанием Огня. И знать вам должно, что артефакт подвержен был воздействию того, что повело к поломке артефакта… неведомая магия сия, известна сыну лишь Вотана – им и скрыта, но это лишь догадка, не ответ. А что твоя нам интуиция подскажет, о многомудрый славный Раиду?

– Берлинская лазурь, – воодушевленно сверкнув глазами, выпалил естественник. – Я с самого начала говорил, что это берлинская лазурь!

– Осмелюсь заметить, что голой гипотезы для работы мало, – отозвался Ивар.

– К тому же огонь, скорее всего, древний, – заметила Беркана. – Огненная магия первична. Возможно, каскет не Етунхеймское создание, а Муспельхеймское, и родственен мечу Суртра.

– Никто, кроме ученых из етунов, нам не откроет правды, – пробормотал Ивар, вспоминая своих подруг, царевен Етунхейма. Рассказать им о поломке каскета он никак не мог. Каскет был сердцем мира ледяных гигантов, и его поломка означала медленную гибель мира. Сложно представить, на что пойдут етуны, если узнают о том, что их артефакт сломан. А если об этом узнают другие миры? Каждый изначальный артефакт охранялся жрецами своего мира. Асгард взял шествование над каскетом, попросту украв его из храма ледяных великанов. Ивар помнил, как вернувшиеся с войны родичи возносили хвалу Одину: он посмел остановить агрессию ледяных гигантов таким простым способом: попросту забрав сердце их мира.

– Как ты заставил каскет пресмыкаться перед собой? – узнавал, тем временем, Раиду, который уже напрочь позабыл о надоедливом маге и теперь сиял от азарта и желания разузнать все о каскете.

– Я просто был внимателен весьма и просмотрел все наши документы. Сколь славно, что записываешь ты все данные исследований всех, тобою проведенных, – просто ответил Лагур. – Закономерность выявить я смог, хотя и нет системы превращений – точнее утверждать, она размыта… Затем я ставил опыты свои, мне дочь Вотана много помогала.

Магиолог опустила голову и покраснела. Она явно гордилась тем, что стала частью такого важного исследования.

– Вы справились даже без фыркающего мага, – довольно хохотнул Раиду. – Дело за мной. Я докажу, что основа – берлинская лазурь. А ты, Беркана, определи тип огня.

– Но у нас же есть маги, – начала было девушка.

– СЕЙЧАС магов нет, глупая! – выпалил Раиду, мгновенно закипая. – Локи сгинул, а мерзостный выродок только мешает. Он только и может, что метать слова. Определить тип магии по свойствам и таблицам может последний из магиологов, Беркана.

Ивар видел, как горят глаза Раиду, как хочется ему обрадовать Локи. Ради этого он был готов на все, даже на очередное безрассудство. С другой стороны, полугодовые бдения под руководством Хагалара не принесли никакого результата, а стоило Лагуру в одиночку заняться исследованиями, как они тут же сильно продвинулись вперед. И да, надо позвать царевен в гости. Просто поинтересоваться свойствами каскета. Вдруг они знают, вдруг у них есть книги. Возможно, не придется раскрывать им горестную правду. Беркана несколько оробела от яростного напора – она не привыкла нести ни за что ответственность, но энтузиазм Раиду передался и ей. Значит, если повезет, работу они закончат вчетвером в самые кратчайшие сроки.

климат – чуден, еда – просто пальчики оближешь

(4) без ума от него

(5) никому в голову не приходило

(6) Жалко

====== Глава 50 ======

– Сын Одина даже представить себе не может, сколько тысячелетий науке о естестве и где именно она зародилась. В Юсальвхейме! Поверить невозможно, что первые опыты провели в самом иллюзорном и нестабильном мире. И это без намека даже на теоретическую научную базу, без простейшей методологии исследования. А каковы были первые результаты? По ним получилось, что асы действительно наибожественнейший биологический вид Девятимирья…

Локи без особого внимания краем уха слушал очередной околонаучный треп Ивара и старался не заснуть. Они ехали по едва видимой тропке вдоль гор, посвященных Тору. Братец хвастался, что однажды встретился там с великаном и заболтал его. Тролль забыл о времени и обратился в камень с первыми лучами солнца. Тор рассказывал эту историю в красках и с подробностями, но зная о его любви преувеличивать свои достижения, друзья не поверили и отправились в горы с проверкой. Они действительно обнаружили на вершине камень, формой напоминающий тролля, но никто не мог сказать точно, был ли он и в самом деле чудовищем или же ветер с дождем испещрили его выбоинами и придали форму живого существа. «Скорее всего, – насмешливо думал Локи, – Тор вновь наврал с три короба, чтобы произвести на всех неизгладимое впечатление». Как бы все ни восхваляли наследника престола и его замечательные качества, достойные истинного правителя, Локи не понаслышке знал, что братец жаждет купаться в лучах своего величия и слушать дифирамбы в свой адрес.

– Все миры помогали Юсальвхейму в первых научных исследованиях. Кроме Хельхейма, разумеется, там ведь и живых-то нет. Опыты по скрещиванию настолько подробно и интересно описаны в древних книгах, ты даже не представляешь! Читаешь и смеешься: столько непонятного и чудного! Все привычные научные термины обозваны такими кенингами, что утопиться проще, чем понять их суть.

– Подожди, какие еще опыты по скрещиванию? – Локи таки оторвался от созерцания горы Тора и от не самых приятных воспоминаний. – Каким образом можно скрестить маленького эльфа Юсальвхейма и огненного гиганта Муспельхейма?

– Обычным способом никак, – тут же воодушевился Ивар, почувствовав заинтересованность собеседника. – А вот вне материнского тела вполне можно. Если насильно соединить… Это дико сложно, долго, энергозатратно и без магии не получится. Далеко не все полукровки получились жизнеспособными, но главное-то что оказалось, главное! С асами можно скрестить кого угодно! Асетуны, аваны, мусасы, людасы, асэли, цверасы, нифасы – все выжили, правда, не все смогли размножаться, но это не суть. Мы настоящие боги девяти миров, все расы произошли от нас! Вот ваны с великанами Нифльхейма ну никак не скрещиваются. Отторжение происходит еще на стадии соития. И никак его не преодолеть! А какая внешность у полукровок! Вот ты – просто точная копия асетуна! Если бы я не знал, что ты наследник магии Одина, способной изменить любую внешность, то вполне мог принять тебя за него. Высота лба, скулы, цвет кожи – просто-таки все совпадает… Не сочти за попытку обидеть, сын Одина, я нисколько не сомневаюсь в твоем происхождении, – Ивар несколько стушевался, замолкая, и меж асами повисло неловкое молчание.

– Ты говорил, что нам надо найти каравайку, – пробормотал Локи, внутренне похолодев. Вот только еще рассуждений о его расовой принадлежности не хватало, особенно, когда чуть позади едут слуги. Где слуги, там и сплетни. Ивар безопасен, он балабол, неспособный сложить два и два, но он не единственный ученый, трактаты древности могли читать многие. О, как жаль, что он только сейчас услышал об их существовании: быть может, какие-нибудь особо ретивые служители науки давно разгадали его тайну! Надо будет по возвращении потребовать у библиотекарей все давние фолианты, изучить их, а еще лучше – припрятать. Или наоборот лучше не поднимать лишнего шума и оставить все как есть? Впервые в жизни Локи попал в мир, где его почитали как бога, где его слушали и любили, где народ искренне доверял ему и добровольно был готов следовать любому его приказу. Локи подчинил себе огромное поселение и не хотел лишаться звания справедливого и одаренного правителя. Не хватало еще, чтобы в нем узнали полукровку. Асетун – мерзкое слово, недостойное воспитанника самого Одина!

Благо, переключить Ивара с научных рассуждений на птиц не составило труда. Рассеянному ученому было все равно, о чем вести беседу. Он, наивно похлопав глазами и не заметив подвоха в резкой смене темы, тут же зажужжал про каравайку, про то, как правильно разделывать птицу и чем отличается свежевание дичи от исследования лабораторного образца. Бессмысленная болтовня ослабила бдительность Локи настолько, что он не сразу понял, что заехал в болото. Утонуть в большинстве асгардских болот было невозможно, а вот промочить ноги на холодном ветру – вполне. Под копытами коня пульсировала влажная, чавкающая почва, поросшая прошлогодней травой и густыми колючими кустами, в которых мог заблудиться разве что маленький ребенок. Локи аккуратно спешился и прислушался – каравайки были рядом. Длинноклювые коричневые птички с черной головой не употреблялись в пищу, а вот за яйцами асы охотились. Яйца диких птиц Локи долгое время считал деликатесом, несмотря на простоту вкуса. Рядом со столицей располагалось несколько болот, где молодые царевичи собирали ягоды и яйца. Частый голод и охота за подножным кормом были одними из самых ярких воспоминаний детства. Еды могли лишить в любой момент и за самые пустяковые нарушения дворцовых правил. Достать пищу во дворце было почти невозможно, а вот на болотах она росла и высиживалась в изобилии. Правда, только летом. Зимой съедобные травы скрывались под толстым слоем снега, а птицы улетали в теплые края. Сейчас, после объяснений в Ванахейме, Локи понял, что не просто так в зимнюю половину года кормили их чаще и лучше. Разумеется, бог знал о незаконных вылазках и милостиво позволял детям самостоятельно добывать пищу, развиваясь при этом физически и интеллектуально.

– А вот и они, – прошептал Ивар, кивком указывая на копошащиеся в кустах маленькие тени. Локи тихо снял с плеча лук.

– Во имя Адоро, – прошептал он, прежде чем послать стрелу в ближайшую птицу. Бог народа Алькеро, как всегда, был на его стороне. Поднялся жуткий переполох! Несколько десятков караваек с громкими криками поднялись в воздух, а Локи бросился к раненой птице, не обращая внимания на тощие, изогнутые кусты, чьи ветви он переламывал без всякого усилия.

– Пожалуйста, будь осторожен, сын Одина! – на ходу прокричал запыхавшийся Ивар, не успевавший за своим прытким богом.

Локи с трудом поймал подбитую птицу, впустую махавшую одним крылом: стрела пробила второе насквозь, пригвоздив каравайку к земле.

– Тихо, тихо! – Ивар аккуратно схватил птицу за шею, одной рукой открывая плетеную клетку. Локи резким движением выдернул стрелу – птица еще пуще забилась, закричала, попыталась клюнуть острым носом.

– Молодая. Птенец этого года, – процедил сквозь зубы Ивар, с трудом запихивая упрямицу в клетку и закрывая дверцу. – Вот ведь силы сколько… О етун! – Каравайка таки умудрилась болезненно клюнуть его в палец.

– Придержи ее, – попросил маг, стирая с руки кровь. – Куда я подевал целительные камни?

Локи с трудом просунул руки через прутья и попытался поймать клюв. Клюв сопротивлялся, голова вертелась во все стороны, издавая душераздирающие крики. Не помогали даже маленькие размеры клетки. С большим трудом и при помощи пары слуг удалось удержать птицу и залечить крыло. Стоило боли исчезнуть, как каравайка нахохлилась, высунула длинный нос из клетки и попыталась цапнуть Локи за рукав.

– С характером зверушка, – прокомментировал Ивар, пытаясь остановить кровь.

– Они с Сиф просто созданы друг для друга, – усмехнулся Локи и накрыл клетку обрезком ткани. Теперь ни одна ничтожная мелочь не отделяла его от неизбежного посещения дворца. Приближающаяся встреча с отцом немного пугала: еще рано было раскрывать карты и рассказывать о планах усовершенствования Асгарда. Вот когда трубопровод будет построен, а горячая вода обогреет первые дома – тогда можно будет со спокойной совестью оповестить отца. Пока же Локи даже представить боялся, чем закончится встреча с родными. В позапрошлый раз он узнал много нелицеприятных тайн о себе, в прошлый – о приемных родителях. Что будет теперь? И что будет, если родители заметят лук, которым он не имеет права пользоваться нигде, кроме как на тренировке?

С такими грустными мыслями Локи и въехал в столицу. Народ приветствовал его так, словно он вернулся с великой победой. Женщины перешептывались, мужчины не скрывали довольных улыбок, дети следовали за лошадью, оглашая улицы громкими воплями. Асгардцы любили младшего сына Одина, и его редкие посещения столицы только распаляли народную любовь. Увидев радостные и благодарные лица асов, Локи на секунду позабыл о предстоящей встрече. Странные мысли вмиг наполнили его голову, вытеснив раздумья об отце с матерью. Как непривычно царевичу было осознавать, что асгардский народ любит и ценит его. Грациозно расправив плечи, он поднял руку в приветственном жесте – толпа ответила ликующим кличем. А как изменился Ивар! Его гордой осанке позавидовал бы любой вельможа. Маг наслаждался вниманием толпы и одним своим помпезным видом украшал царевича.

За последний год Локи успел забыть, каково это – ехать со свитой к Гладсхейму по главной улице, проходящей вдоль самого длинного канала столицы. С двух сторон возвышались величественные дома знати, а впереди в лучах летнего солнца блистал он – золотой чертог. Дворец появлялся неспешно, лениво, позволяя насладиться каждой органной трубкой. Он самим своим существованием доказывал мощь асов, превосходство их технического и математического гения. Любой иноземный гость проникался осознанием величия богов задолго до того, как ступал в божественный чертог и преклонял колени перед Всеотцом. Локи чувствовал себя маленькой букашкой, недостойной даже прикоснуться к стене дворца. А еще Локи чувствовал, что за ним следят – в вышине парил один из воронов отца. Он сделал несколько кругов и скрылся в лениво проплывавшем облаке. А вот Ивара не беспокоили ни слежка, ни великолепие дворца. Локи в очередной раз поразился безрассудству и безразличию мага: он в упор не видел очевидной проблемы и весь был поглощен вниманием толпы.

Не успел Локи подъехать ко дворцу, как тут же попал в объятия матери. Ивар слез с коня и опустился на колени, бурча какую-то благоговейную чушь, но царица, столько времени не видевшая сына и не сводившая с него глаз, не обратила на мага никакого внимания. Локи переполняли смешанные чувства, в которых ему было не под силу разобраться. С одной стороны, теплые объятия матери, той, кому царевич всегда доверял и чью поддержку ценил, отдавались теплом в сердце. С другой, предстоящий разговор с родителями обещал быть малоприятным, и стоило опасаться, что вновь всплывет какая-то скверная новость.

– Локи, наконец-то ты вернулся домой, – голос матери, отвлекший Локи от размышлений, был нежным и сладким, а сама она выглядела так, будто десятки раз посылала письма с приглашением приехать, а Локи, неблагодарный сын, медлил до последнего.

– Я тоже рад тебя видеть, – сдержанно, без явных эмоций ответил царевич, хотя чувствовал он гораздо больше, чем позволял себе показывать.

Фригг взяла его под руку и увела во дворец. Локи хотел было объяснить Ивару, как дойти до его покоев, но ученый заверил, что прекрасно помнит дорогу. И это несмотря на то, что в Гладсхейме было несколько десятков этажей и тысячи комнат. Хотя рабы не дадут ему заблудиться.

– Если ты приехал к отцу, то зря, его нет, – негромко сказала царица, одарив Локи пронзительным взглядом, который, кажется, видел насквозь любого и был способен разглядеть даже самые потаенные уголки души. Фригг отослала слуг и провела Локи во внутренний сад, украшенный резными фонтанами – не то подарком, не то трофеем из Ванахейма. Вокруг фонтанов стояли статуи белокожих мидгардских дев – в детстве между ними было здорово играть в догонялки и прятки.

– Я не к нему, а к тебе, – ответил Локи, целуя руку матери – она была холодной, несмотря на тепло летнего дня.

– Я рада это слышать, – улыбнулась царица, присаживаясь на скамейку и увлекая за собой сына. – Я соскучилась по тебе.

– А я по тебе, – поспешно соврал Локи. Хоть приезд в Асгард, несомненно, пробудил в нем забытые ощущения и воспоминания, но, как оказалось, всего на пару мгновений. Нельзя было не признать, что в последнее время царевич думал о чем угодно, только не о матери. Заботы о промышленной революции поглотили его с головой, а приземистые домики поселения стали родными настолько, что свет дворца оглушал и выбивал из головы все мысли.

Локи даже далеко не сразу вспомнил, о чем его просили ученые. Перспектива проделать обратную дорогу со скользким квакающим грузом не слишком радовала, но этот способ заполучить еще немного расположения ученых был много проще остальных, да и подвернулся вовремя.

– Мама, скажи, ты очень дорожишь фенсалирскими лягушками?

– Лягушками? – удивленно переспросила царица, которая, судя по выражению лица, ожидала от блудного сына совершенно иного вопроса. – Не очень.

– Позволишь забрать парочку?

– Лягушек?

– Да.

– Зачем?

– Для опытов. Ученые хотят их расчленить и сравнить с обычными, – нетерпеливо пояснил Локи, которого стали раздражать непрерывно сыплющиеся вопросы.

– Зачем?

Царевич открыл было рот, но так и не придумал, что ответить. Ученые постоянно проводили странные опыты, и вникать в большую их часть не было никакого смысла. Ивары рассказывали, что некоторые исследования изначально казались бессмысленными, зато потом на их основе возникали целые научные теории. Правда, таких было немного: большинство исследований кончали свои дни на библиотечных полках.

– Я не знаю, но меня попросили, по возможности, их привезти, – Локи бросил на мать хмурый, несколько грозный взгляд: он терпеть не мог оправдываться перед кем-либо. Любая ситуация, в ходе которой царевич, не имея необходимых аргументов, был вынужден объясняться, выводила его из себя.

Мать пару секунд не сводила с него проникновенных глаз, а потом вздохнула и недоверчиво промолвила:

– Если они тебе нужны, то лови, конечно, но, сын мой, я очень тебя прошу: не увлекайся всем этим мракобесием. Твои новые друзья – преступники, которым место на виселице. Изучение лягушек – занятие, недостойное царевича и воина.

– Мои предыдущие друзья меня предали, – напомнил Локи. – А среди новых не все преступники. Тот, с кем я сегодня приехал, нет.

– Это он так говорит.

– Он не клеймен.

Мать в ответ только головой покачала и принялась объяснять как малому ребенку:

– Отсутствие клейма обозначает только то, что суда не было, что твой… друг сбежал раньше. Локи, если бы я могла, то приказала бы тебе вернуться домой и забыть о висельниках.

Локи, устремивший задумчивый взгляд вдаль, лишь промолчал. Что-то неладное творилось в царской семье: сперва отец специально отправляет его в поселение, теперь мать устраивает чуть не истерику по этому поводу. И устраивает почему-то ему, а не Одину. Вынужденное молчание царица расценила как раскаяние и, удовлетворенная реакцией сына, продолжила причитать более высоким и настойчивым тоном: