Текст книги "Локи все-таки будет судить асгардский суд?"

Автор книги: Ершел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 174 страниц)

Перед внутренним взором вспыхивали самые чарующие образы, уносившие Ансур в далёкие неведомые миры. Она, увлеченно перелистывая страницы и пробегая глазами по строчкам текста, забыла обо всем. То Эвар, то Алгир пытались дозваться до нее, но без толку. Она, завороженная историей, шла, куда звали, ела, что предлагали, совершенно не отрываясь от книги. Чувствовала она себя не очень хорошо: ее предупреждали, что воздух Мидгарда ужасен, но даже плохое самочувствие не было достойной причиной для того, чтобы отложить книгу в сторону хотя бы на несколько мгновений.

Эвар милостиво показал полку с научной фантастикой и оставил Ансур в покое. Алгир еще пытался вовлечь ее в разговор, даже выхватил книгу из-под носа, но дело кончилось таким скандалом, что ему пришлось в спешке ретироваться. О медицине Ансур больше не вспоминала.

Только подъехав вплотную к вулкану, Фригг сняла заклятие невидимости, которое наложила, опасаясь вовсе не Хеймдаля, который не имел права за ней следить, а случайных прохожих и путников. Следовало проявлять как можно большую осторожность, ведь никто, даже Один, не знал, что царица в совершенстве владела этим древним и, как считали многие, утерянным навыком. Одни маги умели держать заклятие невидимости, не двигаясь с места, другие могли передвигаться, но тратили на щит столько сил, что через несколько минут были вынуждены сбросить маскировку. Идти часами, держа заклятие, не мог никто. Кроме Фригг. В отличие от врожденных способностей к целительной магии, силы магии пространства проявились только после третьих родов. Рождение Тора сильно изменило жизнь немолодой царицы, отчаявшейся выполнить свое предназначение и подарить миру хранителя Мьельнира. Все считали, что она чуть не погибла при родах, но это было не так. Правду знал только Один и скрывал ее ото всех, в первую очередь от Тора. Фригг прекрасно видела, что муж действительно отдает предпочтение родному сыну, своему любимцу, наследнику, своей точной копии в молодости. Локи же не имел к царской семье никакого отношения и не походил на остальных ни внешностью, ни характером, ни способностями. Он был другим, и его чужеродность замечали с первого взгляда. Правда, такие мелочи не мешали Фригг относиться к сыновьям одинаково, только вот никто не знал, как именно. Тор в детстве был уверен, что мать предпочитает Локи, и страшно ревновал, но на самом деле он просто не понимал, насколько предвзято к полукровке относится Один. У Локи, в отличие от Тора, было объективно много недостатков. Слабый, тихий, болезненный, с телом, непохожим на тело обычного аса. Заниматься с ним мечом или копьем было почти невозможно, что доставило немало хлопот. Так что Фригг врала про безразличие к обучению детей. На самом деле она пристально следила за ними. Именно она, изо дня в день наблюдая за удрученным приемным сыном, которого преследовали нескончаемые неудачи в попытках научиться искусству боя, подбадривала Локи и убеждала его в том, что противиться природе бесполезно, что если ему довелось родиться слабым, то придется приложить много усилий для того, чтобы достигнуть успехов брата. Пусть и не сразу, но ей удалось донести эту идею до мальчика. Локи прислушивался к ней. Она была для него не просто матерью: она была богиней, причем, в отличие от Одина, которому нравилось играть роль сурового бога-карателя, который даже не скрывал, что получал удовольствие, доводя детей до отчаяния, не применяя физического насилия, Фригг нравилась роль мудрой советчицы. Она никогда не испытывала радости, лаская детей, и старалась делать это как можно реже, а вот помогать словом, убеждать в чем-либо, подбадривать, наблюдать, как ребенок, отрок, подросток следует ее наставлениям, – это было приятно. Возможно, все дело было в том, что Один редко слушал ее, чаще поступая по-своему, а приближенные выполняли ее волю только потому, что она царица. И лишь сыновья действительно нуждались в её поддержке и были искренне благодарны за оказанную помощь. Не потому, что Фригг имела влияние благодаря своему статусу, а просто потому, что считали её своей опорой. Отец мог наказать, мать – защитить. Эти роли были продуманы незадолго до того, как дети научились говорить. Один должен быть стать воплощением справедливости, Фригг – воплощением милосердия. И если ей казалось, что дети ведут себя неподобающе, она никогда не ругалась с ними лично, всегда предоставляла это право мужу. Она не приносила детям боли, редко давала утешение, а вот совет – всегда.

И вот сейчас к ней за советом обратился тот, от кого она меньше всего ожидала просьбы о помощи. Хагалар… В последний раз она виделась с ним один на один несколько столетий назад. Тогда он грубо оттолкнул ее, оставил сидеть на земле и глотать горькие слезы, вызванные яростью и глубоким отчаянием. Ему очень повезло, что этой сцены, недостойной богини, никто не видел, иначе он не дожил бы до следующего утра. Но прошли столетия, он получил то, что хотел, и теперь жаждал примирения. Только вот царица совсем не была уверена в себе. Всё-таки долгое знакомство с Хагаларом научило видеть насквозь его душу и непростой характер. Маг был очень опасен. Лучше бы он сгинул в Бездне; она ведь смирилась с его смертью… Как и со смертью Локи. На смену ребенку, послушному и любящему, пришло чудовище, внушающее самый настоящий ужас. Локи, прошедший Бездну, не был способен ни любить, ни здраво рассуждать. От любимого ребенка осталась только оболочка с некоторыми повадками, присущими младшему царевичу. Всё остальное исчезло, сгинуло, будто никогда и не было. Фригг до сих пор не могла забыть, как во время болезни этот новый, незнакомый Локи задал тот же вопрос, что и ребенок из мира ее снов: «Я умру, да?». В тот момент Фригг показалось, что перед ней – прежний Локи, и с большим трудом она смогла убедить себя в обратном.

– Неужели река времени потекла вспять и мы встретились, как в старые добрые времена?

Фригг медленно, царственно обернулась: одетый по старой моде, немного запыхавшийся Хагалар спускался с вершины горы и протягивал руку. Она без сомнений вложила в его ладонь свою. До жерла вулкана шли молча. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилались поросшие мхом лавовые поля да опоясанное цепью невысоких гор море плескалось на горизонте. Было тихо, спокойно и страшно.

– Все как в те далекие времена, – говорил Хагалар. – Во времена нашей молодости.

Подул прохладный ветер магического свойства, и вот рядом с асами идут три полупрозрачные фигуры. Фригг вгляделась в свое отражение: она была молода и красива. В те годы ее по праву называли прекраснейшей из бессмертных; это сейчас старый маг только по привычке превозносит ее красоту. Молодые копии, нисколько не обращая внимания на оригиналы, взбирались по камням намного быстрее и вскоре оставили далеко позади постаревших путников. Они поднялись до самого жерла и исчезли внутри.

– Прошлого нам не вернуть, – твердо сказала Фригг, стараясь не слишком сильно сбить дыхание: все же она очень давно не покоряла высоких гор. – Но оно возродилось в наших детях.

– Ваших, – поправил Хагалар. – Мои дети погибли в Бездне, не оставив потомства, – он тяжело вздохнул.

– Все? – сочувственно уточнила царица, заранее зная ответ.

– Да, все. Иначе я бы не вернулся.

«И к лучшему бы», – с горечью подумала Фригг, но ни слова не произнеся вслух, лишь обреченно вздохнула: не стоило нарушать мгновения безмятежного спокойствия. И вот они достигли вершины. У ног разверзлась яма, поросшая травой. Если не знать, что тысячелетия назад она была жерлом вулкана, то и не догадаешься.

Внизу, почти в середине, лежал массивный камень. Один из самых важных камней Асгарда. Он был свидетелем клятвы, которая навеки связала двух таких непохожих асов: бога и боевого мага. Едва различимые силуэты, вызванные из памяти, стояли у камня и повторяли ритуал. И снова кровь мешалась с землей, пускай и призрачной. Молодая царица, а тогда еще только невеста, застыла чуть в отдалении, скрестив руки на груди. Она казалась такой сосредоточенной, будто ритуал касался ее лично, а не Одина с Хагаларом.

Камень действительно изменился: порос мхом, погрустнел и насупился. Фригг никогда не думала, что сможет сказать такое о камне, но из него будто улетела душа, которой вроде бы и быть не могло.

– И все же ничто не возвращается неизменным: мы вдвоем, с нами нет Одина, – в голосе Фригг проскользнуло легкое сожаление.

– Он тут лишний, – уверенно заявил маг.

– Неправда.

– Правда. Здесь и сейчас он лишний. – Хагалар сел прямо на траву. – Неужели мы все разрушили навсегда? – тихо спросил он, блуждая взглядом от призрака к призраку.

– Ты же знаешь, что Один будет только рад, если ты вернешься во дворец, – пожала плечам Фригг, стараясь не смотреть в проницательные глаза Хагалара, который мог с легкостью понять, насколько ее огорчит такой исход.

– Вернуться в качестве кого? – осведомился Хагалар поледеневшим тоном. – Стать тенью самого себя? – Он махнул рукой, и призраки мгновенно исчезли. – Мне некуда возвращаться. Мои таланты без пользы в новом процветающем государстве: дети успели вырасти без меня, а те, кого я любил, умерли или предали меня.

– Это ты нас предал, – тихо, но твердо ответила Фригг, стараясь словами, словно мелкими камушками, побольнее ударить по давно очерствевшей душе. – Только ты виновен в своих злоключениях.

– Я виновен? – Хагалар грустно усмехнулся. – Я виновен только в том, что не забрал детей с собой в Бездну; это действительно моя оплошность, признаю.

– Думаешь, они были бы с тобой счастливее, чем с нами?

– По крайней мере, они были бы избавлены от постоянных пыток.

– Детьми надо заниматься.

– А вы занимались?

– Не лично, но наставники и няни.

– Прекраснейшая, – Хагалар поднял голову и пристально посмотрел Фригг в глаза. – Скажи мне честно, как мать: ты довольна тем, что выросло из твоих детей?

– Да, – не задумываясь, ответила богиня. Другого ответа царица не могла себе позволить. Хагалар не нашелся, что на это ответить.

Фену даже представить не мог, что какой-либо мир, а уж тем более спокойный, скучный Мидгард может принести так много беспокойства, что именно на его основе будут изменять быт Асгарда. Мидгард заполонил буквально все; от одного его упоминания многих уже начинало тошнить. Ученые только о нем и говорили, порицая или превознося невиданные технологии, которые должны были в скором времени стать обыденностью для асов. По приказу Локи, все миры должны были отчитаться о возможности скорейшего начала поставок важнейших Мидгардских ископаемых. На собрании, посвященном данному вопросу, присутствовало девятнадцать асов: по два представителя от каждого мира и мастер логистики. И все бы ничего, если бы не пришлось перелопатить тонну литературы по ископаемым Мидгарда. Локи всерьез решил изменить Асгард и собирался начать с привнесения в быт асов всех благ мира смертных.

– Я очень прошу вас обратить внимание, – с царским величием говорил мастер логистики, – что на данном этапе нам не нужны ресурсы, отличные от Мидгардских. Все усовершенствования могут подождать.

Мастеру было легко сказать, а вот его подчиненным пришлось часами сверять полезные ископаемые восьми миров и соотносить их с человеческими. Да что там часами…практически днями и ночами. В результате получилось примерно следующее: Хельхельм, кроме нефти, мог дать мел и известняк. В Муспельхейме обнаружили залежи серы и базальта. В Свартальвхейме и Нифльхейме – уголь и металлы. В Ванахейме – гранит, серу и кварц. Самым важным миром признали Етунхейм: там было великое множество нужных ископаемых. Не зря именно этот мир в свое время был вторым после Асгарда, а иногда даже и первым. Несколько столетий подряд он контролировал межмировую торговлю. А уж какая там была древесина и сколько лечебных трав! Все миры завидовали и негодовали по поводу такого несправедливого распределения ресурсов. Юсальвхейм был бесполезен. Когда это стало очевидно, то на лицах обоих логистов расплылись такие довольные улыбки, что дело чуть не кончилось дракой. Несколько суток ушло на отделение зерен от плевел и сведения результатов в простую таблицу.

– Но даже если Локи одобрит ее, – изучая перечень полученных данных, задумчиво произнес один из логистов Муспельхельма, – мы не сможем ничего доставить: все уверены, что Радужный мост не функционирует.

– Мой тебе совет: не лезь не в свое дело, – ответил мастер логистики. – Наше дело маленькое: разобраться, что где есть, а уж бог укажет, что делать дальше.

Фену терзали смутные сомнения насчет того, что бог вообще задумывается о таких низменных материях, но он решил благоразумно промолчать.

Наконец настал день, которого Локи ждал с таким нетерпением, пусть и скрывал это под маской царственного спокойствия и хладнокровия. Сегодня начнется переворот, который он кропотливо продумывал последние несколько месяцев, тратя силы и время. Он докажет отцу, что способен на великие деяния, достойные бога. Быть может, тогда Один раскроет великую тайну, расскажет, в какое именно русло собирается направлять таланты воспитанника? В Етунхейм его не отошлют, но что тогда? Он станет советником при брате? Так брат не согласится. И не только он. Его прихвостни и Хеймдаль. Стража моста нельзя убить, потому что его некем заменить. А вот друзей Тора…

– Ваше высочество.

Локи вздрогнул от неожиданности. От приятных мыслей о мести его отвлек логист Хельхейма, с которым он недавно познакомился. Соулу, кажется.

– Логисты и естественники уже собрались, ждут только тебя.

Локи, стараясь проявлять дружелюбие, сдержанно кивнул. Как не вовремя! Его мысли только-только направились в нужное русло. Ну да оценить сложившиеся перспективы он еще успеет. Друзья Тора представляют много большую опасность, чем сам Тор. И убрать хотя бы одного из них было бы очень кстати. Но не сейчас. Пока есть дела поважнее.

Локи прошел в дом мастеров. Длинный, с деревянными стенами и земляной крышей, он уступал размерами только конюшне, что давно стало достойным поводом для сальных шуточек. Локи собирался встретиться с учеными на площади, но последние два часа шел непрерывный дождь, да и мастера медицины и крестьянства хором заявляли, что в доме удобнее.

Царевич специально чуть задержался, чтобы дать возможность опаздывающим без помех занять свои места. Его приветствовал нестройный хор немолодых мужчин. Среди них розовыми бутонами смотрелись отдельные женщины и юноши. Ученых было много, но вне зависимости от пола и возраста почти все имели нечто общее: не до конца зажившие ожоги, шрамы и другие последствия неудавшихся экспериментов. И хотя Локи лично еще не видел ни одного взрыва или пожара, софелаговцы утверждали, что они не редкость в мире отверженных.

Царевич позаботился о том, чтобы никто не посмел нарушить дружелюбную атмосферу предстоящего собрания. Он запретил мастерам даже приближаться к дому. Локи заявил им в лицо, что сам решит все проблемы. Ученые его горячо поддержали. Мастера попытались было возразить, но столкнулись с таким мощным сопротивлением со стороны своих же подчиненных, что вынуждены были отступить.

Локи сел за центральный стол и предложил гостям занять места рядом с собой. Уж сколько времени он жил в поселении, а ученые все не могли привыкнуть, что сам сын Одина общается с ними едва не как с равными. Задумавшись над этим странным моментом, царевич слишком поздно заметил толкотню за место поближе и понял преждевременность широкого жеста: ученых было много, за одним столом все не помещались, но садиться за другие, подальше от бога, никто не желал. Это было неожиданно приятно. Приятно настолько, что Локи даже не стал вмешиваться и позволил ученым самим решить, кто где и почему сядет.

– Я вас слушаю, – произнес он мягко, когда борьба за места поутихла. Он старался не заглядывать никому в глаза, но создать атмосферу уюта и тепла. У мамы здорово получалось, так чем он хуже?

Воцарилось молчание, которое неожиданно прервали несколько голосов. Трое ученых заговорили в унисон. Сбились, стушевались, бросили умоляющий взгляд на бога. Локи сделал вид, что ничего не заметил, и позволил справиться с первым волнением. Сейчас, как никогда, он наслаждался своим всесилием, наслаждался тем, что толпа асов прислушивалась к нему не по приказу, а с радостной готовностью, наслаждался осознанием того, что только от него, а не от отца или Тора, зависит столько жизней.

– Мы занимались военными разработками, – начал, наконец, самый смелый из исследователей. – Ваше высочество, у людей есть несколько достаточно простых наработок. Если термически разложить железо без доступа воздуха, то получится метиловый спирт, а это хороший яд. При десяти миллилитрах он вызывает отравление, а при тридцати – смерть со скрытым периодом в несколько часов. Мы проверили его на животных, но теперь надо бы поставить опыты на асах.

Локи кивнул. О да, он уже знает, на ком проверить. Либо на Хогуне, либо на Вольштаге.

– Кроме того, гремучую ртуть можно использовать как детонатор, а тротил – в качестве основного взрывчатого вещества.

Локи, внимательно слушая то одного, то другого аса, только коротко кивал, подбадривая глазами, но не задавая лишних вопросов. Оружие смертных вело себя в Асгарде очень странно. Логисты пару раз привозили небольшие орудия, с которыми сперва познакомили поселенцев по фильмам. И ружье, и пистолет отказывались стрелять. Устранить поломку никто не смог, и оружие с позором водворили в Мидгард, где оно тут же заработало. Магиологи шептались, что это знамение, мол, Асгарду не нужны такие технологии. Логисты только смеялись и обещали доставить танк или гаубицу, но оказалось, что их сложно не только купить, но и переправить. Перевооружение армии было, безусловно, важной задачей, но не первостепенной, и Локи ждал предложений совсем иного рода, касающихся чахнущего из-за засухи сельского хозяйства. Когда-то асы не употребляли в пищу овощей, довольствовались только водорослями и ягелем, но во время войны познакомились со множеством съедобных клубней и трав. Выращивать их, правда, было очень сложно, и поселенцы давно бились над проблемой продовольствия.

– Если картошку выращивать не из клубней, а из семян, то она будет меньше болеть…

– Для строительства может пригодиться фанера – проклеенные цементом слои дерева…

– Давайте попробуем массово прививать растения: урожаи должны увеличиться…

– Можно покрыть дома шифером. Это затвердевшая смесь цемента, асбеста и воды…

– Предлагаю покрывать поверхности суриком, окисью хрома или олифой: они так будут дольше сопротивляться непогоде…

– Из графита при помощи огромного давления можно сделать алмазы…

– Если использовать генератор с нефтью, то мы получим электричество…

Огромное количество разных предложений, полезных и бессмысленных, серьезных и несущественных, простых и хитроумных, буквально завалили Локи. Он едва успевал следить за ходом событий, однако терпеливо выслушал каждого ученого и, только когда поток идей и новшеств иссяк, взял слово:

– Вы прекрасно поработали, – придав голосу оттенок мягкости, благосклонно начал он, – ваш труд достоин похвалы, но этого мало. Асгарду нужно воплощение ваших идей. Только пройдя через тернистый путь проб и ошибок, мы вернем нашей родине былое сияние и славу. Первостепенные задачи таковы: улучшение наших жилищ, повышение урожайности посевов, перегонка и использование продуктов нефти, модернизация вооружения, – Локи замолчал, давая осмыслить сказанное. – А главное: нам нужно провести до зимы отопление и электричество. Передайте Ивару, чтобы он распределил каждого естественника на одну из задач. Все остальные исследования отложите в сторону. Приближается голод, мы все это знаем. Посевы не уродились, значит проблема обеспечения асов продовольствием будет как никогда актуальна. Нам нужны альтернативные источники и срочно. Логисты, ваша цель – доставить все то, что необходимо естественникам для их исследований. Естественники, используйте магов, но только в долгосрочной перспективе. Переплетите человеческие достижения с магией, пускай она заменит сложные механизмы, которые нам некогда разрабатывать. Магиологи пусть разработают алгоритмы внедрения магии в технику. Библиотекари должны оторваться от перепечатывания и найти книги, в которых рассказывается о простых методах, которыми можно получить сложные механизмы. Мудрость восьми миров впечатляет; многие достижения, обнаруженные в Мидгарде, давно известны в том же Муспельхейме или Етунхейме, но асы раньше были слишком тщеславны для того, чтобы взять на вооружение чужие идеи. Вам все понятно?

– Да, пожалуй, – нерешительно кивнул Ингвар. – Но есть только одна проблема. Нас мало. Точнее, нас, ученых, еще достаточно много, но для претворения в жизнь наших идей нужно много подмастерьев, рабочих и крестьян, а они и так заняты повседневными хлопотами, им некогда столь активно помогать нам.

– Он, к сожалению, прав, Локи, – вмешался Ивар. – Мне очень жаль это говорить, но нам не хватает исполнителей. Тех, кто будет мешать алебастр с водой, пока мы подбираем наилучшую пропорцию для шифера.

– Вы не единственные асы в Асгарде, – усмехнулся Локи, не понимая, как ученые могут мыслить настолько плоско. – Пускай рядом с вами никто не живет, но в нескольких милях располагаются хутора.

– Тамошние жители спят и видят, как бы нас прикончить, – буркнул Ингвар.

– Я сын Одина, – напомнил Локи, слегка повысив тон. – Мой приказ – закон для всех. Свободные асы будут работать на вас. У вас много еды, а в стране – неурожай; сотрудничество можно сделать обоюдовыгодным.

Естественники и логисты настороженно переглянулись.

– Локи, неужели ты предлагаешь, – голос Раиду дрогнул, – открыть ворота и впустить к нам обычных асов?

Царевич отметил, что ученые не обрадованы такой перспективе. И хотя он пока не понимал, почему, но решил временно отступить и выяснить подробности позже.

– Хорошо, поступим по-другому, – Локи встал. – Пускай маги возведут иллюзорный забор за пределами поселения. Там и будете встречаться с вашими новыми работниками. Таким образом границы будут соблюдены: никто не сможет обвинить вас в побеге из своей тюрьмы, а крестьяне не осквернят ваш дом.

Асы безмолвствовали, Локи ликовал. Все получилось даже лучше, чем он рассчитывал. В сотни, тысячи раз лучше.

– Да, и еще одно, – спохватился он. – Носите на руках разноцветные ленты.

На лицах большинства ученых отразилось столь явное недоумение, что Локи не смог сдержать улыбки. О, какое колоссальное удовольствие ему приносила возможность править народом, своими приказами порой приводя всех в замешательство. Как ему нравилось вершить чужие судьбы, зная, что никто не посмеет перечить. Наконец-то он был в центре внимания. Царевич, по-прежнему сияя от восторга, пояснил:

– Я не знаю вас всех по именам и профессиям, но, встречаясь на улице, хочу отличать, кто естественник, а кто врач. Определите, какой профессии какой цвет больше нравится, и носите: мне так будет проще.

Никто не посмел возразить, и это было приятно. Локи чувствовал, как внутри разливается тепло: от сердца через легкие и печень к ногам и рукам. Это был настоящий триумф. И рядом не было никого, кто мог бы подпортить его счастье неуместными замечаниями и подозрениями. Никого, кто бы попытался ему возразить. Ему – воспитаннику самого Одина.

– Я очень жду ваших идей насчет трубчатой печи и ректификационных колонн, – бросил он напоследок, приветливо глядя в лицо Ингвару. Тот покорно склонил голову, принимая вызов.

Алгир, Маннар и Хагалар в кое-то веке наслаждались бездельем. Улицы пустовали: ученые, вдохновленные пламенными речами Локи и просмотрами фантастических фильмов, образовывали новые фелаги для исследования угодных богу областей науки. Царевич был еще очень молод, многого не знал, поддавался романтическим настроениям, но в одном он не имел себе равных: в умении завлекать одним голосом, вдохновлять толпу. За ним шли, в него верили, и это было очень опасно, в первую очередь – для него самого, ведь нет никого страшнее толпы, разочаровавшейся в лидере.

– Но вот видишь, Вождь, поселение и правда пошло Локи на пользу, – говорил Маннар. – Ты только посмотри на него: как сильно изменился, как возмужал, каким сильным стал.

– Und das beunruhigt mich sehr{?}[И это меня очень беспокоит], – вздохнул Хагалар. – Ребенок встает между мастерами и учеными, делает все, чтобы поселение перестало существовать, чтобы легкое недовольство переросло в открытый конфликт.

– Зато его любят, – Маннар указал на группку ученых. – Взгляни-ка сюда: Фену, Ансур и Раиду – заклятые враги. Были. А сейчас они стоят и что-то дружелюбно обсуждают. Выглядит многообещающе. При всем уважении к тебе, Хагалар, я уверен, твои прогнозы не сбудутся. Напротив, давние враги станут софелаговцами благодаря общему делу. Локи нас сплачивает, а не ссорит.

– О да, – фыркнул Алгир, – Локи умудрился объединить поселение. Забыты распри между магами и естественниками. Медики и библиотекари теперь не чувствуют себя ущербными. Все придумали себе роли в работе во имя общей цели. Давняя дружба врачей и библиотекарей больше не кажется исключением из правил, теперь все профессии друг к другу лояльны, особенно это видно в спортивных играх, где стало гораздо больше смешанных команд.

– Они все ждут, что Loki sie zum besten Leben führen wird{?}[(1)Локи приведет их к лучшей жизни], – покачал головой Хагалар. – А ведь он висельник, и жить ему недолго.

– Tors Tod und er ist der einzige Erbe{?}[Смерть Тора – и он единственный наследник], – ответил Алгир бесцветным голосом. – И ты, и я это знаем. К тому же это даже не будет предательством. Вспомни, что мы не переприсягали Одину после исчезновения Локи. Мы все клялись в верности царю Локи.

– Я знаю, что Локи – наш шанс вернуться ко двору, – ответил Хагалар с улыбкой. – Вспомнить былое, вернуть давно забытые имена. Что скажешь, Алгир? Из свиты Одина не осталось никого, кроме нас с тобой и Хеймдаля.

– Если вы спросите меня, – вмешался Маннар, – то Локи еще слишком молод и горяч. Власть только развратит его. Ему бы сперва шишек собственных набить без больших для Асгарда проблем, развлечься, познать жизнь, жениться, приобрести опыт. Мы и наше поселение станет хорошим фундаментом для его счастливой жизни.

– Пока что никто ему власть и не предлагает, – отозвался Хагалар. – Один еще жив и на покой не собирается. А убивать Тора… Das ist kein gutes Vorhaben{?}[Не лучшая затея].

– Ты всегда становишься слабым, как только речь заходит о детях Одина, – презрительно бросил Алгир.

– Пока рано думать об этом, – отмахнулся Хагалар. – Подождем, когда промышленная революция, которой сын Одина так бредит, провалится и наши в нем разочаруются.

– Ну почему же сразу провалится? – спросил Маннар. – Что-то вполне может получиться. Вон, велосипеды-то уже почти собрали. Добрая замена лошадям.

Хагалар ничего не ответил. Для себя он давно все решил: либо он воспитает из Локи достойного правителя, либо посадит на трон марионетку и будет дергать за веревочки. Власть в любом случае окажется в его руках. Иной исход невозможен.

Комментарий к Глава 48 Вулкан, на который взбираются Фригг и Хагалар (полагаю, немногие знают, как выглядит давно потухший кратер вулкана):

http://vk.com/photo-57908144_341092877 – вулкан издалека

http://vk.com/photo-57908144_341092886 – жерло

http://vk.com/photo-57908144_341092904 – жерло

====== У НАС СЕГОДНЯ ВТОРОЙ ПРАЗДНИК!!! ======

Как же незаметно пролетел еще один год, и вот снова наступило 10-е октября – вторая годовщина повести!

И в честь этой знаменательной даты Loki Lafejson приготовила чудный подарок – вы можете на него посмотреть в шапке фанфика под обложкой. Не правда ли, суть персонажей ухвачена на редкость верно? Как же приятно иметь друзей, которые умеют что-то делать своими руками. И еще приятнее, когда они тратят свое время и создают рисунки по твоему произведению. Воистину, для автора нет бОльшей похвалы. Так что призываю всех читателей: если вам понравилось чье-либо произведение, и вы умеете рисовать, вышивать или лепить: подарите автору его же персонажей – он будет вечно вам благодарен!

В этот немного дождливый день я хочу сказать большое спасибо всем тем, кто помогал мне писать практическую часть статьи. В прошлый раз я уже упоминала своих помощников. Однако за год их стало больше. Поприветствуем новеньких:

GreenFaya – LEPSHC – великолепный искатель ошибок и описатель персонажей, их чувств и эмоций.

Rosenrot1 – эмоционал, работающий непосредственно с каждым из героев.

Северный Ветер – создатель Ансур.

Нефрит – создатель одного из Алгиров (последнего, который сбежал в Мидгард).

Мияка ти – помощник по части мелкой правки.

Максим – озвучатель Соулу.

Я очень рада прибавлению в нашей команде! Надеюсь, что еще одного года нам хватит на то, чтобы довести повесть до конца. Осталось всего две части.

Как и в прошлом году, я приоткрою завесу тайны и пущу читателей посмотреть «кухню», на которой и готовится произведение. И начнем мы со смешных моментов!

Из главы 32

Прошло более тысячи лет со дня их гибели: всю мебель давно вынесли, а комнату закрыли в память о царевичах, которые сделали для Етунхейма больше, чем многие предыдущие цари. В зале собиралось множество воинов, погибших в последнюю войну (Даешь по персональной вальгалле в каждый мир. В общем, что угодно с ними делайте, но только не «собиралось», и тем более от лица Ивара, для асградского ученого мертвые – не более чем мертвые, им несколько проблематично собираться. Если «собирались», то уж на крайний случай духи, если все-таки сами мертвые, то собирали что-то оставшееся от них, оружие, например.).

– Какие предположения! – красавица оскалилась. Она уже не выказывала ни малейшего почтения царевне, говорила с ней, словно с давней подругой. – Как же мало надо сказать, чтобы прослыть чуть ли не героиней. Все проще. Я люблю убивать.

– И при этом ты родилась женщиной! – потрясенно прошептала дочь Лафея, полностью переключая внимание на обворожительную красотку. Наука. Медицина. Все забыто. Все летит в Хельхейм, когда рядом Фену! (И тут все дружно забили на иномирную гостью) (По всему фрагменту остался один вопрос: они вообще в курсе все, что их миры в состоянии холодной войны? Напрягает меня эта взаимная дружелюбность. И ведь ни у кого, ни у единой души не возникло вопроса, что вообще происходит)

На некоторых лицах мелькнула тень понимания, а маленькая девочка, посмелее прочих, подошла ближе и потянула бога за штанину (долго разглядывала концепт и кадры, так и не нашла за какое место штанины Тора в обычной экипировке можно тянуть, не пытаясь оторвать ему ногу)