Текст книги "Локи все-таки будет судить асгардский суд?"

Автор книги: Ершел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 174 страниц)

– Отец, ты говорил, что не будешь против, если один из моих друзей, бравый воин, пересечет ворота бессмертного города.

– Не буду, – кивнул Один, даже не глядя на сына. – Но ты выбрал не лучшее время года для того, чтобы звать гостей. Со дня на день выпадет снег, красоты потускнеют, даже сейчас светового дня слишком мало. Обожди до лета.

– Не обожду, – Тор покачал головой. – Я дал ему слово, а я привык сдерживать свои обещания.

Царевич понимал, что к лету Локи успеет натворить массу дел и что откладывать визит Беннера нельзя. Да, он говорил, что человеку лучше не вмешиваться в дела Локи, но времена изменились.

– Что ж, если твоё желание столь сильно и неизменно, я разрешаю тебе привести сюда этого смертного мужа, – Всеотец говорил очень торжественно. – И если он окажется достойным, я разрешу ему остаться на твой день рождения.

– Это честь для меня и для него, отец! – Тор не ожидал такого щедрого предложения. И очень наделся, что Беннер оправдает оказанное ему доверие.

Он хотел немедленно отправиться в поселение за Тессерактом, но вдруг дверь отворилась, и стражник доложил, что Гринольв просит аудиенции у великого Всеотца, как только тот изволит откушать. Тор фыркнул на старомодное обращение и с сожалением остался на месте, чтобы послушать речи воскресшего полководца. Царевич восхищался им всю жизнь, и возродившийся фантомный образ полностью оправдал все ожидания и надежды. От Гринольва веяло непоколебимой решимостью, как и от его статуи на мосту гигантов. Разговоры с ним, его неприукрашенные рассказы о былых походах развлекали молодых асов и тешили стариков, со многими из которых Гринольв был связан близкими узами и чуть ли не родством. В свое время он совершил столько подвигов, что едва не половина дворца Асгарда считала его благодетелем и готова была присягать на верность. И хотя нынешняя армия отнеслась к нему с недоверием, его влияние постоянно увеличивалось. Это был самый достойный ас в окружении Всеотца, и Тор хотел походить на него почти во всем. Особенно в преданности Асгарду. Гринольв не скрывал, что в свое время Всеотец поступил с ним несправедливо, но даже былая вражда не мешает ему сейчас служить на благо своей страны. Одним словом, Тор восхищался Гринольвом и не мог дождаться, когда же мать доест и удалится в Фенсалир решать насущные вопросы мелкого производства.

Наконец, со столов убрали золотые тарелки, Хугин опустился на плечо Всеотцу, а царица встала подле него, словно безмолвный страж. Тор знал, что мама неплохо владеет оружием, но старается никому не показывать своих умений.

Дверь открылась, пропуская Гринольва, который напоминал темную страшную тучу. То ли он успел повздорить с кем-то с утра пораньше, то ли его мучило похмелье. Тор склонялся ко второму варианту.

– Всеотец, царица, царевич, прошу прощения, что не смог присутствовать вчера на празднике, – Гринольв изобразил положенные церемониалом поклоны, и Тор едва сдержался, чтобы не ответить ему тем же. – Я получил все интересовавшие меня документы. По поводу последней войны, – добавил он после паузы. – Я встретился с Ар… Хагаларом. Или как его теперь зовут? Неплохо посидели, Орма вспомнили… Ты не знаешь, Всеотец, он жив?

– Если и жив, то это выживший из ума глубокий старик, – ответил Один, а Тор попытался вспомнить, о каком именно Орме идет речь. Скорее всего, о советнике, но, может, и о ком другом. «Орм» – достаточно распространенное имя, во времена Гринольва «Ормов» могло быть несколько.

– Если он жив, я могу попробовать разыскать его, но хочешь ли ты увидеть старость и слабость того, кто для тебя всего несколько дней назад был молод и полон сил?

– Он даже не попытался меня найти, – процедил сквозь зубы Гринольв так тихо, так что Тору пришлось напрячь слух.

– Он пытался. Все мы пытались, и ни у кого не получилось. Даже взгляд Хеймдаля не проникает к стенам лабиринта. Мы обыскали весь дворец, все миры.

– Меня не интересуют все, – гаркнул Гринольв, когда Один замолчал. – Только он был мне настоящим другом, пусть и не побратимом. Ему я верил. И в него. А что он сделал?

– Сбежал, когда понял, что найти тебя невозможно, – спокойно пояснил Один. – Он боялся, что падет следующим. И, возможно, он был прав. Я не посылал за ним убийц, но и не интересовался его дальнейшей жизнью. Возможно, он прожил ее достойно.

– Достойно, – Гринольв скривился и оперся о колонну. – Достойно – это умереть с твоим именем на устах и попасть в Вальгаллу.

– Там его точно нет. Но это может означать, что он еще жив.

– Ну и пусть живет, – Гринольв замолчал.

Тор переводил взгляд с бесстрастного отца на злого Гринольва и обратно. Историей советников Одина он никогда не увлекался, считал, что они были всего лишь марионетками при сильном царе, которые ничего не решали и существовали только формально по многотысячелетней традиции. Но, познакомившись с Гринольвом, он изменил свое мнение и решил поискать какие-либо упоминания в книгах. Исторические деятели появлялись один за другим, и информация о них, пускай и официальная, могла пригодиться.

– Я прочитал документы, – вновь подал голос Гринольв. – Радужный Мост сломан. Нет ли другого пути в Етунхейм? Мне надо побывать там хотя бы инкогнито. Как-то же вы перемещаетесь меж мирами весь последний год.

Повисла неловкая пауза. Тор напрягся. Неужели отец расскажет о Тессеракте? Не доверять полководцу нет никакого резона, но выдавать существование таких важных артефактов тому, кто воскрес всего несколько ночей назад, Тору казалось неразумно.

– Долгое время мы никак не перемещались, однако сейчас можем это сделать, – медленно произнес Всеотец. – Мой старший сын проводит тебя в Етунхейм. И я надеюсь, что вам будет сопутствовать удача.

Тор с неудовольствием вспомнил о походе в мир гигантов два года назад, когда он самостоятельно пытался отстоять честь Асгарда и чуть не погиб и не погубил друзей и брата. Именно тогда Локи узнал о своей истинной сущности, сошел с ума от ужаса и натворил массу дел. Если бы время можно было повернуть вспять!..

====== Глава 76 ======

Ингвар вернулся к своим после невнятного разговора с Иваром, не потеряв бодрого расположения духа. Вот уж чего он точно видеть не хотел, так это покалеченные полутрупы да еще и в местный праздник, который он никогда не понимал. Хватало фильмов ужасов и сводок новостей в Мидгарде, где вечно кого-то массово убивали и взрывали. По ту сторону экрана трагедии вовсе не казались трагичными, а в родном мире Ингвар бывал достаточно редко, чтобы дистанцироваться от чужих проблем. Логисты Мидгарда были единственными близкими существами, и их проблемы он еще был готов почитать за собственные, требующие его личного вмешательства.

Дагар, с которым они мирно беседовали минут пять назад, не обратил внимания на его отлучку: всё так же сидел на полу и игрался с айфоном, в очередной раз прокручивая недавнюю запись, сделанную исподтишка на свой страх и риск.

– Я всё понять не могу, – произнес он, отчаянно зевая, – как в тщедушном Локи помещается такая силища? Гляньте, – он развернул телефон, так что все могли посмотреть запись, которую, к сожалению, нельзя было выложить на Ютуб.

– Он держит Раиду на вытянутой руке! А Раиду-то весьма крупный экземпляр, весит немало. И потом смотрите, – на маленьком экране Локи схватил диски и швырнул в стену. – CD разлетелись на мелкие осколки! Я потом несколько раз пробовал – у меня так ломать диски не получается. Как он это сделал? Причем без магии!

– Тысяча лет физических тренировок с лучшими воинами девяти миров – и таскай асов на вытянутых руках, – раздраженно бросил Фену, даже не открывая глаз: он лежал на полу и безрезультатно пытался заснуть. – Этот паразит одним ударом сломал всю мою коллекцию! «Звездные войны», «Трон», «Чужой». Кстати, не знаю, как твой айфон, а мой планшет всё норовит разрядиться.

– И что? Сбегаем в дом с электричеством из моей квартиры – зарядим, – отмахнулся Ингвар от нудного коллеги, не представлявшего жизни без мидгардских потешных изобретений.

 – Трёпаный кирпич! – воскликнул он, вспомнив немыслимую просьбу Ивара. К нему тут же повернулось сразу несколько заспанных голов. Пришлось выкручиваться.

– Нехило было бы узнать, сколько нам тут сидеть, – добавил он поспешно. – Я же пропущу день рождения лучшего друга и выступление любимой рок группы. Я билеты брал чуть не за год.

– Не знаю, кто меня убьет первым: жена или шеф, – вздохнул Дагар, выключая айфон. – Если я завтра не объявлюсь и не позвоню деловым партнерам, меня могут объявить в розыск. Такими темпами нам всем придется «умереть» и заново варганить биографии. Дьявольщина! У меня была куча планов на рождество, а мы сидим тут в канун Йоля и не можем даже из дома выйти.

– Nein, das geht nicht{?}[Нет, так не пойдет], – покачал головой Алгир. – Локи всё же не пень, должен понять, что нам работать надо, а не сидеть здесь. А то звезданёмся мы знатно.

– Мы ничего не можем сделать, – подала голос целая группа логистов, расположившаяся в углу. – Чем обсуждать по кругу одно и то же, присоединились бы лучше к нам. «Шерлок» скрасит наше ожидание, особенно второй сезон. Надо же освежить его в памяти перед выходом третьего. А если его не хватит, то есть бесконечный «Доктор Хаус». Самое время посмотреть сериалы, на которые нет времени в Мидгарде.

– Что-то мы много болтаем, – заметил Ингвар. – Пора уже сходить в дом с интернетом и общими усилиями потратить наши деньги. Давно хочу купить новый Canon. Стоит он немыслимо, но раз умирать скоро и терять все деньги, то лучше так.

– А кто-нибудь в курсе, зачем мы здесь сидим? – подал голос один из трех логистов Австрии, столь похожих друг на друга, что их никто не различал. – Worauf warten wir{?}[Чего ждем]? Расследования по поводу того, кто из нас притащил зарин или иприт или что там рвануло? Что от нас хочет божественный сын Одина?

– От нас – ума не приложу! – огрызнулся в ответ Фену. – Вроде он хотел на радость нам во всем обвинить Раиду. В преступной халатности, поведшей за собой смерти… Скольких там? Ну, положим, пятнадцати асов. По законам Европы его бы просто приговорили к тюрьме, но, вот незадача, у нас тюрем нет. Если я еще хоть что-то помню из наших законов, то одно убийство равняется почти трем килограммам серебра или двадцати коровам или девяноста эллям… Для простоты возьмем сорок пять человеческих метров шерстяной ткани. Трупов у нас, как минимум, пятнадцать… Такого огромного стада коров или шерсти у Раиду нет. У него вообще ничего нет. И семьи нет, которая могла бы нести за него ответственность. Одним словом, законы Одина в нашей ситуации никак не применить. А убивать его не за что!

– Надо прямо спросить у Локи, что он решил! – нервно бросил Дагар. – Но идти к нему я опасаюсь: вон он как шеи ломает.

– Ла-ла-ла, всех не перебьет, – пропел Ингвар неизвестный никому мотив, однако не предпринял попытки подойти к незапертой двери.

– Вот ты и иди, – буркнул Дагар. – И беседуй со взбешенным богом.

– Нет, тупорылые вы мои, – Алгир встал. – Идти надо всем стадом. И объяснять нашему богу, что мы способные и с первого раза поймем, если ему что-то сказать нам надо, что если он хочет нам что-то передавать и контролировать на Земле, пусть скайп использует: там мы всегда пожалуйста в его полном распоряжении, а надолго Мидгард оставлять никак не можем: семья, работа, золотые рыбки, в конце концов – всех кормить надо. Все требуют внимания и общения.

– Точно, скайп! – Фену на удивление всем резко вскочил на ноги. – Обучим Локи обращаться со скайпом – и всё! Он сможет любого из нас вызывать виртуально и не отрывать от работы. Интернет же теперь бесперебойно работает в той же комнате, где и электричество. Бог не будет против виртуального общения. В Асгарде от нас всё равно никакой пользы нет, а так поговорить с ним мы сможем практически в любое время. Ну, кроме собраний, совещаний, работы с клиентами… Но об этом можно тактично умолчать.

Ингвар немного сконфузился из-за того, что такое простое решение пришло в голову не ему. Он мог бы придумать такой план и скрывать некоторое время. Ему позарез надо было задержаться в Асгарде и дождаться смерти Наутиз. Раньше он ходил в Хельехейм только ради бесед с Хель, теперь же сможет поговорить с душой, дружелюбно к нему настроенной. Царица мёртвых не раз упоминала, что души постепенно теряют всякое желание говорить с живыми, поэтому вызвать на беседу давно умерших друзей или родственников Ингвара не могла, а говорить с незнакомцами логист не видел смысла. Но теперь всё изменится. Пройдет всего пара дней, и у него появится собственная душа в Хельхейме, собственный осведомитель.

Логисту очень хотелось написать книгу о мире смерти глазами одного из его обитателей: он был уверен, что ничего подобного не видел еще никто в девяти мирах, особенно в Мидгарде, где можно выручить хорошие деньги за публикацию «фантастико-спиритического романа».

– Ладно, давайте так, – пробурчал Дагар, потягиваясь, – идите тогда к Локи, а я пойду в Мидгард. Есть одно важное дело… Хотя оно не займет много времени. Можете подождать. Я через часок вернусь и пойдем к богу вместе.

– Валяй, – милостиво разрешил воодушевленный Фену, и Дагар исчез, прежде чем ему успели пожелать счастливого пути.

Ведомый силой Тессеракта логист появился в Австралии неподалеку от Канберры – одного из самых отвратительных городов, которые он видел в своей жизни: по меркам асов, столица была построена совсем недавно, причем по модели американских мегаполисов. В ней переплеталась система радиальных и кольцевых улиц, на которых возвышались небоскребы, царапающие небо и свысока наблюдающие за сложными развязками, толпами людей и машинами. Хотя путеводитель утверждал, что в городской зоне выделяются пригороды и деревни, Дагар не смог заставить себя прогуляться даже по историческому центру и сделать парочку классических фотографий.

За последнее время он несколько раз телепортировался на окраину столицы: всегда тайно, всегда в то время, когда в Европе ночь, а в Австралии день. Он заходил в одну и ту же придорожную забегаловку, которая работала круглые сутки и ни разу не попыталась обсчитать его. После холода Асгарда жара Австралии ощущалась на редкость сильно, хотелось не только спать, но и пить. Градусник неумолимо показывал больше двадцати градусов по Цельсию. В то время, когда в Асгарде и Европе противно, холодно и снежно, в Австралии самый разгар тепла и света. Дагар сел у окна и только тогда позволил себе выдохнуть. От неприятного разговора с Локи укрыться удалось, а если божество еще и не отпустит их в Мидгард, то лично его совесть будет чиста – он сделал всё, что считал нужным. С такими мыслями Дагар попросил у официанта графин с лимонадом. Когда он заказывал его впервые, то надеялся почувствовать новый, чисто австралийский вкус, неведомый в Европе. Однако ему принесли обычный фруктовый сок с лимоном, имбирем и мятой – ничего особенного. Не зря Австралия столетиями была лишь тюрьмой для народов Европы. В ожидании графина Дагар набрал короткую смс и устроился поудобнее на жестком стуле, наблюдая за окрестностями. Из-за невероятной природы, манящей к себе из телевизионных фильмов и программ «Дискавери», в Австралии мечтали побывать чуть ли не все знакомые ему люди и логисты. Коалы, встречающиеся чаще бездомных собак в Европе. Экзотические птицы, расхваливающие своё чудесное оперение на все лады. Баобабы и эвкалипты, поражающие своей высотой. Каллистемон и этлингера, притягивающие к себе красотой цветов в теплое время года, то есть почти всегда. Повидавшему на своем веку многое Дагару было чему подивиться даже в столь ненавистных ему пригородах, что уж говорить о памятниках природы и национальных парках. Однако всякий раз он появлялся в Австралии ненадолго, буквально на несколько минут, и не успевал ничего толком рассмотреть. В будущем он думал прилететь сюда вместе с Торой официально, на самолете, взять напрокат джип, гида, набор экскурсий – одним словом, посмотреть на Австралию глазами человека. К его великому сожалению, пока ни у него, ни у жены не было времени на большое путешествие, подобное тому, которое Ингвар в свое время совершил по Африке.

Дверь отворилась, пропуская стайку девушек, среди которых Дагар заметил и долгожданную Ансур. Она покрасила волосы в рыжий, оделась по последней моде и выглядела великолепно – красивее и ухоженнее большинства местных женщин. Косметика Мидгарда необыкновенно шла ей, как и простая женская одежда, не прикрывавшая буквально ничего. В мире людей она была на своем месте, будто и в самом деле родилась и выросла в Австралии.

– Привет! Я так соскучилась, – Ансур обняла бесцеремонно рассматривавшего ее логиста, поцеловала в щеку по человеческой привычке. – Ну рассказывай, как у тебя дела? Ты что-нибудь взял?

– Лимонад на двоих, – ответил Дагар неспешно, принимая графин из рук официанта и разливая живительную влагу по стаканам. – У меня плохие новости. Умерла Наутиз.

– Ой… Жалко! – Ансур выпучила глаза. – А от чего?

– До сих пор точно неизвестно, – Дагар выпил, не чокаясь. – Скорее всего, от отравления зарином.

– Кошмар какой! Бедная, – Ансур опустила взгляд.

Дагар хорошо помнил, как при первой случайной встрече целительница спросила его о Наутиз. Пожалуй, только бывшая подруга интересовала беглянку. Даже собственное шаткое положение на Земле и возможная месть со стороны логистов почти не волновали ее. При этом Ансур не хотела связываться с ней, говорила, что это опасно, но просила Дагара по мере сил рассказывать о событиях поселения, об исследованиях, которыми занималась Наутиз, о ее победах (Ансур не сомневалась, что при талантах Наутиз возможны только победы и успехи). Передавала ли она полученные сведения своим подельникам, Дагар не имел понятия. Как-то спросил, сказать ли Соулу – логисту Хельхейма, хорошему другу Эвара, – о том, что они живы и что с ними всё хорошо, но Ансур категорически запретила – боялась утечки информации. И вот теперь, потеряв последнюю нить, связывающую ее с Асгардом, она точно превратится в обычную землянку.

Ансур нервным движением достала из сумочки пачку сигарет, хотела закурить, но потом вспомнила о запрете курения в помещении. Дагар знал, что одна пачка сигарет в Австралии стоит около семнадцати евро. Сам он не курил, но однажды слышал возмущение сербских туристов, на чьей родине сигареты стоили всего два евро или что-то в этом духе. Раз Ансур позволяла себе такую роскошь, как курение, значит, была достаточно обеспечена в своей новой человеческой жизни.

– Царствие ей небесное, – проговорила бывшая целительница, нервно сминая в руке дорогущую сигарету.– Ты прости, я, когда волнуюсь, всегда курю. Если есть возможность.

– Это так по-человечьи, – усмехнулся Дагар. – Я подумал, что ты должна знать правду, хотя она и болезненна… Или мне не стоило?..

– Нет, стоило, спасибо тебе, – Ансур взяла его за руку, выражая незамысловатым жестом не то боль, не то отчаяние. – Дагар, принесешь мне что-нибудь, что от нее останется?

– Кости?

Девушка неопределенно тряхнула головой.

– Да, наверное.

– Принесу. Она не одна, кстати, погибла. Случилась целая катастрофа, погибло множество ученых, – он рассказал все обстоятельства дела, назвал имена пострадавших, но они не произвели на Ансур большого впечатления, хотя некоторых она хорошо знала.

– Счастье, что я сбежала от вас, – наконец, произнесла она. – В поселении так опасно жить.

Дагар и хотел возразить, что в Мидгарде гораздо опаснее, но не стал. Утешать он не умел, да у него и не было времени. Заверив подругу, что скоро принесет кости, он вышел в туалет, а оттуда телепортировался домой. Без сомнения, он привезет ей кости и даже женские – Ансур хватит образования, чтобы отличить женские от мужских, но вот что именно Наутиз – это он гарантировать не мог. До разделки трупов его не допустят, а все ценные части будут разложены по своим качественным характеристикам, а вовсе не по тому, кому они принадлежали при жизни.

Локи проснулся только поздним утром, плавно переходившим в день. Голова болела, будто он вчера выпил столько же эля, сколько незваные гости. Учитель куда-то запропастился, предварительно заперев двери в коридор, а на подоконнике сидел вездесущий ворон и склевывал мясо с косточки. Хугин или Мунин – Локи спросонья не разобрал: птицы были похожи почти как близнецы.

– Отец меня таки вызывает? – невесело спросил он, вынимая из клюва послание, содержавшее всего несколько строк и дававшее ему полную свободу действий. За окном шел дождь, плавно переходящий в снег и снова в дождь. Царевич присел на пол около потухшего очага и задумался. Хочешь не хочешь, а придется возвращаться. Можно еще только зайти к матери и попросить ее помочь умирающим ученым, но, прав Хагалар, она ничего не сможет сделать, только зря перепугается, а с прошедшим праздником он ее заранее не поздравил, а сейчас уже поздно. Из-за Хагалара он не дописал и не отправил письмо, мать имеет полное право на него обижаться.

Локи в последний раз оглядел знакомую комнату. Не нашел в ней ничего, достойного внимания и принялся одеваться во вчерашнюю грязную одежду. Одолжить что-нибудь чистое из сундуков учителя он не мог из-за огромной разницы в росте, а идти по тайным тропам в свои покои ради переодевания посчитал пустой тратой времени. Большая часть грязи уже все равно на полу. Локи подошел к тайному лазу и открыл дверь, которую невозможно было заметить, если не знать, что она там есть. Противный скрежет резанул по ушам. Встрепенулся ворон, дважды каркнул, словно прощаясь, и вдруг спланировал с подоконника на плечо. От неожиданности царевич чуть не скинул его: рефлексы бездны давали о себе знать. Ворон, который вблизи таки оказался Мунином, посмотрел неодобрительно типичным отцовским взглядом, от которого Локи передернуло. Он попытался мягко снять с себя неожиданного попутчика, но куда там – соглядатай отца только сильнее впился когтями в куртку, норовя поцарапать кожу. Следит по приказу? Или решил собственноручно, точнее, собственнокрыльно исследовать катакомбы, в которых никогда прежде не был?

Локи в последний раз попытался снять его с плеча. Получил клювом по пальцам и без того больной руки, уныло вздохнул и углубился в тоннель. Он шел долго, преодолел, должно быть, половину пути, как вдруг вспомнил о царственных дарах. Царевны Ётунхейма прибудут в Асгард по его просьбе для оказания помощи ученым. Им надо преподнести что-нибудь изумительное. А что-нибудь изумительное находится в его дворцовых покоях, а вовсе не в поселении, куда он не брал дорогих вещей. Придется возвращаться обратно.

Родные покои встретили своего хозяина полумраком и почти полностью занавешенными окнами. Локи хотел открыть их, но потом решил не тратить зря времени – он и так преступно задержался. Ворон слетел с плеча, приземлился на кровать и принялся вышагивать туда-сюда, словно часовой. Царевич старался не обращать на него внимания и не думать о том, насколько ворон похож на своего хозяина. Сперва Локи достал себе новую одежду, в которую собрался облачиться, когда выйдет из катакомб, а потом открыл первый попавшийся сундук со скарбом и принялся почти вслепую выбирать подарок. Достойных вещичек было предостаточно. В Асгарде часто устраивались празднества, на которых царской семье подносили дорогие и ненужные мелочи. Таких вот мелочей у Локи скопилось несколько сундуков: наверху лежали многочисленные гребни с изображениями лосей и птиц, сланцевые ножи искусной работы, медведи из янтаря и даже ритуальный топор с затупленным краем, который в древности использовали для жертвоприношений. Чуть ниже обнаружились кубки из золота с рельефными изображениями драконов и цветов. В Асгарде золота не меньше, чем пемзы, в отличие от Ётунхейма, который может похвастаться только льдами и дубами. Если бы отец не похоронил коллекцию брактеатов, можно было бы подарить какой-нибудь из них. Или драгоценности. Ётуны любили драгоценности, особенно из дорогих сверкающих камней, а торок у Локи было достаточно, учитывая, что ни он, ни брат никогда не носили ничего на шее, а многие знатные гости считали своим долгом подарить замысловатое дорогое украшение.

Множество безделиц валялось на полу, и Локи копался в них, пытаясь подобрать что-то идеальное. Ворон едва слышно каркнул, не то напоминая о своем существовании, не то предупреждая о грозящей опасности. Царевич прислушался. Из-за массивной двери раздавались голоса и шаги. Во дворце жило множество достойных асов, слуг и рабов, которые постоянно шныряли туда-сюда. Но ворон прав – пора уходить. Пока Локи копался всего лишь в одном сундуке, дождь успел разойтись и кончиться, теперь с неба падали только отдельные крупицы снега, превращавшиеся в тяжелые капли у самой земли. Царевич засмотрелся на них сквозь щелку в портьерах. Вспомнил Ётунхейм, который совсем недавно лично пытался уничтожить и к которому теперь вынужден обращаться за помощью. Многое изменилось за последнее время, но одно осталось неизменным: официально ни одно живое существо не может перемещаться меж мирами без Радужного Моста. Эта простая мысль заставила Локи пнуть ближайший золотой кубок. Он совсем забыл, что официально не знаком с царевнами и их знакомство афишировать нельзя, так что ни о каких подарках не может быть и речи! Злосчастный кубок отлетел к стене и наделал столько шума, что шаги за дверью стихли. Локи затаил дыхание. Голоса послышались ближе. Ворон бесшумно опустился на плечо подобравшегося царевича и нахохлился. Легким иллюзорным заклинанием Локи укрыл царящий на полу беспорядок и едва успел вернуться в тоннель, как дверь распахнулась, и в нее кто-то вошел. Главное, чтобы не маг, умеющий смотреть ауры. Локи быстрым шагом побрел по катакомбам, совершенно забыв, что быстро ходить по ним нельзя. Он поскользнулся, упал, и на этот раз очень неудачно: снова на больную руку. И хотя кисть была закрыта вторым комплектом одежды, все равно запястье пронзила боль. Локи прикрыл глаза, сдерживая болезненный стон. Он находится почти у самых покоев, шуметь нельзя. Он с трудом встал, но коварные камни будто специально попадались на каждом шагу. Локи полностью сосредоточился на ходьбе, прощупывая почву при каждом шаге. Надо было идти теми же тоннелями, которыми он проводил друзей во дворец, а не ехать к дальнему проходу. Но теперь выбирать не приходилось: конь остался около болота, а без него путь до поселения займет часов десять, если не больше. Локи давно не был в этой части катакомб, так что даже не особенно удивился, когда руки нащупала тупик. Он настолько сосредоточился на ходьбе, что пропустил нужный поворот. Придется возвращаться. Царевич проверил сохранность ворона, о котором успел забыть. Птица обнаружилась все на том же плече и в той же позе. Словно каменное изваяние.

– Что ж, пошли обратно, – пробормотал Локи и побрел назад, держась за стену и понимая, что на ощупь не узнает местность. Он знал стены катакомб до последней трещины, но почему-то не мог разобраться, где именно оказался. Еще в детстве они с братом нарисовали карту лабиринта и выучили ее наизусть, но сейчас и она не помогала. Под то, что он чувствовал, подходило целых три места, в равной степени удаленные от его комнат. Если за последние столетия стены покрылись новыми трещинами, то определить на ощупь свое местоположение теперь вовсе невозможно!

– Только не говори мне, что отец обладает даром предвидения и послал тебя специально, чтобы ты меня отсюда вывел, – зло бросил Локи ворону, которого не видел, но чьи когти ощущал даже сквозь плотную одежду.

Мунин ничего не ответил. Ситуация приобретала опасный оборот, ведь катакомбы строились задолго до рождения царевичей и служили могилой вероятностному противнику. И хотя отец в любой момент мог выяснить местонахождение ворона и вызволить их обоих, Локи вовсе не жаждал ничьей помощи. Он сел на землю и еще раз представил себе карту со всеми подробностями. Уйти далеко от своих покоев он не мог. Если пойти назад, то он к ним вернется. Главное, никуда не сворачивать. И Локи пошел, держась за стену и считая боковые ответвления. Ворон неслышно перелетел на другое плечо. Никаких признаков жизни он не подавал и помогать не собирался. Локи предусмотрительно выставил здоровую руку вперед, поэтому не слишком сильно ударился, врезавшись в еще один тупик. Проход закончился, так никуда и не вывев. Это было неожиданно.

Локи снова уселся на землю и принялся вычислять. С левой стороны между двумя тупиками шесть проходов, сколько с другой стороны – неизвестно.

– Кар-кар-кар! – ворон так неожиданно подал голос, что Локи вздрогнул, отмахнулся от навязчивой птицы и продолжил мысленно изучать детскую карту, навеки отпечатавшуюся в памяти. Проход достаточно короткий, он не потратил и десяти минут, чтобы пройти от начала до конца…

– Кар-кар-кар, – повторил ворон в самое ухо. Три раза кар? Неужто «третий тупик»? Проход, который на их детской карте обозначался третьим тупиком. Локи прикинул вероятность своего нахождения именно там. Если при падении он потерял направление и развернулся на девяносто градусов, то вполне мог попасть в третий тупик. Тогда второй проход справа выведет его на основную дорогу, а там до выхода по прямой. Только вот откуда ворон знает карту лучше него самого? Один выкрал ее или птица проявила самодеятельность? «Третий тупик» был их личным с братом изобретением, как и «второй», и «четвертый». Неизвестные строители много столетий назад если и составляли карты, то точно не давали дорогам таких простых названий.

Когда Локи вышел из катакомб, день был в самом разгаре. Хотелось есть и вовсе не хотелось возвращаться в поселение, но выбора не было. Царевич взобрался на недовольно пофыркивающего коня и попытался прогнать ворона, но тот не желал покидать насиженного места. Свита ждала его около болота. Локи пустил Марципана галопом, надеясь вернуться до ночи. Он оставил позади перекресток с идолом, возведенным в честь его славной кончины, и только тогда ворон расправил крылья и отчалил в сторону столицы. Локи так и не понял, что означало это сопровождение и было ли оно продиктовано волей отца.

Было совсем темно, когда он пересек ворота поселения и столкнулся с Иваром.

– Локи, я искал тебя! – приветливая улыбка и дружелюбный тон несколько скрасили неприятные впечатления минувшего дня. – Я хотел предупредить, что готов отправиться в Ётунхейм. Что именно мне говорить царевнам?

– Скажи, что я лично прошу их вылечить наших ученых, – Локи слез с коня. – Возьми с собой всяких вкусностей и предложи им серебро и украшения. Думаю, ты лучше знаешь, что им понравится.