Текст книги "Локи все-таки будет судить асгардский суд?"

Автор книги: Ершел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 174 страниц)

– Я согласен на исследования, – кивнул царевич, чтобы хоть в чем-то насолить Хагалару, раз спасительный Халк не спешил себя обнаруживать. – Мы сами разберемся. Не стоит отвлекать Всеотца по таким пустякам.

– Эти «пустяки» могут стоить тебе жизни, безмозглый детеныш! – вспылил Хагалар, не обращая внимания на косые взгляды не успевших убраться целителей. Окружающие точно издевались над ним: что дурной мальчишка, что бывший друг. Один по глупости, другой из научного интереса подвергали жизнь наследника да и безопасность всего Асгарда смертельной опасности.

– Ваше высочество, – нарочито почтительно произнес Алгир, высвобождая плечи царевича, – у меня есть вопрос. Ты можешь сейчас осознанно поставить тот же барьер, что и вчера?

Локи ответил не сразу. Он не помнил, как барьер получился в прошлый раз. Сам собой. Без его ведома.

Магия буквально танцевала в ладонях, требовала выхода, сама создала что-то невнятное, непонятное, непостижимое. Каким именно образом, он не имел представления. Такой ответ Алгиру не понравился, но сделать он всё равно ничего не мог.

Хагалар сходил в соседнюю комнату и продлил сон Ивара – до бедного ученого пока просто не доходили руки. Вождь твердо решил отвезти его во дворец, но еще не решил, к кому. «В худшем случае, порадую Гринольва», – усмехнулся он про себя. На душе полегчало, как только он представил себе удивленную физиономию вечно серьезного полководца, не знающего, что такое настоящее веселье и хорошая шутка.

Не прошло и часа, как Алгир и Хагалар, едва не взявшись за руки, изучали голограмму внутренностей Локи, проявить которую не составило никакого труда. Не менее удивленно на нее смотрел и сам виновник всеобщей паники. Кровомагия, блокирующая магическое сканирование, легко поддалась механической аппаратуре. Простейший анализ указывал на схожесть Локи с альсварами – нелепыми полукровками двух родственных народов: альвов и свартальвов – во многом из-за крови. У большей части обитателей Девятимирья было два круга кровообращения: венозный и артериальный – это знал каждый служитель науки. Магическое кровообращение не нуждалось в кислороде, поэтому имело всего один круг, подобно рыбам и миногам, которые дышали жабрами и обходились без малого круга, заходящего в легкие. Однако у царевича смешалось всё. Хагалар ошибся, предположив, что царевна взорвала брата изнутри. Вместо этого она объединила две системы, но не совместила артериальную и магическую, которые текли параллельно друг другу, а равномерно вложила кусочки магической в оба круга кровообращения. У магов Асгарда волшебная сила вырабатывалась в тонких сосудах, переплетающихся с костным мозгом и заходящих в селезенку. Все эти сосуды разорвало и неведомым образом перетащило в три точки. На уровне мозжечка вырабатывалась магия Асгарда, на уровне сердца – магия Етунхейма, а на уровне диафрагмы вплеталось что-то странное – по мнению Хагалара, та самая неведомая смерть, которая всегда сопровождала Локи, но про которую никто не имел представления. Она была самой слабой, магия Асгарда сияла ярче всех, магия Етунхейма немногим уступала ей. Если Локи прикладывал усилия, то равномерный поток магии делился на два или даже три потока поменьше – на такие фокусы не был способен ни один ас.

– Если глаза меня не обманывают, то етуны подарили тебе свою магию, – произнес Алгир торжественно. – Такого не знала прежде история Асгарда. Будь ты полукровкой по рождению…

– Будь он полукровкой, магия все равно вырабатывалась бы в спинном мозге и была бы смешанной, – поспешил перебить Хагалар, хотя Алгир никогда не лез в чужие дела и не стал бы сопоставлять или распространять даже очевидные факты. – Делить поток магии на три никто не умеет.

– Ты прав, Хагалар. Ваше высочество, я могу заключить следующее. В тебе переплелись три вида магии, которые ты можешь комбинировать по своему разумению. Но организм еще не привык к таким нагрузкам.

– Ты хочешь сказать, что никаких чужеродных сущностей во мне нет? – уточнил Локи.

– Я их не вижу, – уклончиво ответил Алгир.

– А я вижу, – подал голос Хагалар. – Я не целитель, я вообще, если так подумать, теперь никто, но по моему суждению и разумению, три очага магии, которые разместились в мозгу, сердце и диафрагме, могут оказаться составными частями какого-нибудь недружелюбного духа, который с удовольствием закусит сперва тобой, а потом и всеми нами.

– И который может воздействовать на мой мозг, – пробормотал Локи задумчиво. – Алгир, я верно понял, что они все материальны?

– Очаги магии? Разумеется. Все три.

– Их можно удалить операционно?

– В нашем мире можно почти всё, – серьезно ответил Алгир. – Но расплата за некоторые наши необдуманные поступки бывает очень высока. Ты навсегда потеряешь магию.

– Возможно, другого выхода нет, – Локи дал понять, что желает закончить исследования.

– Нет, детеныш, пока это точно не выход, – не менее серьезно заявил Хагалар. – Твой потенциал нужен Асгарду. Пока нет причин утверждать, что ты опасен. Ничего катастрофически страшного еще не произошло. У нас еще есть время.

– Когда произойдет, будет поздно, – невнятно пробормотал Локи и направился к двери.

– Ты куда?

– Прогуляюсь. И не смейте следовать за мной! – прикрикнул он, как только заметил движение Хагалара в свою сторону. – Мне надо подумать в одиночестве.

– Хорошо, иди, – Вождь примирительно поднял руки, раздумывая, кого из магов послать за Локи в образе мелкой птички или мошки. Недосын Одина потерял последние крупицы рассудка, если считает, что его отпустят одного.

– Что будем делать? – спросил Алгир, как только дверь за Локи закрылась.

– Спасать мир и дурного ребенка в первую очередь, – глаза Хагалара на мгновение полыхнули красным. – Действовать необходимо быстро. Предупреди всех, что с Локи приключилась настоящая беда, что он заколдован, возможно, опасен, что ему нужна помощь. Мы не знаем, что царевич вытворит в следующий момент. Надо быть в полной боевой готовности. Мои маги будут следить за ним. Надо достать боевые и защитные артефакты и активировать их. Я немедленно везу Ивара в Гладсхейм – надеюсь, на его примере поймем, что с Локи. Эйр должна справиться.

– Не проще ли устроить допрос царевне? – спросил Алгир, давая понять, что появление монстра, пускай лишь на мгновение, не ускользнуло от его цепкого взгляда.

– Нет смысла, – показал головой Хагалар. – Пытать ее нельзя, правды она не скажет, а если и скажет, мы ее неправильно проинтерпретируем. К тому же есть слабая надежда, что она не знала, чем обернется заклинание. Я за две тысячи лет так и не решил, кто такие женщины Етунхейма: безмозглые дуры или расчетливые стервы, притворяющиеся безмозглыми дурами.

– В руках этих дур наши раненые софелаговцы, если ты не забыл, – напомнил Алгир, сложив руки на груди.

– Не до них сейчас, – огрызнулся Хагалар. – Не время ссориться и думать о тех, кто безразличен большому Асгарду. Надо вынуть из тайников артефакты-щиты, подготовить оружие для убийства видоизмененного сына бога.

– Тебя самого после этого убьют, – усмехнулся Алгир.

– Мне недавно нагадали смерть от руки детеныша, – усмехнулся в ответ Хагалар. – Будем считать, что судьба уже настигла меня. Надо любой ценой выгнать нежданных сожителей из божественного тела. Я защищу Локи ценой своей жизни или защищу Асгард ценой его жизни.

Локи скакал по заснеженным лавовым полям. Он не знал, куда направляется, его вело сердце. Вело к чему-то неизведанному, непонятному, возможно, лживому. Он не различал дороги, скакал, полуприкрыв глаза и лишь иногда понукая послушного коня.

Вдруг Марципан резко остановился у кладбищенской ограды. Смерть для асов – расставание с родными, для етунов – долгожданная встреча с предками. Чем же является смерть для сына двух народов? Ответ должен быть где-то здесь, возле прижизненного кургана. Он где-то здесь, он рядом. Локи без труда нашел памятник своему величию, символ любви и преданности асгардцев младшему царевичу. Прошлой зимой он нашел следы поклонения себе, сейчас же курган был покрыт толстым слоем пушистого голубоватого снега. Но где же могила, которую показывал отец? Где могила родной матери? Локи не помнил точно. Помнил лишь, что долго шел за отцом, кажется, на восток. Или на юг? Он вновь доверился интуиции и куда-то направился, но вышел к ограде с противоположной стороны от входа. Ни он, ни неведомая внутренняя сила не помнили, где могила той, которая носила его под сердцем. Зато Локи преследовали видения. Краем глаза он видел себя: полупрозрачного, замерзшего, – видел отца, читающего ему мораль… Неужто он снова спит?

Стоило сосредоточиться на иллюзиях, как морок рассеялся. Вдалеке заржал конь. Локи было очень холодно, будто он простоял на одном месте несколько часов. Из-за туч с трудом пробивалось тусклое солнце, но царевич не помнил, где оно находилось, когда он выехал из поселения. Наваждение. Бред. Ожившие кошмары.

«Мама должна знать, где могила матери», – пронеслось в голове. Значит, путь ясен. В Фенсалир! Подальше от поселения, подальше от странных голосов и видений, под крыло матери, к той, которая спасала его раньше. Спасала ли?

В полудреме, снедаемый странными чувствам и мыслями, Локи въехал в столицу. Слишком быстро. До нее несколько часов галопа, а по ощущениям прошло несколько минут. И конь не устал. Локи несся во весь опор по улицам города, вдоль каналов, замёрших и не замёрших, мимо асов в шерстяных накидках и дубленках. За ним бежали мальчишки, на него показывали пальцами, ему… радовались? О да, народ слишком редко видит младшего сына Одина, поэтому горячо обсуждает каждое его появление. А вот и Фенсалир. Открыто войти – нет, не так. Обратиться птицей, мелкой, с воробушка размером. Пролететь над заснеженными деревьями. Перевоплотиться в чертогах матери. Вот и она. Одна. Почему ему так везет? Почему мать именно сейчас одна, хотя обычно следит за порядком? Она одна, потому что так должно быть. Она знала, что он придет. У нее было видение.

– Мама? – голос не слушается, а зуб на зуб не попадает. Оказывается, он смертельно замерз, но сам того не заметил. Когда он успел? Пока летел? Пока скакал? Он вовсе не помнит пути.

– Локи. Дорогой! – царица встает, подходит, обнимает его. Как когда-то давно. И он вцепляется в нее со всех своих немалых сил. Она заменила ему настоящую мать, она лгала ему всю жизнь, она уничтожила его душу в тот день, когда заснул Один, ведь именно она рассказала всю правду!

– Ты ужасно дрожишь, – мать легко выпутывается из его объятий. Как? Он ведь держал крепко. Или это опять галлюцинации? – Проходи к огню, тебе нужно согреться. Дай мне руки. Я так рада тебя видеть. Я скучала по тебе.

И еще несколько похожих фраз. Она говорит их каждый раз, когда сыновья возвращаются из похода. Словно заведенная, фальшивая, умершая и не полностью ожившая. Нет в ее словах ни тепла, ни заботы. Все напускное, неправильное… Но она увлекает его к огню, растирает замершие пальцы. Заботится, как и всегда заботилась. Заботилась. И не дала позаботиться о родной матери.

– Скажи мне, кем она была?

– Кто, Локи?

– Моя настоящая мать. Ты ее знала, верно? Отвечай, ты ее знала? – слишком грубо, слишком громко, могут сбежаться слуги, но Локи почему-то уверен, что не сбегутся.

– Твоя мать, – царица опускает голову, словно уличенная в убийстве. – Да, я знала ее. Она иногда играла со мной. Она была намного старше. Но, Локи…

Пауза. Театральная и выверенная. Почему мать кажется насквозь фальшивой?

– Чем я тебе не мать? Я тебя вырастила. Не думай о ней, лживые воспоминания принесут тебе только лишнюю боль. Ее давно нет в живых и не по твоей вине.

– По твоей, значит? – усмешка на его лице и то более живая, чем невнятная обида псевдоматери. – Тогда представь меня ее родителям. Моим бабушке и дедушке. Один говорил мне, что они живы. Я хочу их увидеть.

– Спроси у отца…

– Ах, у отца? – и снова слишком громко, чересчур. Бессмысленно. – Ты можешь не меньше, а даже больше, чем он, но только и делаешь, что сваливаешь на него всю ответственность. Любой неудобный вопрос ты сразу переводишь в «спроси у отца». Но я пришел не к нему. Я пришел к тебе. К той, кого называл матерью, хотя видел от силы два-три раза в неделю. Да наставники и няни – вот мои настоящие родители. Не вы!

– Локи, милый, успокойся. Тебе просто нужно успокоиться, – ее голос мягкий, ее прикосновения так и манят. Но что это? Почему вместо статной фигуры он видит обглоданный много столетий назад скелет?

– Не подходи ко мне, чудище!

Кинжал. Удар по руке. Мать успевает парировать. О да, она и сама неплохой боец. Отскакивает, задевает его своим кинжалом по пальцам. Проступает кровь. Разноцветная.

– Вот видишь, теперь я настоящий монстр! – Локи слизывает кровь, и она кажется сладкой, словно мед.

– Я убью тебя, Не подходи. Ты не моя мать. Ты монстр. Я это вижу!

– Я не монстр. Как и ты.

Царица аккуратно кладет на пол кинжал, которым только что ранила его, подходит ближе и опускается перед ним на колени.

– Ты тоже не монстр. Ты не убьешь меня. Локи, успокойся. У тебя бред и жар. Ты болен.

– Я болен из-за вашей бесконечной лжи!

Удар. В сердце. У нее должны быть еще кинжалы. Фригг всегда носила при себе с десяток. Но она не достает ни один из них? Нож входит в хрупкое тело по самую рукоять. Кровь. Мертвое тело на полу.

– Мама? – Локи смотрит на свои руки, на тело, которое лежит под ногами в неестественной позе. Его мать… Или нет…

– На помощь! Позовите Эйр!

Локи и сам умеет делать искусственное дыхание и массаж сердца, поэтому быстро оказывает первую помощь. Неужели поздно? Врываются врачи, врывается Тор. Удар по голове. Потеря сознания…

Локи приходит в себя в тюрьме. Или в каком-то другом столь же темном месте, о котором не имеет понятия. Глаза не сразу привыкают к яркому свету. Он ощущает на груди жуткую тяжесть. Мьельнир.

– Брат?

Он должен быть где-то тут.

– Локи? – слышится будто издалека. – Ты очнулся. Мы не знаем, что и думать.

– Это был сон. Что с матерью?

– Умирает, – отвечает глухой голос. – Эйр пытается что-то сделать, но отец говорит, что ее душа уже в Вальгалле. Локи, ты убил ее. Ты убил нашу мать.

Слова отзываются эхом в ушах. Убил. Мать. Убил. Вот так легко – одним ударом. Ее или тварь, которая была вместо нее. Он ничего не чувствовал к ней. Убил… И тут она появляется перед ним. Прекрасная и юная, какой была до первых родов. Какой он запомнил ее по видениям отца.

Это лишь дух. Привидение.

– Зачем ты так со мной? – спрашивает она, молитвенно сложив руки. Как она прекрасна. Как она тепла. Как она жива. А он убил ее. Снова…

Сумбур и мрак исчезли, будто их и не было. Очертания комнаты. Знакомой. Фенсалир. Локи подносит руку к лицу, чтобы слизнуть кровь. Резко останавливается.

– Не подходи ко мне.

Он с диким трудом делает несколько шагов назад.

– Я убью тебя. Снова. Не подходи.

Он вытягивает руку, и с нее капают на пол серебристые разноцветные капельки крови.

Мать подчиняется. Отходит. Сперва на один шаг, потом на два. Говорит что-то – Локи не слышит. Он не знает, реальность перед ним или очередной кошмар.

Дверь распахивается, входят асиньи. Прислужницы матери, управляющие Фенсалиром. Они удивлены, что их вызвали, а грязь и разноцветные обрывки ниток на одеждах свидетельствуют о том, что их грубо оторвали от работы и не позволили даже переодеться.

Локи покачал головой. Это все не могло быть наваждением. Он ясно видел мать. Видел прислужников, слышал их вопросы. Посторонние шумы и неестественность обстановки пропали, уступив место спокойствию. Будто ничего не случилось. Будто ничего не было. А было ли что-то вообще?

– Локи? – спросила царица, не подходя близко. – Локи, что происходит?

Царевич посмотрел сперва на нее, потом на свою руку. Красная кровь. Обычная красная кровь. Он побоялся пробовать ее на вкус. Кровь сочилась только из одного пальца, а мать недавно ударила по всем пяти, было много крови.

– Мама? Это ты?

Кивок в ответ.

– Как я сюда попал? Как я вошел?

– Как и обычно. Постучался в ворота и попросил аудиенции. А потом закричал, что убьешь меня.

– Я ранил тебя? – Локи осмотрел мать, но не заметил крови.

– Нет. Я не решилась подойти к тебе.

Локи только сейчас заметил, что среди прядильщиц и вязальщиц стояли валькирии в полном боевом облачении. Он еще раз осмотрел маленькую ранку на пальце, которая уже начала затягиваться. Спекшаяся кровь была обычного красного цвета.

– Кажется, я схожу с ума, – прошептал он в полном отчаянии.

Комментарий к Глава 83 Сколько несостыковок и противоречащих друг другу фраз вы заметили в этой главе?:)

====== Глава 84 ======

Локи еще раз обвел полубезумным взглядом молчаливую мать и столпившихся у дверей помощниц. Женский чертог, ни одного мужчины. Откуда же здесь веет могильным холодом? Будто он на дне кургана, будто его только что засыпали землей и оставили наедине с разлагающимися телами. Царевич попытался отогнать видения, но они только усугублялись: место матери занял смеющийся образ Хель.

Вдруг наваждение пропало, а вот желание убить монстра, занявшего тело матери – нет.

– Не подходите ко мне, не подходите никто, – Локи едва справлялся с голосом. – Не подходите. Оставьте. Я убью вас!

Он провалился в спасительный сумрак подсознания. По крайней мере, он надеялся, что, потеряв сознание, упадет на пол, а не начнет крушить чертог. Стены сомкнулись, комната разлетелась вдребезги, обнажая то, чем была всегда – царством мертвых. В самом сердце Асгарда. Это невозможно. Следы запустения, плесень и трупы, обглоданные иномирскими крысами, ввезенными из других миров. Знакомые трупы. И незнакомые. Одни женщины.

– Не подходите ко мне! – шептал Локи, хотя никто не мог к нему подойти. – Не подходите.

И тут его грубо схватили сзади за плечи и развернули. Всеотец. Все-таки пришел. Он заберет его из этого кошмара.

– Локи, как ты это сделал? – зло произнес Один, обводя рукой мертвый чертог, который больше не наводил ужаса. Теперь он напоминал иллюзию, плод больного воображения, коим и являлся по сути. Но не это было важно.

– Как ты смог пробиться в мое сознание, отец? – удивленно прошептал Локи, стараясь не смотреть на трупы.

– Я маг мозга, – раздраженно объяснил Один. Вид у него был очень грозный. – Я могу не только пробраться в твой мозг, но и переделать тебя, создать на твоей основе другое живое существо, и ты не представляешь, как мне хочется это сделать!

Слова отца оглушили царевича. Он не успел ни удивиться, ни испугаться, когда Один поднял руку и ударил его наотмашь по лицу. Из глаз разве что искры не посыпались, а зубы противно заныли.

– Когда ты же прекратишь доставлять нам эти бесконечные проблемы? Ответь мне, что на этот раз произошло? Куда тебя занесло?

Голос отца был полон ярости да такой, какую Локи никогда прежде не слышал. Это было страшно. И удивительно.

– Отец, – с трудом произнес Локи, едва оправившись от удара. – Скажи, ты помнишь?

Он проявил на ладони голограмму ножичка – того самого, который видел на ярмарке в Ванахейме прошлой зимой.

– Помню, – грубо оборвал Всеотец, все еще пылая яростью. – Я отобрал у тебя такой в детстве.

– Что ж, ты отобрал, – медленно произнес Локи, поворачиваясь боком. – А он отберет твою жизнь!

Резкий неожиданный выпад. Один не успевает защититься – фонтан крови прямо в лицо. Локи с отвращением смотрел на старика, медленно оседающего на землю.

– О, милая сестрица, ты плохо копируешь, – прошипел Локи, уничтожая нож. – Твои иллюзии несовершенны, и ты начинаешь повторяться. Становишься предсказуемой. Прежде чем подсылать ко мне иллюзии, докопайся до самых глубин моей души. Если сможешь. Всеотец – великий царь Девятимирья, и все мы созданы лишь для того, чтобы ему служить. Он – бог и никогда бы не опустился до рукоприкладства. И с ножом у тебя вышла ошибка: мой отец не помнил о его существовании. В отличие от меня.

Царевич говорил медленно, пафосно, с чувством собственного превосходства, пока тварь не затихла. Сам Один Всеотец лежал у его ног. Мертвый. Как и все в этом странном мире. Локи думал, что иллюзия сменится, что тварь сделает следующий ход и увлечет в новый водоворот кошмара. Она ведь явно совершенствуется – тетя недавно выглядела вовсе безумной, а Всеотец сейчас почти во всем походил на себя. Однако ничего не происходило. Локи осторожно перевернул Одина ногой, ожидая увидеть омерзительное лицо монстра, но сквозь него смотрели остекленевшие глаза отца. До боли знакомые.

– Отец? – голос подвел Локи: сломался, прозвучал надрывно.

Быть может, он допустил ошибку? Убил Одина? Но даже если он убил проекцию в сознании – ничего страшного, ведь в настоящем мире с Одином всё в порядке.

– Откуда тварь взяла, что отец может проникнуть в чужой мозг? – спросил себя царевич, и шепот разнеся по пустынным коридорам.

– А, ну да, Хагалар так сказал, когда узнал мою сущность. Да, всё сходится. Я вижу только то, что знаю сам. Или предполагаю. В этом мире нет видений будущего.

Разговор с самим собой немного успокоил беспорядочно роящиеся в голове мысли. Вокруг царило все то же запустение, лежала пара скелетов и несвежих трупов, мертвый Всеотец. И никаких изменений. Наверняка неведомый враг ждет, что жертва куда-то пойдет. Наверняка везде расставлены ловушки. Но жертва никуда не пойдет. Останется на месте, нарушит правила игры.

Локи отошел от тел на безопасное расстояние и устроился у стены так, чтобы контролировать всех мертвецов. Попытался сосредоточиться. Он находится в своем сознании – других вариантов нет. Видит кошмары. От них можно проснуться. Всё здесь ненастоящее, и фантасмагория должна продолжиться. Наверняка кто-нибудь придет за ним.

Прошли бесконечные часы, но никто не приходил. Локи проявил голограмму ножичка, потом вынул из подпространственного кармана грушу. Надкусил. Почувствовал вкус. Будто и не сон, а самая настоящая реальность. Уже много часов не происходило ничего, характерного для снов и видений. Никакие законы естественной науки не нарушались. На западе садилось солнце. Обычное асгардское солнце. И только твердая уверенность в том, что в Асгарде все были живы, когда он встретил сестру, убеждала его в иллюзиях вокруг.

Но вот солнце село, взошла луна, наступила ночь. Локи разжег несколько огненных шаров. Это кошмар, значит, трупы оживут и нападут на него. Надо быть готовым ко всему.

Но ничего не происходило – мертвые оставались мертвыми.

Спина затекла от долгого сидения, и Локи таки решился подойти к окну. Звезды и луна давали слишком мало света, но даже его хватило, чтобы понять, что столица вовсе не сожжена и не разрушена. В ней что-то изменилось, но Локи при неверном свете луны не мог понять, что именно, и корил себя за то, что в светлое время суток не соизволил подойти к окну. Мелькнула и укрепилась в голове подлая мысль, что вокруг настоящий Асгард…

Усилием воли царевич приказал себе отставить панику и подумать здраво. Что он точно помнит? Появление сестры, какой-то мутный ритуал, после которого всё тело горело. Потом целитель, Алгир, кажется, который успокоил его и которого он чуть не убил своими новыми силами. Потом Хагалар и бурная ночь, полная чарующих видений. Тогда он четко отделял реальность ото сна. Потом он ушел от Хагалара… Но маг наверняка пошел за ним или послал слежку, ведь ему нет дела до просьб и приказов царевича. Потом кладбище, потом Фенсалир. В какой же момент реальность заменилась на иллюзии? Ему казалось, что он доехал слишком быстро. Быть может, он вообще никуда не уезжал? Упал с лошади, ударился головой о припорошенный снегом камень еще по дороге на кладбище? И тогда иллюзии начались с погоста? И матери нет и не было? Или иллюзии и реальность постоянно менялись местами, как ему и казалось изначально? Тогда он действительно был в чертоге матери и там потерял сознание. Или же… Мог быть третий вариант… Что он ушел из поселения, обратился в посланца богов, как ему и пророчила сестра, разнес Асгард некоторое время назад и поэтому очнулся среди трупов. Но сколько времени должно было пройти, чтобы тела обратились в скелеты? Локи увеличил огненный шар на руке и заметил, что вокруг него вовсе не скелеты, а трупы, пускай и не первой свежести. Были ли скелеты? Может, пригрезилось? Но тогда получается, что отец допустил гибель Асгарда, а говорил с ним так, будто Локи не совершил ничего ужасного? Или он успел разнести только Фенсалир? С ним долго сражались, и наконец Один к нему пробился, и он убил своего отца? Но где остальные славные воины Асгарда?

Вопросов было много, концы с концами не сходились, но Локи казалось, что этот вариант наиболее вероятен. Тогда получается, что он убил мать. Заколол кинжалом, думая о родной матери. Если это правда, если иллюзия спланирована сестрой или давно почившей родной матерью, тогда где они обе?

Сидеть в полутьме в окружении трупов вдруг стало неуютно, неприятно. А ведь раньше они не вызывали почти никаких эмоций.

– Полагаю, лучший способ избавиться от иллюзии – в ней заснуть, – сказал Локи сам себе. – Я проснусь либо в реальности, либо в другой иллюзии.

Он лег на пол и попытался отключить сознание, но сон не шел. Стоило ему закрыть глаза, как слышались странные шорохи и свист. Слишком много трупов вокруг…

Локи резко сел.

– Так, – он потер виски, сосредотачиваясь. – Я сижу среди трупов. Они не могут не пахнуть. Им несколько дней. Они должны отвратительно вонять. Но не воняют. Значит, я чуть не попался в капкан своих любимых иллюзий. А раз так…. – царевич хищно улыбнулся.

– Да будет свет! – воззвал он к небу, поверив в собственное могущество.

И свет появился. По мановению руки над Асгардом взошло солнце, будто недавняя луна была лишь фантомом.

– Да будет жизнь! – продолжил Локи не менее пафосно, и тут же ожили трупы, превратились в живых и здоровых асов.

– Добавим красоты и помпезности, которые так любят асгардцы! – скучающим тоном произнес Локи: исчезла плесень, засияло золото на стенах и потолке.

Порадовавшись собственной догадливости, Локи подошел к окну, и у него перехватило дыхание. Он никогда не видел ничего подобного. Асгард был прекрасен. Это был самый великолепный город во всем Иггдрасиле. Залитый солнцем, блестящий золотом – летнее царство света, царство истинного бога. Стоило об этом подумать, как доспехи, сковавшие тело, преобразились без всякого приказа свыше на сияющий бело-золотой плащ, красоте которого не было равных. Волосы царевича мгновенно побелели, собрались в хвост и заблестели вплетенными золотыми прядями. Тело тоже изменилось: легкие восстановились – он впервые в жизни вдохнул полной грудью. Всё было идеально. Как в нем самом, так и в Фенсалире и в городе Локи отвернулся от окна, чтобы поприветствовать своих подданных. Друзья и знакомые, служанки и слуги. Он находился в Фенсалире, но одних женщин недостаточно для восхваления, поэтому чертог наполнился мужчинами. Все они были удивительно красивы в светлых одеяниях, без единого изъяна на лице или теле.

На некоторое время красота и помпезность происходящего отняли умение мыслить здраво, но Локи на этот раз быстро овладел собой. Не было смысла терять время в царстве света. Общую суть он уловил, если Хагалар не солгал. Старик упомянул, что Локи вроде как теперь един в трех лицах, что с ним навечно повязаны смерть, свет и тьма. Вот он и пользуется то силами смерти, то силами света. Про тьму Хагалар говорил, что она всегда была слаба и только Старшая Царевна каким-то образом ее пробудила. Как выглядит тьма Етунхейма, Локи не имел понятия, возможно, поэтому до сих пор ее не опробовал. Зато смерть преобладала в его сознании – это было очевидно. Хагалар еще что-то говорил. Что-то важное. Сестра утверждала, что с ним все будет в порядке, пока она рядом… Неужели всё произошло из-за того, что Вождь отослал ее в Етунхейм? Это было ужасно. Локи не знал, как выбраться из своего царства кошмаров, не знал, каким образом дать понять Хагалару, что царевна нужна в Асгарде. Только вот не оправдаются ли опасения старого мага, и не станет ли он настоящим чудовищем по мановению руки сестры? Если его тело в реальности лежит на полу, а не стремится разнести Асгард, то ему стоит задержаться в иллюзорном мире подольше.

С другой стороны, любая система предпочитает равновесие, это Локи хорошо усвоил на примере кровеносной и дыхательной систем разных существ. И если он сможет достигнуть равновесия между своими теперь уже тремя сущностями, то, возможно, вновь обретет контроль над своими силами и выберется в мир живых. Только вот он понятия не имел, как это делать.

Была и еще одна возможность – призрачная, но после всего, что уже произошло, Локи был готов поверить во что угодно. Он сосредоточился. Восхваления вокруг стихли, мир изменился, подчиняясь его воле. Он оказался посреди холода и мрака. Етунхейм.

Как выглядит дворец Лафея изнутри, он почти не помнил – бывал лишь пару раз в тронном зале, – поэтому пришлось перенестись на площадь перед дворцом, где два года назад братец поубивал кучу етунов. Локи возжелал, чтобы рядом оказалась Старшая Царевна, и она тут же появилась в обличии етунши. Царевич понятия не имел, кто перед ним – плод воображения или настоящая сестра, которая смогла наведаться к нему из-за связи с темными богами.

– Я знала, что ты придешь сюда, мой брат и мой будущий муж, – начала Царевна.

Локи помнил эту фразу. Однажды он уже видел сон, в котором передавал сестре не то Каскет, не то Тессеракт. Она произнесла то же самое. Чуть ли не первая ночь в поселении – как же давно. Значит, точно фантом. Но, быть может, подсознание укажет правильный путь.

– Я прошу прощения за все, что произошло в поселении, – Локи непринужденно перешел на женский вариант языка етунов. – Старик поступил опрометчиво.

– Я ни в чем его не виню. Возмездие скоро само найдет его, – спокойно ответила царевна. – Он виноват не передо мной, а перед всем миром, многими мирами.

– Ты знакома с ним? – спросил Локи прямо. – Кто он такой на самом деле?

– Мне неведом его путь, – пожала плечами царевна, а Локи чуть не взвыл – даже подсознание отказывалось вспоминать Хагалара, хотя маг постоянно твердил о том, что в детстве Локи его любил. Интересно, о каком периоде детства он говорил? Первые семьдесят лет жизни, что ли?

– Ладно, оставим, – поспешил перевести тему Локи. – Я бы хотел договориться с тобой. Мне нужна твоя помощь.

– Я должна была быть рядом с тобой, брат мой, – царевна подошла ближе и с трудом обняла его, обращаясь в асинью. А Локи-то думал, что сам станет етуном, если царевна до него дотронется. – Если бы я была рядом, всё было бы хорошо. Но он меня прогнал.

– Как мне сообщать ему, чтобы он вернул тебя?