Текст книги "Цель оправдывает средства. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Илья Сергеевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 135 страниц)

Самом огромном командирском мостике, какой только видел кто-нибудь из них.

В общих чертах, помещение напоминало боевую рубку республиканских боевых кораблей. Но в разы больше. Можно даже сказать – в десятки раз.

Многочисленные транспаристалевые иллюминаторы, сквозь которые открывался превосходный обзор на гигантский корпус «Предвестника». По обеим сторонам от центрального «мостика», ведущего от кабины турболифта до передней части палубы, на которой при желании могла разместиться рота солдат, располагались две огромные «ямы» для вахты – многочисленных разумных в темно-серой форме с непривычными знаками различия, занятыми наблюдением за многочисленными мониторами и боевыми постами.

Контр-адмирал, окинув взглядом многочисленные мониторы, исправно воспроизводившими изображение поистине колоссальных объемов информации. На дисплеях возникали команды, появлялись подтверждения об их выполнении, словно за приборами сидели невидимки. Их было даже слышно: гудение, писк компьютерной ошибки, звуковые сигналы. Но никто не разговаривал.

На мостике «Предвестника» царила поистине гробовая тишина. От которой мурашки водили хороводы по всему телу. Больший дискомфорт вызывали лишь несколько фигур в белоснежно-блестящих доспехах, лица которых скрывались под шлемами с глухими забралами. Каждый из них находился в какой-то ключевой точке мостика, словно статуя. От них веяло смертельной опасностью – даже рота штурмовиков с виброножами, охранявшая подходы к мостику вблизи турболифта, не вызывала такого чувства.

Хатт, да даже осознание того, что на борту находятся сотни тысяч закаленных в боях солдат-клонов, преданных только Доугану, не вызывало такого животного страха.

Посмотрев на десять своих коллег, Зиндж к своему разочарованию, убедился, что на лицах его спутников не промелькнуло ни малейшего намека на испуг. Наоборот, они все как на подбор являли собой образцы выдержки и поражали шармом уверенности. Ну, разве что у Микела Такела глаза предательски поблескивали – поговаривали, что он прочно подсел на наркотики, пережив одну бойню за другой. В Республике бы это не вызвало никаких проблем – Корусант признавал за своими гражданами право на саморазрушение. Но… Империя… кто может поручиться. Что сейчас, на борту этого корабля им не начнут рубить головы за мельчайшие промахи?

– Адмиралы Тешик, Такел, Макати, Декланн, Заарин, Син, Зиндж, Пеллеон, Батч, Тигеллинус, Гранджер, – перед мужчинами остановился один из безликих воинов. – Следуйте за мной, Император ждет вас.

Не дожидаясь ответа, разумный повернулся к ним спиной.

– Быть может нам следует сдать свое оружие? – предположил Такел.

– В этом нет необходимости, – бросил незнакомец. – Вы не представляете для нас опасности.

Стараясь сохранить невозмутимое лицо, Зиндж почувствовал, как по спине потекла струйка пота. В отличие от своих коллег-адмиралов, он не был образцовым военным. Невысокий, коренастый, полноватый, с прилизанными волосами средней длины, пышными усами и круглым лицом, с наметившимся вторым подбородком, мужчина чувствовал себя неуютно. Ему казалось, что он выглядит отнюдь не солидно, по сравнению с остальными. Да и как успели выяснить его «ледорубы» за время проведенное на Кристофсисе – прочие офицеры обладали куда как большим количеством успехов, чем он. Безусловно, все они побеждали, но вот потери…

Разумный в белой броне провел одиннадцать разумных к передней платформе мостика, где, заложив руки за спину уже стояла фигура в черном плаще с серыми элементами на коротких – до локтей – рукавах. Несмотря на то, что разумный стоял к ним спиной, каждый из одиннадцати старших офицеров отчетливо понимал кто перед ними.

– Рад вас видеть, господа адмиралы, – тот, кто некогда носил должность гранд-моффа, а ныне являлся Императором Доуганом, продолжал смотреть на черноту космоса. Он стоял строго по центру строя офицеров. В отражении огромного центрального транспаристалевого иллюминатора можно было различить, что его лицо скрыто под маской, привычной для многих за последние полтора года. Серая, покрытая тонкими узорами, с узкими прорезями для глаз. И внушающая трепет. Каждый из присутствующих знал, что эти серые доспехи, эта накидка, эта маска – боевое одеяние Доугана. А раз так, то впереди их ждет сражение.

Никто из одиннадцати офицеров не ответил ни слова. Зиндж судорожно сглотнул. Их вызвали на Кристофсис – каждого командира флота, эскадры, соединения – без особых объяснений причин. В полете они, конечно, ознакомились с головидео выступления Доугана и последовавших за ними выступлений какого-то изможденного мужика, назвавшегося адьютантом канцлера Финиса Валорума, рассказавшего о предательстве графа Дуку и убийстве им джедая Сайфо-Диаса. За ним шло видео забрака с черно-красной рожей, который вещал о том, что он великий и грозный Дарт Мол, ученик Дарта Сидиуса, являющегося на самом деле канцлером Палпатином. И уже после прибытия на Кристофсис, в ГолоНете, на авторском канале журналистки Элин Тирелл, появились видео, где в главной роли выступал бывший советник Палпатина Кинмана Дорианы, считавшегося пропавшим с полгода назад. Мужчина рассказывал журналистке о своих злодеяниях по указке Дарта Сидиуса. О саботаже «Сверхдальнего перелета», многочисленных организациях убийств и шантажей. Об уничтожении комплекса на Картао.

Но самым популярным видео в ГолоНете являлась запись на том же канале трехсторонних переговоров между Доуганом, Сидиусом и графом Дуку, после публикации которой в информационной среде поднялась такая вонь, что впервые за многие тысячелетия система ГолоНета начала сбоить, перегруженная траффиком.

А еще большей новостью для всех присутствующих стало известие о том, что коммодоры Ян Додонна и Адар Таллон дезертировали. Экспроприировали малые корабли с гипердвигателями и скрылись в неизвестном направлении. Как и начальник штаба армии «Джент» генерал Локусс Джинн, начальник тыловой и кадровой службы Ронетт Диало. Забавно, но лишь шеф разведки – Фев Дарилл остался на своем посту. По слухам, у ближайших соседей – в системных армиях «Грек» и «Хефт» наблюдалась похожая ситуация.

Любопытно, что их никто и не пытался искать или задерживать. Довольно интересная ситуация, учитывая тот факт, что дезертировали личности, обладающие знаниями о тактике и стратегии «Джента», имеющие доступ к секретной информации системной армии. Будь Зиндж на месте Доугана, каждого дезертира бы пристрелили на месте. Лишняя гарантия, что внутренняя информация не просочится наружу.

Слухи утверждали, что вооруженные столкновения все же происходили – на Керкойдии сцепились ополченцы генерала Рамы Коты и клоны. На Даке передрались между собой клоны одного из элитнейших корпусов. И словно по волшебству, каждый из таких случаев имел пометку о попытке вооруженного сопротивления со стороны тех, кто пытался доказать клонам, что их мнение здесь ничего не значит.

– Здесь и сейчас, – тихо спросил у присутствующих офицеров Император, – я задам вам только один вопрос. И попрошу ответить на него предельно честно. Я даю вам свое слово, что никаких наказаний за откровенность не последует.

Зиндж почувствовал, как у него покрывается испариной пот. Хатт, если он выйдет отсюда живым, то непременно займется приведением внешнего вида в порядок. Стоять на мостике флагманского корабля такого размера и огневой мощи и потеть среди своих коллег как банта, устроившая забег на сотню километров… Такое себе удовольствие.

– Готовы ли вы примкнуть к Империи, служить ей верой и правдой, прилагая все свои усилия и ресурсы для достижения поставленных перед вами задач? – негромко спросил Император. – Если нет – сделайте шаг назад и вас проводят в ангар и дадут корабль, чтобы добраться туда, куда пожелаете. Если же да, – Император повернулся к ним спиной, – я прошу своих гранд-адмиралов, будущих высших чинов в Имперском флоте, встать со мной рядом. И… Не торопитесь с выбором, господа. Все, что вы слышали по ГолоНету о войне – все правда. Я выбрал вас многие месяцы назад и приложил все возможные усилия, чтобы приблизить к себе. Не знаю, верите ли вы в Силу, но я вижу ваше великое будущее на службе Империи. Однако, решать здесь и сейчас только вам. От дальнейшего шага зависит ваше будущее. В Республике вас и всех, кто примкнет ко мне, навсегда заклеймят предателями, опорочившими собственную присягу. На вас будут охотиться мои враги и вряд ли вы сыщете снисхождения в их плену. Но, если вы останетесь верны мне и Империи, вас ждет почет, уважение которого вы действительно заслуживаете.

Зиндж сглотнул слюну, облизнул пересохшие губы. Очень непростой выбо…

Ниал Декланн сделал шаг вперед первым, встав от Императора по правую руку.

Решиться здесь и сейчас…

Гилад Пеллеон расположился слева от Доугана.

Оборвать все связи с прошлым…

Афшин Макати и Руфууан Тигеллинус сделали шаг вперед, поравнявшись с седовласым вице-адмиралом.

Отказаться от будущего в Республиканском флоте…

Деметриус Заарин, Милтин Такел, Освальд Тешик и Джозеф Гранджер расположились рядом с чернокожим мужиной.

Стать врагом для бывших сослуживцев и возможно однажды встретиться в сражении против тех, с кем вместе учился в Академии…

Мартио Батч и Пеккати Син выдвинулись вперед, встав рядом с Макати, крайним с левой от Императора стороны.

Зиндж обнаружил, что остался в одиночестве и сейчас рассматривает спину своих коллег.

И снова он последний среди них!

Хатт, даже здесь он не смог не отстать!

Закрыв глаза и выдохнув, дородный контр-адмирал сделал шаг вперед, взглянув на контр-адмирала Сина. Тот подмигнул нерешительному коллеге.

– Вы оказываете мне великую честь, гранд-адмиралы, сохраняя верность мне в любой ситуации, – произнес Доуган. – Империя нуждается в храбрых и верных командирах. И поверьте мне на слово – вам не придется пожалеть о своем выборе.

Несколько минут они все молчали, смотря в необъятную черноту космоса. Перед их глазами то и дело сновали десятки транспортных кораблей, доставляя на борт гигантского корабля, в одиночку уничтожившего целую армаду сепаратистов, припасы и подразделения клонов.

Зиндж не понимал, для чего необходима эта сцена. Он любил театр и считал себя большим знатоком в этой сфере. Но сейчас… Что-то происходило, но он не мог уловить смысл происходящего.

А затем космос буквально разорвался на части, выбрасывая миллионы тонн обработанного металла из гиперпространства.

На это раз Зиндж не был худшим среди лучших. Одиннадцать адмиралов отшатнулись от иллюминатора, пораженные зрелищем, открывшихся их глазам. Один лишь Император сохранял невозмутимость.

Смахнув рукавом кителя пот со лба, Зиндж увидел, что Освальд Тешик смотрит в сторону турболифта. Повернув голову в том направлении, румянолицый толстячок сглотнул подступающий к горлу комок.

К ним приближались одиннадцать безликих воинов в белых одеждах, подобные тому, кто проводил их сюда. Они шли в ногу, с синхронностью, которой бы позавидовали многие военные. И их чеканный шаг буквально вколачивался в мозг одиннадцати офицеров. Приглядевшись повнимательнее, Зиндж смог различить на белом фоне брони белоснежные офицерские мундиры, которые эти разумные несли на специальных держателях так бережно, словно великую ценность.

– Перед вашими следующими заданиями, господа, – голос Императора не звучал громко, однако, в нем чувствовалась власть и сила, – избавьтесь от республиканских тряпок и наденьте форму гранд-адмиралов Вечной Империи Закуул. И не смейте ее посрамить. Ни сейчас и никогда.

– Да, Император, – хором ответили одиннадцать глоток.

***

Он пришел в себя, несмотря на то что аппаратура не допускала подобного.

А ведь это была одна из лучших моделей на рынке.

Но дракон, дремавший в его груди, наконец-то прорвал стены своей тюрьмы.

Яростное пламя Темной стороны огненными потоками обожгло внутренности, испаряя медикаменты в его крови. А когда тех не осталось, вся необузданная мощь Энакина Скайуокера вырвалась наружу.

Разметав обломки реанимационной камеры на части, Энакин поднялся с пола, неуверенно сделав несколько шагов и оперевшись о стену рукой.

Правой рукой.

Искусственным протезом, с которого слезла защитная перчатка, сожженная в ярко-голубом пламени.

Он почувствовал, как пальцы его искусственной руки стрельнули болью, отдавшей эхом в локоть. Он являлся превосходным механиком. И знал, что так не бывает.

Ничто не может заставить металл дать те же ощущения, какие даровала ему естественная конечность.

Ничто… кроме Темной стороны.

Энакин поднес к глазам левую руку. Обожженная, покрытая струпьями едва заживших ран. Наверное, в капсуле распылялась бакта.

– Вам нужно попасть в медпункт, – сбоку появился Алый гвардеец. – Это воля Дарта Сидиуса.

– Мне нужно вернуться, – Темная сторона обострила его ощущения. Он мог чувствовать все, происходящее внутри здания Сената. Да чего там! Если б он захотел, то смог коснуться каждого разума на этой планете!

Но сейчас его интересовали лишь три.

Два ярких обжигающих огонька и одно полыхающее ледяным холодом пламя.

Два джедая и Дарт Сидиус.

Они пришли за ним.

Они хотят убить его друга!

Они лишают его последнего близкого человека!

Сперва они забрали его от матери, и та умерла.

Потом он потерял Падме.

Теперь они отняли у него Обри!

И под конец решили лишить его и единственного друга?!

– Джедай Скайуокер, – в поле зрения появился второй гвардеец. – У нас приказ.

– Я не джедай, – Энакин сжал в кулак правую, искусственную ладонь, позволяя Силе удерживать обоих мешающих ему человечишек над полом. Их шеи сжимались очень медленно, что должно было приводить их в ужас и страх смерти. От которых он надеялся подпитаться энергией. Фокус, который он в свое время отработал на Поггль Младшем, выбивая из него сведения о слабостях джеонозианских мозговых червей, чтобы спасти…

Ах да! Они же лишили его падавана Тано.

Хотя… Наплевать.

Гвардейцы умирали без единой эмоции. Словно дроиды, только из мяса и костей.

Без тени сожаления, Энакин свернул обоим шеи, отбросив тела в сторону, противоположной той, куда он направился.

И ничто – ни боль во всем теле, притупленная вскармливаемая растущей с каждой минутой яростью, ни джедаи, ни даже целый флот звездных разрушителей, его не остановят.

Дракон, что дремал в его груди, страх неудач и потерь, оживился, словно приевшийся шакал, бросившись на разум Энакина, в предвкушении добычи. Он зашептал о провалах и слабостях, о потерях и неизбежности наказания.

Но Энакин даже не обратил на него внимания. Он поймал своего дракона за шею одной рукой и, как бы тот ни сопротивлялся, сломал его шею. А затем, сжал тело, выжимая из него все соки, вбирая их в себя и ощущая прилив сил. Когда от тушки дракона не осталось ничего, Энакин Скайуокер обратил ее в пыль, которую развеял по ветру.

Больше его ничто не остановит.

У него нет слабостей, нет сожаления, нет сострадания.

Наконец-то он по праву может называться тем, кем никогда не являлся.

Героем без страха.

И сейчас он шел убивать.

***

Мейс Винду не боролся за свою жизнь.

Он не сражался за защиту демократии, справедливости или благо живущих в галактики.

Он не поднимал свой клинок ради процветания Республики.

Мейс Винду противостоял стихии, которая угрожала самим основам его представлений о Добре и Зле.

Каждый его финт, каждая связка, каждое парирование – это доли секунд, мгновения, которые продлевали жизнь тем, кто стал ему за годы нахождения в Ордене джедаев, семьей.

Мейс Винду вел бой за само существование Светлой стороны.

Он отмел мысли о своих боевых товарищах, которые держали оборону вблизи кабинета канцлера, позволяя ему завершить свою миссию. Они все исполняют свой долг. Они все погибнут – некоторые уже слились с Силой.

Но он обязан закончить свою миссию.

И для этого он боролся с Тьмой ее же оружием.

Ваапад – созданный им самим стиль, названный в честь хищника, столь же смертоносного и неуловимого, как и сам магистр-джедай.

Ваапад – это опасность, врата во Тьму, стоит только приоткрыть которые, и ты никогда больше не станешь прежним.

Ваапад – это отрицание Кодекса и принципов джедаев. Это – неконтролируемая смесь эмоций, которые ознобом пробивают тебя с головы до пят, словно ты после суточной смены в активной зоне реактора мгновенно погружаешься в охладитель.

Этот стиль не предполагает оставление врага в живых.

Ваапад создан чтобы убивать.

Он – дорога, по которой должен пройти одаренный, чтобы победить. Это путь к Темной стороне, на самую грань между Светом и Тьмой. Туда, где сталкиваются две стороны Силы, образуя серую, сумеречную зону. Которая дает силы, чтобы побеждать.

Мейс Винду создал этот стиль чтобы сдержать Тьму внутри себя. Тягу к разрушению и тотальному уничтожению. Он собрал его по крупицам древних знаний, бережно, как ювелир создает драгоценное украшение.

Он самостоятельно заполнил пробелы и понимал, что его стиль – вовсе не тот Джуйо, упоминания о котором содержались в хрониках джедаев.

Современные джедаи не знают о древней седьмой форме. Информация о Джуйо была похоронена Йодой и его предшественниками, дабы не искушать юные умы на самостоятельные поиски. И примеры Депы Биллабы, Соры Балка, которых Винду обучил этому стилю, лишь подтверждают правильность этого запрета.

Ваапад опасен в первую очередь для того, кто им владеет. Потому что удержаться на грани дано не многим. Искушение зачерпнуть Темной стороны чуть больше, чтобы гарантированно победить, возрастает с каждой секундой. И стоит хоть раз поддаться на этот манящий, столь лакомый зов, и обратной дороги не будет. Темная сторона захлестнет тебя, но ты не станешь ситом.

Медленно, но верно Темная сторона сожрет тебя с потрохами и сделает своим рабом. Бесконтрольным животным, убийство которого – самый гуманный поступок в галактике.

Но печальнее всего в происходящем было то, что ситы, в отличие от джедаев, знания о Джуйо не растратили.

Винду, отрешенный от эмоций, механически подмечал знакомые элементы в стиле фехтования Палпатина. Те самые, что он использовал для создания ваапада. Но в руках сита это представлялось совершенным оружием.

Тень, с которой дрался магистр, непостижимо быстрая, растекалась от скорости… Был ли это Палпатин? Или Винду вел бой с самим воплощением Темной стороны, которая обступила, окружила и атаковала с разных сторон?

Клинки алого и аметистового цветов вспыхивали и разбрасывали световые блики, высекали искры при соударении, свивали паутины смертоносной энергии в таком темпе, что никто не был состоянии их увидеть…

Это противостояние перешло на тот уровень, на котором только с помощью призмы Силы можно различить стороны.

Пло Кун их различить не смог.

Он продержался всего несколько секунд, прежде чем его обезглавленное тело рухнуло на закопченный пол кабинета Верховного канцлера.

И, к сожалению, его смерть оказалась мгновенно забыта.

Поскольку магистр-джедай и владыка ситов не собирались прерывать это сражение титанов.

Сама Сила, что кружила вокруг них, взрывалась, вскипала мутными потоками, когда Свет сходился с Тьмой, превращаясь в серое марево, от которого выворачивало наизнанку обоих.

Но ни один не желал сдаваться.

Не желал отступать.

И Сила становилась все темнее.

Мейс ощущал, как эта отталкивающая грязь, в которую превращалась Сила, подкармливает восторженное состояние Палпатина, который, словно черная дыра, впитывал в себя такие объемы Силы, расходуя их с максимальной эффективностью, что если бой продолжится еще несколько часов, Корусант окажется навсегда потерян для Светлой стороны.

Даже Источник Силы, скрытый в недрах горы, на вершине которой много тысяч лет назад выстроили Храм джедаев, окажется осквернен. Святыня джедаев перестанет существовать и…

И это уже не важно.

Потому что джедаев здесь уже не будет.

И они никогда более не вернутся сюда, в центр лжи, предательства, коварства, низости разумных. Этот мир, словно болото, высасывал досуха, извращал своими соблазнами и их доступностью.

Винду отчетливо осознал, что его перестала волновать судьба Храма джедаев. Это величественное строение осквернено и должно быть разрушено. Как символ краха и несостоятельности современной модели джедаев.

А затем Сила принесла боль…

Сперва один укол, затем два, три… Они множились в геометрической проекции, и каждый из них означал смерть. Гибель джедаев. Десятки, сотни, они умирали в этот самый момент, ослабляя Мейса, ломая его собственные догмы. Джедаи по всей галактике умирают. Даже здесь, на Корусанте, он чувствовал их гибель.

Смерть искажала преграды, давила со всех сторон, болью разливалась по всему телу, коверкала душу и лишала возможности вздохнуть. И, словно этого было мало, он почувствовал смерть там, где горел маяк Светлой стороны Силы.

Умирали джедаи не только по всей галактике.

Смерть пришла к ним в дом.

Лишь одна мысль горела сейчас в его разуме.

Он не справился.

Палпатин обыграл его и на этот раз.

Приказ 66 приведен в исполнение.

Он опоздал.

Он не смог.

Он не спас.

Он проиграл.

Эти мысли сломали его окончательно.

Он провалился. Но еще не поздно уничтожить ситов, чтобы вместе с Орденом джедаев погибло и бейновское отродье.

Едва он решил это, то почувствовал, как его внутренние оковы разлетелись, испаряясь в пространстве.

Никаких храмовых ограничений.

Настоящий Мейс Винду вырвался на свободу.

***

Витиеватая трость с сухим стуком упала на поверхность наблюдательного пункта.

Парочка клонов, сидящие на ветке дерева, рывком оказались на ногах, направив на него оружие. Но тут же убрали, стоило только Темной женщине сделать предупреждающий жест рукой.

Маленький магистр, чьи глаза расширились от ужаса, а рот приоткрылся в немом крике, рухнул на колени, обхватив голову руками.

С каждой секундой его тело сотрясала крупна дрожь, словно он получал невидимые удары под дых. Длинные уши поникли, а редкие седые волосы на голове встали дыбом.

К нему бросились на помощь три женщины

Маленькое тельце гранд-мастера Ордена джедаев Йоды сотрясалось в спазмах.

А из широко распахнутых глаз лились слезы.

Глава Ордена джедаев переживал гибель своих подопечных.

Одну за другой.

***

Соник беспокойно озиралась по сторонам, блуждая по коридорам Цитадели.

Здание поражало ее своей мрачной прагматичностью сводов и помещений. Все здесь вопило строгим перфекционизмом и выглядело чужеродным для той, кто выросла в стенах залитого светом Храма джедаев.

– Ты что здесь делаешь? – услышала она окрик сзади.

Повернувшись, девочка расплылась в виноватой улыбке.

– Падаван Тано…

– Я больше не падаван, – отрезала тогрута. – И как, ты, хатт возьми, оказалась в этой части Цитадели?

– А что, нельзя? – насупилась девочка.

– Можно, если у тебя есть соответствующее разрешение, – сдвинула брови Асока. – А у тебя его нет. Как и у всего твоего клана.

– Я знаю, – девочка потупила взгляд. Ее нижняя губа дрожала, а на серый пермакритовый пол коридора закапали огромные слезинки. – Просто… Я гуляла в саду, смотрела на эти красивые деревья, меняющие цвет… И мне стало так больно… Так больно… Словно тысячи маленьких кинжалов меня изнутри рвали… Я… Сбежала ото всех… Не видела куда иду. Залезла в вентиляцию, плутала по ней и выбралась здесь. Простите… Я не специально… просто мне так больно… Кто-то умер, да?

Взгляд тогруты смягчился.

Подойдя вплотную к юнлингу, она присела на корточки, обняла девочку за плечи и прижала к себе.

– Да, – ученица Императора с трудом проглотила собственные слезы. – Очень многие, Соник. Очень многие.

***

Найти истребитель с гиперприводом, который охраняли всего несколько клонов, оказалось делом нехитрым.

Сражение за Дак закончилось победой сил Империи. На планете ввели комендантский час и местных разогнали по домам. Она обошла патрули, стараясь не попадаться на глаза. И ей это удалось просто великолепно.

Отдаленная площадка, на которой пригнездился одинокий «крестокрыл» – машина ей неизвестная, но разобраться всегда можно. Похоже истребитель пострадал в сражении – на его борту имелись подпалины от бластерных попаданий. Но двигатели на вид целы.

То, что нужно.

Шаак Ти, выскользнув из тени, обрушилась на ничего не подозревающих солдат, разбросав их Силой. Рывком оказавшись рядом с машиной, она взмыла вверх, плюхнувшись на место пилота, запустила машину, не обращая внимания на причитания астродроида за своей спиной.

Клоны, очухавшись, бежали ей навстречу, пока она лихорадочно вникала в тонкости управления машиной. Вроде простая приборная панель, похожая на гражданские модели скайхоперов, и большого труда…

Мозг взорвался раскатистой болью, от которой оцепенело все тело.

Женщина сцепила зубы, чтобы сдержать стон, но не в силах заставить тело повиноваться.

Смерть проносилась по галактике, гася звезды джедаев…

Тогрута не испытала агонии Приказа 66, поскольку подбежавшие к истребителю клоны вырубили ее выстрелом станнера.

Магистр Шаак Ти забылась глубоким сном.

***

Прочитав на деке уведомление о получении первоначального сообщения, я почувствовал внезапную слабость. Пальцы разжались и устройство упало на помост.

Боль залила все тело, словно я горел изнутри. Стоящий рядом адмирал Декланн, сжав руки в кулаки, намертво сцепил зубы и прислонился лбом к ледяной транспаристали центрального иллюминатора.

А рядом страдала моя ученица.

Руки Оли дрожали, словно ее внезапно разбил Паркинсон.

Посмотрев на полные слез глаза девочки, я, положил руку ей на плечо, обнял и прижал к груди. Обнимашки – это все, чем мог помочь ей в настоящий момент.

Будь я сто раз Император, Силой не уступающий лучшим из одаренных современности, у меня не было ответа на вопрос – как заглушить ощущение смерти тысяч разумных по всей галактике.

Прижав девочку к груди, все что я мог – смотреть на сюрреалистичную картинку гиперпространства, сцепив зубы так, что с них начала скалываться эмаль.

И терпеть.

Как это делают все сильные одаренные в галактике в эту минуту.

Просто терпеть понимание того, что Палпатин пусть и отчасти, но все же победил.

Орден джедаев перестал существовать.

***

Мейс увяз глубоко в этой серости, что перестал ощущать себя как личность.

Пропало ощущение реальности происходящего, окружающее пространство превратилось в непонятный калейдоскоп, контраст которого темнел с каждым вдохом.

Ваапад – канал для тьмы, где поток энергии движется в обе стороны. Мейс принял бешеную скорость повелителя ситов, черпал ярость и мощь тени, закачивал в себя…

И выбрасывал наружу.

Он поглощал ярость противника, используя ее для своей собственной подпитки, и возвращал ее к источнику, но превращал в собственное оружие.

Было время, когда Мейс Винду боялся могущества Тьмы. Было время, когда он боялся даже серости, которую порождает единение Света и Тьмы.

На Хуррун Келе он встретил тьму лицом к лицу. И выстоял.

Он узнал, что именно страх придает силу Темной стороне.

Страх.

Злость.

Отчаяние.

Ненависть.

Он не боялся. Его страхи остались в прошлом. Каждый из них уничтожен и ветер времен не оставил даже надписей на могильном камне.

Он не был зол. У него просто не было права на такую мелочную роскошь, как испытывать негатив к кому-либо. Даже к Дарту Сидиусу.

Он не испытывал приступов паники. Само это понятие уже ровным счетом ничего не значило.

И ненависти он тоже не испытывал. Не знал почему, но эта эмоция бежала от него как разумный от больного ракгульской чумой.

Тьма не имела власти над ним.

Но и он не мог поработить ее.

Ваапад связал его и Сидиуса смертельными объятиями. Они оба превратились в неудержимые стихии, захлестнувшие весь кабинет, каждый его кубический сантиметр. Когда эта дуэль началась, в помещении не было ни единого целого предмета интерьера. Все было уничтожено до того, как Мейс Винду замкнул контакты в рукояти своего светового меча.

На поле битвы оставались лишь клочки тканей, обезображенные куски мебели, обломки статуй.

Все это испарилось в ходе противостояния.

Но все равно существовал только круговорот смерти, бесконечная петля, ни та ни другая сторона не была ранена и даже не слишком запыхалась. Противники были равны друг другу по силам и навыкам. Там, где Сидиус пытался продавить его своей техникой, Винду отвечал собственным изяществом. Владей они одним и тем же стилем, нашлись бы способы одному нанести смертельный укол другому.

Но, Ваапад – это не Джуйо.

Ваапад – это стихия. Противостояние которой вынуждало Палпатина переливаться из стиля в стиль, смешивать комбинации и связки, нарушать неписанные законы фехтования на световых мечах.

Тупик.

Так могло продолжаться вечно, если бы ваапад был единственным даром Мейса Винду.

Сейчас он смотрел на сражение словно со стороны. Он мог позволить себе эту роскошь, потому как переломный момент в сражении уже наступил.

Он просчитал Палпатина. Он видел все, на что тот способен.

Он знал каждый вариант его способа отразить любую атаку Винду.

Потому как в отличие от Ваапада, Джуйо, опирающийся на предыдущие Шесть Форм фехтования, конечен. Он богат своими приемами, потому что вбирает в себя лучшее из того, что могут дать другие. Он сплетает это в уникальный узор смерти, опасный для любого другого одаренного.

Ваапад же… Это само отражение Мейса Винду. Нет двух одинаковых штормов. Каждый из катаклизмов ужасен по-своему.

Так и Мейс Винду – он не связывает себя заученными приемами, стойками, выпадами. Он делает то, что чувствует верным.

Клинок его вращался, встречался с оружием врага и шипел, разбрасывая вокруг искры. Его ноги двигались так, как этого требовала ситуация. Ни на миллиметр в сторону от идеального баланса.

Разум магистра скользил вдоль петли чужой мощи, отслеживая ее бездонный источник.

Нащупывая уязвимую точку.

Уникальный дар коруна – видеть слабости этого мира. Его изъяны и шероховатости.

Он пользовался им в отношении канцлера и ранее. Он видел в Палпатине уязвимую точку небывалого размера, но считал, что это лишь подтверждает тот факт, что без конкретно этого канцлера Республика развалится на куски.

И, к своему собственному удивлению, он его нашел быстрее, чем мог даже вообразить.

Уязвимая точка Дарта Сидиуса стояла в дверном проеме его рабочего кабинета.

Не было нужды прекращать сражение, чтобы опознать в этом клубке злобы и ярости, страха и безумия Энакина Скайуокера.

Явился Избранный.

И он не на стороне Добра.

Все, как и предсказывал Доуган.

Мейс отбил клинок Скайоукера, выпад которого не отличался ни изяществом Сидиуса, ни малейшей доли грации. Тупое животное, которое может лишь задавить противника своим яростным напором, который Мейс Винду с легкостью парировал.

Сидиус обрадовался подкреплению в виде своего нового ученика. Сит попытался усилить свой напор на джедая, но слишком поздно.