Текст книги ""Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

Глава 25

Планета Эдем. Поместье Томаса Батлера

Карцер не поражал воображение: сухая тёплая комната три на три метра и крошечный закуток с унитазом и раковиной. Под потолком узкое зарешёченное окошко, а в потолке крюк. Точно такой же Нэйв уже видел на Вулкане.

Из мебели в комнате нашлись лишь два тонких матраса, брошенных прямо на пол. На них, прижавшись друг к другу, сидели Лорэй. Их не переодели после аукциона, и близняшки походили на столичных красоток, по ошибке заселившихся в деревенский хлев. Или, что ближе к правде, запертых в хлев психопатом.

– Да, не пять звёзд, – резюмировал Карл, оглядев карцер.

При появлении безопасников Лорэй встали. К некоторому удивлению Нэйва у сестёр не было обуви.

– Добро пожаловать в наш мир, – мрачно поприветствовала гостей одна из рабынь.

– Чёрт, надо их хоть маркерами пометить, – проворчал Монт, – чтобы различать.

Грэм озадаченно рассматривал небольшое углубление в полу.

– А это зачем? – вслух спросил он.

– Провинившиеся едят с пола, – спокойно пояснила одна из девушек. – Если вообще едят.

Повисла пауза, прерванная Монтом:

– Ложку хоть дают?

Ответом ему была злая усмешка.

В отсутствие Батлера Лорэй выглядели куда уверенней и спокойней. Монту это не понравилось. Несмотря на жалость, для продуктивной работы куда больше подходил всепоглощающий страх Лорэй перед эдемцем-хозяином. Карл даже пригласил бы этого мерзкого типа для создания подходящей атмосферы, но это значило стопроцентную утечку информации.

Пока он размышлял, слуги в бело-зелёной униформе принесли безопасникам два массивных деревянных стула и молча удалились, оставив следователей наедине с рабынями.

Капитан сел, вынул из подсумка пульты от ошейников девушек, открыл защитные крышки и, под взглядами разом побледневших близняшек, выставил силу воздействия на треть от максимума.

Нэйв бросил на него короткий взгляд и уже привычно уткнулся в планшет, в очередной раз просматривая архивные данные работорговца о Лорэй.

– Сразу продемонстрирую, что будет в случае неудовлетворительных ответов на мои вопросы, – сообщил Монт и коснулся сенсоров на пультах.

На этот раз девушки не упали. Они стояли, сотрясаемые волнами боли, и лишь крепко сжимали зубы. И улыбались мёртвыми, искусственными улыбками. Бубенцы на их браслетах дребезжали, въедаясь в мозг Нэйва.

– Мы друг друга поняли? – спокойно поинтересовался Монт после того, как отключил нейроошейники.

– Предельно ясно, господин, – хрипло ответила одна из Лорэй.

Капитан удовлетворённо кивнул.

– Отлично. Господ и улыбочки оставьте вашему хозяину. Если вы не будете мне полезны – они вам ещё пригодятся, ибо я не стану портить отношения с правительством Эдема, покушаясь на их священное право собственности. Даже закрою глаза на ваш нелегальный захват. В конце-концов, какая разница, где именно вы проведёте остаток дней, изолированные от законопослушного общества?

Нэйв сидел молча, понимая, что вряд ли сможет сейчас сохранить то же хладнокровие, что и коллега. Пожалуй, не знай он Эйнджелу лично, у него бы получилось, но после пережитого выдержка время от времени изменяла лейтенанту. Профессиональное спокойствие то и дело нарушала то жалость, а то и мстительная злость. Оба чувства были непозволительными для человека его профессии и Нэйв всеми силами старался успокоиться.

Понимание того, что перед ним стоит эмпат, не делало задачу проще. Лицом Нэйв владел неплохо, но скрывать чувства от живого детектора… Такому его в академии не обучали.

– Слушай, нам надо как-то их различать, – обратился к Грэму капитан.

– Не вопрос, – Грэм оглядел девушек и активировал сканер служебного планшета. – Вашу руку.

Ближайшая рабыня протянула руку, звякнув браслетом с бубенцами. Лейтенант поморщился от звука и считал сканером папиллярный узор на её пальцах. Там, где пасовал ДНК-тест, хорошо работала более древняя методика. Отпечатки пальцев различались даже у близнецов.

– Свитари, – сообщил он, не обнаружив отпечатки в базе.

– Эйнджела, – на всякий случай он отсканировал пальцы второй.

Отпечатки совпали с теми, что он внёс в базу после первого задержания девушки.

Не отпуская руки, Грэм нащупал замок на раздражающе звякающем браслете и снял его с руки Эйнджелы.

Поймав на себе насмешливый взгляд коллеги, он сообразил, что ему совершенно не обязательно самому трогать подозреваемую, и раздражённо буркнул:

– Снимайте остальные, мисс Эйнджела, – приказал он, радуясь, что мерзкого звона будет вполовину меньше. – Или правильней называть вас Селена? А может, ни одно из имён не настоящее?

– Эйнджела и Свитари – настоящие имена, – ответила эмпат уже без улыбки.

Монт кивнул, демонстративно закрыл защитные крышки на пультах и убрал их в нагрудный подсумок. Заодно проверил индикатор работы глушилки «жучков».

– Продолжаем беседу, – сказал капитан сёстрам. – Раз одна из вас эмпат, то уже сообразили: мне на вас, по сути, наплевать. Мне нужны правдивые ответы на вопросы. Но так как я даром эмпатии, телепатии и прочим подобным не обладаю, то задаю вопрос: вы говорите мне правду или нам помогут эти маленькие друзья?

Капитан небрежно похлопал по подсумку с пультами.

– Мы будем говорить правду, – Эйнджела, снявшая последний браслет, ответила капитану прямым взглядом. – И я могу, пусть временно и ущербно, одарить вас эмпатией, чтобы вы убедились в моей искренности.

Безопасник только собирался спросить, как же Лорэй собирается его «одарить», как почувствовал… нечто. Подавленный, но от того не менее леденящий страх с нотками отчаяния. Чужие чувства, столь же явные и понятные, как и речь.

Оба контрразведчика потрясённо замерли. Так, наверное, ощущает себя слепой с рождения, вдруг обретший зрение. Или глухой, впервые услышавший звук. Собственные, привычные, чувства смешивались с чужими, и потребовалось время, чтобы осознать это и попытаться хоть немного разделить их.

– Это… – после продолжительной паузы произнёс Карл, – …необычно.

Растерянность капитана уступила место предвкушению. Монт уже представлял, насколько полезно будет иметь при себе такой детектор чувств на допросах и разработке подозреваемых. Поразмыслив, Карл решил, что, невзирая на результат беседы, не видать господину Батлеру сестёр, как своих дурацких ушей. Как говорят жители Китежа, «такая корова нужна самому». Осталось лишь склонить Лорэй к сотрудничеству. Что, учитывая сложившиеся обстоятельства, будет довольно просто.

– Итак, начинаем с самого начала, – Карл сунул в рот сигарету, прикурил и, выпустив облако дыма, добавил:

– Как и договаривались – честно и откровенно. Словно на исповеди. Ходили хоть раз исповедаться? Нет? Ну, тогда считайте, что это исповедь и есть.

Помятую сигаретную пачку капитан оставил лежать на столе, словно намекая этим жестом, что разговор будет долгим. И он таким был.

К удивлению безопасников, Эйнджела очень внятно и стройно пересказала всю историю, начиная с Тиамат. Как оказалось, на прошлых допросах она всё же поведала большую часть правды: случайная встреча в клубе, в результате которой импланты сестёр оказались заблокированы. Настойчивое предложение корпоратов полететь с ними, аварийная посадка на Гефесте, побег от репликантов… Только на этот раз без слёз и давления на жалость. Но каждую секунду контрразведчики ощущали подавляемый, неотступно преследующий их страх. Страх, ставший, казалось, фундаментом жизни Лорэй.

Расхождения в истории начались только с Нового Плимута. Тут Лорэй вновь удивили следователей, подробно и скрупулёзно сообщив обо всех нарушениях закона и содействии репликантам. Подделка документов, соучастие, пусть и невольное, в убийствах. Свитари дополнила версию сестры собственными приключениями на лайнере, а затем и на Вулкане. Рассказала она и о том, как соблазнила репликанта и убедила того не превращать в братскую могилу сперва лайнер, а затем и весь подземный город.

На этом моменте Грэм и Карл переглянулись.

– Ответьте на вопрос, – перебил повествование Карл. – Репликант действительно был готов убить тысячи ни в чём неповинных людей, только чтобы отвлечь наше внимание? То есть это был не блеф, не попытка запугать, а именно удар на поражение?

Растерянность эмпата, очевидная для всех присутствующих, заставила контрразведчиков внимательно уставиться на Свитари в ожидании ответа. До этого момента они надеялись, что создания корпоратов всё же наделены хоть какими-то рудиментами таких чувств, как жалость и сострадание. Косвенным подтверждением тому служили действия репликантов на Вулкане, но теперь, в свете новых фактов, всё виделось совершенно иначе.

– Они мыслят иначе, – ответила Свитари. – Не как мы. Я пыталась объяснить, что так поступать нельзя. Он даже пытался понять. Честно пытался. Но для него существовали только цель и эффективные способы её достижения. Потому я попросила найти другой выход, для меня. Феромоны оказались очень действенным средством управления столь неопытными существами, как репликанты.

– Это характерно для всех особей, или у них есть некая градация? – предположил Нэйв, вспомнив сержанта. – Как у тех же муравьёв – солдат, рабочий. Так и тут: рядовые – агрессивные беспредельщики, сержантский состав – более адекватен и может пойти на поиск компромисса?

– Сержант? На поиск компромисса? – губы Свитари изогнулись в злой усмешке, а плечи нервно дёрнулись.

По карцеру разлился весёлый звон колокольцев. Нэйв поморщился – звук отозвался головной болью.

– Да он злее рядового раз в десять, – продолжила Ри. – Не уверена, что рискнула бы применить феромоны к нему. Боюсь, что он бы разорвал меня на части в порыве страсти.

От этих слов эмпату и всем вокруг стало неприятно. Нэйву вдруг захотелось уточнить у Эйнджелы причину, узнать, что же на самом деле сержант делал с ней, но мешало присутствие Монта.

– Понятно, – Карл тяжело вздохнул.

Репликанты и так были головной болью армии Союза. Коммандос, возникающие ниоткуда, безжалостные и неуязвимые, уже сами по себе стали пугалом для личного состава, от генералов до рядовых. А осознание того, что они без тени сомнения способны обрекать на гибель целые города, приводило в ужас.

В составе Союза было несколько миров, жители которых целиком зависели от систем жизнеобеспечения, и теперь ни один из них не мог чувствовать себя в безопасности. В любой момент не приемлющие законов цивилизованной войны штамповки могли уничтожить искусственный человеческий мирок. Просто так, ради того, чтобы тихо пробраться мимо, пока все силы союзовцев брошены на спасение погибающих гражданских.

– Продолжайте, мисс Лорэй, – прервал затянувшуюся паузу Нэйв.

Ри без утайки поведала и другую сторону истории: активное содействие в уничтожении сотрудников эдемского торгового представительства, помощь в планировании нападения на военную часть и комендатуру, соблазнение сапёров…

Этих признаний с лихвой хватило бы на несколько пожизненных заключений или актов о переработке в киборга, но Свитари не умолкала. Она рассказала и о том, как обманула лейтенанта Нэйва, подвергла того воздействию феромонов и завладела его личным оружием.

Грэм готов был провалиться сквозь землю, но к его молчаливой благодарности коллега тактично не стал заострять внимание на этой части повествования.

– Мисс Лорэй, – Карл наставил на сестёр зажатую меж пальцев сигарету. – Вы понимаете, что ваши признания – это как минимум пожизненное заключение? А, вероятней всего, ввиду нужд армии, «принудительная социализация»? Чёрт, я бы не отказался от служебных киборгов на базе ваших тел. Будет хоть на что посмотреть в минуты тягостного ожидания. Но почему-то мне кажется, что не таким вы хотите видеть ваше будущее. А, собственно, чего вы хотите?

Оба контрразведчика с интересом уставились на девушек.

– Убраться с Эдема или умереть. Убейте нас, – неожиданно попросила Свитари, и шокированные контрразведчики ощутили отчаянную надежду её сестры. – Прямо здесь. Мы подпишем признания. Если желаете – нападём на вас. Только убейте.

От смеси отчаяния и надежды во взглядах близнецов да и в самом пространстве карцера контрразведчикам стало не по себе. А от заполнившего комнату звона бубенцов в голове Нэйва гулко застучала кровь.

– Ну-ну, зачем же такие перегибы? – справившись с замешательством, проговорил Карл. – Тем более, что у нас к вам ещё остались вопросы. Да и чем Эдем плох? Неужели лучше смерть или лоботомия, чем жизнь здесь?

– Всё лучше, чем жизнь здесь, – тихо ответила Эйнджела.

А Свитари посмотрела в глаза Монту и с циничной откровенностью спросила:

– А не хочешь оставить нас себе? Хоть собакой на коврик у двери, лишь бы подальше от Эдема. От Батлера…

Прозвучавшее имя усилило подавляемый до того страх. Грэму остро захотелось обернуться, чтобы проверить, не стоит ли за его спиной чудовище из кошмаров.

– Меня жена с такими собаками на улицу выгонит, – не поддавшись влиянию жёстко усмехнулся Карл. – Да и дочки тоже, боюсь, не тому от вас научатся.

Капитан видел, что сёстры уже полностью созрели для вербовки. Оставалось лишь немного дожать, чтобы у них не возникло и мысли о непокорности.

– Тогда подари нас своему коллеге, – всё так же цинично продолжила Свитари, указывая пальцем на Нэйва. – Он будет рад.

Нежный голос сопровождался треклятым звоном бубенцов, и лейтенант понял, что просто ненавидит этот звук.

– Грэм, ты будешь рад? – поинтересовался Карл.

– Упаси меня от таких питомцев! – зло отозвался тот.

Наглая, прямолинейная попытка соблазнения воскресила угасшую было злость Нэйва. Лейтенант на секунду поддался соблазну, представив, как может отплатить Лорэй за пережитые унижения, но тут же отбросил эту мысль. Он – офицер, а не остроухий ублюдок. И не полный идиот, чтобы второй раз купиться на один и тот же приём. Лорэй наказали себя сами, угодив в свой самый страшный кошмар. Пусть наслаждаются по полной.

– У них есть хозяин, – не удержался лейтенант от мелкой мести. – Подберёт им пары, они наплодят потомство. Как по мне – отличная идея, Карл. Тем более, что они не сказали нам ничего стоящего. Чистосердечное признание того, что и без них известно.

Ненависть эмпата опалила его буквально физически. Горячая и яркая, как вспышка. И столь же мимолётная. Огонь погасил леденящий ужас, сковывающий каждую частичку души.

– Вот видите? – Карл лишь на миг потерял самообладание, после чего усилием вернулся себе бесстрастное выражение лица и картинно развёл руками. – Никому вы не нужны.

Нэйв же посмотрел в глаза Эйнджелы и отвёл взгляд, чувствуя, как сгорает от стыда за свою подлую и откровенно детскую выходку. Не офицер, а щенок сопливый. Ему вспомнились слова отца: «Легко пинать беззащитных, сынок. Легко, абсолютно не страшно и очень подло».

Лейтенант тихо выдохнул и буркнул:

– Дадим им ещё шанс.

Ужас, шевеливший волосы на голове, ослаб, сжался до привычного страха, которым, похоже, большую часть жизни дышали Лорэй.

– Дадим, – охотно согласился Карл. – Так, чистосердечные, а где сейчас ваши штампованные приятели? И зачем вы полетели на Эдем, если так его не любите?

– Мы ничего не знаем о репликантах, – тихо ответила Эйнджела. – С тех самых пор, как сбежали от них и от вас на Вулкане. Началась эвакуация. Мы последовали за потоком людей и сели на один из кораблей. «Рабах», кажется. Нам не повезло. Часть беженцев отобрали в одну каюту, усыпили газом и продали эдемцам. Мы не знаем, чем закончились дела репликантов на Вулкане и живы ли они.

Помимо подавленного волей страха и понятной досады безопасники уловили едва ощутимые сожаление и вину.

– Интересно, – прищурился Монт, привыкший подмечать и придавать значение самым маленьким и незначительным деталям. И пусть общение с эмпатом было ему в новинку, он успешно приспособился к такому способу допроса. – Создаётся впечатление, что вы, как минимум, привязались к этим тварюшкам.

Монт нарочно назвал репликантов уничижительным термином – его интересовала реакция Лорэй. Нэйв тоже уставился на них с неожиданно болезненным любопытством.

– Да, – не стала отрицать Эйнджела. – Мне их жаль. Несмотря на жестокость, они честней и лучше многих людей.

При этих словах Свитари невольно покосилась на стену, будто могла увидеть сквозь неё Батлера.

– И так же не вольны распоряжаться своими жизнями, – добавила Эйнджела.

Теперь безопасники ощутили жгучую горечь и злость.

– Только жаль? – недоверчиво хмыкнул Монт.

– Кто ещё может желать вам смерти? – подал голос Нэйв.

Несмотря на актуальность вопроса, истинной его причиной послужило острое нежелание Нэйва услышать правдивый ответ на вопрос коллеги. Почему-то лейтенанту не хотелось знать, что Эйнджелу и того репликанта с изуродованной мордой связывает что-то большее, чем обстоятельства. И ещё неприятно цепляла данная репликантам характеристика – Нэйва словно поставили на один уровень с Батлером и прочей мерзостью. Впрочем, может, это и справедливо, если учесть его недавнюю малодушную месть и этот допрос.

Но если Грэму и удалось сохранить свои чувства в тайне от Монта, то с эмпатом номер не прошёл. Чужое чувство сожаления усилилось, когда Эйнджела посмотрела прямо в глаза Нэйву.

То было самое странное извинение, которое лейтенант получал в жизни. И самое искреннее.

Грэм ошеломлённо моргнул, а потом едва заметно кивнул в ответ. Злость утихла, оставив лишь ощущение неправильности, несправедливости происходящего.

– Кроме корпоратов? – уточнила Эйнджела, вновь переведя взгляд на Монта. В карцере вновь будто похолодало. – Бывшие хозяева, если знают, что мы остались живы.

– А вот с этого момента подробнее, – хором потребовали контрразведчики.

Они подозревали, что, скорее всего, зуб на Лорэй заимел кто-то из их бывших клиентов. И обоим офицерам – в особенности Нэйву – хотелось узнать имя этого человека.

– И начните с момента вашей первой продажи отсюда, – обозначил временной отрезок Монт. – Выкладывайте всё от и до.

Холодивший спину страх дополнился ощутимым сопротивлением.

– Я гарантирую полную сохранность тайны, если это не касается безопасности Союза, – по-своему истолковал её состояние Карл. – В случае, если эта информация будет представлять интерес для контрразведки, гарантирую также безопасность. Не исключаю также включения вас в программу защиты свидетелей. Гарантировать не могу, но сделаю всё, что от меня зависит.

Нэйв молча кивнул, поддерживая товарища. Контрразведчики, начавшие привыкать к общению с эмпатом, ожидали вспышки радости, но получили лишь сожаление и жалость.

– Вас раздавят, – недобро предрекла Свитари. – Убьют или чего похуже. Вы и себя защитить не сможете.

– Убивалка не выросла, – зло фыркнул Грэм.

– Слова не мальчика, но мужа, – одобрительно кивнул Монт. – Так, красавицы, вы или принимаете предложение, или счастливо упархиваете к заботливому хозяину. Ну, если до вас к тому моменту всё же не доберутся репликанты. А они, как я заметил, парни упорные. Так что? Да? Нет?

– Если вам не жаль жену и дочерей – мы всё расскажем, – тихо сказала Эйнджела.

Её слова сопровождало болезненное ощущение где-то в груди, будто там прокручивали что-то острое. И если слова девушки не произвели на Монта ровно никакого впечатления, то от этого чувства он на миг напрягся.

– Нет, ну какие заботливые, а? – хмыкнул он, отбрасывая сомнения. – Прям идеальные жёны. Так, моя семья вас не касается. Давай, рассказывай.

Грэм, которого не отягощало беспокойство о семье, ухмыльнулся со свойственной молодости уверенностью в собственной неуязвимости. Он уже видел себя героем, преодолевшим все трудности и раскрывшим сложное и опасное дело.

– Как хотите… – тускло ответила эмпат.

Болезненность ушла, сменившись чем-то, что контрразведчики затруднялись описать. Наверное, как-то так чувствовали бы себя покойники, если бы они были способны что-то чувствовать. Некое душевное онемение, граничащее с полной бесчувственностью. Губы Свитари при этом скривились в неприятной гримасе, а взгляд Эйнджелы утратил живость, омертвел.

Эта перемена поразила Нэйва. Он даже украдкой ущипнул себя за бедро убеждаясь, что с его ощущениями всё в порядке.

Монт впечатлился куда меньше молодого коллеги. Его расстроило ставшее совершенно невыразительным эмпатическое «сопровождение», серьёзно уменьшавшее контроль за достоверностью информации.

– Когда нам исполнилось по тринадцать лет, Батлер закончил наше обучение и продал перекупщику. Тот доставил нас на космическую станцию…

– Секунду, – перебил Монт. – При каких обстоятельствах и в каком возрасте вы попали к… господину Батлеру?

Было видно, что слово «господин», адресованное работорговцу, больно режет капитану губы. Он, конечно же, читал данные о легальной покупке детей у поставщика, но в этом вопросе Монт не доверял эдемцам ни на грош. У остроухих что ни раб – куплен легально, если верить документам. А с верой у Карла всегда не очень-то складывалось.

– Когда нам было по двенадцать лет, круизную яхту родителей захватили, – всё с тем же тупым равнодушием и пустотой во взгляде ответила эмпат. – Отец погиб при абордаже, мать – в пути на Эдем. Нас и других пассажиров продали перекупщику, у которого нас выкупил Баттлер.

Контрразведчики разочарованно переглянулись. Они рассчитывали подловить поганца и, как любил выражаться Монт, – «устроить ему шикарную жизнь». Ту, что ведут киборги. Но с точки зрения закона Батлер выступал в этой ситуации добросовестным приобретателем, введённым в заблуждение продавцом живого товара.

– Вы помните вашу настоящую фамилию и данные родителей? – уточнил Карл. – Название корабля?

– Лорэй и есть наша настоящая фамилия, – ответила Свитари. – Работорговцы клепают поддельные документы с новыми именами. Отсюда Селена и Диана Лоу.

Она скривилась, будто само звучание этих имён причиняло боль.

– Когда мы освободились, то заказали документы на имена, что дали нам родители. Можете считать это глупой ностальгией.

При этих словах губы Свитари изогнулись в злой усмешке.

– Корабль принадлежал отцу, – монотонно продолжала Эйнджела, – Дориану Ламберту. Круизная яхта «Скиталец», порт приписки – Земля. Мать – гражданка Идиллии, Алма Лорэй.

Нэйв старательно записал данные, запустил поиск и зло произнёс:

– Грёбаная дыра…. Ответ аж завтра будет….

Он не понимал почему, но услышанное злило. Может, причиной была та будничность, с которой Лорэй рассказывали о пережитом ужасе, а может, его собственное бессилие наказать тварей, что творили подобное. Творили до сих пор, под вежливо отведённым взглядом Союза. И одна из таких тварей владела поместьем, в рабском карцере которого он, лейтенант Нэйв, сейчас комфортно рассиживался. И сам творил то, чем не гордился.

– Ничего, подождём, – Карл посмотрел на смиренно стоявших близнецов и задумался.

История зацепила и его – несмотря на приобретённый за годы службы цинизм, Монт оставался живым человеком. Но профессионал в нём всегда доминировал над романтичным парнем с окраин, тринадцать лет назад решившим, что его долг – устанавливать справедливость. Вот и сейчас он жалел Лорэй, но, в отличие от Нэйва, Карл не забывал и о том, с каким мастерством сёстры манипулировали людьми.

Капитан не был уверен, могут ли обманывать эмоции эмпата, а потому не позволял сочувствию брать верх над холодным рассудком.

– Итак, мисс Лорэй, вас продали, – подвёл итог сказанному Монт. – Почему, получив свободу, вы не обратились в правоохранительные органы Доминиона? Почему остались в пространстве Союза?

– В Доминионе и Консорциуме сложней с подделкой документов. В Союзе проще затеряться, особенно на Тиамат. Там очень нелюбопытные люди.

– Но зачем? – удивился Нэйв. – Вы же граждане Доминиона, вам даже не нужно никаких документов для подтверждения личности – достаточно обычного ДНК-теста. А Доминион крайне нервно относится, когда кто-то причиняет вред его гражданам. Кроме самого Доминиона, естественно.

Сквозь тупое равнодушие вновь явственно проступил страх.

– Не хотели, чтобы бывшие хозяева нашли нас, – глядя куда-то в сторону, ответила Свитари. – Уверена, что как только наш ДНК-маркер всплывёт в каком-то деле, они узнают. А покойникам не важно, как проходит расследование по их делу. Нам просто хотелось жить.

Контрразведчики насторожились.

– Хозяева – тоже граждане Доминиона? – уточнил лейтенант.

– Скорее всего, – Свитари переступила с ноги на ногу и Нэйв поморщился от раздражающего звона бубенцов. – Думаю, кто-то из корпоратов.

– Как вы можете не знать, кто был вашим хозяином? – удивился Монт.

– Нас продали на космическую станцию развлечений – «Иллюзию», построенную на богом забытом планетоиде. Ни названия, ни координат мы не знаем. Система, насколько мы поняли из разговоров, не заселена. Обслуживающий персонал станции – наёмники из разных уголков обитаемой галактики. Никакой видимой привязки к какому-либо государству. Никто не знает, чья эта станция. По слухам, она принадлежит толстосуму из Союза. Мы с сестрой уверены, что это станция кого-то из корпоратов, или властей Доминиона.

– Откуда такой вывод? – поинтересовался Нэйв.

– Всё оборудование – новинки Доминиона или Консорциума. Всем рабам ставят импланты, – Свитари приподняла волосы, демонстрируя, куда именно их устанавливали.

Нэйв почувствовал, как от звона браслета у него вновь начинает болеть голова.

– Станция построена в выработанной шахте в пустующем секторе. Кем-то, кто мог позволить себе оставить действующие врата в никому не нужной системе ради одной только «Иллюзии». Как по-вашему, кто-то из Союза в состоянии организовать нечто подобное ради нелегальных развлечений? Они бы просто выкупили землю на Акадии или Эдеме под такие цели.

– Полагаю, у создателей этого милого местечка были веские аргументы затевать дорогостоящий проект с услугами, которые есть на любой планете? – уточнил Карл.

– Гарантия сохранения тайны личности клиентов. Полная безопасность. Большим людям не хочется, чтобы их видели посещающими сомнительные места. Они готовы много заплатить за абсолютную вседозволенность и безнаказанность. На «Иллюзии» доступно всё – от банальных азартных игр и борделей без возрастных ограничений работников до жестоких истязаний и убийств. Хотите – вам приготовят свежеосвежёванного раба, как рыбу в дорогом ресторане. Или по вашему приказу накормят этим другого раба. Всё, что вы можете вообразить и даже больше.

Контрразведчики ощутили рвотный позыв, но ни один из них так и не смог понять – была то их личная реакция, или эхо эмоций эмпата.

– Какое милое местечко, – пробормотал Карл, ожидавший услышать нечто подобное.

Зато Нэйв вид имел порядком обалделый – даже пять лет учёбы не смогли его подготовить ко встрече со всей той мерзостью, на которую способны люди по отношению друг к другу.

– Что вы можете рассказать о клиентах этого заведения? – капитан с повышенным интересом смотрел на сестёр.

– Что они от вас мокрого места не оставят, – тихо ответила Свитари. – Мы все – пыль под их ногами.

Её слова выглядели бы излишне театрально, если бы не холодок, вновь пробежавший по спинам от эмоций Эйнджелы.

– Ёмко, – признал Карл. – Но всё же хочется больше конкретики. Вы видели их лица? Может, знаете имена?

– На «Иллюзии» в ходу маски, но мы проводили много времени с клиентами и видели много лиц. Больше, чем хотелось бы, – призналась Свитари.

– Я могу узнать большинство постоянных клиентов при личной встрече, даже не видя лица, – добавила Эйнджела. – Эмоциональный образ людей при определённых обстоятельствах сложно спутать.

– Вы встречали этих людей после работы на станции? – подал голос Грэм.

Лейтенант всё ещё пребывал под впечатлением от услышанного. Маньяки, серийные убийцы, каннибалы – в обычной жизни это были отщепенцы, бешеные животные, подлежащие быстрой поимке и ликвидации. Вот только клиенты «Иллюзии», судя по всему, относились к сливкам общества. Нищеброд вряд ли удостоится приглашения на оборудованную по последнему слову техники станцию. Но хуже всех Нэйву казались владельцы «Иллюзии», сумевшие извлечь выгоду из фантазий психопатов.

Лейтенанта замутило от отвращения и немыслимой концентрации человеческого уродства в одном-единственном месте.

– К счастью, нет, – Свитари передёрнуло и проклятый перезвон сверлом вонзился в издёрганное сознание лейтенанта. – Но одного мы время от времени видим в предвыборных роликах по ящику. Кандидат в президенты Союза Дуглас. Любит прижигать раскалённым прутом. Долго, со знанием дела. И любит, когда на это смотрят. И мне почему-то кажется, что если вы осмелитесь что-то ему предъявить, следующими он будет прижигать вас.

– А вот это уже чёрта с два, – зло усмехнулся Карл.

Капитан чувствовал себя, как кот, отыскавший стаю крыс: и добыча «вкусная», и сразу кидаться опасно. Им овладел азарт тиаматского охотника, настигающего рогача, – радость и злость, обузданные осторожностью. В такой погоне главное – не допустить слабины или неосторожного движения, иначе разъяренный рогач в момент выпустит неудачнику потроха острыми бивнями.

Карл потянулся к сигаретам, которые обычно хранил в нагрудном подсумке, рассеянно похлопал по нему и с удивлением почувствовал всколыхнувшийся страх на грани паники. Лорэй дёрнулись, оглашая карцер звоном, и Монт запоздало вспомнил, что положил в подсумок пульты от ошейников.

Этот самый звон стал последней каплей, переполнивший воспалённый разум Нэйва. Лейтенанту хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этот высокий, всверливающийся в уши звук. Измотанный противоестественным прикосновением к чужой душе, переполнявшему её страху и мыслями о всевозможных проявлениях бесчеловечности, Грэм вскочил со стула, шагнул к отпрянувшей Свитари и несколькими резкими движениями разорвал ненавистные браслеты. Их перезвон каким-то образом переплёлся в его сознании со всей той мерзостью, болью и страданиями, о которых он узнал за этот бесконечный день.

В себя Нэйв пришёл, когда последнее украшение отлетело в стену, звякнуло и затихло на полу. Прижавшиеся к стене девушки ошарашенно смотрели на него, и он всем существом чувствовал страх и замешательство Эйнджелы.

– Голова уже раскалывается от этого дребезга, – буркнул он, наклоняясь за валявшимся на полу планшетом. Когда он его туда бросил, Грэм вспомнить не мог. – Не хочу слушать это весь допрос.

Несколько удивлённый странной выходкой Монт молча кивнул и никак не прокомментировал произошедшее, за что Грэм был ему благодарен.

Лорэй тоже молчали.

Лейтенант уселся на своё место, и Карл как ни в чём не бывало продолжил:

– Можете в точности назвать количество клиентов, которых вы можете опознать?

Свитари бросила на Нэйва опасливый взгляд, отлипла от стены и неуверенно ответила:

– Не знаю. Никогда не пыталась подсчитать. Но на вашем месте я бы начала с изображений начальства. Вполне может быть, что руководители вашей службы – завсегдатаи «Иллюзии».