Текст книги ""Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

– Чего вы уставились на него, а? – усмехнулся невысокий парень в форменной куртке котсуолдских воздушных пехотинцев, кожаный шлем с очками в сеточку лежал рядом с ним на столе. Как раз около угловатого пистолета имперской модели. Именно он то и дело хватался за него во время карточной игры. – Хоть бы представились – вечно я первый. Оргард – командир передового дозора эскадрильи. Нас ещё называют психами.

Он замолчал, явно ожидая моего вопроса, и я не стал его разочаровывать.

– За что? – послушно спросил я.

– Да они летают на воздушных мотоциклах, – встрял тот, кто бросил фразочку про «после не жаловаться», – как их после этого ещё называть?

– Вот вечно ты вперёд меня пролезть пытаешься, – буркнул Оргард.

– И в бою тоже, – усмехнулся в ответ тот. – Антракоз, он же Силикоз, он же Шахтёр. Жить мне осталось недели две от силы, потому и тороплюсь на тот свет.

Я присмотрелся к нему повнимательнее, и разглядел характерные для шахтёров чёрные ресницы, как у героев-любовников в популярных у дам фильмах. Вся кожа вокруг глаз его и ногти были буквально пропитаны угольной пылью – её уже никак не вымыть.

Мне представлялись и остальные летуны. В передовом дозоре состояли ещё два молодых парня – их звали Близнецами, хотя они утверждали, что родственниками друг другу не приходятся. Звали их Ромен Гари и Эмиль Ажар – и внешность у них была довольно комичной. Все черты лица, свойственные нейстрийцам, на них отпечатались с какой-то невозможной утрированностью. От длинных носов с горбинкой до подстриженных щёточкой усов. Оба носили форму воздушного флота Нейстрии, но со знаками различия котсуолдских наёмников. Скоро такие выдадут и мне, чтобы я пришил их к своей куртке.

Из остальных хоть сколько-нибудь примечательным оказался лишь Готлинд. Я сразу узнал его по фотографии. Он предпочитал помалкивать, только представился мне, и больше ни слова не сказал. Гневомир сел на стул рядом с ним. Сразу стало понятно – эти двое не разлей вода. Хотя вряд ли Гневомир сам поднимается в небо на аэроплане. Готлинд частенько бросал на меня короткие подозрительные взгляды, когда думал, что я не замечаю этого. Однако в какой-то момент Гневомир что-то негромко сказал ему – и взгляды тут же прекратились.

– Быть может, начнём снова? – предложил Оргард, когда я наконец познакомился со всеми летунами эскадрильи. – За чем ещё коротать вечер, как не за картами, а?

– Только ты пистолет убери со стола, – тут же встрял Антракоз, – а то у нас тут новичок, он пока к твоим выкрутасам не привык. Пристрелит ещё ненароком, когда ты за него снова схватишься.

– Мне револьвер не вернули, – усмехнулся, как бы невзначай я.

Аспирант глянул на Гневомира. Тот пожал плечами и вынул из кармана мой револьвер. Толкнул его по столу в мою сторону. Хотя по всему его виду было понятно – он против этого.

В карты мы под небольшие ставки резались почти до самой полуночи. Я быстро вышел из игры, проиграв один червонец. Заявил, что больше мне просто нечего ставить, а в долг играть отказался категорически.

– И правильно, – кивнул азартный Оргард, которому весь вечер везло. Правда, я пару раз замечал его ловкие движения пальцами – так что у везения этого было простое объяснение. – В первый день лучше поскромничать, – он подмигнул мне и принялся тасовать карты, я почти заметил, как он добавил в колоду парочку из рукава куртки.

Оставшееся время до отбоя я использовал, чтобы наблюдать за будущими боевыми товарищами. Да и они присматривались ко мне. И только Гневомира с Готлиндом я будто не интересовал вовсе. Да ещё Аспирант оказался равнодушен, но того, как мне показалось, вообще мало что могло заинтересовать. Он выглядел каким-то отстранённым, словно постоянно думал о чём-то своём. К картам он и не притронулся.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и за пределами освещённого лампами пространства в ангаре сгустилась ночная тьма, именно Аспирант первым поднялся из-за стола.

– Господа летуны, – сказал он. – Отбой. Всем – спать. Ратимир, идём со мной. Я покажу тебе твою койку и сундук для личных вещей.

Собственно, ни койка, ни металлический сундук, стоящий под нею, ничем не отличались от тех, что мне выделили на небесном крейсере. Разве что в этот раз я мог сам выбрать ярус, на котором спать.

– Коек у нас больше, чем людей, – пояснил Аспирант напоследок, и оставил меня одного.

Прежде чем ложиться спать, я решил предпринять кое-какие меры предосторожности. Не то чтобы моей жизни тут могла грозить реальная опасность, но и этой возможности я не мог исключать. Вдруг устроят ещё одну, куда более суровую проверку на вшивость. С другой же стороны, не стоило исключать и простых розыгрышей, жертвами которых всегда становились новички. Поэтому я сложил постель таким образом, чтобы в темноте могло показаться, будто я улёгся спать на нижней койке, а сам забрался на верхнюю. Благо там имелось второе одеяло и подушка, правда, без наволочки, но это уже сущие мелочи. На них я просто не обратил внимания.

В эту ночь я выспался как следует. Быть может, впервые за долгое время.

Утром нас всех поднял всё тот же Аспирант. Он врубил на полную мощность динамик, заигравший какой-то бравурный марш, и сон как рукой сняло.

Я спрыгнул с верхней койки, первым делом проверив, как там мой фальшивый двойник. К одеялу оказалась прицеплена короткая записка: «Никто к тебе ночью не приходил». Выходит, шуточки над новичками в ходу даже в эскадрилье «Смерть», несмотря на всю её мрачную репутацию.

Завтракали мы все вместе, и потому еду, хоть и через силу, а пришлось проглотить. А ведь в животе комом лежало съеденное накануне с Зонтом. Там ведь тоже никак не отвертеться было. Неприятная тяжесть, конечно, со временем пройдёт, когда мой изменённый организм справится, наконец, с пищей, однако меня так и тянуло избавиться от еды поскорее. Самым простым, хоть и довольно неприятным способом.

Вот только после завтрака все посторонние мысли покинули мою голову. Всю эскадрилью желал видеть командир.

– И часто у вас такие общие собрания проводятся? – спросил я у Оргарда.

В разведчике я сразу определил неисправимого болтуна. Его, скорее всего, тоже не выпускали в город без сопровождения – мало ли что разболтать может.

– Когда наниматель появляется или, наоборот, заканчивается контракт, – с охотой пустился в объяснения Оргард. – Это самые частые. Ещё когда выгоняют кого, но это реже – от нас чаще ногами вперёд выносят, – он хохотнул, показывая, что это шутка, вот только, как известно, в каждой шутке… – Ну, или если меняем дислокацию резко. Такое в последнее время частенько бывает. Скорее всего, и сегодня – тоже.

– Значит, перебрасывают на новое место, – кивнул я.

– Вроде того. Интересно только, куда? Блицкриг-то вот он – ближе не придумаешь, а мы сидим тут, в пригороде столицы, и в ус не дуем. Это ж ведь гвардейский аэродром. Тут всего два полка стоят, ну и мы в придачу. Остальные дерутся с Блицкригом, а нас вот решили поберечь до поры. До самого жаркого времени, наверное.

Мы расселись за тем же большим столом, за которым вчера играла в карты едва ли не вся эскадрилья. Завтракали, кстати, за другим. Тот стол стоял в углу ангара, и на него взгромоздили целую гору разных судков с едой. Готовили тут явно на всех сразу, а ходить в столовую – или как это тут называлось – к гвардейским летунам у наёмников явно никакого желания не было.

Во главе стола восседал сам Бригадир. При свете дня он уже не так сильно напоминал мне коронеля Брондри из Тары, однако я по-прежнему был уверен, что они родственники, пускай и дальние. Вот Аспирант был похож на Бригадира как сын родной – сейчас, когда он стоял за плечом командира эскадрильи, это было особенно заметно.

– В общем, новости, господа летуны, такие, – звучным голосом произнёс Бригадир. – На фронт нас не отправят в ближайшее время. Более того, мы покидаем этот аэродром. Нам выделят авианосец в составе эскадры Котсуолда, отступающей к Дёйнкирхе. Последней их эскадры тут.

– Значит, столицу сдают, – высказался один из Близнецов. Я их ещё плохо различал, но, кажется, это был Ромен Гари. И он не спрашивал – он утверждал.

– Правительство, король и майордом этой ночью покинули город. Временной столицей назначен Реймс, по другим сведениям Авиньон. Достоверных сведений, в общем, нет, но оно и понятно. Майордом не хочет давать Блицкригу лишний козырь в руки. Вслед за правительством отправятся и гвардейские полки с этого аэродрома. Ну а мы всё ещё остаёмся наёмниками королевства Котсуолд, и потому летим к Дёйнкирхе. Там ожидается хорошая драчка.

– Над ним уже висят «Отмщение» и «Колосс», – заметил помрачневший Антракоз, – и ещё добрый десяток линкором классом поменьше. С блицкриговской стороны в бой пойдут «Кёниг», «Курфюрст», «Кронпринц». Это же такая весовая категория, где нам делать нечего.

– Нам всегда есть что делать в небе, – отрезал Бригадир, но после усмехнулся, и добавил: – Но ты ведь, Шахтёр, смерти ищешь всё равно – вот тебе отличный шанс представится.

Возразить на это Антракозу было нечего. Остальные летуны эскадрильи только беззлобно посмеялись над ним.

– Кроме того, – добавил Бригадир. – Мой друг с «Несгибаемого» передал, что котсуолдцы спешно нанимают почти все свободные эскадрильи, часть перекупили у Нейстрии. В небе над Дёйнкирхе вместе с нами будут драться пираты Чёрного Буковски и ещё добрый десяток наёмных эскадрилий, вроде нашей. Да и на земле на каждого котсуолдского солдата придётся по два-три наёмника. Вроде бы Котсуолд за бешеные деньги нанял Корпус Смерти, перекупив его у империи и стянув все его полки к Дёйнкирхе. И ходят слухи о полках Урдских добровольцев, которых тоже сумели купить за гроуты из казны Котсуолда.

Мне были знакомы оба эти названия. Все, кто дрался с имперцами в первую войну, знали о Корпусе Смерти. Это было олицетворение военной машины Дилеанской империи. Они воевали будто по учебникам, без какой-либо импровизации и форс-мажоров. Столкнуться с ними на поле боя – наверное, это самый страшный кошмар для всякого, от рядового до маршала. Когда война закончилась, осталось слишком много солдат, да и офицером тоже, которые умели только одно – воевать. Они и сформировали первый уже наёмный Корпус Смерти, который отлично зарекомендовал себя в колониальных стычках на Чёрном континенте. Причём одинаково хорошо они воевали и против чернокожих повстанцев и против регулярных частей любой армии Континента. Их можно было бояться и уважать.

А вот добровольцев я от всей души ненавидел. Ведь это были не только и уже не столько солдаты брошенного родиной на полях сражений Первой войны экспедиционного корпуса в Нейстрии, который отважно сражался с имперцами на чужой земле. Сейчас большую часть добровольцев составляли эмигранты из Народного государства. Те, кто вместе с Чёрным бароном покинули Урд, отправившись в Порту, а оттуда на Континент. И те, кто сбежал из Урда позже, участники контрреволюционных заговоров и кружков, пытавшиеся свалить молодую народную власть исподволь, подтачивая её изнутри. Когда за них как следует взялась стража, они тут же побежали за границу. Конечно, те, кто успел. Менее же расторопные оказались расстреляны или отправились на каторгу. Вот из них-то по большей части сейчас и состояли наёмные полки, объединённые названием Урдские добровольцы, и командовал ими Чёрный барон.

– Котсуолд хочет спасти своих солдат, – произнёс Гневомир. – Они предоставят наёмникам сражаться за них, а сами сядут на воздушные суда и отправятся за Пролив.

– Это вполне в духе островитян, – согласился Ромен Гари. – Они уже бросили на произвол судьбы союзников, сбежав к морю. Теперь будут долго ещё собираться с силами, прежде чем высадиться снова.

– А вполне возможно, что и вовсе выйдут из войны, – добавил Гневомир.

– Замыслы Кабинета не по нашей части, господа летуны, – прекратил их диалог Бригадир.

В этот момент в голосе его сильно прорезался котсуолдский акцент. Ему явно не нравились заявления в адрес трусливого поведения его родины, хотя он и понимал – они полностью оправданы. Котсуолд сбежал, оголив фланги нейстрийской и имперской армии. Это позволило фельдмаршалу Фредефросту вбить клин между ними, и бросить свои войска в прорыв. Именно его дивизии сейчас скорым маршем наступали на столицу Нейстрии, в то время как войска королевства были оттеснены на запад.

– Завтра здесь будет последняя небесная эскадра Котсуолда. Нам выделены места на палубе авианосца «Королевский ковчег». Мы займём их и отправимся оборонять Дёйнкирхе.

– И это будет окончанием нашего контракта с Котсуолдом? – поинтересовался на этот раз Эмиль Ажар.

– Скорее всего, да. Вряд ли мы будем нужны королевству на их острове.

– Что же тогда будет с нами дальше? – продолжал настаивать летун. Он, похоже, выражал общие настроения, царившие в эскадрилье.

– Для начала надо, чтобы это самое «дальше» у нас было, а там посмотрим.

– Вряд ли кто из нас переживёт эту драчку в небе над Дёйнкирхе, – мрачно предрёк Антракоз.

И хотя все летуны народ крайне суеверный, никто не стал ему возражать. Слишком уж это дело отдавало самоубийством.

Нечего сказать, вовремя я присоединился к эскадрилье «Смерть».

Брондор Тонгаст – гросс-адмирал Блицкрига – слишком хорошо помнил свой разговор с генерал-кайзером. Лишь правитель молодого и воинственного государства, чьей основой стала промышленная, а главное, военная элита старой и дряхлеющей Дилеанской империи, был выше гросс-адмирала. И только он один имел право отчитывать Тонгаста. Но сильнее всяких слов, которыми мог заклеймить его генерал-канцлер, был невыразимый стыд. Даже не за поражение под Соловцом. В конце концов, крепость должны были брать войска фельдмаршала Брунике – этого неотёсанного болвана, выходца из нижних чинов. Однако потеря новейшего линейного крейсера «Дерфлингер» – это совсем другое дело. И осложнялось всё тем, что потерял его Тонгаст не в сражении с урдским воздушным флотом, что было бы само по себе унизительно, учитывая состояние этого флота. Но нет, Тонгаст лишился флагмана эскадры в схватке с жалкими воздушными разбойниками – китобоями. Те просто спеленали линейный крейсер и уволокли его в своё логово. Сам крейсер они продали за большие деньги косорылым народникам, те переименовали его в «Народную славу», а вот с командой поступили по-разному. Простых членов экипажа также отдали народникам, и те теперь сидели в лагере для военнопленных, а вот титулованных оставили себе. И они стоили казне Блицкрига очень дорого, но не оставлять же столько отпрысков не самых последних семей в плену у пиратов.

Аудиенция у генерал-кайзера прошла для Тонгаста скверно. Даже больше чем просто скверно. Для начала ему пришлось ожидать в приёмной окончания затянувшейся беседы между правителем Блицкрига и полномочным посланником Астурии. А ведь день генерал-кайзера расписан по минутам, и он никогда не уделил бы послу Каудильо больше времени, нежели положено жёстким распорядком. Значит, Тонгасту назначили аудиенцию слишком рано специально, чтобы помариновать четверть часа в приёмной.

Астурийское королевство, которым после кровопролитной гражданской войны правил, по сути, человек, которого весь мир знал, как Каудильо, было давним союзником Блицкрига. Ведь если бы не помощь генерал-кайзера, отправившего ему две дивизии прошедших горнило Первой войны ветеранов, вряд ли Каудильо удержался бы у власти. Да и сам Тонгаст успел повоевать в Астурии. Не скрываясь под чужим именем, как делали это волонтёры со всего Континента, он водил в бой небольшую эскадру, состоящую из крейсера и пары эсминцев сопровождения. Располагая этими весьма скромными силами, он сумел разгромить врагов Каудильо в небе, хотя те и имели весьма существенное численное преимущество.

Посол Астурии щеголял в роскошном белоснежном мундире военно-воздушных сил королевства с золотыми аксельбантами и эполетами. Вся эта мишура резала глаз Тонгасту, привыкшему к аскетичной культуре Блицкрига. Он кивнул посланнику, тот ответил тем же. Оба были без головных уборов. Стоило только послу покинуть приёмную, как секретарь тут же пригласил Тонгаста в кабинет генерал-кайзера. Ни единой минуты правитель Блицкрига терять не собирался.

Как всегда принимал генерал-кайзер стоя. Он никогда не позволял визитёру опуститься в кресло или на стул, стоящие напротив его стола. И сам всегда оставался на ногах. Одевался генерал-кайзер всегда весьма скромно, чем задавал моду во всём Блицкриге. Он носил простой мундир полковника гвардии без полковых знаков различия, и лишь два ордена неизменно висели на груди – высшие ордена Блицкрига. Эта встреча была уже далеко не первой в череде этого дня, а потому генерал-кайзер позволил себе опереться левой рукой на угол стола. Это единственная поблажка, которую он себе позволял.

– Скажу вам сразу, гросс-адмирал, – заявил с порога, даже не поздоровавшись, генерал-кайзер, – операция, которую я собираюсь поручить вам – ваш последний шанс.

Он замолчал на пару секунд, давая Тонгасту переварить это заявление, и продолжил с прежним напором.

– Вы нажили себе массу могущественных врагов, когда потеряли «Дерфлингер». Семьи офицеров, которых пришлось выкупать из пиратского плена за казённые деньги, требовали от меня, чтобы я отправил вас под суд. Но с них довольно и того, что казна взяла на себя расходы по выкупу их драгоценных чад. Я отозвал вас из Прияворья, потому, что вы, именно вы, гросс-адмирал Тонгаст, нужны мне здесь, – он взял в правую руку деревянную указку и обвёл ею область, прилегающую к Проливу, что отделяет Континент от Котсуолда. – Вы, именно вы, возглавите наше наступление в воздухе. Я дам вам «Вергельтунг» и всю его боевую группу, чтобы сразу стало ясно, вы не в опале и не лишились моего доверия.

Лишь железная воля позволила Тонгасту сохранить контроль над мимикой, иначе глаза бы его расширились так сильно, что из глаза вывалился бы его знаменитый монокль в золотой оправе.

– Оправдайте возложенные на вас надежды, гросс-адмирал, – завершил свою прочувствованную речь генерал-кайзер.

И как только он замолчал, дверь за спиной Тонгаста отворилась. В кабинет вошёл фельдмаршал Эргост Фредефрод, назначенный командовать группой армий, наступающей на столицу Нейстрии, и дальше – на Дёйнкирхе.

– Вас мы ждали для того, чтобы начать скорый военный совет, фельдмаршал, – произнёс генерал-кайзер.

– Прошу простить моё опоздание, – ответил Фредефрод, хотя ясно было и младенцу, никуда он не опаздывал, а прибыл в точно назначенное ему время. Однако если генерал-кайзер сказал, что его ждали – значит, он опоздал.

Поставь рядом Тонгаста и Фредефрода, их можно было бы принять за близких родственников, так они были похожи. Похожими были не их лица, хотя у обоих их украшали воинственно торчащие «надровийские» усы, сильно присыпанные солью седины. Но куда больше походили они друг на друга гвардейской осанкой – войны и возраст не согнули их спин. Выправкой – мундиры, хоть и разного кроя, сидели на них идеально. Однако даже не этим были так похожи фельдмаршал и гросс-адмирал. Оба они – военная косточка, плоть от плоти самого Блицкрига, офицеры в десятом поколении, отдавшие всего себя на алтарь богини по имени война. Этому кровавому божеству приносили они жертвы чуть ли не ежедневно, проливая на него кровь своих солдат и врагов. Для обоих главным было достижение результата, не считаясь с потерями. Именно это делало их взгляд одинаково ледяным, заставляя всех отводить глаза. И только генерал-кайзер, наверное, один во всём мире мог спокойно глядеть им в лицо, но на то он и правитель сильнейшего на Континенте военного государства.

– Итак, господа, нашей разведке стало известно, что Котсуолд в спешном порядке нанимает едва ли не все знаменитые и не очень полки для обороны Дёйнкирхе. Они собираются воевать чужими руками, сохраняя по возможности свои войска. Это относится как к земле, так и к небу. Разве что китобои остались верны союзничеству Народному государству и не откликнулись на призыв Котсуолда. Но это вполне возможно из-за того, что лететь им с нынешней базы на территории Урда слишком далеко. Основной задачей, которую ставит перед вами штаб, является прорваться в город и уничтожить как можно больше котсуолдцев. Нельзя, чтобы островитяне оправились от этого поражение. То же касается и воздуха. Гросс-адмирал я даю вам в распоряжение флагман нашего флота – уничтожьте как можно больше вражеских кораблей. «Колосс» и «Отмщение» должны сгореть. Отомстите за «Блитцен», гросс-адмирал.

– Слушаюсь, генерал-кайзер, – выпрямился по стойке «смирно» Тонгаст.

– Что же до наёмников, то их постарайтесь щадить и не убивать без меры. Постарайтесь выйти с ними на переговоры, используя нейтральных посредников. Особенно это относится к Урдским добровольцам – на них есть свои планы. Для связи с ними используйте генерала Невера Олешева, он лишь формально служит Котсуолду, и станет хорошим мостиком к Чёрному барону.

– Корпус смерти также воюет сейчас на стороне Котсуолда, – заметил Фредефрод.

– Разумеется, их щадить не следует, – отрезал ледяным тоном генерал-кайзер. – Это отличная возможность покончить с предателями раз и навсегда. Я не желаю больше слышать об этом Корпусе смерти.

Гросс-адмирал и фельдмаршал синхронно щёлкнули каблуками. Генерал-кайзер сделал повелительный жест, отпуская обоих. И стоило за военными закрыться парадной двери кабинета правителя Блицкрига, как тут же из-за портьеры, словно из-за занавеса в театре, вышел невысокий человек в форме адмирала воздушного флота Блицкрига. Звали его Нимонд Адельгар, и был он начальником военной разведки, но не только им. В делах мистического толка Адельгар был посвящённым даже на ступеньку выше самого генерал-кайзера, и потому мог давать ему советы, чего генерал-кайзер не потерпел бы больше ни от кого во всём мире.

– Служаки выполнят свой долг, – усмехнулся начальник разведки, – для чего же они ещё нужны. А там, где не справятся они, помогут мои люди. Они обязательно сведут фельдмаршала с Невером Олешевым, а после и с самим Чёрным бароном.

– Главное, чтобы Фредефрод окончательно похоронил Крига с его Корпусом смерти.

– Он для тебя давно уже, как бельмо на глазу, но покончить с Кригом будет непросто даже Фредефроду со всеми войсками, что ты отдашь ему под командование.

– Их будет куда меньше, чем мне хотелось бы. Война подтачивает Блицкриг. Пускай мы почти не терпели поражений, но всё же. Онгемунд застрял в этой дыре вместе с бейликами, которые не стремятся идти дальше Бадкубе. Брунике ведёт в Прияворье переговоры с сепаратистами Гетмана, но докладывает ещё и о каком-то Сивере или Севере, который сколачивает своё войско, опираясь каких-то националистов. Я даже слова такого не знаю, каким он их называет.

– Гайдамаки, – без запинки произнёс Адельгар, – это что-то вроде разбойников на службе у государства. Гетман боится раздавить их, прибегнув к помощи Брунике, а тот сам не хочет активно выступать против прияворских националистов. Своего рода замкнутый круг – и он позволяет этому Сиверу набирать силу.

– Вот именно. И потому мы должны покончить с Котсуолдом как можно скорее. После этого мы окончательно раздавим Нейстрию, и освободившиеся войска нам пригодятся нам на восточном фронте. Против империи и Урда. Тогда нам не нужны будут никакие Гетманы и прочие националисты.

– Не забывайте о нашем проекте реставрации в Урде законной монархии, – напомнил генерал-кайзеру Адельгар. – Нам нужны будут те, кто признает нашего царя, и на эту роль как можно лучше подходит Гетман.

– Если на нашей стороне будут Чёрный барон и генерал Невер Олешев, то можно обойтись и без опереточных Гетманов.

– Но учитывать надо все варианты, – менторским тоном, который просто ненавидел генерал-кайзер, произнёс Адельгар. – Тем более что с Каудильо у нас ничего не вышло. Он не желает отправлять нам свои войска.

Очередная беседа с послом Астурии закончилась ничем. Через него Каудильо передал, что не желает вмешиваться в войну на Континенте, и от личной встречи с генерал-кайзером отказался наотрез. Кроме того, стало известно, что Каудильо начал жесткие репрессии против ордена герметистов – некоторая часть его членов успела покинуть Астурию, но почти всю верхушку схватили и казнили без суда и следствия. Уйти спокойно дали только тем, кто имел в кармане паспортную книжку Блицкрига. Ссориться с могучим соседом Каудильо не желал.

– От Онгемунда, кстати, пришли свежие новости, – заявил Адельгар. – Телеграмма пришла как раз в то время, когда вы принимали вояк.

– И что это за новости?

– Агенты доносят, что командарм Будиволна получил подкрепление в виде Молодой гвардии Урда, и готовится теперь со своей конной армией выступить на Бадкубе.

Генерал-кайзер сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он не мог сейчас дать фельдмаршалу ни одного солдата или орудия – все силы были брошены против котсуолдцев в Дёйнкирхе. И в тот момент он задумался, а может быть стоило всё же более внимательно прислушаться к Адельгару, который советовал отпустить их за Пролив и начать переговоры о сепаратном мире. Но в тот момент правитель Блицкрига посчитал, что как следует напугать островитян будет намного полезней, а что пугает сильнее, чем уничтожение всего их экспедиционного корпуса, высадившегося в Нейстрии. Вот только сделать это оказалось не так уж просто, и теперь Онгемунду придётся расплачиваться за ошибку генерал-кайзера.

Командарм Будиволна не отличался ростом. В детстве его дразнили коротышкой, однако лишь до тех пор, пока будущий славный конник не начал показывать характер. А характер у него был взрывной – под стать ярко-рыжим волосам. Это сейчас шевелюра его, пусть и всё такая же густая, как в молодости, сильно поседела. Волосы командарма потемнели и стали больше пегими. Вот только на взрывной характер Красного лиса это никак не повлияло, что частенько ощущали на себе его подчинённые, от комдивов до самых младших воинских начальников в его конной армии.

И вот теперь Будиволна оценивающе глядел на командира недавно созданной Молодой гвардии, которого звали Кудряй. Хорошее имя для парня, прошедшего Гражданскую, что было видно не столько в его деле, с которым Будиволну ознакомил уполномоченный армии товарищ Вершило, сколько на его лице. Будиволна сразу и безошибочно узнавал таких – тех, кто умел в своей жизни только одно, убивать. И умел он делать это очень хорошо. Из таких был и сам Будиволна Красный волк Великой степи.

– Ну, будем знакомы, товарищ Кудряй, – протянул руку командарм. – Давай держаться запросто, как товарищам положено. Я лишних игр не люблю – и рублю всегда одну только правду. За что меня вот товарищ Вершило сильно ругает.

Будиволна усмехнулся и кивнул на уполномоченного армии. Тот лишь пожал плечами – шутка, похоже, была из разряда дежурных и давно надоевших Вершило.

– А кто в вашем полку уполномоченный? – поинтересовался Вершило. – И отчего вы не пригласили его на встречу, чтобы познакомиться?

– В Молодой гвардии нет уполномоченных, – ответил Кудряй. – В Военном комитете считают, что наши части принципиально отличаются от прежних. Наши полки сформированы только из преданных делу пролетарской революции молодых людей, а потому принято решение о том, что уполномоченных в Молодой гвардии не будет.

Эти слова пришлись не слишком по нраву Будиволне. Выходит, что сформированная им конная армия недостаточно предана революции, ведь уполномоченных из неё не убрали.

– Это эксперимент Военного комитета, – заявил Вершило. – Я думаю, после первых боёв там поймут, что без уполномоченных никакая армия или гвардия в Народном государстве обойтись не сможет.

А вот эти слова лишь слегка успокоили Будиволну. Кудряй же лишь пожал плечами, как будто его они не касались никоим образом.

– Вы ведь командир полка, – заметил, чтобы развеять повисшую почти на полминуты тишину, Будиволна, – а молодогвардейцев у нас дивизия наберётся. Выходит вы все сами по себе у меня под началом, или как?

– Форму новую ещё пошить не успел, – усмехнулся Кудряй, – со значками комдива, а приказ уже есть на меня. Телеграфом в штаб армии должны были передать.

– Были телеграммы из столицы, – кивнул Будиволна, – только ничего срочного, потому я с ними решил вечером ознакомиться. Значит, теперь в моей армии два кавкорпуса, дивизия из четырёх стрелковых полков Молодой гвардии, два артполка и авиаотряд. Можно выступать на Бадкубе. Пора уже выбить оттуда бейликов и Блицкриг.

– Надо дождаться приказа Военного совета, – заметил с какой-то учительской строгостью Вершило. – Сейчас не Гражданская, чтобы самовольничать, как прежде, теперь можно и под ревтрибунал угодить.

– Вот ты только меня, товарищ Вершило, ревтрибуналом не стращай, – вспылил Будиволна. – И я не своевольничал никогда, если не складывалась обстановка такая, что ждать приказов просто невмоготу. В столице же не всегда видно, что делается на фронте. Тут же всё меняется что ни день, даже телеграф не успевает.

Он обернулся к Кудряю, словно ища поддержки у комдива Молодой гвардии. Но тот никак эмоций не проявлял.

– Знаю я всю твою ситуацию, – устало произнёс уполномоченный. – Никуда от тебя Щекарь не денется. Он прочно застрял в Бадкубе с блицкриговцами и бейликами, и в степь возвращаться не спешит.

– То же ты мне и про Невера говорил, а где тот? Пропал, и до сих пор про него ни слуху ни духу, как в воду канул.

– Наверное, в Дёйнкирхе, – пожал плечами Вершило, – вместе со всеми, кто бежал их Бадкубе на котсуолдских кораблях.

– Этак мы и Щекаря упустим, если будем тут сидеть!

– Военный комитет хочет как можно скорее испытать Молодую гвардию в бою, – вмешался в привычную перепалку командарма с уполномоченным Кудряй. – Значит, долго приказ о наступлении ждать не придётся.

– А вот это, товарищ Кудряй, хорошие новости! – хлопнул ладонью по столу Будиволна. – Ударим по этой сволочи в Бадкубе, восстановим там власть народную и двинем на помощь Бессарабу в Прияворье. Там тоже сволочи полно развелось – изводить её пора, а не справляется товарищ Бессараб.

– В Прияворье тоже отправляют полки Молодой гвардии, – сказал Кудряй, – на помощь товарищу Бессарабу.

– Ну, сабли моей конной армии там точно лишними не будут, – усмехнулся Будиволна. – Скинем Гетмана и разгоним этого Сивера с его гайдамацкой директорией, верно, товарищ Вершило?

– С Молодой гвардией точно разгоним, – ответил тот.

Приказ выступать пришёл на следующее утро, и не прошло и суток, как вся кажущаяся такой неповоротливой громадина конной армии покинула квартиры. Шагали тысячи стрелков Молодой гвардии в новенькой форме с длинными винтовками на плечах, распевая задорные песни, с которыми, как известно, дорога короче. Гарцевали всадники, выглядели они не столь лихо – на ком форма старая и потёртая, у других штаны в заплатах, на третьих сапоги самого затрапезного вида с подвязанными голенищами. И всё равно, на пехоту они глядели свысока, кривя губы в презрительной усмешке. Как бы пешка ни одевалась, а всё равно им ноги бить, кавалерия же всегда будет выше. Упряжки мощных тяжеловозов катили орудия и снарядные ящики. Отдельно ехали броневики приданных кавполкам механизированных частей, и даже несколько танков, которыми Будиволна втайне очень гордился. Пускай это были ещё трофеи времён Гражданской войны, захваченные у интервентов, но и теперь далеко не все полководцы Народной армии могли похвастаться подобными. В закрытых телегах ехали пять машин авиаотряда. Вот к ним Будиволна относился не слишком хорошо. Бравый командарм всегда считал, что война идёт на земле, а в небе летуны воюют сами с собой. Потому авиаотряд при его армии был невелик, и использовался только для разведки. Военлёты без особого желания шли служить к Будиволне.