Текст книги ""Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

Соавторы: Андрей Биверов,,Сергей Ампилогов,Борис Сапожников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 166 (всего у книги 375 страниц)

– Здесь свободно…

Я обернулся. Эльфийка в капюшоне что-то жевала и коротким движением указала на место рядом с ней. Убийца. Они все так одеваются. Ладно, приму предложение. Это лучше, чем стоять в стороне, как изгой.

– Спасибо, – сказал я как только уселся рядом.

– Никто не благодарит за то, что ему положено по праву… – бархатным голосом произнесла она.

Я посмотрел на курносый носик, виднеющийся из-за копюшена со стороны.

– Как тебя…

– Обойдемся без имен, – оборвала меня убийца. – Но можешь выдумать любое, которое тебе больше нравится.

Вот странная женщина. Ну значит сыграю по ее правилам.

– Если я выдумываю имя тебе, значит ты выдумываешь мне?

– Вся школа знает как тебя зовут, Кайлан Роуз. Но если запасных позывных вроде скитальца и купидона тебе недостаточно, могу выдумать новое.

А вот это уже интересно. Женщина-загадка. Есть в ней что-то цепляющее.

– Минай, – сказал я.

– Минай?

– На одном языке, это значит – невидимая. Ты же с факультета убийц, верно? По-моему, справедливое прозвище.

– Согласна, – я не видел ее губ, но кажется она улыбнулась.

– Теперь моя очередь. Дай мне прозвище.

– Хм. Ну ладно. Тебе подойдет…

Свист знакомого микрофона оборвал голос Минай. Ректор Таарис уже стоит у стойки прямо по центру сцены. Микрофон опущен на уровень скрюченного эльфа. Ректор сцепил руки в замок у груди и оглядывает весь зал, пытаясь обнаружить тех, кто еще посмел не замолчать. Наконец тишина воцарилась в актовом зале.

– Я рад видеть здесь всех вас, купидоны, – начал он. – К сожалению некоторые обстоятельства заставили меня собрать вас этим ранним утром и отвлечь от занятий… – он некоторое время сомневался говорить ли следующую новость. – Дело в том, что…

Глава 3
Катафалк из Дардиса

– Дело в том…

Упавший на одном из рядов фолиант перебил Таариса. Ректор сузил и без того узкие глаза, чтобы отыскать виновника. Огла. Неуклюжая орчанка. Ну кто же еще мог выронить книгу в столь ответственный момент.

Таарис некоторое время с прищуром смотрел на нее, вновь дождался гробовой тишины и продолжил:

– Король Ободор прислал не самые приятные известия для всех скитальцев…

У меня перехватило дыхание. Неужели об Архиусе? Надеюсь, что нет. Он же просто хочет объявить об окончании войны и восстановлении союза между Емией и всеми скитальцами, ведь так? Хотя Таарис сказал, что новости не самые приятные… Вот, елки-палки! Говори, старый эльф. Не томи!

– Наставник факультета волшебников покончил с собой. Архиус Бледный покинул этот мир.

Эльф продолжает еще что-то говорить, а у меня в ушах белый шум. Не хочу верить, что это происходит на самом деле. Нет! Лучше бы я не слышал этого и продолжал надеяться на то, что он выжил… Закрываю глаза, собираюсь с духом, делая два глубоких вдоха, открываю.

– Если кто-то из вас думает, что это случайность, – продолжал старый эльф. – То вы заблуждаетесь. Старый маг никогда не покончил бы с собой по своей воле. Каждый из нас следует кодексу скитальца, в котором Серб Безумный завещал нам, своим последователям, ни при каких обстоятельствах не делать этого.

Зал до сих пор хранит молчание. Хотя я понимаю насколько каждому сидящему здесь купидону хочется обсудить новость о смерти великого воина. Но страх не угодить ректору сильнее любопытства. Особенно после того, как он чуть не заставил одного из нас убить другого у всех на глазах.

– Полагаю, именно обстоятельства все-таки вынудили волшебника сделать это. А именно война Емии с Уринией, в которой Архиус от имени всех скитальцев отказался участвовать. Он аргументировал свое решение, сославшись на кодекс скитальцев. Что произошло дальше, знают лишь Боги, – Таарис поправил микрофон. – Волшебника сегодня вернут в родную обитель. Тело великого мага должно покоится в нашем склепе.

Остальные преподаватели стояли позади ректора, которого я начинал сильнее ненавидеть с каждой минутой. Ведь это с ним у Архиуса был конфликт. Так и не ясно с чего он начался, но, по крайней мере, я точно могу назвать эльфа одной из причин гибели старого мага. Сколько еще грехов может вынести это старческое тело?

– Это еще не все, – продолжил Таарис. – В свете последних событий, я принял решение переписать кодекс скитальцев. Давно пора было это сделать. Если бы не он, многие купидоны возможно до сих пор были бы живы. Архиус прямое тому подтверждение…

Переписать кодекс скитальцев?! Он из ума выжил? Веками эти правила соблюдались, а теперь по велению проклятого эльфа, который вообще все это начал, священный кодекс будет переписан? Почему все преподаватели молчат? Это же все равно что…пытаться переписать историю!

– И первый пункт, который я внес Новый Версию звучит следующим образом…

Эльф достал из внутреннего кармана своего плаща свиток. Следом вынул очки. Надел их на нос и развернул пергамент.

– Отныне и навсегда. Скитальцы, закончившие обучение или заканчивающие его, находясь на последнем курсе, по первому призыву короля Ободора обязаны вступить в регулярную армию, встав на защиту своей страны…

Все молчат. Я только сыграл ректору на руку, устроив этот спектакль перед началом. Сейчас даже не видно возмущенных. Все сидят, поджав хвосты. Но это же неправильно! Зачем Таарису отдавать скитальцев на службу короне? Может быть после смерти Изорбуса Трехтелого они здесь больше ему не нужны… Но кто тогда будет бороться с чудовищами, если всех перебьют на войне?

Таарис продолжал:

– Уже сегодня в Олимпус пребывает представитель короля. Все ученики последнего курса обязаны явиться во внутренний двор в полдень. Вас запишут и проведут осмотр. В ближайшие дни вы отправитесь на границу Емии, отстаивать честь страны, которая заботилась о вас все это время. Пришла пора возвращать долги.

Ректор свернул свиток, снял очки и медленно пошел со сцены. Все преподаватели проследовали за ним. Было видно выражение лиц тех, кто против того, что происходит. Но ни один из них, как и студенты, сидящие в зале, не может ничего поделать. По той же причине. Власть проклятого эльфа.

Как только Таарис вышел из помещения, в старом актовом зале воцарился гул. Купидоны наконец решили высказать свое недовольство. Когда их уже никто не слышал.

Я все еще сидел, как окаменелый не понимая, что больше меня шокировало. Известие о смерти Архиуса или то, что, отучившись еще несколько курсов, я буду обязан уйти на войну и убивать разумных существ вместо кровожадных злых тварей. Таарис просто-напросто решил изменить всю суть скитальцев. Елки-палки. Не стоило мне лезть в тот склеп. Я спас несколько купидонов, уходящих в Чертоги Вечности, но обрек на верную смерть гораздо больше будущих скитальцев.

– Вот дьявол… – прошипела Минай из-за своего копюшена.

Я повернул голову на убийцу.

– Ты что, уже на последнем курсе? – спросил я.

– И у меня не было в планах сегодня собирать свои вещи и уезжать отсюда…

– Таких как ты много, – я кивнул головой в сторону бунтующих у сцены.

Орки, гномы, эльфы и люди взмахивали руками и громко ругались.

– Ясно, что никто из нас не учился все эти годы для того, чтобы потом отдать свои жизни за короля.

– Может если…вы объединитесь и выскажете свое нежелание подчиняться вас не отправят на войну?

– Ты совсем зеленый, Кайлан Роуз, – Минай бесшумно встала с места. – Когда вы пройдете весь кодекс скитальца, ты поймешь, что это невозможно. Прощай. Не думала, что наше знакомство окончится столь быстро.

Убийца взмахнула плащом и растворилась в толпе.

Удобно сделал старый эльф. Изменил пункты кодекса, которые мешали скитальцам участвовать в войне, но не тронул те, что запрещают нарушать законы школы. Мы теперь словно свиньи, выращиваемые на убой и не имеющие права выбора. Я доберусь до тебя, Таарис. Чего бы мне это не стоило.

Вскоре прозвучала сирена и созвала всех купидонов на уроки. Большинство были подавлены, но вынуждены продолжать обучение. Люди и нелюди постепенно разошлись и в пустом зале не осталось никого.

Я пошел на урок правоведения. По известным причинам вместо монаха-библиотекаря, который уже добрался с нами до сто тридцатой страницы старого кодекса, к нам прислали мастера Горбиуса, специалиста по варению микстур из сердец чудовищ, утоляющих жажду. Было как раз вовремя, потому что все мои запасы оказались на нуле.

Я сварил несколько микстур из сердец Кадрифаклюя и Жринобоя. Сильные чудовища. Ни один первокурсник не смог бы справиться ни с первым, ни со вторым. Да и микстуры получились не самые вкусные. Та, которую я сварил первой оказалась кислой, словно лимон. Я даже не смог не поморщиться, когда пил ее. Еще две пробирки я убрал в нагрудный карман на кофте. Жаль, что оставил куртку в чертогах. Нужно будет найти или попросить сшить подобную. Уж больно удобны были те кармашки под флаконы на рукавах.

После урока по варению микстур начался урок по выживанию в дикой среде. Самый скучный из тех, которые вообще были в Олимпусе. Он напоминал мне что-то из моего родного мира. Но без него никуда. Скитальцы почти всю жизнь проводят на автостраде и умереть от холода, не сумев развести огонь или не сориентироваться на местности без карты, значило умереть смертью недостойной скитальца. Хотя Бог его знает, с новым кодексом быть может это уже не так позорно.

Огла с Другзом так и не перекинулись со мной и словом за все это время, стараясь держаться как можно дальше. И чем усерднее они не обращали на меня внимания, тем меньше мне хотелось помириться с ними. Да, я поступил так, как поступил. И тысячу раз пожалел об этом. Но другого выбора у меня тогда не было. И если гном с орчанкой не понимают этого и готовы вычеркнуть меня из своих жизней, значит я ошибался в них. В конце концов после учебы всем скитальцам все равно суждено разделиться и познать жизнь одиночки. Значит легче будет расставаться после выпускного бала.

Уже второй час я слушал длинный и занудный монолог профессора Бробра о выживании в лесу во разгар пожара. Все это время я не мог выкинуть из головы происходящее сейчас в Олимпусе. Мне хотелось все исправить, но я не понимал как. Таарис не на шутку взялся будущее скитальцев, и я пытался придумать план, который поможет его остановить.

– …нередко бывает, что стихия настигнет вас в самом очаге пожара. Что вы будете делать, если пламя несется на вас с разных сторон и только…

Сирена, прозвучавшая ровно три протяжных раза, перебила огромного орка с зализанной черной челкой. Все студенты тут же сорвались со своих мест и побежали во внутренний двор, не дождавшись разрешения профессора.

Все просто. Еще в первый месяц на одном из вводных уроков мы выучили значения всех сигналов, которые существуют в Олимпусе. Если непрекращающаяся сирена говорила всем о нападении на крепость, то три отрывистых сигнала значили только одно – в школу вернулся мертвый скиталец. И на этот раз все знали кто это был. И от этого еще сильнее купидонам хотелось взглянуть на окоченевший труп старого мага. Непобедимого, грозного, внушающего уважение, но падшего при неизвестных обстоятельствах.

Я шел позади остальных. Мне не хотелось присутствовать на панихиде. Ведь пока я не увидел тела Архиуса, во мне до сих пор таилась надежда на то, что он жив. И с каждым шагом она гасла. Ноги сами вели меня вслед за всеми, потому что онемевшее тело было неспособно соображать что-то в этот момент.

Большой внутренний двор. Промерзлая земля хрустит под ногами, сбрасывая с себя тонкий ледяной слой. Здесь тысяча скитальцев. Может быть две. А может и вообще пять. Трудно сориентироваться. И без того огромные орки встают на носочки и загораживают весь обзор. Прорываюсь. Отталкиваю в сторону несколько эльфов и гномов. Грром с Борро. Толкаю их. Еле подвигаются, но чувствуют, что я на взводе и пропускают меня вперед. Смерть скитальца – это трагедия даже для таких, как они.

Железные электрические ворота раздают сигнал. Лампа на них начинает мигать, и преграда отъезжает в сторону. Снег валит еще сильнее. Тропа, ведущая от входа на другой конец внутреннего двора освобождена для катафалка, но быстро засыпается снегом.

Первыми входят монахини. Служительницы пресвятой девы Айревии. Покровительницы всех путников. Их десять. Может быть пятнадцать. Поют. Спокойная и обезоруживающая а капелла. Короткими шагами продвигаются на другую сторону двора, отпевая почившего мага. Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Держу себя в руках.

Следом за монахинями идут скитальцы. Четыре мага. Один из них займет место Архиуса во главе факультета волшебников. Опираясь на свои посохи и раскидывая снег сапогами, они проходят за монахинями склонив головы в трауре.

И вот из-за ворот показываются кони. Огромные и могучие. Не видел таких в своем мире. Они тащат за собой старинный погребальный катафалк. Конечно, он не заведен. Внутри за рулем кто-то сидит. Гроб в багажнике. Закрытый. Сверху накрыт знаменем. На нем изображен огонь, вырывающийся из открытого фолианта – герб всех скитальцев волшебников.

Толпа перешептывается.

– Это Архиус Бледный…

– Вы верите, что он покончил с собой?

– Не знаю, говорят, это произошло во дворце короля Ободора…

– Это из-за него теперь нам придется служить в армии?

– Он умер, потому что пытался защитить скитальцев…

Студенты теряются в догадках, но только я, как мне кажется, знаю, что произошло.

Катафалк останавливается в центре внутреннего двора. Монахини выстраиваются вокруг машины, допевают песню и замолкают. Маги стоят внутри круга по углам автомобиля. Я хватаю себя за плечи, чтобы согреться. Мороз забирается под одежду и жалит.

Мастер Таарис бредет к автомобилю, хрустя снегом под ногами. Кто-то в толпе закашлялся. Это единственные звуки, которые сейчас перебивают тишину.

– Купидоны! – произносит ректор, остановившись у машины и опершись на небольшую трость.

Он сложил на навершие обе руки. Магический перстень из черного золота так и блестит на солнце.

– Каждый скиталец рано или поздно познает смерть! Как и любое живое существо на планете. И можно посчитать того скитальца невероятным везунчиком, тело которого смогли вернуть в отчий дом.

Он замолк. Несколько ворон кружатся над нами и каркают. Перестали. Таарис продолжил:

– И Архиус Бледный тот самый везунчик. Он почил в славном городе Дардисе, проходя Путь Очищения, но прежде успел избавить горожан от ящера, живущего в канализации и много лет терзавшего мирных жителей. Я знаю, что всем из нас было бы лучше узнать, что старый маг пал в бою с чудовищем, но, к сожалению, это не так. Причин его гибели может быть множество. Но нам их никогда не узнать. Он забрал с собой в могилу эту тайну.

Эльф сделал очередную паузу. Как будто хочет показать всем, как тяжело ему говорить. Но я знаю какой он на самом деле.

– Одно известно наверняка. Он повесился в покоях своего близкого друга, короля Ободора…

– Повесился? – я ненароком произнес вслух, обратив на себя внимание многих студентов и мастера Таариса. Тут же склонил голову, сожалея что перебил ректора.

Как повесился? Ведь он должен был перерезать себе горло или вспороть брюхо? Я четко видел его в темнице, тянущимся к кинжалу. И не было там никаких веревок. Если бы Архиус хотел покончить с собой, как говорит старый ректор, он бы лучше напал на какое-нибудь чудовище и позволил себя убить, одновременно лишив и того жизни. Но точно не таким способом.

– Сейчас Архиуса Бледного перевезут в храм, – продолжал Таарис. – Каждый желающий сможет попрощаться с ним. Завтра начнется процедура мумификации и скитальца поместят в одну из усыпальниц в склепе. Если у кого-то есть памятные вещи, принадлежавшие магу, вы можете передать их мастеру Вайрасу, преемнику прежнего главы факультета.

Катафалк вновь поехал. Купидоны еще некоторое время смотрели ему вслед, а как только гроб скрылся за очередными воротами, ведущими в другую часть Олимпуса, все медленно разбрелись по корпусам. Прощаться со старым скитальцем желающих было гораздо меньше, чем посмотреть, как его тело возвращают в школу. Только некоторые купидоны с факультета волшебников пошли к храму, чтобы проводить своего наставника.

Я выждал на лютом морозе некоторое время и побрел по протоптанным следам древнего автомобиля. Пока не увижу на теле след от кинжала, не поверю, что Архиус действительно мертв.

Катафалк был припаркован прямо у ворот, ведущих к храму. Мертвеца внутри не было. Значит тело Архиуса внутри. Я дождался, когда последний купидон с факультета волшебников покинет храм и вошел внутрь.

На другом конце зала, окруженный свечами, стоит гроб. Прямо под статуей святой Айревии. Вокруг ни единой души. Только тени от огня неистово пляшут на стенах. Я медленно бреду между рядами. Боюсь увидеть на другом конце мертвого Архиуса. С каждым шагом перебарываю себя, чтобы продолжать идти и не остановиться. Кажется уже вижу бледное лицо. Это действительно он. Архиус прозванный Бледным.

Я замер. Гляжу на две монеты, уложенные в глазницы волшебника. Он неподвижен и спокоен как никогда. Поверить не могу, что это все-таки Архиус. Закрываю глаза, вдыхаю, открываю. Пристально смотрю на тело того, благодаря которому я еще жив.

– Знал бы ты, старый маг, что Таарис сделал с кодексом… Которому ты всю жизнь так безусловно следовал, – тихо проговорил я. – Ты бы восстал из мертвых и заставил бы его ответить за свои поступки.

Во мне совсем не осталось надежды на то, что скиталец жив. Я видел мертвых людей. Я похоронил в своем мире ни одного близкого человека. И Архиус ничем не отличается от них. Морщины растянулись, грудь неподвижна. Подношу палец к носу мертвеца – дыхания нет. Щупаю пульс. Тщетно. Применяю слух купидона, который позволяет слышать сердцебиения. Слышу только отделенный стук сердца. Скорее всего это одна из монашек, трудящихся в госпитале. Волшебника точно больше нет в этом мире.

– Но как ты… Как это произошло, Архиус? Ведь ты тянулся за кинжалом? Что должно было случиться, чтобы все обернулась именно так?

– Он дотянулся до кинжала, но не убил себя, – раздается голос позади меня.

Оборачиваюсь.

Глава 4
Поединок Чести

– Огла? – обронил я.

Орчанка подходит к телу Архиуса. Кладет руку ему на лоб и произносит:

– Он обманул всех. Своего гремлина, короля, Таариса. Каждого скитальца в Олимпусе…

Я огляделся, чтобы посмотреть не пришел ли следом за ней Другз. Нет. Во всем храме только мы одни.

– Не понимаю? Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что Архиус Бледный жив, – медленно проговорила моя сокурсница.

– Жив? – я как будто боялся произнести это слово и поэтому прошипел его хриплым голосом. – Но ведь…

– Он применил магию окаменения на себя, – орчанка приподняла верхнюю губу мертвеца, чтобы взглянуть на зубы. – Я слышала, что говорил тебе в чертогах Изорбус Трехтелый. О том, что Архиус зарежет себя, чтобы больше не испытывать жажды. Полагаю, маг нашел иной выход, раз Таарис не стал рассказывать о том, как все было на самом деле.

– Он наложил окаменение на себя?

– Полагаю, что волшебник направил древнюю магию на свое тело, чтобы успокоить гремлина. Он понадеялся на то, что его сочтут мертвым и вернут в Олимпус. Пока что план работает. Хитро…

– Ведь ты тоже использовала окаменение в Чертогах Вечности. Не хочешь рассказать откуда у алхимика такие способности?

– Мм… – орчанка задумалась и, кажется, советуется со своим гремлином. – В конце концов однажды он спас мне жизнь… Разве такой долг вообще можно отдать? Пожалуй, я рискну.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Я сохраню тайну, – кивнул я, обозначая что понимаю ее опасения.

– Я с детства была бесшумна, сильна и отличалась меткостью. На акрийском языке начала читать еще в восемь. Я способна была сдать экзамен на любой из факультетов. Просто выбрала тот, в котором больше остальных нужна практика.

– Что? – удивился я. – Но ты же неук…

– Неуклюжая? Все, что ты видишь, Кай, это всего лишь образ. Я не хочу афишировать свою силу. Это ничего мне не даст. Так что, когда выйдем отсюда просто забудь про это, ладно?

– Про что забыть? – улыбнулся я.

Орчанка кивнула и продолжила осматривать тело старого мага.

– И что ты думаешь? Хочешь сказать, что сейчас мы расколдуем старого скитальца и он придет в себя, словно Белоснежка?

– Белоснежка?

Я понял, что смолол фразу из прошлой жизни.

– Это такая сказка есть. Про девушку, которая… В общем, не важно. Потом как-нибудь расскажу. Ну дак что? Ты расколдуешь Архиуса?

– Все не так просто…

– М?

– Будет непросто расколдовать его, – орчанка приподняла веки мага по очереди. – Его магия слишком сильна. Чары может снять только кто-то, кто обладает хотя бы близкой к возможностям Архиуса Бледного силой.

– Что? – я огляделся, чтобы посмотреть, что нас никто не подслушивает. – Ты хочешь сказать, что мы сегодня не вернем к жизни Архиуса?

– Не получится, – помотала головой Огла.

– Но ведь завтра его выпотрошат и поместят в усыпальницу! Вряд ли мы сможем воскресить скитальца, лишенного внутренних органов!

В зал вошли купидоны с факультета боевых магов. Мы отступили, чтобы дать им возможность взглянуть на мертвого скитальца.

– Нужно найти возможность снять чары сегодня, – прошептал я. – Ни за что Таарис не отложит мумификацию. А если попытаться отсрочить процедуру, то он заподозрит неладное и еще быстрее казнит мага.

Сирена на улице возвестила о том, что наступил обед. Четыре коротких сигнала. В животе заурчало. Я достал одну из пробирок из нагрудного кармана и выпил. Опять лимон. Кислый. От которого немеет язык. Микстура прошла по пищеводу и оставила неприятный осадок. Зато жажда утихла. Но не голод.

– Сходим на обед, – предложила Огла. – Может Другз что-нибудь подскажет. До вечера время есть. В любом случае, мы не можем ничего сделать пока вокруг столько народу.

– Другз? – насупился я. – Ты не забыла, что уже весь день вы с ним довольно усердно избегаете меня.

Зеленые щеки орчанки покрылись румянцем. Все ясно. Это не она избегает меня. Вернее, она делает это из-за гнома. У них точно какие-то шуры-муры… И почему все вокруг пытаются найти свою вторую половину, кроме меня самого.

– Тебе приходится выбирать, верно? – предположил я.

– Он очень обижен на тебя, Кайлан, – выдохнула Огла. – Считает, что рисковал жизнью ради тебя, а когда пришла твоя очередь принести жертву, ты…поступил так, как поступил, – она пожала плечами.

– Но ты же понимаешь, что у меня не было другого выбора?

– Вот сейчас ты и постараешься ему это объяснить. Пойдем.

Я еще раз взглянул на Архиуса, и мы покинули храм, оставив старого волшебника прощаться с другими редкими скитальцами, пришедшими проводить его в последний путь.

Столовая находилась в одном из корпусов школы. Двухэтажная. Эльфийка Стрефа, местная повариха с излишним весом, стояла на первом этаже у двух огромных котлов и накладывала студентам гречневую кашу с мясом и макароны по-флотски. Правда здесь они назывались по-другому. Тушенкой несло за версту. Запах уже больше двух месяцев напоминал мне армию. Полевая кухня. Ммм. Есть в этом своя прелесть. Съесть порцию каши с куском хлеба и запить горячим чаем на морозе.

Мы отстояли длинную очередь и поднялись на второй этаж, где обычно сидели с Другзом. Гном уже доедал.

– Пора поговорить, – сажусь напротив и ставлю поднос на стол перед собой.

– Я уже закончил, – холодно отвечает гном и начинает подниматься с места.

Я хватаю его за руку.

– Сядь.

Другз хмурится.

– Это что? Приказ?

– Дружеская просьба.

– Пошел ты!

Гном вырывает свою руку. Встает. Хватает свой поднос, делает шаг и врезается в купидона, проходящего мимо. Тарелка вылетает из подноса, который в руках держит…Грром.

Орк вместе с окружающими долго смотрит на то, как железная миска катается по полу, вываливая остатки обеда на пол. Останавливается. Нелюдь поднимает злые глаза с пола на низкорослика.

– Ты че, утырок? – произносит орк. – Ты это меня без обеда оставил?

– Я…

Другз бросает взгляд на разбросанную кашу, на орка, снова на кашу, снова на орка.

– Я…могу взять еще, – наконец выдавливает из себя он.

– А знаешь, что он еще может, Грром? Сожрать все это с пола, – Борро стоит за спиной своего дружка и поддакивает.

– Мне нравится эта идея, – подхватывает Грром. – А ну становись на колени и жри то, что уронил.

За спинами орков уже стянулась целая толпа. В основном мечники. У всех татуировки с изображением меча, воткнутого в камень.

– Вставай на колени и жри, я сказал, – настаивает Грром.

Огла еще внизу. Нужно бы уладить конфликт, пока и она сюда не подтянулась. С ее силой вмешиваться в драку нельзя. А заступиться за Другза она, как пить дать, захочет.

– Ладно, парни, – я поднимаюсь с места и встаю между гномом и орком. – Он извинился. А вы проходите мимо. Нечего сцену устраивать. Возьмите мою порцию.

Я протягиваю свой тарелку, но орк тут же бьет по ней, и вторая порция летит вдогонку за первой. В руках осталась только вилка. Выдыхаю. Кажется это уже какой-то принцип.

– О, смотри-ка Грром! На полу-то уже две порции. Значит им обоим достанется!

Так, спокойно. Я уже не малолетка. Просто не буду реагировать. Избежать драки проще простого. Нужно не поддаваться эмоциям и сохранять спокойствие. Мне лишние проблемы ни к чему. А кто это там в толпе? Моя новая знакомая – Минай. Эх, прошла бы ты мимо. При девчонках такие вопросы решать не стоит. Парни при них всегда как павлины. Пытаются показать у кого больше хвост.

– Ну! Чего заткнулся полукровка? Жри говорю!

– Пойдем, Другз!

Я делаю шаг вперед и две огромные лапищи сильно толкают меня. Отлетаю словно тряпичная кукла, запинаюсь обо что-то, падаю и ударяюсь затылком о пол. Боль бьет в голову. Вот тебе и школа.

Фигура орка нависает сверху. У Гррома в руках миска с собранными с пола макаронами. Он протягивает ее перед собой и вываливает содержимое мне на лицо. Толпа осторожно хихикает. Грром и Борро тоже противно смеются.

– Вонючие слабаки, – произносит Грром и плюет в мою сторону. – Знайте свое место, утырки. Пошли, Борро. Хватит на них время тратить. Нам еще на урок надо успеть.

Орки разворачиваются и начинают уходить. Надо просто сдержать гнев. Сдержать гнев. Просто сдержать гнев.

– Эй, орк! – выкрикиваю я и стряхиваю макароны с лица. – А тебя мамка не учила убирать за собой?

Встаю на ноги. Вся толпа, готовая прежде разойтись теперь возвращает взгляды на меня. Орки оборачиваются.

– Че ты сказал, утырок?

– Я спросил, учила ли тебя твоя мамка убирать за собой? Или скитальцы пришли за ней до того, как она рассказала тебе про манеры?

Орк свирепеет на глазах. Глаза наливаются кровью. Пыхтит. Задел за живое.

– Или манерам тебя должен был научить папаша? Только не говори, что он тоже не успел?

– Ну все, утырок! Тебе конец!

Нелюдь-подросток бросается ко мне, хватает за силки и сильно прибивает к кирпичному столбу позади. Приближается близко своей мордой к моему лицу и орет:

– Повтори что ты сказал, утырок!

Чувствую, как из его рта вырывается зловоние и им обдает все мое лицо.

– Я. Тебя. Не боюсь, – выдавливаю я каждое слово и скалясь добавляю: – Орк.

Грром рычит, разворачивается и кидает меня в другую сторону. Я сильно ударяюсь об пол и качусь к противоположной стене, сжимая вилку, оставшуюся в руке. Толпа расступается, как перед прокаженным. Грром уже идет в мою сторону. Снова хватает и поднимает. Ударяет спиной об стену. Не хитрый нелюдь. Использует один и тот же прием.

Тут он перехватывается и сдавливает мое горло одной из своих рук. Я еле дотягиваюсь носочками до пола, но тут же получаю под дых, весь съеживаюсь и в этот момент кулак врезается прямо в нос. Раздается хруст, который доходит прямо до мозгов. Перед глазами все плывет. Стараюсь прийти в себя, чтобы не отключиться. Чувствую хлынула кровь. Главное не выпустить вилку.

Снова отправляюсь на другую сторону обеденного зала. Ударяюсь о пресловутый столб. Медленно мотаю головой, чтобы раздвоенный в моих глазах Грром снова стал одним. Разъяренный нелюдь хватает стул и кидает его в меня. Подставляю руки, чтобы защититься, но стул врезается надо мной и разлетается на части. Елки-палки, а если бы орк был более метким, то я вряд ли бы встал после такого.

Кажется нелюдь остановился. Медленно дышу, все время пытаясь разомкнуть веки, чтобы не потерять сознание. Вилка на месте. Это главное. Вот она. Крепко зажата в ладони. Лишь бы сил хватило на ответный рывок.

– Подойди ближе… – шепчу так, что сам еле могу разобрать.

– Че? – орк щурится и строит кислую мину.

– Подойди…ближе… – повторяю.

Сейчас еще неразборчивее, чем в первый раз.

– Че сказал, утырок? – орк делает несколько шагов в мою сторону. – Тебе мало? Еще залепить?

– П…йди…б…же, – шепчу еще тише.

– Че хочет сказать этот поломанный утырок?

Орк наклоняется ко мне.

– Бли…же…

Теперь он совсем близко.

Как только морда нелюдя оказывается на нужном расстоянии, я крепко зажимаю вилку и всаживаю ее в одну из ноздрей нелюдя. Глубоко, как только можно. Истошный вой тут же поднимается на всю столовую. Я хватаю с пола ножку от разлетевшегося на части стула. Поднимаюсь. Несмотря на боль во всем теле. Знаю, что, если упущу момент, эта здоровенная глыба просто изуродует меня до того, как сюда придет кто-то из преподавателей.

Со всей силы заряжаю орку по затылку деревянной палкой. Крепкая. Точно не хуже советских. Еще удар. Орк продолжает ныть, боясь даже коснуться столового прибора, торчащего из его носа.

Борро хочет броситься на подмогу своему товарищу, но два других орка с факультета мечников держат его. Все правильно – это честный бой.

Хватаю с подноса только что подошедшего купидона стакан чая. Кипяток. Еле держу в руках. Следующим движением выплескиваю содержимое в лицо Гррома, отчего тот начинает еще громче выть. Еще удар ножкой от стула. Он наконец падает на одно колено. Я хочу продолжать, но рука не поднимается. Силы совсем закончились. Поднимаю глаза. Сквозь пелену вижу толпу студентов. Там Минай, Другз, которому преградили путь и не позволяют вмешаться. А вот и Огла с подносом в руках среди всех остальных студентов. Долго она здесь? Опять строит из себя недотрогу?

Я пошатнулся, но удержал равновесие. Попытался замахнуться. Тщетно. Снова штормит. На этот раз ноги подогнулись. Я упал, ударился головой и потерял сознание.

* * *

Олимпус погрузился в сумерки. Полчаса назад прозвучал сигнал к отбою, и все студенты отправились в свои комнаты набираться сил перед завтрашним учебным днем. Внутренний двор теперь был наполнен звуками водопада, бьющего за пределами школы охотников на чудовищ. Почему-то его хорошо было слышно только ночью.

Мастер Ллойд, глава факультета алхимиков, по своей привычке, держа противогаз под мышкой, шел в направлении храма, чтобы попрощаться со своим старым товарищем – Архиусом Бледным.

Он подошел к двери и стряхнул снег с ботинок на резиновом коврике перед входом. Вдохнул свежего воздуха, настроившись на то, чтобы попрощаться с добрым другом и вошел внутрь.