Текст книги ""Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

Я говорить ничего не стал. Даже плечами пожимать поленился. Всё уже решено за меня. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Люди, подобные Вышемиру, успели отвыкнуть оттого, что другие могут иметь своё мнение.

– К сожалению, – продолжал Вышемир, – сегодня вы из этого здания, действительно, не выйдете. Но ничего страшного в этом нет. Я и сам иногда живу здесь, когда не нахожусь на объекте. Тут имеются вполне приличные комнаты – получше ваших летунских общежитий. По крайней мере, одна комната на одного человека.

Мне на ум тут же пришла фраза «одиночная камера». Но делиться этим с Вышемиром я не стал.

Тот тем временем поднялся из-за стола. Обошёл его. Я тоже встал на ноги. Усаживать меня обратно на стул Вышемир не стал. Он направился к двери.

– Сейчас я покажу вам, – сказал он, – на чём мы полетим к объекту.

Мы вышли из кабинета. Снова зашагали по коридорам. День близился к середине – и по ним сновало существенно меньше народу. Зато папок у них в руках как будто прибавилось.

Вышемир вывел меня из здания через «чёрный ход». Оказывается, позади него находилась небольшая лётная площадка. Отлично выравненная и утрамбованная. На ней даже лёгкий аэроплан мог разогнаться и взлететь без каких-либо проблем. Однако стоял на этой площадке совсем не лёгкий аэроплан.

Я только слышал о таких моделях безразгонников. Но ещё ни разу не видел своими глазами. Это был мощный аэроплан, больше похожий на фургон, поставленный на короткие лыжи. Наверное, другое шасси его веса, когда отключён антиграв, выдержать не могло. Крылышки у него были совсем маленькие – они казались просто смешными на фоне внушительного корпуса, обшитого гофрированной жестью. Однако они воинственно топорщились стволами пулемётов и парой авиапушек. Вдобавок к этому ещё две пары стволов крупного калибра торчали из носа. Наверху его были установлены несколько пулемётных гнёзд. В общем, весьма хорошо защищённая птичка. Её либо парой эскадрилий штурмовать. Либо уже корветом с хорошим прикрытием.

– Как вам такой аппарат, Готлинд? – словно на собственное дитя, с гордостью уставился на безразгонник Вышемир.

– Чудовище какое-то, – пожал плечами я. – Летающий носорог какой-то, а не аэроплан.

– Угадали, – усмехнулся Вышемир, – именно так это чудо и называется. «Носорог». Котсуолдская модель. Точнее заокеанская. Заокеанцы успели чертежи украсть и к очередному авиасалону представили свой аналог котсуолдского «Рино».

– Трофей? – поинтересовался я, обходя чудовищный аэроплан.

– Отнюдь. Прямая поставка из Заокеании.

Очень интересное дело. Я открыл дверцу, заглянул в салон. Вышемир не препятствовал. Внутри – лавки вдоль стенок. Ремни из пулемётных гнёзд. Кабина летунов отделена фанерной перегородкой с ещё одной дверцей. Туда я, конечно, тоже заглянул. Четыре кресла. Пара для пилотов. Вторая – для бортстрелков. Те сидят выше, чтобы целиться через головы летунов. Огонь ведут, нажимая на педаль электроспуска.

– Внушительный аппарат, – резюмировал я, выбираясь из аэроплана. – Такая штука может эскадрилью перемолоть. А три – целый авиаполк. Хотя против корвета всё-таки слабоват будет.

– У Вепра ни аэропланов, ни тем более воздушных судов нет, – усмехнулся Вышемир. – Так что нам подойдёт вполне.

– Вполне, – кивнул я. В этот момент я даже как-то позабыл, где нахожусь и с кем разговариваю.

– Значит, отправляемся в столовую, Готлинд. Не знаю как вы, а я голоден, что твой волк. С утра во рту маковой росинки не было.

Я мог только поддержать стража в этом начинании. Когда он об этом сказал – я понял, что есть хочу не меньше его самого.

Комната, о которой говорил Вышемир, оказалась вполне приличной. Я отправился туда ближе к вечеру. После столовой страж вытащил меня из здания, чтобы показаться гуляющим со зверским видом по всем соседним улицам чоновцам. Я успокоил Духовлада, сказав, что у меня всё в полном порядке. Меня никто не пытал и даже не допрашивал. У Вышемира есть дело ко мне, как к летуну. Какое именно? Тут все вопросы к самому Вышемиру. Страж Революции только приторно улыбался. Объясняться с чоновцем он, конечно же, не собирался.

Койка в комнате стояла такая же жёсткая, как и в летунском общежитии. Но день выдался очень насыщенный, а потому уснул я быстро.

Подняли меня ранним утром. Хотя, в общем-то, грех жаловаться – я отлично выспался. По чести сказать, давно я так сладко не спал. Даже не знаю, почему. Зашёл за мной не Вышемир, а высокий страж в потёртой кожаной куртке и со знакомым мне здоровенным пистолетом в деревянной кобуре. Выправка у него была просто гвардейская. На груди красовался урдский орден из новых, революционных, на красной бархотке. Я видел такие у летунов и чоновцев. У Духовлада их было даже два. А вот Вышемир не мог похвастаться ни одним. Ну, или не носил просто.

Я быстро оделся. Проверил оружие. Револьвер был полностью заряжен. Этому я удивился, но не сильно. Мне здесь не доверяли, но не настолько, чтобы лишать оружия.

Страж проводил меня на лётную площадку. Там уже собрались его коллеги. Все, как один, в кожаных куртках или плащах, чёрных фуражках и при здоровенных пистолетах в деревянных кобурах или револьверах, вроде моего. Почти все курили папиросы или самокрутки. В движениях их сквозила какая-то нервозность. Хотя это-то вполне понятно – лететь, запертым в тесном салоне аэроплана с чудовищем, вроде Избыгнева, то ещё удовольствие.

Когда правую руку предводителя местных бандитов выводили из здания стражи, мне снова стало не по себе. В заскорузлом от крови грязном тулупе с наводящими жуть отверстиями от моих пуль шагал он, скованный цепями, под надзором пяти бойцов. И всё равно казалось, что это не его ведут, а Избыгнев идёт сам, волоча за собой стражей. Будто медведь, вцепившуюся в него собачью свору.

«Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги»[317]317
  М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита».


[Закрыть], – отчего-то вспомнилось мне. Не помню уж, где и когда я нашёл тот потрёпанный томик без обложки. Не знаю даже, кто автор. Я и книгу-то дочитать не сумел – страницы обрывались ближе к концу. И мне так никогда, наверное, не узнать чем закончились две параллельно излагаемых в ней истории.

Но строчки из этой безымянной для меня книги пришли на память, когда я увидел, как ведут к аэроплану великана Избыгнева. Я даже не сразу заметил знакомое лицо среди его конвоиров. Уже не смутно, а очень даже хорошо знакомое лицо Вадхильда. Поняв, что я его, наконец, узнал, имперский шпион подмигнул мне, а затем быстро отвернулся. Лицо его вновь стало спокойным и сосредоточенным.

– В кабину, товарищ военлёт, – на лётную площадку вышел Вышемир, едва не под ручку держа профессора. Тот, казалось, ссутулился ещё сильнее. Пальцы пожилого человека не останавливались ни на секунду.

Я последовал недвусмысленному распоряжению командира стражей и через салон забрался в кабину летающего носорога. Да уж, только такой аэроплан и подходил для перевозки чудовища, вроде Избыгнева.

В кресло второго пилота, рядом со мной уселся сам Вышемир. Значит, Вадхильд остался в салоне. Интересно, он устроит перестрелку прямо в воздухе или подождёт до загадочного объекта. Хотя там его уж точно быстро обнаружат. Вряд ли там настолько много стражей, что среди них можно легко затеряться. Хотя кто его знает – какая у имперского шпиона «легенда». Насколько она надёжна и какую проверку выдержит.

– Взлетаем, товарищ Готлинд, – пристегнув ремни, распорядился Вышемир.

– От винта, – ответил я ритуальной фразой – и завёл двигатель.

Тот утробно заурчал. Аэроплан вздрогнул всем корпусом – это включился антиграв. Мне ещё не приходилось водить настолько тяжёлые машины. Даже с антигравом она поднималась в воздух медленно и как будто нехотя.

– Карту полёта, – не грядя на Вышемира, протянул я руку. – Быстрее, – держать штурвал одной рукой было тяжеловато.

Командир стражей вложил мне в пальцы планшет с картой. Я бросил только один взгляд на неё. Местность я отлично знал – надо было уточнить маршрут. Он пролегал практически так, как я и думал. Оставалось только развернуть нос аэроплана в нужную сторону – а дальше только держись за штурвал. Всё время только прямо лететь. Осталось только бороться налетающими порывами ветра. Да не обращать внимания на растущую боль в руках и болтающиеся у самых ушей башмаки бортстрелка.

Вышемир ещё рядом начал насвистывать дурацкие мотивчики. Это раздражало. Но не мог же я просто заткнуть его. Хотя если он всю дорогу свистеть станет, наверное, всё же наберусь наглости. Вести машину, когда тебя постоянно столько всего раздражает, очень непросто. А ещё очень хотелось сказать Вышемиру, что раз уж он сел на место второго пилота, значит, должен быть готов принять у меня управление «Носорогом». Боль в руках от тяжести аэроплана нарастала с каждой минутой.

Хлопки пистолетных выстрелов и возня в салоне, позади нас началась где-то спустя полчаса полёта. Я не знаю, как там всё происходило, но отчего-то был уверен, что в живых остался только Вадхильд. Вышемир отстегнул ремни своего кресла. Подозрительно глянул на меня. Кивнул бортстрелкам, сидящим за моей спиной. В зеркальце, прикреплённое над лобовым стеклом. Оба бортстрелка по команде достали револьверы. Стволы их уставились мне в затылок. Теперь если я уберу руки со штурвала, то могу считать себя покойником. И мне почему-то казалось, что перспектива остаться в воздухе без летуна обоих бортстрелков ничуть не смущала.

Выстрелы и возня за тонкой перегородкой усилились. Аэроплан начало кидать из стороны в сторону. При усилившемся боковом ветре вести его стало невероятно тяжело. Руки налились свинцом. Мышцы горели огнём. Пальцы как будто превратились в сплошные отростки боли.

В общем, не знаю, чем закончилась драка в салоне «Носорога», но когда раздались шесть выстрелов, пробивших фанерную перегородку, всё встало на свои места. Державшие меня на прицеле бортстрелки поникли, уронив голову на грудь. Крови на их кожаных куртках видно не было. Но я понимал, что оба мертвы. Вадхильд стреляет без промаха.

А вот и он сам. Распахнул дверцу. Вадхильд отстегнул обоих бортстрелков и их кресел и переправил в салон. Однако сам уселся на место Вышемира.

– Руки как? – обратился ко мне шпион, пристёгивая ремни.

– Сам как думаешь, – отрезал я.

– Беру руль на себя. А ты знаешь что, Готлинд. Забирайся на место бортстрелка. Разберёшься там легко. Тебе вести огонь.

– Какой ещё огонь? – не понял я.

– Надо устроить на их объекте хороший тарарам, – объяснил он. – Снести хотя бы часть защиты. Так мне легче будет работать там.

– А что мне делать потом?

– Лететь вот сюда, – он быстро отметил на карте Вышемира точку примерно в пятнадцати километрах от объекта. – И ждать меня там сутки. Если не вернусь, лети куда хочешь.

Это он очень хорошо сказал. Мне особенно понравилось «лети, куда хочешь». Куда я денусь с Урдского севера? Значит, остаётся надеяться, что у шпиона всё пройдет нормально. Или он хотя бы вернётся с комплекса. Тогда у меня хоть какие-то шансы есть. А так я покойник практически с гарантией.

Кресло бортстрелка было липким от крови его предыдущего хозяина. Но меня это не сильно смутило. Не привыкать, в общем-то. На войне и не такое бывало. Приходилось вылетать на аэроплане, из которого только что вынули мёртвого летуна.

С системой ведения огня разобрался быстро. Имелась возможность взаимозаменяемости бортстрелков. Огонь из пушек можно было вести при помощи педалей в полу. Пулемётным огнём управляли кнопки, вмонтированные прямо в подлокотники кресла. И пушки, и пулемёты на носу были курсовыми, так что тут только жми на гашетку, поливая врага длинными очередями.

За долгие военные годы мне приходилось сражаться и бортстрелком, хотя и не на подобном монстре. Я в аппарели сидел, прикрывая верхнюю и заднюю полусферы. А тут, в общем-то, всё намного проще и безопасней.

Прицельная сетка для пушек и пулемётов была нанесена прямо на лобовое стекло. Интересно, какими пулями и снарядами они заряжены. Если фосфорными, получившими в последние годы особенно широкую популярность, то проблем у нас возникнуть не должно. Этот монстр способен расстрелять расчёт зенитки, даже укрывшийся за броневым щитом. А уж у тех, кто на деревянной вышке с пулемётом стоит, шансов и вовсе нет.

Именно так охраняли тот самый объект, который мы летели штурмовать. Он был обнесён деревянным частоколом. Поверх него шла колючая проволока, скорее всего, под током. Через каждые пятьдесят метров деревянные вышки с торчащими вверх зенитными пулемётами. На них откровенно скучают бойцы в богатырках, борясь с холодом и покуривая. Над многими вышками тянулись к небу сизые дымки.

Ну, сейчас им станет не до скуки!

– Навожу на цель, – подтвердил мои мысли Вадхильд.

Эти люди ничего мне не сделали. Они не были моими врагами. Но сейчас именно они стояли на пути Вадхильда. И мне оставалось только одно – открыть огонь. Я понимал, что и в этом случае у меня остаётся очень мало шансов пережить всё это жуткое приключение, но если я сейчас не надавлю на гашетку, то шансов этих не будет вовсе.

Прицельная сетка наползла на зенитную башню. Стоящие там бойцы в богатырках махали нам руками. Не думал, что стрелять в них будет настолько тяжело. Я стиснул зубы – и нажал на гашетку. Застучали пулемёты. Две огненные трасы ударили по вышке, сметая бойцов. Пули оказались фосфорные. Язычки пламени побежали по дереву. Бойцы в богатырках повалились друг на друга. Двое из них перевалились через борт и полетели к земле.

Вадхильд дал полный газ. «Носорог» двинулся вперёд с той скоростью, на которую был способен. Хотя это было не слишком быстро.

Теперь я палил уже в белый свет, как в медяшку. Поливал длинными очередями частокол – а вдруг займётся древесина, хотя и вряд ли, конечно. Прошёлся по двум соседним башням из авиапушек. Их снаряды пробивали низкие бортики. Бойцы в богатырках падали один за другим.

Вадхильд развернул «Носорога». Теперь я поливал фосфорными пулями и снарядами какие-то постройки внутри периметра комплекса. Внизу бегали и суетились люди. Кто-то палил по нам из винтовок. Разворачивали мобильные зенитные точки. Но было поздно. По ним открыл огонь из пулемётов и пушек, расположенных под крылышками «Носорога». Мы буквально перепахивали землю за частоколом. Мгновенно подавляя любые попытки противника оказать нам хоть какое-то сопротивление.

– Эх, жаль на нём бомб нету! – выкрикнул Вадхильд. – Вот тогда был бы тарарам, так тарарам! – он рассмеялся, расстреливая из спаренных пулемётов большую группу бойцов, выбегающих из казармы. – Всё, сажаю аэроплан. Как только мы из него выберемся, сразу же улетай. Ты помнишь, где ждать меня.

– Помню, – я дал ещё одну очередь по бойцам в богатырках, бегущих к заваленной трупами зенитке. На прощание. И перебрался с места бортстрелка в более привычное – пилотское.

Как только лыжи «Носорога» ткнулись в утоптанный, залитый кровью снег, Вадхильд тут же отстегнул ремни и едва не бегом кинулся к дверце. Что бы он ни задумал, кем бы ни был его спутник – я ведь ясно услышал это его «мы» – мне следовало как можно скорее покинуть комплекс урдцев. Очень скоро они придут в себя – и тогда мне крышка. И вся огневая мощь «Носорога» меня не спасёт.

Я ясно услышал хлопок дверцы аэроплана. Так сильно Вадхильд ею треснул ясное дело, чтобы подать мне знак. Пора подниматься обратно в воздух. Что я немедленно и сделал, направив аэроплан к проделанной нами пробоине в обороне врага. По броне его градом стучали винтовочные пули. Я не скупился на ответный огонь. Именно поэтому мне и удалось вырваться без потерь. Хотя потом уже, пока ждал Вадхильда, насчитал больше сотни пробоин и мелких дыр в его броне.

«Носорог» с грацией, достойной своего названия, покинул периметр особо охраняемого объекта урдцев.

Избыгнев сидел среди трупов стражей с таким невозмутимым видом, будто его не интересовало ничего вокруг. В определённой степени так оно и было. Он был под завязку накачан наркотиками. Иначе, даже скованный цепями, представлял бы в небольшом помещении огромную опасность для своих конвоиров. Но действие их заканчивалось. В глазах Избыгнева снова разгоралась ярость.

Именно это и было нужно Вадхильду. Шпион привык к этому имени, хотя где-то в глубине памяти хранилось то, которым его нарекли при рождении. Но пока пусть будет Вадхильд. Время для его настоящего имени не пришло. Да и придёт ли оно когда – он уже не мог точно сказать этого.

Шпион подошёл к Избыгневу. Вынул из-под сидения его чудовищную шашку. Вадхильд был далеко не слабаком, однако ему стоило известных усилий удержать её даже двумя руками. Избыгнев глядел на него своим взглядом хищника.

– Смотри, – медленно, будто на самом деле разговаривая с животным или со слабоумным, произнёс Вадхильд, – я освобожу тебя. Ты будешь делать то, что умеешь лучше всего. Убивать. Всех тех, кто не я. Понимаешь меня?

– Убивать, – повторил Избыгнев. Это слово, единственное, прорвалось через всё ещё одурманенный наркотиками разум разбойника. – Убивать.

Вадхильд использовал его шашку в качестве ломика, чтобы сбить цепи с разбойника. Те со звоном упали на деревянный пол салона.

А за стенками из тонкой жести и дельта-древесины стучали пулемёты и рявкали пушки. Готлинд вёл неравный бой. Он давал ему, Вадхильду, возможность сделать то, что тот должен. Значит, надо торопиться.

Избыгнев взял из рук Вадхильда свою чудовищную шашку. На губах его заиграла неприятная улыбка. Разбойник протиснулся мимо шпиона и бросился прочь из салона «Носорога» едва ли не головой вперёд. Будто в омут головой.

Вадхильду на минуту даже страшно стало. Кого же он выпустил? Неужели этот человек – человек ли? – вовсе не боится смерти, ранений, увечий? Имперский шпион, конечно, видел заскорузлый от крови тулуп Избыгнева, но не верил, что тот мог пережить очередь из пулемёта, убившую его коня. Об этом только и болтали стражи, конвоировавшие разбойника. Однако теперь Вадхильд задумался, а может в их словах была доля истины?

Выбросив из головы эти дурацкие мысли, Вадхильд проверил в кармане сложенный вчетверо мандат. На нём красовалась подпись самого всесильного товарища Вышемира. Начальник Революционной стражи всего Усть-илимья сейчас валялся мёртвый среди трупов своих бойцов. А его револьвер – крупнокалиберный, котсуолдский – лежал в кармане Вадхильда.

Вадхильд выскочил из аэроплана, нарочито громко хлопнув дверцей. Даже ногой по ней треснул – на всякий случай. Он успел отбежать на несколько шагов, когда «Носорог» начал медленно подниматься в воздух. Готлинд продолжал поливать округу из пушек и пулемётов. Вадхильду даже пришлось ничком рухнуть, чтобы не попасть под очередную очередь. Пули и снаряды выкосили бойцов в богатырках, оказавшихся не столь расторопными. Трупы повалились прямо на Вадхильда, заливая его кровью.

Шпион выбрался из-под них. Теперь он мало отличался от остальных товарищей, носившихся вокруг и палящих в «Носорога». Без особого, правда, результата. Готлинд уже разворачивал аэроплан, уводя его к частоколу. Значит, времени у Вадхильда остаётся всё меньше. Вот сейчас Готлинд уведёт машину прочь. Паника уляжется. А порядок урдцы умеют наводить быстро. Так было при царе, так осталось и теперь – при Конвенте.

На бегущего к самому большому зданию комплекса никто не обратил внимания. Все вокруг бегали. И почти все – бесцельно. Так что направься Вадхильд, куда ему нужно, неторопливым шагом, это скорее привлекло бы внимание.

Часовых перед зданием не оказалось. Более того, дневального в караулке видно не было. Однако стоило Вадхильду пройти мимо его будки, как оттуда донеслось.

– Стой! Кто идёт?!

Шпион замер.

И тут же дорогу Вадхильду заступили двое бойцов в богатырках и с винтовками наизготовку. Этим можно не бояться обстрела. Они находились под надёжной защитой бетонных стен и прочной крыши.

– Кто такой? – из-за двери в караулку высунулся дневальный с револьвером в руке.

– Я от товарища Вышемира, – отчеканил Вадхильд.

– Мандат, – требовательно протянул руку дневальный. Ни он, ни бойцы с винтовками оружия не опускали.

Вадхильд медленно сунул руку во внутренний карман кожаной куртки. Вытянул сложенную вчетверо бумагу с подписью покойного Вышемира. Отдал дневальному.

Теперь счёт шёл на мгновения. Вот сейчас дневальный опустит глаза. Одной рукой бумагу не развернуть, значит, ему придётся убрать револьвер. Он просто обязан положиться на двух бойцов с винтовками. И дневальный не подвёл. Что-то бурча неразборчиво, он сунул револьвер в кобуру. Принялся разворачивать бумагу. Опустил глаза.

Действовал Вадхильд стремительно. Он метнулся к дневальному. Ухватил его за руку, заломил. Шагнул за спину, выдернул из кобуры свой пистолет. Четыре пули достались бойцам, успевшим только винтовки вскинуть. По две в сердце. Они легко пробили шинели – по серому сукну расплылись тёмные пятна. Вадхильд рывком развернул дневального к себе лицом. И дважды выстрелил ему в сердце. В упор. Тот упал к ногам шпиона. В руках его так и осталась полуразвёрнутая бумага. Вадхильд переступил через тело дневального.

Выстрелы вряд ли кто слышал. На улице ещё палили по уходящему «Носорогу».

Вадхильд быстрым шагом направился вглубь комплекса. Больше ему никто не попадался. Скорее всего, при угрозе персонал эвакуировали. Внутри остались только бойцы охраны. Сталкиваться с ними снова Вадхильд совершенно не желал. Вряд ли в этот раз у него станут просить мандат. Сначала пристрелят, а потом уже начнут разбираться – кто же это был.

Главное помещение комплекса Вадхильд нашёл легко. Достаточно было пройти до конца по одному из радиальных коридоров. Двери были закрыты только на засов. Вадхильд отбросил его. Толчком открыл дверь.

Помещение за дверью было полутёмным. Собственно, никакого освещения внутри не было вовсе. Либо его отключили. Электричество тут экономили, а свечей на помещение такого размера не напасёшься. Так что единственным источником света там был громадный камень. Размером с трёхэтажный дом. Покрытый красноватыми прожилками, пульсирующими каким-то вулканическим светом. Отблески его метались по стенам, и Вадхильду показалось, что через дверь с засовом он попал прямо в преддверие преисподней.

Шпион сам не заметил, что шагает к камню. Очнулся, когда едва не ткнулся в него лбом. Он положил руку на шершавую поверхность камня. Она оказалась тёплой. А багровые прожилки обжигали пальцы. Вадхильд гладил камень, будто лошадь или женщину. Мыслей в голове у него не было никаких.

Из этого состояния практически полного транса его не вывели даже выстрелы. Вадхильд дёрнулся, когда от поверхности камня отрикошетила пуля. Тут уж рефлексы взяли верх над одурманенным разумом.

Вадхильд дёрнулся вниз, припал на колено. Выхватил из кобуры пистолет. Трижды выстрелил в ответ на пальбу врага. Один боец в богатырке рухнул ничком. Другой схватился за плечо, выронил винтовку. Но через двери вбегали новые солдаты. На ходу вскидывали оружие, стреляя, правда, практически наугад. Попасть в кого-либо в полутёмном помещении, наполненном алыми бликами, просто невозможно.

Пули рикошетили от пола, от камня, стоящего в центре, даже от стен, хотя те были довольно далеко. Вадхильд отстреливался, как мог. Опустел магазин пистолета. В ход пошёл мощный револьвер Вышемира. Но бойцы в богатырках только прибывали. Вадхильд отлично понимал, что авантюра его провалилась и ему осталось лишь подороже продать свою жизнь.

Они появились спустя полчаса после того, как я посадил свой аэроплан. Выходили из леса по одному, по двое. А то и группами человек по пять. Заросшие бородами до самых глаз. В грязных, оборванных тулупах, армейских шинелях, драных полушубках. В шапках, богатырках, а кто и простоволосые. Зато все при оружии. В основном они держали в руках винтовки или дробовики. У многих шашки, почти у каждого за пояс заткнут длинный нож.

Бандиты Вепра окружали мой аэроплан. Глядели волками, но кидаться не спешили. Хотя ясное дело, только ждут, чтобы разорвать меня. Им это самое приятное – порвать кого-нибудь в клочья. Они давно уже перестали быть людьми, превратившись в подобие диких зверей. Я не раз видел таких ещё на войне. За полгода в тоннелях люди превращались или в траншейных крыс, падающих в обморок при виде офицерской фуражки, или в подобных этим зверей, ждущих новой атаки, новой крови.

А вот предводитель банды сильно отличался от своих бойцов. Действительно, явно из благородных. В царских времён мундире с капитанскими погонами, фуражке, лаковых сапогах под валенками. Генеральская шинель отличного сукна. На поясе не шашка, а офицерская сабля. С другой стороны кобура с револьвером. Широкое лицо украшено роскошными усами, которые предводитель бандитов то и дело нервно подкручивал.

Он подошёл прямо к аэроплану. Его люди, кажется, немного робели при виде этого чуда техники. Да ещё и изрешечённого пулями. Вепр подошёл ко мне, поставил ногу на ступеньку. Опёрся на колено локтем.

– Это ты мне Избыгнева привёз? – поинтересовался он.

– Не привёз, – ответил я. – Был он у меня, но его забрал с собой… мой спутник.

– Мне без него никак, – протянул Вепр. – На нём держится вся моя банда. Так господам из Баджея и передай, паря!

– Ты ведь тоже из господ, верно, Вепр, – глянул на него я. – Вид у тебя совсем не мужицкий. Я таких, как ты, на плакатах видал.

– А их часто с меня и рисуют, – усмехнулся Вепр, подкручивая усы. – Я ведь из местных помещиков. И звать меня не Вепром. Фамилия моя Вепрев, а имя Аврелий. Papan древними философами увлекался. Было у меня имение, была земля, крестьяне. Пока на фронте был – всё прахом пошло. Имение холопы сожгли. Сидят теперь по земле с обрезами. Да у меня в банде едва не половина народу моих бывших холопов.

Лицо его было спокойно, но кулак, сжатый на рукояти сабли побелел от напряжения.

– Вот из-за этой вашей спеси, – внезапно вырвалось у меня. Как будто плотину прорвало. Все нервы, напряжение, злость – всё нашло выход в этих словах. Злобных, хотя и правдивых. – Из-за того, что даже сейчас ты смотришь на меня сверху вниз. Кто я для тебя, простолюдин, летунишка какой. В другое время ты бы и не взглянул на меня. А ведь мы дрались в небе рядом с такими, как ты. И в небе не было различий между летунами. Пули нейстрийцев косили одинаково и благородных, и простолюдинов. Но вы, всё равно, считаете себя выше нас, только потому, что у вас, видите ли, кровь другая. А ведь она такая же красная, как у нас. И дерьмо в кишках такое же!

Ошеломлённый моим отпором Вепр, наверное, не знал, что сказать. Он замер, удивлённо глядя на меня, будто я был каким-то опасным зверем или ядовитой змеёй. Пальцы на рукоятке сабли побелели. Как он себе ус не вырвал, не знаю.

Затянувшуюся паузу прервало появление Вадхильда. Он пришёл несколько раньше обещанного времени. А за ним шагал Избыгнев с громадным мешком за плечами.

Среди бандитов пробежал одобрительный шепоток. Они увидели своего настоящего лидера, которого ждали ещё со времён неудавшегося налёта на маслозавод. И были рады видеть его. Как волки своего вожака. Вожака, с которым всегда спокоен, потому что он знает, где искать лучшую добычу и кого рвать зубами в клочья и кровавые ошмётки мяса.

Вепр обернулся к Вадхильду. Тот кивнул ему, будто старому знакомцу. Хотя теперь я уже не был ни в чём убеждён относительно имперского шпиона.

– Припасы привёз? – без приветствия поинтересовался у него Вепр. – Мне нужны патроны, еда, сено для лошадей.

– Патроны, – Вадхильд подошёл к «Носорогу», ногтями подковырнул застрявшую в бронелисте смятую пулю и швырнул её Вепру. – Других нет. Жди.

– А там, в Баджее, понимают, чем мне воевать с господами революционерами? – зло поинтересовался у него предводитель бандитов. – Одними шашками с ними не управиться. У них там пулемёты, пушки, сотни человек и винтовок. Конные чоновцы. Ещё полгода – и им хватит сил, чтобы прочесать лес и уничтожить нас.

– Что мешает уйти глубже в тайгу? – поинтересовался Вадхильд.

– Где жить там, в глубине, – рыкнул на него Вепр. – А уж зимой там такую ораву не прокормить точно. Разбежится моя банда.

– Мы сегодня отправляемся в Баджей, – развёл руками имперский шпион. – Я сообщу там о вашей проблеме, господин Вепрев. Но вряд ли там найдут для вас оружие или патроны. Вы ведь и сами понимаете, что на Баджей надеяться не стоит. Выживать теперь каждый должен сам.

– Так и улетите? – зло глянул на него Вепр.

– Вы радуйтесь, что я вам, господин Вепрев, Избыгнева оставляю, – усмехнулся Вадхильд. – Он бы и мне теперь пригодился.

Вепр, казалось, сейчас готов отдать приказ уничтожить нас. Он даже на пару пальцев вытянул из ножен саблю. Я уже собирался запрыгнуть в машину. Боезапас, конечно, у «Носорога» почти истощён, но пары очередей хватит, чтобы разогнать бандитскую сволочь.

Но Вепр сдержался. Он проследил, как Избыгнев проходит мимо меня, забрасывая свой мешок внутрь аэроплана. Выбравшись из «Носорога», бандит замер, как будто ожидая дальнейших распоряжений. Вадхильд кивнул – и гигант шагнул к Вепру. Предводитель бандитов хлопнул своего ближайшего помощника по плечу. Тот никак не отреагировал на этот жест покровительственной дружбы.

– Как думаешь, – как будто позабыв о Вепре и его бандитах, обратился ко мне Вадхильд, – до Баджея дотянем?

Вепр тем временем вместе с Избыгневом ушли к своим людям. Разбойники столпились вокруг них. Казалось, многие хотели дотронуться до гиганта, что-то спросить у него, что-то сказать. Он был будто святым для них. Никак не меньше.

– Ну чего ты на него уставился, – одёрнул меня Вадхильд. – Он своё дело сделал. И Вепр тоже. Нам сейчас совсем о другом думать надо.

Тут он, безусловно, был прав. Думать нам надо было о том, как выбраться с Урдского севера. Слишком уж негостеприимным стал он для нас. Однако я просто не мог отвести взгляда от уходящих обратно в тайгу бандитов. Как они толпились вокруг Избыгнева. Как едва не оттёрли в сторону Вепра. И вот только тогда, наверное, я на самом деле понял, что именно этот звероватый гигант был настоящим предводителем банды. А вовсе не щеголеватый Вепр со своими дореволюционными замашками и царских времён формой с золотыми погонами. Я обезглавил банду, а теперь снова вернул ей лидера.

– Как ты думаешь, – дёрнул меня за рукав, выводя из задумчивости, Вадхильд, – дотянем на этом аккумуляторе до Баджея?

Я пожал плечами. За зарядом аккумулятора я не следил. Меня как-то больше беспокоил боезапас.

Забравшись в кабину, я проверил шкалу заряда. Аккумулятор был заряжен почти полностью. И на аэроплане полегче я бы пролетел с таким зарядом полмира. Но я не знал, сколько потребляет «Носорог». Это выяснится только в полёте. Так я и ответил Вадхильду.