Текст книги ""Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

Глава 11.
Большие проблемы с маленькой ведьмой.

Несколько следующих дней я помню урывками. Я не спал и не бодрствовал, постоянно проваливаясь в темноту тяжкого забытья. Приходил в себя, но лишь не больше чем на четверть часа, поэтому помню только отрывки, отдельные картинки, никак не складывающиеся в общую картину.

Скрипят колёса телеги. Колется солома, на которой я лежу. От меня пахнет, и сильно, даже я уже чувствую это. Подняться не в силах и всякий раз, когда надо выбраться, мне помогают. Здоровяк с широким, некрасивым лицом, тяжёлые надбровные дуги почти скрывают глаза. Он то и дело фальшиво улыбается, но что скрывается за его частыми улыбками? Приземистый крепыш с широкими плечами, лицо у него плоское с не раз перебитым в драках носом. Силой он почти не уступает здоровяку, легко поднимая меня, будто я ничего не вешу. Его зовут Скрипачом. Есть и ещё люди. Священник, который тщательно осмотрел меня, проверив все татуировки, прошёлся в считанных дюймах от кожи с чёрной свечой. К нему обращаются с видимым уважением, обращаются исключительно: «преподобный де Бельзак». Есть ещё командир отряда, я видел его лишь мельком, скорее всего, бывший капитан кондотьеров – загорелое лицо, широкие плечи под потрёпанным кафтаном хорошего сукна. В ножнах, прикреплённых к седлу, длинный меч. Есть некий рыцарь с глазами святого великомученика с иконы на ничем больше не примечательном лице. Он редко с кем-то разговаривает, кроме здоровяка с тяжёлым лицом. Несколько раз мелькал совсем ещё мальчишка с курчавыми волосами, и щеками, не знающими бритвы, но он редко ездит в седле, чаще я любовался на его спину, когда он правил лошадьми.

А вот вора я не видел ни разу – и это меня очень сильно настораживает.

Мне не оставили оружия, даже того, что я сумел вынести из города скорби. Несколько раз преподобный де Бельзак пытался допросить меня, но я отвечал на вопросы совсем невпопад, сознание то и дело покидало меня, поэтому он быстро отказывался от этой идеи.

Отряд остановился на берегу небольшой речушки, скорее даже сильно разлившегося из-за дождей поздней осени ручья. Здоровяк со Скрипачом отнесли меня к воде и помогли вымыться.

– Ну и несёт же от тебя, приятель, – фальшиво смеётся здоровяк, показывая в улыбке широкие, крепкие как у лошади, зубы. – Надо бы и одёжку твою постирать, да дождь вот-вот польёт снова. Промокнешь ещё да помрёшь, прежде чем с тобой преподобный наш поговорит. То-то для него расстройство будет.

– А расстраивать преподобного де Бельзака не самая умная идея, – непонятно, пошутил ли или вполне серьёзно произнёс крепыш.

Дожди и в самом деле лили почти не переставая с самого нашего с вором спасения из города скорби.

– Наш новый приятель не помрёт от такой ерунды, как мокрая одёжка, – решительно заявил здоровяк. – Мы ж его в развалинах Перо нашли, а от этой бывшей рейдерской фактории рукой подать до самого Милана.

Крепыш по имени Скрипач тут же взял двумя толстыми как сосиски, но удивительно ловкими пальцами серебряный крестик, висящий на груди, и поцеловал его.

– Едва нас Господь уберёг, – сказал он, отпуская его.

– Мой… – нашёл в себе силы прохрипеть я, – спутник… Где?..

– Вот это да! – всплеснул руками здоровяк. – Да он заговорил! То-то радости будет преподобному де Бельзаку.

– Сдаётся мне, не так и много, – ответил Скрипач, – бредит ведь. Чушь какую-то городит.

– Со мной… – силы возвращались ко мне, и я решил настоять, – был человек… в чёрном… лицо кровью залито… глаза разного цвета…

О том, что он был ещё и нечистым я решил не распространяться лишний раз.

– Точно бредит, – кивнул помрачневший здоровяк. – Не было с тобой никого, приятель. Одного тебя нашли.

Я откинулся на спину, позволяя холодной воде свободно течь и по телу, смывая с меня накопившуюся грязь. Силы стремительно оставляли меня. Но куда же мог деться вор?

Не помню, как меня вернули обратно в телегу. В себя я пришёл уже под тёплым, колючим одеялом. Меня била дрожь, казалось, всё тело содрогается в судорогах. Мне было чертовски холодно, несмотря на солому и одеяло. Я был раздет донага, и очень остро ощущал каждую соломинку, когда ворочался с боку на бок. Даже не сразу заметил, что над телегой натянули тент и по нему размеренно барабанит дождь. Под его звук и скрип колёс я и уснул.

И на сей раз это был именно сон – целительный и спокойный, несмотря даже на то и дело дёргающий меня озноб. Да и тот быстро сошёл на нет.

Проснувшись, я поспешил покинуть телегу. Природа взывала, а гадить под себя очень не хотелось. И без того в телеге было не продохнуть. Я выбрался, запахнув одеяло, и тут же оказался в центре внимания. Весь небольшой отряд спасших меня людей сидел вокруг костра. Над огнём висел попыхивающий паром чайник, от которого доносился приятный запах. Однако о нём все тут же позабыли, увидев меня.

– Вот так-так, – произнёс первым здоровяк, широко и фальшиво улыбнувшись, снова обнажая крепкие, многим лошадям на зависть, зубы. – Да ты уже своими ногами ходишь, приятель. А я говорил, что он поправится скоро – вон как храпел весь день.

Сгущались сумерки, и стоять в одном одеяле было довольно холодно. Да и босые ноги основательно утопли в грязи, что не прибавляло приятных ощущений.

– Куда вы тут оправляться ходите? – спросил я, опережая вопросы спасших меня людей.

В том, что они готовы обрушить на меня их целую лавину, я ничуть не сомневался.

– Агирре, проводи, – велел здоровяку рыцарь с печальными глазами святого.

Тот поднялся с расстеленного на земле одеяла, и махнул мне рукой.

– Идём, приятель, – бросил он.

Вместе мы отошли шагов на двадцать от лагеря, и я присел у ближайшего куста.

– Да потише ты, – хохотал здоровяк с баскским именем Агирре, – всех волков перепугаешь.

Наконец, я поднялся и снова поплотнее запахнулся в одеяло. Вечерний холод и сырость вцепились в меня с новой силой.

– А моя одежда где?

– Малец выстирал и вычистил её, – ответил Агирре, – хорошенько очистил, даже кольчужные рукава блестят теперь как новенькие.

– Мне её вернут?

– Отчего же не вернуть, не вечно ж тебе в одном одеяле щеголять, – рассмеялся Агирре, и мне снова стало интересно: что за страхи он скрывает за этим смехом?

И в самом деле, как только мы подошли к лагерю спасших меня, преподобный распорядился отдать мне одежду. Парнишка вынул её из сундука, лежавшего в телеге, и протягивал мне один предмет за другим, пока я одевался. Конечно, не у всех на виду, но под присмотром всё того же вечно скалящегося Агирре. Затруднение вызвало только обувание – натягивать чулки и башмаки на грязные по щиколотку ноги мне совсем не хотелось.

– Погодите, сейчас, – закивал мне парнишка, снова скрываясь в телеге. – У нас достаточно воды, чтобы вы смогли помыть ноги. Мы собираем дождевую почти каждый день.

Я уселся на передке телеги, и парень поливал мне ноги из объёмного кувшина, а после протянул кусок полотна, чтобы я смог насухо вытереть их.

– Хороший у нас малец, – похвалил его Агирре, – чертовски услужливый. Даже с этой шлюшкой в клетке.

Как ни странно, но только сейчас я обратил внимание на вторую повозку, стоявшую поодаль. Она была меньше телеги, в которой везли меня, и на ней стояла накрытая большим куском багровой ткани клетка. Ткань, наброшенную на неё, покрывал затейливый узор из лилий Авиньонской церкви и распятий. О том, кто сидит в клетке, гадать не приходилось. Мне повезло нарваться на отряд, сопровождающий схваченную ведьму.

Мы вернулись к костру. Сумерки уже перерастали в ночь, однако никто и не думал ложиться спать. Всем слишком интересно было, кто же я такой. И расспросы начал, естественно, священник.

– Я осмотрел вас, и знаю, что вы служите Авиньонской церкви, – сказал он, – что меня, несомненно, радует.

Я снова задался вопросом, что же за информацию хранят символы, вытатуированные на моём теле.

– Однако могли бы вы сказать, кому именно служите? – поинтересовался преподобный.

– Лафрамбуазу, инквизитору Тосканы, – честно ответил я, усаживаясь на брошенном прямо на землю одеяле, и предвосхищая следующие вопросы, добавил: – Он отправил меня в Шварцвальд, разобраться с тем, что происходит там.

– Далековато от Тосканы до Шварцвальда, – заметил преподобный рыцарь с печальными глазами, но тему развивать не стал.

Я заметил, что говорит он со слабым, но заметным кастильским акцентом. Похожий был и у улыбчивого здоровяка. Занимательная парочка. Оба были неким инородным телом в этом отряде, пускай вроде бы и скроенном на живую нитку из кого попало.

– Вы держите путь через Лесные кантоны, не так ли? – спросил де Бельзак, и дождавшись моего кивка, продолжил: – Тогда нам повезло, что наши пути пересеклись.

– Моё везение сложно переоценить, – сказал я. – Если бы не ваш отряд, мы с моим спутником были бы покойниками.

– Простите мой вопрос, мессере, – осторожно произнёс де Бельзак, – но как много времени вы провели на окраинах города скорби?

– Если вы думаете, что я помутился рассудком, то это не так, – отрезал я. – Мы с моим спутником прошли через город скорби. К тому вынудили нас обстоятельства. И я совершенно точно знаю, что весь этот путь проделал не один. Со мной был человек в чёрном, представившийся вором. Все повадки, впрочем, у него были подходящими к этой профессии.

– И как же его звали?

– Вы и моего имени ещё не знаете, – сказал я. – И даже не поинтересовались им в начале беседы.

Де Бельзак кивнул, приняв мои слова к сведению, однако взгляд выдавал его с потрохами. Он явно считал, что я повредился рассудком в городе скорби, выдумав некоего человека в чёрном, которого никогда не было на самом деле.

– Я видел какую-то тень среди домов, – неожиданно произнёс Скрипач. – Там, в развалинах домов, в Перо. Думал, почудилось – слишком внимательно вглядывался. А может и был там на самом деле кто в чёрном.

– Бывшую факторию мы не осматривали – это точно, – подтвердил его слова здоровяк. – Забрали только нашего болезного, и сразу назад. Сами понимаете, преподобный, нам там торчать было не с руки.

– Был или нет, уже неважно теперь, – пожал плечами капитан кондотьеров. – Вряд ли он последовал за нами. А раз не искал встречи, то опасался чего. Было ему из-за чего опасаться нас, как думаешь?

– Он назвался вором, – ответил я, – а это само по себе большой повод для опасений.

– Кстати, незнакомец, – снова взял инициативу в беседе в свои руки де Бельзак, – представься нам, чтобы и мы могли отдать дань вежливости.

Это было серьёзное предложение. Почти требование, особенно потому что исходило от служителя церкви. Знакомство в наше время значит куда больше, нежели в прошлом. Даже в те времена, что я застал ребёнком, люди куда чаще называли друг другу свои имена. Я не знал, как зовут вора, тевтона, пистольера, отца семейства с его женой и двумя сыновьями. К чему называть кому-то своё имя, если уже завтра этот человек может отправиться на тот свет?

Предложение, да ещё и высказанное почти приказным тоном, однозначно говорило о том, что де Бельзак хочет включить меня в состав своего разношёрстного отряда. Оно и понятно, пускай и малость безумный, но опытный человек, вышедший из города скорби, будет неплохим подспорьем в перевозке ведьмы.

– Рейнар, – представился я, – как лис из сказки.

– А чего не рыжий, раз как лис? – тут же поинтересовался здоровяк Агирре.

– Чёрно-бурый был, – в тон ему ответил я, – да жизнь потрепала, вот окрас и поменял.

– Выцвел, стало быть, – кивнул Агирре. – А меня Агирре кличут, будем знакомы.

Он крепко пожал мне руку.

– Я – преподобный де Бельзак, – представился священник, – командую этим отрядом. Формально.

– Капитан Гальярди, – сообщил мне кондотьер, – бывший командир особого отряда на службе инквизиции. Именно мне было поручено конвоировать ведьму. А молодой солдат, что выстирал тебе одежду и даже ноги вымыл – Казарро Инкапаче[230]230
  Cazzaro (итал.) – раздолбай, Incapace (итал.) – бездарь


[Закрыть], полностью оправдывающий свои имя и фамилию. На моё горе именно он единственный остался в живых из всего моего отряда. Верно у Господа есть чувство юмора, и оно весьма жестоко к нам.

– Капитан, – решительно поджал губы де Бельзак, – я говорил вам, что у Господа могут иметься планы именно на этого юношу, раз Его соизволением именно он остался в живых.

– А меня Скрипачом кличут, – крепко стиснул мою ладонь в своей крепыш.

– И на какой же скрипке ты играешь? – спросил у него я.

– Есть у меня одна, – кивнул он. – Старушка Виолина, та ещё ворчунья, да и поругаться не дура.

Благодаря Абеле я неплохо разбирался в жаргоне профессиональных наёмников, и знал, что скрипками называют арбалеты. Насчёт ворчания и ругани был уже не так уверен, однако кажется, это означало, что оружие Скрипача отлично стреляет и взрывными и огненными болтами.

– Бласко, – коротко бросил рыцарь с печальными глазами.

Он не попытался даже протянуть мне руку, равно как и называть остальные свои имена, а возможно и титулы. В том, что по ту сторону костра от меня сидит, по меньшей мере, идальго Кастильской короны, я ничуть не сомневался. Равно как и в том, что он состоит в каком-нибудь тамошнем ордене. Но что он делает здесь, на земле непримиримых соперников его Родины? И не связано ли это каким-то образом с тем, что сообщил мне инквизитор Лафрамбуаз. Со сбором христианских монархов в Донауштадте.

– Ну вот, все перезнакомились, а тут и чай поспел, – рассмеялся Агирре. – К беседе самое то, верно, преподобный?

Вместе со скрипачом, Агирре быстро разлили чай из чайника по деревянным кружкам. Я с удовольствием обхватил доставшуюся мне ладонями, грея их. Вечерний холод ещё не начал пробираться под одежду, но за пальцы уже начал покусывать.

– Миссия наша сложна, опасна, но очень важна, – сделав аккуратный глоток, произнёс де Бельзак. – Вы уже видели клетку с ведьмой. Мы везём её в монастырь Фраумюнстер, что недалеко от города скорби в кантоне Цюрих.

– И чего с этой девчонкой столько церемоний, никак уразуметь не могу, – заявил Агирре. – В костёр её – и вся недолга. Разве не так велит нам Господь поступать с ведьмами?

– Её заподозрили в использовании египетской магии, – скорее мне, нежели грубияну Агирре, ответил де Бельзак, – а значит огненная смерть не для неё. Бенедиктинская обитель Фраумюнстер славится своей богатой библиотекой, где собраны знания о борьбе с самыми разными формами колдовства. Не обладая достаточным их запасом, епископ д’Абруаз поручил её мне и отряду капитана Гальярди.

– Отряду? – удивился я. – Не думал, что он настолько особый.

– Твоё ехидство неуместно, – вмешался сам капитан Гальярди. – У меня было двадцать человек, когда мы покинули город. Двадцать отменных бойцов, лис-из-сказки, и один бесполезный малец. Все они погибли по дороге. Все до одного. И в этом виновата чёртова ведьма, которую мы везём в клетке.

– Вот тогда-то преподобный и нашёл нас, – добавил Агирре. – Нас с доном Бласко, я имею в виду.

– И где же он отыскал вас? – решил уточнить я.

– В яме, конечно! – рассмеялся тот, ничуть не смутившись. – Подестату[231]231
  Подестат – городская администрация, возглавляется подестой


[Закрыть] Савоны мы показались слишком похожими на шпионов Кастильской короны, а ведь нас всего-то задержала городская стража ночью на пирсе, когда мы с доном Бласко спустились с борта корабля.

– Это был кастильский корабль, – заметил капитан Гальярди. – И вы должны благодарить Господа, и преподобного, что вас нашли в яме раньше, чем подеста отправил вас на виселицу.

– Дону Бласко отсекли бы голову! – тут же несерьёзно возмутился Агирре. – Он вполне может доказать своё благородное происхождение.

– Заткнись, Агирре, – тут же бросил рыцарь с печальными глазами, однако в этот момент в них промелькнул нешуточный гнев. – Если уж кого и стоит поблагодарить за наше спасение, так это ведьму, которую вы везёте. Не сумей она из клетки прикончить всех твоих людей, Гальярди, мы бы остались гнить в той яме в Савоне.

Между капитаном и рыцарем явно не просто чёрная кошка пробежала. Это был конфликт двух сильных лидеров, пресловутых двух медведей, которым нет места в одной берлоге. Сейчас преимущество было на стороне Бласко, потому что за ним стоял здоровяк Агирре, а с капитаном был только услужливый молодой парень, которого тот ни в грош не ставил. Скрипач же держался сам по себе, а преподобный оставался единственным непререкаемым авторитетом для всех. Однако с моим неожиданным появлением в отряде расклад сил вполне может измениться. На чью сторону я встану, если вообще буду играть в эти игры, решит многое. Установится пусть шаткое, но равновесие, примкни я к капитану Гальярди, либо он останется в абсолютном меньшинстве, реши я встать на сторону Бласко.

– Нам нужна всякая помощь в дороге до Фраумюнстера, – сказал де Бельзак, – ибо, как видите, отряд мал, и уже понёс большие потери.

– Не то чтобы мне было по дороге с вами, – пожал плечами я. – Да только выбора мне вы особенно не оставили, верно, преподобный? Вы ведь можете просто приказать мне ехать с вами. Уж на это ваших полномочий сопровождающего ведьму инквизитора хватит вполне.

– Я предпочитаю решать вопросы прежде словом и убеждением, – ответил де Бельзак, – не прибегая к крайним мерам, пока в этом нет нужды.

– И не будет, – кивнул я. – Только оружие мне верните.

– Казарро, верни мессере его оружие, – махнул рукой парню капитан Гальярди.

Тот сходил в повозку и вернулся с небольшим свёртком, протянул его мне. Внутри лежали мои пистолет и кинжал. Оружие было идеально вычищено и смазано. Отдельно парень передал мне пороховницу и натруску с затравочным порохом, и мешочек с пулями.

– Ты с одним кинжалом и пистолетом прошёл через город скорби? – удивился Агирре, глянув на меня с невольным уважением.

– Что бы вы ни думали обо мне, но я был не один, – ответил я, – вор следовал за мной от самой Пьяченцы. Так что он вовсе не плод моего воспалившегося в городе скорби воображения. Да и вооружён я был куда лучше, но палаш и гросмессер остались там.

– Чай подошёл к концу, господа хорошие, – поднялся на ноги капитан Гальярди, – так что пора спать. Завтра день будет не проще сегодняшнего. Первую вахту стоит Казарро вместе со мной.

– Я возьму на себя первую вахту, – перебил его де Бельзак, – и Рейнар постоит её вместе со мной. Вы ведь отлично выспались, не так ли?

– Более чем, – заверил его я, – могу хоть всю ночь у костра просидеть.

– Хорошо, – кивнул не слишком довольный Гальярди. – Мы сменим вас через три часа.

Не так далеко и разошлись все от костра. В телеге никто спать не захотел. То ли после меня там всё ещё стоял тяжкий дух болезни, то ли не было желания оставаться в своего рода ловушке. Ведь опасности преследовали отряд едва ли не с первого дня пути.

Об этом рассказал мне преподобный де Бельзак. Он явно взял себе первую вахту вместе со мной, чтобы использовать это время для беседы.

– Девушку поймали близ Алассио, – сообщил он мне. – В окрестностях этого города произошла вспышка чумы. В считанные дни собралась громадная серая орда, и хуже того – вместе с жертвами эпидемии шагали подъятые проклятой египетской магией солдаты, что погибли в прежние времена. Им удалось полностью уничтожить несколько крупных сёл, однако бездушные сумели обороть орду в сражении. Почти всех бродячих мертвецов удалось уничтожить в одной кровопролитной битве, но полководец этого воинства сумел скрыться.

– И вы подозреваете, что им была эта ведьма?

– Не она, конечно, – покачал головой де Бельзак. – Ведьма слишком юна для этого, однако немногие выжившие в эпидемии опознали её, когда она появилась в предместьях Алассио. Отряд капитана Гальярди схватил её и доставил на суд в Империю, где её осудил сам епископ д’Абруаз. Он же поручил нам доставить ведьму в монастырь Фраумюнстер, дабы тамошние бенедиктинки помогли свершить казнь.

– А разве огня и в самом деле недостаточно?

– Увы, не всегда, – покачал головой де Бельзак. – В большинстве случаев это так, однако здесь мы имеем дело с египетской магией, а первое чему учат колдунов в этой проклятой Господом стране – это умению возрождаться в пирамидах после сожжения. Говорят, некоторых, особенно преуспевших в этом деле, огонь даже делает сильнее. Без помощи монахинь из Фраумюнстера нам с этой ведьмой не справиться. Точнее, мы не сумеем уничтожить её так, чтобы наверняка знать – она не вернётся, чтобы отомстить.

– Думаю, дело не только в этом, преподобный, не так ли? – глянул я ему прямо в глаза.

– И в чём же ещё может быть дело? – сделал он самое невинное лицо, даже у вора такого не получалось.

– Вы хотите узнать у ведьмы, кто был предводителем серой орды, – сказал я, – а монахини Фраумюнстера, наверное, искушены в допросах ведьм, и вы считаете, что они сумеют добыть для вас сведения, которые получить не смогли.

– Даже если это и верно, – пожал плечами с самым равнодушным видом де Бельзак, – разве это скверное дело?

– Отнюдь, – покачал головой я, – просто мне не нравится, когда от меня скрывают истинные мотивы. Да ещё и не слишком умело.

– Я слуга церкви, а не шпион, – развёл руками де Бельзак, – и в искусстве обмана не силён.

– Вот и не стоит начинать. А что за напасти преследовали вас по дороге?

– Кто-то хочет освободить ведьму, очень сильно. Нас преследовала стая волков, именно они перебили большую часть отряда капитана Гальярди. Также мы встретили наёмников, которые сначала вели себя вполне дружелюбно, их командир даже хотел поговорить с капитаном о найме в наш отряд. Однако когда они отошли от лагеря, он вероломно напал на капитана, а его люди атаковали нас. Так мы и лишились оставшихся бойцов. Из-за этого были вынуждены вызволить из ямы в Савоне дона Бласко и его приятеля Агирре, которым никто не доверяет.

– Один из них кастильский идальго, никак не меньше, а другой, скорее всего, баск, верно? Доверять им было бы глупостью.

– В ином деле возможно, но не в деле с ведьмой, – кивнул де Бельзак. – Вряд ли они шпионы кардинал-короля, скорее, дезертиры. Сейчас наши цели совпадают, они желают оказаться как можно дальше от Родины, потому и согласились примкнуть к отряду. После Фраумюнстера они вольны идти, куда им душа прикажет.

– А Скрипач кто таков? Он явно не из отряда Гальярди. Его что, тоже нашли в какой-то яме?

– Скрипач родом из Лесных кантонов, – ответил преподобный, – он наш проводник. Хотя, конечно, таковым станет лишь когда мы пересечём границу кантонов.

– А как вас угораздило оказаться так близко к городу скорби?

– Колдовской туман тому виной. Ведьма ли или ещё кто наколдовал его, но мы сбились с пути. Пройдя три дня по дороге, мы поняли, что совершенно потерялись, и отправили разведчиков. Они-то и нашли вас в развалинах бывшей фактории Перо.

– Столько неприятностей из-за одной ведьмы, – покачал головой я. – А вы ещё не проделали половины пути.

– Даже трети не будет, – подтвердил де Бельзак, – и это говорит о важности ведьмы для тех, кто стоит за дерзостной атакой серой орды и египетских колдунов.

Мы замолчали. Темы для разговора как-то сами собой исчерпались. Теперь каждый думал о чём-то своём, глядя в пламя костра, да подкидывая в него наломанный хворост из большой кучи, сваленной рядом. Однако время за этим нехитрым занятием прошло как-то незаметно, ведь мы к тому же ещё и проговорили большую часть нашей стражи.

Капитан Гальярди сам поднялся с земли, выбрался из спального мешка и грубым толчком разбудил спавшего рядом Казарро.

– Ложитесь, – бросил он нам. – Наша вахта пришла.

Однако поспать нам довелось недолго. Мне показалось, что я только улёгся в телеге, завернувшись в грязное, но тёплое одеяло, как вдруг раздался волчий вой. Как будто десятки серых хищников завыли в один голос.

Я выскочил из телеги с заряженным пистолетом и кинжалом в руках. У костра уж стояли капитан Гальярди и Казарро – у обоих в руках длинные мечи. Остальные тоже не отставали от них. С удивлением я обнаружил, что преподобный де Бельзак держит в руках простой меч с гардой в виде креста. Он прошептал короткую молитву и поцеловал крестовину.

– Казарро, быстро к лошадям, бесполезный ублюдок! – рявкнул Гальярди. – И оружие убери, пока не порезался! Тебе обе руки пригодятся, держать этих пугливых тварей.

По своему обыкновению ничего не сказав, парнишка спрятал меч в ножны и бросился к нервничающим лошадям. Животные чувствовали присутствие хищников и переступали с ноги на ногу, похрапывая и тряся головами. Ещё немного и даже стреноженные они попытаются вырваться и сбежать, не понимая, что для них это – верная смерть. Казарро подбежал к ним, схватил ближайших за поводья, начал нашёптывать что-то успокаивающее, гладить по широким шеям.

– Agirre, – ничуть не смутившись в такую минуту, бросил баску кастильский рыцарь на родном языке, – ir a los caballos.[232]232
  Агирре, ступай к лошадям (исп.)


[Закрыть]

Баск кивнул и последовал за Казарро, став рядом с лошадьми. В руках он держал длинный меч, выглядящий пускай и несколько архаично, но вполне смертоносно. По позе Агирре, манере держать оружие, было видно, что он отлично умеет владеть им.

– Рейнар, – обратился ко мне капитан Гальярди, – с пистолетом и кинжалом много не навоюешь против волков. Держи!

Он снял с пояса и кинул мне гросмессер в кожаных ножнах. Я дал оружию упасть рядом со мной на землю, сунув кинжал за пояс, и тут же подбросил мыском правой ноги. Ножны полетели в телегу или под неё – даже не приглядывался, а гросмессер я сжал в правой руке.

Волки, однако, нападать не спешили. Они кружили чёрными тенями на самом краю освещённого костром пространства, но пересекать эту границу не спешили. Их жёлтые глаза то и дело сверкали в пламени – кто-то подкинул в костёр ещё хвороста, и волки отступили. Но и уходить не торопились. Оскаленные клыки ясно говорили о том, что они готовы в любой миг накинуться на нас и порвать. Но что-то не давало им сделать этого – и это был вовсе не костёр.

Скрипач закончил возиться со своими громоздким арбалетом, и встал рядом с нами. Надо сказать, оружие у него было впечатляющее: массивное, явно тяжёлое, с парой перпендикулярных стальных плеч и натянутыми до звона двумя тетивами.

– Чем зарядил? – спросил у него капитал Гальярди.

– Обычные болты, – отрапортовал Скрипач, – их вполне хватит всякому зверю.

– Но не такому, – сказал я. – Волкам ещё рано сбиваться в стаи, их ведёт чья-то железная воля.

– Ты веришь в сказки про оборотней и сопровождающих их стаи волков? – удивился Гальярди.

– Я был в мёртвом городе во время нисхождения скорби, капитан, – раздражённо бросил в ответ я, тут же пожалев о сказанном, однако закончил фразу, – и видел слишком много, чтобы не верить в сказки.

В костре с громким треском лопнула какая-то особенно толстая ветка, швырнув в небо тучу искр, и это как будто стало сигналом к атаке для всей стаи. Жуткий вой разнёсся в ночи, ему вторили бегающие кругами на границе света от костра волки. И следом они бросились на нас.

Дважды басовой струной пропела Виолина в руках Скрипача – и первые два зверя покатились по грязи, пробитые толстыми болтами. Волки катались по земле, рычали, пытались перекусить древки, но всё без толку: жизнь уходила от них с каждой секундой. Третьему волку я выстрелил в голову – тяжёлая пуля пробила череп зверя, и он упал рядом с ещё мечущимися в агонии собратьями.

Но тут же из тьмы на нас прыгнуло сразу несколько волков. Одного я успел поймать на клинок гросмессера, вскрыв ему горло. Второй попытался вцепиться в Скрипача, но тот изо всех сил врезал ему по морде прикладом арбалета, заставив зверя взвизгнуть от боли. А следом я обрушил на загривок волка свой гросмессер – лезвие его оказалось настолько остро отточено, что я одним ударом почти отрубил голову волку. Кровь обильно хлынула на одежду Скрипача, и он принялся сыпать забористыми ругательствами.

– Ты лучше ругань позабористей в свою скрипку заряди, – посоветовал ему я. – Скоро появится хозяин этой стаи.

Не знаю уж, последовал он моему совету или нет. Нам быстро стало не до того. Почти с десяток волков кинулось на нас одновременно. Здоровенный матёрый зверь прыгнул на меня, целя клыками в горло. Я попытался рубануть его наотмашь гросмессером, но волк оказался куда хитрей. В последний момент он припал к земле, уходя от моего удара, и лишь после того как клинок просвистел у него над головой, атаковал снова. Я едва успел закрыть горло плечом левой руки – клыки заскрипели по защищающим его кольчужным рукавам. Волк врезался в меня, и мы оба покатились по земле. Правой рукой я выхватил из-за пояса кинжал и сунул его меж зубов зверя, повернул клинок, разжимая ему челюсти. На руки мне полилась волчья кровь. Зверь взвизгнул от боли и отпустил меня. Однако соскакивать на землю он не торопился, и явно собирался снова вцепиться в меня клыками. Но я опередил его. Раз, другой, третий, – вонзил в него длинный кинжал. В горло, в грудь, в бок. Кровь ещё обильней полилась на меня. Волк спрыгнул с моей груди, но я не собирался отпускать его так просто. Не вставая, я левой рукой схватил обронённый гросмессер и почти уклюже ударил его по морде. Заточенный до бритвенной остроты клинок сделал большую часть работы – волк рухнул на землю, содрогаясь в агонии.

Я только начал вставать, как мне на спину обрушилась тяжесть волчьего тела. Зверь принялся яростно рвать джеркин у меня на шее, пытаясь добраться до тела. Я снова упал на спину, чтобы волк соскочил с меня, пока не поздно. Зверь отпрыгнул назад, и неудачно приземлился лапами прямо в костёр. Я услышал за спиной его визг, оборвавшийся после быстрого удара. Что бы я ни думал о Бласко, а боец он очень умелый, такому вполне можно доверить свою спину в бою.

Во второй раз поднимаясь на ноги, я заметил чёрную даже на фоне ночной темноты фигуру, прыгнувшую к лошадям с невероятной скоростью. Животные скорее почуяли её, нежели увидели, и забеспокоились ещё сильней. Казарро держал теперь их всех под уздцы, стараясь притянуть лошадиные морды как можно ближе к себе. Агирре же явно заметил новую опасность, и наискось рубанул своим архаичным длинным мечом. Тень легко увернулась от его умелого выпада, прыгнула на спину одной из лошадей, однако учинять кровавую расправу над животными не стала. Следующим прыжком она оказалась на клетке с ведьмой.

– Стреляй в него, Скрипач! – закричал я, указывая в направлении тени кинжалом.

К чести арбалетчика надо сказать, нашёлся тот очень быстро. Он вскинул свою Виолину и отправил в полёт пару болтов. Он последовал моему совету, зарядив оружие болтами с мощной алхимической взрывчаткой – руганью. Оба болта попали в цель – здоровенного, по крайней мере вдвое больше обычных размеров, волка с чёрной, что твой уголь, шерстью. Взрывы и пламя сбросили его с клетки, но своё дело он сделал. Вцепившись зубами в покрывающую её ткань, он скатился на землю и, не издав ни звука, исчез в ночи.

Это стало сигналом для нападавшей на нас стаи – волки бросились врассыпную, прочь от костра и от нашего лагеря. Но я не смотрел уже в их сторону, взгляд мой был прикован к девчонке, не старше двенадцати лет, сидевшей в клетке, обхватив загорелыми руками острые коленки. Смуглая кожа и чёрные как смоль, коротко остриженные волосы выдавали в ней уроженку Египта. Черты лица ещё носили следы детской округлости, что никак не сочеталось с взглядом. Потому что чёрными глазами юной египтянки на нас смотрела ведьма – смертельно опасная тварь.