Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

15 декабря 1899 года. Претория. Двор резиденции Президента Южно-Африканской Республики

– А все же как их президент на обезьяну похож! – удивленно всплеснул руками Троцкий. – Я в книжке картинку видел, написано «орангутанг», ну вылитый дядюшка Пауль!

– А вы не считаете, Лев, – улыбнулся Арсенин, – что называть первое лицо хоть небольшого, но все же государства дядюшкой чересчур либерально? Я не говорю уже о том, что навеличивание его обезьяной вообще ни в какие ворота не лезет…

– Да что вы, Всеслав Романович! – продолжал восторженно вопить Троцкий. – Я ж не со зла! После того как он пообещал нас до Каира доставить, а там и до Одессы помочь добраться, я его и батюшкой величать готов! Это ж сколько мытарств мы вынесли, ума не приложить! Но ничего! Еще неделька-другая, ну, месяц от силы, и мы дома будем!

– Боюсь, мне придется слегка остудить ваши восторги, юноша, – проворчал Арсенин, настороженно вглядываясь в фигуру Кочеткова, целенаправленно двигавшегося в сторону компании русских моряков. – Сдается мне, что ничего еще не закончилось и все, что мы пережили, это только первый из рассказов о Маугли…

– Хвала бестрепетным вождям! На конях окрыленных по долам скачут, по горам вослед врагов смятенных! – процитировал нежданный гость, приветливо раскинув руки. – Рад видеть славных героев целыми и невредимыми!

– И вам не хворать, – угрюмо пробурчал в ответ Арсенин, глядя исподлобья на радостно улыбающегося Кочеткова. – Только с чего вы нас в герои-то записали? Мы мирные люди…

– А наш бронепоезд стоит на запасном пути! – ехидно парировал геодезист. – Полноте, господа! Пройдя через вражеские тылы, доставить в Преторию столь необходимые для экономики республики клише вкупе с угнанным у англичан бронепоездом… Если это не героический подвиг, то я уж и не знаю, что тогда подвигом-то назвать.

– А вы-то, Владимир Станиславович, откуда про поезд знаете? – удивился Арсенин. – Высшие чины республики заверили нас, что для широкой общественности факт нашего участия в данной… экспроприации останется секретом.

– Ну-у-у, милсдарь, – чуть пренебрежительно махнул рукой Кочетков. – Могу вас заверить, что тайна сия уже давно секрет Полишинеля и вашим подвигом восхищается весь Трансвааль. Жаль, что сие деяние по достоинству оценили не только буры, но и англичане. Я, правда, не уверен, что они им восторгаются, скорее, наоборот. А посему у меня имеется к вам сер-р-рьезный разговор, – он внимательно взглянул на подошедших к ним вплотную Туташхиа, Троцкого и Корено и отрицательно покачал головой: – Приватный. Чуть ниже по улице есть славное местечко – ресторанчик «De Kas». Он, конечно, во многом уступает своему амстердамскому тезке, но кухня вполне приличная. А главное, там нас никто не побеспокоит.

После короткого раздумья Арсенин кивнул и, договорившись с друзьями о месте встречи, направился следом за Кочетковым.

– Угощайтесь, Всеслав Романович, – пододвинул к нему бокал с вином Акела. – Здесь, как и в Голландии, многие предпочитают джин, но, право слово, это «Schouwen-DrUiveland Blanc» весьма недурственное винцо. Хотя до французских или испанских ему еще далеко.

– Благодарю, – коротко кивнул Арсенин. – Но мы вроде как не ради еды и питья сюда пришли?

– И то верно, – не стал спорить Кочетков. – Перейдем к делу. Вот только почему вы, Всеслав Романович, на меня волком смотрите? Я вроде бы плохого вам ничего не сделал?

– Не люблю неясность и неопределенность, – взглянул на визави Арсенин. – А после нашей встречи в Сайлент-Хилл я уж и не знаю, как к вам относиться и за кого принимать. Так что если хотите нормального разговора, то карты на стол. Все до одной. Так кто вы, доктор Зорге?

– Подполковник Академии Генерального штаба Кочетков Владимир Станиславович. Негласный военный агент. Честь имею. – После краткого раздумья собеседник отвесил короткий поклон и пристально посмотрел в глаза Арсенину. – Нахожусь в сих краях с определенной миссией, о которой мы поговорим чуть позже. Если, конечно, достигнем соглашения.

– Целый подполковник, целого Генштаба? – удивленно охнул Арсенин. – Да еще и негласный военный агент? А я-то, сирый, зачем вам сдался? Я к военным делам никакого отношения не имею, меня во время оно даже из Павловского турнули…

– Видите ли, мой друг, – отхлебнул вина Кочетков. – Благодаря моей аккредитации я имею возможность беспрепятственно находиться по обе стороны фронта, а следовательно, собирать необходимую для моей миссии информацию. Вот только в силу ряда причин я не всегда имею возможность реализовать полученные сведения. И та, мягко говоря, эскапада в Сайлент-Хилл была вынужденной мерой, на которую я права не имел и решился на оную только из безысходности. Проще говоря – мне необходимы помощники.

– То есть, если говорить прямо, люди для грязной работы? – поморщился Арсенин. – Так и наняли бы себе… кондотьеров. Тут их пруд пруди.

– Ну, отчего ж сразу грязной? – с легкой грустью улыбнулся Кочетков. – Просто – для совместной работы, коей в военное время великое множество. И я бы не стал называть ее грязной, потому как любая война сама по себе дело, чистотой не блещущее. А наемники… их, конечно, много, но вот только при отношениях с таковыми очень быстро и остро встает вопрос взаимного доверия.

– И все равно никак в толк не возьму, – упрямо произнес Арсенин, – зачем вам нужен именно я? Если ваша… работа направлена на помощь Трансваалю, Крюгер подберет вам массу абсолютно надежного народа.

– Моя, как вы говорите, работа направлена в первую, во вторую и все последующие очереди на благо нашего с вами Отечества, – чуть жестче, чем следовало, произнес Кочетков. – Просто так получилось, что в данный момент интересы России совпадают с интересами буров, и поэтому я должен…

– Выиграть войну? – криво усмехнулся Всеслав.

– Увы и ах. Сомневаюсь, что буры смогут победить Британскую империю, – вздохнул Кочетков. – Все же население обеих республик не превышает триста тысяч человек, тогда как англичане уже пригнали в Африку больше двухсот тысяч солдат и пополнение все прибывает и прибывает. Моя задача чуть проще – поелику возможно ослабить силы нашего общего, на данный момент, противника. И я надеюсь, что вы, как патриот нашей Родины, мне в этом поможете.

– Нет уж, Владимир Станиславович, – отрицательно покачал головой Арсенин. – Увольте от подобной чести. У меня, знаете ли, других забот по горло. Надо как-то до родных берегов и самому добраться, и людей своих довести. Да и кораблик мой со всем экипажем в плену у бриттов совершенно, кстати, противу закона обретается. Так что мне надо не на войну время терять, а вызволением своих людей заниматься.

– К слову, о ваших людях, – хитро прищурился подполковник. – Вы, верно, слегка запамятовали, но ваши преторианцы на родных просторах в бегах числятся. Если кто и обрадуется их возвращению, то только полиция и жандармский корпус.

Арсенин зло дернул желваками, но на реплику отвечать не стал и выжидательно посмотрел на Кочеткова. Тот, игнорируя гневные взгляды визави, продолжил как ни в чем не бывало:

– Вот если бы эти достойные сыны Отечества вслед за вами оказали бы Родине помощь, то я бы мог гарантировать, что после выполнения возложенной на меня миссии они будут амнистированы. Опять же «Одиссей» и команду проще вызволять, имея за спиной всю мощь Российского МИДа, чем одну только шведскую фирму. О людях мы поговорили, теперь о вас. Как я уже обмолвился, ваше участие в угоне бронепоезда для англичан не секрет. Учитывая всеобщий бардак, новости разлетаются по Африке с неимоверной скоростью, и я не уверен, что, опираясь только на помощь буров, вы сумеете добраться домой целым и невредимым. Тогда как, используя возможности Генштаба, я бы мог обеспечить ваше безопасное возвращение.

– Мда-а-а… – задумчиво протянул моряк. – Похоже, что деваться мне некуда и придется соглашаться. Но все же, Владимир Станиславович, почему я? Ведь я человек не военный. Если что хорошо и умею, так это суда по морю водить, а в глубине Африки ни того, ни другого в наличии не наблюдается.

– Во-первых, я вас знаю как очень порядочного и ответственного человека. Во-вторых, и оно же во-первых, вы удачливы. А наличие такой субстанции, как удача, в нашем окаянном ремесле много чего значит.

– Скажете тоже – удачлив, – горестно хмыкнул Арсенин. – Пароход потерял. Сам еле жив остался. Что завтрашний день готовит, даже предположить не могу.

– А если взглянуть на это под другим углом? – участливо улыбнулся Кочетков. – Судно и экипаж нельзя считать потерянными окончательно. Они просто временно находятся вне вашего доступа, но есть возможность их вернуть. Еле живы остались, говорите? Но ведь живы же? И из-под петли ушли, и через линию фронта спокойно перебрались. Да не с пустыми руками, а с прибытком. Тогда как ваш обидчик – Перси Скотт отдал Богу душу.

– А я здесь при чем? – нахохлился Арсенин. – Я того коменданта и пальцем не тронул…

– Конечно, конечно, – покладисто кивнул Кочетков. – Вы ни при чем. Его ведь ваш абрек зарезал.

– И с чего вы это взяли? – с глухим раздражением произнес Всеслав. – Что его вообще кто-то резал? Да и про то, что англичанам о моем участии в угоне бронепоезда известно, тоже небось сами придумали?

– Насчет «зарезал», тут все просто, – пожал плечами подполковник. – Доводилось мне отчет о вскрытии его высокоблагородия читать. А про бронепоезд – птички напели. Я уже говорил однажды, здесь очень информированные птицы попадаются, нужно только уметь их слушать. Но это все дела вчерашние, а ныне я все же хотел бы узнать ваше решение. Будете ли вы со мной работать или отправитесь в одиночное плаванье?

– Буду, – недовольно проворчал Арсенин и повторил: – Буду, куда ж мне деваться-то… А теперь поведайте, чем все же мы будем заниматься и какая цель является конечной?

– Отлично, – с едва заметным облегчением выдохнул генштабист. – А что до целей наших, то слушайте внимательно…

22 февраля 1900 года. Лагерь Нортумберлендских фузилеров

– Ты уже поел, красавчик?

Услышав голос Хорсвилла, Арсенин невольно вздрогнул. За воспоминаниями о разговоре с Кочетковым он даже не услышал, как отворилась дверь овина.

– Такому симпатяшке, как ты, нужно нормально питаться, – продолжал ворковать сержант, окатывая заключенного масленым взглядом. – А то ни взглянуть не на что будет, ни потрогать…

Арсенин хотел уже обматерить англичанина, а то и вмазать от всей души по морде, но внезапная мысль заставила его остановиться и ответить совсем не так, как хотел изначально.

– Красавчик? – Всеслав, мысленно содрогаясь от брезгливости, вызывающе облизнул губы. – Это значит, что я тебе ТОЖЕ понравился?

– Ого! – восхитился англичанин. – Это получается, что я не ошибся, и ты знаешь толк в… крепкой мужской… дружбе? – британец подошел почти вплотную и ласково потрепал Арсенина по щеке.

– Есть немного, – пробормотал Всеслав, пытаясь скрыть гримасу отвращения за натянутой улыбкой. – И вот пришла мне в голову мысль. Коль мы друг другу не безразличны, то почему бы нам, к обоюдному удовольствию, не скоротать вечерок вместе? Скажем, сегодняшний?

– Я скажу, что эта мысль и мне по душе, – скабрезно ухмыльнулся Хорсвилл. – И не только по душе… Значит, так и порешим, как сдам дежурство – сразу к тебе.

– Лучше после ужина, когда народа вокруг поменьше будет, – с деланым смущением пробормотал Арсенин. – Когда мне хорошо, я бываю громким. И мне бы не хотелось посвящать всех вокруг в интимные подробности своей жизни.

– После ужина, так после ужина, – покладисто пожал плечами сержант. – Отдыхай, красавчик! Набирайся сил, они тебе ой как пригодятся, – британец хлопнул пленника по заду и, собрав судки, вышел на улицу, даже не подозревая о том, насколько он был близок к смерти.

Время до ужина Всеслав большей частью провел у зарешеченного оконца, пытаясь рассмотреть лагерь и хотя бы начерно представить себе пути отхода. Однако толком он так ничего и не придумал – палатки, стоящие вокруг сарая, перекрывали обзор почти полностью.

Как-то незаметно стемнело. Уже сменился часовой у дверей гауптвахты, уже принесли ужин, а Хорсвилл так и не появился. Арсенин начал понемногу беспокоиться, что его замысел не удастся, когда за окном послышался голос сержанта, требующего от часового открыть дверь. К удивлению Всеслава, солдат безропотно подчинился, и через мгновение после скрипа замка любвеобильный англичанин ввалился внутрь. Дождавшись, пока дверь за ним закроется, британец шагнул к Арсенину:

– Заждался меня, сладенький?

– Есть немного, – проворчал Всеслав. – Да погоди ты! – ладонь моряка жестко уперлась в грудь распаленному похотью британцу. – Ты часового отправь поспать. На часок. А то здесь стенки тонкие, он уши развесит, а мне оно надо? Да и тебе – тоже.

Фузилер недовольно хмыкнул, но препираться не стал и постучал в дверь:

– Болтон! Болтон, чтоб тебе черти зад надрали, слышишь меня?!

– Да, сэр, так точно, сэр, слышу, – забренчал замком солдат. – Сейчас открою, сэр!

– Погоди, не отпирай, – буркнул Хорсвилл. – Мне тут по поручению сэра Рочестера с пленником надо пошептаться… кон-фи-ден-ци-аль-но! Во! А так как тебе такие разговоры слушать не положено, сходи, погуляй где-нибудь, а через пару часов вернешься… Мы тут как раз закончим… разговаривать.

– Но, сэр… Как я могу оставить пост, сэр?

– По приказу старшего по званию, болван! Все, пошел отсюда, вернешься через два часа, понял?

– Да, сэр. Уже ухожу сэр.

Хорсвилл приник ухом к двери и через некоторое время, видимо удовлетворившись результатами наблюдения, развернулся к Арсенину:

– Ну что, теперь тебе больше никто не мешает?

– Надеюсь, что нет, – прищурился Арсенин, присаживаясь на корточки. – Иди сюда, милый, я покажу тебе, что значит любить по-русски.

Слащаво улыбаясь, Хорсвилл подошел почти вплотную. Продолжая довольно скалиться, он смотрел сверху вниз, как Арсенин расстегивает его ремень и кладет сбоку. Он улыбался долго, почти несколько секунд, вплоть до тех пор, пока Всеслав не впечатал кулак ему в пах. Коротко ойкнув, сержант схватился руками за ушибленное место и согнулся пополам. Арсенин оттолкнулся от земли и, подпрыгнув вверх, врезался затылком в подбородок сержанта. Закатив глаза, британец рухнул на пол, в то время как моряк накинул ему на шею его же ремень:

– Обычно в таких случаях говорят, мол, ничего личного, приятель, работа такая, – прошипел Арсенин, затягивая импровизированную удавку на шее англичанина. – Вот только в этот раз все немного по-другому. Ну не люблю я содомитов. Не люб-лю!

– Не убива-а-ай, – прохрипел из последних сил Хорсвилл. – Убьешь, и тебе даже капитан не поможет…

– Хочешь жить – отвечай, – чуть ослабил натяжение Арсенин. – Говори: пароль и отзыв на сегодняшнюю ночь, а также куда бы ты мог пойти ночью за пределы лагеря?

– Молния, – часто и сдавленно дыша, прохрипел сержант. – Пароль – молния. Отзыв – Девоншир… А пойти ночью я могу только к маркитантам. Ярдах в пятидесяти от лагеря тетка Черри палатку держит, спотыкаловкой торгует. Если офицеров поблизости нет, часовые пропустят. За долю, конечно.

– Спасибо, – удовлетворенно улыбнулся Арсенин, – ты мне очень помог. – Всеслав отпустил ремень и, поднявшись на ноги, резко ударил Хорсвилла носком ботинка в висок. Противно хрустнув, кость проломилась, и сержант, еле дернувшись, затих.

– Однако, готов, – пробормотал Арсенин, стаскивая одежду с мертвеца. – Вот только теперь еще черт знает сколько времени ждать, пока часовой вернется. Не мог он часом обойтись, не-е-ет, ему, охальнику, два подавай…

Брегет неторопливо отсчитывал минуты, и Всеслав, прислонившись к стене, даже успел задремать, пока осторожный стук в дверь не заставил его очнуться:

– Сэр! Это Болтон, сэр! Я вернулся! Вы уже закончили?

– Открывай скорее, болван, – хриплым спросонья голосом произнес Арсенин. – Давно уже закончили. Открывай да заходи сюда, помощь нужна!

Уже привычно проскрипела дверь, и часовой, подслеповато щурясь, перешагнул через порог:

– Что делать-то нужно, сэр?

– Отвечать! – рванул на себя солдата Арсенин. – Честно и без задержек! – двумя ударами в корпус и челюсть он заставил солдата рухнуть на пол. – Как отсюда до выхода из лагеря пройти? – Моряк выхватил из ножен на поясе солдата штык и приставил его к горлу противника: – Мне долго ждать?!

– Как палатки обогнете, так все время прямо, – испуганно проблеял часовой. – Там недалеко, сэр…

– Пароль – молния, – чуть вдавил штык в горло солдата Арсенин, – а отзыв?

– Девоншир, – прохрипел Болтон, отчаянно косясь на приставленное к горлу лезвие.

– Не соврал, значит, покойник, – заметил Всеслав и тут же резким движением вспорол англичанину сонную артерию. – Вот тут ничего личного, приятель. Был бы тут твой скрипучий товарищ, тогда да. А так – ничего личного…

Прицепив к ремню ножны, он вложил в них штык, и некоторое время раздумывал, брать ли с собой винтовку часового или нет? Придя к выводу, что в ночное время вооруженный солдат, бредущий к маркитантам за водкой, будет выглядеть подозрительно, он с некоторым сожалением закинул оружие в дальний угол и вышел на улицу.

Часовых у лагерных ворот он прошел на удивление просто. Стараясь не попасть под свет факелов, он пробурчал пароль и, лениво махнув рукой в сторону буша, озвучил цель маршрута: «К тетке Черри». Часовые, так же лениво напомнив ему о необходимости поделиться добычей по возвращении, выпустили за пределы лагеря. Пройдя несколько ярдов по дороге, Арсенин оглянулся и, понимая, что со стороны бивуака он уже не виден, свернул в буш, решив сделать маленький привал на какой-нибудь полянке, где можно будет рассчитать курс по звездам. За размышлениями о маршруте бегства он не заметил, как сбоку мелькнула тень, а после было поздно. Удар чем-то тяжелым по затылку отправил его в беспамятство.

20 февраля 1900 года. Ледисмит

– Однако тут проблемка одна нарисовалась, – Шрейдер оглушительно хлопнул дверью и устало привалился спиной к стенке блиндажа.

– Опять триппер подхватил? – не отрывая взгляда от карт, буркнул Сварт.

– Да хрен с ним, с триппером! – возмутился Шрейдер, отклеиваясь от стенки. – Там…

– Если про твой хрен речь, то он у тебя и так всю дорогу насморочный, – довольно заржал Бенингс, разглядывая пришедшую к нему карту. – Вот сколько я тебя знаю, то, значит, насморк французский, то еще какая напасть…

– Да подавись ты этим триппером, – сплюнул Шрейдер. – Этот ублюдочный генеральчик Фрэнка с мальчишкой-корнетом арестовал!

– Ты думай, что городишь-то, – укоризненно покачал головой Сварт. – Перегрелся, так в бадейку тыковку свою дурную сунь, солдатня аккурат свеженькой принесла. За такие дела, что мы наворотили, он их в задницу целовать должон, а ты «арестовал»…

– Да что б мне в Святую пятницу к причастию не подойти! – истово перекрестился наемник. – Я там покрутился, того-сего поспрашивал. Так караульные говорят, что Фрэнк Уайту морду набил – синячище на полхари, а того капитана-толстяка, что дежурит нонче, вообще пришиб до смерти…

– Да ну, сортирные речи это все, – презрительно фыркнул Бенингс. – Пастор нам пулю льет, а вы уши развесили, – и азартно заелозил на месте. – Давай, открывайся, Сварт!

– Да погоди ты со своей игрой, – старый траппер затушил об стол самокрутку и тут же начал сворачивать новую. – Да и ты, Макс, толком говори, а не воду напрасно баламуть…

– Чё «погоди», чё «погоди»! – взвился Бенингс. – Небось шваль одна на руках, вот ты и вопишь: «Погоди!» А у меня, чтоб ты знал – флеш! Гони монету, говорю!

– Захлопни пасть, Бенингс, – скрипнул зубами Паркер, бросая карты картинкой вверх. – У меня вообще каре, да только при таком раскладе игра меня ни хрена не волнует…

– Не, парни, давайте игру добьем, а потом уж и о делах, – заметно стушевался Бенингс. – За пять-то минут ни черта ведь не изменится…

– Ты, по-моему, плохо понял, – зло прищурился Митчелл. – Я краем уха слышал, что Рой велел тебе заткнуться…

– Да все путем, Майлз, все путем! – испуганно заверещал Бенингс. – Не играем, так не играем, заткнуться, так заткнуться! Ты только на меня не смотри так!

– Как так? – опешил Митчелл. – Чем тебе мой взгляд не нравится?

– А ты вспомни, как на того борова в Кейптауне в кабаке смотрел, прежде чем его пришить? – хватая воздух ртом, испуганно икнул Бенингс. – А в той деревушке, под Дурбаном? На того задавалу из паба так же зырил, а потом шлепнул… Да ты всегда так смотришь, когда кого-то убить собираешься!

– Да-а-а? – Митчелл удивленно почесал затылок. – Вот уж никогда не замечал…

– Да заткнетесь вы или нет?! – хлопнул ладонью по столу Паркер. – Давай, Пастор, рассказывай по порядку, что там с Фрэнком стряслось и почему ты панику развел.

Шредер спихнул Бенингса на пол, устало плюхнулся на табурет и, чуть заикаясь от волнения, начал рассказ.

– Вот оно, значит, как, – скривился Паркер, выслушав наемника. – Этот ублюдок Уайт думает, что он здесь самая большая шишка и ему все с рук сойдет… Хрена! Шрейдер! Ты из нас самый шустрый, слушай и запоминай! Завтра утром тот утюг, что мы у буров отбили, в Питермарнцбург пойдет. Делай что хочешь, но нужно, чтоб ты на нем укатил. В городишке том проволочная связь имеется, вот ты сэру Робертсу телеграмму отошлешь и в ней все как есть обскажешь. Сварт! Ты сейчас…

– А чего это ты раскомандовался, Рой? – хмуро протянул Митчелл. – Тебя вроде как никто командиром не ставил?

– Тебе что-то не нравится, Майлз? – Паркер приподнялся с места и, оперевшись руками о столешницу, впился в приятеля тяжелым взглядом. – Или пока Фрэнк задом нары полирует, ты ненароком решил корону примерить?

Митчелл пристально взглянул в глаза приятелю, и хотя его револьвер находился в кобуре на бедре, а оружейный пояс Паркера валялся на кровати, злость и решимость во взгляде техасца были так велики, что затевать ссору он не решился.

– Ладно, ладно, старина, не подымай бурю в стакане, – резко сдал назад Митчелл. – Пока Фрэнка нет, ты старший. Говори, что делать.

– Спасибо за разрешение, – фыркнул Паркер, но обострять отношения не стал. – Сварт! Ты берешь Майлза под ручку, и вы вдвоем идете к генеральскому дровянику…

– Дом генерала каменный…

– Идете к этому каменному дровянику и во все зенки смотрите, где там часовые стоят, когда меняются и куда сподручней связку динамита прилепить…

– А че это я с Майлзом под ручку ходить должен?! – возмущенно буркнул Сварт. – Тоже мне, нашел профурсетку…

– Если ты не хочешь брать Майлза за ручку, он возьмет тебя за яйца! – рявкнул Паркер. – Мне по хрену, как вы будете там ходить и что делать, но чтоб к завтрему я об этой богадельне знал все и даже больше!

– Сдается мне, парни, чегой-то вы не совсем законное затеяли, – задумчиво проворчал старый сержант из взвода Дальмонта, поднимаясь с койки в углу блиндажа. – Са-а-авсем, как я погляжу, незаконное…

– Ты имеешь что-то против? – почти дружелюбно улыбнулся Митчелл, кладя руку на рукоять револьвера, в то время как Хост и Картрайт одновременно хрустнули пальцами, разминая кулаки.

– Отчего ж против? – абсолютно спокойно пожал плечами сержант. – Если вы этому прохвосту Уайту за сэра Генри и дружка вашего собрались соли на хвост насыпать, то я в доле. Уж больно хороший парнишка сэр Генри, настоящий джентльмен. Нонче таких совсем мало осталось.