Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Понятно, короче.

– Шепотки какие-нибудь на посту слышали?

Бойцы неуверенно переглянулись. Походу угадал, это они на посту и стояли.

– Глисту про семью напомнили. Намекнули, что с ними сделают, если он проговорится. А вы, дебилы, поди на призраков подумали. Либо через вентиляцию опять кто-то пролез, либо через промежуточную камеру, либо хрен знает. Плевать уже, если честно…

Гвардейцы виновато потупились, а Грисби рассматривал меня, будто увидел впервые. Мощная челюсть лорда непроизвольно отвисла.

– Да-да, я молодец, а ты идиот. Можешь не напоминать. Молот нахрена?

– Ну так… – здоровяк стушевался. – На подмогу тебе идти думал… Точно! Не настал тот день, когда сир Аарон «Могучий» своего слугу в беде оставит!

– Твой слуга в овраге лошадь… Ай, пофиг.

Это он на случай, если меня за жопу взяли дежурил. Чтобы тоннель завалить, не приди я до рассвета. А заодно перед горожанами молодцом предстать, мол, «до последнего наемника ждал». Впрочем, странно, что сразу не завалил. От этих туземцев всего можно ждать.

Вглядываясь в предрассветную мглу, я заметил едва заметный пар, поднимающийся из травы. Как будто бы от дыхания.

Вот же козел… Так и знал, что на «хвост» кого-нибудь посадит! Впрочем, все равно ему настоящим рыцарем не стать. Настоящий – ни за что бы меня не отпустил. Что с «хвостом», что без.

– Ладно, пошли. Чую, пригодится нам еще твой молот.

Тоннель обрушить все же придется. Как бы только самих не завалило…

Глава 35: Хотел как лучше, получилось как всегда

Запах пота, клубы пыли да дешевый блеск тупого железа. Стоя возле архаичной арены, я ощущал себя полным идиотом. Почти как Грисби или Рорик, но без заявок на честь и благородство.

– Молодец, молодец! – старательно скрывая раздражение, хлопал я по мужской спине. – Мастерство-то не пропьешь, верно?

Пузатый плотник самодовольно закинул топорик на плечо и, воровато стрельнув в сторону стайки молодых девиц, пафосно водрузил ногу на поверженный манекен:

– Благодарю, м’лорд! Без ваших наставлений ничего бы не вышло!

Эту фразу он, стопудово, почерпнул из представлений бродячих актеров.

– Да у тебя и с ними нихрена… То есть, продолжай в том же духе! Я рассчитываю на тебя! – вернул я должок такой же клишированной фразой.

Счастливая улыбка мужика и высокий градус бахвальства отозвались жжением в незажившей ладони. Никогда бы не подумал, что показуха может быть сложнее настоящей работы.

Оставив мужика наслаждаться мнимым триумфом, я двинулся к лавкам у стены. Попытки сторониться многочисленных гражданских закончились крахом. Сперва окружила очередная стайка девок, ряженных в самодельные гамбезы, пошитые из нескольких пар платьев. Судя по вопросам в стиле, какой стороной копья колоть в манекен и соперничестве за «м’лорд сперва мне покажет!», «нет мне!» – в ополчение они записались отнюдь не из чувства долга.

Но пекари и водоносы переплюнули и их. Этих занимали лишь самолично придуманные пафосные прозвища да «а если я в бою отличусь, вы меня в рыцари посвятите? Или в инспекторы?». Повторять в сотый раз, что я офицер, а не рыцарь, порядком утомило.

Еще и Гена, блин! Вместо того, чтобы следить за порядком в своей «подростковой группе» и учить их хоть чему-то – опять рассказывает какие-то небылицы притихшим новобранцам. Поди, снова про праздник сочиняет. Про ассасинов и прочую лабуду. А может, выдумывает, как самолично сдерживал штурм замка до моего подхода – с него станется!

На прыща с дылдой, больше озабоченных друг-другом, нежели выдачей обмундирования, даже смотреть не хочется.

Дойдя до заветной стены и убедившись, что меня не преследует очередной пастушок, набивающийся в оруженосцы, я устало ткнулся лбом в холодную кирпичную кладку.

Может зря мы всю эту фигню затеяли? Конечно, круто, что мы с дедом оказались правы и горожане всерьез воодушевились вылазкой в Перекрестный замок, но даже с предоставленной гильдией площадкой и оружием – обучить всю эту толпу нереально. Даже без «мантикоры», штурм состоится не позже, чем через три дня. Ну чему можно научить за такой срок? Так, только самые азы, типа «за это держи, а этим руби».

Я-то надеялся, что среди добровольцев окажется заметно больше людей с опытом. Но то ли город уж очень мирный, то ли те, кто не понаслышке знаком с войной, не особо-то спешат окунуться в мясорубку.

Нет, мы с дедом предусмотрели подобное и загодя отделили агнцев от козлищ. Иначе бы, оказавшись посреди этой толпы непуганых штатских, даже самые решительные ветераны офигели. А уж увидав нашу «подготовку» – вовсе в обморок грохнулись.

Те, кто имеет за плечами хоть какой-то опыт, не нуждается в цирке с «обучением» в гильдии. Их первыми экипируют, рассчитывают, и сходу отправляют в помощь дружинникам да гвардейцам.

Почти пять десятков бывших солдат, наемников, и прочих «караванщиков». Честно говоря, половина из этих мутных типов больше похожа на завязавших с опасным бизнесом разбойников, а отставные гвардейцы сплошь увечные – кто без пары пальцев, кто вовсе без руки. Но куда деваться? В отличие от остальных горожан, решившихся вступить в ополчение, эти хоть знают, с какой стороны за кинжал браться.

Да и, как бы мне не хотелось признавать, но даже бандиты предпочтительнее крестьян. Нужна недюжинная смелость, чтобы поставить себя вне закона, и едва ли не ежедневно рисковать жизнью. Хотя, многим хватает одной лишь глупости, конечно. Но раз уж конкретно эти дожили до своих лет и догадались завязать с криминалом да осесть в пограничном городе, то, как минимум, не идиоты. Впрочем, доверять им тоже особо не стоит. Пику в спину не всадят, но сдриснуть едва запахнет жареным – вполне способны. Как и воспользоваться служебным положением.

А потому я настойчиво порекомендовал князю, держать подобных личностей подальше от патрулей улиц и поближе к дозорам с дружинниками. Близость заградотрядов из суровых бородачей с рогатинами отобьет любые мысли о наживе или побеге.

Но с остальными… Об обучении не идет и речи – месяц муштровать нужно, не меньше. На фоне грезящих о подвигах водоносах и истосковавшихся по впечатлениям крестьянок, даже немногочисленные авантюристы из оставшихся в городе, выглядят как дембеля перед молодым пополнением.

Как по мне, вся эта свистопляска с ополчением – натуральное военное преступление. Нельзя набирать таких! Все эти игры в солдатиков кончатся, едва прозвучит первый выстрел… Тьфу! Едва просвистит первая стрела или сверкнет вражеский меч. И тогда эта толпа в ужасе разбежится, не продержавшись и минуты. А сломав строй и повернувшись к противнику спиной, они моментально подпишут себе приговор.

Но что остается? Если город падет, гражданских все равно вырежут. Пусть хоть для дела послужат. Хотя бы чисто для виду – как те же «гномики». А потому, делаю что могу – взращиваю боевой дух, подыгрываю фантазиям, внушаю уверенность и не мешаю верить, что они теперь «тоже воины». Почти как гвардейцы с дружинниками, просто пока неопытные. Не говорить же рекрутам, что они необученное мясо и мишени для стрел?

Повезло, что в закромах резиденции нашлось столько синих покрывал – хоть плащи им одинаковые организовали. Не зря замполит говорил, что солдат себя чувствует именно так, как выглядит. И раз нужно заставить толпу поверить, что они солдаты, нужно и нарядить их как солдат. Ну, хотя бы по местным примитивным меркам…

Размышляя на извечную тему «как дошел до жизни такой», я не сразу заметил на себе внимание пары янтарных глаз, недовольно зыркающих из-под светлой челки. Подложив по себя гильдейский плащ и кутаясь в меховую шубу, Эмбер обложилась целой колодой заполненных бланков.

– Из кабинета выгнали?

Судя по раздраженной моське, разлука с любимым буфетом давалась девушке нелегко.

– Я сама ушла! Но-но, нечего такое лицо делать! Поверь на слово, даже этот цирк, что ты зовешь «курсом молодого бойца», куда предпочтительнее дуэта из напыщенных недоумков!

Ну, может и предпочтительнее. Помогая новобранцам одерживать победы над соломенными манекенами, я нет-нет, но ловил на себе ее взгляды. По-моему, иногда она даже улыбалась. Ну, кроме моментов, когда вокруг меня крестьянки вертелись.

Смерив двор еще раз, и сообразив, что бойцы стараются держаться от управляющей как можно дальше, я расслабленно плюхнулся на лавку.

– Ну и чем «принцесса» недовольна в этот раз?

– «Принцесса» искренне рада, что ваш безумный план удался, господин Бонд. – процедила глава, пряча дорогую фляжку в рукав. – Даже готова поздравить, но я еще слишком юна и неопытна, а потому сперва спрошу – чем обязана такому вниманию к гильдейскому двору?! Площади мало?!

Вообще-то, я надеялся, что она поможет с тренировками, но, похоже, «дюймовочка» предпочитает тыкать шпагой в меня одного.

– За снаряжением далеко бегать. К тому же, в городе только у вас бар работает.

– Скорее уж касса… – девушка гневно свернула стопку бумаг в рулон и хлопнула по моему колену. – Какого овса я… То есть, гильдия обязана выплачивать жалование ополчению?! Проклятье, да вы меня по ветру пустили! Арсенал, казна, обслуживание в зале… С чьих закромов такая щедрость?!

– Насколько помню, тебе князь с Грисби поручительство написали.

– О! Какая забота! Возместят они, как же… – она поглядела на заполненные бланки. – Однако, пусть и возместят, – все одно. За нарушение устава гильдии морковками не угощают. В регистраторы разжалуют, и то удача. А если поток добровольцев не убавится, то к вечеру мне придется вместе с регистраторами в бордель наниматься, дабы всем платить! Чем ты думал, когда предлагал выплачивать «подъемные»?!

По-моему, ей просто скучно, вот и выпендривается.

– Тем же, чем и всегда. А насчет подработки в борделе – маякнуть не забудь, чтобы очередь застолбил… Мешок морковок захвачу, раз так любишь.

Наверное, любого другого за такие приколы Эмбер бы живьем закопала. Я же отделался рулоном по затылку и раздраженному – «я на обед». Судя по тому, как долго она собирала бланки и поправляла шубу – девушка то ли ждала извинений, то ли надеялась на компанию. Но напрасно. Некогда мне ее развлекать.

Едва блондинка скрылась за дверью в гильдию, как на ее место тут же уселась самодовольная кошатина.

– Наконец-то она слиняла!

Ох, блин, только не снова…

– Я вот тут прикинула… – задумчиво поиграла ушами девчонка, игнорируя мое недовольство. – Как сформируем группу, в этом городе нам больше делать нечего, верно?

– Я лучше с собакой группу сформирую…

– Ну и дурак! С моими выдающимися талантами и твоим опытом мы все Осколки на уши поставим! За месяц в Столпах мы получим куда больше, чем за год здесь! Здесь же не гильдия, а витрина магазинчика бездарей! Ладно, если не хочешь в Столпы, можем отправиться на запад. Представляешь, сколько сокровищ мы сможем добыть в экспедициях?! Сколько там древних гробниц и разрушенных замков? Да они, поди, ломятся от золота и драгоценностей!

Поглядев на ушастую, я не удержал протяжного стона.

Здорово, конечно, что кошатина больше не шипит при виде меня, но ее восхищение моими ночными «подвигами» успело задолбать еще утром. Само-собой, про встречу с капитаном я никому не рассказывал. Особенно деду. А потому, хвостатая вбила себе в голову, что я весь такой офигенно крутой вор, лазутчик, следопыт, и вообще мужик хоть куда, раз смог пробраться в лагерь осаждающих. И не только зайти и выйти, а еще устроить пожар, раздолбать «мантикору» и отвлечь постовых от замка.

Я не против, что того же мнения придерживаются Грисби с князем – для дела полезней. Прислушиваться охотнее будут. Но плохо скрываемое обожание этой кошатины в сделку не входило…

– У тебя ведь всего-навсего оловянный жетон, а у меня уже желез… Ну ладно, тоже оловянный, просто я чужой свистнула. Только никому не разболтай! Можем перебить номер и имя, и тогда…

– Я тебя сейчас Фальшивке сдам, если не угомонишься. Иди лучше манекены чини!

Кошатина обиженно насупилась и наградив меня недовольными прищуром, смиренно опустила уши:

– Ну, хорошо-хорошо, я согласна.

– Погоди… Серьезно?! – от неожиданности, я аж подпрыгнул.

– Я согласна, что ты будешь главой нашей группы! Это не значит, что ты можешь мной командовать! То есть, я буду слушаться, но… Иногда. Немного. Совсем чуть-чуть… А если не будешь больше на меня рявкать, то даже позволю уши потрогать. Может быть… – с каждым новым словом ее голос становился тише, а щеки наливались краской.

Я уже собирался высказать все, что думаю о ее предложении и месте, куда его стоит «употребить», но не успел. Дверь гильдии распахнулась и во двор явилась волшебница. Счастливо улыбаясь и весело напевая под нос, она приветливо замахала нам рукой.

Ну, наконец-то! Хрена лысого я ее еще раз первой на обед отпущу! Два часа пропадала, засранка!

Впрочем, едва я встал с лавки, как вслед за «Мальвиной» во двор вошел еще один посетитель. Закованный в панцирь дружинник быстро смерил двор взглядом и, заметив мою тушу, зашагал прямиком ко мне.

– Светлейший снизошел до твоей просьбы, «кукушонок». Как закончишь – передашь его караульным. – пробасил он и брезгливо поглядев на ополченцев, пытающихся метать в манекен топоры, замаршировал обратно.

– Отлично. Сходил на обед, блин. Гена! За старшего остаешься!

Под завистливыми взглядами новобранцев пацан немедленно просиял и рефлекторно выпятил грудь, салютуя мне тренировочным мечом. Блин, как бы он не лопнул, от ощущения собственно значимости. Ну, хоть кому-то весь этот цирк по душе, и то спасибо…

***

Подвал резиденции встречал все тем же бардаком, что и в прошлый раз. Койки, матрасы, столы, кандалы… И главное «сокровище», недовольно зыркающее на меня из угла этого средневекового сексшопа.

Рыжий великан мало походил на себя прежнего. Несмотря на все его выходки у гарнизона, едва не казненных девок, сломанную рапиру и прочие перформансы, вид разбитой физиономии сотника не вызывал никакого злорадства. Честно говоря, мне даже стало его жалко…

– Прикольный вы народ, северяне… – фыркнул я, подходя к Х-образной кровати, вертикально стоящей у стены. – Воду в вино превращать уже научился или еще повисеть надо?

«Распятый» на койке сотник с вызовом сплюнул:

– Потешиться пришел? Зубоскалить изволил? Ну, скалься-скалься. Отольется тебе еще мое горюшко, ох отольется… Предки-то все видят!

Грубое лицо больше напоминало один большой синяк. Если бы не густая борода, я его даже не узнал. Знатно князь с ним «побеседовал», знатно. Хотя, нет, не только князь.

– По-моему, над тобой уже потешились… – я брезгливо смахнул продолговатый предмет эротического предназначения со стола и уселся на освобожденное место. – Даже спрашивать не хочу, чем вы тут с нашей общей знакомой занимались.

Нет, я, конечно, понимаю, что князь раскусил вранье про «чашницу» и решил явить Грисби жест доброй воли, но мог бы и меня спросить сперва. Оставлять мазохистку наедине с прикованным к кровати мужиком да в окружении секс-игрушек для богатых содомитов… У Рорика сердце вообще есть? Впрочем, про сексуальные девиации волшебницы пока догадываюсь только я.

Блин, вот чего Гена-то в резиденцию на обед отпрашивался! Не за порцией мяса стремился, и не на свиданку с герцогиней. Они с синевлаской поди, еще в замке нафантазировали, как сотнику должок возвращать будут!

Фух, хорошо, что не пустил…

– Э-не! Ты зенками не хлопай! Не было ничего! Девица токмо грозилась! – позабыв про свое амплуа «хоть убейте, ничего не скажу», спешно протараторил сотник.

– Оно и видно…

Красные следы на могучей груди говорили лучше всяких слов. Уже заподозрив причастность герцогини, я заметил валяющуюся на полу темную плетку. Вроде другая… Ну, хоть малявка непричастна, уже что-то.

– Да ладно тебе – один раз не Леголас. В борделях за такие штуки еще и доплачивают.

– Не было ничего! Скоморошка твоя только кнутовище теребила да сетовала, мол меня какой-то «не той» стороной пристегнули!

Елки-палки. Интересно, синевласка с герцогиней часом не дальние родственники? Вполне возможно. По краю мужик прошел, по краю…

– Может и не было. – пожал я плечами. – Только кто поверит? Вот приведу я сейчас твоих стражников, а ты им расскажешь, что было, а чего нет. Как думаешь, поверят?

Судя по вспыхнувшим глазам, мысль о позоре перед подчиненными пугала великана больше назначенной князем казни. Однако он продолжал делать хорошую мину при плохой игре, с вызовом глядя мне в глаза.

По-хорошему на контакт идти не хочет. Хорохорится. Знает, что казнь уже назначена, вот на достоинстве отыгрывается. Хочет «с честью из жизни уйти», что бы это, блин, не значило.

Но ничего, и не таких ломали…

– Но это так, цветочки. – я ткнул пальцев в лестницу из подвала. – А вот там, на этаже, тебя одна «ягодка» дожидается… Помнишь? С завязочками в волосах? Он тебе вроде приглянулся, ты его все содомитом называл? Рапиру сломал? Так вот, ты ему тоже приглянулся. Все уши мне прожужжал, проказник…

– Ты не посмеешь! – испуганно округлил глаза великан, клюнув на очевидное вранье.

– Уверен? Знаешь, сколько пацан с собою масла захватил? Целый кувшин! А знаешь, сколько хлебных лепешек? – великан нервно сглотнул. – Правильно, ни одной! А знаешь почему?

– Хватит…

– А потому, что масло ему понадобится для смазки твоего дуплишка. Ведь каждому «содомиту» известно, что прежде чем выпускать резвиться «белочку», нужно хорошенько смазать дуплишко…

– Довольно! Спрашивай, зачем явился – как на духу отвечу! От своих таиться стану! Только содомита своего не подпускай! Ну, будь человеком! Ты хоть и «кукушонок», но ведь тоже из наших!

О как завернул! «От своих»! Типа, он и без угроз бы мне все рассказал. Ага, два раза!

Эх, князя бы сюда, чтобы поучился, как допросы проводить нужно… Но куда там. Ему лишь бы кулачками по чьему-нибудь куполу постучать. Можно подумать, на таком громиле банальное рукоприкладство сработает.

– Ну, давай тогда попробуем без масла. Пока что. Чего ты два дня бухал-то? Почему из кабинета не выходил? А то я все гадаю, беспокоюсь… С чего это у тебя совесть взыграла?

– А какое мне дело до твоих беспокойств? Яж уж, почитай, покойник. Князюшка, поди, и соломку под мою головку подстелил.

– Я и вижу, что тебе «никакого дела нет». Как южанину до лошади… Ну что, облегчишь душу-то перед казнью?

– Говорено уже все. Не ведаю я ни про какого барона! Хоть на лоскуты режь!

– Лоскуты мне твои нахрен не нужны… Да и про барона неинтересно. Давай-ка про себя.

– Чего?

– Рассказывай, говорю, как ты дошел до жизни такой.

Поглядев в недоверчивые глазки бородача, я снял с пояса флягу с водкой, заблаговременно прихваченную с поста у караульных. Где кнут, там и пряник. Авось, пьяным охотнее заговорит.

Спустя половину фляги, я почти пожалел о своей щедрости. Дело ли в водке, в отсутствии собутыльников, а может в близости смерти, но сотника буквально прорвало.

Как я и полагал, в южном походе и штурме Грисби рыжий не участвовал. У него была уважительная причина, ибо все военные годы он просидел взаперти, ожидая казни. На вопрос, как так вышло, великан ударился в сумбурный исторический экскурс. Типа, южане держали Простор в узде не только армиями, но и старым добрым подкупом. Всегда найдутся люди, готовые помогать оккупантам тиранить своих же сородичей за власть да привилегии. Рыжий идиот оказался как раз из таких коллаборационистов. Вернее, его предки.

Само-собой, когда вернулись Рорики, и на севере вспыхнуло восстание, с подобными «северными лордами» особо не церемонились. Северяне с огоньком и задором вешали их на любом подвернувшемся суку. Но рыжего повесить не смогли – его спасла собственная тупость. Вместо того, чтобы схватить золотишка побольше да свалить на юга, как делали все остальные, он самолично приперся к армии восставших, желая присоединится. Мужик, которому и тогда тридцати не исполнилось, искренне желал участвовать в борьбе свою родину. Прославиться победами над рыцарями, заслужить «прощение предков», а заодно, выслужиться перед новой властью.

Рорики широкого жеста не поняли и взяли мужика за яйца, закономерно приняв его за хитрожопого лазутчика. Пытали его, пытали, но так ничего и не выпытали, ибо дурачок был искренен в своих намерениях.

По северным законам-то его вешать надо было, но Великий князь еще в начале восстания наказ издал, мол, кто к «истинным северянам» примыкает – прощаются все былые преступления. Но «прощать» наследника аж целого «северного лорда», что владел территорией размером с герцогство и с упоением кошмарил земляков – князь как-то не спешил.

Вот и просидел бедолага несколько лет под столицей, ожидая своей участи. После перемирия его все же «простили» да выпустили. Даже «милость» оказали, – назначили командовать городовыми. В нахрен никому не нужный Грисби, в котором даже налоги собирать нельзя.

А тут еще выяснилось, что и семейки у рыжего больше нет. Пока коллаборанты пытались вывезти телеги полные драгоценностей, их всех гурьбой резали да грабили все кому ни лень. То, что смерть его семейки лежит на руках бегущих от моста рыцарей – сотник не сомневался. У кого бы еще силенок на его «героического» папашку хватило?

Хотя, по-моему там и банальных дезертиров бы хватило.

Короче, осадочек у мужика остался. И на южан, и на Рориков. На первых, потому что они север тиранили сотню лет, а на вторых, из-за перемирия.

– Знаешь, чем «истинные северяне» от приживал отличаются? Мы не барам служим, а Простору! Ссучились они, Рорики твои! С конелюбами спелись и продали нас всех! Какое «перемирие» когда вся сила у Простора была?! Да мы бы до самого Живанплаца дотопали – весь Предел в крови утопили! Конелюбы же с курицами бодались, не до нас им было – ну кто в такой день мирится?! Предатели! Взаправдашние предатели и изменники!

Все довольно очевидно. Ну, кроме того, как таких идиотов земля носит. Нет, серьезно! Сотник на серьезных щах решил, что продолжение войны это как раз то, что нужно северянам! С ума сойти можно. Реваншист-затейник, блин.

Ну и тут, пару месяцев назад, свершилось чудо – выяснилось, что не перевелись мужики в Просторе, и рыжий не последний «истинный северянин».

Как я и боялся, ни с каким стюардом сотник не связывался. Он про него толком и не знал. Так только, мол живет в замке какой-то глист, да и хрен с ним! Точно так же и с «бородатыми наемниками», регентом, герцогиней, и прочими демонами.

Зато ведал командир про родство синевласки с Грисби и про князя, что должен прибыть в город к празднику. Эти тайны ему любезно поведал такой же «истинный северянин», как и он сам. Тот самый молодой парень, которому так не терпелось обезглавить волшебницу на глазах у половины города.

– Погоди… – я невольно приложился к фляге. – Ты сейчас это серьезно?

И без того разбитое лицо покраснело пуще прежнего.

– То есть, к тебе в стражу записался мутный пацан, который, не прослужив и месяца, уже начал дуть в уши! Про «истинных северян» и прочих революционеров? И тебя ничего не смутило? То есть, вообще нифига? Ты этих «караванщиков» вообще разглядывал? Какие они, нахрен, «истинные северяне»?! Нет, мужик, ты даже не идиот, ты овощ натуральный!

– Да почем мне было знать, что они баронишке служат?! Что малец, что его командирчик – козленок из этого борделя для богатеев?! Мне же говорили, что их орда целая! Тех, кто за Простор, а не за Рориков! Я и докумекал-то, только когда про рубак прослышал, что в деревнях лютовали!

Козленок. Вот кто всю эту "диверсионную сеть" в городе организовал. Он-то, поди, "казачка" в стражу отрядил, и связь с бароном держал, и демона в салон подселил. Хотя, он же сам от демона помер – его же первым располовинило. Или что-то пошло не по плану? Может из-за того, что он волшебницу по трубе башкой колотил? Блин, да почему я-то над этим голову ломать должен?! Князю перескажу, пусть сам разбирается!

– Ну вот и скажи мне, «кукушонок», почем мне было знать, что они на конелюбов батрачат?

– Да хоть бы потому, что они тебя, дурака, на соучастие в убийстве князя подписали! Какое, нахрен, «благо для Простора», если вы всеми силами пытались город южанам сдать? Дядь, ты совсем без балды? Только честно?

Помочь грохнуть собственного князя вместе с его дружиной, чтобы конелюбов подставить и вынудить папашку Жимира развязать войну – офигенный план! Надежный как автомат Калашникова! Он бы еще ядерную бомбу в форме лошади на свой Простор скинул, чтобы южане уж точно не отвертелись!

Интересно, это ему в темнице башку отбили или он с рождения такой?

– Ну… Город-то может и сдали бы… Поначалу. Но потом быстро взад вернули! Не водится у конелюбов силушки, чтобы с севером совладать!

– Да причем здесь… Ай, пофиг. И ради этой тупости, ты собственных подчиненных под нож подставил? За что людей-то угробил?

– Не гробил я их. – совсем по детски пробубнил рыжий увалень. – Я и вовсе всех своих с площади убрал, дабы беде не случится, но…

– Я понял, не продолжай.

Пацан посты заполнял. А сотник, дебил малограмотный, что еле-еле по слогам читает, нихрена и не проверил. Пока поздно не стало. Блин, услышь я это от кого угодно – ни за что не поверил! Но этот, похоже, говорит правду. Иначе бы действовал совсем иначе. С городу бы сдриснуть попытался, как минимум. А по-хорошему – ворота перед осаждающими распахнул или хоть весточку барону послал, что Рорика с Грисби стравить не вышло. Баррикады сжег, веревки спустил или еще какую гадость придумал… Сигнал в лагерь, опять же, подал, когда мы с Аароном в замок поперлись.

Безграничный потенциал для подлянок! А этот только сидел да слезки над кружкой ронял. Горевал, как же так получилось, что хотел как лучше, а получилось как всегда. Пока его дружинники этим утром за жопу не взяли.

Ну и что с ним делать? Казнить, как князь хочет? Устроить шоу на площади, дабы народ потешить да перед Грисби попонтоваться? Пройтись серпом по страже и избавить город от ненадежных элементов? Можно. Но оставшимися кто командовать будет? Этот придурок, с руки малолетнего «северянина» просрал всех десятников и бывших дружинников – даже замену не назначишь. Они мало того, что никогда не командовали, так им еще и веры нет. Поди, разбери, кого еще тот «северянин» сагитировать успел. Не всех же под нож пускать?

Из дружины командира тоже не поставишь – он этих городовых первый раз в жизни видит. Какая уж тут организация? Времени даже на знакомство с личным составом нет. Тем более, что стражники, вопреки здравому смыслу, искренне уважают своего скудоумного командира. Хотя, чего удивительного? Он же им позволял южан щемить да карманы штрафами набивать! Начальник года, блин.

И как такие городовые воспримут казнь сотника, чистки в своих рядах и назначение командира из княжеской дружины? Правильно, хрен его знает!

Могут и просто побухтеть да смириться, а могут и придушить нового сотника, коли он с дисциплиной лютовать станет. Дружинники – они такие. Наглухо отбитые, выдрессированные, твердо убежденные, что они элита, а остальные так, говно для массовки. Это как ветерана какой-нибудь «Альфы» поставить командовать взводом срочников, что только присягу приняли.

Короче, князь как всегда в своем репертуаре – рубит с плеча, а о нюансах не задумывается. Сразу видно, высокое начальство…

– Ну и что с тобой делать будем? – отложив пустую флягу на стол, я размял затекшую шею.

Надо завязывать, иначе не только обед, но и ужин пропущу.

Сотник невесело усмехнулся:

– Уж как бы мне твой князек сопливый поперек горла не стоял, но правда за ним – опростоволосился я. Всех подвел. Даже того десятника скудоумного, драть его в седины… Нехай казнят, раз так вышло. Меня в этот городишко закон блюсти поставили, так пусть по закону и будет! Пусть мужики узнают, что сотник своей вины не прячет и искупает как…

– Слушай, страдалец хренов, завязывай уже! Искупать он, блин, собрался. Тебя вроде на койке распяли, а не на кресте! Тоже мне, страстотерпец-самоучка…

– Потешаться вздумал?! Да я тебя… Стой, чего? – сотник удивленно моргнул, уставившись на свою освобожденную руку.

Просунув чесалку во второй замок, я без труда вырвал и его. Хорошо, что эти койки с кандалами рассчитаны на продажных девиц да богатых извращенцев. За ключом бегать не пришлось.

Блин, не верю, что я это делаю… А уж как князь-то орать будет! Как бы самого за такие фокусы не казнил. Еще и Гена развоняется…

– Казнить тебя и завтра успеется. И послезавтра. И через год, если потребуется. А сегодня городу нужны солдаты, а солдатам нужен командир – доступно объясняю?

– Не очень… – честно признался пьяный великан, удивленно растирая затекшие запястья.

Нашарив взглядом его одежду, я пнул ее поближе к полуголому недоумку:

– Если хочешь искупления, то иди работай, а не в подвале прохлаждайся. Ты же войны хотел? Конелюбов крушить да Простор защищать? Ну вот, мечты сбываются! Особенно у дебилов, типа тебя.

– И ты мне веришь? Прямо вот так? – недоверие в его голосе пробило все разумные пределы.

– Вчера бы ни за что не поверил. Но, к твоему счастью, этой ночью я вляпался в куда большее дерьмо, нежели ты, и понял разницу между настоящей мразью и обиженным жизнью дегенератом, типа тебя. Че встал? Одевайся и на выход! Мне тебя еще перед караулом отмазать как-то нужно…

Речь прервалась раскатом грома, прокатившимся по подвалу вместе с осыпавшейся с потолка пылью. То ли нагревательный котел взорвался, то ли… Твою-то мать!

Оставив великана одеваться в одиночестве, я быстро взбежал по лестнице.

На улице уже вовсю охали караульные, разглядывая здоровенное бревно, торчащее из огромного пролома в стене особняка. Судя по осыпавшемуся камню, выбитым окнам и разлетевшимся повсюду щепкам – сауны в салоне больше нет. Как и котла. Как бы пожар еще не начался…

– Значит, позаботился ты о «мантикоришке»-то? – с явным укором осведомился дружинник, глядя исподлобья. – А ведь княже в крепкой надеже на тебя был…

Блин, только не говорите, что инженер очнулся и перепроверил торсионы! Или, что у него дофига рукастые подмастерья! Все-таки надо было его намертво гасить. Пожалел, дурак. Руки пачкать постеснялся… А еще над сотником издевался! Сам-то идиот каких поискать.

– Погоди, а этого пошто из каземата выпустил?! – караул немедленно наставил рогатины на пошатывающегося великана показавшегося из-за двери. – Тебя твоя «конелюбка» покусала али сам бестолковкой простудился?! Его же нынче казнят!

– Не казнят. Или ты княжескому порученцу перечить собрался?!

Караульные недовольно переглянулись, но все же убрали оружие. Судя по их рожам, к вечеру на княжеском столе появится целая гора из докладных и жалоб.

Поглядев на пролом в стене, я плюнул и повел рыжего за собой через приусадебный сад. Можно сказать, одной проблемой меньше. Пока феодалы будут по очереди натягивать меня за работающую «мантикору», на разборки из-за сотника времени уже не останется. Черт, может кувшин с маслом не такая уж плохая идея?