Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Около небольшого мутного озера на окраине города нас ждал массивный «Джип» с тонированными стеклами, через которые и не увидишь, кто в салоне – здесь дорожной инспекцией это не наказуемо. За рулем скучал один из «гопников» Лешего.

«Джип» не стал крутиться по улицам, чтобы сбить возможную слежку. Водитель просто выехал на прямую трассу, до упора вжал педаль в пол. Если и висели у нас на хвосте преследователи, то они сразу остались далеко позади. Но наружного наблюдения за нами что-то незаметно. Точнее, я был уверен, что его не было.

– Будем считать, что проверились, – с улыбкой объявил капитан-разведчик. – А теперь на новую штаб-квартиру!

«Джип» свернул с основной трассы на вполне приличную прямую дорогу. Мимо нас пролетали сады, поля и огороды. Журчала полноводная река.

А где-то впереди с каждым километром нарастал шум, постепенно переходящий в грохот. Мы въезжали в зону водохранилища и мощной гидроэлектростанции, на энергии которой живут три области.

Не доезжая до плотины, «джип» свернул в небольшой поселок из аккуратненьких европейских домиков. Скорее всего, здесь проживал персонал ГЭС.

– Ну, вот и прибыли, – «гопник» лихо остановил машину перед высоким забором, за которым в зелени скрывался двухэтажный каменный дом. – Обживайтесь.

Он положил на панель «джипа» ключи от машины. За ними последовали ключи от дома. Из бардачка вытащил два телефонных аппарата – для экстренной и обычной связи. Покинув салон и махнув нам на прощанье рукой, он отправился пешком куда-то вдаль, насвистывая бодрый мотивчик.

За него беспокоиться нечего. Вскоре наши подберут его на дороге. А мы остаемся в одиночестве. И, что хорошо, вне поля зрения местных товарищей, которые, думаю, не против держать дружественных зарубежных гостей под плотным колпаком. И это несмотря на взаимную дипломатически-теплую и даже братскую атмосферу взаимоотношений между нашими союзными государствами.

Дом оказался комфортабелен даже выше самых оптимистических ожиданий. Каждому полагалось по своей спальне. Но не это главное. На первом этаже гудел трансформаторами просторный компьютерный зал, заполненный самой совершенной техникой, имевшей выход на все возможные сети и базы данных. Послабее, конечно, чем в нашем информационно-поисковом пункте в Москве. Но тоже очень неплохо. Похоже, в наше распоряжение передали один из региональных конспиративных центров управления разведки России. Иначе такая мощь необъяснима.

В нашем распоряжении оказалось три холодильника, забитых едой и напитками. Алкоголя в них мало, но соков и газировок хватит на роту умирающих от жажды пехотинцев.

В саду росли гранаты, абрикосы и виноград, радующие душу. Журчал ручеек. Райское место.

– Ну, вот и твой долгожданный пятизвездный отель, Ивочка, – довольно почесывая пузо, хохотнул Писатель.

– Еще бы пару горничных и повара, – снисходительно улыбнулась она. – И жизнь бы совсем наладилась.

– Размечталась. Ты о работе думай,– погрозил ей пальцем Писатель. – А не о поварах.

Работа ждала. Нам нужно было лопатить дневник лорда Радклиффа…

Глава 31

– Это не дневник. Это сказка «Тысяча и одной ночи», – объявила Ива, заходя ко мне в комнату и кладя на стол папку с распечатками.

– Так фантастично и утопично? – попробовал уточнить я.

– Настолько, что я что-то сильно сомневаюсь в успехе всего этого предприятия. По мне, так это черновик мистического романа-путешествия. Ну, так не бывает в жизни!

– Поглядим, – я открыл папку и углубился в чтение.

Все же Ива была хорошим специалистом в своем деле. Пару дней она практически без отдыха корпела над невозможным почерком лорда. И справилась с ним блестяще. В распечатке корявые английские буквы трансформировались в английский и русский типографский текст.

Сам дневник, в стиле того времени, был достаточно многословным, пространным. Он изобиловал описаниями природы, флоры, фауны, быта и нравов, а также архитектурных памятников Индии, Китая и Тибета.

Жирным шрифтом в распечатке был выделен текст, из-за которого и начался весь переполох.

«Событие то до сих кажется мне настолько неестественным, что возникают серьезные опасения – а не вызваны ли эти картины кислородным голоданием и тяготами нелегкого пути? Может именно эти факторы злым образом повлияли на мою психику и явились причиной столь замысловатых галлюцинаций?»

Если передать изложенные в дневнике события простым языком, то получается следующее. Лорд Радклифф бродил с группой паломников по Тибету, ища там, как и все, какие-то сногсшибательные откровения. В то время в Европе вовсю гремел бум интереса к загадочной горной стране, крыше мира, где правят мудрые ламы и куда под страхом смерти не пускают иностранцев. Но лорда пустили, для чего ему пришлось претерпеть немало тягот и применить иезуитские хитрости. Не обошлось, думаю, и без давления со стороны вездесущей английской разведки, на которую в то время работали практически все такие вот скромные путешественники.

Так или иначе, лорд заручился поддержкой тогдашнего Далай Ламы и получил от него что-то вроде охранной грамоты. А в нагрузку опытного и верного сирдара – так в Тибете именуют горных проводников.

Лорд, при всем его рационализме и вульгарном материализме, все же в глубине души надеялся увидеть нечто совершенно необычное и выбивающееся из привычных представлений. А бесконечные религиозные учреждения, в которых они останавливались, хотя и выглядели экзотично и обросли легендами, как киль бригантины ракушками, но были все же больше от сего грубого мира.

Наблюдения лорда были интересны. Он описывал экзальтированную паству. Не очень умных, но всенародно признанных мудрецов. Чудеса, которые на острый европейский взор оказывались умелыми мистификациями. Разоблачал их англичанин с энтузиазмом человека, отчаявшегося увидеть истинное чудо.

Сердар из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать гостю что-то такое-эдакое, дабы его круглые очки запотели. Он и нашел на дворе высокогорного монастыря, где проходила подготовка к важному ежегодному осеннему ритуалу, ту очень странную группу скитальцев. Ему их отрекомендовали, как известных йогов из Индии, вот только конкретно, кто они и откуда – пояснить никто не мог.

Предводитель паломников был статен, голубоглаз и этнически явно не принадлежал к коренным народам Индии. То ли европеец, то ли уроженец Афганистана, где есть племя таких вот белых с голубыми глазами. Остальные пять человек были чистые индусы по одежде и внешности.

С почтенным сирдаром, представителем самого Далай Ламы, индусы беседовали долго и кулуарно. А потом к лорду подошел голубоглазый предводитель.

– Ты тот чужак, праздное любопытство которого по просьбе самого Далай Ламы мы должны удовлетворить? – он произнес это по-английски без какого-либо акцента.

– Я ученый путешественник, – вежливо ответил лорд Радклифф.– И живу для науки.

– Для науки, – скривился предводитель и задумчиво добавил: – А, может, и правда настало время приоткрыть занавес. И запустить очередность событий.

Лорд, замерев, ждал решения, боясь спугнуть удачу. И он поймал ее. Голубоглазый изрек:

– Хорошо. Ты идешь с нами. Но не задаешь вопросов, чтобы тебе не отвечали молчанием. То, что нужно, мы покажем.

Они долго бродили по горам. При этом паломники ничего конкретного не рассказывали. Только многозначительно бубнили, что важные истины открываются в свое время. И что мир совершенно не такой, как кажется европейцам, по сути своей существам примитивным, хотя местами и смышленым в своей жажде экспансии.

Путешествовали они неторопливо. У святых мест индусы обычно останавливались на ночь, исполняя какие-то ритуалы с медитациями и воскурениями фимиамов.

Святые места на Тибете – это такие точки почитания определенных духов стихий и местности, божеств, великих учителей, демонов или просто памяти предков. Там могут быть буддистские ступы, небольшие храмы, глубокие пещеры, обычные пирамидки из камней, а то и просто живописный берег озера. Тысячелетиями наиболее известные места притягивают толпы верующих. Несмотря на отдаленность, к ним протаптываются тропы и дороги. И паломники, и просто проходящие мимо обязаны отдать дань царящим там таинственным силам путем приношения подарков или молитвой.

Дорога выдалась нелегкой и опасной. Однажды лорд едва не погиб, заскользив по крутому обледенелому склону и в результате лишившись рюкзака с частью вещей. К счастью, сирдар вовремя кинул ему веревку. В другой раз англичанин чудом спасся при форсировании казавшейся такой узкой и несерьезной горной речки. Но это так, сопутствующие риски, к которым путешественник привык, они являлись не такой большой платой за прикосновение к неизвестности.

Так и добрались до святилища демона Сита Гурана. Там была совершенно гладкая, без единой надписи гранитная острая пирамидка метров трех высотой, обложенная четырьмя концентрическими кругами из булыжников.

Разноцветные тряпочки, флажки, всякие подношения – все там было, как положено. Место это, судя по обилию знаков внимания, являлось достаточно бойким. Но индусы как подгадали – на момент их прибытия там присутствовали лишь двое странствующих лам, да и те быстро собрались и отбыли по узкой каменистой дороге.

Ночью светила полная Луна. Как лорд понял, этот фактор был важен. А потом начался ритуал.

Сначала ничего особенного не было. Индусы на коленях восседали вокруг костра и издавали гортанные, непонятные, но продирающие до селезенки звуки. П потом началось непонятное. Костер будто стал отзываться и при особенно энергичных перепевах вспыхивал ярче, рассыпаясь искрами. Создавалось ощущение, что огонь и звуки едины. Или это казалось, поскольку от этого шума голова лорда все больше шла ходуном. Хотя, может, виноват был порошок, который голубоглазый предводитель горстями бросал в огонь?

Потом предводитель направился в сторону скалы, рядом с которой стояла пирамидка. За ним по пятам следовал его спутник с факелом, освещая путь.

Лорд видел все смутно. Взор расфокусировался. Но все же он различил, что эти двое возились у скалы. Вроде бы прямо в каменной стене открылась ниша, откуда голубоглазый что-то извлек. А когда он вернулся к своим спутникам, в руке его был золотой футляр с замысловатыми узорами

Голубоглазый посмотрел на ошарашенного, трущего глаза лорда, и снизошел до объяснений:

– Это легендарный свиток Тамаха Ан Тира. Мы достаем его, когда приходит час. И тут же возвращаем обратно.

– Для чего? – спросил лорд.

Будто не услышав вопроса, голубоглазый продолжил:

– У тебя нет своей воли и своего пути. Ты лишь ступенька в лестнице. Лишь песчинка в песочных часах. Смотри. Это твой час…

Голубоглазый снял крышку с футляра. Вытащил свиток и протянул лорду.

Лорд Радклифф был хорошим для своего времени специалистом по старинным рукописям и мертвым языкам. Но он не смог даже отдаленно определить, из какого материала сделан Свиток и на каком языке написан текст.

Через минуту голубоглазый забрал свиток обратно. Развернул его и начал нараспев зачитывать. Голос теперь звучал не гортанно-агрессивно, а мягко, ритмично, он обволакивал сознание, как доза морфия. Слова были незнакомые, мир вокруг лорда как будто стало трясти и корежить. В голове гудело все сильнее.

Лорд отвлеченно отметил, как кулем завалился на землю его верный сердар. И, наконец, к своему облегчению, сам лишился чувств.

«Отравили», – была последняя ясная его мысль…

Очнулся он утром. Паломников не было. Сирдар лежал рядом, свернувшись калачиком на рогоже, и глубоко дышал, вздрагивая во сне, как бродячий пес. Костер давно прогорел, даже угольки остыли.

Вещи, припасы и вьючные лошади были в целости и сохранности. Поэтому мелькнувшая сперва у лорда мысль, что злоумышленники бесстыдно ограбили его, не выдержала проверку действительностью.

Он растолкал сирдара. Тот просыпался неохотно. Открыл глаза, непонимающе озираясь. Потом, видимо, вспомнил, что произошло вчера. Щека его нервно задергалась, а глаза забегали виновато и воровато.

Прямо перед потухшим костром стоял современный термос с горячим чаем. Это был знак доброго отношения и извинений со стороны индусов, покинувших путников без должных церемонии прощания. Чай очень пригодился, поскольку лорда била дрожь, казалось, будто он промерз до костей, несмотря на то, что солнце припекало достаточно сильно.

Сирдар лопотал, что нужно срочно уходить. Что их спутники коварно перевернули чашу судьбы, а это добром не кончится. И это теперь для них дурное место. Однако лорд попытался осмотреть скалу, из которой индусы извлекли золотой футляр и, если верить голубоглазому, должны были со всем почтением вернуть его обратно. Скорее всего, в Радклиффе взыграл хищный пиратский инстинкт прирожденного англичанина – хапнуть все, до чего дотянешься, и плевать на всех. Искус был велик.

Стена была гладкая. Где-то в ней есть закрытая камнем ниша. Но где? Никаких намеков.

Вскоре желание завладеть предметом у лорда как-то развеялось. Он вспомнил потусторонний холод, исходивший от предмета. Прислушался к жалобным причитаниям сирдара, пророчащего всяческие беды, если они тут же не уберутся отсюда. И он решительно прикрутил вентиль своего котла, в котором кипели алчность и желание завладеть уникальным артефактом, который мог удивить весь ученый мир.

Потом было возвращение из Тибета через Среднюю Азию. Остановка в монастыре Джа Тхао. Там по какому-то наитию, эфемерному, но настойчивому, лорд оставил часть дневника с описаниями таинственных индусов и загадочного Свитка.

Книги Радклиффа пользовались в то время большой популярностью в Европе. И эта история могла бы стать центральной в очередном его автобиографическом произведении, а то и во всем творчестве, привлечь множество читателей. Но вместе с тем был нешуточный риск заполучить репутацию безудержного фантазера.

Однако дело было даже не в этом. Лорд каким-то образом ощущал, что рано откровенничать с миром о Свитке Тамаха Ан Тира. Будет лучше, если дневник с описанием фантастического события и с конкретной наводкой на его место останется в надежном хранилище.

Никогда англичанин не упоминал об этом приключении. А вторую часть дневника оставил в Санкт-Петербурге, куда прибыл из Средней Азии. В пути он сильно разболелся, петербургские врачи долго пытались поднять его на ноги.

Выздоровев, лорд Радклифф отправился в Англию. Но некоторое его имущество в суете и неразберихе осталось в России. В том числе и половина дневника, которая потом оказалась в коллекции одного из великих князей, а после Революции перекочевала в московский государственный архив.

На собрании нашего маленького трудового коллектива Писатель, уже ознакомившийся с расшифровкой, сильно воодушевился:

– Вот верю каждому слову в этом совершенно потрясающем источнике!

– А я не верю ни единому слову, кроме описания природы, – Ива тут же, на отработанных условных рефлексах, вставила шпильку в противовес.

– Это не твоя ошибка, душа моя. Это твоя беда. Нельзя быть такой закомплексованной замшелыми научными догмами. Мы видим здесь классическую историю. Артефакт прошлой цивилизации.

– Фи, – хмыкнула Ива.

– И тайный орден, охраняющий секреты, проводящий ритуалы…

– Ага. И тайно правящий миром. Рептилоиды с масонами. И бульварный беллетрист Лошаков пророк их.

– Ты бы успокоилась, Ивочка.

– Спокойно слушать твой бред?!

– Друзья мои, – сказал я почти ласково. – Рептилоиды, масоны или сказки – неважно. Нам нужно пойти, найти, проверить. Ясно?

– Предельно, – кивнула Ива.

– А сейчас задача номер один – локализовать эту гранитную пирамидку…

Глава 32

Культ демона Сита Гурана очень редкий и очень древний. В мире не так много мест поклонения ему. А в Тибете таких вообще не замечено, или забылось за давностью лет, какому именно демону посвящено определенное святилище. Во всяком случае, ни в каких базах данных, ни в какой литературе они не присутствовали. Хотя, кто их картографировал, эти бесчисленные святые места в Индии и Тибете?

А вот пирамидок гранитных столь много, что недолго в них запутаться.

И что делать? Да все просто. Провести тщательное исследование с использованием всех возможных вычислительных мощностей, баз данных, новых и старинных карт, спутниковых снимков. Восстановить маршрут беспокойного странствующего лорда – шаг за шагом, день за днем. Каждое слово, каждый намек в тексте дневника подвергнуть всесторонней оценке и географически привязать…

На эту работу ушло три драгоценных дня.

Мои спутники, как оказалось, неплохо владеют инструментарием информационного поиска. В итоге, освоившись, они оттерли меня от процесса, порекомендовав позволить историкам изучать историю без помощи дилетантов. И я посчитал правильным так и поступить. Ребята отлично работали на пару, третий элемент тут был лишним.

В компьютерном зале будто свершалось какое-то алхимическое действо. Переливались диаграммы на мониторах. Время от времени жестяным голосом компы объявляли о распаковке пакетов и алгоритмах дальнейших действий. Мигали лампочки. Ну, чисто фантастический фильм.

Должен признаться, что все эти компьютерные системы с их революционным прогрессом меня в последнее время сильно напрягают. Закрадывается мысль, что человечество создает еще одного игрока в Ноосфере Земли. И не выйдет ли однажды этот процесс из-под контроля?

Но как ни крути, а без этой супернавороченной информационной аппаратуры теперь никак. Чем она совершеннее, тем быстрее успех. Что и подтвердила Ива.

Когда я зашел справиться о результатах работы, она торжественно объявила:

– Сделано. Мы очертили площадь и наметили экспедиционный маршрут.

Она вывела на проекционный экран, занимавший половину стены, карту Тибета. В левом уголке красным была отмечена довольно приличная площадь поиска.

– И сколько здесь? – поинтересовался я.

– Пара десятков тысяч квадратных километров, – пояснила Ива. – Труднодоступный горный район Тибета. Но места среди религиозных людей популярные. Там и буддисты-паломники толкутся. И последователи усохшей религии Бон, такой предтечи индуизма и буддизма.

– Почти точное попадание, – усмехнулся я.

– Если учесть, что площадь Тибета более миллиона квадратных километров, то сузили мы район поиска вполне прилично, – холодно отчеканила Ива.

– Да все не так страшно, – подал голос Писатель. – Там не слишком много караванных троп, а искомое место может быть только рядом с ними. Нужно просто держаться их. И вовремя корректировать курс.

– Мы можем хоть что-то еще уточнить? – я, если честно, надеялся на большее.

– Несомненно, – ехидно улыбнулась Ива. – Пару лет научной работы, перелопачивания закрытых архивов, командировок – и мы сможем уменьшить район поиска процентов на двадцать. Или на все пятьдесят.

– Ясно. Значит, будем бить по площадям…

Дело сдвинулось. И теперь мне предстояло решать, как дальше строить Поиск. И что делать с этими двоими, явно рассчитывающими на продолжение приключения.

Я сбросил Звеньевому по закрытому каналу связи информацию и предложения по дальнейшим действиям. И почти физически ощутил, как приходит в движение отлаженный механизм «Фрактала». Как сейчас мобилизуются ресурсы. Поднимаются старые связи, компроматы, договоренности. Как льются рекой деньги. И все это с одной единственной целью – с минимальным риском и максимальной эффективностью вывести меня на Предмет, ждавший в тайнике горной части Тибета.

Вот только без проблем не обошлось. Да еще каких проблем!

Но так всегда бывает, когда тебе наступают на пятки конкуренты. Тем более такие, как десты… И они показали себя во всей красе…

Глава 33

Ива даже как-то сладострастно предавалась страсти научного поиска, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Ею овладело маниакальное стремление сузить район поиска, тем самым опровергнув свои же недавние заявления о невозможности этого. Так что на кухню женская нога не ступала. А потому за повара у нас был более психологически устойчивый и не такой оторванный от быта Писатель.

Ему кулинарное дело нравилась. Он с видимым удовольствием потрошил все три холодильника с их внушающими уважение запасами. Баловал нас свиными отбивными, каким-то образом оказавшимися в мусульманской стране. Потчевал восточными яствами, утверждая, что по-настоящему вкус национального блюда проявляется только в его культурной и климатической полосе. Якобы плов в России и плов здесь ощущаются совершенно по-разному из-за географической широты. Поэтому мы за время пребывания здесь откушали шавлу – рисовый суп, катлама-пельмени, бараний плов гелак палав и прочую экзотику.

Благодаря усилиям Писателя трапезы превратились в нашей компании в такую приятную сторону жизни, быстро обросшую правилами и традициями. Они щедро сдабривалась спорами, беседами и вечными склоками моих ученых спутников.

Их изначальные попытки вытянуть из меня хоть что-то о том, кто я такой, что творится и что будет дальше, наталкивались на аккуратно выстроенную непробиваемую стену. Они быстро поняли, что тратят время зря, и привычно переключились друг на друга.

Слушая за неторопливым обедом этот базар-мазар, я даже почувствовал тень умиротворения и уюта. И разочарование, что это продлится еще максимум пару дней. Пока не будут завершены подготовительные мероприятия к экспедиции.

А потом – в путь. Думаю, он будет трудным. Но все же хорошо работать на серьезную контору. Которая снабдит, обеспечит, прикроет. Хотя на острие удара все равно остаюсь только я.

Обед проходил на фоне привычного галдежа соратников. Узбекский плов был приготовлен прекрасно. И пошел как-то очень хорошо. Я традиционно запивал его зеленым чаем. А потом перешел к восточным сладостям.

Звуковым фоном трындел висящий на стене телевизор. Там шла новостная передача на русском языке.

Местные новости на чужбине надо слушать. Однажды в Индии такая телепередача спасла меня от крупных неприятностей. Тогда я выскользнул из зоны религиозных беспорядков за каких-то два часа перед тем, как район наглухо перекрыли войска, и там начался кровавый ад. И неизвестно, чем бы для меня это кончилось. Хотя выживать в таких ситуациях я умею, но со стихией бороться трудно. Тем более с социальной.

Новости по телевизору закончились. Началась индийская сериальная мелодрама. Разлученные влюбленные, разлученные браться и сестры – все как всегда.

Но через пять минут, когда я допивал чай, закусывая его медовыми восточными сладостями, индийский сериал прервался на полуслове. Зазвучала унылая мелодия. На экране возникло изображение Памирских гор.

Потом появился диктор и проблеял про срочное правительственное сообщение. А у меня в тревожном ожидании вдруг закололо сердце.

Потом диктор рубанул со всей прямотой и откровенностью такое, от чего пахлава застряла в горле.

– Исламские фундаменталисты, пересекшие границу в горной местности Горноишханской области, совершили кровавое нападение на буддистский монастырь Джа Тхао. Убито восемнадцать монахов и паломников. Уничтожены уникальные предметы культуры и истории. По тревоге подняты пограничные войска, армейские мобильные части Республики и российской военной базы. Наш глубокоуважаемый Президент Сали Рахимов высказал твердую уверенность в том, что наши доблестные защитники справедливо покарают кровавых нелюдей.

Я заворожено уставился в экран. На нем горело правое крыло монастыря. Белые стены почернели. Военные вертушки грузно садились на грунт. Окрестности оцеплены войсками. Двор, так хорошо изученный мной, завален телами в оранжевых балахонах и простых одеждах.

Эх, Настоятель монастыря. Он ведь прощался тогда не со мной, а с этой жизнью. Теперь его тело лежало посреди двора. Объектив камеры наехал на его лицо. В нем было спокойствие человека, ушедшего с сознанием выполненного предназначения. И еще были следы пыток.

Тесно мне в груди. И душно. Чужая боль, особенно людей, с которыми свела судьба, всегда отдавалась во мне болью собственной.

И еще было чувство, что водопад событий болтает мою лодку, и мы летим куда-то в пропасть.

– Боевики относятся к непримиримым религиозным отрядам молодого исламского государства Горный Пуштун, – бубнил диктор.

Писатель застыл, ошалело глядя на экран и тяжело дыша. Ива схватилась за голову, в ее расширенных глазах заблестели слезы.

– Это как же? – шептала она. – Мы же там только что были. Мы же их видели. Теперь их нет… Ну как такое?!

– Война, – отрывисто бросил я.

– Какая война?! – вскинулась Ива.

– Мы на войне. И на войне такое случается.

– Кто с кем воюет?! И не моя это война!

– Уже твоя. Война не спрашивает. Она втягивает в себя людей. И они становятся воинами. Жертвами. Или перебежчиками.

– Какая-то чепуха! Старозаветные бредни! Какие-то войны! Мы цивилизованные люди двадцать первого века! Во что же вы меня втянули?! – теперь уже кричала Ива.

– В войну, – устало произнес я, подумав, что волноваться по этому поводу ей следовало начать тогда, в Подмосковье, когда я на ее глазах уложил кучу бандитского народа. Но ту бойню она пережила на удивление спокойно. А сейчас начинает выходить из себя всерьез.

– Кого с кем?!

– Неважно. Главное, на чьей мы стороне.

– И на чьей?

– Наша правильная.

– Вы все идиоты! – она поднялась из-за стола и выбежала из столовой, с размаху хлопнув дверью.

Писатель тоже как-то быстро удалился в свои покои. Он был растерян и потерян, разом утратил свой завидный оптимизм и аппетит.

А по телевизору все шли кадры с места событий. Растягивались в цепочки войска. Барражировали над ущельями вертолеты и штурмовики. Шла охота на уходивших в сторону Горного Пуштуна моджахедов.

Вновь показывали монастырь. Тел уже не было, о них напоминали лишь чернеющие на камнях лужи крови. И посреди всего этого кошмара и боли зазвучал Тибетский священный барабан, выбивая такой знакомый ритм.

Покачивающийся, весь в крови, еле стоящий на ногах монах бил в кожаный барабан – упрямо и упорно.

Тысячу лет в этом монастыре служба не прекращалась ни на один день. Не прекратится она и сегодня. Несмотря ни на что, ритм вечной изначальной силы должен звучать через молитвы и призывы к небесам, связывая стремящийся к распаду, но вновь собирающийся воедино, мир.

И на мои глаза невольно навернулись слезы – не только от утраты, но и от восхищения стойкостью людей, которые, несмотря ни на что, выполняют свой долг.

А монах, собирая последние силы, все колотил в свой барабан, пытаясь вернуть на Землю гармонию и порядок…

Глава 34

Пока сигнала на выдвижение не было, я мог вдоволь предаться тяжелым раздумьям. Кровавый кошмар в монастыре будто наяву стоял перед глазами. Душа моя саднила.

И кроме того возникла масса вопросов. Атака на монастырь правоверных моджахедов. Неужели это случайность? Или все же происки врага?

Для меня имелась еще и этическая окраска ситуации. Одно дело, когда такие страшные события происходят сами по себе. И совершенно другое, когда лично ты явился их причиной. И тогда часть вины – на тебе.

Не то, чтобы я готов убиваться по этому поводу и замаливать свои грехи молитвами и постами. Жизнь постоянно подкидывала мне такие обстоятельства. Но это осознание прибавляет еще немного к тому тяжелому грузу прошлого, который мне приходится тащить на себе. Притом сил становится все меньше, а груз тяжелее с каждым днем. Все это потому, что я не разучился чувствовать чужую боль. И это принципиальный момент, по которому проходит водораздел – мы и они, я и мои враги, «Фрактал» и десты.

А монастырь и особенно его Настоятеля мне было жалко до безумия. Между нами будто протянулись какие-то крепкие нити. Это было удивительное место. И Настоятель был удивительный человек. И свора кровавых дикарей учинила над ним жестокую расправу. Это было несправедливо.

По коммуникатору я запросил у Звеньевого дополнительную информацию по теракту.

Между тем военные преследовали террористов до самой границы и даже за ней. Но те настолько умело скользили тайными горными тропами, что удалось завалить только двоих. Что и было представлено в местных СМИ, как грандиозный успех правительственных войск.

Мой чудо комп, лежащий на столе, заквакал. Он только что втянул в себя кодированное сообщение из Центра и теперь готов был поделиться им со мной.

Я активизировал присланный закодированный файл. Он с писком раскодировался. Это был видеопакет.

Включил воспроизведение. И замер, не в силах вздохнуть.

Это была неизвестно как попавшая моим кураторам видеозапись бесчинств в монастыре.

Звука не было. Зато изображение оказалось на редкость качественным. Поэтому я отлично мог видеть, как людей походя отстреливали одетые в тряпье, с повязками на головах, выродки. Вон, захлебнулся кровью коренастый монах, сопровождавший меня на встречу с Настоятелем. А вот убит выстрелом паломник, пришедший в обитель перед нашим отбытием. А рядом покатилась отсеченная саблей человеческая голова… Меня просто колотило от волн отчаянья и боли, кореживших пространство этой чудовищной пьесы.

Моджахеды добивали тщетно просивших пощады людей. Из здания вытащили Настоятеля – избитого, окровавленного.

Объектив наполз на его лицо. Настоятель не кричал. Он улыбался. Душой он уже был там, откуда пойдет на новое воплощение с сознанием выполненного долга.

Главный моджахед совершенно равнодушно, механически вогнал в грудь Настоятеля сабельный клинок. Потом обернулся. Его фигура стала быстро увеличиваться – он, слегка сгорбившись, широким шагом двигался к видеокамере. Остановился прямо перед ней. Снял маску. Пронзительными глазами посмотрел в объектив.

И подтвердил мои подозрения. Передо мной был не отчаянный воин ислама, посвятивший всего себя борьбе с неверными. Это был дест. Матерый нажористый дест. Сам Католик!

Я узнал его. Он пришел туда за той самой тетрадью, которая сейчас лежит у меня в сейфе.

По его губам я прочел брошенные им слова:

– Жди. Я иду!

Он ничего не стеснялся. Не боялся оставлять следы. Наш бой с ним пошел насмерть. Когда побоку все планы на будущую жизнь. Когда главное здесь и сейчас достичь своего.

Я прокрутил запись еще раз, пытаясь понять, что меня смущает. И, наконец, понял.

Интересно, а это мне не кажется? Нет, все реально. Когда Католик изрекал свои слова, по экрану пошла легкая рябь. Полог! Встревоженный полог серого, давящего тумана. Того самого, который издавна преследует меня…

Глава 35

На мониторе светился лаконичный и четкий документ «План поисковых мероприятий». Вся казуистика во «Фрактале» была родом из спецслужб. Терминология, понятия, методика действий – все оттуда. В том числе и бюрократия. И никуда от этого не денешься.

План был расписан, как всегда, с тщательностью и изящным профессионализмом. Все предусмотрено. Просчитаны самые мельчайшие детали. Контакты. Маршруты выдвижения. Состав группы прикрытия. Каналы связи. Пути отхода. Все разложено по полочкам, да и написано так, чтобы любому дураку было понятно. Вместе с тем оставлен достаточный простор для маневра и личной инициативы руководителя. В том числе при определении состава экспедиции. Его я мог менять по своей прихоти.