Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Вообще, я много чего мог. В том числе выбросить этот план на свалку и уйти в автономный поиск, оборвав все контакты – такое тоже случалось в моей практике.

Оставался важный вопрос – а что делать с моими учеными спутниками?

Определяться приходилось по ходу действий. Для этого я собрал их в компьютерном зале.

Они были пришиблены трагедией в монастыре. Писатель мрачен и задумчив, не балагурил, не базарил, как обычно. Ива – с красными и злыми глазами, упрямо поджатыми губам.

– Вот что, друзья мои, – начал я. – Шутки кончились. Ситуация взрывоопасная. Надо что-то решать.

– Что решать? – раздраженно бросила Ива.

– Кому идти дальше.

– Дальше?! У вас, оказывается, война! – звонко провозгласила Ива. – Я не киношный супергерой, а библиотечная мышь! Самый великий мой подвиг – напиться в ночном клубе. Так что для меня это перебор. Мне хватило перестрелки в деревне. Воюйте сами. Мне совершенно не уперлись ваши черте какие маршруты черте куда и черте зачем!

– Понял. И согласен, – кивнул я.

– Только один вопрос. А кто гарантирует мне дальнейшую безопасность? – еще громче воскликнула Ива, которую постепенно пробивало на истерику. – Если мне в моем доме отрежут голову, то с такой помпой не покажут по телевизору! Максимум минутный сюжет в «Новостях САО Москвы»!

– Я обещал тебе убежище и защиту. Они будут. Вы, друзья мои, просто переждете опасное время в тихом месте. А потом вернетесь к своей жизни. Наши враги страшные прагматики. Они без необходимости на вас лишнего взгляда не потратят. И вы будете неактуальны, когда все закончится.

Писатель проявил норов и сразу же резко уперся рогом:

– Нет, Анатолий Викторович! Я еду с тобой. Это решено.

– Кем решено?

– Тобой. Ты же знаешь, что я тебе пригожусь.

Я задумался. Писатель вызывал у меня искреннюю симпатию. Он был не столько человеком, сколько стихийным бедствием. Собой и своими идеями он наполнял все окружающее пространство, и казалось, что он был рядом с сотворения мира. Но вопросы к нему никуда не делись. Последние события убедили меня в том, что он не является марионеткой Католика. Тот бы уже давно разыграл такую карту. Да и не ощущал я в Лошакове враждебную суть, а ощущения Старьевщика дорого стоят. Но при этом у него было что-то свое на уме. Что-то он не договаривал. Имелись у него личные резоны лезть в эту смертельно-опасную карусель.

Я прикрыл устало глаза, входя в резонанс с новым завязавшимся узлом. И все четче осознавал, что нить Ариадны, представленную Писателем, я еще не дотянул до конца. И он действительно мне пригодится. Только откуда такая уверенность у него?

– Чем пригодишься? – полюбопытствовал я.

– Тем, что ты попадешь в сферу явлений и предметов, о которых ничего не знаешь и в которые не веришь. А я ощущаю движение этой стороны жизни. Это мое.

– Ну да. Мир атлантов и снежных людей.

– И не только, – усмехнулся он. – Это просто бесконечный мир неизведанного. К которому я всю жизнь расчищаю дорогу.

«А я в нем живу», – захотелось сказать мне, но я сдержался. Лишь заметил:

– Предприятие смертельно опасно. Головы могут полететь в прямом смысле.

– А, – только махнул Писатель рукой.

– Ты все же конченый идиот, Лошаков, – покачала головой Ива. – Идиот с красным дипломом идиота.

– Может ты и права, душа моя, – не стал возражать Писатель.

Вот мы и поделились на тех, кто идет дальше. И тех, кто сошел с дистанции.

Через час я провожал Иву, сдавая ее на руки нашему верному капитану военной разведки. Тот передаст ее по эстафете моим «гопникам». А потом – самолет до Ленинграда.

– Искренне надеюсь больше не увидеться, – напоследок сказала мне Ива.

Строптивая девка, язвительная. И не слишком добрая. Но целеустремленная. И чем-то была полезная.

– Думаю, такой необходимости не случится, – кивнул я.

На том и расстались – холодно и отстраненно. Даже малейшую толику сожалений по поводу того, что мы расстаемся навсегда, я не испытывал.

Эх, не мы пишем книгу судеб. А судьбе предстояло еще шмякнуть нас с размаху друг о друга…

Глава 36

До Пекина полет проходил в комфортабельном первом классе «Аэрбаса 330». Чтобы было понятно, первый класс – это когда ты развалился в широком кресле, не думая о том, что твои ноги, утрамбованные спинкой кресла перед тобой, упрутся тебе в подбородок. И когда вокруг вертятся стюардессы, предлагая то поесть, то выпить, то просто выражая свое восхищение тем, что ты есть на белом свете.

Аэропорт Пекина был настолько огромен, что больше походил на суверенное княжество. Между терминалами сновали беспилотные поезда. Один из них привез нас в зал местных вылетов.

В Лхасу летали самолеты попроще, без буржуазного баловства с разделением на какие-то классы. Так что мои колени ожидаемо почти упирались в подбородок. Но это все мелочи жизни. Главное, мы стремительно приближались к Закрытому городу.

Это лорду Радклиффу приходилось добираться месяцами туда, куда был заказан пусть всем иностранцам. При этом перемещался он с серьезным риском для жизни, не зная, суждено ли вернуться домой. Сегодня реактивный лайнер решил проблемы расстояний, а китайские политики решили проблемы границ и доступа. Закрытый город теперь открыт не только всем ветрам, но и всем людям, имеющим деньги, визы и специальное разрешение.

По прилету мы с Писателем ощутили себя заправскими туристами. На выходе из контрольной зоны аэропорта, преодолев военный заслон и строгую проверку, прибывшие оказывались перед толпой ожидающих их представителей турфирм и прочих встречающих сторон, размахивающих табличками. Чем-то это напоминало, как разбирают призывников в военкоматах.

Ждали здесь и нас. Невысокий человечек в военном френче внимательно всматривался в толпу. Левой рукой он прижимал к груди табличку «Экспресс Амур», а правой перебирал четки. Он был сухощав, лет пятидесяти или даже больше, с изрезанным глубокими морщинами обветренным лицом. Примерно так я и представлял себе уроженцев этих краев.

«Экспресс Амур». Интересно, кто и с какого бодуна придумал такое название несуществующей туристической компании?

Мы направились к встречающему. Но он и сам уже вычислил нас и зашагал навстречу.

– Приветствую вас на гостеприимной земле Тибета, – заученно произнес он на абсолютно чистом русском языке, лишь с небольшим акцентом, поклонился и представился: – Я ваш сопровождающий на весь период поездки. Зовите меня товарищ Тинджол.

– А я товарищ Анатолий, – хмыкнул я, стукнув себя в грудь и протягивая руку. – Можно просто Толя.

Рука у Проводника была сухая, жесткая и очень сильная.

– Леонтий Авенирович, – неожиданно чопорно представился Писатель, напустив на себя вид важного гостя.

Проводник расчувствовался от такого фасона и поклонился ему с уважением, даже ниже, чем мне.

Мы проследовали на стоянку перед аэропортом, к скрипучему «BJ 212» песочного цвета – это такой полный аналог нашего «Уазика». Минимум комфорта, максимум надежности. Хотя в надежности, конечно, китайцам до нас далековато.

Машина отчалила от приземистого и вполне стандартного стеклянного здания аэропорта. Потек ничего не значащий разговор: как здесь, как там, как погода, как долетели. Ну, точно треп настоящих праздных туристов с профессиональным беззаботным гидом. Правда, мой туристический опыт минимален. Пару раз дисциплинированно и скучно отлежал на пляже на далеких островах, да и все. Зато весь мир осмотрел вот в таких командировках. Каждая пройденная страна для меня – это вожделенный Предмет и вкус крови на губах.

Товарищ Тинджол был у нас и экскурсоводом, и шофером. Машину вел филигранно и аккуратно, в отличие от совершенно ненормальных местных водителей. Такого пренебрежения и наплевательства к правилам дорожного движения, как здесь, я не видел даже в арабских странах.

Наш маршрут насквозь пересекал весь город и уводил в предместья. Так что мы имели возможность поглазеть на столицу Тибетского автономного округа.

Сама Лхаса представляла собой такую выставку достижений тибетской духовности, китайского прагматизма и экономической мощи. В реставрацию были закачаны гигантские деньги, так что белоснежный, парящий над городом дворец далай-лам Потала выглядел как конфетка. Как и все остальные памятники культуры. Да, одной популярной исторической зоной в мире стало больше, и одним вместилищем древних страстей и духовных исканий меньше. Перед нами была туристическая игрушка.

А в целом город был стандартно китайским. Высотные дома из бетона и стекла. Центральная улица с бутиками, сувенирами и уличными торговцами. Небольшой исторический центр с тибетскими домами с плоскими крышами и черными окнами, чтобы отгонять демонов. Университет на тридцать тысяч студентов. Автобусы и легковые машины. Китайцы, тибетцы в джинсах и ярких рубашках, европейцы в шортах, с фотоаппаратами и эйч-фонами на палках для селфи. Правда было немало оранжевых монахов и местных жителей в национальных одеждах – разноцветных балахонах, ярких платьях и обязательных шляпах.

Современная цивилизация хозяйничала здесь в полный рост. И у меня закралась мысль – а не зря ли мы перестраховывались, рассчитывая на длинные и тяжелые пути-дороги в горах? Вон тут все как обустроено. Может, отделаемся малой кровью?

Выехали за городскую черту. И через десять минут оказались в небольшой парадной деревеньке из вполне современных панельных домиков. На окраине за высоким забором располагалась наша приземистая одноэтажная, но достаточно просторная резиденция. На ее прилегающей территории были плотно и рачительно разбиты грядки с какими-то сельскохозяйственными культурами. А на просторной стоянке перед домом пристроился русский «Уазик» кондового зеленого цвета.

Проводник провел нас в просторную комнату. Там ждали два чрезвычайно рослых для этой нации китайца с каменными лицами и квадратными челюстями. По-русски они почти не говорили, зато вполне сносно владели английским, так что языковых проблем у нас не предвиделось.

Знакомство. Традиционное раскланивание. Китайцев звали коротко и емко – Фу и Хэй.

– Нам приказано выполнять все ваши распоряжения, кроме тех, которые противоречат интересам и безопасности Китая, – согнав с лица прилипшую, казалось, навсегда улыбку провозгласил торжественно Проводник.

– Все наши действия нацелены в числе прочего и на безопасность Китая, – заверил я тоже торжественно. – Так что за это не беспокойтесь.

Все, с церемониями закончено. Все фигурки расставлены на исходных клетках. Теперь пора и к делу.

– Ну что, за работу, – сказал я.

– Каждый день идешь – не бойся сотен тысяч ли. Все время работаешь – не бойся сотен тысяч дел. Так говорят у нас, – назидательно произнес Проводник.

Он сопроводил меня в подвал, где с оттенком гордости продемонстрировал наш багаж.

Ну что, все заказанное в наличии. Снаряжение для альпинизма – не слишком много. Надеюсь, не пригодится. Одежда для высокогорных путешествий. Никаких экзотических штучек типа звериных шкур и национальных головных уборов. Все прагматично – удобные яркие ветровки, тяжелые туристические ботинки, на случай холодов – легкие канадские куртки на пуху, в которых вполне можно пережить ураганный ветер с морозом в пятьдесят градусов. Легкие пластиковые палатки.

Ну а еще – несколько автоматов, винтовка с оптическим прицелом. Не представляю, как все это утрясли с щепетильными китайскими чиновниками. Но «Фрактал», когда прижмет, был способен и не на такое.

Когда я осматривал пластиковые радиомины направленного действия, Проводник, косясь на меня, как на опасного маньяка, настороженно произнес:

– Товарищ Анатолий. Рискну поинтересоваться. Вы уверены, что нам это понадобится?

– Надеюсь, что не понадобится, – ответил я.

– Сегодня Тибет одно из самых спокойных мест на Земле. Нравы сильно смягчились. Ни былых разбойников. Ни феодальной армии. Все размеренно и подчинено порядку. Тут почти нет уйгуров, борющиеся за свой ислам в их странном понимании «убей неверного».

Я кинул на Проводника быстрый взгляд. Ну что, похоже, с ним нам повезло. Люблю людей с ироничным взглядом на окружающее и с умением нестандартными словами выражать свое авторитетное мнение. Его гладкая русская речь больше годилась для преподавателя университета, чем для обычного гида по горам.

– Тогда нам ничего не угрожает, – удовлетворенно кивнул я, беря в руки другую мину.

Потом я проверил оборудование – специфическое, необходимое для Поиска. Средства связи – спутниковый коммуникатор. Все в приличном состоянии, работает, как часы.

Во дворе тщательно осмотрел машины. Они были достаточно потрепаны. Даже как-то нарочито потрепаны. О чем я и заявил Проводнику.

– Не беспокойтесь. Надежные автомашины, – горячо заверил он. – А основную часть пути все равно предстоит проделать верхом.

– Почему? – для порядка спросил я, хотя мы уже давно просчитали не только маршрут, но и каким образом его будем преодолевать.

– Там, куда мы идем, гладкие шоссе редки. И грунтовая дорога роскошь. Вьючное животное – вот автобус Гималаев.

– Чувствую, это будет незабываемое путешествие, – усмехнулся я.

– Немного тяжело. Немного долго. Но много познавательно. Найдем, все, что ищем, в лучшем виде. Старая лошадь знает дорогу, как говорят в Китае, – с этими словами он звонко хлопнул себя ладонью по груди.

Я не брал в сопровождение никого из ГОП. Принципиально. На завершающем этапе всегда старался держаться от них подальше. Звеньевой воспринимал это как мою блажь и вообще мракобесие. Но я на практике убедился – если рядом слишком много функционеров «Фрактала», идут какие-то помехи в мировом пространстве. Как интерференция, когда волна накладывается на волну. И тогда все предприятие зависает в неопределенности. А обычные местные дуболомы с пушками, которые ничего не знают о наших странных проблемах и живут примитивно простыми понятиями – вот то, что мне надобно. Как их зовут? Фу и Хэй!

Но «гопники» все же будут где-то в пределах досягаемости. На всякий пожарный. У них вертолет и наземный транспорт. Их задача – после сообщения об обнаружении Предмета обеспечить нашу эвакуацию. Правда, с нами – как сложится. А Предмет необходимо доставить любой ценой…

Глава 37

Утром нас разбудили в шесть. На завтрак лепешки, яйца, сыр, местный терпкий чай. И в путь.

Машины сорвались с места. За рулем нашего «BJ 212» сидел Проводник. Телохранители следовали за нами на «Уазике». Обе машины были плотно заполнены грузом, так что в салонах было тесновато, и на ухабах что-то звякало.

Все, путешествие началось…

Час за часом и день за днем мы проносились через города, деревни. Мимо монастырей, храмов, буддистских ступ.

И у меня на душе было тяжело, как никогда. Не радовали космические пейзажи, ни открытие нового для меня мира. На меня все сильнее давили неопределенность Поиска и какое-то странное, но стойкое ощущение, что это моя прощальная гастроль…

Основные дороги были просто шикарные – ровные, прямые, бетонные. По ним мчались потоком туристические и рейсовые автобусы, вполне современные и дорогие машины, тяжелые грузовики. И на них было очень много военных и полицейских, контролирующих трассы, строго проверяющих документы и множественные разрешения.

Нас, правда, останавливали редко. Наверное, причина снисходительности служивого люда крылась в номерных знаках на наших машинах, да еще в документах, которыми Проводник мог отвадить любого военного так же легко, как муху газетой отогнать.

Постепенно дороги становились все менее ухоженными. Мы отдалялись от основных трасс. Часто колесили по бездорожью, благо почва здесь каменистая, и по указывающим направление следам протекторов можно ехать быстро и свободно.

Мы постоянно сверяли карты и спутниковые данные. Останавливались в провинциальных гостиницах и на каких-то деревенских дворах.

И проверяли намеченные точки – святые места, в которых можно было заподозрить уголок поклонения демону Сита Гурану. Также тщательно осматривали гранитные пирамидки, довольно частые в этих краях. При этом нами учитывалось то обстоятельство, что со времен путешествия беспокойного лорда нужная нам пирамидка вполне могла быть снесена руками человека или силами природы. И отрабатывать надо было даже малейшие зацепки, ничего не упускать, нигде не филонить.

Мы расспрашивали множество людей. Пытались выудить у них так недостающие нам сведенья. Но ничего ценного не узнавали. И мчались дальше по трассам и каменистым равнинам.

Писатель, изначально прорабатывавший маршрут, сильно помогал, корректируя наш путь. А Проводник ловил наши указания на лету и трансформировал их в действие и планы.

Казалось, что наше дело движется, как смазанный затвор в автомате – четко, целенаправленно и убийственно. Вот только цель еще не видна. Но мы ее найдем.

У Писателя появилось обыкновение – когда машина мчалась на полной скорости, и мимо проплывали пейзажи чужой страны, он небрежно отпускал бесчисленные комментарии по поводу порядка вещей в благословенном небесами Тибете. Ему ранее уже приходилось бывать здесь в качестве продвинутого туриста. Есть такой бурно развивающийся сегмент туристического бизнеса – людей отправляют не просто валяться на берегу моря и глазеть на достопримечательности, а якобы постигать открывающиеся только избранным истины Востока, австралийских туземцев или американских индейцев, не важно. В качестве такого «избранного» Писатель и побывал здесь. Поэтому считал себя большим знатоком местных реалий. Но его любопытства это не убавляло. Он твердо намеревался и дальше исследовать потаенное и сокрытое. В связи с этим неустанно, как познающий большой мир ребенок, терзал Проводника не только своими комментариями, но и бесчисленными вопросами, при этом злостно отвлекая того от управления автотранспортом.

Постепенно дороги становились все хуже. Горы все выше. И однажды произошло неизбежное. Мы очутились в достаточно многолюдном горном селе – последнем цивилизованным оплоте для туристов и других праздношатающихся. Отсюда к заснеженным пикам Гималаев уходили экспедиции для денежных людей, решивших испытать на себе, что такое оказаться в первобытной первозданности.

Там была гостиница с приветливыми хозяевами. Имелись кафе и ресторанчики. И, конечно же, сувенирные лавки.

Проводник провел нас в загон, где ждали вьючные лошади. И с каким-то ликованием сообщил:

– Теперь от них зависит не только скорость нашего передвижения, но, возможно, и жизнь!

И вопросительно посмотрел на меня – мол, каково мне будет верхом. Новички обычно стирают себе все, что только можно, от долгой верховой езды. Но меня этим пугать не стоило. Это далеко не первое мое подобное путешествие. Впрочем, и Писатель тоже был не чужд ездовых прогулок.

Следующим ранним утром мы оставили автомобили. Загрузили целый табун лошадей нашим многочисленным скарбом. И отправились в путь. Как в свое время лорд Радклифф, когда надежда только на собственные ноги да копыта выносливых тибетских лошадей.

Вот так происходит квантовый цивилизационный переход. В какой-то точке обрезается асфальт. А дальше ни шоссейных дорог, ни покрытия базовыми станциями мобильной связи. Ни гостиниц и предприятий общественного питания. Ничего. Только мы и бесконечные дороги. И иногда встречающиеся люди.

– Вот какой он, настоящий Тибет, – с наслаждением произнес Проводник, когда мы остановились на вершине гребня, откуда открывался совершенно фантастический вид на горы.

Картины Рериха – опять они лезли мне в голову. Все же умел он отразить истинный образ этих мест.

– Остается дело за малым – найти святилище Сита Гурана, – сказал я.

– Если оно есть, найдем непременно, – заверил Проводник. – Было бы желание. И время.

– Желания у нас переизбыток. А вот со временем могут возникнуть неожиданные проблемы, – произнес я задумчиво.

Мои дурные предчувствия не перебивала даже неземная красота окружающего нас мира. К сожалению, вскоре они начали оправдываться. Да еще как!

На второй день нашего верхового путешествия я на привале развернул антенну и получил из Центра пакет информации. Прочитал и вздрогнул.

Черт возьми! Католик нанес очередной удар! Очень болезненный удар.

– Вот же… – прошептал я.

Писатель подошел ко мне и с тревогой осведомился:

– Что-то случилось? На тебе лица нет…

Я только отмахнулся.

Конечно, случилось. Но только знать ему это не положено…

Глава 38

Увидев аэропорт Кухляба и окончательно поверив в реальность очутиться в скором времени в воздухе, в комфортабельном салоне, Ива, наконец, немножко расслабилась. И даже стала верить в лучшее. Она надеялась, что началось ее избавление от всего этого наваждения.

Еще недавно Ива и представить не могла, что ее размеренная жизнь способна выплясывать такие кренделя. Она успешная деловая женщина, решившая сделать карьеру в науке, волевая, развитая, не слишком строгих нравственных правил. Нормальное порождение интеллектуальных слоев современного мегаполиса. Жизнь ее загнана в жесткие рамки и расписана на годы вперед. Только безумец может противиться такому ходу вещей, потому что жизнь эта, в целом, хороша, полна настоящих и будущих карьерных свершений.

Шаг за шагом, достижение за достижением, Ива двигалась вперед. И уже примерно знала, как защит кандидатскую диссертацию, куда пойдет работать, как решит материальные и жилищные вопросы.

В наше время практически у всех горожан присутствует иллюзия, что мир устойчив, и в нем что-то можно планировать на много лет вперед. Хотя Вселенная и подает сигналы о том, что это далеко не так, человек вечно надеется на стабильность.

Так Ива и жила – устойчиво и по восходящей. И вдруг неожиданно пришел кошмар, который переместил ее не просто в иную плоскость существования. А в такую реальность, которая вообще с трудом поддается рациональному осознанию.

С чем она столкнулась? Какие-то тайные организации, неизвестно зачем ищущие допотопную рухлядь. Какие-то суровые Индианы Джонсы, лазящие по древним захоронениям. Какой-то мистический бред!

Конечно, всему произошедшему должно иметься рациональное и простое объяснение в рамках привычных понятий. Например, действия спецслужб, собирающих культурные раритеты. Для чего? Да тысячи мотивов, начиная с материальных и кончая идеологическими. Или это сумасшедшее олигархи так пополняют свои коллекции?.. Вне всякого сомнения, все объясняется просто. Вот только никто не удосужился ей ничего объяснить. И это бесило нереально.

А посему пребывала она в состоянии вечного раздражения. И на своих двоих сопровождающих – молодых и уверенных в себе атлетов в легких костюмах, со скрытыми кобурами под мышкой, глядела волком и не упускала случая зло и иронично огрызнуться, уколоть. А еще бесило, что на ее колкости они не реагировали. Кто-нибудь пробовал сорвать свое раздражение на бетонной стенке? Вот примерно такой же эффект.

И просто дико бесил Анатолий – тот самый бугай контрразведчик, или кто он там, затащивший ее в горный монастырь. Безжалостный киллер, на ее глазах хладнокровно расстрелявший кучу народу. И, вместе с тем, спесивая надутая сволочь, якобы знающая гораздо больше, чем можно сказать. Тряхнуть его – так все секретики гроша выеденного, или ломаного, не стоят. Но он этого не признает никогда. Ибо как ему тогда ходить надутым индюком!

И с Лошаковым этот контрразведчик общей язык быстро нашел. Впрочем, ее это нисколько не удивляло. Как и то, что сумасшедший мракобес и прохвост Левик, ее бывший мужчина, с которым когда-то было очень хорошо, оказался в центре всего этого безобразия. Ну, куда же без него! И эти двое теперь взаимно тешат свое самолюбие карикатурной демонстрацией причастности к Великому, Тайному и Ужасному.

В великое и тайное Ива не верила ни на грош. А вот насчет ужасного. Тут и верить не надо. Оно совсем рядом. И когда Ива думала об этом, раздражение отодвигалось, уступая место отложенному страху. Тогда вспоминалась череда смертей в Москве. Кошмарная перестрелка в Подмосковье – она даже представить не могла, что способна не сойти с ума после такого и свыкнуться с такими совершенно дикими переживаниями. Но неожиданно легко пришла в себя и приняла все, как есть. А еще Лошаков, еле выживший и побывавший в заложниках. И монастырь Джа Тхао, где люди были вырезаны неизвестно кем и зачем. Хорошо, вовремя оттуда свалили, а то не расслабляться бы ей в кресле авиалайнера, а лежать с перерезанным горлом, в потоках струящейся крови на отполированных ногами тысяч паломников камнях.

Регистрацию и таможенный досмотр в аэропорту прошли чисто формально, с бокового входа. Единственная претензия к ним состояла в том, что сопровождавших заставили сдать табельное оружие на хранение летчикам. Затем посадка в самолет. Кресло в салоне бизнес-класса. Те, у кого она была в руках, не мелочились и в деньгах не испытывали никакого стеснения. Олигархи хреновы!

Полет общей продолжительностью в пять часов проходил в комфорте. Живи и радуйся. Но все равно время от времени снова накатывал страх. И Ива зябко передергивала плечами. И всматривалась в иллюминатор, за которым проплывали облака. Будто хотела разглядеть там что-то важное, что успокоит ее и придаст опору в жизни.

Наконец, «Боинг» начал снижение. Скоро Пулково. Ленинград. Город, где жила ее многочисленная родня.

Сразу ее, конечно, из-под колпака не выпустят. Пока какие-то мутные дела этой спецслужбы, или кто они там, не придут к завершению. Но ей пообещали компенсацию – материальную и моральную. На работе начальству доходчиво объяснят, какая такая важная необходимость была в ее отсутствии, да еще дадут рекомендации, которые помогут ей в будущем. Нельзя не отметить, что, несмотря на общую дичь творящегося, ее нынешние покровители достаточно заботливы и влиятельны.

Ладно, неделю-другую взаперти – ничего с ней не станется. Лишь бы быстрее все это заканчивалось. Лишь бы вернуться, наконец, к архивам и диссертации. Лишь бы…

«Лишь бы выжить» – как будто посторонний прозвучал в ее голове какой-то металлический равнодушный голос.

И она покрылась холодным потом, ощущая всем своим существом, что успокаивает сама себя. Что все далеко не закончено. И жизнь ее висит на волоске. А жить очень хотелось. Пускай хоть астероид на Землю рухнет и смоет половину мира, но она должна жить.

Остаток полета был напрочь отравлен этими мыслями и тяжкими, накатывающими все круче при приближении к точке назначения эмоциями страха и неуверенности.

«Боинг 737А» приземлился. А дальше – трап. «Пассажиры бизнес-класса выходят первыми». Паспортный контроль – все же с заграницы прибыли, хоть и входящей в Содружество Суверенных Государств.

Процедуры и здесь были выполнены стремительно. Сопровождающие провели Иву окольными путями в закуток, где капитан погранслужбы шлепнул отметку в ее заграничном паспорте. Паспорт был на чужое имя – она получила его от своих покровителей, или тюремщиков, перед поездкой в Точикистон.

На автостоянке перед аэропортом ждал синий «Мерседес». Один сопровождающий уселся за руль. Другой занял место рядом с ним. Ива с комфортом устроилась на заднем сиденье.

Машина устремилась по шоссе не в Ленинград, а вглубь области.

Водитель сначала ехал неторопливо. Потом заметно занервничал. И стал все сильнее жать на педаль газа.

– Тебе не кажется, за нами хвост? – спросил он напарника.

– Очень даже кажется.

Водитель вдавил педаль еще глубже. «Мерседес» рванул как ошпаренный.

– Сейчас отстанут. Пара финтов, на въезде в Сабантеево, и мы их сбросим, – заверил водитель.

Тем временем его напарник взял телефон и отчеканил:

– Группа Клима. Ситуация ноль двенадцать. Пока видим одного моллюска. Да, прилип к килю. Отдерем, я думаю…

И тут же машину занесло. Водитель вывернул руль и врезал по тормозам.

Резко выскочивший справа массивный грузовик перегородил дорогу – наглухо так, не объедешь.

– На пол! – заорал боец.

Ива тут же послушалась. Она отчетливо осознавала, что единственный ее шанс уцелеть – делать, что говорят, и не перечить.

Бойцы выскочили из машины.

Захлопали выстрелы. Одиночные – наверное, пистолетные. Рявкнула короткая автоматная очередь.

Потом грохот выстрелов поднялся страшный. И град застучал по корпусу машины.

Нет, это не град. Это пули. Одна прошла прямо над головой забившейся между сиденьями Ивы, пошевелив волосы. Если бы девушка не выполнила приказ вжаться в пол и не отсвечивать, то была бы уже мертва. Но, как настоящая мышь, она всегда знала, когда и как лучше прятаться.

Еще очередь…

И все! Обрушилась тишина. Которая была куда страшнее, чем грохот выстрелов.

Ива не выдержала. Приподнялась. Дернула ручку. Распахнула дверцу. Извернулась, вылезла из салона.

И сразу в сознание врезалась жуткая картина. Рядом с «Мерседесом» лежали тела ее сопровождавших. Кольнуло в сердце – ей на миг до боли стало их жалко. Еще два тела лежали около перекрывшего дорогу тентованного грузовика.

И какие-то человеческие фигуры приближались к расстрелянному «Мерседесу».

Паника захлестнула Иву. Бежать! Через поле! В лес, где наверняка спасение!

Она и побежала.

За ней чавкали в грязи грузные шаги. И вскоре она ощутила сильный удар в спину. Распласталась в хлюпающей луже. Хотела вскочить, но тяжелый башмак вдавился ее рифленой подошвой в спину. Казалось, еще немного, и ее как таракана просто раздавят.

Но не раздавили. Послышался голос, спокойствие которого было настолько в диссонансе с накалом окружающего ужаса, что Иве стало совсем дурно.

Как в тумане она воспринимала дальнейшее.

Ее подняли на ноги сильные руки. И она увидела перед собой человека без видимых примет и свойств. С каким-то с одной стороны пустым, а с другой – рентгеновским взором.

– Не бойся, Ива, – вкрадчиво произнес он. – У тебя все будет хорошо. Теперь с тобой я.

– А кто вы?! – истерично воскликнула она.

– Обычно меня именуют Католиком…

Глава 39

Я стоял у обрыва и смотрел вниз, на одно из знаменитых тибетских озер. В свете жесткого горного солнца оно казалось исполненным из гладкого листа яркого бирюзового стекла с таким глубоким оттенком, что взор не оторвешь. Озеро это было не от мира сего, как и все здесь.

Вид, конечно, значительный и вдохновляющий. Но восхититься им сейчас в полной мере я был не в состоянии. Потому что мои мысли уже второй день крутились вокруг сообщения из Центра. Сопровождающие расстреляны. Ива похищена.

Как Католик нашел ее? Одному черту известно. Может, эта егоза сумела, несмотря на все предостережения, вырваться на миг из-под контроля «гопников» и дать о себе весточку знакомым в Москву: «жива, здорова, путешествую с комфортом по Средней Азии, скоро буду». Враг отследил звонок, а дальше – дело техники. А с делом техники у Католика обстояло все как нельзя лучше.

Эх, жизнь моя жестянка. Пока что мы только собирали бездыханные тела, которые Католик оставлял за собой, и не могли ухватить его даже за кончик полы кафтана. А он не только ускользал с нечеловеческим проворством, но и наносил страшные удары.