Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Уран – седьмая планета Солнечной системы, свет до которой от Солнца идет три часа, а год длится почти восемьдесят пять лет. Голубой ледяной гигант из гелия, метана и водорода. Вместо твердой коры у него слипшаяся ледяная жижа и, возможно, в самой сердцевине металлический водород. Планета холода и бурь – температура атмосферы минус двести градусов, а скорость ветров достигает тысячи километров в час.

Очень уж эта планета нестандартная. И лежит практически на боку, что исключает смену времен года. И вращается в обратную сторону, в отличие от всех планет Солнечной системы, кроме Венеры. Вокруг него крутятся американский и европейский исследовательские аппараты, а пять лет назад в этих местах побывала советская пилотируемая экспедиция, осмотревшая спутники. Однако попытки проникнуть ближе к твердому ядру не увенчались успехом. Зонды были растерзаны сильнейшими ураганами и давлением. Возможно, там есть своя водородная жизнь, а то и причудливый разум. Или просто лед – и ничего более. Когда-нибудь мы это узнаем.

Уран богат украшениями. У него есть свои драгоценные кольца, конечно, не такие солидные, как у Сатурна, но все же заметные. Они четко прорисовываются по мере того, как «Афанасий Никитин» приближается к планете. И еще у голубого газового гиганта почти три десятка спутников. Самый крупный из которых Титания – больше полутора тысяч километров в диаметре. К ней мы и направлялись.

И вот мы у цели. Под нами проплывала освещенная дальним бледным солнцем и близким голубым туманным светом Урана поверхность Титании. Спутник был идеально круглый, почти без выступов, холмов и разломов, покрытый тонким слоем метанового льда. И внешне очень походил на искусственный. Его будто специально обтачивали и доводили шкуркой до идеального состояния.

Параметры орбиты были изначально сообщены нам партнерами. Так что мы подкорректировали орбиту. И принялись тревожно ожидать Близкого Контакта.

А для нас близился не только миг Контакта. Приближалось время, когда во всей красе проявится Доппельгангер. Или я что-то не понимаю в этой жизни.

Все может решиться буквально за минуту. Один удар – и все наши планы, все контакты разлетятся вдребезги.

Что будет предпринято противником? Попытка уничтожить наш корабль? Так во время марша это было бы сделать легче. Попытается взорвать корабль Иных? Или как-то иначе повредить контакту? Но как? Но то, что какой-то план у врага имеется – в этом сомневаться не приходилось.

И кандидатов у нас на роль Доппельгангера уже полно. Один лорд с его второй личиной что стоит. И слетающий с катушек нобелевский лауреат.

А тут еще Волхв, с которым проводили совещание по сложившейся ситуации, порадовал новостью, от которой мне захотелось нервно расхохотаться.

Пассажиры имеют право раз в неделю отослать на Землю личный информпакет. Обычно это какие-то отчеты. Лорд слал страницы из мемуаров, которые в Англии уже готовились начать печатать, как только Контакт состоится.

Австралийка Друзила закатила на публике очередную истерику на тему того, что в Первом Близком Контакте человечество будут представлять какие-то грубые животные мужского пола, а не она, радетельница за права единственно разумного вида на Земле – эмансипированных, сбросивших рабство, женщин. После этого отправила на Землю воззвание своим соратникам по партии и сестрам по борьбе. Как всегда, многословное и страшно глупое. И в нем наши безопасники и нашли второе дно. Это было с большой хитростью и умением закодированное сообщение.

– Расшифровали? – спросил я.

– Да куда там, – досадливо воскликнул Волхв. – Какой-то скользящий квантовый код. Без ключа там может быть что угодно.

– Интересно, что это? Сообщение «к диверсии готова»?

– Очень может быть.

– Эх, взять бы всю эту публику, да и выбросить за борт. Или спрятать подальше! – мечтательно произнес я. – Мы не можем рисковать, ожидая, что во время контакта Доппельгангер откроется и устроит тут погром и хаос.

– Что-то предлагаешь конкретное?

– Еще какое, – усмехнулся я.

И выдал рецепт.

– Насчет эффективности не знаю. Но эффектно, – хмыкнул Волхв. – А нам разрешат? Сколько шума будет!

– Ты же знаешь, что все решаю я.

– И ты решил?

– Решил…

Примерно то же самое сказал я и капитану. Железняков изумленно воззрился на меня.

– Ты серьезно, Толя?

– Серьезнее некуда.

– И ты считаешь, я позволю такое?!

– Считаю. Ты же знаешь, какой у меня приоритет.

– Знаю, – вздохнул капитан. – Ну, действуйте, инквизиторы…

Прождали мы на орбите более суток. Такое состояние было у меня, да, думаю, и у всех, когда кусок в горло не лезет, заснуть не можешь, все мысли только о том, состоится ли встреча. И чем ближе к долгожданному мигу, тем больше нервов тебе это стоит.

Ты знаешь, что миг придет. И, если все сбудется, весь мир необратимо изменится. Все будет по-другому. И твою жизнь придется менять и подгонять под новые реалии, как и жизнь всего человечества.

Первый официальный Близкий Контакт! Это серьезно. Это эпохально. Это доселе невидано!

Я объявил о составе «Группы первого рукопожатия». Главный инженер улыбнулся и сухо поблагодарил:

– Спасибо.

Итальянец же долго тряс мою руку и, как положено по его южному темпераменту, разливался соловьем в благодарностях, восторженно долдонил, как его пока еще не появившиеся на свет внуки и правнуки будут ежедневно славить меня в молитвах. Видно было, что передо мной счастливый человек. Ну и я рад, что помог старому боевому товарищу.

Лишь бы Иные оправдали надежды. И прибыли вовремя, продемонстрировав пунктуальность.

Время текло неумолимо. Часы тикали. И вот до Контакта остались считанные минуты.

Да, всего несколько каких-то жалких минут отделяло нас от того момента, как появятся Иные. И, скорее всего, до того, как начнет действовать Доппельгангер. Все безопасники были наготове. Расселись около своей аппаратуры. Ловили хотя бы оттенок чужой нестандартной активности. Но все шло пока что гладко. Слишком гладко.

Десять минут до Контакта… Пять… Три… Минута… Полминуты… Время!

Звездолет материализовался секунда в секунду на расстоянии пяти километров от нас. Только что не было его – и вот он здесь. Просто возник ниоткуда. Сгустилась пустота, сформировав его. И все дела.

Я пребывал в этот исторический момент в командной рубке. И видел, как у присутствующих отпали челюсти. Даже капитан с чувством крякнул:

– Вот же, тудыть его, космическая сила!

Я к таким фокусам привык, бороздя Млечный Путь с чужиками. А простым людям подобное пока непривычно.

А потом я разглядел, кого же к нам занесло из глубин космоса.

Сердце екнуло. Замерло. И бешено заколотилось пулеметом. Волной нахлынули воспоминания и чувства.

А потом по всему телу пополз страх, сковывая меня льдом. И мысль – а, может, действительно, человечество вульгарно надули? И опять обманом в нашу сферу заявились «серые»?

Ведь передо мной был классический и так хорошо знакомый мне Треугольник чужиков!..

Черный треугольник был четко очерчен на дымчатом, пастельно-голубом фоне Урана.

Я оторопело пялился на экран. Что это? Нашествие новых «патронов» с их назойливой опекой? Хотя каких новых – для меня старых. Или «серые» тут встали на путь исправления и ударно пашут на благо Разумной Галактики?

Черт, как же плохо не знать ничего. И хуже всего не знать, что делать.

Через три минуты после материализации звездолета прошел радиосигнал на заранее обговоренной частоте. А потом появилась телеразвертка. И на экране в рубке возник пришелец.

Ну что сказать о нем. По виду один к одному капитан «Квантового порога» Астр. Может, это он и был, только обновленный, параллельный и немножко не такой? А, демоны Вселенной его знают! Мог быть любой другой чужик. Но что чужик – это точно. Уж их-то, гадов серых, тонконогих и головасто-глазастых, я за время шатания по дальнему космосу узнавать научился.

– Приветствую стремящихся приобщиться к бегу Колесницы, – выдал чужик. Он был в отливающем перламутром, как бы струящемся комбинезоне – слишком вызывающем для тех, старых чужиков.

Губы его не шевелились. Но эти фокусы известны. У чужиков автоматический переводчик, который транслирует с телепатического на русский. Или папуасский – по необходимости.

– Приветствую Возничего Колесницы, – церемонно ответил я.

– Ты тот, который начал это, – оглядел меня внимательно своими огромными глазами без зрачков чужик.

– Полковник Казанцев к вашим услугам, – представился я.

– Ждем соприкасающихся у нас, – отчеканил Возничий Колесницы. – Ровно через ваш час.

Пойду. Куда я денусь. Я прекрасно понимал, что если чужики решат выдернуть с «Афанасия Никитина» любого из нас, надеть на него рабский ошейник и кольцо в нос, то ничего мы им противопоставить не сможем. Есть, правда, один радикальный способ избежать встречи. Выйти из корабля без скафандра и напоследок помахать всем ручкой. Или самоубиться об стену. Я нечто подобное уже пробовал на планете вулканов. Но сейчас был уверен, что это станет ошибкой. А так хоть поторгуемся.

Час. Ну что, как раз есть время, чтобы подготовиться и отбыть в направлении треугольника…

Перед тем, как пропустить в стартовый ангар, безопасники тщательно нас проверили. Не оставили ни одного лишнего и личного предмета. С шеи главного инженера сняли крестик. У итальянца забрали его фамильный медальон. Он, было, возмутился произволом, но безопасник произнес твердо:

– Получите по возвращению. Никуда ваша драгоценность не денется.

И это правильно. Ни одного постороннего, не изученного нами вдоль и поперек предмета не должно попасть на звездолет Иных. Перед экспедицией всем участникам даже зубные коронки поменяли. И эти правила относились ко всем.

Правила, правила, правила. Еще бы был с них толк.

У меня в душе сейчас сидела заноза – а удалось ли нам вывести из строя Доппельгангера? Главная версия была, что он находится в числе выявленного нами круга подозреваемых. И, чтобы вывести их из игры, притом без крайностей, я и принял скандальное решение. Всех, до единого, кто не завязан в Контакте и не участвует в управлении кораблем, мы просто нейтрализовали. Каким образом? Еще на Земле безопасники вмонтировали по всем каютам и по основным местам скопления народа системы газово-лучевого замораживания. Сочетание излучений и усыпляющих газов – и человека можно заставить заснуть на сутки или двое… А можно и убить.

Убивать, понятное дело, мы никого не стали. Но большая часть людей, пребывавших на борту «Афанасия Никитина», сейчас спала крепким сном. Конечно, скандал разразится колоссальный. Или не разразится? Можно списать все на аномалии общения с Иными. А, ладно, потом разберемся. Главное, большинство кандидатов на Доппельгангера сейчас дрыхнут и не могут сделать ничего. А еще за ними внимательно смотрит автоматика и безопасники. И у них приказ – если кто-то из сейчас мирно спящих неожиданно пробудится и проявит активность, усыпить вновь. Если не поможет – уничтожить.

Ну что, решили проблему? Время покажет. Ждать уже недолго. А пока – вперед. На Близкий Контакт!

– На дипломатический фуршет идем, братцы, – воскликнул я, ступая на палубу стартового ангара и одновременно опуская забрало шлема. Тут же зашуршал кислород и загудели приборы. Заработала рация. Скафандр перешел в рабочий режим.

За нами медленно и неотвратимо сошлись створки, отрезая от жилого пространства корабля и приближая на шаг к пустоте космоса.

– А вдруг нас там угостят красным вином, – возвестил итальянец. – Хотя, бьюсь об заклад, что оно в подметки не годится божественной амброзии с моего виноградника.

– Двигай на шлюпку, винодел, – положил я ладонь на его плечо.

Итальянец был, как всегда в серьезных ситуациях, разговорчив и не мог не упомянуть свое вино. Главный инженер, наоборот, предельно собран и молчалив.

В ангаре мигал тусклый красноватый свет, выдергивая из темноты ряд похожих на богомолов внешних ремонтных автоматов и две шлюпки для близких перемещений и операций в пустоте. Шлюпки напоминали лягушек на тонких ножках опор, с лобастыми головами прозрачных куполов.

Я подошел к ближайшей шлюпке. Оттянул и повернул рычаг. И купол откинулся, приглашая нас внутрь. Там имелось место ровненько для трех человек.

С некоторым усилием мы устроились в кабине в своих пустотных скафандрах – хоть и легкого класса, но вполне объемных. Купол шлюпки сошелся над нами.

Динамики передали свист во внешнем пространстве – это откачивался воздух из ангара. Занял этот процесс минут пять. А потом неторопливо поползли в стороны ворота в космос. И перед нами распахнулась усеянная бусинками звезд чернота.

Вслед за этим стало легко. Это отключилась искусственная гравитация. И упруго отринутая полом шлюпка неторопливо взмыла вверх.

Меня легонько вдавила перегрузка в спинку сиденья, куда я неудобно впечатался ранцем скафандра. На самой малой мощности заработали двигатели, выводя шлюпку из ангара.

К управлению мы отношения не имели. Вели шлюпку с рубки корабля. Только в крайнем случае я мог взять рулежку на себя. Но это если совсем припрет. Хотя, если припрет, шлюпка вряд ли будет нам спасением.

Все же есть большая разница, смотреть на космос из-за бронированного стекла лайнера, или быть непосредственно рядом с пустотой, от которой отделяет тебя лишь два тонких стекла – колпака шлюпки и шлема. Это непередаваемый восторг.

Справа висел наполовину срезанный линией терминатора дымно-синий Уран. До него четыре сотни тысяч километров, но поскольку он огромен, то и отсюда смотрелся очень внушительно, занимая приличный кусок неба. Слева же – Титания.

А на фоне Урана чернела масса Треугольника.

Ни капитан, ни члены экипажа не знали, как технически будет осуществляться переход на звездолет. Пристыковка? Переход через открытый космос? Но я знал больше. И примерно представлял, что произойдет сейчас.

Шлюпка неторопливо приблизилась к звездолету на расстояние где-то в пару сотен метров, следуя по направлению, определяемому жестяным голосом, доносившемся из динамика. Это чужики корректировали наш курс.

Ну, конечно же! Вот и он – конус зеленого луча. Так хорошо знакомого мне, что аж ностальгия проснулась по «Квантовому переходу» и нашей сумасшедшей скачке через пространства.

Мои соратники, понятно, на такое взирали ошалело. Обрезанный, как дубинка, луч зеленого света, шарящий вокруг корабля, все ближе подбирался к нам и пугал до икоты.

– О, мадонна! – когда конус был уже в считанных метрах от шлюпки, воскликнул итальянец и зажмурился.

Ничего особенного не произошло. Просто рубка озарилась зеленым светом. Казалось, каждый предмет приобрел собственное внутреннее свечение. Какое-то все было призрачное и неестественное, по-настоящему из иного мира.

Дальше последовало указание чужика по радио:

– Выходите в пустоту и идите по лучу.

Соратники уставились на меня с немым вопросом.

– Ну что, пойдем, поплещемся за бортом! – я нажал на кнопку атмосферного выравнивания, так что воздух высосало из кабины. А потом ударил по рычагу открывания колпака. – За мной!

Мягко оттолкнувшись, я медленно взмыл над шлюпкой.

Пробормотав что-то о своей нелегкой жизни, за мной последовал Ламберто. А за ним молчаливый главный инженер.

Как и ожидалось, зеленый луч начал притягивать нас к звездолету. Прямо к его днищу, где был уже открыт для нас проем люка.

Потом был знакомый мне тамбур. И рубка корабля – тоже знакомая. Прозрачная полностью и открытая всему космосу. Был здесь и пилот, уронивший руки в кисель блока управления. И штурман. Все очень похожие не тех, с кем я колесил по Галактике. А, может, те и есть.

И капитан, он же Возничий Колесницы, стоял перед нами.

Мы выстроились в ряд, как солдаты на построении перед старшиной. И Возничий, уставившись на меня немигающим взглядом, вдруг вместо «здрассьте» произнес:

– Твой код…

А дальше пошло какое-то чириканье. Меня будто тисками стиснуло, в голове помутилось. И вскоре я уже не соображал, кто такой и где нахожусь.

Неожиданно обруч, сдавивший голову, пропал. Я вернул себе способность мыслить. И в моем сознании четко прозвучало:

– Контакт установлен.

Ну, вот и вернулось что-то знакомое. Телепатическое общение. Мне теперь даже рот разевать не обязательно. Былые навыки и дисциплина мысли – все это при мне. Красота!

А Возничий продолжил, обращаясь ко мне:

– Добро пожаловать на борт моего корабля, помнящий…

Из пола рубки выросли широкие и удобные кресла. В свое время я привык к ним и помнил, что они всегда выберут самое удобную форму и упругость для тела. С видимым удовольствием развалился и откинул стекло шлема.

Не обращая особого внимания на других, сидевший напротив Возничий смотрел на меня своими черными, без зрачков, миндалевидными глазами, ведя мысленный разговор.

– Ты ведь видел таких, как мы? – спросил он.

– Да, – не стал я упираться.

– Ты имеешь память. Видел их в прошлых воплощениях?

– Точно. И те встречи не доставили мне радости, – усмехнулся я горько. – Там была агрессия, покорение и насилие над свободой разумного.

– Параллельные реальности были, есть и будут одной из самых больших загадок, – отчеканил Возничий. – Насколько мы знаем, разумные в них могут сильно отличаться от своих дубликатов. Это относится и к цивилизациям. Мы не приемлем того, что ты говоришь. Наша цель – Гармония. Развитие. Свобода. Сотрудничество.

Тут меня как электроразрядом прошило. Спустилась откуда-то сверху железная уверенность – а ведь он не врет. И, значит, Контакт – это и правда не коварная ловушка и не фатальная ошибка. Это единственно верный выбор человечества. И после этого как-то сразу спокойнее стало на душе. Ушла главная тревога.

– Для вас тамошних Свобода и Сотрудничество пустой звук, – заметил я.

– Так и должно быть. Кто-то идет вверх. Кто-то катится вниз. Кто-то делает все, чтобы не трогаться с места. Те, с которыми ты общался, они какие?

– Те, кто хотят навсегда оставить все, как есть.

– Прими слова сочувствия. Это самые тяжелые Мы.

Мне показалось, в его мысленном посыле проскользнула ирония. Хотя чего только не покажется.

– Мы очень счастливы, что вы возвращаетесь в общее поле Разума и выражаете готовность к вхождению в Колесницу, – продолжил Возничий. – Мы не верили в вас.

– Почему?

– Ваш сектор Галактики был проклят. Вы были на краю. Имелась значительная угроза полного поглощения смыслами Изнанки.

– Почему никто нам не помог?! – вознегодовал я.

– Не было ни одной возможности изгнать тех, кого вы называете шептунами, – пояснил Возничий. – Они определили структуру пространства вокруг вас. Закрыв вход для всех, кроме них самих.

– Как же мы выбрались?

– Вы нашли три узла информационной разверстки, – Возничий прямо сыпал терминами, которые вполне понятны во «Фрактале». – И вам помогли.

– Кто?

– Мы не знаем. Но те, кто сильнее нас. Они могут невозможное для нас. И для Изнанки.

– И теперь мы открыты всем ветрам? – спросил я настороженно.

– Вы уже запустили процесс обновления стихий. Скоро будете открыты Колеснице. Новой информации. Новым технологиям. И Сотрудничеству!

Из дальнейшего я понял, что Великое Кольцо обещает предоставить нам технологию пространственных прыжков, пока что только первого уровня, так, чтобы можно со временем добраться до ближайших звездных систем.

Почему сразу не осчастливить всеми достижениями Галактики? Человечество пока только вступает в область Великого Кольца. И, если его цели действительно соответствуют декларируемым, тогда пройдут века, прежде чем уровни вибрации и развития позволят нашей цивилизации полноценно участвовать в общем деле и стремиться к общим целям. Каждый технологический шаг наверх должен подтверждаться повышениям уровня Осмысления и Долга.

– Когда мы дойдем до технологии Вложенных миров? – осведомился я.

– Это еще очень не скоро, – ответил Возничий. – Мы сами бредем там ощупью… И еще, в знак единства, мы передаем вам сокровище Первых.

– Первых?! – изумился я. – Помню их наследие по прошлому воплощению.

Перед глазами, будто наяву встала Планета фрактальных узоров. Которую чуть не повредили чужики.

– Уходя из Галактики, Первые оставили точки гармонизации, – пояснил Возничий. – Которые связывают воедино ткань миров смыслами и истинной геометрией. Мы готовы пробудить его силу.

– Это не опасно?

– Для вас опаснее, если вы не пробудите ее. Изнанка ушла. Но она никогда не откажется от вас. Вам нужна помощь. Нужна проснувшаяся машина Первых.

– Где эта машина? – осведомился я, уже предугадывая, какой будет ответ.

Возничий совсем человеческим жестом ткнул своим длинным пальцем вниз. Под нами была поверхность Титании.

И тут же Треугольник устремился вниз. Поверхность будто прыгнула нам навстречу, захватив весь обзор.

Мы зависли в паре десятков метров над ледяной равниной.

Треугольник крутанулся вокруг своей оси. Но показалось, что крутанулся весь мир, поскольку инерция и гравитация внутри не работала.

– С машиной Первых мы вошли в ритм взаимодействия, – сообщил штурман.

Мир поплыл. Звезды поблекли. Небо стало отливать сиреневым оттенком. Знакомые фокусы. Переход на иные вибрации.

– Началось, – продолжил штурман.

Мы вынырнули в нормальную реальность.

Внизу, прямо под нами, серая поверхность спутника Урана начала расползаться, как диафрагма кинокамеры, отрывая проход куда-то вглубь.

Мои соратники, пытаясь подавить уже, казалось, не способное вмещать больше информации удивление, только озирались, выпучив глаза. Они не слышали нашего разговора. Не понимали, что происходит. Но знали главное – не лезть, не дергаться, расслабиться и не отсвечивать, пока не позволят и не спросят.

Неожиданно итальянец резко провел ладонью по лбу. Сорвал перчатку. И, покачиваясь, встал. Повернулся ко мне спиной.

И тут же в ухе заверещала бусинка динамика. Я услышал взволнованный, на грани паники, голос Волхва:

– Старьевщик! Эфирные датчики только что показали – машина Изнанки активизирована! И активизирована на корабле Иных! Доппельгангер с тобой!

А я уже знал это. И принялся действовать…