Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Глава 38: Узаконенное преступление

Темный лес нельзя назвать комфортным местом для ожидания, и предрассветный холод да промерзшая земля лишь усугубляют положение. Ближайшие пни и бревна уже красуются одоспешенными мужиками, и мне приходиться довольствоваться покрытой инеем травой, жестким деревом за спиной и невеселыми мыслями в голове.

Не имея возможности разжечь костры из соображений маскировки, ударная группа согревалась, как могла. Чесала языками, билась о заклады, играла в кости, да украдкой от командиров прикладывалась к бурдюкам с чем-то явно неуставным. Но я даже не пытался возражать.

Слишком уж быстрым темпом Рорик прогнал нас через лес. Видимо, боялся, что в ночной мгле могут затаиться постовые или бродить патрули, вот и поспешил к дороге вдалеке от города. А теперь приходиться куковать на морозе, маясь в ожидании первых солнечных лучей. И это косяк – негоже личный состав перед операцией «мариновать». Длительное ожидание бьет по нервам не хуже пулеметной очереди. Уж я-то знаю…

Так что пусть себе расслабляются – благо, посты выставлены, а последний конный дозор процокал по дороге не меньше часа назад.

Будто подтверждая мои мысли, рядом промелькнула двухметровая тень. Шурша плащом простого дружинника, князь по пятому кругу обходил свое скромное войско, расквартированное в лесу неподалеку от дороги. Проверяя снаряжение, проводя дополнительные инструктажи, и поддерживая дежурные шуточки, он всеми силами старался подбадривать подчиненных.

Неплохой он все-таки мужик. Снять с него все эти панцири с плащами, избавить от благородной спеси да сбрить ухоженную бородку – получится обычный лейтенантик категории «пару лет как с училища». Толковый командир, имеющий достаточно опыта, чтобы уметь находить язык с подчиненными и поддерживать их в тонусе, но обладающий недостаточным актерским мастерством, чтобы скрывать собственное волнение.

«Ряженные» вроде не замечают, а вот дружинники…

Половина из «княжеской братвы» – старше своего «пахана» раза в два. И эти зрелые, изрытые шрамами ветераны прекрасно понимают, почему их предводителю не сидится на жопе ровно. Можно смело заявить – уверенности в исходе предстоящего сражения это им не внушает.

Поймав на себе мой настойчивый взгляд, князь, наконец, сообразил, что делает что-то не то. Смущенно кашлянув и закончив проверять одно и то же копье в пятый раз да вернув его владельцу, он запахнул плащ поплотнее и уселся возле меня, облокачиваясь спиной о «мое» дерево.

– А теперь, раз мы наедине… – начал я, растирая руки, дабы согреться. – У тебя найдется разумное объяснение этому феномену?

Рорик сперва не понял, но проследив направление моего пальца, раздраженно шмыгнул носом.

Плохо скрывая свой щенячий восторг, Гена мельтешил возле небольшой группы дружинников, то бахвалясь своими немногочисленными подвигами, то обстреливая их раздражающими вопросами. Хмурые бородачи не особо радовались вниманию юного авантюриста, тщетно пытаясь отделаться от «оруженосца» односложными ответами.

Но на каждое их «да», «нет» и «пшел вон!» красавчик в кольчуге до колен, извлекал целую колоду «зачем да почему», добивая бедолаг козырями типа: «а вот дядя мне рассказывал, что рыцарь сильнее дружинника…».

Нет, я конечно рад, что Гена нашел себе новые игрушки и наконец отстал от меня, но мужиков все же жалко…

– Тебе нужно было в нянюшки идти, раз так титькой кормить любишь. Я был куда моложе этого пустомели, когда Грисби преклонил колено и взмолился о милости…

– Нашел, чем гордиться… Ты бы еще Аллерию с собой захватил. Вместе с герцогиней. Чтобы барон уж точно помер со смеху. Ну, какой из него северянин? Он же ростом-то метр с кепкой!

– Только женщин в моем полку не хватало…

Брезгливая реакция на упоминание рыцарши заставила в очередной раз засомневаться в ориентации князя. Ну не просто же так он бороденку лелеет? Впрочем, у них на северах за голубизну сразу на пику сажают… И отнюдь не кожаную.

– Ума не приложу, и как только у тебя язык за дерзость до сих пор не вырвали? Ты же так и выпрашиваешь! – нервно поелозив на земле, метросексуал вынул из-под плаща флягу. – Получив отказ, твой оруженосец отправился бы с челобитной к «Куролюбу». И даже получив отказ от него, малец бы не унялся. Ты должен быть благодарен, что я позволил ему ступать рядом с настоящими ратниками, а не конелюбами или свинопасами из ополчения.

Ну, среди ветеранов шансов у пацана выжить, конечно, побольше. Тем более, что я совершенно точно отправлю его со вторым отрядом. И хрен он чего возразит – рожей не вышел. Можно было бы, конечно, попробовать оставить здесь, но он же бойкий говнюк. Энергичный. Обязательно следом пойдет. А к дереву привязывать – слишком холодно, замерзнет. Да и веревку жалко…

– А вот любопытно… – качественно отделанная фляга ткнулась в мое плечо. – Тебе самому, сколько годков было в твой первый раз? В твою первую сечу?

– Понятия не имею. – совершенно честно признался я, пробуя угощение.

Можжевеловая настойка приятно обожгла горло, отвлекая от невеселых мыслей.

– Готов побиться о заклад, что не старше моего. Шестнадцатое лето на губах, а я уже ворота в отцовском зерцале штурмую… – невесело усмехнулся северянин, принимая флягу обратно. – «Конеруба» испробовать все стремился. Подарок же, на совершеннолетие.

Понятно. Солдат кошмарить перестал – переключился на меня. На ля-ля пробило. Тоже нервничает, поганец… Собственно, а чему я удивляюсь? Ему всего-то двадцать с хвостиком, а такая ответственность. Ясень пень, волнуется. Да и я волнуюсь, чего уж притворяться…

– И как же так вышло? Что ты в шестнадцать лет ворота башкой проламывал? – нехотя поддержал я разговор.

– Как-как… Братья-то уже не один десяток рыцарей порубили, а я только-только щетиной покрылся… Я ведь знал, что гонцы от отца уже скачут. Что перемирие вот-вот наступит. А ни в одной сече так и не побывал. – он сделал перерыв на флягу. – И тут, головку простуженную осенило, – у меня же тысяча ратников, а от моста до Грисби рукой подать! Мыж с самого «Усмирения» южнее рва не бывали, а тут такая удача! Как же можно упустить? Первый Рорик за сто лет, что южный город взял! Звучит, а?

– И только за этим ты и поперся?

– Полетел! Двух дней не прошло, а мы уж под стенами встали! Аарон, драть его в бороду, даже припасы с замка не забрал, так с одной гвардией за воротами и укрылся. Но… Но и только. «Мантикора», будь она не ладна, треснула с первого же чиха. Слишком уж спешил, слишком мастеровых тормошил. Из-за тряски на марше заклепки посбивались, а проверить не дозволил. На авось уповал… И остались мы, как бакланчики набивные, кроликов на кострах поджаривать да дули гарнизону скручивать. Уходить надо, а я… Обида, понимаешь? Досада. Ведь другого шанса уже не случится – перемирие вот-вот наступит.

– И поэтому ты на штурм пошел.

Князь лишь кивнул и крепко приложился к выпивке.

– Дурак я был, не знал ничегошеньки… Сотники вразумляли, а я все на своем стоял. А как увидал, сколько на стенах да воротах полегло… Ведь поначалу радовался! Возгордился, как ловко я того конелюба на титане разрубил! Кровь с клинка сойти не успела, а мыслями я уж в чертоге, перед братками бахвалюсь! А как обернулся назад… И осенило меня, почему сотники от штурма отговаривали. Понял, что значит «кровью умоемся». В побасенках за кружкой о таком не вспоминают.

– Ну и?

– Ну и почему он сдаться не мог? Видел же, сколько нас! Уж половина рати осталась, но их же и того меньше было! А Куролюб уперся! В тупике забаррикадировался! Лучники у него еще, падлюки, меткие… А что мне оставалось? Снова людишек на убой гнать?! Нет уж! Ратники по счету, зато огня без счету…

Так понимаю, тупик, где забаррикадировался Грисби во время штурма – старый район. Злачное место с шалашами, хибарками и полуразваленным клоповником. Полагаю, до появления северян этот райончик был куда гламурнее…

– Я же не знал, что там столько мамашек с детишками! Почем мне было знать, что полгорода в тупике укрылось?! Что они настолько нас бояться, что от гвардейцев ни на шаг не отходят?! Как утята, чтоб их!

Откуда, откуда… И правда, откуда младшему сыну Великого князя знать, что простые люди до усрачки боятся огромных бородачей, что выламывают ворота?

– Улицы узкие, дома выстроены плотно. Засуха еще… Полыхнуло люто. Никогда не забуду, – вонь, визги, и этот… Хруст. До корки запеклась, веришь? Сама махонькая, мельче твоей герцогиньки! Я похоронить велел, – ее к могиле тащат, а она хрустит! На каждом шагу! Как шкварка какая! Как кабан на вертеле… Два дня пожар не унимался. Уж сколь я о дожде мечтал, сколько к предкам взывал…

Князь все продолжал свою сумбурную исповедь. О том, как он все же выкурил Аарона из укрытий, как оттеснил его войска с узких улиц к площади, как окружил и поставил перед выбором – капитуляция или разорение всего города. Уже начав резню, он не видел иного выбора, кроме как идти до конца.

Но я уже особо не вслушивался. В моих мыслях исполинская тварь снова пробовала воздух раздвоенным языком. Лошадиная голова, туловище, усеянное женскими половыми органами. Отчаянно визжащая богомерзкая пасть.

Любящая делать «хрусть».

Боящееся воды чудище, что таилось в резиденции князя. Потусторонняя нечисть с гибелью которой на смену аномальной жаре пришли долгие холодные ливни…

Какое отношение это паранормальное явление имело к сгоревшим заживо гражданским? Причем тут клешни? Почему оно явилось на свет именно в тот день? Из-за синевласки? Из-за страха перед ее «мощной струищей»?

Я прижался затылком к отслаивающейся коре дерева и поглядел в серое предрассветное небо:

– Привидений ведь не бывает, да?

– Что?

Чертовщина натуральная. Может крестик сделать и на груди носить? Необъяснимо, но факт, блин…

– Ничего. – я посмотрел на шрамы от ожогов на своих ладонях. – Зарывая свои грехи в землю, люди сами сеют семена собственной гибели.

Князь лишь недоуменно моргнул, не понимаю, с чего это меня на философию пробило.

Рассказать ему? А поверит ли? А стоит ли? Он ведь был обычным мальчишкой играющим в солдатиков. Просто, в отличие от нормальных подростков, он это делал не во дворе с друзьями и не на мониторе компьютера.

Ну, теперь понятно, почему он так дружинников бережет. Почему носиться вокруг них по пять раз. Отчего так щедро за праздник заплатил и зачем, пусть и нехотя, но согласился на мою авантюру.

Пожалуй, иногда не так уж и здорово быть князем… Во всяком случае, если у тебя есть хоть намек на совесть.

Ошарашенное выражение лица Рорика требовало объяснений. Сейчас рядом со мной сидел не представитель могущественного рода, наделенный деньгами и властью, а очередной срочник, которому довелось увидеть некоторое дерьмо. Большую часть из которого, он сотворил сам.

– Не важно. Ассоциация. – я взял у него флягу, но та оказалась пуста. – Ты загоняешь себя в ловушку. Надеешься, что сможешь что-то изменить. Это не так – настоящие грехи нельзя ни исправить, ни искупить.

– Истязанием вины не избыть… – тихо буркнул он, явно повторяя чьи-то слова. – Даже если думалку сракой защемить.

Так, кажется, я знаю автора…

– Лажа все это! Знаешь как говорят: можно построить тысячу мостов и пососать один хрен, но все запомнят тебя именно хренососом. – заметив зачинающийся рассвет, я толкнул князя в плечо. – Ладно, хренов мы насосались, пора бы и мост построить…

Звучный смех прокатился по серому лесу, разбивая напряженную тишину. Рорик просиял от моей дурацкой шутки, и его глаза перестали выражать вселенскую скорбь.

Впрочем, долго его дружелюбие не продлилось. Парень быстро вспомнил, кто из нас князь:

– Возгордился… Ровней себя возомнил. – он поднялся на ноги, отряхивая свой плащ от листвы. – Всему приходит конец, даже моему терпению. Не забывайся!

Стараясь не встречаться со мной взглядом, двухметровый бугай двинулся скрести по сусекам, собирая бойцов.

А я так и остался сидеть на влажной траве, глядя куда-то поверх деревьев. В голову лезла всякая глупость. Ополовиненное лицо «микрофонщика», лязг умирающих катков, губы Эмбер, и смущенные ужимки Аллерии. Матершина деда, восторженное любопытство Гены, глупое лицо слабоумного великана, и уверенный взгляд капитана. Что из этого для меня важнее?

Наконец сплюнув, я оперся на лежащую рядом рогатину и поднялся на ноги.

Мертвые остаются мертвыми, а правда на войне никому нахрен не нужна. И нечего тут рассуждать.

Подскочивший Геннадий уже было попытался занять место позади меня, но получив воспитательный подзатыльник, был отправлен к остальным «ряженным». Спорить было бесполезно – в первом отряде идти могут только дружинники. Ну, или офицеры…

Тряпки, стыдливо обмотанные вокруг наконечников и доспехов, решительно отбрасывались в сторону. С каждым шагом, наша гоп-компания все меньше походила на толпу замерзших мужиков. Звеня кольчугами и блестя доспехами, солдаты собирались на дороге.

Выстроившись в две походные «коробки» оба отряда, наконец, выдвинулись к Грисби.

Какой бы идиотской эта затея не казалась, но сейчас это единственный шанс обойтись малой кровью. Смысл прост, как палка – прем по северной дороге прямо к барону на чай.

Не знаком с регентом лично, но судя по всем его шпионским играм – мужик определенно знает цену информации. Понимает, что банальной разведкой и обманом можно достичь куда большего, чем грубой силой. У него даже девиз на гербе такой: «Великие знают, слабые догадываются».

И вот это самое знание мы ему в жопу затолкаем по самые уши. Вернее, попытаемся.

Он же в курсе, что в городе заперты Грисби с Рориком? Наверняка загодя разнюхал или на ходу вычислил, сколько за ними бойцов водиться. И, стопудово, довел эти сведения до своих командиров, а те – до бойцов. Не по доброте душевной, а чтобы уверенность вселить. Внушить им, что штурм будет легкой прогулкой, а не гребанной резней.

Барон ведь не добровольно дисциплину распустил – он их контролировать толком не может. Что рыцари, что гвардейцы – движимы лишь собственными целями, собственной алчностью, Не говоря уж о наемниках.

«Идейных», как у Грисби или Рорика, что служат не только за бабки – регенту попросту неоткуда взять. Тот, кто поверит в «благие намерения» этого говнюка либо бесполезный идиот, либо опасный психопат, либо вообще шпион и диверсант.

И что сделает такое «войско» почуяв приближающуюся катастрофу? Они ведь в курсе, что соучаствуют в преступлении. Знают, что в случае поражения их всех перевешают.

Правильно – по тапкам они дадут! Разбегутся кто куда. За деньги и титулы они готовы убивать, но не умирать.

И это наш шанс.

Что подумают солдаты и командиры барона, завидев на северной дороге пару «коробок» из сотни дружинников? Очевидно, что с моста прибыло подкрепление. Что план провален, барон обосрался и северяне их вот-вот всех кончат без раздумий.

Наверняка, даже сам барон в это поверит. Он же знает, что из замка весь гарнизон сбежал. Но не уверен, куда именно… А ведь если хорошую лошадку до смерти загнать, до ближайшего поста северян можно и за сутки добраться.

И всю эту информацию мы используем против него, ибо половина знания, хуже, чем незнание. Он же не в курсе, что ночью с города сотня человек слиняла, чтобы дождаться рассвета и вернутся обратно по дороге. Такая дурь только суициднику в голову придет…. Ну, или мне.

Короче, все просто. Прем как на параде и сходу врубаемся в бой. Сперва первый отряд – с настоящими дружинниками, следом за ним – второй из «сборной солянки». Издалека отличия минимальны.

Это чтобы ни у кого не возникло сомнений, что мы и впрямь подкрепление с моста. А завидев бой, Грисби выскочит из города и вместе с ополчением да оставшимися стражниками ударит барону в тыл.

Смятение, паника, ужас и… Шах и мат, как говорится.

Да, нас сильно меньше, но неведение и натиск сделают свое дело – осаждающие дрогнут и разбегутся.

Во всяком случае, хочется верить. В противном случае всем кирдык. И нам, и городу и еще неисчислимому количеству людей, которых втянет и пережует вспыхнувшая война.

Маршируя в строю хмурых бородачей, я вдруг почувствовал странное спокойствие. Впервые за долгое время, я оказался не один. Странно даже. Хотя, чего удивляться? Здесь хотя бы есть, кому прикрыть мою спину. Чай не вокруг сцены на празднике бегаю…

В лесу по обочинам дороги все чаще и чаще замелькали свежесрубленные деревья и застарелые пни.

– Приготовились! – скомандовал князь, когда впереди замаячила поляна.

На земле перепаханной сапогами, копытами, и колесами в лучах рассвета купался занесенный пылью и грязью палаточный городок. Забавно, но той ночью он выглядел куда лучше, чем сейчас. Повсюду грязь, щепки разобранные на доски телеги, десяток уродливых, слепленных наспех таранов, переносные щиты. А уж лошадиным говном воняет… Недели не пробыли, а уже все засрали, козлы!

По лагерю разнеслись встревоженные мелодии сигнальных труб. Фигурки, как в серых плащах, так и без, выныривали из палаток, бросали пилы и в панической спешке, сжимаясь под воплями своих командиров, пытались оформить что-то напоминающее боевой порядок.

Эх, жаль городские слишком уж лес у дороги проредили… До лагеря метров пятьсот —успеют выстроиться. А ведь как бы как бы сейчас сходу могли бы вклиниться! Ну да ладно. И так повезло, что они настолько увлечены слежкой за городом и постройкой осадного снаряжения, что не удосужились обеспечить тылы. Ни одной баррикады не выставили!

Пронзительные какофонии сигнальных труб вдруг испарились в низком протяжном гуле, заполнившим все поле. Огромный закрученный рог в руках одного из дружинников на фланге заставил мое сердце на мгновение замереть. Извлекаемые звуки напоминали утробный рев огромного чудовища. Кажется, половина осаждающих только что обосралась…

Все-таки, я угадал, и северяне и впрямь любят спецэффекты.

– Сомкнуть строй!!! – донеслась команда князя, едва рев горна пошел на убыль.

Ну, понеслась моча по трубам… Жаль лишь, что я об одном предупредить забыл. Если ваш план битвы работает – вероятно, это ловушка. Впрочем, еще непонятно, чья именно.

Глава 39: Миг до зари

Сверкающие тени градом тарабанили по железу и, ломаясь, отскакивали под ноги, утопая в грязи.

Получив стрелой по шлему, я в который раз стиснул зубы, стараясь не сбить ногу. Не привык я к такому, блин. Чтобы в меня стреляли, а я даже не пригибался…

Каждая клеточка моего тела вопила, что необходимо немедленно залечь и окопаться. Что нужно выставить дым, рассредоточится, отступить к лесу и запросить артиллерию. Что нас вот-вот намотают на минометы или подствольники. Что Подпол – дебил, а капитану опять звездочек захотелось. Привычки, чтоб их…

Но плотный строй продолжал переть напролом, не обращая внимания ни на рассекающие воздух стрелы, ни на угрожающие маневры противника, что уже маячил на флангах, однако так и не решался напасть. Протянувшись полумесяцем через лагерь, войска барона замерли на месте, ограничиваясь беспорядочной застрельной пальбой из примитивных луков да простеньких арбалетов.

Отсутствие настоящих подготовленных лучников и дешманские бронзовые наконечники слабо способствовали полноценному огневому воздействию. Впрочем, не все было так радужно – ближайший дружинник звучно выматерился, получив арбалетным болтом в ляжку. Пострадавшего немедленно переместили с края в последнюю шеренгу, чтобы ранение не мешало ходу «коробки».

Ну и чего барон не атакует? Чего они стоят-то? Нет, понятно, что очкуют, – авось сейчас из-за леса покажется еще десяток отрядов, но могли бы действовать активнее. То ли всем шнурки в ботинки запали, то ли выжидают, когда мы вклинимся в оборону, чтобы затем раздавить с двух сторон… Да, скорее всего так и есть.

Етить, как их много-то… По-моему, на каждого нашего, у них по десятку приходится. И какого черта мы прямо в центр прем? Разве не стоило бы повернуть к краю строя, заставляя осаждающих менять весь порядок? Хотя…. Ну да. Оставшиеся же прямо нам в жопу ударят.

Ладно, хрен с ним. Как говорится, у страха глаза велики. Будем надеяться, что князь знает, что делает…

До первых палаток и наспех выставленных повозок оставалось не больше сотни метров, когда я наконец сообразил, какого черта происходит и почему мы прем в лоб прямо на центр – за импровизированными баррикадами маячили небритые похмельные физиономии.

Капитан, мать его! Опять наемников в расход записал! Не изменяет своим привычкам, говнюк! Нашего отряда ему мало было, он еще и этих поиметь захотел! Знает, козлина, что наемники это самое трусливое и ненадежное звено в любом войске, вот и выставил их на убой, подпирая со всех сторон гвардейцами в серых плащах, дабы те не разбежались раньше времени.

Значит вот, кто у регента за командование отвечает. Видимо, старых военачальников герцога он со свету сжил, а новых набрать не удосужился. Высоко вознесся капитан, высоко. Прям как настоящий феодал думать начал. Ну да ничего – нашего Рорика тоже не пальцем делали!

Примерно за пятьдесят шагов до баррикад, начался обмен любезностями. В лучах рассветного солнца замелькали дротики, топоры, камни, бутылки да крепкие словечки. Стандартная прелюдия перед стачкой – метать в противника все что под руку попадется. Как правило – вполне эффективно, но в этот раз бестолку – сколько бы бутылок не разбивалось о крепкие шлемы, сколько бы искр не высекали стелы и дротики – «коробка» не сбавляла темп ни на полшага. Противник напрасно тратил свои силы.

Щитов дружинники не носили – крепкие панцири поверх качественных кольчужных хаурбеков и плотных стеганок позволяли класть большой северный прибор на любые стрелы и дротики, освобождая руки для тяжелых пехотных копий, готовых в любой момент отразить кавалерийский наскок – главную «фишку» южан. Хотя весит все это говно…

«Сверхтяжелая» пехота, ни дать, ни взять. Почти как рыцари, только вместо понтов о чести и бронированных лошадей, бородатые предпочитают железную дисциплину и плотный строй.

Продолжая переть как на параде, плотная «коробка» северян вмазалась в рваный строй наемников. Поляна взорвалась воплями и вспышками стали – в лицо брызнуло что-то влажное и горячее.

– Шире шаг!!! Таран!!!

Княжеский рев отозвался участившимся топотом сотни сапог и решительным рывком. Первые шеренги паровым катком протискивались вперед – бронированные великаны попросту сминали низкорослых наемников, опрокидывая их на землю. Третья и четвертая линии методично добивали павших, протыкая тела рогатинами и проламывая черепа окованными сапогами.

Хруст чьих-то костей под берцем почудился протяжным хрипом умирающей рации. Лежа на земле и сжимая сломанную ногу, незнакомый блондин вскинул руку, пытаясь то ли взмолиться о пощаде, то ли ухватиться за мою рогатину. Широкий наконечник без труда пронзил ладонь, утопая в разверзнутой от ужаса челюсти.

Исступленный блеск мертвых глаз заставил затосковать по автоматам. В отличие от копий и мечей, они не принуждают смотреть в лица своим жертвам.

– Рокировка!!! Первая на месте, остальные – пять шагов вперед!!!

Ощетинившись наконечниками, первая шеренга замерла, позволяя оставшимся просочиться между широкими плечами и продолжить наступление. Сражение – крайне утомительное занятие – нужно беречь силы личного состава.

Кажется, теперь я начинаю догадываться, откуда растут уши у строевой подготовки на плацу…

Наемники не продержались и двух рокировок – их рассредоточенный строй рассыпался на середине. Разбегаясь кто куда, перепуганные мужики сшибали палатки, опрокидывали бочки и врезались в колеблющийся строй «заградотряда» из серых плащей. Растянувшись плотной цепью из пары сотен небритых рыл прямо в центре лагеря, южане опасливо переглядывались. Вид улепетывающих в ужасе союзников, не внушал гвардейцам уверенности.

Воспользовавшись моментом, «коробка» снова рванула вперед, буквально размазывая посыпавшихся наемников о гвардейцев. Плотный строй серых плащей растянулся и провис, не в силах сдержать натиск. Командиры отчаянно пытались сохранить организацию – рубили отступающих, отвешивали зуботычины оцепеневшим, выстраивали колеблющихся, но все бестолку.

Алеющие рогатины северян пугали солдат куда сильнее мечей и ругани командиров.

Разрозненные мелодии сигнальных труб раскатились над палатками, командуя резервным отрядам выступать – прорехи в строю осаждающих начали быстро зарастать свежим мясом. «Коробку» дружинников обхватили со всех сторон. Разлад, усталость, и нерешительность гвардейцы компенсировали численностью.

– Каре!!! Левое плечо вперед – построение в каре!!!

Отдавив пару сапог, я все же сориентировался и послушно занял нужное место. Из плотной коробки, дружинники перестроились в полый квадрат, в центр которого отступали раненные.

– Где бы ни встали, – устоим!!! – пафосно декларировал князь девиз своего дома, пытаясь отвлечь бойцов от осознания отчаянности нашего положения.

Мне очень хотелось продекламировать девиз срочников «где упали, там и ляжем», но рубанувший по груди топор отбил любую тягу к иронии.

Волна за волной, серые плащи омывали утес удерживающих позицию северян. Энтузиазм противника угасал с каждым новым телом, рухнувшим на распаханную телегами и сапогами землю. Оточенные движения длинных рогатин держали наступающих на дистанции, не позволяя прорваться и смять наш строй. Поскальзываясь на трупах солдаты все реже рвались вперед и все чаще пытались просочиться назад.

В последний момент я успел схватить пояс впередистоящего дружинника, – загнутый крюк длинной глефы разорвал ремешок на его шлеме, но так и не смог выдернуть бородача из строя. Коротким выпадом, тот располовинил лицо нападавшего.

Соседнему северянину повезло меньше – наконечник его рогатины застрял промеж чужих ребер, не позволив вовремя среагировать. Он попытался выхватить из-за пояса короткий меч, но многочисленные руки уже вырвали пехотинца из строя. Забрызганный кровью нагрудник потонул в море серых плащей. Отбросив порванный ремень, его сослуживец быстро занял место павшего.

Если бы гвардейцы были нормально обучены, лучше вымуштрованы, правильно мотивированы – от нас и мокрого места не осталось. Слишком велик численный перевес, слишком невыгодная позиция. Но, к счастью, барон явно пренебрегал подготовкой и оснащением своих войск, делая ставку на количество. И даже догадываюсь, почему. Кидать понты на пиру тысячной гвардией бомжей уровня ополченцев куда эффектнее, нежели сотней настоящих бойцов. Плащи-то у всех одинаково серые, а разглядывать, кто там чем вооружен… Для благородных, все простолюдины на одно лицо.

И все же долго мы так не протянем… Где этот долбанный Грисби?! Приглашения ждет?! Или кинуть нас решил? Если так, то он еще тупее, чем я думал!

Над головой прокатился раскатистый гул загнутого горна. Неподалеку от нас, второй отряд наступал на правый фланг. В горячке боя, я упустил момент, когда они вышли с дороги и устремились вслед за нами. По плану, они должны были ждать «удобного момента» – что бы это, блин, не значило.

«Полумесяц» противника пугливо щемился назад, оттягивая момент соприкосновения. Их оголенные мечи, топоры и копья нервно дрожали, выдавая страх и неуверенность.

Черт, а Рорик-то хорош! Даром что сопляк напыщенный! Стыдно признать, но я не догадался! Впрочем, как и капитан с бароном!

Вытянув войска в полумесяц, выставив наемников на убой и вынудив нашу «коробку» атаковать центр, эти козлы упустили один нюанс – забыли, что командуют живыми людьми, а не пешками на доске. Настоящие феодалы!

Рассредоточившись полукругом, солдаты были вынуждены наблюдать, как «коробка» северян вклинилась в порядки наемников. Как, не сбавляя шага, дружинники проломили строй, оставляя позади себя лишь мертвые тела. Как на взлете обрывались предсмертные вопли и как хрустели чужие кости.

Зажав нас в мешок, войска барона невольно получили отличные зрительские места, получая возможность в полной мере оценить беспощадный натиск северян.

И теперь, несчастные засранцы наблюдали, как такая же «коробка» прет прямо на них. Оцепенение и ужас не позволяли разглядеть отличия – простые кольчуги без панцирей, обычные копья вместо рогатин, неровность строя и сбитый шаг. Наверняка их фантазия уже рисовала картину, как из леса выходит третья «коробка», четвертая, пятая…

Алых плащей и бородатых физиономий хватило, чтобы фланг дрогнул. Специй добавлял протяжный рев «визжащих болтов», что то и дело выстреливались из самострелов. Будучи вооруженными лишь простыми копьями, второй отряд вполне мог себе позволить захватить несколько арбалетов.

Панически пятясь назад, в надежде «занять более выгодную позицию» – а точнее – подставить под удар кого-нибудь другого, фланг пришел в полный бардак. Линии обороны теряли порядок, сталкиваясь друг с другом. Каждый шаг «ряженного отряда» покрывал строй противника новыми прорехами. За первым бросившим оружие и кинувшимся наутек, следовал второй, третий, четвертый… Тонкие струйки серых плащей сливались воедино, перерастая в поток. Уверовав, что мы не отдельный разведывательный отряд и не спустившаяся со стен кучка идиотов, а полноценное войско, пришедшее на подмогу городу и сходу вступающее в бой, дезертиры спешно сваливали подальше. Благо, из леса то и дело доносился далекий гул загнутого горна. Проверять, действительно ли там идет целый полк или это один несчастный трубадур, на чье пузо не налезла кольчуга – никто даже не собирался.

Утратив веру в победу, они хотели купить себе время за счет чужих жизней, рассчитывая успеть скрыться в лесах прежде, чем войско барона будет разгромлено окончательно, и победители примутся за чистки. Отдавая себе отчет, что бородатым в плен лучше не сдаваться, дезертиры благоразумно предпочли свалить пораньше.

Вот тут барон с капитаном и обосрались. Нельзя строй растягивать, если вместо войска у тебя сплошь сброд и подонки! Таких нужно держать как можно плотнее, подпирая сзади личной гвардией. Чтобы каждый несчастный ублюдок понимал – если он побежит, то его немедленно зарубят или затопчут. Ну а потом, перед благородными дамами, ты будешь рассказывать, что «на самом деле» просто стоял на виду у солдат, воодушевляя их своим пафосным видом…

К слову… А где же личная гвардия? Где все рыцари и всадники? Куда вся кавалерия-то подевалась? Только не говорите, что барон догадался выслать гонцов к дозорным на дороге…

Вторя моим мыслям, по лагерю вновь пронеслись тревожные мелодии. С излишней и не делающей им чести поспешностью, гвардейцы опасливо попятились назад, отступая от нашей позиции и «рассасываясь» по флангам. Земля стонала от количества мертвых и умирающих. За несколько минут боя, северяне успели выбить не меньше сотни гвардейцев и наемников. Безумная результативность была достигнута недешево – отряд недосчитался не меньше четверти бойцов.