Текст книги ""Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Илья Рясной

Семнадцать лет прошло с моего первого полета на Марс. А как будто вчера все было. Картинки той схватки с разъяренным дестом стояли перед глазами. Потом был второй полет, когда я снова нашел бункер Иных. И нам удалось получить доступ к Колеснице Разума.

Потом были многочисленные броски к мирам Солнечной Системы. Месяцы в невесомости, в тесных жестянках, под шуршание вентиляторов, гонящих кислород, и дрожь импульсного ядерного двигателя. Ощущение чужой земли под подошвами скафандра. Фантастические пейзажи планет, спутников гигантов. И везде я находил Предметы. Которых за пределами Земли оказалось неожиданно много.

А теперь я пил кофе на прозрачном балконе моей квартиры. Я уважаемый космопроходец. Дважды герой Советского Союза и почетный член международной ассоциации космонавтики. Участник торжественных заседаний, наставник пионеров и школьников.

А еще я Старьевщик. И странник из мира в мир. И Помнящий.

На сей раз, это было полгода назад, синхронизация с новой реальностью, после гибели на Планете Первых, прошла легко. С каждым разом она дается все легче. И вот я в новом мире. Который, честно сказать, мне нравится куда больше прошлых.

Сейчас у полковника Казанцева минута отдыха. Минута Земли, ее воздуха и Солнца. Мое место земного прикола – жилой комплекс Созвездие. Он возведен три года назад, на выезде из Москвы, около Ярославского шоссе. Для этого безжалостно снесли несколько микрорайонов старых девятиэтажных панелек шестидесятых годов. И возвели несколько футуристических «блинников», как их прозвали в народе.

«Блинник» – такая двухсотметровая колонна, на нее нанизаны конструкции, и, правда, похожие на блины. По их краю идут сфероиды, такие приплюснутые шары жилых блоков. Они навешиваются, как игрушки на елку – яркие, разноцветные и разные, по вкусам хозяина. В каждом таком жилище имеется автономная энергетическая установка генераторов малого ячеистого синтеза. И, как в корабле чужиков, согласно всяким китайским фен-шуям, диссертациям психологов и хитростям дизайнеров, ни одного прямого угла. Все закруглено. Три комнаты, кухня, планировка по вашему желанию. Если совсем изгваздаешь жилище, или оно тебе надоест, его не надо ремонтировать. Просто меняется летающим краном блок. Достаточно дешево, учитывая стремящуюся вниз стоимость материалов.

Наш «блинник» венчала обширная плоская площадка для вертолетов и коптеров экстренных служб, а также специальных машин приоритетного статуса. Через каждые десять этажей находилась транспортная площадка, куда причаливали вагоны струнного транспорта, идущего к Москве или соседним домам.

Внизу – бескрайняя зелень лесных насаждений, павильоны Парка покорителей пространства. В его центре высилась казавшаяся сверху совсем крошечной трехступенчатая ракета «Советский Союз» – такая же вывела в пятьдесят третьем году первого человека на орбиту.

Исторически так сложилось, что именно в этих местах начиналась космическая программа. В Астрогородке готовили первых звездоплавателей. Рядом располагались заводы, клепавшие первые химические ракеты. Тут же издавна раскинулись военные аэродромы, где испытывали новейшую авиатехнику. Именно здесь была, как нигде, близка стыковка Земли с Космосом.

В «блинной», как прозвали наш жилой комплекс, обустроились те, кто имеет отношение к освоению заатмосферного пространства. Сюда пересилили спецов из подвергшегося реконструкции и расселению Астрогородка. Это люди скоростей и перемен. Те, кто смотрел в звездное будущее. Близкие мне по духу. Ну и часто по месту работы.

Мне здесь нравилось. Это было то самое футуристическое пространство, которое так и не создали в моих прошлых жизнях…

Перелив дверного звонка оторвал меня от мыслей и воспоминаний. Я нехотя поднялся с кресла, прошел через округлую комнату в коридор. Посмотрел на экранчик у двери.

Вот не было настроения сегодня у меня ни с кем общаться. Но тут без вариантов. Надо открывать. Хотя очень не хотелось именно сейчас. Я примерно представлял, чем закончится этот визит.

– Открыть, – отдал я голосовой приказ домашней сервисной системе.

И тут же отступил в сторону. Хотя, вроде бы, бояться и нечего, но это привычка многих жизней. Привычка не полковника заатмосферных сил Казанцева, а Старьевщика – всегда уходить с линии возможной стрельбы. Хотя и здесь, как показала практика, эти навыки порой весьма востребованы.

Двойная дверь расползлась в стороны.

И на пороге возникла Аврора…

Так часто бывает. Сперва кажется, что люди созданы друг для друга. Жгучая страсть. Единая волна несет на вершины блаженства. Часы друг без друга кажутся вечностью, а друг с другом – сладким мигом. И ты воображаешь, что так будет всегда.

А потом начинаются несостыковки. Сначала маленькое, а потом разрастающееся, как трещина в выжженной земле, недопонимание. Осознание разных интересов. Разных оценок. Разных подходов к жизни. И вот уже все чаще тебе хочется побыть одному.

За десять лет отношений мы прошли все эти стадии. Правда, тут отпечаток налагало то, что на Земле я бывал не так часто. И что мы не связали наши отношения официальными узами. Но процесс шел неумолимо. Холод в отношениях нарастал, местами превращаясь в лед. А ледяные конструкции обычно весьма хрупки. Однажды они разлетаются вдрызг от брошенного камешка. Или от высказанного в сердцах слова. Или просто разлетаются.

Тонкая, изящная, с длинной гривой рыжих волос, как всегда, восхитительная Аврора в приталенном бежевом платье деловито прошла в комнату. Упала в низкое кресло из мягкой кожи. И критически огляделась окрест. А потом внимательно посмотрела на меня.

– Опять летишь, – произнесла она. – И опять Марс. Камень твоего преткновения.

– Верно, – согласился я, присаживаясь в кресло напротив. – Планета моей войны. И моей судьбы.

– И зачем ты опять летишь туда, Казанцев? Что вы еще хотите там найти, чего не нашли?

– Тебе ли, сотруднику учебного центра Звездоплаванья, не знать, что эта информация секретная.

– Секреты, секреты, – скривила губы Аврора. – Надоели ваши секреты! Нашему государству больше ста лет. За это время мы вышли в космос, осваиваем океан. Изменили природные ландшафты. Единственно, что остается неизменным – секретики. Все эти грифы секретности, первые отделы и подписки о неразглашении. Они будут вечны. Даже при коммунизме, когда делить вообще будет нечего, такой серенький невзрачный сотрудник из тесного пыльного кабинета будет брать с тебя расписку.

– Тебя это удивляет? – спросил я. – Ты же знаешь, что всегда будут тайны для узкого круга. Которые вредны и опасны при общем употреблении.

– Ты, конечно же, как всегда прав, – в голосе ее прозвучал вызов. Не то, чтобы она была недовольна моими словами. Она была недовольна мной.

– Зато какой музыкой это звучит – секретная миссия, – улыбнулся я.

– Космонавты, – со смешанным чувством злой досады и одновременно благоговения произнесла она. – Эти вечные ваши тайны. И бесконечные полеты в пустоту… Толя, ты слишком часто уходишь и слишком редко возвращаешься.

– И тебе, наконец, это надоело, – усмехнулся я, отхлебывая кофе и с улыбкой рассматривая ее.

Ее эта моя снисходительная улыбка всегда раздражала, и она нервно передернула плечами.

– Да не волнуйся ты, – примирительно произнес я. – Не знаешь, как начать серьезный разговор? Разреши помочь тебе. Я улетаю. И ты хочешь сказать, что не будешь меня ждать.

– Буду ждать, – произнесла она. – Но не буду встречать.

– Аврора, ты, конечно, права. Такие люди, как я – они будто бракованные лампочки. Не могут дарить близким достаточно тепла и света. Я все понимаю. И тебя понимаю.

– Ничего ты не понимаешь!

– Я не могу тебе ничего дать.

– Дать?! – взорвалась она. – Может, мне самой хочется отдавать! И чтобы это принимали с благодарностью. Но ведь ты не даешь мне и этой малости. Ты… А ты…

– А я странник. И моя душа всегда там, – я указал наверх.

Хотел добавить еще кое-что, но сдержался. Страннику не нужен тыл позади. Страннику нужен простор впереди, по ходу движения.

– Ты все же не человек, Казанцев, – вздохнула Аврора. – Ты – инструмент. Вибробур, которым роют туннели в космос. И от тебя всегда будут уходить женщины.

Тут она права. Сколько этих женщин в разных жизнях и разных мирах сохранила моя удивительная, вне параллелей пространства и времени, память. И все заканчивалось примерно вот так. Они всегда уходили, уходят и будут уходить. Во всех жизнях. Так всегда бывает у людей, которые принадлежат не себе, а своему назначению. И женщины это чувствуют.

Но ведь им не скажешь этого, не объяснишь. Иначе быстро попадешь из родных объятий Авроры, ведущего психолога Школы звездоплавателей, в ласковые, но далеко не родные руки психиатра нашей клиники.

Она резко поднялась, разгладив свое изящное платье.

– Все, мне пора, – сделала официальное лицо – мол, отныне мы только коллеги.

Я кивнул и проводил ее до выхода. Дверь автоматически отворилась, когда она приложила ладонь. Ее отпечатки ладоней были в памяти сервиса квартиры с круглосуточным допуском, но только когда хозяина нет.

Она обернулась на пороге. Внимательно осмотрела меня с ног до головы.

В ее глазах искрились слезы. Одно из самых убийственных женских орудий. Мне непреодолимо захотелось взять ее за плечи, нашептать что-то ласковое, успокоительное. Но я сдержался. Знал, что так будет только хуже. Хотел сделать морду топором, но все же не выдержал:

– Не обижайся, Аврора. Я все равно люблю тебя…

– Эх, Казанцев. Я все равно полечу тебя провожать…

Я стоял у посадочного модуля и заворожено смотрел на пейзажи красного, напитанного железом мира. Я не был здесь полтора десятка лет. За это время планета потихоньку начинала обживаться.

Купола базы исчислялись уже десятком. И были куда значительнее и больше, чем жалкие первые строения. Рядами шли серебряные складские ангары. Здесь же были два «зиккурата» блоков обособленного земледелия, внутрь которых не проникал солнечный свет – питались они от термоядерного реактора базы. На стоянке приютились десятка два самых разных вездеходов. Возвышалась антенна дальней связи.

Наш орбитальный корабль сел в центре космодрома, вполне себе развитого – с маяками, локаторами, стартовыми комплексами. Там стояло еще два орбитальных «попрыгунчика», по виду – бочки для засолки огурцов, только с обтекаемыми носами, стоящие на трех опорах, с дюзами и иллюминаторами. Мы прилетели на таком же. Оптимальный аппарат для рейсов «плоскость Марса – орбита».

Я отлично помнил, каким был Марс прошлых моих миров. Маленький. Безжизненный. С жалкой атмосферой. И, по большому счету, человечеству не нужный. Здешний Марс иной. Он достойная цель для титанических усилий по его освоению. А на такие усилия был способен только могучий Советский Союз.

И Марс постепенно осваивается. Здесь уже четыре полноценных базы в общей сложности почти на две сотни человек. И на них не только ученые, но и геологи-практики, промышленники. Вскоре здесь взметнутся ввысь промышленные объекты. Здесь полно полезных ископаемых. При нынешних методах объемной печати их наличия уже достаточно, чтобы начать создавать инфраструктуру. Пройдет двадцать-тридцать лет – и здесь будут большие города. Человечество ведет космическую экспансию, и ее не остановить.

Тогда мне пришлось полтора года проторчать здесь. Потому как вся аппаратура бункера Иных была настроена на меня. По каким параметрам она меня определяла? Цвет кожи, отпечатки рук, фигура? Да кто же знает. Но бункер не реагировал ни на кого другого.

Все эти полтора года ученые, ксенологи, математики, лингвисты разбирались в высыпающих на экраны бункера загадочных символах. Пока, наконец, им не удалось их расшифровать по каким-то диким математическим извивам сознания и реальности. Тут и открылась картина с Великим Кольцом.

Хотя с терминологией, конечно, было не все так просто. Иные называли это «Колесницей Разума». Более формально она значилась ими как «Объемная система межзвездного информационного обмена и структурного развития». Но это как-то суконно и неинтересно. В память о великом мыслителе, бывшем Президенте Академии наук СССР Иване Ефремове загадочное галактическое объединение было названо Великим Кольцом сперва неофициально. Да так и прижилось.

Насколько я сумел разобраться, Великое Кольцо – это вовсе не Галактический клуб, обменивающийся картинками, песенками, историческими познаниями и схемами термоядерных ректоров. Это сообщество тысяч, если не больше, звездных рас, которые своим согласованным сотворчеством перекраивают саму ткань нашего Млечного Пути.

То, что мы нашли неизвестно в какие времена законсервированный на Марсе пункт связи Великого Кольца, стало ясно его хозяевам сразу после того, как мы переступили порог. А дальше они терпеливо ждали, пока мы расшифруем символы. Оценим их. И прикинем, готовы ли к общению с Галактикой, или пожелаем спрятаться в норе и не показывать даже хвост из-за панического страха перед Большим Космосом и его обитателями.

Кстати, этот вопрос – звать или прятаться – встал ребром после того, как СССР раскрыл секрет Галактического пункта связи. Человечество огорошили тем, что оно не одно в космосе. И Иные уже чуть ли не говорят с нами по телефону. А завтра так и вообще постучатся в дом.

Сначала, конечно, началась истерика с погромами. В Центральной Америке свергли под шумок какое-то правительство. Негры в США разграбили несколько городов – чтобы инопланетным захватчикам не досталось.

Потом начались жаркие дискуссии в СМИ, международных организациях. Возникли фракции и движения, считавшие, что человечество заманивают в ловушку. В основном, эту тему разжигали «заморыши». Мол, американцам хорошо известно, что наивное человечество при таком раскладе непременно попадает в рабство. И его заманивают в добровольную ловушку те, кому нужны наши ресурсы и жизненные пространства. В общем, прячьте подальше ром, золото и женщин.

Кстати, в Советском Союзе тоже не было единого мнения по целесообразности продолжения контакта. Многие, в том числе в высших властных эшелонах, категорически отвергали его и предлагали лучше подумать над тем, как снова затаиться и притвориться, что нас нет. Но тут свое слово сказали «авгуры».

«Авгуры» – это специальная группа ЦК ВКП(б), существующая уже полсотни лет. Официально она значится, как экспертный сектор оценки стратегических тенденций. Его уникумы эти самые стратегические тенденции не только виртуозно просчитывали, но и просто шкурой чувствовали. В ход у них шло все – математика, социология, экстрасенсорика и колдовство. Лишь бы был результат.

А результат был. Большинство прогнозов «авгуров» сбывались с пугающей неотвратимостью. И основная масса их рекомендаций была фантастически эффективной. Во многом благодаря им и была выстроена чрезвычайно действенная стратегия развития страны, позволившая выкинуть мировой империализм на обочину исторического процесса.

«Авгуры» пригласили меня на подмосковную охраняемую дачу, где в непринужденной обстановке устроили просто рентгеновский допрос, просветивший меня насквозь. Очень доброжелательно все было. И очень в самую суть проблемы. Эти люди могли произвести впечатление.

В итоге «авгуры» объявили, что мы выходим на магистральную дорогу. Это шанс. Упустить его – поставить крест на полноценном развитии нашей цивилизации.

Озвученное СССР решение продолжить контакт вызвало в мире бурю. Но политические дебаты и выступления экзальтированной общественности не в счет. Вступили в игру более серьезные люди. И с гораздо более радикальным инструментарием.

Пункт Галактической связи пытались уничтожить два раза. Американцы направили в его сторону беспилотный корабль с раскочегаренным ядерным реактором, якобы сбившийся с курса. Наши эксперты это просчитали заранее. Вокруг пункта установили систему противоракетной обороны, сбившую корабль и нейтрализовавшую его боевую начинку. Второй раз американцы, к тому времени тоже высадившиеся на Марс и устроившие там небольшую колонию, послали целую диверсионную группу с ядерным ранцем. Результат все так же плачевен – затерялись бравые диверсанты в марсианских песках. Ищут их до сих пор. Голливуд даже фильм снял «Красный песок», где показана героическая гибель мирной научной экспедиции. Особенно там сжимает сердце момент, когда под надуманным предлогом командир русской базы отказывает погибающим американцам в помощи.

После этого попыток террора не предпринималось. Не из-за проснувшейся у «заморышей» совести. Просто нам удалось принципиально разобраться в технологии гиперсвязи – если не теоретически, то практическим. Так что земляне вполне могли поднапрячься и создать новую такую же штуковину.

И вот однажды я в очередной раз активировал пункт. И на доступных Великому Кольцу символах полетело куда-то в бездну:

– На связи Земля! Мы просим ответить!

Ответ пришел. Связь с Великим Кольцом была установлена.

После этого экраны периодически просыпались. Шла информация, декодированная нашими учеными. Символы и звуки переводились во вполне человеческую речь. Возникала иллюзия, что мы общаемся с равными. Но появлялась такая же проблема, как у меня с чужиками – не всегда за переведенными словами стояло именно то содержание, что мы подразумевали…

Ох эти воспоминания. Мы с ними подождем. Сейчас масса других дел.

Я с экипажем из двух человек уже начал скучать у лесенки нашего орбитального корабля. И тут, подняв пыль, к нам лихо подкатил вездеход «Гепард». Был он куда меньше и сильно приземистее нашего бедного отважного «Муравья». Не разведчик, а, скорее, пассажирский лимузин, но цвет все тот же – канареечный.

Из кабины вылез сам начальник базы Ломакин. Он был руководителем моей второй экспедиции на Марс. И не виделись мы с ним с той славной поры.

Он крепко и с чувством пожал мне руку:

– Рад, Толя. Очень рад!

– Моя радость тоже не знает границ, – хмыкнул я, припомнив, какими изысканными выражениями он одарил меня, когда Пункт Галактической связи перестал работать, просто отключился на неделю, по непонятным причинам. Но командиром он был хорошим. И делу нашему предан, как никто другой. И вообще уважал я его искренне, хотя его излишняя эмоциональность и вызывала опасения.

– Сеанс связи через двое суток, – поведал Ломакин, жестом приглашая нас в вездеход. – Транспорт готов. Отправляемся завтра.

Завтра я опять буду на «Базе-три», которая раскинулась около Пункта связи Иных. Это место мне жутко осточертело за полтора года. Сейчас там проживают одиннадцать ученых, которые поддерживают работоспособность «иной» техники. Исследуют туннели, надеясь отыскать там еще какие-то творения пришельцев. А заодно отвечают за сеансы связи с Великим Кольцом, которые происходят в одно и то же время через каждый земной год.

Раньше они вели переговоры вполне сносно. Но в прошлом году поступило особо-важное сообщение. Иные настаивали на том, чтобы на следующем сеансе присутствовал тот, кто активировал систему. Почему? Как они дословно сказали: «Он значим в этой конструкции».

Никто, конечно, ничего не понял про конструкции и значимость, кроме меня, имевшего опыт общения с «Фракталом» и чужиками. Сейчас плелся какой-то новый узор Бытия, в котором я был существенным элементом. И это меня не вдохновляло, а тревожило, притом сильно.

И еще я знал наверняка одно – уже многие десятки лет на Земле не было чужого влияния. Мы остались и без патронажа, и без давления, подобного тому, что творили «серые» в тех моих реальностях. И это сегодня давало большие возможности…

На «Базу-три» добрались мы на следующий день без каких-либо происшествий. Дорожка была проторенная. Не то, что тогда, когда мы пробирались по ней на старом добром «Муравье», а потом я шлепал уже в одиночестве по песку пешком назад, зная, что вряд ли дойду. Теперь за окнами скоростного вездехода путь пролетел быстро.

На «Телеграфе», так прозвали «Базу-три», я обнялся со старыми товарищами. Перезнакомился с новыми сотрудниками. Посидели в тесном общем помещении, заменявшим клуб и столовую, потрепались о земных делах. Вспомнили общих друзей. А потом обговорили детали контакта, хотя это бесполезное занятие. Все равно никто не знал, что нам предстоит, а поэтому и подготовиться не было никакой возможности.

Когда на следующий день я прошел в машинный зал и уселся в контактерское кресло, положив ладонь в пятипалую вмятину, то будто рывком вернулся на семнадцать лет назад. Повеяло ветерком безмерного удивления, запахом необычности и невероятности происходящего.

Но эти лирические настроения быстро выветрились. Надо работать.

Все мне здесь знакомо до самых мельчайших деталей. Передо мной все тот же пульт, все тот же экран. Все та же аппаратура, кстати, невероятно архаичная для технологии Галактики. Сравнить ее с больше похожей на магию техникой чужиков – это как сопоставлять каменный топор со станком с программным управлением.

После того, как я положил ладонь в выемку, привычно защелкали приборы. Стали перемигиваться разноцветные лампочки, как гирлянды на рождественской елке. Пульт с готовностью принял меня, как уже было не раз.

Цифры наших земных часов, прикрепленных к пульту передо мной, отсчитывали секунды до начала сеанса.

Время! Я с усилием щелкнул массивным тумблером передо мной. Вдавил две кнопки. Четко и громко объявил:

– Земля просит контакта!

Экран зажегся. В его глубине появились две завернутые в ярко-зеленые тоги фигуры лириан в совершенно пустой, без намека на мебель или детали интерьера, квадратной комнате с грубыми каменными стенами.

Нет, эти двое вовсе не были из Созвездия Лиры. Просто то, как они назвали себя, было ближе к этому слову. С самого начала контакт проходил исключительно через них. Похоже, они были выделены Великим Кольцом в качестве дипломатов для установления отношений с Землей.

Были они бледные, до полной белизны, с каким-то голубоватым отливом, что делало их похожими на так любимых обывателями киношных вампиров. Волосы их темно синие, будто у представителей молодежных западных субкультур. Тонкие черты лица. Узкие, как у азиатов, глаза. Зрачки бордового цвета. Но все же это были не чужики, а настоящие люди. И даже через расстояния космоса ощущалась исходящая от них целеустремленность, энергия и уверенность.

По гиперканалу связь была мгновенная, как по телефону на Земле между абонентами. Рассмотрев меня, лирианин удовлетворенно отметил:

– Открывающий замки здесь. Слушайте инструкции. Вам предстоит принять Возничих Колесницы. После этого будет оценена возможность для цивилизации людей полноправного вступления в сообщество народов Колесницы и открытие ей межзвездного пространства. С предоставлением соответствующих технологий.

– Мы согласны, – произнес я. А что тут другое ответишь?

– Ровно через пятьсот тридцать земных суток встреча на орбите спутника Урана Титании. На наш звездолет лично прибыть Открывающему замки и двум закрытым индивидуумам.

– Принято, – кивнул я.

Изображения лириан исчезли. И посыпались цифры. Как я понял, параметры орбиты вокруг Титании, на которую предстоит выйти земному кораблю…