Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 90 (всего у книги 140 страниц)

– Ханс! – Громогласно и так привычно восклицает Барон.

– Так точно, гэр барон! – Он понимает командира без лишних слов и безо всяких интуиций, просто за счет опыта. – Начать погрузку, проверить состояние систем! Румпель и Гранц – на вас оружейные отсеки! Фримори, ты берешь свою группу и проверяете движители! Гретта – на тебе сенсорные системы! Не спим, лентяи, или вы уже все позабыть успели?

Громогласное "никак нет" ему ответом, а остатки команды, что пережили сражение с культистами, стремительно вспоминали давно забытые под гнетом лет ухватки и навыки. Они были на месте, каждый на своем и это было действительно прекрасно, по-настоящему великолепно и совершенно неописуемо превосходно!

Он отправил Жрача и Бухача на помощь остальным – с их дурной силой так просто открывать немного заклинившие от долгой неподвижности люки или подымать тяжелые ящики, которые простояли все это время на тех же местах, где их оставила команда, покидая коридоры Погибели. Два десятка метров в длину, пять метров в высоту, восемь с половиной в ширину, с кучей пушек, автоматических свинцестрелов крупного калибра и боевых жезлов, торчащих со всех углов. Золотисто-песчаного цвета металл, нашитый на каркас толстыми пластинами, причем цвет металла такой не от краски, но от состава – простого железа там даже слишком мало, в отличие от мифрила, солнечной стали, холодного железа и других, даже более редких примесей.

Он любуется своим дитем, своим сердцем, обретенным вновь тогда, когда уже не тлело даже тени надежды.

И потому (а может одно только нахождение рядом с Погибелью сняло с него часть ментальных проклятий) он, всегда параноидально внимательный, никогда не расслабляющийся, пропускает удар.

Взвыла поздно спохватившаяся "чуйка" Железного Барона, заставляя тело броситься в решительном перекате, но пространство вокруг словно утопает в вязком болоте, замедляя, сковывая и лишая подвижности. С тихим шипением входят в тело, прямо в сердце, две длинных костяных иголки, сочащиеся черным дымом и ядом, а убийца тут же, не дожидаясь ответного удара от стремительно сместившегося блинком Жрача, исчезает в ореоле какого-то странного телепорта – будто из пурпурного неба упал золотисто-гнилостный луч и унес его с собой.

Затухающим разумом двенадцатый из рода Швальцкопф, успевает осознать, что вместо одного убийцы следом в атаку пошли уже полноценные силы культистов, точно так же подведенные поближе благодаря тем же телепортам. Бьет по сознанию волна накрывшего весь город пространственного искажения, но слишком поздно – пришедшие в гости подстилки извергов уже в зоне действия полей пробудившейся Погибели. Уж его сокровище умеет противодействовать силе вытащенного из загашников венценосных Лабиринта!

А потом яд закончил растворять в себе его нутро, а развитые характеристики уже не могли поддерживать жизнь в теле Барона...

В глубине узких и темных отсеков Погибели, прямо над движителями, располагалась совершенно особая комната, чей интерьер никак не вписывался в технологическое совершенство окружения. Странные знаки, нарисованные грубыми мазками прямо на стальных стенах, какие-то перья и камушки, разложенные в хаотичном и, одновременно, несущем какой-то неясный смысл порядке, а также главная деталь – небольшой бассейн три на три метра, обложенный белоснежными булыжниками и костями, преимущественно человеческими.

Внутри бассейна негромко булькала и бурлила черная жижа, словно очень густая нефть или смола, какие добывают что гномы, что люди, что даже иногда монстры, вроде гоблинов и орков. Вот только любой, обладающий достаточной чувствительностью и опытом, завидев этот бассейн с его содержимым, сначала бы поседел, а после ломанулся бы прочь с максимально доступной для себя скоростью.

Дело даже не в том, что эта жижа вмещала в себе колоссальную концентрацию силы первозданной Тьмы. Да, этот план опасен, но если уметь им пользоваться и держать дистанцию, то жить можно, главное чтобы тебя не посчитали подходящей жертвой – стереотипы о чернокнижниках возникли не на пустом месте. Но, помимо Тьмы, эта жижа была преисполнена силами Недр в ничуть не меньшей концентрации, а за двумя этими планами ощущалось еще что-то, куда более трудноуловимое любой сенсорикой.

Любой образованный человек знает, что совмещение энергий двух планов равно очень сильному катаклизму, на порядки сильнее, чем если бы потратить две порции планарной мощи по отдельности. Но этот бассейн не спешил взрываться, забирая с собою треть Вечного, продолжая неторопливо бурлить. Тьма, Твердь, высший ритуализм, пусть даже в примитивном внешнем проявлении, а также совершенно извращенный эссенциализм – именно это сочетание позволяло структуре удерживать стабильность.

Мифический артефактный комплекс, против всяких правил и протоколов установленный когда-то на борт Железной Погибели. Владеть таким бассейном желали бы многие, очень многие, и все эти многие никак не могли простить того, что Железный Барон посмел присвоить себе эту вещь без их разрешения. Ну, большей мерой, простить не могли уже внуки тех, кто когда-то оскорбился, но это уже частности.

Поверхность черной жижи взбурлила, выпуская из себя комок черноты, на проверку оказавшийся телом обнаженного, испачканного в стремительно стекающей обратно в бассейн жиже Генриха. Выползая за пределы бортика, он проводит осоловелым взглядом по цепочкам черных следов, едва различимых на поверхности вибрирующего от работы движителей пола. Значит, остальные неудачники уже успели искупаться, вернувшись обратно в строй.

Этот маршрут он знал на память, даже после стольких лет не забыв его. Прямо, поворот, пригнуться, подняться вверх, снова поворот и еще раз прямо, после чего ворваться в центральный зал управления, понемногу оживающий и запускающий иллюзорные панели контроля, и бешеным голосом заорать такое привычное:

– Хаааааанц! – Если бы здесь были вещи из обычного, а не закаленного алхимической ковкой, а после зачарованного, стекла, то они бы имели некоторые шансы разлететься на осколки от вопля подобной мощи.

– Сию минуту гэр барон! – Привычным движением помощник бежит в неприметную угловую кладовку, доставая оттуда шикарные и даже за все эти годы заключения в божественной тюрьме не выцветшие галифе.

Одежды и ему, и остальным погибшим во время штурма понадобилось много – полный комплект, потому что Купель Возрождения, несмотря на все усилия, продолжает возвращать к жизни только тела, причем исключительно в том же наряде, в каком ты появился под взор божий. Мимо него уже пролетают левитируемые носильщиками (кто-то работал своей магией, а кто-то использовал амулеты) трупы, среди которых он узнает и свой собственный. Ресурс купели, конечно, очень серьезный, но долгие десятилетия и множество военных конфликтов без возможности подкормить пруд обычной кровью немного его просадили.

Во времена Травяной Кампании они поголовно отдавали свои бездушные и мертвые тела Купели, чтобы скомпенсировать почти все затраты на восстановление, а сверху добавляли регулярные вливания крови, чтобы потихоньку наращивать запас ресурса для сотворения своих же тел. Но пусть воскрешение работало все эти годы, позволяя членам экипажа вылезти снова живым из ближайшего пруда или грязевой лужи, минуя запечатывающий эффект Эдикта, но восполнить запасы возможности не имелось.

Годы не слишком сильно истощили ресурсы мифического артефакта, но все же нужно будет когда-то потом заняться восстановлением его вплотную. И, почему-то, Генрих не сомневался в том, что это "потом" обязательно будет. Он не оборвет свое бытие сейчас, не после всего пережитого, не после всех лишений, не после того, как обрел свое сердце вновь. Даже если ему придется проехаться железным катком по всему Пеклу, он это сделает и глазом не моргнув!

Они все это сделают!

Вместе, как и тогда.

– Прости меня, мое сердце. – Шепчут его губы, пока ладонь оглаживает холодную поверхность командирского пилотного ложа. – Я не отрекусь от тебя вновь.

– Гэр барон! – Ханс, как всегда, уже приготовил все отчеты, какие только можно вообразить и даже немного невообразимых. – Атака культа отбита без вашего присутствия, силами Жрача и Бухача при поддержке части абордажного состава и автоматических систем Погибели. Потери незначительны, а неустранимых потерь пока еще нет.

Неустранимые потери...

Их очень сложно убить, потому что суть и души связанных с Купелью успевает выдернуть почти мгновенно, пока еще только распадаются внешние оболочки. Но, конечно, абсолютной защиты не бывает, а потому можно преодолеть и защиту экипажа Железной Погибели, всю мощь Купели Возрождения. Их, наверное, и не хотели убивать насовсем – не знать о том, что Железная Сотня не умирает обычным способом изверги не могли. Пусть в отрыве от своей машины весь экипаж потерял способность развивать умения и повышать уровень, но свою долю известности они имели – слишком слабые, особенно без Погибели, чтобы стать действительно опасными для настоящих боевиков, но зато неразменные. И способы устранить их навсегда давно известны – от изначального состава осталось едва ли треть (теперь нужно будет добирать экипаж).

Раньше они были курьезом.

Да, убить их очень трудно, но толку от того же Наводчика в бою с мечником равного уровня? Они все воевали, развивая навыки – единственное, что они могли развивать в отрыве от Купели и Погибели, с которыми связаны не слабее, чем Командор. Именно через его цепь командования они и сумели тогда давно подключиться к сущности боевой машины, став такими же связанными, как и сам Генрих. Но пользы от них было все равно не очень-то и много, и это даже без учета трат на артефактные патроны и заряды боевых жезлов. Без своих пистолей и свинцестрелов даже Барон был почти беззащитным, не говоря уж о его соратниках.

Он вообще был уверен, что ему и воевать-то разрешали только для того, чтобы истощить ресурс Купели, а потом, когда они подохли бы все скопом, жадные шакалы рассчитывали на то, что Погибель уснет навсегда, снова став простым куском стали и сосредоточием магии, а они смогли бы немного пошатнуть Эдикт, договорившись о временном раскрытии домена ради изъятия Купели. Дикари дикарями, но повторить это чудо ритуалистики зус'улл так ни у кого и не вышло.

– Времени вам десять минут. – Гаркает он, вдыхая полной грудью спертый и пыльный воздух, потихоньку наполняющийся нотками дыма и работающих движителей. – Потом я хочу если не использовать систему левитаторов, то хотя бы направить траки в центр столицы. Всегда мечтал промахнуться мимо какого-то вражины и снести какой-то храм покрупнее.

Ответом ему был дружный рев наконец-то поверившей, что это им не снится, команды.

Они тоже успели попросить прощения.

И тоже стремились отплатить тем, кто вынудил его просить.

На территории Вечного имелось множество храмов, посвященных самым разным божествам, начиная от светлых и нейтральных, заканчивая полуофициальными и, фактически, незаконными капищами темных сущностей, не всегда даже божественной природы. Но среди всех них жемчужиной коллекции, алмазом среди простеньких кристаллов выделялся Первохрам Гримментрея. Один из самых почитаемых в простом народе, повелитель Небес и Вод, хранящий равновесие и справедливость во всех его проявлениях, покровительствующий праведному возмездию – этот Вознесенный имел, пожалуй самый сбалансированный и эффективный клир на континенте. Не сильнейший и не самый многочисленный, а именно эффективный.

Воины поклонялись несущим Войну, пейзане и землепашцы тоже молились, преимущественно, своим собственным Богам, торговцы и вовсе были готовы продавать свою веру, а у них ее регулярно покупали... Но отдавая дань уважения всему пантеону сразу, несомненно, первым воспоминали о Гримментрее. Во многом это было связано с грамотной, как сказали бы призванные из иных миров, пиар-кампанией. Жрецы, адепты и послушники этой сущности с радостью записывались в армии, воевали на алишанской границе, шли в авантюристы, не вылезая из логовищ или гробниц, давили орков и гоблинов. Занимались, в общем, преимущественно благими и легко рекламируемыми делами.

Главной же козырной картой всех слуг Гримментреевых было одно из крайне редко применяемых иными богами чудес. Любой из жрецов или паладинов, выполняя просьбу восстановить справедливость, покарать злодея или рассудить ссору, никогда не брал за это плату. Платило им их "начальство", увеличивая скорость набора ступеней и даже давая, пусть и редко, свободные атрибуты за каждый успех. Иные сущности тоже умели так делать и делали, но лишь немногие достигали в своей филантропии такого масштаба.

Стоит ли говорить, что хороших детективов, превосходных юристов или отличных дипломатов среди клира Гримментрея было немногим меньше, чем боевиков? Эти мужчины и женщины занимали нишу не только поборников справедливости, которых власть имущие точно терпеть не стали бы, будь они совсем непримиримыми, а еще и отыгрывали роли судий и мастеров разрешения конфликтов. Именно к ним шли тогда, когда войны и крови не хотелось, но решить противоречие было невозможно без постороннего и желательно авторитетного вмешательства.

В общем, даже Император Веков прислушивался к Первосвященнику Иерему Стайру, а среди аристократии, торговцев, авантюристов и прочих слоев населения хватало тех, кто искренне и с радостью жертвовал "на храм". Любая ссора или противоречие есть нарушение равновесия, и слуги того, чьей сутью было подобное нарушение разрешить, со своей работой отлично справлялись. Нельзя сказать, будто они не были коррумпированы, что они не брали взятки и не совершали зла – потому что все это имелось в наличии и еще сверху. Но, знаете ли, трудно косячить слишком сильно, если дарованные свыше и усиленные классом умения позволяют крайне тонко чувствовать грани конфликта, осознавать, чем и кто готов пожертвовать и в чем уступить, заодно зная, где и когда давить уже не стоит, ибо опасно.

Ситуации, когда клирик Гримментрея брал взятки с обеих сторон спора, а после выносил на рассмотрение вариант одинаково обе стороны устраивающий, да еще так, что каждая из сторон была уверена в том, что именно их взятка сработала, случались с завидной регулярностью. В многогранной Империи Веков, с ее множеством внутренних противоречий, в которые даже Император влезал через раз, храня нейтралитет во многих вопросах, жрецы Его прочно заняли нишу альтернативной судебной системы. Настолько прочно, что практически срослись с государственным аппаратом, что несло и свои недостатки, и преимущества.

Да, вольно или нет, но клирики лезли к механизмам управления государством, отчего их регулярно приходилось окорачивать и спускать с Небес на грешную землю. Важно помнить, что клирик верен, в первую очередь своему Божеству, а только потом всем остальным. Но ведь и обратная связь тоже имелась, давая свои выгоды – по приказу Императора клирики совершали многое, вплоть до призыва Воплощения и это самое Воплощение без лишних разговоров решало те проблемы, с которыми только богам и справляться. Решало в пользу Империи Веков, разумеется.

В том же Алишане свои клирики имелись в достатке, но для них призывы чего-то, сравнимого с Воплощением, были каждый раз отдельными плясками вокруг множества заинтересованных сторон, выматывающих казну и тратящих резервы. С другой стороны, у них своих козырей хватало, а на божественную помощь в битвах алишанцы, несмотря на весьма высокий уровень религиозности населения, рассчитывали редко, еще реже применяя ее. Зато само наличие возможности воплотить Гримментрея хорошенько удерживало вечных соседей от мысли точно так же воплотить кого-то из их темного пантеона, потому что их боги-то сражаться действительно всерьез, скорее всего, не станут, тогда как Гримментрей, для которого Империя была больше, чем просто одной из стран, очень даже мог.

Среди небожителей этот поборник заслужил, несмотря на относительную юность в сравнении с другими Божествами, славу знатного отморозка, от сражения не бегающего, силы не слишком экономящего и гоняющего как коллег по цеху, так и всяческую мерзость вплоть до мифической без опасения подставить спину недоброжелателям, что нападут на ослабленного собрата. И при этом требовал он намного меньшего, получая свои молитвы пополам с искренней верой не за счет громадных пожертвований и массовых храмовых ритуалов, а благодаря последствиям своих и своего клира действий.

Первохрам Его, находящийся в центре Вечного, мог по праву входить в десятку самых укрепленных строений всей столицы, а потому атака извергов стала для его защитников не безнадежным боем, а просто сражением, хоть и тяжелым... по крайней мере, поначалу. Лишившиеся львиной доли своих сил клирики были далеко не единственными защитниками этого места, ведь тут хватало и обычных воинов, для которых усиление святой магией, конечно, важно, но они и без него могут пощекотать кому-то внутренности зачарованным клинком. Опять же, намоленное место, даже лишившись связи с Божеством, позволяло святой магии действовать, а ее пользователям не слишком опасаться массовых ударов по разуму, исполняемых за счет потоков порочного флера.

Также давайте добавим в этот бурлящий коктейль пришедших на помощь стражников, наемников и просто рядовых бойцов, обоснованно стекающихся к самой удобной для обороны позиции. Словно сбившиеся в кучу степные быки под чудовищной грозой, наделенные, для дьяволов являющиеся кормом, стали неким аналогом того самого стада. Да, они для подобных тварей добыча, вот только толпа несущихся на тебя травоядных может и затоптать, будь ты триста раз хищником.

Попытки атаковать предателями и диверсантами тоже сработали не так эффективно, как хотелось бы культу и их господам. Среди клира и простых приближенных к храму специалистов нашлось немало тех, кто рассекречивал маскировку и срывал попытки диверсий. Теперь, когда они знали, что именно искать, а страшной силы пелена больше не мешала попыткам прозреть, игра шла по другим правилам. Как минимум, второй игрок знал о существовании этой игры и мог делать свои ходы с учетом наличия противника. Предателям удалось повредить несколько малых алтарей, ослабить пару блоков защиты и даже вывести из строя часть куполов храмовых барьеров, но для того, чтобы сломать сопротивлению хребет, этого было слишком мало.

Как вода размывает песчаные замки, так действовали атакующие Первохрам дьяволы, пуская впереди небольшую толпу низкоранговых культистов, а то и вовсе очарованных горожан, чтобы идущие следом элитные твари могли нанести свой удар. Без решительного штурма, в котором потери неизбежны, чудовищно опытные выродки, как раз на дальнем магическом сражении специализирующиеся, успевали выбить несколько целей и отступать почти без усилий. Простого мяса у извергов хватало, как и возможности вербовать новых добровольцев.

Довольно быстро они поняли, что просто тратить свою добычу, убивая ее о мраморные стены и колонны Первохрама, они могут долго, очень долго. И волны мяса исчезли, зато увеличилось число элитных тварей, не дающих поймать себя, держащих дистанцию и с этой самой дистанции гадящих на защитников подобно стае чрезвычайно злобных голубей, заодно не давая подкреплениям подойти к храму и влиться под защиту его стен. Первохрам оказался окружен и отрезан, твари успешно маневрировали, либо уходя от ответных ударов, либо заставляя тратить на них столько сил, что намоленная святость иссякнет кратно быстрее, чем твари. Снующих совсем уже вдали извергов средне-низкого звена, которые потихоньку готовили штурмовые ритуалы и атакующую формацию, тоже пробовали задеть массивными ударами со стороны храма, но успеха особого не сыскали. Хватало в храме тех, кого полностью сил лишить никакой купол не мог, но твари отводили или блокировали их атаки с поразительной легкостью.

Появление где-то в районе Площади Поэтов чего-то, что всеми сенсорами и банальной логикой воспринималось ни много, ни мало целым архидьяволом, оказало на собравшихся в храме весьма гнетущее впечатление, но не более того. Стены все еще защищали, а еще успокаивало присутствие на своем месте Иерема Стайра, вполне способного и, что важнее, готового в случае прямого противостояния с мифической тварью, вложить все имеющееся в себе и храмовых алтарях в одну атаку. После такого даже столь могущественной твари легко не будет, как не будет и приятно.

Наверное, именно поэтому тварь так и не попыталась накрыть их всерьез. Так, только выдала сдвоенный удар облаком пропитанного вопящими душами пепла и каким-то странным дождичком кислотно-зеленого цвета, чем подавила три из оставшихся куполов и немалую часть сегментных барьеров. Правда, присутствующие на месте гильдейские маги, совместно с храмовыми специалистами, сумели два из этих барьеров восстановить, едва ли не с помощью дерьма и палок. Два брата Линхармс, оба маги, обладающие разными классами, но специализирующиеся на обслуживании магических защитных систем, своему успеху радовались аки дети малые, а может и не только успеху, но еще и новым титулам, какие им пожаловала Всевидящая за такой профессиональный подвиг.

Потом было применение Лабиринта, благодаря обеспеченной Дворцом связи между крупнейшими очагами обороны, а также благодаря восстановленным барьерам, прошедшее без малейшего вреда для обороняющихся, что дало не только надежду, но и способы ее воплощения. Твари поразительно быстро собирали обратно разрушенные пространственным артефактом боевые порядки, видимо, точно так же имея между собой идеально настроенные системы сообщения, но часть подкреплений сумела к храму пробиться. Их, фактически, ножкой подтолкнули, телепортировав все несколько сотен армейских клинков и десяток элитных гвардейцев прямиком из дворца. Вместе с ними в храм повалили простые гражданские, которых действие Лабиринта вывело из западни, подослав поближе к месту, где им могут помочь.

Нескольких пропитанных Похотью неудачников успешно очистили даже ослабевшими молитвами, а кого не смогли, тех просто обратили пеплом, не церемонясь с безумцами. Культистам тоже доставалось, благо среди них, принесенных абсолютно хаотично выбирающими цель путями Лабиринта, профессиональных шпионов не имелось... или таких не нашли. Главная тварь вела ожесточенную магическую дуэль с Дворцом, при этом не слишком-то и уступая совместной мощи собравшихся там магов и самому Императору с его Наследником, а заодно рассеивала удерживающие громадный разлом в пурпурных небесах чары, освобождая свою армию.

Храм оказался предоставлен едва ли не сам себе, благодаря чему в сердцах обороняющихся начали прорастать первые за долгое время ростки оптимизма, но длилась эта почти идиллия недолго, скорее даже закончившись слишком поспешно и неприятно быстро. Закончилась вместе с синхронным и комбинированным ударом, по меньшей мере, троицы легендарных тварей, сообща накрывших храм облаком серебристой пыльцы, под которой защита начала стремительно рассыпаться. Какие бы души, артефакты, заготовки или даже родные способности извергов не обеспечивали эффект пыльцы, но эта субстанция не просто выступала очень сильным негатором как обычной магии, так и божественных чудес, но еще и усиливалась за счет поглощенной и переработанной силы, грозя добраться до засевших под барьерами смертных и пустить на материал уже их.

Смертные ответили сопоставимо, выдав нечто, по типу воздействия почти аналогичное, тоже на основе материальной компоненты с высочайшим магическим наполнением. Зеленоватого цвета дымок, пахнущий свежескошенным сеном, был почти неопасным, а задохнуться в нем можно было только в том случае, если кроме этого дыма станет нечем дышать. Зато порождение алхимического гения превосходно умело связывать собою любые другие алхимические же проявления. Использованная дьяволами дрянь чистой алхимией, конечно же, не являлась, но действовала все-таки по схожим принципам, в основе которых лежал банальный эссенциализм, только самоподдерживающийся и словно бы вариативный. Будто вся эта пыль обладала подобием разума, который подстраивал ее состояние под конкретную пищу.

Алхимия церковников справилась на удовлетворительном уровне, расправившись с пыльцой, но не имея шансов воплотить обратно пожранную защиту, а второй раз провести стремительное восстановление не могли даже собравшиеся здесь уникальные личности. Изверги, в общем-то, именно такого результата и добивались, сразу же проводя следующую атаку.

Атака выглядела абсолютно черным шаром, напоминающим громадное пятно, что поглощает свет одним своим присутствием. И этот шар покатился в сторону центральных врат в храмовый комплекс со скоростью только-только выпущенной стрелы. Причем не кем попало выпущенной, а как минимум мастером-стрелком, да еще и не из самого простого лука. Стоило только поверхности шара коснуться освященных камней врат, как мяч этот раскрылся, вывернулся наизнанку, выпуская наружу сотни шипастых щупалец, тут же вцепившись во все поверхности и начав затягивать их в глубину раскрывшегося шара. Щупальца со своей задачей справлялись, да так хорошо, что складывалось ощущение, будто они тянут не камень и прочую материю, а словно само пространство, что начало растягиваться и скручиваться бубликом от такого беспардонного отношения.

Спустя какую-то секунду, за которую никакой нормальной контратаки наделенные провести не успели (если не считать множества примитивных чар, засосанных в черноту как и все прочее), вместо ворот и ближайших к ним участков стены осталась только сферическая яма в земле. Взметнулись потоки ветра, заполняя воздухом внезапно образовавшийся вакуум, затрещали остатки защиты, лишенные целого сегмента своей структуры, а внутрь пролома уже начали бить десятки чар попроще, площадных атак и точечных укалываний, прореживая защитников и не давая им помешать штурму.

В этот раз элита была прикрыта не откровенным мясом, а вполне себе "средними" боевыми частями дьявольской армии, прикрывая их в ответ. А в качестве наконечника копья, ударной основы неостановимого молота выступали Легенды. Три из них находились, фактически, на передовой, постоянно перенося свои раны на союзников или собственные сонмы, тогда как еще парочка застыли почти под самым куполом чужого неба, атакуя совместно с несколькими поддерживаемыми прямо в воздухе магическими кругами. Сверхдальняя артиллерия на таком расстоянии теряла в точности, зато позволяла экономить на защите, поскольку до них никто не добивал, а те, кто добить мог бы, слишком сосредоточились на обороне.

В очередной раз показалось, что битва у храма уже проиграна, когда свое веское слово сказала самая главная рыба в этом пруду, человек, ко мнению которого прислушиваются вообще все, потому что иначе чревато. Иерем Стайр вышел на порог своего храма, своего, пожалуй, дома, не прячась за барьерами и баррикадами, словно игнорируя все попытки его задеть. А уж бить по сияющей праведным гневом фигурке старались вообще все, кто только мог себе эти удары позволить.

Сопровождаемый десятком клириков, тоже сияющих своим гневом с интенсивностью, напрямую зависящей от положения в клире и уровнях, он, казалось, вообще не замечал, что все до единого слуги божьи в этом городе должны были критически ослабнуть. Сведенные в молитвенном жесте руки разомкнулись, а последние слова воззвания наконец-то прозвучали, после чего произошло сразу три вещи.

Резко и решительно телепортировало обратно под стены храма всю свиту Первожреца, спасая их после того, как они отдали слишком много сил и не могли больше защитить себя. Парочка из них так и не успели спастись – одного достало совместным ударом сразу двух легенд, а второго разорвало пространственным завихрением, вследствие резкой перемены частоты работы купола. Не иначе, тоже кто-то из особо проворных тварей постарался, просчитав и переиграв смертных порталистов.

Разлетелась вдребезги зачарованная стрела, выпущенная каким-то культистом из лука, но размерами больше подходящая иной баллисте. Индивидуально подобранный снаряд, созданный и вылитый из чистого волшебства специально для Иерема, лишь немного пошатнул того, не нанеся ни царапины. Магия стрелы, не в силах преодолеть защищающее цель Чудо, только бессильно вспыхнула, еще сильнее захламляя окружающее пространство токсичной донельзя магией.

Молитва вернейшего поборника справедливости, – со, простите за каламбур, справедливостью такого звания спорили редко, несмотря на любовь этого поборника ко всяческим полулегальным финансовым махинациям во благо храма, – попросту отпустила все души в сонмах рядовых тварей, заодно вычищая оболочки культистов от порока. Ну, а поскольку культисты эти добровольно в себя Похоть впустили, отдались ей и напитались от нее силой, то без нее их тела, со всеми их дарами и боевыми мутациями, начали испытывать определенные трудности в том, чтобы оставаться боеспособными или хотя бы живыми.

Вышедшая из планарного прыжка на основе Пламени тварь, одна из трех Легенд атакующего копья, почти достала до лица клирика длинным языком с утолщением на конце, но лишь едва сдержала визгливый стон, когда этот язык и одну из рабочих конечностей стесало потоком сияющей Синевой морской воды. Еще одна Легенда приблизилась самым обычным прыжком, благо внешне напоминала покрытую наростами и половыми органами гуманоидную жабу, но удар лап, несмотря на силу и явно непростой яд на когтях, увяз в окружающем жреца сиянии. Третья из легенд, как и добрый десяток "простых" элитных тварей приблизились, но в ближний бой лезть не решились. Вместо этого они применили сразу четыре типа планарных энергий и еще сверху какой-то концептуальный контрактный эффект, под угрозой потери души запрещающий покинуть определенный участок пространства.

Они не могли знать, почему их цель так легко вышла на безнадежный и глупый бой, вместо того, чтобы разумно использовать имеющиеся преимущества и оборонять храм. Зато твари прекрасно осознавали, что лучшей возможности выбить столь сильную фигуру у них не будет, особенно, если фигура все-таки завершит то, ради чего она так подставилась. Иерем мог относительно легко сразить любую из находящихся здесь Легенд в бою один на один, даже если учитывать эффект купола, на вернейшего слугу Гримментрея действующего едва ли в треть силы. Не уступил бы он и двоим тварям сразу, а всю троицу имел шансы долго и успешно изматывать постоянными маневрами, продавая свою жизнь и душу очень дорого.

Но вот действуя против троих тварей легендарного уровня вблизи, двоих равных им, только бьющих с дистанции, а также под эффектом купола и при поддержке извергов помельче... даже ему было в таком положении не выжить, особенно если учесть, что он только-только завершил одну молитву и уже не успевал оформить еще одно Чудо сравнимой силы. Твари атаковали жреца в момент его слабости, под взглядами ненавидящих и стремительно падающих в отчаяние людей и нелюдей, банально не успевающих прийти на помощь их последней надежде.