Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 140 страниц)

Был только я сам и все худшее, что во мне имелось.

Всегда имелось.

Молчание было не слишком веселым, но почему-то обреченность так и не приходила. Мы все собрались тесной группкой, расположившись в самом дальнем от потихоньку поддающихся ворот в зал углу, прислонившись к стене, очистив ее от любых следов ритуала и нарисовав вокруг ограждающий от флера защитный круг. Даже Дарящая в своем основном теле прилипла к нашей компании самоубийц, а я не стал ей в этом отказывать – все равно через час максимум мы все помрем. Или не помрем, но это будет даже хуже, чем просто помереть.

Защита на воротах слабела, я продолжал загонять под воображаемую шконку подлые мыслишки о своем спасении, Тария полировала тряпочкой Валериум, Гестия распределяла полученные за забранное Мглой подарки, Тиа с Лосием медитировали, а Ганс просто дремал втихую. Это, пожалуй самое безумное времяпровождение за последнее время, если не во всей моей жизни, но отчаяние так и не приходило.

В какой-то мере я почти желал, чтобы оно меня захлестнуло, погребло под собой, чтобы вытравило из меня все людское, заставив принять нужный выбор и попробовать спасти свою шкуру, сняв ответственность за содеянное. Примерно того же желала Дарящая, которая, я уверен в том, наверняка бы попыталась на меня как-то воздействовать, заставив нужное решение принять, имей она хоть малейший шанс на то, чтобы убедить меня в правильности такого решения, не применяя прямого воздействия на разум. Опека дьяволицы, как и ее защита, не всегда принимает приятные формы. Вернее, никогда не принимает, это я вам говорю, как ясновидец не самого херового пошиба. Она хотела моего спасения даже больше, чем я сам, намного больше, больше всего на свете.

И будь у нее шанс меня вытащить, она бы не задумываясь принесла в жертву и себя и всех остальных, но без моего согласия она бессильна. Если кто-то и сможет забабахать нужный ритуал и пролезть из Вечного через глубины Тени за счет набранной от ритуала силы, то только я один. Полагаю, если она внезапно атакует, она сможет подчинить меня на короткий срок, но в таком состоянии я уже не смогу провернуть свой побег. А сам Константин Юрьевич, пока еще не настолько отварился, что бы там не подсказывал мне Статус.

Снова подавляю идущий из глубины души порыв, только теперь давлю любопытство – не стану я открывать трей сообщений, до последнего вздоха не стану. Глупость несусветная, но в моей жизни и так мало умных поступков, чтобы я начал совершать их сейчас. Пока я еще верю, даже без веры, пока надеюсь без надежды, пока не увидел безжалостного подтверждения очевидного, до тех пор я по-прежнему я.

И не*бет.

В жизни каждого человека моего родного мира есть право на лево... то есть, шанс на чудо. На просторах Алурея этот шанс, на самом деле, куда выше, потому что Чудеса тут происходят регулярно, иногда даже по графику. Увы, но именно Чудо, с заглавной буквы которое, нас спасти не могло, ведь дьявольская рать вполне здраво перестраховалась на этот счет. Так что наше чудо было с маленькой буквы, но менее желанным оно от этого не стало. Если уж начистоту, то это и чудом-то ни было, являясь следствием наших же действий помноженных на толику удачи, и наличие очень хорошего ясновидца в составе обороняющих столицу Вечной Империи сил.

Видите ли, но когда наша команда самоубийц устроила ритуалу маленький синенький экран смерти, большая часть занявших территорию гильдии Золотого Пера извергов попыталась нас выкурить. И, тем самым, невольно оголили свою оборону, сосредоточившись на попытках спасти неспасаемое. А людские силы, укушенные в жопу до самого горла, сумели этот момент уловить и решили внезапной открытостью воспользоваться к своей выгоде.

Несомненно, обороняющая Золотое Перо армия от попыток вытащить засевших в ритуальном зале нас не сильно пострадала, по крайней мере, численно. Но немалая доля элиты и старших офицеров в конкретный момент времени находилась не на позициях, а перед той самой дверью. Среди имперцев нашелся кадр достаточно влиятельный, чтобы на один лишь крик ясновидящего "пацаны, надо брать" резко и быстро поднять в атаку все вверенные ему силы. А сил у Империи Веков, даже с учетом диверсий и неготовности к сражению, оставалось более чем много.

Именно эту истину я понял, когда попытки вскрыть уже почти поддавшуюся дверцу прекратились, как прекратилась долбежка в стены, а давящая атмосфера скорой и неотвратимой гибели потускнела. Не пропала и даже не сильно ослабла, но там, где ясновидение раньше говорило "Костік, тобі пі*да", появилось пространство для маневра. В тот момент я был почти готов уверовать в мировую справедливость, всеобщее равенство и торжество коммунизма. Момент этот быстро прошел, но увеличившиеся шансы никуда не делись.

– Надо же. – Больше всех внезапному появлению лучика света в темном царстве удивилась Тиа, как та, кто точно знал, что спасение в последний миг приходит только в сказках.

Дальше было несколько экспрессивных выражений со стороны каждого из нас, смерти ожидающего, после чего наша неподвижная решимость встретить смерть трансформировалась в не меньшую решимость ее не встречать и мы начали действовать. Вообще-то, мы тоже не могли открыть эти двери, ведь ключи (как физические, так и магические и вообще нематериальные) были только у Косновения да парочки его ближайших подручных. А теперь, после почти полного разрушения оной двери мы ее тем более не могли открыть. Зато отлично могли выбить, благо там и выбивать-то было почти нечего.

Описание ситуации заняло намного больше, чем сами наши действия. Каждый из нас понимал, что отвлеклись противники ненадолго и предпочтут как можно быстрее избавиться от возможных проблем в тылу, уже не пытаясь аккуратненько просочиться (тем более что труп Косновения все меньше и меньше подергивался, окончательно отдав концы), но ломясь напролом. Мы сделали единственно возможное, что могло дать нам пожить еще немножечко – выломились первыми.

Свой звездный час, минуту славы получила Дарящая, которая попросту детонировала все свои куклы вместе с их сонмами, за несколько ударов сердца выложив все их запасы, поставив все на один удар. Куклы сдохли со стонами и улыбками на устах (у тех, кто имел эти уста), но своего добились, высадив ворота вместе с кусками держащей их стены.

По каждому из нас ударил тот шторм энергий, который она выпустила, но от него всех прикрывал я, попросту Проявив кусок реальности вокруг нас, сделав его слишком Тенью, чтобы подчиняться законам остального мира, а сверху напластав стандартных теневых барьеров в количестве слегка неприличном. Помяло такую защиту весьма заметно, слизав почти все барьеры и уменьшив объем проявленного пространства втрое, но до наших хрупких тел ничего не долетело. Большую часть защиты, если уж откровенно, сожрали не отголоски детонации кукол, а волна искажения, родившаяся из смещения пространства ритуального зала и остального мира. Не зря выход из изолированных участков мироздания всегда должен быть максимально мягким – если мягкости не будет, то проще прыгнуть в промышленную дробилку, хоть не так мучительно будет.

Точно та же волна, пусть даже несравнимо слабее той, что досталась нам, немного задела собравшихся за проломом. А еще их мал-мал придавило воротами, но уж это не смогло бы их всех задержать хоть на миг. Щиты их выстояли, ведь они успели наставить целую кучу барьеров, объединив их в монолитную броню, сочетающую Порок, поддерживаемые плененными душами планарные проявления и даже концептуальные воздействия. Чего они не удержали, так это Дарящей, что бешеной лаской бросилась вперед впереди нас всех, прямо в прыжке начиная заменять.

Получившаяся из личных талантов твари, дарованного кольцом усиления и еще большего усиления от повторного применения кольца смесь показала себя во всей красе. И если раньше я (не)много опасался того, что из нее вышло после моих модификаций, то теперь мне стало действительно страшновато. Она рвалась вперед, буквально на крыльях взрывной волны и не успевших рассеяться пространственных завихрений, отчего укрытое каким-то сероватым барьером тело Дарящей получило несколько глубоких ран, но атаку ее это не остановило.

Десяток серых, невидимых нитей, различить которые можно было только со стороны, только если они направлены не на тебя, метнулся к только-только начинающим свои атаки тварям. Барьер их не останавливает, ведь этих нитей попросту нет нигде, кроме как в воображении ее и зрителей. Концептуальная защита могла бы отразить подобное, да и отразила бы, поскольку чистая пробивная мощь использованного таланта не внушала. Но не против коллеги-изверга был настроен монолит вражеских щитов, а вот сама Дарящая отлично знала тактики своих вчерашних соратников.

Нити прошли сквозь барьер, коснувшись каждого из тех, на кого она их направила – каждая из тварей видела атаку, что была направлена в сторону других, но не могла осознать факт атаки еще и на себя. Миг спустя от Дарящей Ласки не осталось даже пыли, даже энергетического следа, когда на ней, практически наплевавшей на защиту, сошлось сразу шесть мощных ударов, среди которых не имелось ни одного, от которого она могла хотя бы уклониться. Да и уклониться было невозможно, ведь несколько замкнутых полей и развернутых аур мешали любым попыткам отступить. Моя очередная прибавка к окольцованным исчезла, стерлась, сгинула в ноль.

Немедленно возродившись в теле одного из задетых ею собственных убийц. Это была не телепортация с заменой и даже не переписывание личности, а что-то еще более навороченное и хитрое. Она перенесла не только свою память, но и прибавила собственный сонм к сонму убийцы и даже внешность нового тела, я уверен, тоже сменится за несколько минут, став привычной для Дарящей Ласки. Но прежде чем эти минуты наступили, внутри сплоченной и несокрушимой формации извергов оказалось одиннадцать кукол с переписанной личностью и одна Дарящая, постепенно прорастающая из своего вместилища.

Изверги по природе своей очень неплохо умеют бороться с такими трюками, ведь это самое популярное оружие в их арсенале, пусть и калибром оно, обычно, заметно мельче. Да, их застали врасплох, но максимум, на что могла рассчитывать Дарящая, это разрушение формации, не более. Если она, конечно, не повторит свой трюк еще раз... но без повторного использования настолько ультимативного оружия ее кукол и ее саму все же забороли бы. Не без потерь, не без труда, но и без шансов на победу.

Вот только время опять играло против дьяволов, как будто сама столица Империи незримо помогала обороняющим ее право на бытие людям, играясь с Законом строго в пользу любого, кто противодействует вторженцам. Твари еще только начали осознавать, что атака Дарящей могла что-то да сделать, раз ее не отразили и даже не обратили на ее существование внимания, Дарящая и ее куклы лишь начинали парад предательских ударов в спину, а на сцену уже выползала наша труппа. И вот тогда музыка заиграла по-новому.

Обычно первую скрипку привык играть именно я, ведь теневые барьеры в моем исполнении позволяют выдержать многое, но сегодня роль защиты взяла на себя Гестия, а сам я буквально нырнул в ее туман, прячась внутри, будто сраная матрешка из ночных кошмаров. Она еще не привыкла до конца к своим новым способностям, но мы с ней сейчас связаны настолько тесно, что она временно получила доступ к моему ясновидению. Это, конечно, не кнопка "всехнагну", но от самых тупых ошибок застрахует, а ведь у нее и собственный опыт да инстинкты имеются.

Волна плотного, молочно-белого тумана ударила из пролома, прямо навстречу вражеским атакам, целой волне этих атак, которые направляли не успевшие осознать трюк Дарящей бойцы. Следом за этой волной рвались в бой специалисты по близкому контакту, стремящиеся добить тех, кто переживет каким-то чудом оную волну. Нас не собирались недооценивать, раз уж даже Косновение не смогло этих странных диверсантов остановить.

Атаки ушли в туман, атакующие шагнули туда же и тоже ушли. Из по меньшей мере полутора десятков тварей околосорокового уровня каждая, лишь шестеро успели выпрыгнуть спинами вперед из туманной волны, словно ошпаренные. Да и выглядели они соответствующе – покрывающие их тела защиты едва тлели, оболочки бурлили от резкой просадки резерва, из сонмов исчезла немалая доля имеющихся там душ и даже память, основа их извращенного разума, зияла прорехами. Они даже не помнили толком, что именно с ними случилось в туманном вале, да и не могли вспомнить. Спасли их только те самые инстинкты, отточенные веками сражений, что задавили любые мысли одним коротким приказом бежать без оглядки.

Те, чьи инстинкты до мозгов не докричались, крик чьих инстинктов был слишком тихим или просто не сумевшие вовремя совету своего нутра последовать, больше проблемой не являлись. Что-то около пятой части собравшейся элиты уже было выведено из строя, а ведь мы только начали и останавливаться не собирались.

Гестия не стала продолжать атаку, хотя еще могла многое – ощетинившиеся своими техниками и выпущенными сонмами твари были не самым удобным противником для нее, даже после всей отданной эссенции. Вместо удара, туман взмыл вверх, к потолку, освобождая путь для второй волны, которую представляли старые добрые Тени.

Выйдя из тумана, выйдя точно там, где и хотел, в отличие от невезучих извергов, я тут же спускаю с цепи свое творение. Кусочек чего-то запредельно холодного, абсолютная чернота в обличии бесформенной кляксы направлена точно по центру вражеского строя. Лишь мощь Проявления держит этот кошмар, этот овеществленный пролом на глубину Тени, закутанный в обертку боевых чар, в одном куске, не давая ему разорваться и всосать в этот пролом все и вся.

Пожалуй, эта атака сравнима по силам с предыдущей, которой я добивал Косновение, только принцип ее действия совсем другой. Атака спущена, направлена и не приносит ничего. Убаюкивающая Песнь шестидесятого уровня ровно встречает мой сюрприз собственным ударом, состоящим из нескольких громадной силы душ, скрепленных контрактной магией и силой Пекла в единый механизм. Он сумел разглядеть под покровом тумана мои приготовления, создать контрмеры и спустить их с цепи ровно в момент моей наибольшей слабости, полной открытости, ведь Костенька так любит пренебрегать защитой в пользу атаки, полагаясь на третье око...

Пяток вопящих и стонущих сфер цвета аквамарина окружают кляксу, оборачивают ее собой и просто исчезают вместе с ней, унося мое творение туда же, куда должны уходить души мертвецов. Еще десяток шариков выстроены в атакующую формацию, сплетены в сеть, центральными узлами которой эти сферы и являются. И эта формация уже рядом со мною, почти меня коснулась, направляемая волей Легенды, готовясь завершить мою историю с той же легкостью, с какой Песнь нивелировал мою атаку.

Я вижу свой финал и улыбаюсь ему под маской, скаля нелюдскую пасть полную игольчатых зубов.

Выстрел из Валериума, оружия хаотичного и оттого очень труднопредсказуемого любым типом ясновидения, проходит прямо над левым плечом. Распадается покров иллюзий, обнажая шагающую следом за мною танцовщицу, а Песнь, слишком раскрывшийся в атаке, как раскрылся и я сам, невольно получает снарядом в восхищенное лицо. Он не сдерживает стон радости от собственной ошибки, а я успеваю шагнуть навстречу своей смерти.

Нет смысла уклоняться или пробовать пересилить эту атаку – слишком она могуча, заточена против даже более крепких, нежели один попаданец, противников. Эти сферы... они уникальны и дарованы были Песни лишь для самого крайнего случая, когда без их использования, без необратимой траты невосполнимого сокровища будет даже хуже, чем было бы, потеряй он вверенное. Мне не нужно уклоняться, мне нужно было время его рассеянности – когда он преисполнен восхищенной радости от того, что павший враг сумел перехитрить и задеть его, Убаюкивающую Песнь, даже в момент бесславной гибели.

Эгида укрывает меня своим покрывалом, только теперь так мало осталось того, что можно отдать Одиночеству, оттягивая неизбежное, особенно после того, как отдал почти все, а может и без "почти". Сферы слишком изощренны, слишком сильны заключенные в них несчастные. Каждый из пленников когда-то был контрактным магом чудовищной силы и столь же истовым верующим, а теперь вся их вера обращена в последнюю их сделку, последний и самый страшный договор. Они оборачивают сеть вокруг ставшей двумерной фигуры, но даже не пытаясь к этой фигуре прикоснуться.

Если бы сеть все же задела активированный форсаж, то пустота Одиночества проглотила бы атаку точно так же, как может она проглотить вообще что угодно. Души покорны вложенной воле, стремясь исполнить сделку так, как она должна быть исполнена. Этакая система автонаведения, дожидающаяся момента, когда Эгида выйдет из форсажа, чтобы завершить удар. Только теперь, когда они так близко, избежать своей судьбы нет ни единого шанса.

Двумерная фигура продолжает рывок к глотке Песни, словно в тщетной надежде забрать его с собой. Песнь движется на встречу с почти дружеской улыбкой, желая поближе разглядеть, запомнить этот миг... Удар одной из кукол в спину остановлен призрачным силуэтом активировавшейся души, а ответная атака куклу просто испаряет. Вторая и третья кукла из тех, которые успели заметить и среагировать на действия Песни против меня любимого, даже ударить не успели – души видящих подсказали твари, куда стоит ударить на опережение. Но, как и выстрел Валериума, это предательство потребовало отвлечься, потратить время и внимание.

С каким бешенством Песнь расправился с куклами, что прервали его зрелище, передать словами просто нереально, но он покончил с ними очень быстро, одновременно тасуя свой и нескольких убаюканных союзников сонмы с дикой скоростью, выпивая души ближайших культистов, создавая новый комплекс защиты. Потратился, гаденыш, но еще один бастион, в этот раз завязанный только на него, отчего куклы его разрушить не смогут, он создал. Тварь умная, понимает, что даже после моего финала останутся еще те, кто идет за мной, да и создательницу Тумана не стоит недооценивать.

Три десятка, пожалуй, вообще все оставшиеся сферы теперь проявлены в реальность, заключая с оной реальностью еще одну сделку. Пока действует сей договор, никто не может, не имеет права атаковать ни саму Песнь, ни его союзников. Тяжелее артиллерию придумать сложно, а ведь эта сделка не уничтожит сферы, а только даст им коротенькую передышку. Ну да, конечно. Это на Костика можно окончательно потратить невосполнимый ресурс, а остальным и того не нужно.

Куклы и возродившаяся Дарящая, только-только успевшая нанести несколько успешных предательских ударов, вынужденно прекращают бить и начинают обороняться. Без особого результата – не имеющие необходимости тратить силы на оборону и вообще не опасающиеся ответочки изверги методично пеленают и кукол и саму Дарящую Ласки. То ли желают попробовать обратить процесс перезаписи, то ли просто хотят подробнее изучить этакий феномен.

Сердце еще не сделало ни одного удара с момента нашей контратаки, а нас почти поимели. Какая грусть, право дело – ни тебе ударить, ни тебе отступить. Я и не атакую, сближаясь с Песнью и, будучи по-прежнему двумерным засранцем, просто пробегаю сквозь него. Тень остается просто тенью, ей нельзя причинить вред, но и ее прикосновение не может этот вред принести. Это ведь не атака, не попытка сделать больно или плохо, верно?

Просто на тот короткий миг, когда наши тени слились воедино, я сумел, сам не поняв как именно, частично проявить себя на реальность. Не применить Проявление, ведь для этого нужно выйти из форсажа и умереть, а проявить себя самого, ставшего обычной двумерной тенью. И пусть этот трюк стоил мне особо болезненного удара по остаткам психики, когда Одиночество усилило свое присутствие еще больше, хотя в который раз уже казалось, что дальше некуда.

Кража тени.

Умение, что когда-то позволило, помимо прочего, переносить урон с себя на кого-то или что-то. Но с каждым новым уровнем, полученным умением, вложенным очком улучшения, этот трюк раскрывал предо мною новые грани. Какая разница, в конце концов, что красть, а что отдавать. Раны, удары, алхимическую интоксикацию, аурные оболочки, засветку на сенсорных системах... или обязательства. Вроде заключенного между мною и сферами договора, заключенного в одностороннем порядке, но когда это волновало ту сторону, что может себе такие договоры позволить?

Пожалуй, было бы очень круто, сумей я вот так сходу взять и угандошить ублюдка об его же оружие вообще без сопротивления. Видимо, я все же недостаточно крутой, чтобы такую радость провернуть. Песнь, конечно, удивился несказанно, настолько, что даже наслаждаться забыл, но среагировал вовремя, попросту дестабилизировав свой контроль над сферами, тем самым заставив их самоуничтожиться. Все до единой, а не только те, что должны были уничтожить меня.

Если бы не выстрел Валериума, не атака кукол Дарящей, не постоянное присутствие Гестии сверху, под потолком, заставляющее учитывать в своих действиях еще и ее враждебность, то он бы сумел удержать контроль над вверенным ему оружием. Но он не удержал, в одно мгновение позволив почти не заботящимся о защите извергам оказаться в ситуации, где эта защита была бы очень нужна.

Они ведь давили кукол, почти сумев спеленать их всех, некоторые безуспешно били по туманному телу Гестии, но максимум, чего они добились, это нескольких клоков вырванной из общей массы и дезинтегрированной Мглы, парочка даже успели атаковать или обозначить атаки в сторону идущих чуть позади меня и Гестии соратников. Особенно досталось Тарии, которая была бы убита, если бы не Ганс, но даже так Тиа пришлось дать той в лоб флаконом с зельем, на девяносто процентов состоящим из эссенций свободы и здравомыслия, чтобы перебить наложенный каким-то прытким гадом приказ вырвать себе сердце.

Твари готовились к затяжной битве на наше истощение, когда им, сокрытым под созданным сферами договором, ничего не угрожает, а мы можем только отчаянно защищаться. Договоры оказались аннулированы, неустойку платить некому, а на них, потерянных, разобщенных и уже в третий раз кряду не успевающих перегруппироваться, упала Мгла.

Ганс шел последним, прикрываемый сиянием Небес, иллюзиями Тарии и собственным инстинктом самосохранения. Шел последним, да, вот только роль играл далекую по важности от своей позиции в строю. Гестия не могла повторить ту сокрушающую мощь первого удара по многим причинам, главной из которых была неготовность отвариться окончательно, что было бы неизбежно, решись она столь сильно сроднить себя с Мглой второй раз за несколько секунд. Наличие под боком дружественных целей и Песни, который совершенно точно не попался бы на тот же самый трюк дважды, было тоже принято во внимание.

Вместо мощного, но краткого воздействия она это воздействие растянула, скрыла, разделила на тысячи маленьких шажков, скрывая каждый в нескончаемом тумане. Опала вспышка чистой Тьмы, какой Песнь и его убаюканные синхронно попробовали закрыть себя от попытки забрать их в один миг. Секунда неуязвимости для всех до единого союзников Пекла закончилась, но ничего не попыталось эту неуязвимость оспорить. Не было атаки, не было удара, не было попытки проанализировать или обойти наложенный эффект – ничего не было.

Сорок две твари, имеющие право считаться элитой при поддержке одной сильной Легенды, а также под две сотни тварей помельче и случайных культистов, располагались посреди широкого коридора, ведущего в зал с уничтоженным ритуалом. Да, коридор был узок, относительно самого зала, но даже так его ширина составляла по меньшей мере два с половиной десятка метров – в точке рядом со вратами в зал коридор очень заметно расширялся, фактически создавая еще один зал, этакий предбанник.

Подобная толпа легко могла закупорить проход, не дав коварным диверсантам в нашем лице сбежать, но все-таки полностью разместиться здесь им было сложно. Потому и выпустили вперед элиту, позади них поставили совсем крутую элиту и только потом, в качестве последнего резерва или же резервного материала использовали рядовых бойцов. Хотя, рядовыми они были лишь на фоне элитного кулака, разумеется, сверкая хорошими уровнями и отличным снаряжением (последнее касалось, по большей мере, только культистов).

Но пришел туман, пытаясь этот строй спутать, сломать, разделить их, лишить преимущества слаженной группы. Мгла, настоящая Мгла, а не призрачные остатки того, что еще имелось в Вечном после поднятия купола, коснулась извергов своей мягкостью, обволокла их нежными объятиями... и не сумела продавить. Пусть твари были не готовы, но они оставались элитой, при этом они уже знали, какой план бросили в бой против них. Они удержались сами, – где специальной душой, где каким-то нестандартно использованным талантом, а где и простым выбросом сырой силы, – прикрыв даже не имеющих способа защититься.

Почти.

Укутавшийся в туман Ганс, сроднившийся с Гестией, как секундой ранее сроднился с ней я, вложил всего себя в одну решительную атаку, успев перед этим выхлестать особо неприятное и очень кратковременное зелье, разогнавшее его способности контроля Троп до уровня достаточного, чтобы попытаться исполнить задуманное, не померев при этом от натуги. Вроде бы, он так и не помер. А вот в том, что свою задумку он выполнил, я не сомневался, так что никаких "вроде бы".

Воздействие Ганса не было атакой в прямом смысле, но оно смогло сотворить главное – разделить спаянные ряды противника, пусть даже на коротенький миг, заставив потерять друг друга из виду, чему только помогал никуда не девшийся туман. Гестия среагировала как по нотам, завершив то, что начал Ганс, окончательно разделив противника, не давая ему вновь собраться. Бродить во Мгле можно в любом направлении, вот только прийти туда, куда шел, становится задачей не для начинающих туристов.

Дождавшись момента, Гестия начинает давить на врага, заставляя его резерв проседать и вытекать в никуда, высасывая силы и уверенность, ослабляя цепи на заключенных в сонм душах, делая каждое движение требующим дополнительных усилий и затрат. Вместе с этим нам всем, наоборот, становится куда легче – туман визуально редеет, открывая вид на силуэты противника, помогая координировать атаки, но не раскрывая нас глазам вражеским.

Дополняю получившуюся комбинацию, еще сильнее скаля сокрытую под маской морду, снова сливаясь с Гестией максимально сильно, а следом за мною это делают все остальные мои товарищи. Это не слияние разумов, но каждый из нас знает и видит то, что знают и видят остальные. Мое и Тиа ясновидение, чувство пространства Гестии, осознание путей Ганса и даже получаемые Дарящей нашептывания ее и кукол сонмов. В этот миг мы все чем-то напоминаем заблудших под Тавимарком, идеально ориентируясь в невыносимых для всех остальных условиях.

И твари начинают умирать.

Удары Кривого Корня, даже одна царапинка которым стоит всего, взмахи алхимических кинжалов Ганса, вспышки Неба и Солнца от использования Златой иглы, очередной выстрел Валериума (какая же непростительно долгая у него перезарядка!) и, несомненно, сама Гестия, со всеми ее щупальцами, удавками, крючьями, пастями и руками. Вездесущая Мгла, что направляет нас и губит врага, становится последней нотой в симфонии кровопролития.

У меня сейчас своя мелодия. При всем желании, не могу позволить себе помочь друзьям в битве, ведь мой враг тогда тоже начнет помогать, только уже своим. Песнь так просто не сковать, не обмануть и не запутать – он отлично знает способы противодействовать Мгле, есть чем ответить ему и на силу Троп. Да, совместная техника Ганса и Гестии вышла экзотической, непредсказуемой, сложной в понимании, но в арсенале изверга с его опытом, сонмом и уровнем допуска в Банк Душ найдется чем ответить и на такое.

Значит, времени на поиск аргументов ему давать категорически нельзя.

В тумане нет теней, кроме как создаваемых из тени собственной, а преодолевать сопротивление нельзя, ведь это повредит Гестии, разрушит ее и Ганса совместный Лабиринт. Мне хватает и того, что есть, да еще максимально компактной Формы, чтобы не давать продыху легендарной твари. В иной ситуации это было бы куда опаснее, но в столь неудобных для себя условиях Песнь только и может, что держать оборону и выжидать подходящего момента.

Вновь в руках верные кинжалы, впервые за долгое время пущенные в ход в серьезном сражении, укутанные в тени до полной потери материальности, превращенные в овеществленные разрезы в пространстве, вновь кипение отчаянной битвы накоротке, как тогда, в лесах диких земель, против орды зеленокожих, только врагом теперь выступает не орочий вождь, а зверушка поопаснее. Только не слышно заполошного стука сердца в обращенной Тенью груди, только не напитывает отсутствующие легкие холодный ночной воздух.

Шаг-удар-отход.

Клинки вспарывают барьеры, а сами барьеры дрожат и слабеют в равнодушном тумане. Пламя сменяется Глубиной, она уступает Тверди, а следом за Твердью приходит обычная магия огня, в которой нет глубинной мощи родного плана, но есть очень много вложенных сил. Душа за душой перегорают, слабеют, ускользают из хватки изверга, скрываясь в пасти Мглы, но Песнь не прекращает атаку ни на миг.

Шаг-разрез-кувырок-удар.

Он пробует разные подходы, постоянно давит на разум, словно подбирая такую мелодию колыбельной, что должна будет если не вымыть мне мозги, то хотя бы замедлить на один короткий миг. Стоит отдать ему должное, эти его мелодии действительно мешают, заставляют отвлекаться на их преодоление, выжигать из разума и памяти опороченный яд, мерзкую дрянь, напоминающую меметические вирусы. Даже один раз услышав подобное песнопение, обычный человек навсегда останется с ним наедине, не имея шансов избавиться от застрявшей в мозгах мелодии, не имея шанса перестать подпевать тому, кто мелодию создал.

Отход-отход-обманка-блок.

Принятый на обратившееся предельной Формой предплечье луч розового цвета бессильно опадает, гаснет в тумане, но и моя контратака натыкается на экономное, спокойное блокирование. Даже в такой ситуации Песнь не теряет лоска и уверенности, то и дело вынуждая меня прекращать атаку и уходить в оборону. Пока что ему не по силам эту оборону вскрыть, как не по силам и заставить меня обороняться слишком долго. Несколько раз мне приходилось усиливать натиск, особенно тогда, когда сразу четыре души пользователей Мглы позволили ему начать влиять на сознание Гестии. Если бы не наша общая связь, позволившая одновременно Дарящей, Тиа и мне это воздействие заметить, он имел бы некоторые шансы обернуть слишком сосредоточенную на сражении Гестию против нас, просто поменяв в ее сознании друзей и врагов местами.