Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 140 страниц)

Шаги теней унесли меня в свободное кресло, а тварь серьезно раздумывала над тем, чтобы просто убежать и не заходить в гости. Думала, но решила все же не отступать. Жест рукой, и вот уже четверо оставшихся кровопийц медленно начали приближаться к Кухлю, на случай, если их "отцу" понадобятся силы поддержки.

Сам кровосос попал внутрь ровно тем же маршрутом, каким планировал изначально – через окно в соседний номер, а оттуда уже в нашу комнату. Сперва он планировал прокрасться внутрь и поприветствовать нас, уже находясь внутри снятых хором: одновременно проверка выдержки и, если выдержка провалена, возможность атаковать, развязав себе руки (если бы ему предъявили претензии за бойню). Сейчас он, здраво оценив мой уровень, вежливо постучался.

– Открыто. – Отвечаю на стук, заодно радуясь тому, что все гады собрались именно здесь.

Если все, как и всегда у меня, перерастет в побоище, то мне не придется ловить их во всему Аренаму.

Сразу решим проблемы скопом.

Внешне, если снять иллюзию облика простого и ничем не примечательного горожанина, тварь была намного менее человекоподобной, чем его детишки. Телосложение по-прежнему гуманоидное, но я, осязая его тенями, вижу и сросшиеся в одну сплошную кость ребра, и лишние позвонки в хребте и, самое главное, искаженное личико, имеющее в себе куда больше хищных и нелюдских черт, чем у младших родичей.

Ах да, еще стоит добавить такую деталь, как куда большее количество клыков-иголок и деформированную челюсть, из-за которой ему приходилось использовать какое-то умение, чтобы просто нормально говорить. Сейчас, он, например, не видел в этом никакого смысла, так как мы его "раскусили", а сэкономленные силы и кровь могут понадобиться совсем скоро.

Он готов договариваться, готов либо покупать наше молчание, либо говорить о союзе, либо даже осторожненько намекнуть на то, что в его силах распространить информацию о нашей команде, так как мы явно от кого-то прячемся в захолустном Аренаме. В общем, как у любого порядочного дельца, у него было несколько планов и стратегий поведения в зависимости от того, как пойдет ситуация. Раскочегаренное ясновидение было мне в том свидетелем.

Вопрос в том, хочу ли я вообще договариваться с этой во всех смыслах тварью? Предотвратить утечку информации я могу и без зачистки всех свидетелей, но, снова таки, а стоит ли их зачищать? Как бы ни была уродлива суть сидящего предо мною существа, какими бы страшными ни были его самые сокровенные желания, подталкиваемыми неугасимой Жаждой, но он действительно делал немало полезного. Просто ради того, чтобы ему было удобнее жрать людей, верно, но убей я его и очень скоро в городе начнется очередной передел сфер влияния. Да и всевозможные чудища, которых на Алурее хватает даже в относительно очищенных от скверны районах, начнут брать кровавую дань.

Принцип меньшего зла, во всей его красе, спасибо вам за хорошие цитаты, пан Сапковский. Правда, здесь выбирать приходится не между большим и малым злом, а между толпой малых или одним большим, не дающим чужому злу прорастать на этом месте. Давай, Костик, поступи как полагает настоящему Герою – срази Зло во плоти. Настоящее Зло, без недомолвок или оправданий, без малейшей примеси чего-то человеческого. Такое, знаете, правильное Зло, каким пугали и будут пугать детей во веки вечные.

Срази Зло, а пролитая кровь будет лишь следствием другого зла, уже с маленькой буквы. Тебя, Герой, сюда призвали для того, чтобы ты резал и сжигал именно такие вот порождения, а не простых бандитов, вороватых чиновников и прочую братию. Их оставь на откуп местным жителям, они привычные, они знают, что с этим не делать. Они не глупые, они сами разберутся, кому нужно жить, кому платить, кому сдохнуть, а кому и править. Это уже не твоя забота, Герой.

Только вот есть у меня такой недостаток – вламываться туда, куда меня не звали.

Молчание становилось все более страшным и напряженным. Я не выпускал в реальность ни тени своих намерений, тщательно обманывал всевозможные чуйки и предвидения, не выдавал себя резкими движениями... но что-то в молчании моем было этакое, отчего и я, и кровосос мгновенно поняли, что без боя не обойдется.

За моей спиной сидят Ганс и Лосий, а уже за ними протирает тряпочкой свой револьвер Тария. Четверо кровопийц уже почти под окнами трактира, уже чуют нашу кровь, что бьется в жилах, как чуют они и кровь спящих сладкими, и самую малость навеянными, снами трактирщика, его семьи и работников. Да и вообще, все до единого в этом квартале сладко спят и не спешат просыпаться, а стражники, только сегодня, почему-то не желают это место патрулировать. Все условия для грядущего сражения.

– Скажи мне, мужик, ответь на один вопрос. – Начинаю беззаботным тоном, постепенно давая своей маскировке стечь с себя, обнажая мой настоящий облик, тоже не совсем людской. – Было ли в твоей жизни, хоть один раз, один момент, когда ты испытывал сочувствие. Не к тем, кого ты жрал, а просто к любому другому существу. Да хоть к собственным детям?

Теперь уже Тварь не стала подхватывать эстафету обмена пафосными фразами, разве что только молча посетовала о том, что зря она согласилась пойти на переговоры. Нужно было, мол, сразу давать стрекача и бегом из города. Принял ли он меня за конкурента (видок-то соответствующий!) или за какого-то охотника на клыкастую братию, мне не известно.

Может быть, он уже слышал похожие слова от других, не столь везучих собеседников, а может быть и так, что он что-то все же сумел разглядеть в моем отсутствующем взгляде, или услышать в словах моих. Я как-то не стал об этом спрашивать, просто позволив ему атаковать, вкладывая в эту атаку эквивалент десятка людских жизней. На переговоры тварь пришла сытой под самую завязку.

Несколько десятков тонких пластинок из ставшей материальной и очень острой кроваво-красной эссенции, обратились небольшими ромбиками метательных снарядов. Атака, достойная даже самых сильных эпиков – не очень масштабная, но крайне бронебойная, способная свалить с одной царапины, обратив всю кровь в теле жертвы против ее владельца. Следом за полотном кровавых лезвий полетел ворох метательных снарядов, некоторые из которых были неплохо зачарованными или просто летели по непредсказуемой траектории, грозясь ударить сбоку.

Я даже не пошевелился, оставшись полностью неподвижным. Можно сказать, был подавлен тяжестью принятого решения. Вместо меня среагировал Лосий, успевший разогнать собственное сознание на достаточный для успешной реакции показатель. Небесная синева развернулась бутоном чудесного цветка, мягко обогнув меня, и лишь немного обжигая глаза невыносимой чистотой, после чего обратилась несокрушимым куполом, в который один за другим врезались и кровавые снаряды, и волшебные клинки. Несколько жалких капель ядовитой крови все же смогли проникнуть сквозь поставленную преграду, но упали они в стороне, с шипением оставив пятна на полу.

Кровопийца не стал дожидаться реакции на свой удар, удрав еще до того, как снаряды преодолели расстояние между нами. Какая-то версия блинка, работающая не через Астрал, а с самим пространством. Будто покупка билета на перенос из одного места на другое, где деньгами служила все та же эссенция крови. Смертоносная тварь хорошо умела выбирать свои сражения, не торопясь сражаться просто ради сражения.

Тихо матернулась мгновенно оказавшаяся на ногах Тария, что так и не успела использовать Валериум, схватился со своего кресла Лосий, уже сияющий энергией Неба и сжимающий в руках любимую шпагу. А Ганс материться не стал, мгновенно уйдя на тропу и выпадая из нее прямиком на маршруте отступления уже бегущей прочь от таверны пятерки тварей.

Они, если и удивились, то вида не подали, ударив с трех направлений сразу, надеясь смести противника с пути, не замедляясь и не теряя времени. Три предельно простых в исполнении потока кипящей кровавой взвеси, могущей продавить практически любую защиту. Ударь такая связка, наверняка многократно отработанная, в одну точку недавнего Небесного Цветка, то защита могла бы и не выстоять перед столь концентрированным кумулятивным снарядом. Простого человека, пусть и в укрепленной алхимией броне, должно было просто испарить, разметать исходящим паром кровавым фаршем по злополучной крыше.

Человек взмахнул рукой, словно пытаясь натужно сдвинуть воображаемую скалу, и все три снаряда резко сменили направление, облетая одинокую фигурку по сторонам. Эти кровавые чары были относительно простыми, но при этом кровь все равно тянулась к крови – как и большинство подобной магии, эти заклятия обладали режимом самонаведения на живых существ. Но почему-то, несмотря на упомянутое самонаведение, все три потока полетели по каким-то иным траекториям, словно они не могли свернуть с проложенного пути.

Гансу такая уличная магия явно далась не просто, но кровососы перестали убегать, вынуждено замедляясь для второй атаки. От вороха метательного железа и двух метнувшихся в ближний бой противников его не спасло бы ничего. Все же твари двигались намного быстрее следопыта и, похоже, еще сильнее ускорялись, сжигая все больше и больше накопленных запасов. Когда они выйдут на полный форсаж, вмешаться придется именно мне самому, как единственному, кто сможет притормозить такие махины.

Следопыт не стал искушать судьбу, пытаясь отклонить еще и эти удары, снова уйдя на тропу и появившись уже за спиной тварей, чему они только рады были – сражаться они не собирались, полностью доверяя своему патрону, который отдал приказ отступать без задержек. Пара брошенных кинжалов, да выплюнутая отстающим кровососом кровавая клякса, вот и все, что они оставили отступившему человеку.

Вместо хрупкого и неприспособленного к прямой стычке Ганса из блинка появился сияющий пуще прежнего Лосий. Небеса не просто излучались из его фигуры, но буквально обнимали свое дитя, окутывая его в непроницаемые доспехи, не имеющие при этом ни веса, ни инерции. В подобном режиме парень долго не продержится – резерв садится очень быстро. Впрочем, резерв тут не главная проблема, в отличие от угрозы ухнуть в план слишком глубоко. Пару раз, во время тренировок, мне приходилось буквально спасать товарища, омывая его легким флером Тени и выводя из смещенного состояния мозгов и сути. Небо безопаснее, чем Тень, но отнюдь не настолько, как может показаться на первый взгляд. Другое дело, что прорывы этого плана куда реже приводят к разрушительным жертвам, оттого и имеет он в сознании общественности "светлый" оттенок.

Пятерка тварей снова действовала удивительно слаженно – двое ударили магией, а трое, включая патриарха, отрастили когти-кинжалы и попытались ударить вблизи. Последнее, учитывая слабость тварей перед Небом, могло бы быть ошибкой, но вот только магическая атака... Целое облако кровавой взвеси, основной целью которой был не урон, а дестабилизация магических приемов противника и усиление союзников. Резко вышедшее из-под контроля (или просто ослабшее) Небо и слаженная атака до предела сконцентрированных "когтей", вероятно, таки не дали бы Лосию времени опомниться, несмотря на все преимущества Неба над кровососами. Скорость, натиск, внезапность и чудовищная мощь, доступная лишь считанные секунды и утекающая сквозь пальцы с каждым ударом. Я, кажется, понял, как именно сражаются эти твари. То есть, я и раньше догадывался или даже знал, но теперь я именно понял.

Даже кровавая Жажда перестала засорять предвидение, сделав картинку событий невероятно четкой. Я по-прежнему не сдвинулся с места, все так же сидя в кресле, что стояло посреди уже опустевшей комнаты. Именно из-за понимания будущих событий я и не стал вмешиваться... или это было влияние моих перков Наставника? Как бы то ни было, но Тария ситуацию спасла виртуозно, что делала уже не раз.

Валериум в ее руках ударил какой-то мозговыносящей смесью планарных энергий, среди которых я ощущал преимущественно светлые оттенки. Удар мог бы быть пережит, или тварь могла бы все же среагировать на плюху, но девушка ударила в одного из занятых поддержкой красного облака индивидов. Сомневаюсь я, что он регенерирует разлетевшуюся все таким же красным облачком черепную коробку. То есть, кто-то посильнее, вроде того же главнюка, мог бы и оклематься при удаче, но не этот дядька. Между прочим, тот самый, с которым я говорил недавно – Каас.

Потерявшая стабильность волшба не смогла продавить сияние защиты Лосия, а потому он споро разорвал дистанцию, отбив шпагой сразу два новых потока крови, которыми его пробовали притормозить. А следом сам ударил тараном чистого Неба, обжигая приблизившегося к нему патриарха, заставляя сменить вектор движения. Тварь оттолкнулась буквально от воздуха, почти воспарив, дабы зайти в спину дуэлянту, прямо сейчас разделывающему двоих оставшихся противников. Шпага, мастерство фехтования, вспышки Неба и барьеры из той же энергии, отражающие самые страшные удары, позволяли ему доминировать в схватке с двойкой кровососов.

Все это должно было закончиться в тот момент, когда главный кровосос атакует прямо из воздуха, создав настоящее копье из крови, что тут же должно было обернуться лентой, просочиться под обнявшее Лосия Небо и ударить по беззащитной плоти. Я видел это почти наяву, как и он, наверное. Реальность оказалась иной, когда ночной и морозный воздух прямо на глазах побелел, стал мутным и влажным, сковав тварь в кокон из странного тумана, заглушающего не только зрение, но и странную магию кровопийцы. Ореол испаряющейся эссенции, окутывающий его аналогом доспеха Неба (чтобы можно было сражаться с оным Небом накоротке), разом словно потускнел, ослаб и втянулся в этот туман, лишив врага защиты и мощи. Запас украденной жизни начал стремительно проседать, словно испаряясь.

Вот тут тварь, разом оказавшаяся на месте своих жертв, закричала, завизжала в страхе и ярости, словно загудело целое облако гнуса, словно заскрежетали хитиновые щитки легиона инсектов. Гестия, узнав, что ожидается бой, в ультимативном порядке заявила, что ждать его в уязвимом физическом теле не станет, заранее рассредоточившись по площади, как тот солдат из анекдота, – именно она обеспечила сны всем желающим, а не мои Грезы, которые я, после недавнего разговора, даже трогать не хочу в ближайшее время.

Тем временем у кровопийц появилась еще одна невосполнимая потеря, в этот раз обеспеченная Гансом – та самая девушка, что была в компании уже упокоившегося Кааса в ту злополучную ночь, тоже была в "магическом отряде". И после гибели напарника она сразу же прервала ставшее бесполезным облако взвеси, отрастив себе коготки и приготовившись ударить в нужный момент. Она даже успела разогнать свои способности до максимума, но и только.

Ганс вышел из очередной проложенной им тропы прямо в воздухе, уронив на макушку твари небольшой флакончик с зельем, густо замешанном на потрохах парочки интересных чудищ. Пламя и Свет были в этих реагентах настолько яркими, что кровопийца вспыхнула подобно спичке и прогорела в один момент. Огонь этот не мог гореть долго, ибо такова была его природа – мгновенной и короткой. Да он вообще меньше секунды пылал! Но даже этой недосекунды хватило, чтобы от твари остались только ноги, чуть выше колен, да обгорелые кости. В прах они, кстати, не обращаются, несмотря на мифы.

Извернувшись особенно хитро, последняя из дам в команде врага, являющаяся, судя по всему, второй по силе, сразу после главного, смогла пропустить мимо себя еще один выстрел Валериума, от все так же торчащей из окна Тарии, уклониться от тычка шпаги и стрелы небесной магии, отскочить в сторону и понаблюдать за тем, как третий из пяти не успевает повторить ее маневр. Удар Лосия пронзил его грудь насквозь, а сама тварь, видимо, по привычке, попыталась рану проигнорировать и сожрать идиота, думающего, что простая шпага может надежно убить ночного охотника.

Идиот пропустил сквозь оную шпагу почти весь оставшийся резерв, изрядно потускнев и, видимо, решив не злоупотреблять планарной силой, а туловище кровопийцы просто испарилось. Еще шевелящиеся руки, ноги и кусок головы упали оземь, но быстро перестали подавать любые признаки жизни. Такие повреждения не зарастить даже куда более старым представителям их вида.

Патриарх почти слился – он зря использовал этот красный ореол, выведя почти все запасы жизни за пределы тела. Забрать оную жизнь прямиком из цепляющегося за нее кровососа Мгла, может быть, и не смогла бы... столь же быстро. Теперь же отчаянные рывки постепенно затихающего во все сильнее сгущающемся тумане кровопийцы уже напоминали агонию. Тварь подыхала от голода прямо на глазах и, кажется, уже не в силах была что-то поменять. Оставим Гестии ее игрушку, наверное.

А вот последняя дамочка имела не самые плохие шансы на спасение – даже не пытаясь сражаться или помочь подыхающему отцу, она пустилась наутек со всех немалых сил. В ходе драки она потратила крови меньше всех, так что сейчас транжирила имеющееся в огромном темпе – разгон-то уже завершен. Небольшое и почти неопасное облачко крови, служащее скорее отвлечением и обманкой, чем атакой, заставило уставшего Лосия отступить, заодно прикрыв беглянку от выстрелов Тарии. А потом был длинный, почти на все силы, телепорт, усиленный каким-то амулетом. Не иначе как одним из тех, которыми эти уроды торговали.

Прыгнула далеко – метров двести, да еще и сразу начала бежать подальше. Увы, но вся ее скорость не помогала замаскировать след, по которому ее нашли. Ганс попробовал повторить тот же трюк с зельем, что и в прошлый раз, но тварь была к тому готовой, легко отбив флакончик в сторону. Ганс был готов к тому, что она готова была к повтору, а потому этот флакончик был пустым.

Основная атака была совершена коротким костяным клинком, скорее даже слишком большим кинжалом, чем мечом. Эту игрушку пришлось ему сделать после того, как верный клинок следопыта был растворен кислотой одного неприятного чудища, несмотря на алхимическое укрепление. Новое оружие было зачаровано алхимией и пропитано Небом в достаточной мере, чтобы кровопийца отшатнулась от него, словно от раскаленного. Хотя, будь оно раскаленным, то опасности для нее было бы куда меньше.

Разрыв дистанции и только какое-то совсем уж глубинное чутье, пополам с опытом, спасло тварь от того, чтобы попасть в еще одно облако мгновенно сгустившегося тумана. Рывок по стенке, сбить метательной иглой еще один флакон с мгновением пламени, пнуть попытавшегося сблизиться следопыта, заставив отступить и уже примериться к еще одному, – теперь уже последнему, ведь больше сил не будет, – телепорту...

Чтобы завязнуть в небольшом облачке серой пыли, буквально олицетворяющем собою чистейший стазис. Она могла только шевелить глазами и думать мрачные мысли, ведь большего ей было не дано. Человек в такой ловушке просто задохнулся бы, но кровопийцы народ покрепче. А недоуменный Ганс только и смог, что странно на меня посмотреть, когда я остановил добивающий удар. Во-первых, брошенное мною зелье служит не только клеткой, но и неплохой броней, а новый клинок для мужика делать нет времени. Во-вторых, я, кажется, придумал, что мне делать с будущей бойней, после нашего ухода из Аренама и гибели кровопийц.

Миг, и рядом со мною оказывается Лосий, все еще удерживающий минимальный флер Неба. Неодобрительно морщусь и совсем не оттого, что мне неприятна эта сила. Как бы не загнал он себя, ведь моего везения, позволяющего раз за разом выигрывать в планарную версию русской рулетки, используя магазинный пистолет, у него нет. Еще миг и почти невесомая фигура обнулившей свою массу Тарии опускается на снег рядом с аристократом. После того, как добившая патриарха Гестия обозначила свое присутствие здесь с помощью туманного силуэта, в проулке стало очень даже тесно.

С едва слышным гулом пропал удерживающий кровопийцу кокон, а сама она тут же оказалась на ногах и почти спокойно осмотрела нашу компанию. При этом она испытывала намного меньше страха – раз ее не прибили, значит, она еще зачем-то нужна. А раз нужна, то можно сыграть даже такими картами, какие у нее остались. И ведь она согласится на все-все, лишь бы не обрывать свое существование. И будет служить до тех пор, пока не сможет быть уверенной, что предательство и месть не будут угрозой ее жизни.

И нет, мстить она будет не за унижение и поражение, да и не за погибших соратников. Нет, убить она нас жаждет за то, что мы, мясо, позволили себе выступить против нее и победить. Она, может, и сама этого не осознавала, но сие было в самой природе того уродства, что заменяло ей привычную человеческую или даже монстрячью душу.

В который раз за этот вечер мы игнорируем правила приличия, не желая сотрясать воздух пустыми словами? Видно, что я, что эти ребята, совсем не уважаем традиции и правила пафосности. Ну, нам положено – мы тут злодеи, а кровопийцам положено вдвойне, ведь они вообще твари. Во всех смыслах термина, да.

На пальце особенно ярко вспыхнуло кольцо рукожопа, которое я активировал на отшатнувшейся мерзости. Она явно что-то почуяла и даже напряглась то ли для прыжка, то ли ради последней отчаянной атаки, но она уже не успевала – я двигался на полной своей скорости. Едва ощутимая вспышка активации мифического артефакта и тело кровопийцы падает на землю, суча ногами в судорогах чистейшего экстаза.

Для их вида привычный людям секс не несет никакой функции – тела у них иначе устроены. Иное дело кровь – в момент испивания кровопийцы испытывают ни с чем несравнимое наслаждение. И чем сильнее эта кровь, тем большее наслаждение они получают. Даже самый захудалый бродяга даст им больше счастья, чем простой человек получит от любого известного мне наркотика. Тоже видовое – их суть позволяет такие потоки чужих эссенций, что и дают ощущение счастья, выдерживать и поглощать.

Даже если ей прямо сейчас дать выпить какое-то божество, то испытываемый ею ворох чувств будет и в треть, и в тысячную долю не столь приятным, как эффект подчинения от кольца. Добрых тридцать секунд она билась в судорогах того, что совмещало в себе оргазм из ее человеческой памяти и экстаз испиваемой крови из памяти твари.

Гестия не реагировала никак, Тария смотрела удивленно, Лосий с легким омерзением, но не ко мне, а ко бьющейся в судорогах кровопийце. И только Ганс крякнул, сдерживая смех, да маскируя его под обычное покашливание, хлопает меня по плечу и заявляет, не стараясь скрыть улыбку:

– А я еще с момента встречи с зеленой знал, что вкусы у тебя все же странные! – Еще один смешок. – Я не осуждаю, не подума...

Встретив мой взгляд, да еще без привычной маскировки кражей тени, из-за чего я выгляжу "малость" стремно, он замолкает и принимает серьезный вид. После чего делает удивительно правильный вывод.

– Ты что-то задумал, да?

– Ага. Что-то. Задумал. Да.

Отвечаю, одновременно роясь в поясной сумке, подбирая нужные флаконы. Я рассказал всем присутствующим о том, какую роль играют в городе кровопийцы и почему их гибель может обернуться не только излишней известностью для нас, но и проблемами для города. Это была единственная причина, по которой Лосий вообще согласился на разговор с тварями, вместо того, чтобы самим сходить в гости к их логову и сжечь там все, присыпав солью.

Я же даже не собираюсь давать прямо сейчас изменяемой кольцом твари ни единого слова. Просто хватаю ее за воротник, подымаю и прислоняю спиной к стене, чтобы не упала. В глазах ее удивление, непонимание и почти болезненное желание быть рядом со мной и угождать мне. Твари не способны на светлые чувства, не способны на чувства в привычном понимании вообще. Дикая смесь из обломков доступных ей эмоций, стремлений и переживаний казалась почти болезненной для моего ясновидения – слишком ее "любовь" искаженная, чужая и чуждая. И это у нее еще был опыт бытия человеком, что значительно упрощает воплощение эффекта кольца, а что случилось бы, реши я сдуру подчинить дьяволицу из какого-то Пекла? Мне противно даже касаться этого существа, но если уж начал, то нужно заканчивать.

– Мне плевать на то, кто ты, и на то, каково твое имя. – Говорю спокойно, без угроз и лишних оскорблений. – Мы скоро покинем Аренам, а ты останешься здесь. Ты будешь продолжать делать то, что делал твой патрон – укреплять власть, искать союзников, собирать должников и просто партнеров. Я не запрещаю тебе ничего. Но. Если ты желаешь еще хотя бы раз меня увидеть, то ты сделаешь так, чтобы местные считали тебя эталоном морали, чтобы тебе искренне были благодарны, чтобы к тебе шли за защитой или советом. Покажи себя той, кто хранит этот город от проблем, жри всякого, кто будет мешать тебе защищать чужие жизни. Прекрати притворяться и стань той, кем хотел показаться тупому стаду твой патрон: хранительницей, защитницей и палачом для тех, кто пойдет против. Не меняй методику работы, действуй теми же методами, но теперь с целью быть, а не обмануть свой будущий ужин притворством.

Она слушает внимательно, не шевелясь и не дыша. Казалось, пред моим лицом застыла какая-то странная и диковинная статуя, сотканная из ночных теней и белоснежного мрамора. Она тоже мало походила на человека, но с каждой секундой ее внешность становится все более притягательной, не теряя при этом упомянутой нелюдской чуждости.

– Пей, кого хочешь, трахай, кого хочешь, продавай свое тело кому угодно, но ты удержишь контроль над тем, что имел твой патрон. Удержишь, а потом тихо и незаметно захватишь весь этот город. Мне не важно как, но ты это сделаешь. И тогда, может быть, я вернусь за тобой. Если твои успехи будут достаточными, а действия правильными, то я свяжусь с тобой сам.

Ни мгновения сомнений, ни секунды обиды, ни единой попытки оспорить мой приказ. Видимо, на нее колечко подействовало даже сильнее, чем на остальных моих жертв. Следствие того, что ее разум был слишком неправильным, неприспособленным к тому, чтобы испытывать вкладываемые кольцом желания, мысли и стремления? Вот мифическая побрякушка и вжарила посильнее, чтобы гарантировать отсутствие срывов и опасных мыслей.

– А чтобы ты не подохла в попытках выполнить невыполнимое...

Я отпускаю ее воротник, но она уже крепко стоит на ногах. Вместо этого я достаю сразу десяток мощных бустеров, стараясь не думать о том, что трачу деньги, за которые могу тупо купить весь Аренам с половиной его жителей. Колбы и флаконы рассыпаются пылью, а сами зелья обратно перестают быть материей, превращаясь в ту самую эссенцию, из которой были сотворены.

Глаза кровопийцы пораженно и шокировано распахиваются, грозя достигнуть стандартов земного аниме – она чует сокрытую в этих облачках силу. Не может не чуять, ведь подавляющее большинство ее способностей – это очень узко заточенный и крайне грубый эссенциализм. Простого человека такой коктейль банально убьет, но вот тварь, для которой поглощение кусков чужих душ является естественным процессом... ее тоже убьет, если сделать все неосторожно.

– Не шевелись. – Коротко приказываю, когда она рефлекторно потянулась к контролируемому мною облаку.

Даже описать трудно, насколько сложно удерживать весь этот котел эссенций от рассеивания. А мне ведь не только удержать нужно! Удар родного кинжала и на предплечье моем появился глубокий разрез, а я силой воли не даю ему начать закрываться. Вместо этого вливаю собственную кровь в облако эссенции.

Капля за каплей, секунда за секундой, пока вместо золотого облака в воздухе не зависло примерно треть стакана невероятно красной жидкости, на которую и смотреть больно, и от которой то и дело отлетают искорки все того же красного цвета. Одна такая только что прожгла мне дырку на рукаве укрепленного плаща, способного арбалетные болты отражать.

Собираю ладони лодочкой, после чего подношу их чуть вперед, прямо к лицу кровопийцы, и, смотря в преисполненные мучительнейшего желания глаза, спокойно приказываю:

– Пей.

Откачать ее удалось в самый последний момент, ибо после того, как она всосала в себя кровь, превратившуюся в смертельный для кого угодно яд, при этом еще и начисто облизав мои ладони, тварь забилась в припадке от попыток переварить неперевариваемое. Оставь я ее, и она в лучшем случае превратилась бы в горстку праха, как и положено земным вампирам. В худшем, был бы взрыв и облако аналога радиоактивной мутагенной пыли, после которого солью присыпали бы не гнездо кровопийц, а половину Аренама.

Пришлось использовать эссенциализм и, морщась от омерзения, помогать сути твари усваивать эссенции в ее теле. Устал, потерял половину резерва и три часа времени, но все же справился. А кровопийца, которая не только продвинула свои расовые таланты, но и отхватила немалую часть даруемых изначальными зельями перков, разом подняла уровень крутизны. Теперь она одна стоит не то что всей пятерки, а двух пятерок таких же старых и сильных, как ее бывший господин, кровопийц. Она, если на форсаж выйдет, и мне даст прикурить, вынудив использовать Эгиду и Форму!

Оставив пораженно сидящую на земле тварь оценивать изменения в себе, я пошел спать, забрав с собой и свою команду, включая обратно собравшуюся в человеческое тело Гестию. И нет, если остальные собирались лечь досыпать (до утра еще часов шесть), то я собирался спать в другом смысле. Слова "Касси, у которого нет друзей", конечно, напугали, но тут уже вынужден был подстраховать свое твАрение от возможных опасностей. Надеюсь только, что искренне старающаяся "быть хорошей" мерзость не напутает ничего, а то мало ли, как она мои приказы интерпретирует. Придется мне, пожалуй, временами проверять ее деятельность. И если начнет чудить, то просто убью нахер.

– А почему ты не дал эти зелья нам, но споил их этой сучке? – Поинтересовалась Тария, уже уложившись головой на подушку. – Ты мне столько говорил о том, как это опасно смешивать много такой бурды.

– Мне вас жалко. – Отвечаю, уже закрывая глаза. – Вот как закрою ранг, так и возьмусь за зелья для нас всех...

Почему-почему? Потому что не уверен, какие у них вылезут побочки после первых месяцев жизни с кипящей эссенцией в собственной душе. Вон пройдет хотя бы пару годиков наблюдения за теми зеленокожими, которые "удостоились чести принять мой дар", то есть, побывать жертвой опытов на живых разумных, тогда и буду думать. Я тут и сам уже в своей человечности сомневаюсь! Не хватало еще вас превратить в злобные пое*ени!

Греза привычно встретила меня множеством снов и мечтаний, на которые я столь же привычно не обращал внимания. Следов побоища возле трактира почти не было, если не считать пары десятков разбитых черепиц да растаявшего на крышах снега. А вот чуток поработать с теми, кто мог решить, что одинокую (а долго ли она сможет скрывать тот факт, что осталась из всего гнезда одна) кровопийцу проще упокоить, а потом поделить рынки сбыта амулетов, все же не помешает. Как минимум, чтобы не дать всему скатиться в резню – она-то, после усиления, может прямо сейчас устроить хохотание всем своим врагам сразу, но это будет кровавая баня.