Текст книги "Его искали, а он нашелся (СИ)"

Автор книги: Avada Kadavra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 140 страниц)

Горький конец ее вечности казался ей удивительно справедливым.

Мгновения агонии растянулись на неизвестный срок, после которого пришли боль и забытье. Возможно, это были галлюцинации, порожденные перевариваемой сутью, но ей казалось, что она уже не в Тени, а в реальном мире, а в лицо ей бьет одинокий лучик света. Где-то вдалеке звучал чей-то голос, но она слышала только звуки лютни и тихий напев только что сочиненной песни. Песни, что звала ее туда, где было ее сердце.

А ее собственному уже незачем биться.

Несмотря на то, что психика эльфийки пребывала в таком раздрае, что адекватно защититься от моих копаний в ее памяти она не могла, само пребывание в ее разуме выматывало почище работы на урановых рудниках. Все же сорок седьмой уровень и очень старое, опытное сознание, которое, даже будучи почти угасшим, продолжает рефлекторно держать себя в цепях самоконтроля. Меня не выталкивало, ведь на столь осознанное усилие она сейчас не способна, но сами попытки прочесть ее память были весьма требовательны к резерву.

С резервом и вовсе отдельный анекдот вышел – он у меня полностью заполнен, под самую завязку. В бою я нанес только один серьезный удар, а после вообще пребывал в теневой форме, которая запас магии восстанавливает как бы не быстрее, чем эта магия уходит. Да и боя, если подумать, попросту не было. Костик пришел, убил прославленного Героя, после чего поставил заслонку и тихонько свалил под шумок, прикрываясь еще работающим артефактом. Полог Пешехода, надо же!

Психика пострадала куда сильнее, причем из-за эльфийки, хотя она даже атаковать не пыталась. Но я ничуть не шутил о своем желании ее сожрать – столь древняя, могучая и чистая (не в плане морали и доброты, а в уровне дистиллированности) душа была для (не)моих инстинктов не конфеткой даже, а дозой кокаина для торчка. Заставлять себя отказываться от ужина было мучительно больно, словно сам из себя тянешь жилы.

Тем не менее, придя в себя и проведя проверку ее воспоминаний, я чувствовал себя относительно сносно. То есть в бой с каким-то Героем я бы идти не хотел, но и особого лечения тоже не нужно. Парочка расслабляющих тоников, снижающих психическую усталость и убирающих головную боль, и обычный длинный сон. Спустя денек-другой я приду в полную норму, хотя повторять такие заплывы не стал бы еще недельку, просто для гарантии. Если честно, то Тарию мог бы и не вызывать, а просто подождать и поползти домой самостоятельно.

В свою очередь жертва неразделенной любви и собственного начальства чувствовала себя несоизмеримо хуже. Пусть в физическом плане она здорова, а повреждения тонких тел далеки от фатальных, но вот боль моральная, увы, не входит в список того, что можно вылечить кражей тени. А убирать ее мучения через грезу я не буду и пытаться. Нет, я могу, даже без учета ослабленного состояния пациентки, причем относительно быстро, за пару-тройку дней даже при активном сопротивлении. Но, после всего увиденного, я откровенно очкую даже думать в этом направлении – она, бл*дь, своих вчерашних друзей не пожалела за этот косяк.

Для полного осознания глубины жопы нужно понять эльфийский менталитет, но уж поняв, останется только диву даваться. Пойдя против них, она не то что переступила через себя, она взлетела нахер на реактивной тяге! В общем, у всех свои тараканы и пусть она с ними разбирается сама, а с меня хватит того, что я ее жизнь спас.

Если честно, то мне куда больше хотелось не спасать, а убить принца, из-за его личной спутницы. Крошек полученного в момент короткого раскрытия информации хватило для того, чтобы осознать насколько он считал ее своей. А дальше у меня произошел совсем нежданный заскок, когда я на секундочку представил себя на месте павшей геомантки и едва не закипел от злобы. Я уже видел и рабство, и жертвоприношения, и целую кучу мерзости, какой люди с нелюдями занимаются в любое время дня и ночи. Но увидеть ее применимо к кому-то, кто был настолько сходен со мной, оказалось выше моих сил.

Будь моя воля, то даже не сумей эта друидка завершить свою месть, я бы завершил ее за нее, причем с не меньшей выдумкой, чем она сама. Как минимум, кого-то из Теней я бы покормил. Возможно, даже тех из них, с которыми уже заключал контракты, а то я их все бью да пугаю. Кнут и пряник, только пряником этих тварей тоже бить надо.

– Ты сохранил мою жизнь. – Прерывает мои мысли констатация факта.

Голос у эльфийки абсолютно спокоен и равнодушен настолько, что можно принять ее за машину или нежить какую. Даже его природная мягкость и мелодичность только сильнее подчеркивает нечеловеческую природу этой дамочки. Таким голосом может говорить река, или ветер, или горы, или что угодно, но не человек. Это не привычная мне готовность к бою, не медитативное спокойствие, а полный контроль над собственным разумом и волей, какой достигается веками, но если уж достичь его... Полагаю, что немалую долю ментальных воздействий она, будучи в таком состоянии, не просто отразит, а не заметит вообще.

– Что, правда? – Сарказм всегда помогает завязать знакомство, я вам точно говорю. – А я даже не заметил!

Она садится медленно, но очень плавно, не разбивая движение на множество мелких этапов, а словно сливая их все в один цикл, будто боевую связку. Выглядит несколько неестественно и крипово, хотя особой опасности я от нее не ощущаю. Легкие попытки ощупать окружение и меня ясновидением прекращаются в тот же миг, когда она меня не находит. Я по привычке завернул себя во внебытийность, выглядя для нее как полная пустота, вернее, пустое место. Глаза видят, но и только.

– Ты веселишься, человек? – Вопрос сухой, холодный и равнодушный настолько, что даже ответа не требует. – Поверь, едва ли твои ужимки смогут вывести меня из равновесия. Если они, конечно, не нужны тебе самому.

Не в бровь, а прямо в глаз, Костенька. Я ведь действительно не пытаюсь ее прощупывать, мне это пока что не нужно, а вот сам нервишки успокаиваю. Чем больше смотрю на нее, тем меньше понимаю тех, кто заказывает себе эльфийских наложниц. Нет, красота у нее наверняка имеется, – хоть я ее лица и не вижу за маскировочным костюмом, – тут нельзя оспорить, но то, как она себя ведет. Даже спасенная Кырдыком девка казалась опасной, но эта дамочка вызывает просто инстинктивное отторжение – она слишком другая. Не как тварь или чудище, а как кто-то, чьи ценности и личность пребывают в совершенно иной плоскости.

Как в других эльфах в ней ощущается невозможно густая, всеобъемлющая жизнь, но отличий тоже хватает. Ее классы делают восприятие этой дамочки слишком болезненным, не как у кровососки или даже Гестии, но все же мне было неуютно общаться с ней. Ей, я уверен, тоже, пусть даже она и не могла почуять мою энергетику и оттиск. Только вот у нее опыта общения с теми, кого видеть не желаешь, несоизмеримо больше, чем у хикки с имиджборд в моем лице.

Именно этот момент выбрала Тария, чтобы изящным движением влететь на склад через окошко где-то под крышей здания. С нее на глазах стекала иллюзия невидимости, а сама она плавно опускалась на грешную землю, едва касаясь стены кончиками пальцев. Контроль массы – великая вещь, я вам это подтверждаю. Вместо приветствия, наглая танцовщица сразу взяла быка за рога:

– Знаешь, после того, как по городу прогремела бабушка всех слышанных мною ранее взрывов, а потом поднялась дикая буча и все вокруг забегали так, словно их пообещали за яйца подвесить, я сразу насторожилась. А уж когда ты со мной связался, я уже даже не сомневалась в своих выводах. Скажи честно, ты что, как всегда случайно, убил Императора?

Я аж воздухом подавился и закашлялся, а рожа у девушки с каждой секундой становилась все более вытянутой, будто она освоила метаморфизм и пытается прямо сейчас превратиться в лошадь и возглавить проект шоу Дворец Два. Видимо, она действительно знает меня лучше, чем я сам того ожидал.

– Всего лишь какого-то из принцев! – Просипел я, пытаясь продышаться. – И его убил не я!

Взгляд Тарии перенесся на все так же неподвижно сидящую эльфийку. Под ее одеждой и маской различить лицо нельзя было, но вид она имела достаточно впечатляющий. Окинув взглядом единственного свидетеля нашего разговора, она кивнула каким-то своим мыслям и, едва сдерживая хихиканье, резюмировала:

– Все же к тебе действительно притягивает всякое... всякое, в общем. – После чего протянула мне небольшой кисет с зельями на всякий случай и бутыль с чистой водой то ли для умывания, то ли для питья.

Я только успел ополоснуть лицо и влить в себя немного самого щадящего тоника, как эльфийка вновь пришла в движение. Полная неподвижность сменилась плавным шагом настолько быстро и естественно, что я опять не удержался от того, чтобы нахмуриться. Дело не в ее мастерстве, о котором такая походка свидетельствует, а в ее неестественности.

Остановившись рядом с нами, это создание звездное медленно и нарочито открыто сняло с себя маску-капюшон, открывая свое лицо миру. Если я не ошибаюсь, то эльфийки всегда выглядят молодо. Только вот та ушастая из Сорца выглядела максимум на двадцать, тогда как эта тянула на все тридцать три. Частично за счет усталости, синяков под глазами и высохшим кровавым дорожкам возле ноздрей и глаз, но все же немалую роль играл ее возраст. Действительно очень старая и опасная.

Темно-зеленые глаза, в которых любые эмоции и чувства просто тонут, не показываясь наружу, мраморно-белая кожа без единого изъяна, тонкие черты лица и несколько яркие на этом фоне губы, полные и чувственные, но, казалось, неспособные улыбаться. Волосы темные, а вместе с бледным лицом они представлялись и вовсе поглощающими свет. И все то же абсолютное спокойствие покойника. От ясновидения она тоже закрылась, а я, хоть и мог ее продавить, не спешил этого делать, давая возможность сначала поговорить.

– Редкая красота на лице твоем. – Совершенно неожиданно делает она комплимент Тарии, чем выбивает из колеи и меня и ее, настолько этой фразы не ожидал от кого-то вроде этой личности.

– Спасибо... наверное. – Отвечает танцовщица. – Ты тоже ничего.

– Очень редкая. – Словно и не обращает она внимания. – Неестественно редка. От природы такая бывает подарена совсем нечасто и она, что очевидно, требует регулярного поддержания, ухода и заботы. Ваша одежда и походка говорит о том, что вы далеки от массажных салонов и палат созидателей красоты. Но внешность... такую внешность проще создать, чем сохранить самостоятельно.

– Знаешь, краля, мне не нравится, куда ты ведешь. – Тария сейчас мало что понимает, но заранее настораживается, а я лишь молчу, готовясь, при необходимости ударить.

Эльфийка, тем временем, раскрывает свое ясновидение на полную, пытаясь увидеть что-то ее интересующее. Защита на мне для нее непреодолима, а на Тарии просто слишком сложная, но и она давно уже не новичок. Несколько минут она неотрывно смотрит на Тарию, отчего та уже и сама готова сорваться в бой, жалея лишь об отсутствии рядом Валериума.

– Хорошая защита. – В конце концов, подает она голос, даже не реагируя на буквально пропитавшую воздух угрозу ее вечной жизни и обращаясь уже ко мне. – Но не идеальная. Ее внешность и еще, пожалуй, верность. Я не вижу ваших судеб, они скрыты от меня и от тех, кто сильнее, но вы оба связаны, связаны крепко и неразрывно. Словно она прикована к тебе незримыми цепями, призванный без Оков.

Мне вот просто интересно стало, действительно интересно, безо всяких двойных смыслов. Она что, вообще башню потеряла, высказывая такое мне в лицо? Или считает, будто раз я ее спас, то просто так убивать не стану? Если считает, то огромный минус в ее интеллект, потому что сейчас она непередаваемо близка к гибели.

– Просто из вежливости спрошу: а как ты догадалась? – И ведь и вправду получается сказать это почти доброжелательно и без малейшей угрозы, что все-таки вызвало в ней какую-то реакцию, правда слишком быстро исчезнувшую, чтобы я смог ее прочитать, не выворачивая ее сознание наизнанку.

– Никак. – Спокойный ответ и столь же нечитаемый взгляд. – Это был удар в пустоту, чья цель была в твоей реакции на него. Но, если тебе интересно, я могу узнать работу высококлассного рабоманта и трансформатора. Твой полог спрятал эту вещь за чужой судьбой, но я встречалась с теми, что менялись судьбами с чужими тенями. Скрыть связи двух отдельных человек сложнее, да и глупо, ведь вы наверняка представились соратниками, не так ли?

– Верно, именно ими и представились. – Отвечаю, не собираясь проигрывать в гляделки.

– Мало кто об этом знает, ведь сие знание давно умерло, исчезло за ненадобностью. – Не меняя ни позы ни выражения лица продолжает она. – Но такие связи между людьми очень индивидуальны. Даже если возникают между рабом и поработителем. Читать их тем способом, что применила я, можно лишь посадив этих людей рядом и очень внимательно искать, если знать что именно и где ты ищешь. Связь Героя и его Спутников... Эта техника, описание совершенно особого отзвука подобной связи, уже не преподавалась за три века до моего рождения. Несущие Оковы не могут выбирать Спутников, не могут связывать судьбы в одну. Я не была уверена, ведь никогда не имела даже тени шанса увидеть подобное своими глазами. Кроме истинной, было не меньше трех десятков версий, но я положилась на волю своих предчувствий.

Дела...

Как минимум, вся затея со спасением этой мстительницы уже окупилась, раз раскрытой оказалась такая уязвимость. А ведь я уже привык считать себя практически ненаходимым и невыразимым. Сама эльфийка уступает мне, если не рангом класса и его узкой заточенностью, то грейдом оного класса и практикой навыка. И, тем не менее, она меня вскрыла практически мгновенно, да еще и поделилась своей догадкой. Уже неплохо, ведь зная, куда она смотрела, можно и этот путь перекрыть.

Тария молчит.

Я молчу.

А она продолжает.

– Решающим доводом я восприняла то, что я даже не слышала о людях, которым покорилась сила сразу двух столь противоречивых планов, как Зеркаль и Царство Сумерек. – Впервые пошевелившись с момента начала разговора, она указывает рукою на торчащие из стен склада осколки зеркальной защиты. – Я бы даже предположила, что покорность твоей Спутницы вызвана украденными снами и искривленным отражением, но не могу сказать с полной уверенностью. То, что я не нахожу следов, совсем не вызывает удивления: мало что может быть скрыто лучше, чем воздействие Грезы на чужой разум и волю.

Искренность за искренность?

Ну, раз уж мы играем в эти игры, то почему бы и нет.

– Увы, но это было действие артефакта. Мифическая побрякушка, временами еще и очень полезная. – Все так же доброжелательно улыбаясь, поясняю. – Вы же знаете, как у нашей братии с ними дела обстоят, не так ли?

– Безусловно. – Короткий, почти неуловимый кивок и еще одна нечитаемая реакция. – Зал Избранников дарует вам многое. А выбор рабомантского артефакта в те дни, когда подобные вам ходили по земле без Оков, был в перечне самых частых даров Всевидящей.

Всевидящая? Это она так про Систему с ее администраторами, что ли? Впрочем, это все меркнет на фоне того, как она меня изящно обозвала спермотоксикозным дятлом, мечтающим только о гареме из сисястых девушек. Не то чтобы она так сильно ошибалась, особенно на момент моего выпадения на Алурей, но мне несколько обидно. Все же я не настолько идиот, чтобы хватануть свое колечко вместо какой-то крутой ковырялки или посоха.

Пожалуй, она, если грамотно распорядится своим знанием и донесет куда надо, может даже сохранить жизнь, ведь за сообщение о таком крутом и классном мне, ей простят очень многое. Не ее родичи, разумеется, и не Империя Веков, но в ту же Тысячу Рук она, если очень повезет, успешно иммигрирует. А еще она ментально очень уставшая и неспособная сражаться или отражать ментальное подчинение, отчего мне ее даже убивать не нужно, ведь такая корова нужна и самому.

– Слушай, я сейчас чувствую себя дураком, но все же спрошу. – Моя реплика прерывает Тарию, что уже почти бросилась в бой, настолько ее эта дамочка пугает. – Ты же сейчас едва ли не прямым текстом меня провоцируешь на то, чтобы я этот порабощающий артефакт на тебе опробовал. У тебя что, какой-то дикий титул на отражение любой попытки подчинения обратно в подчиняющего имеется? Я про такие даже не слышал, но, зная Систему, удивляться не стану.

Если это так, то я ее безмерно уважаю – так рисковать и так играть, что будь на моем месте какой-то типичный гаремособиратель, у нее были бы все шансы на успех. Представляю себе собственную рожу, если бы в меня влетело мое же мифическое подчинение! Честное слово, я даже не сильно злюсь, настолько этот план прикольный. Из нее вышел бы отличный тролль, из тех, что дают жертвам самим себе лоб расшибить и осознать собственный идиотизм. Хотя, учитывая ее возраст, это мне было бы неплохо поучиться у нее троллингу.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений, а потом она, вместо ответа раскрывает свою защиту, хотя, тут, скорее, сыграла роль нехватка сил на ее поддержание. И нет, не было там никакого плана или хитрого хода, как бы я не искал. Я все это уже видел, всю ее боль и горе, так что не сразу понимаю, что именно это значит, пока она не начинает говорить. От слов ее я охреневаю настолько полно, настолько всеобъемлюще, что если бы она решила в этот момент пырнуть меня ножом, то Костик бы сдох в тот же миг, даже не сумев защититься.

– Я слишком боюсь смерти, призванный. – Впервые слышу в ее словах хоть какие-то чувства, а если конкретнее, то смертельную усталость и обреченность. – А жить уже не имею сил. Презирать себя за мою слабость я не стану, но... я не смогу оборвать свою жизнь сама, а те способы, какой ее оборвут враги мои, пугают меня слишком сильно. Чем бы я ни стала, после... обработки, это буду уже не я. Артефакты этой направленности работают почти всегда мгновенно, за редкими исключениями. Такая смерть собственного я почти всегда приятна, особенно если не сопротивляешься. Как уже говорила, я прекрасно знаю методику работы мастеров рабства.

Честное слово, такого ступора я вообще не испытывал в своей жизни. Увидеть подобную обреченность, услышать такие речи даже от обычного человека достаточно шокирует, а уж от столь древней и опасной личности и вовсе...

– Ты... ты хочешь избежать боли... убив свою личность в рабстве? – Паузы между словами очень долгие, так как я искренне стараюсь говорить без мата.

– Я согласна! – Вмешивается не менее шокированная, но успевшая отойти от оного шока раньше меня, Тария. – Только чур разрешишь мне с ней поиграть хоть немножко. Столько про длинноухих шлюшек слышала, а никогда не пробовала.

Она проигнорировала слова моей соратницы, не отводя от меня взгляда, а после смогла ответить, вложив все, что накопилось в ней с момента гибели ее возлюбленного в одну единственную фразу.

– Я просто хочу, чтобы мне перестало быть больно.

От того, что та просьба, которую ты просил у мироздания, упадет тебе буквально в руки, кто угодно охереет, а не только Костик. Могучая эльфийка волшебница с огромным опытом и классной фигурой, сама, добровольно, предлагающая себя в сексуальное и не только рабство. Если это не рояль в кустах, то только оттого, что это чертов орган в тех самых кустах, причем орган церковный, размером с целое многоэтажное здание.

В общем, я думаю, все поймут, что от таких предложений не отказываются, особенно с учетом того, насколько она опасна, пока свободна. Даже если у нее были какие-то титулы на защиту сознания, то они сейчас не работают – воли к сопротивлению у нее не осталось от слова вообще. Использовать временную повышалку уровня, чтобы нивелировать незначительную разницу в том самом уровне, после чего оприходовать новое приобретение. Добровольное и оттого не аморальное, как бы удивительно это ни звучало в отношении порабощающего артефакта.

Не моя вина в том, что меня от таких новостей и открывшихся возможностей накрыло.

Форма Тени, на самом деле, не требует времени на подготовку. Как и Эгида, эта техника выходит на полный форсаж мгновенно, не требуя времени на разгон. Проблема в том, что нагрузка на мозги от Эгиды возрастает с получаемым уроном. Чем больнее тебя херачат, тем больше ты превращаешься в живой портал на глубину Тени. Форма, наоборот, давит в зависимости от скорости и глубины трансформации. Никто не мешает тебе в одну микросекунду полностью превратиться в чупакабру страшную, но назад ты уже не выпревращаешься, как ни крутись. Даже сейчас, полная трансформа занимает у меня не меньше трех-четырех секунд, ведь быстрее уже опасно. Это уже потом, трансформировавшись полностью, можно сколь угодно быстро манипулировать теневой плотью по своему усмотрению, но сначала трансформируйся.

Так вот.

Я только что на практике доказал, что все фигня, а превратить все тело в чистейшую Тень можно вообще мгновенно. Вот я еще улыбаюсь неверящей улыбкой девственника, получившего пожизненный абонемент в бордель премиум-класса, а вот я уже Тень. Форма вышла не слишком большой, полностью повторяющей размеры меня-человека, но при этом максимально плотной. В таком состоянии, я даже без Эгиды мог танковать высококлассную магию.

– Больно, говоришь? – Шелестит мой голос помимо моей воли.

Я привык к тому, что давая Тени власть над своими словами, пропитывая их ею, говоря через нее, мои слова становятся страшными. Шелест, смех и голодные вопли, яростный визг, ненавидящее шипение и обещание всех мук мира – вот что слышат в моих словах окружающее. Этим голосом, как показала практика, можно напугать даже неспособных к страху искаженных тварей. У меня даже титул подходящий есть!

Правда-правда.

Но сейчас мои слова были не злыми, не ненавидящими и даже не обещающими муки, нет. Шипящий шелест был нежным, почти ласковым. В иной ситуации, такое звучание вызвало бы у меня когнитивный диссонанс, но сейчас я как-то не обращал на подобное внимания. Впервые со времен боя с Роше, я пребывал в высшей, максимальной из возможных, форме бешенства, от которого страшновато становилось даже мне, не говоря уж об окружающих.

Шаг был выполнен настолько быстро, что даже мне не удалось уловить момент, когда я оказался рядом с эльфийкой, чье лицо побледнело от ужаса, а рефлексы бросили тело в безнадежный бой. Колдовать она в нынешнем состоянии не могла, а то, что могла, серьезной магией не считалось даже по меркам обычных обывателей.

Ударом руки выбиваю кинжал, тот, что похож на корень, ценою небольшой царапины на предплечье. Яд, могущий сгноить человека за считанные секунды, был мною проигнорирован и пожран Тенью быстрее, чем я осознал, что отравлен. Еще один шаг, уже обычный, и тонкое, изящное тело звездной девы оказывается крепко прижато к стене склада, а моя рука, пальцы на которой превратились в прямые и тонкие кинжалы, впилась в плоть ее, пробивая плечевой сустав и принося невообразимую боль.

Одновременная активация Хватки, останавливается у самой границы того, чтобы начать эльфийку жрать. Крик боли и отчаяния она удерживает даже не столько из-за выдержки, сколько по причине перехваченного судорогой горла. Уста ее издали только тихий вздох, а я уже поднял ее на этих кинжалах, еще глубже рассекая мышцы, принося еще больше боли. На губах ее выступила кровь из поврежденных легких, а я, все тем же неправильным голосом Тени, продолжил:

– Мне не нужна еще одна игрушка, в отличие от столь лакомой души. – Улыбаюсь раскрывшейся на абсолютно черном лице зубастой пастью, что кажется еще чернее даже на фоне абсолютной черноты.

– Нет. – Не отрицание, но просьба, просто сил на то, чтобы просить, у нее нет, их все забирает чистейший ужас именно перед той гибелью, что ранее заставила ее отступить даже от своей мести.

– Так назови мне хоть одну причину, по которой я пощажу твою вечность? – Еще один рывок поднимает ее повыше, так что ноги уже не касаются земли, а на пол заброшенного склада падают капельки свежей крови. – У тебя одна минута.

– Я могу оп... оплатить свою жизнь. – Привычка бороться и выкручиваться до конца заставляет ее искать выход из безнадежной ситуации, хотя ей приходится сглатывать наполняющую рот кровь, чтобы просто говорить. – Арте... факты и золото.

– Ложь. – Давлю еще сильнее, вызывая агонию на лице, что даже удерживать спокойствие уже не может. – Все ценное уже на тебе, а его я возьму с трупа.

– За меня... отомстят... – Ужас и безнадега, заставляют ее опускаться до совсем уж примитивной лжи, где оба мы знаем, что она есть ложь.

– Лжешь. – Прерываю ее, снова проворачивая когти в ране, вызывая полноценный вскрик и выкашлянный мне в лицо поток такой сладкой крови, что тут же впитывается в теневую плоть.

– Пожалуйста... – По лицу начинают течь непроизвольные слезы то ли от боли, то ли вызванные отчаянием.

– Нет. – Лишь та же нежность в словах моих, но сострадания там не найти никогда. – Время истекает.

– Молю... поща... ди... – От гордой, пусть и сломленной женщины не осталось и следа, только умирающая Вечность, пытающаяся оттянуть конец.

– Нет. – Ответ не меняется, а очередной поворот когтей вызывает полный боли всхлип.

– Я не... хочу... умирать... так... – В глазах лишь мольба, а мой облик уже наверняка неразличим из-за слез и подступающего небытия.

– Мне плевать. – Отступаю от стены, держа ее полностью на весу, превратив когти в ее легких в шипованные крюки, что вызывает новую вспышку агонии, не дающей упасть в забытье. – Еще причины?

Вспышка боли, что прервала беспамятство, дала силы на отчаянную попытку сделать хоть что-то. Она не могла атаковать, ведь любую попытку я предотвращу, а все, на что ее хватило, так это на очередной поток крови мне в лицо, что прочистил дыхательные пути и позволил выкрикнуть мне в лицо последние слова:

– Я хочу жить!

На землю она упала уже здоровой, а сам я едва не завопил от невыносимой боли в груди – мои удары, оказывается, куда больнее обычных ран. Намного больнее. Несколько секунд стою на месте, опасаясь, как бы я таки не угробил сам себя, что было бы глупейшей кончиной. Но боль прошла, а раны затянулись, что позволило вернуться в человеческую форму и посмотреть на свернувшуюся калачиком эльфийку.

Все тело бьет не дрожь даже, а болезненная судорога, едва ли не припадок. Дыхание сдавлено из-за рыданий, а ясновидение впервые за все время не ощущает даже попыток самоконтроля с ее стороны. Это уже не сломанная личность, это полный крах и разрушение. Но с каждой секундой вся ее воля, все то, что делает ее ею, Тиалрианрелией из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения, постепенно восстанавливается обратно. Потому что теперь, побывав там, откуда не возвращаются, увидев глотку небытия и вывернувшись из нее, она снова захотела жить.

Наклоняюсь и подымаю ее за воротник странного доспеха. Этакое полное боди, несколько облегающее, но скрадывающее фигуру и имеющее металлические вставки из чего-то зачарованного, что наверняка обеспечивает неплохую защиту. Висящая на вытянутой руке эльфийка постепенно приходит в себя, начав нормально дышать и даже попытавшись применить какую-то успокаивающую технику.

– Зачем? – В голосе все та же самая усталость, но теперь в ней нет смертной тоски и готовности сдохнуть.

Горечь ее никуда не делась, не пропала боль, ненависть не приугасла, как никогда не отступит пустота в том месте, где когда-то было ее сердце. Сердце, лучшая и ценнейшая половина которого была убита из-за какой-то никому не нужной тайны, а остатки она вырвала и осквернила сама, оставшись совершенно одинокой пред ликом неизбежности.

– Потому что так нельзя. – В моих словах усталость не меньшая, но вместе с тем бесконечное упрямство, что делает меня мной. – Нельзя сдаваться, нельзя умирать раньше, чем придет смерть. Мы дышим, пока живы, сражаемся, пока можем, вгрызаемся в глотку всему миру и самой смерти лично. Потому что ничто никогда не бывает закончено до тех пор, пока ты еще живой. Живи. Ищи повод для жизни и смерти, но не смей, никогда, слышишь, сука ты ушастая, никогда не смей принимать смерть раньше времени.

Отпускаю ее, отчего она едва успевает сохранить равновесие и совсем не изящно опуститься на задницу, чтобы не упасть оземь мешком с мукой. Киваю на сумку, притащенную Тарией, и начинаю набирать в карманы пока еще не использованные в основном периметре осколки зеркала. Даже не оборачиваясь на нее, поясняю:

– В сумке еда и припасы, в кисете зелья. – Не выдерживаю и таки разминаю плечо, которое забрало ее раны, ибо уж очень неприятный был опыт. – Они не подписанные, но ты же видящая, разберешься. Защита на складе довольно мощная, но не уверен, сколько она простоит, если искать будут действительно серьезно. Пара дней у тебя точно есть. Отлежись и вали куда хочешь. Продашь информацию обо мне, будь готова к тому, что приду спросить за то. Благодарностей не требую, да и хер ты на нее способна. Прощай.

С этими словами, прижимаю к себе все так же шокировано молчащую Тарию и шагаю вместе с ней за пределы склада. Тенью пользоваться опасно, ведь техники на ее основе могут и отслеживать, так что дальше пойдем уже пешком, используя стандартные способности скрытников и любимые иллюзии моей подруги.

Пора немного отдохнуть.

Улицы Вечного были взбудоражены, хотя это я изрядно приуменьшил. Количество стражников было таково, что предположил, будто они вообще всех в ружье поставили, даже отставников. Всюду шмыгали подозрительные личности и поисковые чары самых разных типов. Несколько раз мне приходилось менять сжимаемые в руках кусочки зеркала, прикрывая себя от совсем не точных, но очень мощных поисковых импульсов. Они даже не на меня направлены были, но могли задеть краешком. Мой образ отпечатался бы очередным мусорным знанием, но он все равно отпечатался бы там, создав дополнительное неудобство и ненужную зацепку на будущее.

– Слушай. – Тария, прижавшаяся ко мне в темном переулке, пока мимо проносился наскипидареный патруль, предусмотрительно не называла меня по имени. – А эта курва нас не продаст?

– С высокой долей вероятности она попытается. – Отвечаю, провожая взглядом тучного капитана оной стражи, которого, если верить подозрительным пятнам и легкому флеру говна, сорвали прямо с сортира, не дав даже подтереться. – Но с того момента, когда я вообще попал в этот переплет, пусть даже просто оказавшись рядом, наша маскировка оказалась провалена. Я там был единственным выжившим случайным свидетелем, так что даже не попытайся я убить того ублюдка лично, меня бы все равно искали. А я бы попытался, я себя знаю.

По крышам ходить не получалось, потому что крыши были заняты патрулями Очей, а те, что не заняты, отлично просматривались с множества уже занятых точек. А вот переулки, вместе с Тишиной в Зале и очень специфическими иллюзиями Тарии, позволяли довольно успешно уходить от любых взглядов. Все же правильно она выбрала второй класс, очень правильно. Ясновидение и сфера служили навигаторами, позволяя избегать тех, кого наша маскировка не обманула бы, а то и просто избегать необходимости маскировку применять.